Забавы жестоких богов

      — Ты и вправду хотела бы получить мир, завоеванный огнем и мечом? Ценой страданий и смерти миллиардов людей?
      — Нет, мой любимый, — девушка вздохнула.
      «Граф. Великолепно, граф Концепольский. Чудесно», — доносилось со всех сторон. Эндфилд и Ника принимали поздравления гостей. Джек специально подбирал состав, чтобы все прошло гладко. Музыка, шампанское рекой, отменная еда, от которой ломились столы, шалала высшего сорта, мужской и женский стриптиз для дам и господ, понятливые и уступчивые служанки, фейерверк и выступление специальной пилотажной группы, нанятой за бешеные деньги Джеком — в доме Громовых давно не принимали так роскошно.
      Капитан внимательно наблюдал за происходящим в зале и опытной рукой управлял лакеями, слугами и музыкантами, давая указания мажордому. Благодаря умелой организации и его хорошему вкусу вызывающая роскошь не превращалась в бесстыдную демонстрацию богатства, щедрость хозяев ни к чему не обязывала. Княгиня добровольно отошла на второй ЕЕ план, однако помнила она и о своих обязанностях, помогая поддерживать атмосферу приема.
      Правда, под конец званого вечера Клавдия нашла себе очередного молодого кавалера и, будучи в хорошей кондиции от выпитого и выкуренного, бросала на свою будущую жертву многообещающие томные взгляды, невзначай прижималась к нему, проверяя, как действуют ее прикосновения на мужчину...
      Джек смотрел на эту парочку и глубоко внутри усмехался. Именно он устроил их встречу при помощи Олега и своих новых знакомых. Эндфилд подумал, что вполне может управлять людьми при помощи принятых в обществе способов: денег, человеческих слабостей и общественного мнения. А вечер его триумфа длился, длился и длился...
      После приема Капитан устало сбросил одежду и долго плавал в бассейне.
      Затем он поднялся к Нике. Девушка смотрела в окно, так и не сняв бальное платье. Княжна сидела тихая, грустная, положив голову на согнутую в локте руку. Она даже не обернулась на шаги Джека.
      Он по-хозяйски положил руки на ее обнаженные плечи, стал целовать ее в шею, сначала легонько, потом все настойчивее, заставил встать, положил грудью на подоконник, не обращая внимания на то, что она вяло протестовала. Ника уступила ему и очень скоро уже билась под его железным телом, кричала и стонала...
      Потом он перенес девушку на кровать и овладел ею снова.
      Ника лежала с тем же странным выражением на лице, уйдя в себя.
      — Что случилось? — спросил Эндфилд. — Ты чем-то недовольна?
      — Ничего, все в порядке, — устало ответила она.
      — А все-таки...
      — Так быстро все изменилось, — произнесла девушка. — Ты, казалось бы, вчера появился у нас, и незаметно перевернул всю нашу жизнь. Теперь слуги и мажордом идут за приказаниями к тебе, а не к маме. Я бросила учебу как нечто ненужное. Ты граф... Ты богат, и уже все не кривят губы, как раньше, произнося твою фамилию. Наш дворец называют не «дом князей Громовых», а «дом графа Концепольского»...
      — Не так уж быстро. Прошло ровно пять месяцев.
      — Да, Джек, всего пять месяцев. За короткий срок ты добился того, на что другие тратят всю свою жизнь.
      — Разве это плохо? — Капитан тихонько засмеялся. — Что тебя тревожит?.. — Он внимательно взглянул в ее грустные зеленые глаза.
      — Ты заставил всех жить твоей жизнью. Помнишь день, когда на нас напали и ты бегал по крышам вместе с солдатами охраны, вооруженный мечом и бластером? Злился из-за того, что повреждены антенны квик-связи. А эта странная командировка на Победу, когда там в один день вдруг случились десятки аварий и погибли сотни, если не тысячи человек?.. А дуэль, когда ты застрелил молодого князя Баранова? — Ника вздохнула. — Ты идешь по трупам, мой герой, и мне непонятно, зачем тебе это нужно.
      — Я вынужден был сделать это. Я ведь должен был уничтожить группировку, которая имела на меня зуб еще со времен краха на бирже, должен был заткнуть рот не в меру ретивым малолеткам, блюстителям чистоты дворянской крови.
      — Джек, зачем тебе это? Ты богат до неприличия, капиталы твои растут день ото дня, ты тратишь совершенно безумные суммы и все равно с каждым разом твое состояние увеличивается. Зачем? Я начинаю чувствовать себя просто не очень нужной вещью, которой изредка забавляется хозяин. Иногда я просто боюсь тебя, твоих отлучек, твоих таинственных занятий в кабинете, когда все квик-передатчики дворца заняты отправляемой и принимаемой тобой информацией.
      Девушка замолкла, ожидая ответа.
      — Ты перестала меня понимать и начала бояться. Идем, я покажу, это тебе все объяснит.
      С этими словами Капитан поднялся и включил компьютер.
      — Я работал над этим с самого первого дня нашего знакомства.
      На экране замелькали диаграммы и формулы. Ника встала с постели и, как была, неодетая, растрепанная, потная, остановилась за плечом Джека, нагнулась, касаясь его упругой грудью.
      — Я не очень понимаю, — произнесла Ника, сосредоточенно вглядываясь в экран.
      — Вот этот блок из 99 уравнений универсальным образом описывает состояние экономики любой структуры — от семьи до Мирового сообщества с коэффициентом корреляции 0,95.ЕЕ Они составлены на основе анализа подлинных неискаженных данных за последние семь тысяч лет. Для получения общего решения системы потребовалась работа сотен суперкомпьютеров многих планетных систем в течение долгого времени.
      Девушка глядела на Эндфилда, будто видела его впервые. Она недоверчиво дотронулась до головы Джека, провела руками по волосам. Потом положила ладонь на коробку его «персоналки», прикоснулась к выходным призмам экранных проекторов. Ввела руку в область изображения, где на фоне ночного неба, усеянного яркими звездами центра Галактики, словно «Мене, Текел, Фарес» на стене дворца вавилонского царя, горели математические символы самого дьявольского изобретения со времен открытия М-распада.
      — Вот, значит, чем ты занимался все это время... — произнесла Ника задумчиво. — Кто бы мог подумать, что это так просто.
      — С тобой все в порядке? — спросил Капитан. — Похоже, ты не рада.
      — Джек, это не укладывается в голове. Целый мир на экране компьютера. Если твоя формула работает, это означает... Но не ошибся ли ты? Часто бывает, что за истину принимается лишь представление о ней.
      — Точность частных решений была проверена по подлинным событиям. Пожалуйста, — на экране вновь запрыгали символы. — Деметрианский кризис... А вот оптимальное решение с сохранением господства князей Громовых над Обитаемым Пространством... Совокупность мер, которые должен был принять твой прапрапрадед, чтобы Деметрианская империя распространила свое влияние на все планеты... — Снова замелькали символы. — Крах общества изобилия на Тригоне... Кстати, совсем не нужно было направлять туда «драконов»... Вот простое и оригинальное решение понижения благосостояния без планетарной катастрофы... Хочешь посмотреть на жизнь и смерть республики Тау или на причины упадка Небесного Города, было такое торговое поселение шесть тысяч лет назад?
      — А что ждет нас? — Ника вдруг зябко повела плечами. — В смысле Третью республику и Обитаемое Пространство.
      Ника взяла стул и присела рядом. Эндфилда поразило, как изменилась девушка. Она стала серьезной и сосредоточенной, будто находилась на важных дипломатических переговорах. Прошла расслабленность хорошо удовлетворенной самки и романтическая грусть девушки, которая впервые почувствовала, что ее любимый все больше и больше втягивается в игры большого мира, оставляя мирок ее спальни, ее чувств и желаний.
      Несмотря на то что княжна так и осталась неодетой и растрепанной после бурного секса, она вдруг отдалилась от него, стала недоступной, холодной, спокойной,
      — Я произвел расчеты, — начал Капитан. — Как ты знаешь, в Обитаемом Пространстве всем командуют Управители Жизни.
      — Да, это так, — согласилась Ника. — Факт бесспорный.
      — Но между простым распоряжением и совокупностью документированных актов, определяющих существование общества в целом, лежит пропасть. Для претворения воли хозяев человеческого рода в жизнь существует чиновничье-бюрократическая система, подкрепленная автоматическими системами принятия решений и логического анализа действий и законодательных актов. Но сейчас она все чаще вступает в противоречие с приказами Управителей Жизни.
      — Наверное, так. Их логика сильно отличается от общепринятой. Но зачем все управление автоматизируют? — удивилась девушка. — Неужели мало дармоедов-чиновников?
      — Такова плата за тотальный контроль над сотнями планет, разнесенных в пространстве на десятки тысяч парсек. Представь себе постоянное отслеживание жизней 2920 миллиардов человек, проверку законности сделок мелких и крупных фирм, исков, судебных решений, предоставления дотаций госпредприятиям, социальной помощи низшим классам, наличного денежного оборота, цензуру, прослушивание переговоров, анализ сетевой информации. Все это усугубляется тем, что для разных классов существуют различные юридические нормы, а в законодательстве черт ногу сломит, и существуют негласные требования к применению тех или иных правовых рамок даже в пределах одной имущественной группы.
      — Это ведь просто лавина информации.
      — Вот именно. Причем по большинству проблем решение должно быть принято немедленно. Ключевые, а также многовариантные и взаимоисключающие вопросы выносятся на коллегии чиновников. Но всем известно, что они принимают постановления исключительно с помощью тех же логических анализаторов или команд Управителей Жизни. Остальное делает автоматика, поскольку люди не в состоянии охватить все. Несмотря на пять уровней циклической обработки информации и наличие прямого канала для изменений баз данных, частенько распоряжения Управителей Жизни вызывают целые бури перегрузок в системе, длящиеся порой неделями. Иногда и аварийные отключения.
      — Я понимаю, — сказала Ника, проводя ладонью по правому виску. — Некто говорит, что будет так, совершенно не думая, как привести это в соответствие с остальным.
      — Раз понятно, не буду распространяться дальше на эту тему. Против Управителей Жизни не только скрытое недовольство живых чиновников, но и вся автоматизированная бюрократическая система. Управители ввели в нее массу запаролированных ходов для доступа в узловые пункты, чтобы иметь над ней полный контроль. Короче, чем чаще система будет «брыкаться», тем больше будут использоваться эти способы восстановления контроля. В один прекрасный день все развалится. Сети управления и банки данных забьются неправильно сохраненной и перекопированной информацией. Все нужно будет восстанавливать с чистого листа. Частные фирмы, государственные предприятия, физические лица потеряют права на недвижимость и банковские вклады. Это будет смерть государства, дикость, хаос, анархия. Если только раньше какой-нибудь умник-программист не возьмет все под контроль и не станет Живым Богом от компьютерной сети. Ника тяжело вздохнула.
      — Как скоро это случится?
      — Лет через двадцать-тридцать, при условии, что война в Дальнем Космосе пойдет на убыль, — помолчав, ответил Капитан.
      — Как ты воспользуешься своим открытием? — спросила она, внимательно глядя на Джека.
      — Вот одно из частных решений. — На экране замелькали таблицы, диаграммы, списки. — Оно означает, что через пятнадцать лет, при вложении начального капитала в 700 миллионов в ключевые точки системы, ни одно здание не будет построено без разрешения Джека Эндфилда, ни один корабль не взлетит, ни один предмет не выйдет из камер конфигураторов, ни одно зерно не вырастет.
      — А для чего? — внезапно испугалась девушка. -Я понимаю теперь, зачем тебе столько денег.
      — Конечно, — усмехнулся Эндфилд. — Для дела и чтоб еще «на прожить» хватило.
      — А если вложить больше? Наверное, будет быстрее. Джек внимательно посмотрел на нее:
      — Ты хорошо разбираешься в экономике... — Кадитан усмехнулся. — Для психолога. Но, увы, — Джек перемотал изрядный кусок текста, — тогда меня грохнут. А в моем варианте, когда догадаются, к чему все идет, будет поздно. Будет выгоднее беречь меня как зеницу ока, чем скатиться в дикость доиндустриальной эпохи. Кстати, вот оно, решение полного коллапса системы разрушение промышленности, межпланетных связей, нищета, болезни, голод. Заметь, без всякой войны и злобных пришельцев. Так сказать, своими силами.
      — Неужели никто не додумался до этого раньше?
      — Все экономисты — люди, а людям свойственно ошибаться. Если серьезно, то никто и никогда всерьез не хотел понять суть проблемы. Все занимались больше экстраполяцией своих мелких наблюдений на всю систему в целом или выполнением социального заказа на оправдание безрассудных решений руководства, а если кто и пытался решить вопрос целиком, то его тормозили... Можно, конечно, сваливать на Службу, она все стерпит, на Управителей, но, на мой взгляд, мы имеем дело с проявлением некой сверхчеловеческой общности, которая останавливает работы, направленные на понимание ключевых точек, определяющих, каким быть обществу в целом.
      — Не вяжется одно с другим, — Ника внимательно глядела на него, пожалуй, даже слишком внимательно.
      — Не мною было сказано: «Глупость — это не отсутствие ума, это ум такой». Иными словами, людям хочется терзать себя, ну хотя бы для того, чтобы ощутить полноту жизни, придать значимость простым и доступным вещам, умениям и навыкам. Но как можно заниматься мазохизмом, если, прости, пожалуйста, из горла лезет, а 95 процентов населения не доросло до того, чтобы мучить себя чем-то еще, кроме плохих жилищных условий, изнурительной работы, голода и болезней. Равно
      как и не обучено ничему, кроме механически однообразного труда, доступного даже дрессированным обезьянам. Вот и наши экономисты, отрабатывая желание большинства, разрабатывали неправильные и вредные теории по установлению всеобщего изобилия. — Джек помолчал немного, потом продолжил: Сейчас многие делают ставку на войну лишь для того, чтобы обрести вновь смысл жизни: махать платочками уходящим «защитникам», радоваться коротким встречам, скудному пайку, не про— сто нажимать кнопки открывания и закрывания камер конфигураторов, а вносить свой вклад в дело победы над коварным и жестоким врагом. Вояки хотят сражаться, а не гнить в казармах, генералы получать ордена. Мучимые желанием собственной значимости дамы, девушки, пацанки, бабы, тетки мечтают о героях: сыновьях, мужьях, братьях, тронутых ранней сединой от жестоких космических битв, которых так сладко любить, заботиться, рожать от них детей. И желают им судьбы с напряжением сил, борьбой и заслуженной славой в конце пути...
      А расплачивается за все Черный Патруль. Его приносят в жертву, бросают затыкать дыры и прорехи в обороне, его гноят на дальних подступах к Обитаемому Пространству ради того, чтобы неразумные существа продолжали пребывать в приятной иллюзии собственной значимости и пускали розовые слюни на прокорм Управителям. Не выйдет.
      — Ты хочешь быть хозяином всего, Джек, — потрясение произнесла Ника. Хочешь подмять весь мир под себя, как подмял мою мать, меня, людей, которых посчитал необходимыми тебе. Зачем? У тебя ведь и так все есть.
      Девушка не упрекала его, всего лишь спрашивала. Но в вопросе, заданном спокойным и отрешенным тоном, стоял невысказанный крик. Не нужно было быть Электронной Отмычкой, чтобы понять эту маленькую, обыденную и повсеместно встречающуюся трагедию любящей женщины, которая вдруг обнаружила, что она для своего избранника всего лишь один из пунктов завоевания мира.
      Эндфилд нахмурился.
      — Ты не задумывалась, почему так ненавидят «драконов»?
      — Эмоционали всегда ненавидели рационалов.
      — Совершенно верно. Мы стоим вне жизненных устремлений человечества к всеобщему мазохизму. Люди вынуждены были сделать нас такими, чтобы воевать и одерживать победы, когда нужно было выжить. Теперь «драконов» медленно уничтожают, чтобы не мешали дальше издеваться над собой. — Джек остановился, намереваясь закончить с темой, но невысказанные слова жгли ему глотку, и он продолжил: — Я скажу, зачем все это затеял. Мне никогда не нравилось, какое место, несмотря на все их возможности, занимают «драконы». Я хотел бы вернуть тот порядок, который был при Князе Князей. Лишь тогда я и мне подобные смогли бы проявить себя в полной мере. Решать необходимые нам, а не кому-то еще задачи, устраивать жизнь так, как мы считаем нужным. А я вдобавок получил бы власть, неограниченные возможности, бессмертие, вечную молодость для тебя и меня.
      — Вот как... То, что ты задумал, хуже смерти для людей. Рационализм всегда был жесток к простым людям и их эмоциональным нуждам. Я могу представить бездну разочарований, ненужности, невостребованности. Эпидемию психических расстройств, наркомании, алкоголизма в поисках иллюзорных смыслов и призрачной значимости. Тотальную ненужность людей, которых содержат и от которых взамен требуют, чтобы они вели себя тихо и поскорее сдохли, не оставив после себя роду-племени. — Ника тревожно заглянула в его глаза. — Я боюсь за тебя, за себя, за нас. Неужели нельзя пойти обычным путем, даже если ты хочешь добиться власти? И вообще, зачем тебе власть? Ты ведь уже заработал столько, что нам с тобой хватит до конца наших дней. Я не думаю, что ты потом станешь сидеть сложа руки — вложения в выгодные проекты, законное обогащение... Таких людей не трогают даже рэкетиры и спецслужбы, потому что система на их стороне. А если хочешь — после боев у Черного Сфероида «драконы» готовы разнести все Обитаемое Пространство. — Ника прижалась к нему, заглядывая в глаза. — И ждать бы не пришлось.
      — Подожди, — Эндфилд оторвал ее от себя, внимательно изучая ее лицо. И что, в самом деле хочется смертей и крови?
      — Джек, — протянула Ника, пытаясь спрятаться у него на груди.
      Капитан был неумолим, продолжая разглядывать девушку, словно увидел в первый раз.
      — Я же все-таки психолог, хоть и недоучившийся. Твои «драконы» смогут лишь разнести Обитаемое Пространство, удержать — нет. Это понятно, слишком вы отличаетесь от остальных, вас мало. Единственное, чем вы сможете взять, — это жестоким и беспощадным террором. Люди будут зарываться в землю, питаться кореньями и падалью, болеть и гнить заживо. Теперешнее их состояние покажется им почти раем.
      — Значит, ты этого хочешь?
      — Нет, Капитан. Они хотят. Они ведь такими и остались, какими и были в доисторические времена. Они, в своем большинстве, только и умеют, что жить, вернее, выживать, плодиться, тяжело работать и надеяться. Все их подсознательные привычки, инстинкты, рефлексы тела направлены на это. А сейчас,  как бы плохо они ни жили, не получают люди того, для чего были рождены. Не могут напрягать все силы души и своего слабого разума, чтобы просто поддерживать свое существование. Месить глину для кирпичей, валить лес, строить дома, пахать землю, разводить скотину, бить зверя и птицу, ловить рыбу, рожать детей каждый год. Нынешняя жизнь другого требует. В ней все не так просто и очевидно. Она разрушает стабильность, заставляет перестраиваться, уводит от простых радостей, на которые было рассчитано существо вида Homo Sapiens.
      — Ну и к чему этот экскурс в коллективное бессознательное?
      — Все они хотят этого. Никто не будет против, если однажды придут черные крейсеры и поставят человеческий род на грань уничтожения, чтобы люди снова обрели заложенный в них смысл жизни. Понимаешь, Джек, в этом мире нужно играть по правилам, которые установлены не нами и которые мы не в состоянии изменить.
      — Ну и кем же они установлены? Управителями Жизни? — хмуро спросил Эндфилд.
      — Нет, мой герой, есть сила еще более могущественная — воля и желание тысяч миллиардов человек. Наши самозваные Боги всего лишь рабы этого потока.
      — А я думал — господа, — криво усмехнулся Капитан.
      — Никто не может быть господином жизни, — серьезно отцветила девушка. В лучшем случае они управляющие, получающие солидные проценты. И терпят Управителей до тех пор, покуда те проводят необходимую линию.
      — А кто же главный? — слова Ники, казалось, произвели на Капитана впечатление.
      — Джек, ты задумывался, как вас мало? Не задавал себе вопрос, почему такая масса людей смогла породить лишь два-три -десятка тысяч настоящих «драконов»?
      — Ты знаешь, задумывался. Души пилотов-мастеров Черного Патруля другие. Они более совершенные, более настоящие, что ли.
      — Да, ты прав, мой герой. Как всегда... — глухо сказала девушка. Настоящие, совершенные и разумные души большая редкость. Во все времена они, воплощаясь в материю, становились царями, мудрецами, магами, колдунами. Когда условия менялись, входили в жизнь, чтобы быть бизнесменами и политиками, учеными и писателями. Теперь, по нынешним временам, совершенные сущности становятся «драконами», и... — Ника немного помедлила, — Управителями Жизни. Различие между ними иллюзорно. Остальные не намного отличаются от животных.
      — Ну вот видишь, — ответил Капитан, борясь с чувством нереальности себя, своего тела, обстановки вокруг. — И ты понимаешь, кем могли бы стать пилоты-мастера, на что смогли бы использовать время, отмеренное им в плотном теле. Каких высот могла бы достигнуть цивилизация, как далеко бы смог шагнуть разум, какую власть приобрели бы люди над миром.
      — Ради комфортного существования горстки душ ты хочешь закрыть выход в Свет для большинства. Ведь только борясь и страдая в человеческом теле, накапливая и искупая свою карму, вращаясь в кругу простых и понятных для них проблем, которые ты презираешь, молодые души смогут развиваться и совершенствоваться, чтобы стать высокими и чистыми.
      — Но ведь это черт знает что! — не выдержал Эндфилд. — И по этому поводу все должны находиться в этом обезьяньем бардаке?
      — Нет, — печально ответила девушка. — Это не бардак, это настоящая жизнь, которой ты боишься. Во все времена высокие души сознательно приносили такую жертву ради остальных, приглядывая за ними, чтобы по неразумию своему они не совершили зла больше, чем смогут вынести сами, и не превратили этот мир в ад. — Голос молодой княжны обрел напор и твердость. — Люди будут согласны, если однажды сильные и жестокие захватчики вновь поставят их на колени и загонят в скотское состояние, как того требует коллективное бессознательное, сформированное в то время, когда люди должны были выживать любой ценой, и до сих пор определяющее смысл жизни большинства...
      И твои «драконы» не будут против. Медленно, но верно они начинают понимать, зачем их подставили у Сфероида, что стоит за директивами СБ, касающимися Черного Патруля. Властитель и толпа, палач и жертва — извечные игры человечества. Ты больше выиграешь, если станешь во главе восставших «драконов». Сила всех людей будет на твоей стороне, вознесет тебя на самую вершину власти, сделает богом, императором. Твои «драконы» тоже будут довольны, они перестанут гибнуть в войне — ведь, кажется, этого ты хочешь добиться.
      — Но ведь тогда все останется по-старому. Старые смыслы, старые проблемы на новый лад. Ничего не изменится. Останутся круги страдания, в которые легко попасть даже высокой душе, — удивленно произнес Эндфилд. Неужели ты не понимаешь, как сильны они, как просто соскользнуть на их уровень, если не напрягать все силы своего существа? Да. То, что я хочу, — вызов старым правилам. Решительное изменение всего, что было прежде для жизни спокойной и безопасной, ласковой и доброй в своей основе к таким, как мы.
      — Я думала, ты для нас стараешься, а ты просто хочешь, и чтобы Вселенная принадлежала грязным рационалам, — вдруг произнесла Ника. — А то, что придумал ты, революция в белых перчатках, переворот устройства мира, выполненный процессорами компьютеров, информационными сетями, конфигураторами по бездушным законам экономики, не принимает во внимание того, что люди не просто мусор, а живые и иррациональные, с твоей точки зрения, существа. Не учитывает их внутренней силы. Они просто сломают тебя...
      — Учитывает, — Джек усмехнулся. — Целый раздел теории посвящен тому, как при помощи пропаганды, искусства и психотропного воздействия обратить их силу против них самих. Эмоционали сожрут сами себя. И кто сказал, что я буду один? «Драконы», такие же, как я, с удовольствием сменят боевые рубки на кабинеты руководителей, комбинезоны на фраки, мечи на компьютеры. А самое главное, у меня есть маленький сюрприз для тех, кто станет у меня на пути, глаза Эндфилда зловеще сузились. — Общество уже не может обойтись без всей этой электроники. Те, кто век за веком разрабатывал, совершенствовал компьютерные сети, кто воткнул управляющие процессоры даже в светильники, кто придумал пароли и команды для дистанционного управления ими из единого центра, не думали, что дают абсолютную власть тому, кто научится обходить защиту.
      — Мой герой, — сказала Ника с печальной улыбкой. — Ты как злой волшебник: одной рукой даешь, другой обесцениваешь данное. А я у тебя просто средство, отмычка. Джек, ведь это уже было. Грозный правитель, который держал в узде весь мир, попытался силой заставить людей жить по его законам. Превратил их в живых мертвецов, роботов, заставил крутить колеса истории в другую, чуждую людям сторону. Ты ведь знаешь, что с ним случилось. Жизнь стерла его в порошок, Я читала, что его душу, ввиду ее особой опасности, искали все это время. Не нашли. Он ни разу не воплощался... Вот что бывает с теми, кто пытается идти наперекор тому, что положено для человеческого рода. — Она вдруг захлебнулась коротким рыданием, с силой обняла Капитана. — Отвези меня далеко. Угони крейсер, спрячь на другом краю Вселенной. Я брошу все, лишь бы быть с тобой. Мне так надоело все это... Только, только не оставляй меня... — Княжна заревела откровенно, жалобно, отчаянно.
      Девушка сотрясалась в плаче и долго не могла остановиться. Джек успокаивал ее как только мог... Ника затихла.
      — Это бывает перед свадьбой, — Эндфилд гладил ее по голове, как маленькую девочку. — Успокойся, моя любимая, моя малышка. Весь Космос не стоит ни одной твоей слезинки. Ничего. Проживем и без переворота общественных устоев. Я завтра же аннулирую кое-что из своих трансфертов и контрактов, — Капитан солгал, зная, что она чувствует любую фальшь в его голосе.
      Девушка подняла заплаканное лицо и слабо улыбнулась сквозь слезы.
      — Это правда? — спросила она с надеждой.
      — Да.
      Ника страдальчески сморщилась от его слов, стараясь, чтобы Капитан этого не заметил.
      — Прости, я не могу жить, как ты. Я была бы твоим слабым местом. Ты бы сделал меня несчастной в первую очередь... Я не хотела бы вредить тебе, Джек, но через меня им проще всего достать до человека, который вознамерился стать новым джиханом. Мне рано или поздно пришлось бы выбирать между любовью и тем, что заложено в основе психики... А сила жизни велика, и трудно слабой женщине против нее устоять... — Княжна вдруг помрачнела и на мгновение ушла в себя, будто вспомнила что-то. — Ты ведь не подумал, мой герой, что твоя сильная, умная, красивая Ника тоже живет по человеческим нормам, которые ты называешь законами обезьяньего стада. Мы ведь все люди: и патриции, и плебеи.
      — Ради тебя готов простить всю глупость мира.
      — Ты не разочаровался во мне? — тревожно спросила девушка.
      — Что ты, маленькая.
      — Вот и хорошо, мой милый.
      Джек уложил ее в постель и сам лег рядом. Она устроила голову на его плече и через минуту спала тревожным и чутким сном, не разжимая своих объятий.
      Эндфилд еще долго лежал без сна, осознавая, что теперь между ним и Никой будет стоять стена лжи.
      Глубокой ночью девушка встала, посмотрела на Джека, который улыбался чему-то во сне, провела рукой над его лицом, о от чего Капитан почти перестал дышать, погруженный в каталепсию. Включила компьютер Эндфилда и списала на вмонтированное в кулон устройство все данные из памяти машины. Потом пошла в свою комнату, где подключилась к терминалу Службы Безопасности. Слезы текли у нее по щекам. Временами она смахивала их, но продолжала работать. Закончив, Ника вернулась в постель, вернула Капитана в нормальное состояние, с бесконечной нежностью взглянула в его лицо, поцеловала, обняла, устраиваясь поудобнее. Через мгновение девушка спала.
      Наутро Джек очнулся от того, что Ника долго и пристально глядела на него. Еще не проснувшись толком, Эндфилд замер от дурного предчувствия. Близкая разлука явственно читалась в изгибе губ и скорбном прищуре глаз, которые, казалось, хотели навсегда впитать черты его лица.
      — Что ты, маленькая?
      — Ты такой беззащитный во сне. Совсем не похож на человека, который одним росчерком пера может перевернуть Вселенную.
      — По этому поводу мы говорили много вчера. Никаких потрясений. Умеренное обогащение, жизнь в свое удовольствие друг для друга.
      — Я, наверное, самая счастливая. Ты поставил мою любовь выше власти, славы, богатства, — сказала княжна, укладывая голову ему на грудь.
      — А почему так кисло?
      — Я боюсь, мой герой. Вдруг случится что-нибудь плохое... Я боюсь потерять тебя.
      — Ну что ты. Все будет хорошо.
      Джек отправился бегать и разминаться, а девушка осталась одна, и улыбка потухла на ее лице.
      За завтраком они много смеялись, чтобы скрыть нарастающую тревогу. Потом Эндфилд отправился покупать себе машину.
      Капитан вошел в здание специализированного магазина по продаже гравилетов. Услужливый продавец выскочил ему навстречу:
      — Желаете приобрести что-нибудь?
      — Да.
      — Есть ли у вас конкретные пожелания, господин? Могу порекомендовать...
      — Разумеется, — отрезал Джек. — Скорость, маневренность, компенсаторные системы.
      — Тогда нам лучше пройти в другой зал, — с некоторым сомнением произнес продавец, посмотрев на него, — здесь простой ширпотреб.
      — А там только элитарные модели? — Эндфилд усмехнулся; — Пойдем.
      Цены в этом зале кусались. Если аппараты для среднего класса стоили не больше двадцати тысяч кредитов, то здесь самый дешевый грав стоил под сотню. Джек придирчиво разглядывал машины, отмечая блеск обшивки, отделку салона и отвратительную хлипкость этих дорогих коробочек. Служащий ..пел восторженные песни о надежности, мощности, скорости, кондиционерах и тонированных стеклах. Капитан шел мимо и лишь хмурился. Он с большим удовольствием выбрал бы простой «Мотылек». Продавец начал терять терпение.