Древнерусская Игра - Много шума из никогда

      - Послушайте, Порхей, - обратился я к старику, - вы, собственно, в какие края погоняете свою телегу? Я не из любопытства спрашиваю, а так просто узнать захотелось.
      По секрету замечу, что я схитрил: спрашивалось, разумеется, с коварным умыслом. Берубойного необходимо было заключить под стражу. Причем обычный сарай в нашей деревне не годился: убежит, зараза. Полноформатный государственный СИЗО - вот что нам нужно. Чтоб с решетками. А разве сложно, замечу я вам, засадить в наше время обычного, безвинного панка за государственную решетку? Да это так же просто, как "Фауст" Гете. Важно только, чтобы СИЗО был не во Властове, а каком-нибудь другом, соседнем княжестве. Чтоб посадник Катома не узнал.
      Дед Порхей потрогал ногтями затылок, словно раздумывая. Получилось довольно похоже.
      - Дык эво: лесом потягнем до Олешья, а дале мелкодрожъю до Глыбозерского княжества в тамошний град. Меды я везу на ихний торг. Продавать чтобы. Дорого не возьму, нет, потому как медов олето много приспело, и цена невысока, а стало быть... да что уж... совсем даром отдам.
      - Даром? - искренне усомнился я. - Это почем?
      - Дык... по три кун за улей! Что присел-то? - чай, не ждал такой удачи? Во цена упала, ага! Бери, повезло тебе нонче: твоя дешевизна. Всего по три кун за колоду.
      Я просто на измену сел: три бакса за кусок дерева, набитый подслащенным воском! Не-е, даже торговаться не буду... И потом, если серьезно: зачем мне этот мед? Что я - Винни-Пух?
      - Так, слушайте сюда, папаша. Чтоб мне твой мед кушать, таки лучше бы я родился без паспорта. А мне же все же не терпится до Глыбозерья переправить один такой сверток. И чтобы его ж таки никто из нас по дороге не потерял, ага? - Я был вежлив, но деловит, как пожилой одессит на Привозе. - И при свертке поедет один такой мой человечек, чтобы все было гешафт цум тофель, мы понимаем, что я говорю?
      Порхей не понял, но согласился.
      - Господа, приготовьте сверток в дорогу, - сказал я и, пока дружинники упаковывали Берубойного веревками, стал вкратце объяснять программу-минимум, не спеша прохаживаясь из угла в угол.
      - Значится, так: известного вора и мошенника Берубоя следует доставить на рыночную площадь населенного пункта Глыбозеро. - Я сделал паузу, чтобы высморкаться. - Да! В качестве сопровождающего поедет... - тут я снова высморкался, поправил воротничок и сделал драматическую паузу, чтобы все напряглись, - поедет младший сержант Травень.
      Приятно было видеть, как парень обрадован всей полнотой ответственности... или, точнее, всей полнотой доверия... короче, обрадован очень. Ну ничего, до Глыбозера недалеко - что такое в наш век скоростей десяток-другой километров, как не чудесный повод опоздать к ужину?
      - Травень! - интимно зашептал я в разверстое ухо подчиненного. Слухай, Травень. Когда приедете в Глыбозеро, ты этого Берубоя сдай местному начальству, понял?
      - Ага, - поспешно заверил меня Травень, и тут же недоуменно почесал крепкий затылок.
      - Ты крут, Травень. Ты восхищаешь. Теперь повтори задание.
      - Ага, то есть чтобы сести нам с Порхеем на телегу, добрати до Олешья, а тамо свернуто на Глыбозеро, а тамо...
      - Молодец. Остальное завтра. Ты велик, Травень. Я сделаю тебя королем Неаполя. А теперь вперед, на Берлин.
      Довольный Травень, чувствуя свою приобщенность высоким тайнам начальства, поспешил к телеге. Порхей сосредоточил в руках бразды, и телега медленно покачнулась вперед. Совсем недолго - секунды полторы - смотрел я туда, но почему-то очень ясно все запомнил. Этот тележный зад на паре тощих высоких колес, спину Порхея, спутанную веревками груду Берубоевых костей. И наконец, пролетарский профиль белобрысого Травеня, сидевшего позади бочек и по-детски болтавшего босыми ногами.
      Легкий глюк зашевелился в сознании, и показалось вдруг, что вот-вот вырулит из-за поворота запыленный колхозный "газик" и, посигналив приветственно, протрясется мимо, по направлению к райцентру, а старик Порхей, помахав председателю свернутой в трубочку "Савраской", ухмыльнется и, прикрикнув на замешкавшуюся Звездочку, вновь потечет с молочными бидонами в село - в детсад, к обеду...
      Решительно шмыгнув носом, я отвернулся и распрямился на мериновой спине. Княжий холоп не имеет права на галлюцинации. Вперед, Харли, нас ждут в Стожаровой Хате!
      За время моего отсутствия упомянутая Хата выросла в настоящий мегаполис: тут обитало теперь человек триста. Все они вернулись с полей страны и в настоящий момент прогуливались, беседовали и всячески отдыхали, как-то: рубили дрова, чинили браконьерские снасти, доили коз и воспитывали детей. Дело клонилось к закату, и личная жизнь постепенно заглушала общественную: то здесь, то тут вспыхивали всякие там народные гуляния, пения и танцевания. Я скромно въехал в селище верхом на моем Харли - вдвоем с Гаем, которому пришлось самому тащить копье, щит и плащ с доспехами, мы внушали поселянам заметное уважение.
      На нашей воровской базе царили мрак и загнивание. Ни одна живая зараза не выползла навстречу, не говоря уже о пионерках, комсомолках и вообще хороших девочках в форменных мини-юбочках. В поисках девочек мы углубились на территорию двора, периодически выкрикивая позывные Лито и Гнедана. Тщетно. Из-за курятника вырисовался только уже знакомый мне волкогав: адски-черный и ленивый в мощных движениях. Зверь добросовестно подвигал хвостом и, зевая, направился было лизнуть мой хэнд [ 49 - но тут дорогу животному преградил Гай. Будучи, очевидно, натуралистом в душе, он протянул пальцы к тупорылой собачьей голове, намереваясь как бы приласкать...
      Напрасно. Я даже удивиться не успел. Волкогав неловко, но быстро ткнулся мордой в протянутую конечность. Глухо икнув. Гай отдернул руку брызнуло чем-то темным и жидким, покатившимся пыльными шариками по песку, а животное уже висело, уцепившись пастью, на Гаевом бедре.
      Тут я успел удивиться и отозвал собаку. Просто выкрикнул команду "Отбой!" - звучную и лаконичную. Волкогав немедля оставил ногу дружинника при статус-кво и, радостно вращая хвостом и прижимая лицо к земле, побежал ко мне здороваться. Очевидно, крикнув "Отбой!", я случайно угадал его кличку - отсюда эффект.
      Гай ругался. My God, [50 как он ругался! Вы заболели бы от смеха, услыхав эту брань. Октябрята в моей школе заворачивали концы куда более умело, чем этот зрелый и не запятнанный высшим образованием мужчина. Упомянув прах каких-то там древних богов и пообещав утопить четверолапого врага в болоте. Гай затих, целеустремленно стягивая пальцами края убойной раны на бедре. Отбой между тем улыбчиво скалил на меня желтые от крови зубы и подобострастно тыкался носом в хозяйские колени. Щенок. Пупсик. Милашка. Говорят, после кастрации вы становитесь еще добрее...
      Пальцы сами собой почесали милашку за ушком и наткнулись на что-то твердое. Под покровом грязной шерсти на звериной шее была намотана веревка. Кто-то уже пытался удавить тебя, радость моя? Видимо, не преуспел. Жаль беднягу, неглупый был человек.
      Словно реагируя на матюкания дружинника, из пучин сада вынырнула Клуха. Очаровательно покраснев опухшим лицом, она вытаращилась на окровавленного Гая.
      - А, Клуха, привет, - сказал я, - знакомься: это Гай. Прошу любить, но потом не жаловаться. Кстати, помоги ему в плане перевязки. Видишь, человеку неудобно.
      Помахав немного руками, Клуха бросилась к дружиннику, отрывая на ходу подол своего... сарафана, видимо. Отвлекшись от бедра, Гай следил за ее действиями с видимым одобрением.
      - Да что уж тамо... Безделица, - выдохнул он, превозмогая боль. Порана чистая, без яду - как на суке затягнется. К чему уж и платие рвать...
      - М-да, Клуха! - перебил я. - А... где народ? Где всякие там Гнеданы, Лита? Им задание имелось ужин приготовить, потом сауну с бассейном, массажисток и прочее... Я почти разочарован, Клуха!
      Клуха сообщила, что Гнедан с Лито, натурально, пошли в баню ждали-ждали меня, уж и все глаза проглядели, а потом отправились. Я рискнул выяснить, где оная баня находится, и получил на удивление толковый ответ, что за селом по-за рекой, где коровы. Оставив Гая в исцеляющих объятиях Клухи, я направился к реке.
      Если это баня, то я - шведский летчик. Коровы, вынужден признать, были на месте - три или четыре особи. А вот бани... увы. Все, что мне предлагалось в качестве помывочного учреждения, - это подозрительное деревянное сооружение на невысоких сваях, торчавшее над водой и испускавшее клубы паровозного дыма. Я приближался. Изнутри донесся плеск воды о дощатый пол, хлестание веников и чьи-то визги - де... де... девичьи визги! Без лишних мыслей я взбежал по мокрым ступеням и вскрыл крошечную дверцу.
      Рассекая плечом облака горячего пара, я спешил, увлажняясь на ходу, сквозь маленькую раздевалку, заваленную комками одежды. Впереди проступили очертания чьей-то атлетической фигуры, яростно содрогавшейся в телодвижениях. Это был Гнедан, и в руках его было по венику, и, возбужденно покрякивая, лупил он кого-то, размазанного внизу по лавке. Причем - Гнедан был далеко не одинок в своем оживлении. Более того. Сквозь мутные куски пара мелькали совершенно невозможные видения. В голове произошел отрыв, и мои действия дружно устремились в область подсознательного. Немудрено. Влажные, молоденькие, такие неосторожные - везде мелькали сплошные секс-символы!
      Тело кинулось в гущу событий. И со всех сторон на тело посыпались визги, и брызги, и откровенные наезды веником. В горячем тумане ситуация напоминала игру в жмурки - из теплого мрака выныривали фрагменты узеньких нежных спинок, чьи-то розовые плечи, залепленные мокрыми волосами. Руки постоянно втыкались в живое: очевидно, людей было немало. Я слышал, что славяне - чистоплотная нация, но не ожидал, что так оно и есть. И что до такой степени. В этой бане было человек пятнадцать, не меньше - настоящая тусовка любителей групповой гигиены. Тут я понял, что я тоже любитель. Баня - это гуд. Народ, который не парится в банях, не может построить империю.
      Бьюти, визжа, ускользали меж пальцев, а подсознание голосом Зигмунда Фрейда выкрикивало их обнаженные параметры: восемьдесят пять - шестьдесят - девяносто! Третий приз! Девяносто - шестьдесят пять - девяносто пять! Мисс Фото! Сто - семьдесят - сто! Приз Зрительских симпатий!
      Зрительская симпатия, наполовину скрытая от оценок жюри мокрыми волосами, плеснула в лицо теплой жидкостью из ведра и покинула поле зрения. Тонкие руки, выделившись из жаркого дыма, стащили с моих напряженных бедер размокшие командирские штаны. Тут же отовсюду ударило раскаленными вениками - раздались вопли, и прекрасная половина человечества шумно набросилась на меня, пытаясь, видимо, задать жару.
      - А-атставить веники! - заорал я, но березовые листья уже набились в ротовую полость, и протест как-то угас. Людское море отшвырнуло мое туловище к лавке. Ах, если б не веники! Приятную тяжесть навалившихся девичьих тел я готов был терпеть вплоть до отмены президентского правления. Но - загорелая садисточка, мелькнув мимо моих глаз скользкими бедрами, приблизилась с корытом вонючего уксуса, кровожадно блеснула зубами, накренила шайку, и...
      - А-а-а!!! О-о! - Я вгрызся зубами в древесину лавки. Едко-пахучая кислота выплеснулась из корыта, разжигая кожу на спине и подготавливая ее к новой атаке веников.
      "Девяносто - шестьдесят - девяносто!" - звонко щелкнуло в мозгу, когда смуглая гестаповочка отбросила корыто и радостно запрыгала, хлопая в ладоши и облизывая губы - а крепкие грудки с нежными коричневыми сосками запрыгали вместе с ней. "Первый приз! Золотое сечение! Мисс Турция!" пронеслось в голове, и рудименты сознания активизировались.
      - Урра-а! - взревел я, переходя в наступление. Мисс Турция поспешно прекратила аплодисменты и, всплеснув руками, юрко полезла под лавку. Честное слово, она убийственно похожа на мисс Турцию. Только волосы не черные, а рыжеватые. И ростом повыше. И глаза светлые. А так - копия.
      Правая рука, парировав хлесткий наезд веника из можжевеловых колючек, освободилась на минутку и полезла под лавку. Там она планомерно нащупала увиливавшую от ответственности мисс Турцию. Последней это почему-то не понравилось - электрическая боль просверлила запястье: меня укусили!
      Я зарычал от избытка ощущений и в едином порыве оторвал живот от раскаленной лавки. Реагируя на мой возглас, окружающие вдруг замерли, спрятали веники и попятились назад, укрываясь в дымовой завесе. Похоже, я вскричал слишком энергично - эротическое сновидение с массажистками утратило чувственную конкретность.
      - А ну, девойки, полегче! Расступи по домам! - уловил я властный голос Гнедана. - Довели Мстиславку до грая! Ну, расступи, кому речь!
      - Стоп-стоп-стоп! - поспешно забормотал я, высматривая Турцию под лавкой. - Ну зачем же по домам? Еще немного потанцуем!
      Too late. [51 Девойки, потупясь и виновато улыбаясь, заторопились в раздевалку. Тщетно пытался я удержать их страдальческим выражением глаз: даже Турция мелькнула из-под лавки и заторопилась на выход. Взгляд прощально скользнул по ее спине и... плечам.
      ...Упустил. И все из-за Гнедана! Рыжий нехристь умудрился-таки испортить чудесную вечеринку с массажистками... Досадно, но пора заниматься бизнесом.
      - Тебе, Гнедан, привет от старого князя Всеволода. - Я небрежно тряхнул челкой. Умирая, князь оставил нам одну шестую часть своего потерянного царства и солидный пакет акций Чернобыльской АЭС.
      Никто не засмеялся. Народ ждал деталей о кончине начальника. Через неприкрытую дверь в баньку ломился холодный воздух - стало как-то просторно и даже не жарко. Подчиненные, важно скрестив руки на мокрых волосатых грудях, уселись на подоконник и приготовились слушать долгий и тоскливый рассказ про князя, его тетушек и их фамильные тайны. Напрасно. Я приготовил новости посвежее. Поиск княжеских деток - это моя интимная человеческая тайна. А вот про депешу Берубоя - такое можно рассказать.
      - Господа, - начал я, постепенно сбиваясь на классику, - спешу сообщить вам пренеприятное известие: к нам плывет алыбер! Я перехватил почтальона с вестью о его прибытии.
      Немая сцена провалилась с треском: Гнедан от радости вздрогнул и так резко дернул локтем, что выдавил оконную раму. Бычий пузырь с готовностью лопнул, и вместе с ним лопнуло мое терпение.
      - Отбой! - сказал я. - Хорош гулять. Не надо аплодисментов. Расскажите лучше, почему все так восхищаются приезду этого алыбера?
      И верно: движется себе иностранный коммерсант с грузом гормональных куриных окорочков. Никого не трогает, инвестирует в экономику. Так нет же: напасть, напугать, обложить рэкетом! Дикий народ, нерусский.
      - Итак. - Я позволил себе повториться. - Кто есть данный алыбер и чего мы с него поимеем?
      Парни переглянулись лицами и потускнели.
      - Жаба тебя уешь! - выругался Гнедан. - Неужто ты и про алыберово дело забыл? Совсем помету теряешь, Славко!
      - М-да... - Лито в замешательстве потрогал кончик эльфийского носа. - Эдак не споймать нам добычи.
      Мне стало жаль ребят. Резкие переходы от радости к депрессии плохо сказываются на молодых нервах. Так и на иглу недолго сесть.
      - Слышь, браток... - Я приблизился и осторожно похлопал Лито по мокрому плечу. - Не надо на иглу, а? Сдался тебе этот алыберский челнок, драть его! Мало ли купцов по дорогам ездит? Зарежем кого-нибудь другого...
      Гнедан сплюнул на раскаленные камни печки и пару раз вздохнул, раздраженно почесывая грудную клетку.
      - Удача-то не в товарах алыберских, пойми! Купец нам како подманка нужен, не сам по себе! Эх, да что пользы теперь речи... изгубилось разбитва! А како хитро промыслено было...
      Он подавленно встал и направился в раздевалку. Ну что за народ, замечу я вам! Не верят в силы начальства. Ну подумаешь: руководитель банды три дня провалялся в лесу без памяти и напрочь забыл детали предстоящей операции. Ничего страшного: ведь с недавних пор шайку возглавляет не какой-то там прежний Мстислав Лыкович, тамбовский волк и сын своего дикого времени. За дело берусь я, гость из будущего! Изощренный интеллектуал, недавний житель преступной Москвы, существо с принципиально новой энергетикой мозга. Подумаешь, "хитро промыслено"! Мальчики мои, да я создам здесь такую мафию, сплету такую сеть злодейских ухищрений, что сам Сварог запутается, как сонная муха. Что для меня нехитрый промысел на торговых путях? Детские игрушки. Существует множество убойных вещей, о которых здесь и не слыхано! Что вы скажете о наркобизнесе? А игорные дома во Властове? А валютная проституция на Калиновом мосту? Или тайное производство межконтинентальных Змей-Горынычей с разделяющимися боеголовками? Доверьтесь мне, парни, и мы сожмем все тридевять царств в кровавых объятьях! Впрочем, начинать надо с малого. Почему бы не ограбить алыберов - сугубо для разминки? Так что ша, парни! Все молчат. Говорить будет Носатый. Расскажи папе свой план. А папа будет слушать. Он придумает, что делать с алыбером. А ты. Рыжий, брось свои шмотки и слушай дело: тебя никто не отпускал.
      Гнедан покорно вернулся из раздевалки, а Лито, ничуть не обидевшись за "носатого", важно выступил на историческую арену и стал объяснять обстановку. Я слушал его, продираясь сквозь наслоения архаичных морфем, и тихо удивлялся. Ребята действительно придумали на редкость остроумную шутку. Прежний Мстислав, который руководил ими до моего появления, был, натурально, коварным пакостником.
      Алыберского купца, двигавшегося вверх по Керженцу с грузом традиционной южной экзотики, на Руси поджидали, как выяснилось, уже давно. И не только мы. В первую очередь к встрече готовился один из местных авторитетов некто Рогволод Опорьевский, по прозвищу Посвист-князь (юный наследник одряхлевшего князя Опорьевского). Этот молодчик Рогволод слыл первым разбойником Залесья (после меня, конечно) - сколотив банду юных наркоманов и мутантов-ниндзя, он развлекался тем, что наводил атас на купеческие корабли.
      Именно Рогволод был главной целью нашего предприятия, а алыберский купец - всего лишь приманкой. Маленькая банда Мстислава Лыковича страшно, хотя и косвенно, страдала от набегов аристократического разбойника Рогволод умудрялся раньше нас узнавать о торговых караванах и уводил добычу из-под носа. Нужно было убирать конкурента.
      Учитывая, что под началом подлого княжича было несколько десятков деморализованных, но весьма агрессивных коммандос, о честной разборке мечтать не приходилось. Оставался единственный способ - нанести коварный удар в затылок.
      - Я мыслю, Рогволодовы разбитчики будут брать купца в навычном месте - в устье Сольцы. Они завсегда тамо водные поезда бьют. В этот раз тожде много люд порежут - без Мораны [52 не сладят. Разграбят лодьи, а опослед удачу задумают торжествовать. Рогволод прикажет пиршество устроить... - Лито ухмыльнулся тонкими губами и стал похож на злого лесного эльфа-дегенерата. - Вот тут и хитрость наша скрыта: Рогволода хмельного прибить! Покуда соратнички его в разгуле пьянствуют!
      Я напрягся, и мысли сразу сбежались в мозг как панки на бесплатное курево. Озарение тихо накатило на психику: ситуация ясна, как пень. Мы устраиваем в лесу небольшой пикничок. Жарится шашлык, и сок каплет, и ароматы распространяются повсюду. Мимо бредут усталые разбойники княжича Рогволода. Они голодны и хотят обмыть удачную операцию. Они несут на плечах добычу: алыберское золото, прекрасные полонянки, амфоры с вином. Как хочется пить! Но - они не позаботились о закуске. Какая роковая ошибка!!! И вот разбойники чувствуют запахи шашлыков. "Пахнет шашлыками!" - говорят они, и глаза их наполняются желанием. Шашлык - это как раз под красное вино. Прекрасный, чудесный каберне совиньон в этих амфорах. И где-то поблизости уютная лесная шашлычная. "Почему бы нам не перекусить?" - спрашивают себя разбойники. "Я разведаю обстановку", - властно говорит их предводитель, молодой княжич Рогволод. Увлекаемый голодом, он устремляется в чащу. Он хочет съесть все сам. Совсем один, княжич углубляется в дремучие заросли, откуда доносится запах жареного мяса. И тут - о горе! - дерзкие конкуренты появляются как из-под земли и бьют его по черепу! Предводитель конкурентов мудро улыбается. Его зовут Мстислав. Он знает, что надо делать. "Хватайте его! - говорит Мстислав. - Надо сделать из Рогволода мясное ассорти, и тогда наша группировка будет единолично хозяйничать в лесу и на реках!"
      - Не буде дела, - вдруг перебил Гнедан. - Алыберы заисто с собою яства везут. И мясо тожде. А Рогволодовы разбитчики все это на лодьях сыщут, и насытятся.
      Прозвучало убедительно. Я потрогал пальцами философические бугры на затылке и снова задумался. Если шашлык не подходит - как еще можно заманить Рогволода в западню?
      - Слышь, Славко... - Лито, кажется, знал ответ на вопрос и теперь помогал мне тонкими намеками. - А помимо жированья-то... какая есть в жизни сладость, а? Что за приманка великая?
      Он фигурно очертил в воздухе разное, но до боли знакомое. И я вдруг вспотел: как же я сам не сообразил, а? Это почему же вдруг? А... что, если трехдневное лежание под холодным дождиком в корне убило во мне историческую миссию рода Лыковичей? Ужас какой. Вот где кошмар.
      - Да-да, все понятно, - поспешно сказал я. - Ну конечно: девочки. Девочки, печки, лавочки; первым делом самолеты. Это просто, как восемью четырнадцать: мы разбиваем в лесу эдакий заядлый шатер. Возжигаем курения, разные там шторы и бархатные подушки. Потом - э... да! одеваем Гнедана девушкой, и притом полуобнаженной. Гнедан, я знаю, что ты давно мечтал о силиконовой груди. Мы попросим у Клухи сарафан. Ты будешь весь в лентах, как кавалер ордена Подвязки. У тебя красивые ресницы, Гнедан, тебе никто не говорил этого? Ничего, я тебе говорю. Верь мне, Гнедан, ты будешь очарователен. Ты будешь лежать в шатре. Вокруг подушки, шторы и курения. И вот - усталые, измученные разбойники идут мимо. Они не голодны - они только что наелись и напились вдоволь, но им хочется общества. Приятного женского общества, Гнедан. Какая роковая ошибка!!!
      Поток моего сознания был прерван - Гнедан фыркнул так, что коровы по-за рекой взревели. Лито, дергаясь в приступах беззвучного смеха, по-девически закрыл лицо длинными пальцами. А между тем я не думал его смешить. Я излагал рабочую версию.
      - Поклон тебе, Славко, за добрые слова, - сказал Гнедан, скривившись лицом и бешено покраснев. - Однако, мыслю, моя лепота Рогволоду не по нраву. Он рудых-то не привечает. А потом... и покраше моего есть.
      Тут Лито поспешно перестал смеяться и показал Гнедану загорелый кулак. Кроме шуток, в Клухином сарафане он смотрелся бы на порядок изящнее Гнедана.
      - И верно, браче, - вдруг улыбнулся Лито. - Почто ж Гнедку в ленты рядить, когда живая девка под рукой?
      И парни раскрыли карты. Оказывается, в роли приманки должна была выступить... моя собственная подружка. Та самая, которую зовут Метанкой. Неделю назад ее заслали к Рогволоду с опасной миссией - охмурить и довести до любовного идиотизма. Именно Метанке предстояло, по плану, после захвата купеческого каравана заманить Рогволода в тот самый кустарник, где потом найдут его бездыханное тело.
      Я поинтересовался, сколько Метанка запросит за такую услугу. Не верилось, что девушка готова работать в качестве приманки для пьяного громилы только ради прекрасных глаз своего возлюбленного (то есть меня).
      Разумеется, любовь здесь была ни при чем. Проклиная мою склонность к амнезии, парни рассказали всю подоплеку нашего с Метанкой романа. Как выяснилось, будучи еще недозрелым подростком, я (то есть не я лично, а предыдущий Мстислав) как-то раз прогуливался в местном парке. И вдруг удача свалилась как ком с горы: я увидел, как купаются в пруду десять совершенно очаровательных и обнаженных девочек из локальной организации герлскаутов. Все девушки были такие розовенькие, и гладкие, и смешливые, что я, несовершеннолетний прыщавый пастушок, аж притаился за деревом. Дальше события развивались по схеме народной сказки: заметив неподалеку одежду купальщиц, небрежно разлетевшуюся по изумрудной травке альпийского газона, я выполз из-за дерева и подлюче похитил у одной из девушек розовый поясок с кисточками. Когда купальщицы утомились и выпорхнули на берег, оказалось, что они никакие не герлскауты, а самые настоящие ведьмочки-полуденицы. Обернувшись своими поясками, все они стали с убийственной силой ударяться оземь и превращаться в незаметно-камуфляжных сероптичек на манер кукушки. Самая юная и неудачливая из полудениц выскочила из воды последней и, констатировав отсутствие пояска, тоже стала биться оземь, но уже по причине крайней грусти.
      Вот тут-то коварный я (а точнее, "настоящий" Мстислав Лыкович) выдвинулся из-за дерева и стал заламывать цену за поясок. Девушка наотрез отказалась отдаться, однако пообещала, что выполнит три любых нефантастических желания, не наносящих ущерба ее девичьей чести. Тогда я сказал "Ага!" и добавил: "С желаниями торопиться не будем". Так и жизнь пошла: дни летели, а я прятал от девушки поясок и загадывал желания - на сегодня ей оставалось выполнить только одно, самое последнее. Как пояснил Лито, смысл финальной миссии Метанки состоял именно в охмурении и заманивании княжича Рогволода...
      -Да что теперь былины рассказывать! - встрепенулся вдруг Гнедан. Метанка сама тебе ответит - позови ее! Кликни сюда свою липку и распытай у нее про дело! Зови, не откладывай!
      - О'кей, - сказал я.
      Пусть будет Метанка - ребятам видней. Говорят "зови" - надо звать.
      - Мета-а-анка-а!!! - заорал я. Если бы в окнах были стекла, они наверняка задребезжали бы. - Метанка-а-а!!! Мета-ночка-а!!! - усердствовал я. - Иди ко мне, козочка! Твой пупсик соскучился! Рыбка!!! Птичка!!! Почему же ты не спешишь ко мне, радость моя?!
      Радость, и верно, отнюдь не спешила к пупсику. Она не клюнула даже на рыбку с птичкой. Бедный, одинокий пупсик...
      - Не идет, стерва, - обескуражено сообщил я ребятам. Гнедан снова фыркнул.
      - Тако не докличешь, - сказал он. - Надо волшебный поясок завязать - враз приспеет. - И он посмотрел на меня так, словно я вот-вот вытащу этот поясок из кармана...
      - Мстиславе! - вдруг, подпрыгнув, выкрикнул Лито - зловеще вытаращил из-под челки незрячий зеленый глаз. - Помнишь ли, где сокрыл опоясть Метанкину? Отвечай! Помнишь ли, куда упрятал?
      Он подскочил вплотную и замахал пальцами перед лицом.
      - Невелик поясок, вышитый, малинова масть! С кистями! Ну - поминай живей! Немо забыл? То-то бы горе! С кистями, Славко!
      Ага, с кистями. Только что в руках держал - минуту назад. Точно, с кистями. Глазетовый такой. Черный. Работы мастера Безенчука.
      - Непростой поясок-то, Славко, чародейный! Непростой-непрощаемый! Если потратился куда - кара на тебя свышняя! Не спустят боги потери! Искай, Мстиславе, спеши перво-наперво!
      - Омнись, Славко! - взревел Гнедан, осознавая ужас ситуации. - Како без опоясти Метанку работать заставим?!
      Я прошелся из угла в угол и попробовал еще раз задуматься. Тот факт, что моя девушка - ведьма, я воспринял спокойно: мне всегда такие попадаются. А вот про загадывание желаний - это уже интереснее. Поясок действительно нужно найти. Будь я дикий, невежественный Мстислав Лыкович, холоп и разбойник - куда бы я засунул ценную вещицу? Закопал бы в огороде? Спрятал на чердаке? Ну уж нет - я придумал бы нечто покруче, чтоб никто не догадался!
      - Нет, он не помнит, - обреченно сказал Гнедан. - Останки памяти утерял - предрагоценную вещицу спрятал и не помнит куда!
      Кажется, он был прав. Я даже расстроился. И с горя закончил вторую главу, в которой рассказал о чем угодно, но только не о том, как силы зла перешли в наступление, как над Средиземьем сгустилась тьма и как был найден розовый Метанкин поясок. Умоляю: не расстраивайтесь. По крайней мере о последнем событии у вас есть шанс узнать из третьей главы.
      Глава третья.
      Диагноз: медовая лихорадка
      Мед - он вообще очень странный предмет.
      Винни-Пух
      К ужину вернулся подавленный Травень. Шмыгая носом и прикрывая плоской пятерней половину лица, он появился у ворот и стал планомерно переминаться с ноги на ногу. Очевидно, ему это нравилось. А еще ему нравилось ковырять пальцем трещину в косяке. Я могу его понять: это такая оттяжка - стоишь себе и ковыряешь.
      - А, король Неаполя! - сказал я, когда трещина была расковыряна в достаточной мере. - Заходи, не стесняйся. Мы тут как раз покончили с ужином и готовы пообщаться.
      Травень не спешил. Он зашмыгал энергичнее и стал ожесточенно растирать ладонью глаз. И вдруг - ломовой ужас! - между пальцами мелькнуло обширное багровое пятно, простиравшееся почти до уха. Тихая обида расправила черные крылья в моей душе. Подчиненного обидели. Не исключено, что унизили. Во всяком случае, он был зверски избит и теперь боялся показаться начальству на глаза.
      - Сколько их было, Травень? - трагично спросил я. - Шестеро? Я знаю - все в цепях, раскрашенные подонки, с обрезками труб и гирьками на веревочке. Ты уже почти нейтрализовал их, но - коварный удар кастетом по затылку отвлек твое внимание, и главарь нападавших подло ткнул тебя золотой паркеровской ручкой в живот. Ты упал, поверженный воин, на трупы врагов, и высокое небо Аустерлица неспешно поплыло перед твоими глазами...
      Травень присел под малиновый куст и покосился на остатки обеда.
      - Эво... под глазом-то, - сказал он, стеснительно отводя руку и демонстрируя синяк.
      - Что я вижу! Печать отваги, гордое свидетельство воинской доблести. Нет, ты не был повержен, мужественный солдат, и небо Аустерлица никуда не плавало перед глазами. В пылу схватки, преследуя разбегавшегося противника, ты напоролся на сук!..
      - Берубойка, беглый пес, кулаком водвинул! - внезапно объяснился Травень. - Неуспех пройти и с поприще [53 телегою - скочь ко мне сзаду, да тычком в око. Уже беспутен, како и не было уз! Я за меч, а он оземь, да в лес-то и утек!
      Я приблизился, тяжело вглядываясь в перекошенное лицо экс-короля Неаполя. Следы Берубоевых прикосновений занимали на этом лице, прямо скажем, заметное место. Я готов согласиться, что Берубой - мастер спорта по кикбоксингу и запросто может справиться с профессиональным дружинником. Я могу примириться с мыслью, что регулярные медитации и тибетская медицина помогают бегать по лесу с удручающей скоростью. Одного я понять не желаю: как можно освободиться от такого количества веревок ?..