Зона тьмы (№2) - Укус мрака

– Я не думаю, что этих созданий можно «разнести», – возразила она.

Аньелло пожал плечами. Хватит проволочек.

– Ну, там посмотрим.

– Вы хотите взорвать гранатой святую Риту? – насмешливо спросил Лори, укрывшись за Джемом.

– Ее – нет, а вот черномазого с голубыми глазами – да.

– Черт, мужик окончательно решил разнести Бога!

– Довольно! – холодно отрезал Аньелло. – По мне, так вы все можете здесь подыхать. А я исполню свой долг.

И раньше чем кто-нибудь нашелся ему возразить, он вышел. Бадди последовал за ним.

– Коул! Останьтесь с нами! – крикнул Марвин, но Бадди только покачал головой и засеменил дальше в своих теплых сапогах.

– Да он влюблен, – скорбно определила Сэм.

– Никто не может влюбиться в такого Аньелло! – запротестовал Марвин. – Это все равно что влюбиться в скорпиона.

– Вот именно, у скорпионов большая…

– Герби! – сурово оборвала его Сэм.

И как раз в этот момент они заметили, что Рут Миралес тоже исчезла.

«Шериф Уилкокс был очень нелюбезен с этим милым Кетером», – думала Рут, пробираясь в поисках своего друга через лабиринт покрытых коврами коридоров. Очень нелюбезен. Он думает, что Кетеру легко всем этим управлять? Герберту, ее покойному мужу, уже не под силу было разобраться в моторе их «доджа», ну а представим теперь, каково это – отвечать за целый мир! И вечно что-нибудь да ломается!

Пока все спорили с этим дураком полицейским, Рут подошла к бару. Кетеру необходимо взбодриться и отдохнуть. В его годы каждая минута считается за столетие! Она внимательно изучила этикетки флаконов и остановила свой выбор на жидкости янтарного цвета под названием «Стивен Кинг». Герберт прочел все его книги. «Истории, которые придумывает этот тип, могут оживить и мертвого!» – уверял он. Ну и прекрасно. Вот это-то и нужно для дорогого старенького Кетера. Немножко динамичного пунша! Но какой огромный дом. И без всяких указателей. Ну где, например, дамский туалет? И потом, все так быстро меняется. Пять минут тому назад казалось, что это казино, а теперь она шла по коридорам, отделанным золотой фольгой и украшенным мебелью из музеев Европы. Это ей что-то напоминало… ах да, дворец Сиси и Франца-Иосифа[47]. «Неужели дорогой старенький Кетер женат на этой отвратительной Рите?» – вдруг подумала она, и сердце ее сжалось.

– Неужто кто-то посмел сесть на Большой Трон? – удивился Серафим.

В качестве уборщика третьей степени он следил за состоянием парадных залов. Он привел в действие все шесть крыльев и подлетел к чужаку, взгромоздившемуся на сиденье. Земная баба, голая, кавказского типа. От нее исходит зловонный запах давно скончавшегося мертвеца. На Большом Троне труп! Грязный, уже распадающийся! Он склонился, чтобы получше рассмотреть, и больше не видел уже ничего, кроме разинутой пасти.

Салли отбросила безжизненное тело того, кого она решила называть ангелом, потому что он был похож на ангела из детской книжки. Длинная белая туника, белокурые вьющиеся волосы, вид первого ученика класса, труба через плечо и белые расправленные крылья. Теперь уже не приходится говорить об облике первого ученика. «Так, значит, ангелы, представьте себе, тоже из плоти и из костей», – хохотнула Салли, обсасывая маленькую косточку. – Она перевернула безжизненное тело и стала с завистью рассматривать прекрасные белые крылья. Ну почему нет у нее таких же крыльев?! Она рванула их резким движением. Размах большой, не меньше двух метров! Ну-ка, ну-ка… Встав перед одним из огромных зеркал, она хорошенько примерилась и всадила суставную связку крыла в правую лопатку. Отлично, девочка, с первого раза! Проделаем то же и с левым. Немного поглубже, чтобы лучше держалось, вот так.

– Оп-ля! Оп-ля! – повторяла Салли, прыгая по тронному залу. – Оп-ля, я лечу!

Кетер, нахмурившись, следил за этой сценой на жидкокристаллическом экране. Бесстыдная усопшая завладела белыми крыльями и как козочка прыгает по тронному залу!

– Кажется, я теряю контроль над ситуацией, – заметил он тихо.

– Ты просто устал, вот и все. Иди сюда, отдохни! – сказала Магдалина, обнимая его гибкими руками.

Он отстранил ее и снял человеческий кожный покров. Эта штука слишком стягивает. Непрактично. Неудобно. Он повесил кожу на обломок метеорита и растянулся, испытывая удовольствие от возвращения в свое обычное полугазообразное состояние. Огромное кучевое облако, налитое водой, проплыло рядом, и Кетер нырнул в него. Возможно, паровая ванна его освежит.

– Папочка, ты видел эти большие облака? – сказал Язон, указывая на Мрак, растекавшийся ниже кромки Земли. Непроницаемый слой тяжелых густых облаков с необычайной быстротой несся в направлении против часовой стрелки.

– Мы туда спустимся? – с беспокойством осведомилась Бренда.

Аллан не ответил. Он ожидал знака, приказа, какого-нибудь указания от той сущности, которая контролировала его тело. Гигантские молнии неожиданными зигзагами прорезали густой слой лиловых облаков. Аллан почувствовал, как что-то щекочет его левую ноздрю. Вертлявый таракан. Аллан сбросил его на землю. Насекомое устремилось к краю обрыва и бросилось в пустоту. Отлично, совершенно ясное послание.

– Пошли, детки! Держитесь!

«Ведь я уже произносил эти слова», – с тревогой подумал Аллан. Да, он уже произносил эти слова, когда, вдрызг пьяный, решил обогнать тяжелый грузовик на подъеме… Чтобы прогнать бесполезные мысли, он потряс головой, рассыпав целую тучу насекомых и личинок, и сильно вдавил пятки в бока Августа. Старый конь заржал, ударил землю копытом и разбежался перед прыжком. Летать ведь так легко!

Они с Люсией пронеслись через вихрящуюся влажную материю облаков, следуя за их потоками. Напрасно Аллан вглядывался в темноту. Невозможно понять, что там внизу, если только там вообще что-то есть.

Вдруг из сумрака возникла какая-то темная фигура в плаще с капюшоном, скрывавшим лицо. Казалось, что фигура плывет, и Аллан разглядел, что она стоит в плоскодонной лодке и гребет одним веслом. Лодка двигалась по течению переливчатого тумана, словно по спокойной реке.

– Стой! – громовым голосом воскликнул темный силуэт.

Лошади, привыкшие повиноваться властным приказам, застыли неподвижно.

Лодка медленно подплыла к ним, и Аллан заглянул под капюшон, под которым, казалось, ничего не было, кроме двух фосфоресцирующих точек на месте глаз.

– Кто вы и зачем прибыли в эти края? – вопросил замогильный голос.

– Мы посланцы Версуса. Мы служим нашему Господину, – отвечал Аллан так уверенно, словно он всю жизнь играл в фильмах на античные сюжеты.

Капюшон приблизился, чтобы обнюхать их.

– Какого черта вы здесь околачиваетесь? – неожиданно завопил невидимка. – Вы должны быть на другом берегу! Кто разрешил вам уйти? – прорычал он, плашмя ударяя веслом по невидимой реке.

– Я уже сказал тебе, что мы посланцы повелителя Версуса! – повторил Аллан, выпрямляясь над шеей Августа. – Он призвал нас с Земли к себе.

– Вечно одно и то же, никогда ни о чем не предупреждают заранее! Метеориты вас подери! Мне до чертиков надоело все это! И куда это вы теперь движетесь?

– Мы ищем беглецов, взбунтовавшихся против нашего повелителя. Мы должны их обезвредить.

– Не пытайтесь разыгрывать передо мной средневековый фарс! Конечно, я старик, но пока еще не маразматик. Я тоже работаю на Версуса, ведь это я перевожу товар, это я – Перевозчик.

– Так и перевези нас. Время поджимает!

– Ну, не тебе заботиться о времени! Ладно, слушайте. Видел я вашу дичь. Они укрылись во владениях Большого Босса. И он их добровольно не выдаст. Я уже слышал трубный глас. Архангел Михаил сзывает свое воинство.

– А он сильнее, чем Айвенго? – Взволнованно спросил Язон.

– Он довольно упрямый, – согласился Перевозчик. – Это он низверг архангела Люцифера…

После секундного колебания Аллан решился задать вопрос, который втайне давно мучил его:

– Но ведь Люцифер – это не Версус?

– Поосторожней, приятель! Люцифер был главой воинства Версуса. Дело в том, что он халтурщик и в результате шлепнулся задом на землю, в самом прямом смысле слова. И Версус не захотел больше его видеть. Бедняга старина Лю начал внизу свой собственный бизнес, надо же как-то выживать…

«Значит, ни я, ни малыши, мы не подчиняемся Сатане», – подумал Аллан. И никто не говорил, что Версус олицетворяет Силы Зла. Возможно, Аллан и в самом деле некий доблестный рыцарь, вернувшийся из загробного мира. Успокоившись, он вернулся к своим непосредственным проблемам:

– А воинство этого Михаила – это армия людей из плоти?

– Армия из жидкого металла, по внешнему виду как люди. Когда пытаетесь разорвать их плоть, ваши зубы попадают в расплавленную сталь и вы гибнете.

– И что же нам делать?

– Наш Господин Версус убедил принцессу Нике[48] поднять свое воинство и прийти вам на помощь.

– А как она собирается бороться с воинством Михаила?

– Жар жизни не выносит холода смерти. Воинство принцессы Нике обрушит ледяные потоки на огненных созданий Михаила.

– Честно говоря, Перевозчик, я не понимаю, зачем мы сюда явились, – вздохнул Аллан.

Рискуя опрокинуть лодку, Перевозчик выпрямился и длинными высохшими пальцами вцепился в запястье Аллана.

– Вы новая раса! Раса, которая должна вытеснить ту, другую… Вы надежда Версуса! Исход этой войны решит судьбу дурацкого человечества. Для нас, рядовых безвестных тружеников, настал час реванша! – закончил он, воздев руки к небесам. – Народ Ночи тоже нуждается в свете Дня! Вперед! И да поддержит вас ненависть Версуса!

Он подстегнул Августа, и тот устремился вперед. Першерон не очень-то разобрался в том, о чем говорил старик, но хорошо понял, что будет битва. Ни он, ни Люсия никогда не видели битвы. Их прадед Ансельм во время мятежей на Севере был в конной жандармерии, и они с любопытством представляли себе, каково это – топтать обезумевших людей среди волн слезоточивого газа.

– Значит, мы переходим на другую ферму, – задорно улыбнулась Люсия.

Август тоже так думал. Он испытывал восхитительное чувство, что снова стал бесстрашным жеребенком.

Бренда кипела: никто не обращал на нее внимания, а к тому же еще надо будет слушаться эту дуру Снежную Барби. Язон размышлял, замужем ли Никс и бывает ли так, что однорукие карлики женятся на принцессах

.

Михаил, освобожденный от вонючего лассо, вновь обрел свое величие. Его голова рептилии отливала изумрудным блеском. Оседлав строптивого птеродактиля, он захлопал на звездном ветру своими длинными крыльями. За его спиной сотни крылатых созданий в смокингах, скрыв свои мушиные глаза за стеклами серебристых очков, уселись на сверкающие мотоциклы «харлей дэвидсон».

Это зрелище предстало перед взором опешившего Аньелло. Покинув сборище тупиц, он бежал по бесконечным коридорам с бесчисленными лифтами, а потом выскочил на эспланаду из белого мрамора, нависавшую над грозовыми небесами. И там, расположившись в небесах, готовилось к битве воинство Михаила. «Похоже, что главный крокодил в этом разбирается», – подумал Аньелло, с первого взгляда признав в нем профи. Да и парни, кажется, совсем не равнодушны. Значит, скоро будет жарко. Но против кого или чего? Маленькая стычка между пришельцами? Пусть бы они до конца перебили друг друга!

– Всегда обожал костюмные фильмы!

Ну, нет! Опять этот извращенец! Аньелло вздохнул и ничего не ответил. Бадди размышлял, что же такое с ним приключилось. Почему он упрямо таскается за этим фашиствующим безмозглым самцом? Как тому удается быть соблазнительным при таких грубых скулах, маленьких глазках как голубые камешки, тонких губах, похожих на красный шрам? Одумайся, Ричи Бадди Коул, этот тип просто сволочь. И точка! Дурак и сволочь! И мелкий. И тщедушный. И рожа, обожженная лошадиной мочой. Вместо рук гранаты. Сразу видно, что это НПЭП: Не Прикасаться, Это Подонок.

Он повернулся другим боком, и его рука почти автоматически легла на плечо Аньелло. А там, возникая из Мрака, тяжелой поступью выступали все новые орды бледных истощенных созданий, и из их высохших глоток вырывалось пение «Confutatismaledictis»[49] из неоконченного «Реквиема» Моцарта, звучавшее как приглашение к концу света.

– Воинство мертвецов! – пробормотал Бадди, отступая назад.

Голая женщина с черными как смоль волосами, венцом окаймлявшими голову, двигалась, не делая ни единого движения. Ее кожа отсвечивала лунным светом, в ее глазах светились молнии, и Бадди был принужден отвести от нее взгляд.

Как произошло, что, отправившись в Альбукерк на небольшую прогулку на воздушном шаре, он оказался в центре стратосферы в разгар межбожественной войны – или какой-то другой веселой шутки? Не пролетает ли здесь челночный космический аппарат или какой-нибудь старый спутник? Ну, что-нибудь такое, за что можно уцепиться?

Аллан замедлил скачку. Там, впереди! Длинная колонна согбенных силуэтов, их руки висят, взгляды алчны, они окутаны отвратительной вонью, как невидимым коконом. Даже он, Аллан, их собрат, ощущает запах смерти, упорный, тяжкий, безнадежный запах смерти. Из каких лимбов извлекла их принцесса Нике, от какого сна пробудила?

– Папочка, мы вернулись домой! – запищал Язон, помахивая колонне ручкой.

Да, они вернулись домой. К вратам Ада.

14

Кетер был в тронном зале. Он пребывал в задумчивости. Сидя на Большом Троне, он размышлял, а молекулы его существа смешивались с молекулами кресла. Он сделал все, чтобы избежать войны, но дело зашло слишком далеко. Версус решил нарушить пакт, обратить вспять воды реки времени. Мертвецы, заполняющие Землю, пожирающие ее из-за своего ненасытного аппетита. Живые, в конечном счете, изгнанные и наказанные за самое дерзость своего существования. И это означало конец этого света. Полная победа разума над материей, а следовательно, и ее исчезновение. Он вздохнул. Жребий брошен, остается только ждать. Он поднялся и тяжелым шагом направился к своим покоям.

– Будет жарко! – вздрогнув, констатировал Джем.

Собравшись у большого окна, они наблюдали за армиями, расположившимися по обе стороны широкой равнины лилового тумана.

– Смотрите, вон там, маленькие черные точки, которые мчатся во весь опор, это наверняка Мак-Мюллены! – закричал Лори, прищурившись, чтобы лучше видеть.

– Все стервятники похожи друг на друга, – проворчал Герби. – Аньелло прав, надо бы все взорвать.

– Эти существа и эти края не подчиняются нашим физическим законам, – возразил Марвин.

– Но мы ведь знаем, что их можно уничтожить огнем.

– Да, и я даже предполагаю, что тому ящеру, взгромоздившемуся на летающего динозавра, тоже это известно и что он лучше нас разбирается в проблеме.

– Это архангел Михаил, предводитель божественного воинства! – объяснил Лори, очень гордый своими познаниями, полученными от тетки.

– Перестань нам надоедать, – заявил ему Герби. – Ты отлично видишь, что здесь ничто не похоже на христианские россказни.

– Но я вижу архангела Михаила, – заупрямившись, продолжал настаивать Лори.

– Угу, и у твоего архангела омерзительная рожа!

– Совсем такая же, как у тебя по утрам, – пошутила Сэм, чтобы разрядить обстановку.

Джем вновь подумал, что Саманта Вестертон очень мила и привлекательна и что ему в будущем нужна именно такая жена. Если это будущее наступит. И вдруг он задумался, не находится ли его дед в воинстве мертвецов. Его родители сгорели, а потому вроде бы не должны участвовать. Ну а дед? Дед умер, сражаясь с мертвецами, но теперь он и сам был мертвецом. Мог ли он ослушаться Повелителя мертвых? Мысль, что дед идет на приступ вместе с тысячами изможденных трупов, опьяневших от чужой крови, что, попав в новые обстоятельства, дед вынужден действовать против своих убеждений, – эта мысль была для него мучительна. А если он окажется лицом к лицу с дедом, хватит ли у него мужества сжечь его?

– Нужно вооружиться, – сказал всегда практичный Марвин. – Сделаем из нашей одежды и из пороха от пуль факелы, которые можно будет зажечь.

– У меня такое впечатление, что мы снова вернулись на два года назад, – вздохнул Герби, снимая рубашку.

– Жизнь – это вечное возобновление, – вяло откликнулась Саманта.

Герби пожал плечами и решил, что ему надлежит вскрывать патроны и ссыпать порох в маленькие горки. Тело его покрылось испариной. Сэм разрывала рубашки на неровные ленты. А Марвин с сожалением смотрел на свою. Шелковая рубашка за двести долларов! Джем и Лори устроились в уголке, потому что Лори стеснялся своих торчащих ребер и тощих рук, а Джем – густых завитков, произраставших у него под мышками.

– Ну-ка, ребятки, помогите, надо сыпать порох на ткань, а потом накручивать ее на стержень. Можно использовать ножки стульев, если только это действительно стулья, – сказала Сэм.

Джем схватил за ножку одно из сидений, окружавших стол для покера, и сильно дернул. Ножка с треском отвалилась. Потрясая ею как дубиной, он слегка стукнул по голове Лори, который пронзительно вскрикнул.

– Ага, похоже, что это действительно дерево, – сказал Джем, расплываясь в улыбке.

– Ты чего, больной или как? Ты же мог раскроить мне череп! – запричитал Лори, потирая голову.

– Ну ладно, не будем терять времени, – остановила их Сэм.

Услышав раскаты грома, Рут подошла к большому углублению в стене. Шла подготовка к Великому Дню. Затрубят трубы, мертвые восстанут, и на Великих Весах будут отделены зерна от плевел. А Герберт? Вернется ли он? При мысли об усопшем супруге ее сердце болезненно сжалось. Она не знала, что вместе с остальными зомби Герберт сгорел в огне Джексонвилля, и полагала, что он продолжает мирно покоиться в их семейном склепе. Но зато она точно знала, что, несмотря на свою любовь к нему, не испытывала желания вновь с ним увидеться. Потому что – и в этом следовало честно признаться – все ее помыслы были устремлены к Кетеру.

Салли застыла на корточках на самой вершине высокой мраморной башни. Как ожившая горгулья, она наклонилась вперед, чтобы наблюдать за полем битвы, и с удовольствием ощущала, что ветер врывается в ее выпотрошенное нутро и овевает приятной прохладой разошедшиеся ребра.

Лебедь-крокодил собрал своих дружков-приятелей и готовился нанести поражение парням, собравшимся напротив. Очень малоприятным парням, собравшимся напротив. По внешнему виду это такие же, как и она, несчастные жертвы. Изуродованные, израненные, изголодавшиеся, измученные… Бабенка, которая без лошади скакала рядом с ними, была устрашающе бледна. Она почти фосфоресцировала. Наверняка ее облучили плутонием. А ее козлиные ноги! Ох, какое несчастье! Салли колебалась, как ей вести себя дальше. Примкнуть к бунтовщикам или воспользоваться заварушкой, чтобы сбежать? Вернуться домой. Приготовить вкусный пирог с кровавым фаршем и апельсиновым цветом, поджарить уши Джо с золотистыми початками кукурузы. Но, с другой стороны, есть шанс сойтись врукопашную с этими крылатыми мерзавцами, нанести им поражение, которое навсегда отучит их проводить свои гнусные псевдомедицинские опыты…

Она повернула голову и заметила внизу на террасе две фигурки. Маленький замухрышка и жеманный типчик. Минуту она следила за ними, надеясь, что появится индеец шериф. Вот он – мужик так мужик. Крепкий. Высечен из камня, это точно. Она представила, как сворачивается клубочком в его сильных руках. И тем хуже для Джо, пусть знает, как трахаться с той потаскухой. И какой же надо быть дурой, чтобы убиться, наткнувшись на стену! При воспоминании о мозге, стекавшем по штукатурке стены, она бессознательно облизнула губы.

И вдруг, приняв решение, она грациозно вспорхнула и полетела в эфирной лазури.

Келлерманша, порхающая по воздуху, как какой-нибудь людоедский слон Думбо…[50] «Ситуация не улучшается», – подумал Бадди, укрывшись под гранитным выступом. Если эта сумасшедшая толстуха считает себя птичкой, то она вполне может шлепнуть им на голову мешок гуано.

Услышав шум шагов на эспланаде, Бадди обернулся. Картина стала уже привычной – впереди агент Хейс, за ним агент Вестертон, потом озирающийся с воинственным видом шериф Уилкокс и парнишки, замыкающие шествие. Бадди ощутил прилив уверенности, словно рядом оказались добрые знакомые и родственники. Надежда, внушаемая фараонами! Просто представить себе невозможно.

– Нужно найти главное гнездо, – упрямо проворчал Аньелло, склонившись над парапетом.

– Главное гнездо? – глупо повторил Бадди.

– Как у муравьев, – раздраженно объяснил Аньелло. – Эти вот – просто воины, это только видимая часть муравейника. Необходимо найти гнездо и уничтожить его. То место, где эти твари воспроизводятся и хранят свои личинки.

– Личинки?

– Прочисти уши, Коул! Именно личинки. Знаешь, такие маленькие беленькие штучки, они растут и превращаются в бабочек или в крылатых крокодилов, – прорычал Аньелло, увлеченный своими объяснениями.

Бадди смотрел на него с удивлением. С каждой минутой, проведенной в этом странном месте, Аньелло становился все более язвительным и, не будем скрывать, более умным. И одно это уж не было ли чудом?

– Послушайте, лейтенант, речь идет не только о пришельцах, – вмешался Хейс, который слышал все это. – Речь идет о созданиях, имеющих власть над человеческой жизнью. Нам неизвестно, что может произойти на Земле, если мы разрушим их… гнездо, как вы говорите.

– Экологическая чепуха! И вообще, делайте, что хотите, и перестаньте ко мне липнуть.

– Мне и в голову не могло бы это прийти. Мы пришли посмотреть, что новенького.

– Ну, так приятного зрелища.

Прежде чем удалиться, Аньелло козырнул по-военному. С него хватит всех этих выродков. Он взорвет это местечко, а Бог сам разберется, где свои. Свои – это белые люди арийской внешности, опрятные, коротко стриженные, со светлыми глазами.

В покоях, где отдыхал Кетер, царила тишина. Он положил руку на черное зеркало, в котором отражалась его звездная сущность. Кетер был звездой-карликом, с телом, раскаленным до температуры непрерывного молекулярного преобразования. Газообразное состояние, полужидкое, переохлажденный кристалл – во все периоды жизни его подвижная структура постоянно перестраивалась. И он знал, что Версус подобен ему. Оба родились в результате столкновения Хаоса и Мрака. Нынешние человеческие существа и представить себе не могли, до какой степени греческая космогония была близка к действительности. И сегодня, через миллиарды лет после Большого Взрыва, он жил все в том же герметичном мире, не зная, что его к этому побуждало. Он Бог в масштабах этой галактики, каждую секунду задающийся вопросом, почему он был порожден.

Кетер почувствовал, как увеличивается давление и невыносимая боль пронизывает его энергетические потоки. Его охватила тревога. Он еще раз видоизменился, но это не был обычный органичный цикл, это было нечто, что затрагивало самую глубокую его сущность. Невозможно противиться. Его пронизывали резкие потрясения, и во все стороны сыпались искры. Это случалось и раньше, но сейчас у него было ощущение, что частота потрясений увеличивалась. Он попытался этому противостоять. Тщетно.

То, что в нем было сущностью «Кетер», сжималось, раздавленное чудовищным прессом, парализованное возрастающей болью. Свет вызывал ужас. Он жаждал ночи, глухой, глубокой, а свет был гвоздем, вбитым в его душу. С громоподобным жалобным вздохом он застонал: «Limто?!Limmo?!» — хотел позвать на помощь и обнаружил, что не помнит ни своего имени, ни места, где находится. Он попытался в ужасе ухватиться за стойки зеркала из жидкого золота, но оно опрокинулось и низвергло его в темный коридор, скрыв от глаз Магдалины, которая как раз входила в комнату.

– Darling? – неуверенно окликнула она, переводя взгляд своих темных глаз от дымящегося зеркала к раскаленным искрам.

Она знала, что у него часто бывали такие кризисы. Он пропадал и возвращался, не сознавая того, что творил во время своих отлучек, и того, куда отлучался. Состояние распада сознания. «Это подобно тому, что ты оказался распятым!» – заметила она однажды в шутку, но его это не рассмешило. Совсем не рассмешило.

Она обследовала комнату: куб, вырезанный в материи, похожей на черный гранит, с полупрозрачным потолком и совершенно пустой, если не считать венецианского зеркала, занимавшего одну из стен. И никакой мебели. Кетер, как и она, не нуждался в отдыхе в человеческом смысле слова. Она пощупала еще теплые стены. Он был здесь перед самым ее приходом, она была в этом уверена. И она знала, что он не может стать по-настоящему бесплотным. Изменить свою внутреннюю структуру – пожалуйста. Обвести людей, исчезнуть у них на глазах, превратившись в воду, в огонь или в любую другую стихию. Но не бесследно полностью исчезнуть. Ибо четыре стены и прозрачная крыша этой комнаты обладали свойством препятствовать утечке любых молекул. Решив проникнуть в тайну, она начала миллиметр за миллиметром ощупывать стены. «Rahitta,rahitta, девочка», – подумала она. Без спешки, без спешки. Но едва только Магдалина начала свое расследование, как звуки труб, возвещавших начало битвы, заставили ее спешно покинуть комнату.

Трубы затрубили, тучи рассеялись, засверкали молнии, и оба воинства с оглушительным воем устремились вперед. В небе грохотали «харлеи», их зеленоватые морды сотрясались. Джем вдруг схватил Лори за руку:

– Лори, мотоциклы…

– Хочешь, чтобы тебе подарили такой же к Рождеству?

– Мотоциклы…

Лори пригляделся. Мотоциклы с длинными дрожащими усиками-антеннами издавали пронзительный свист, а их длинные хромированные лапы быстро двигались.

– Саранча! – воскликнул Джем. – Это облако гигантской саранчи. Вроде той, что мы собирали в Сьерре. Огромные фары – это их глаза, а рули – жвала.

Завороженный Лори согласно кивнул. Длинные жесткие лапки насекомых погружались в плотный туман. Оба воинства мчались друг на друга, скатываясь по склону воронки, созданной тучами.

Перелетая то туда, то сюда, Салли заметила вдруг мужчину и двух детей рядом с мертвенно-бледной женщиной, которая с воплями неслась в атаку. Вероятно, она ошиблась на их счет. Салли подлетела к ним и тяжело опустилась на круп Августа. Аллан резко обернулся. Тетка из морга! Наконец-то она сообразила, что они находятся по одну сторону.

– Где они? – спросил Аллан, подогреваемый воинственными кликами. Кроме того, его возбуждала мысль, что он близок к достижению цели своей миссии.

– Наверху, на террасе. Им надо помочь, потому что они спасли мне жизнь…

– Помочь? – присвистнул Аллан. – Им помочь? Ну да, конечно… мы им поможем, правда, ребятки?

Дети радостно заулыбались. Грязные и неухоженные, отметила про себя Салли.

– Вы предупредили средства массовой информации? – спросила она.

Аллан недоуменно на нее уставился.

– Надо до конца разоблачить это дело! Всемирный заговор, когда живых людей подвергают вивисекции ради тайных целей фармацевтических лабораторий! Новость века номер один! – объяснила она, в потоке своей порывистой речи выплевывая голубоватые личинки.

– Да-да, я думаю, что они уже этим занимаются, – невнятно пробормотал Аллан. – Ладно, мы пойдем помочь вашим друзьям. А вы оставайтесь с войсками, так вы будете в большей безопасности. Нике! Мы должны исполнить нашу обязанность! – крикнул он решительным тоном.

Женщина с мертвенно-бледным лицом обернулась, взмахнув волосами как огромным черным плащом. Ее глаза горели, словно угли.

– Ты нашел… друзей моего отца? – спросила она голосом, похожим на шипение гремучей змеи.

– Они там, я ими займусь. Да сопутствует тебе удача!

– Сегодня вечером наступит конец Дня, – ответила она с загадочной улыбкой.

«Да, это уж точно», – с удивлением подумала Салли, торопясь за той, кого назвали Нике.

«Да-да!» – следуя за папочкой, твердил про себя торжествующий Язон. Колдовство, феи, волшебные шпаги, злые драконы, Золушка, сказочный принц… Он и раньше знал все эти слова, и вот наконец он входит в книгу волшебных сказок, которую читала ему мамочка. И может быть, мамочка тоже здесь, где-то совсем рядом, может быть, она подойдет и обнимет его.

Салли огляделась и увидела, что теперь тучи взвихрились стеной, окружавшей равнину лилового тумана.

Окруженные красноватым сиянием, войска лебедя-крокодила неслись шумной лавиной. Никс выпрямилась, ее волосы развевались по воздуху, и Салли вдруг показалось, что черные пряди извиваются и шипят, как змеи. Голосом, словно исходившим из недр земли, Никс воодушевляла свои войска на битву. Ее ледяное дыхание застывало в воздухе сияющим инеем. Оно коснулось Салли, как холодная ласка, и покрыло ее кристаллами. «Головастая баба, эта Никс», – подумала Салли. А потом у нее уже не было времени думать, потому что началась битва.

Оба воинства столкнулись с оглушительным грохотом. Яростная схватка. Потоки раскаленной лавы струями вылетали с поверхностей облаков. Снежная буря замораживала лапы саранчи, которые разбивались, как стеклянные. Скрежет костей на зубах. Вонь горелой плоти.

«Нет, – подумал Лори, – все эти существа состоят не из настоящей плоти. Воняют их души. Протухшие, как и их тела. Тошнотворные души, чахнущие в водовороте облаков с фиолетовыми отсветами».

– Черт подери, мужик, да это просто фильм «Апокалипсис сегодня»! Посмотри-ка! – твердил растерявшийся Джем.

Лори не отвечал, вцепившись руками в балюстраду. Неужели мертвецы победят? Может ли это быть в порядке вещей? Во всяком случае, их несметные волны обрушивались на армии архангела, как толпища красных муравьев, пожирающих все на своем пути. И вот уже трупы, жаждущие мести, начинают карабкаться по высоким стенам из розового порфира.

– Я думаю, что нам лучше смыться, – сказал Герби. – Здесь бесполезно расходовать наши припасы.

– О'кей, срочное отступление, – подтвердил Марвин, раздавив каблуком сухую кисть руки, зацепившуюся за балюстраду.