Забавы жестоких богов

      Дверь за Эндфилдом захлопнулась, стена стала цельной. Капитан с удивлением увидел, что на нем полевая форма, как и на всех присутствующих. Раздался удар гонга. Все повернулись в его сторону.
      Внимательные глаза людей будто просветили Эндфилда насквозь, потом «драконы» перестали обращать на него внимание, возвратясь к прерванным разговорам. Капитан пошел по залу, разглядывая присутствующих, их мундиры, знаки отличия. С удивлением отметил, что многие офицеры носят на шевронах эмблемы давно не существующих полков, более того, попадаются «драконы», одетые в форму старого образца, которая была заменена теперешней еще 900 лет назад.
      Эндфилд перемещался по залу, ожидая, чем же закончится этот сон. Вдруг он увидел, что по залу быстрым шагом идет человек, явно разыскивая кого-то. Джек пошел навстречу и оторопел, столкнувшись со своим первым командиром.
      — Здравствуй, Капитан, — сказал Медисон, с удовольствием разглядывая его. — Я вижу, ты не терял даром времени: майорские погоны, «кресты», «сердце». А ведь еще недавно был вторым лейтенантом, только что из училища.
      — Здравствуй, Ли, — ответил Джек. — Все течет, все изменяется. С тех пор, как мы расстались, прошло много лет. — Капитан немного замялся, потому что вспомнил последний, яростный бой экипажа, падение на Крон и разбитое тело первого лейтенанта в окровавленном скафандре.
      — И случилась это при не слишком приятных обстоятельствах, — Медисон улыбнулся. — А у нас тут тихо, спокойно. Ребята, которые приходили, рассказывали, что ты пошел в гору: стал командиром звена, придумал новую тактику боя, стал ясновидящим.
      — Да, было такое дело. Теперь в отставке. Больше десяти дет они не захотели меня держать.
      — «Дракон» всегда остается «драконом», — ответил Джеку Медисон. — Связь у нас, к сожалению, односторонняя. Недавно сбили Прохоренко, поэтому мы знаем все об этой истории с отставкой.
      — Прохоренко?! «Шаровая молния»-111?! Командир первого звена... С ним Демьянов и Алексеев. — Капитан задумался. — Печально.
      — Здесь хорошо, — возразил Ли. — Мы отдыхаем. У нас есть время подумать. Мы обмениваемся информацией, учимся друг у друга. Все в восторге от твоей новой тактики.
      — За эти годы ты ни разу не появился в моих снах. Зато Глеб, помнишь его, частенько досаждал мне, особенно в последнее время.
      — Отсюда не так уж просто выбраться, — Медисон печально улыбнулся. — А там у вас гораздо хуже.
      — Ли, скажи мне, — Джек прямо и твердо посмотрел на него. — Я что, умер?
      — Нет.
      — Как я понимаю, провести меня сюда было очень сложно. Значит, есть серьезная причина, по которой я нахожусь здесь.
      — Да. Наше время ограничено. С тобой хочет поговорить Алексей Конечников.
      — Тот самый? — Джек удивился. — Чем скромная персона отставника может привлечь легендарного командира первого подразделения Патруля?
      — Пойдем, он все объяснит тебе сам.
      Эндфилд и Медисон прошли по галереям второго этажа и оказались в большой комнате, приспособленной для переговоров, где находились круглый стол, приборы дальней связи, компьютерные терминалы, большой демонстрационный экран. В локальной сети чувствовалось присутствие огромных массивов информации. Капитан по привычке стал отыскивать параметры входа в базы данных, но тут появился человек в старинной форме охранной службы Дальней Разведки с погонами капитана. Разглядывая офицера, Джек пришел к выводу, что избыток позолоты придает его мундиру сходство с ливреей швейцара.
      — Рад вас видеть, — человек широко улыбнулся и протянул Эндфилду руку.
      Джек сжал его ладонь, она была теплой, сильной, одновременно быстро и странно пульсирующей, становясь безо всякого перехода до отвращения мягкой, раздавливаясь под пальцами Капитана, то приобретала твердость туго накачанного резинового баллона, точно тело Конечникова было лишь пустой оболочкой, которую изнутри надувала непонятная сила.
      — Не ожидал, но все равно приятно, — ответил Джек. — За десять лет службы со мной не случилось и тысячной доли чудес, которые произошли после отставки. Слушаю вас, — произнес он, усаживаясь в кресло напротив Конечникова.
      — Даже, право, не знаю, как начать. Мне очень хотелось поговорить с вами. Про майора Эндфилда здесь ходят легенды. Ваша тактика ближнего боя произвела революцию в боевых действиях. К сожалению, прискорбно, что очень немногие владеют ею в совершенстве. Но поговорить я хотел не об этом, — быстро вставил человек, видя, что Джек хочет возразить. — Не волнуйтесь, когда мы закончим, вы вернетесь в дом вашей девушки. Она даже не заметит вашего отсутствия. Давайте сделаем так, я расскажу вам о ситуации, которая сложилась, и мне будет легче перейти к сути моего предложения.
      — Хорошо, — ответил Эндфилд.
      — Наконец появилась возможность закончить войну, которая длится не одно тысячелетие, — торжественно произнес Коночников, внимательно наблюдая за реакцией Капитана. — Пилоты Черного Патруля перестанут гибнуть в столкновениях с противником. Люди на планетах наконец смогут посмотреть в небо без страха и не будут больше напряженно вслушиваться в сводки военных действий. Силы и средства, которые раньше тратились на войну, смогут облегчить положение простых людей, дать им материальные блага, которых они были лишены. И самое главное — с концом войны пойдет на убыль психология жизни военного времени, с ее вседозволенностью в средствах, сознательным ограничением материального достатка, свободы мысли и мнения. Наконец-то люди смогут жить, а не выживать.
      — А. что будет с Черным Патрулем?
      — «Драконы» смогут проявлять свой потенциал в мирной жизни.
      — С этим я, пожалуй, соглашусь, правда, при условии, что им не будут мешать, но все остальное — утопия чистой воды.
      — Ну, знаете ли...
      — Каким образом война будет закончена? — прервал его Эндфилд.
      — В одном из секторов, контролируемых противником, был обнаружен гигантский объект — неправильная сфера, примерно 500 мегаметров в диаметре. Наружная оболочка поглощает все виды излучений, гравитационные поля Сфероида тщательно заэкранированы и о массе объекта мы можем только догадываться.
      Среди «драконов» давно ходили легенды о центре войны — гипотетической базе, где строятся и ремонтируются большие корабли-крепости, автоматические крейсеры, мелочь, включая «бешеных собак», производятся ракеты, бомбы и мины.
      Объект усиленно охраняется. Эскадрилья 202-го полка, которая проводила разведку боем, была уничтожена. Десять звеньев, пятьдесят экипажей... Моментально появились сотни кораблей, похоже, они оголили все секторы, отозвав последние резервы для обороны Сфероида. По всей видимости, его защита является одной из главных доминант в программах кораблей-роботов. Помимо кораблей охраны, под поверхностью скрыты лучевые пушки, а также излучатели поглощающей все виды энергии субстанции, так называемых «черных облаков». Таким образом, мы почти уверены, что нашли место, откуда эта зараза расползается по Галактике. Прихлопнув Черный Сфероид, мы задушим войну в ее логове. Уже сформирован объединенный штаб. К решающему штурму готовятся полки «ангелов», Планетной Охраны и, разумеется, наши. Против десятков тысяч кораблей враг не устоит. Мы одним ударом покончим и с их флотом, и с центром репродукции.
      Капитан поднялся, подошел к задернутому шторками окну, посмотрел вниз, где в тумане терялись границы гигантского, наполненного офицерами Патруля зала.
      На стенах горели огромные экраны, которых Джек не . видел, когда шел в кабинет Конечникова. На них были видны внутренности комнаты для переговоров, фигуры Эндфилда и Конечникова.
      — Нас слушают? — спросил Джек.
      — Да, — ответил Конечников. — Обстановка, аппаратура, тела людей здесь — символы, иллюзия, чтобы вы могли нас воспринимать и общаться. Мы ведь мертвые. У нас нет тел, нет глаз, чтобы видеть, нет голоса, чтобы говорить. Здесь, в обители успокоения, все слышат даже отголоски мыслей, которые возникают у любой души, которая попала в наш мир.
      — Тем лучше. Я хотел бы спросить, присутствует ли здесь кто-нибудь из экипажа Милютина — 511-й полк, третья эскадрилья, второе звено. Если нет, то любой, кто попадал под удар полей антиэнергии.
      — Почему не присутствует? Мы все здесь, — Евгений Милютин материализовался из тумана возле стены. — Рад тебя видеть, Джек.
      — Здравствуй, Жека, — перед глазами Капитана возник силуэт «321» и пульсирующие щупальца абсолютной темноты, которые тянутся к звездолету. — Как приятно убедиться, что друзья продолжают жить после смерти тела. А остальные?
      — Ребята для скорости направили одного меня.
      — Расскажи, как действует «черное облако».
      — Глохнет тяга, корабль теряет ход, сгустки темноты пробивают защитные поля и корпус, вонзаются в накопители и реакторы. Экипаж чувствует лютый холод, потом почти мгновенная смерть.
      — Спасибо. Я рад был повидать тебя.
      — Я тоже. Может, еще встретимся.
      Второй лейтенант исчез.
      — Мне хотелось бы задать вопрос командиру группы, которая атаковала объект.
      — Я здесь. Майор Виктор Николаев, полк 202.
      — Господин майор, расскажите о бое.
      — Корабли вышли из подпространства в 100 мегаметрах от Сфероида. Переход был исключительно удачным. Несмотря на аномалии пространственно-временного континуума в этом секторе, корабли вышли кучно, с хорошей точностью. Были проведены экспресс-наблюдения: глубинный радар, гравитометр, спектрометрия. Потом объект был атакован. Ракетный залп, сосредоточенный пушечный огонь.
      — Удалось ли повредить его оболочку?
      — Не уверен. Могу сказать точно, что мы смогли подавить часть огневых точек на его поверхности.
      — Расскажите о тактике врага.
      — Лучевые пушки стали обстреливать нас сразу же после выхода. Корабли появились после ракетного залпа, причем как-то хаотически, без всякой системы. «Берсерки» продолжали выходить из нуль-пространства, когда Сфероид начал выбрасывать «черные облака», и наша участь была предрешена. По-моему, антиэнергетическая субстанция повредила и часть автоматических крейсеров противника.
      — И все же, удалось ли вам пробить оболочку? Поддается ли она воздействию?
      — Один из подбитых наших крейсеров таранил Сфероид. По его поверхности пошли волны, субстанция М-распада, несомненно, проникла вовнутрь. Мы видели, что у объекта есть внутренняя структура — какие-то кубы, шары и спирали. На экране поплыли расплывчатые и странные очертания устройств непонятного назначения, зафиксированные сквозь эпицентр взрыва, на пределе возможностей вседиапазонных систем обзора и блоков обработки информации. Большего разглядеть не удалось. Оболочка восстановилась. Мы не уверены, что полученная картинка не фантазия видеоблоков, поставленных на максимально высокий уровень экстраполяции. .
      — Скажите, — Джек задал последний вопрос, — какой тактикой пользовались корабли охранения противника?
      — Самой примитивной. Несмотря на то что они подсмотрели у нас рассекающие удары, даже научились крутить двойную встречную спираль, наиболее эффективное построение при защите конвоев, в этом случае они пользовались наиболее древним способом — обтеканием с трех сторон и оттеснением наших кораблей от Черного Сфероида. «Берсерки» шли трехмерной сетью, с узлами из кораблей-крепостей с заполнением промежутков кораблями всех систем и размеров начиная автоматическими крейсерами, заканчивая «бешеными собаками». Маневренность кораблей Черного Патруля упала на 30-40 процентов за счет ослабевания мощности двигателей нереактивной тяги в присутствии градиента антиэнергетического поля. С нами легко справились... — Офицер замолк.
      — Спасибо, господин майор. Капитан, — обратился он к Алексею Конечникову, — что вы хотели бы услышать от меня?
      — Скажите, Эндфилд, как бы вы штурмовали этот объект, если вам представилась такая возможность?
      — Вы имеете в виду нападение с использованием крейсеров-истребителей?
      — Разумеется, господин капитан.
      — Хорошо, я выскажусь. — Эндфилд некоторое время молчал, потом взглянул в глаза первого командира «драконов». — То, что я скажу, вам совсем не понравится. Я думаю, что с военной точки зрения атака Черного Сфероида боевыми звездолетами — кристально чистая, дистиллированная глупость. Если враг собирается в кучу, нет нужды с ним сражаться, достаточно пустить в ход ГОПРы. Если у кого-то чешутся руки, то это не значит, что надо душить «гадину» собственными руками. Самоуверенный охотник легко может стать жертвой.
      По моему мнению, бой с кораблями вблизи их базы, на которой они смогут ремонтироваться и пополнять боезапас, возможность попасть под перекрестный огонь с поверхности Сфероида и кораблей-крепостей, вероятное наличие у противника тактического резерва боевых звездолетов, скрытых в объекте, крейсерами, лишенными почти половины маневровой тяги, не оставляет шансов не только на победу, но и на возвращение. Сфероид — это ловушка, в которой погибнет большинство. Если у вас есть возможность повлиять на командование, попробуйте отменить атаку.
      — Не ожидал от вас такого ответа... У нас нет возможности непосредственно оказывать влияние на принятие решений... Мы можем лишь действовать окольными путями.
      — Что вы мне предлагаете?
      — Ваши товарищи считают вас лучшим боевым пилотом и командиром. Мы хотим, чтобы вы летели на «Победу-4». Вы незаметно проникнете на терминал, где швартуются почтовые корабли. Там вас будут ждать. Вас доставят на 511-ю Базу, где вы займете место на своем корабле, заблокировав для этого системы наблюдения. Ваш экипаж будет оповещен и, я думаю, с радостью вам поможет. Вам нужно будет продержаться до того времени, когда 511-й полк пойдет к Черному Сфероиду.
      — Вы можете объяснить мне смысл этих странных и противозаконных действий? — Джек иронически прищурился, разглядывая Конечникова.
      — Я считаю, что вы, в общем, верно, оценили шансы Патруля, и скорее всего нас ждет сокрушительное поражение. Но, — офицер сделал паузу, применение вашей тактики всегда многократно усиливало мощь «драконов». Мы считаем, что ваше присутствие позволило бы распространить ее на все подразделения, участвующие в нападении на Сфероид.
      — Мне будет нужен, по крайней мере, месяц, чтобы добиться четкого взаимодействия тактических групп, выучить рядовых пилотов и командиров. Кроме того, моя теория не была опробована большими подразделениями флота. Как я полагаю, там будут задействованы сотни полков.
      — Три четверти всего Черного Патруля.
      — И большинство из них погибнет. — Эндфилд уже серьезно посмотрел на Конечникова. — Извините, быть «драконом» не значит быть бараном.
      — Патруль всегда с честью решал поставленные перед ним задачи, какими бы трудными они ни казались. — Конечников проигнорировал намек Джека. — Мы знаем, что вы однажды, не поставив никого в известность, взяли на маневрах под контроль целый полк и заставили действовать в соответствии со своей тактикой без всякой подготовки большинство пилотов. Из вашей книги мы знаем, что чем большее число «драконов» объединено в сеть, тем легче туда встраиваются новые экипажи. Теоретически нет предела ее росту. Боевая мощь объединенных по вашей методике подразделений растет в геометрической прогрессии пропорционально 2N, где N — количество кораблей. Неужели сила сотен тысяч боевых крейсеров не в состоянии одолеть врага?
      — Не 2, а 2,71828, «е», основание натурального логарифма, — механически поправил его Капитан. — Можно и луну с неба достать, вот только зачем? Как вы объясните, что, вместо того чтобы разбить Сфероид аннигиляторами с максимальной дистанции, в бой бросают почти всех «драконов»?
      — Видимо, есть соображения. Ну, например: обстрел генераторами объемного поля распада уничтожит объект полностью. Атака крейсерами позволит захватить его, потом мы бы смогли, наконец, изучить врага, понять, чего он хочет, научиться эффективнее с ним бороться. — Конечников явно был озадачен.
      — У нас были для этого тысячелетия. Незнание противника не помешало поставить его на колени.
      — В конце концов могут быть другие причины, о которых нам неизвестно.
      — Вот именно. Конец войне — конец и Черному Патрулю. «Драконы» непозволительно реально смотрят на мир, чтобы им позволить жить дальше. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. А самое простое решение — столкнуть противников, «берсерков» и «драконов», в последнем бою на взаимное уничтожение.
      — Господин майор, вы делаете непозволительные намеки.
      — Есть враг, более беспощадный и опасный, чем тупые автоматы для охраны некогда богатых жизнью областей.
      — Опасней «берсерков»? — Конечников внимательно посмотрел на него. — И мы, как я понимаю, не догадываемся о его существовании?
      — Да. «Берсерки» на виду. Чужой корабль-крепость размером со средний астероид видно издалека. На него легко навесить ярлык врага. Но настоящие враги у нас под боком, — Джек сделал паузу, посмотрев на Конечникова. — Служба Безопасности Союза Планет и ее хозяева. Управители Жизни — тайный, беспощадный и самый опасный враг «драконов».
      Мощный ропот удивления и возмущения пронесся в пространстве. Комната поблекла, сквозь ее стены проступил туман без начала и конца, который проходил сквозь контуры предметов. Человеческие лица стали на мгновение появляться и исчезать перед Эндфилдом. Видимо, от удивления обитатели этого мира отвлеклись от необходимости поддерживать иллюзию.
      — Это очень серьезное обвинение, — донесся голос Конечникова, причем не от фигуры напротив, а откуда-то издалека.
      — Я готов доказать это. С момента обретения сверхпсихических способностей я только тем и занимался, что считывал данные из различных секретных архивов. Результаты были совершенно потрясающими. История Обитаемого Пространства, которую мы знаем, — выдумка чистой воды. То, что происходит на самом деле, можно охарактеризовать так — борьба кучки людей посредством инструмента под названием СБ за энергию, жизненную силу людей, с целью дальнейшего удержания власти и вечной жизни за счет высосанной витальной и психической силы. Стратегия и тактика этой борьбы состоит в том, что по средством весьма убедительных широкомасштабных акций люди искусственно удерживаются в том состоянии, когда у них я: легко забирать энергию. Достигается это культивированием особого мировоззрения, когда главным принципом существования становится получение чувственных удовольствий различного рода, чаще всего связанных с отрицательными эмоциями. Для поддержания такого способа жизни ограничивается интеллект и кругозор, жизненные цели редуцируются до самых простейших и минимальных, средства для их достижения урезаются еще больше, амбиции же и неудовлетворенность поднимаются до максимально возможного безопасного для системы уровня.
      — Эндфилд, это бред! — Голос Конечникова отдавал металлом. — Даже если это правда, как данный факт соотносится с враждебностью Службы к Черному Патрулю?
      — Очень просто. «Драконы» с самого начала были экспериментом и самой серьезной ошибкой Службы Безопасности. Таким же, как эксперименты с клонированием, созданием киборгов, зомбированием психоизлучениями, опробованием различных экономических теорий в масштабах целых миров и многими другими мерзостями, которые Служба Безопасности творила за долгие тысячелетия безраздельной власти. От их результатов она избавлялась быстро и радикально, не жалея ни людей, ни планет.
      Как вы знаете, Алексей, ваше подразделение было сформировано накануне восстания Деметрианской эскадры. Зная повадки СБ и Управителей Жизни, скорее всего сам мятеж был организован с целью проверить его боеспособность. Как вы помните, в ходу были гигантские корабли с тысячными экипажами, большая часть которых вынужденно набирались из простонародья. Рядовые матросы, старшины, боцманы. Младшие офицеры, которым без протекции богатых родственников и влиятельных покровителей до конца своих дней было не вылезти с артиллерийских палуб, душных энергетических и двигательных отсеков.
      Все они несли недовольство простых людей. Угроза была прямой и явной. В тот момент эсбэшниками ставка была сделана на интеллектуалов-наемников, лояльность которых контролировалась привилегиями и подачками. Сравнивалась эффективность концепций массовой и профессиональной армий, эмоционального порыва и точного расчета. Если отбросить лирику, эмоции и любовь, то все сводится именно к этому.
      СБ игралась и нянчилась с Черным Патрулем, создавала «Драконам» тепличные условия на специально отведенных планетах, пока не поняла, какую опасность он представляет для ее господства. Тысячелетия общения телепатического контакта с настроенными на максимальную эффективность механизмами сделали нас похожими на живые высокоточные компьютеры.
      Развитие скоростного восприятия позволило нам стать сильнее и быстрее машин.
      Бескомпромиссная требовательность Службы Безопасности, ее принципиальность и твердость по отношению к «драконам» имеет под собой страх, ненависть, зависть, желание покончить с нами. И одновременно понимание, что без Патруля невозможно обойтись. Обычная логика — уничтожь то, чем не можешь управлять, а если нет, то напакости, отрави жизнь до последней степени.
      — Ну, знаете ли, это просто смешно. Черный Патруль всегда исполнял приказы, даже если они не сильно кому-то из нас нравились.
      — Не забывайте, что в СБ работают самые обычные люди, приученные подозревать всех и вся, боящиеся потерять свое положение и власть. Им не просто надо, чтобы выполняли их приказы, надо, чтобы выполняли их с дрожью в коленях, со страхом, с чувством дурнотного облегчения, чтобы даже усомниться боялись, что их господа самые сильные, умные, прозорливые.
      Людям свойственно ошибаться. Вся история СБ — это летопись позорных ошибок и грязных трюков, усилий, направленных на то, чтобы эти ошибки считали решениями если не гениальными, то хотя бы прозорливыми. «Драконы» в состоянии сбросить ложь, которой опутала их Служба Безопасности, и увидеть все в истинном свете. Уже за одно это СБ готова нас уничтожить.
      Я считаю, что Сфероид надо оставить в покое. «Берсерки» воюют лишь потому, что мы лезем в их сектора. Их силы на исходе, и они с удовольствием заключили бы с нами соглашение. Зачем людям кубические парсеки, наполненные пылью и обломками разрушенных планетных систем? Даже пространственно-временной континуум в этих областях аномален от массированного применения мощного оружия в древности. Зачем это нужно «драконам»? Независимо от исхода боя «драконы» проиграют. Мы проиграем, даже если разобьем «берсерков» наголову, — Черный Патруль будет расформирован за ненадобностью. На месте «драконов» я бы холил и лелеял автоматические корабли-крепости, ведь пока есть они, живы и мы.
      — Вы действительно так думаете? — Глаза Конечникова с вдруг страшно сверкнули. — Уже не хотите помнить, как они и обстреливали планеты, жгли наши города, убивали детей и женщин? 450 миллиардов погибших на их совести. И сейчас, когда они одряхлели и устали, вы — боевой офицер, вы, который принимал присягу, предлагаете оставить их в покое, чтобы они набрались сил, вместо того чтобы прихлопнуть гадину раз и навсегда.
      — Вы уподобляетесь плебсу, который ненавидит «драконов» за штурмовки незаконных поселений, забывая, что стоит за этим.
      — Простите, я не понял. — Конечников напряженно смотрел на Эндфилда, пытаясь добраться до смысла сказанных им слов. — Вы хотите сказать...
      — Разумеется! Большое Вторжение организовано Службой Безопасности.
      — Но зачем?! Это не может быть правдой! — Конечников подался к Джеку, и тот увидел, как от волнения в его зрачках разливается красный огонь, а тело меняет очертания.
      — Есть доказательства. Мною скопированы документы секретных отделов СБ, в которых есть все: директивы, приказы, отчеты. Оригиналы документов давно уничтожены, и теперь информация хранится в скрытом от всех живущих месте. У меня есть координаты. Это огромное автоматизированное хранилище, спрятанное в пространстве, смещенном по пятой координате.
      — Мы проверим. То, что невозможно сделать живым, легко доступно нам.
      — Берите, — сказал Капитан, выпуская тщательно скрытую, смертельно опасную для него информацию, годы риска и страха, скрываемого даже от себя недовольства и почти наркотического влечения к запретным тайнам. — Там есть все.
      Он чувствовал себя пустым и легким, словно, поделившись запретным знанием, сбросил с плеч неимоверную тяжесть. Ответом ему была тишина.
      — Они думают, — сказал Конечников. — Слишком много фактов, чтобы осмыслить их сразу. Наши уже навестили это место и нашли архивный комплекс.
      — Полагаю, что это развеяло все сомнения. Если бы я все это придумал, то все равно не мог бы сделать хранилище размером с планету и набить его документами на листах из металлополевой брони.
      Ему вспомнился искореженный корабль Службы и неподъемная тяжесть папок в сейфах.
      Капитан усмехнулся, представив, сколько бы потребовалось времени и сил, чтобы сочинить, написать и изготовить документы всех отделов Службы за 70 веков ее господства. Трудно представить более убедительное доказательство.
      Внезапно сильная низкочастотная вибрация волнами прошла в пространстве этого мира, искажая контуры предметов. Ее частота росла. Вскоре она превратилась в предельно низкий бас, который воспринимался скорее телом, чем ушами. Еще немного, и в громыхании обертонов стала угадываться модуляция, словно кричал огромный, размером с галактику, великан.
      — Джек! Джек, очнись! — стало угадываться в этом невероятно растянутом крике. Бабах! Резкий удар и вспышка — корабль мертвых наскочил на астероид. Бабах! Удар небесного снаряда с другой стороны.
      Рука Эндфилда автоматически поставила блок, перехватив очередной удар Ники. Она плача звала его и колотила по щекам.
      — Ты чего? — спросил Капитан, хватая на всякий случай ее вторую руку.
      — Джек, — облегченно выдохнула девушка, прижимаясь к нему. — Как ты меня напугал.
      — А что случилось?
      — В довершение всего, ты еще и лунатик, — она улыбнулась сквозь слезы. — Ты сидел на кровати холодный, как покойник, и быстро-быстро повторял обрывки слов, точно разговаривал с кем-то.
      Эндфилд лег, с удовольствием ощущая тепло постели, вдыхая прохладный воздух Никиной спальни, наполненный еле уловимым восхитительным ароматом тела девушки, ее духов и косметики. Ника положила голову ему на грудь, легонько поглаживая плечи и руки. Капитан с удовольствием чувствовал тепло ее тела, щекочущее прикосновение волос. Потянулся, про— гоняя сонное оцепенение мускулов, обхватил девушку, перевернул на спину, навалился сверху, наслаждаясь упругостью ее тела и бархатистой гладкостью кожи.
      — Не надо, милый, — попросила Ника. — Ты так напугал меня.
      — Я и сам испугался, — сказал Джек, укладываясь рядом. — Мне такое снилось...
      — Бормотал такую невнятицу о построениях, тактике ближнего боя, спорил с кем-то, — в словах девушки почти явно прозвучала просьба рассказать, в каких пространствах летал дух Капитана.
      — Я был в некоем запретном месте, где, ожидая нового воплощения, живут души погибших «драконов». Там я встретился со многими своими друзьями, разговаривал, спорил, обсуждал бои.
      — Ну, о чем еще могут говорить друзья после долгой разлуки: война и смерть, — княжна сказала это почти зло, даже легкая улыбка не смогла этого замаскировать. — Вы что, лишь об этом и говорите?
      — Не о поэзии же трепаться.
      — Они чего-то хотели от тебя? — спросила Ника с тревогой. — Что-нибудь предлагали?
      — Похоже, да, но я не помню хорошенько. Вроде бы я отказывался.
      — Джек, — в голосе девушки появились просительные интонации, — что .это за тактика такая, что нет покоя ни от живых, ни от мертвых. Объясни, пожалуйста.
      — Я в свое время написал две статьи, где суммировал наиболее выигрышные моменты индивидуальных и групповых боев. С первым все ясно: скорость, маневр, прицельный огонь. И одно весьма ценное нововведение — удары полем своего звездолета по защитным полям корабля противника.
      На скоростях в десятки мегаметров в секунду, при почти центральном встречном ударе нарушается механизм их генерации, поэтому защита теряет до девяноста процентов своей эффективности. Перегрузка сжигает эмиттеры поля противника, после чего он в бою обречен. При таком контакте главное — вовремя выключить индукторы в строго определенный момент, не раньше и не позже. Если раньше, не будет эффекта, поскольку поля к моменту удара потеряют силу, и не позже, поскольку сгорят собственные генераторы.
      В разрывы защитного кокона можно забрасывать даже полуактивные мины, «чертополохи», они в этих условиях достаточно эффективны.
      — Джек, а подробности обязательны? — поинтересовалась княжна.
      — Если короче. По «методе Эндфилда», бой для каждого крейсера — это драка насмерть, когда бьешь чем только можешь, стреляешь в упор в открытые полевые каналы пушек, за мгновение до того, как это сделает противник, палишь в выходы двигательных установок в краткие моменты их выключения, виснешь на противнике, прячешься за его корпусом от лучей пушек других кораблей и взрывов ракет, которые сам же выпустил, пикируя на него. Причем, как настоящая драка, такой бой одинаково опасен для обеих сторон и результат определяется лишь умением экипажа.
      — Боже... — в смятении произнесла Ника. — Это ужасно.
      — При некоторой тренировке новый способ повышает шансы отдельно взятого экипажа и подразделения любой численности на победу.
      — Ты говоришь об этом так спокойно. Как представлю, что ты изо дня в день десять лет кувыркался в этой смертельной карусели, мне делается не по себе. Тебя могли убить: каждый день, каждый час, каждую минуту. Сколько жестокости, страха, ненависти, крови.
      — Все давно прошло. И потом ни страха, ни боли, ни крови. Никаких эмоций и неудобств. Скоростное восприятие в сотни тысяч раз быстрее человеческих чувств. Компенсаторы убирают перегрузки при маневре и движении. Твое тело — восьмидесятипушечный крейсер двухсотметровой длины, прикрытый защитным полем. Мощность такова, что в доли секунды корабль набирает мегаметры скорости, стремительной бабочкой пляшет между лучей и разрывов, меняя направление полета, подчиняясь твоей мысли.
      Боли нет, смерти нет. В большинстве случаев пилоты не успевают ничего ощутить — лишь мгновенная вспышка и покой, свобода от тела и условностей жизни...