Рынок тщеславия

– Оги-Заде, Орлов, Осокин… А где же Опарин? Неужели нет?

Просмотрев все кассеты на букву "О", он убедился в том, что его фамилии здесь действительно нет. Но рядом ниже лежали пластмассовые коробочки, на которых было написано: «Игорь».

Взяв одну из кассет, он огляделся в поисках магнитофона. Его не было. Распространив поиск на всю квартиру, Игорь с удивлением обнаружил, что в доме не было устройства, способного воспроизвести магнитную запись. «Но ведь на чем-то все это записывалось!» – рассудил он и отправился в зал. Тщательно изучив любимое кресло Татьяны Степановны, Игорь без особого труда обнаружил в его недрах небольшой, но весьма приличный двухкассетный аппарат. Вставив в свободное гнездо взятую в «ванной» кассету, он услышал свой голос и по первым же репликам понял, что эта беседа с Татьяной велась семь месяцев назад. Они спорили в тот день, в каком месте рынка лучше разместить палатки с напитками. Игорю тогда удалось отстоять свою точку зрения.

– "Вот дурила! – опомнился он. – Какой интерес слушать самого себя? Не лучше ли узнать, о чем говорят другие!"

Вытащив кассету, Игорь бросился в «бункер». Он довольно долго выбирал из разнообразия известных фамилий, но в конце концов остановился на двух кассетах, которые лежали поперек остальных, и на обеих было написано имя «Елена».

– Посмотрим, что это за Елена такая… – вслух произнес Игорь, запуская одну из кассет в «карман» магнитофона. В динамиках зазвучал знакомый мужской голос. Голос Тимура Хабибова.

– "Здравствуйте, Елена Васильевна! Это вам".

– "Спасибо! – ответил женский голос. – Какие красивые розы! Сейчас я найду для них подходящую вазу. А вы пока проходите, присаживайтесь. Может, чаю или кофе?"

– "Нет-нет, спасибо!" – ответил Хабибов.

После непродолжительной паузы, – очевидно, букет ставили в вазу, разговор продолжился.

– "Мне посоветовал обратиться к вам один наш общий знакомый", – произнес Хабибов.

– "Да, он звонил мне недавно и предупредил, что вы придете, – ответила Елена Васильевна. – Сказал, что у вас ко мне очень выгодное коммерческое предложение. Я вас внимательно слушаю".

Прослушав разговор Елены и Хабибова до конца, Игорь понял, что собеседницей Тимура была та самая Елена Васильевна Самохина, за убийство которой тот и сидел сейчас в тюрьме. И хотя Хабибов, согласно последним раскопкам адвоката Вадима Дементьева, не мог этого сделать, записанный на пленку разговор наводил на другие мысли. Непонятно было лишь, как эта кассета могла оказаться у Татьяны Дроздовой.

Ответ на этот вопрос нашелся во второй кассете с надписью «Елена».

– "Здравствуй, Танюша!" – донесся из динамиков уже знакомый голос Елены Самохиной.

– "Здравствуй, Лена! – ответила Татьяна Степановна. – Проходи, чего в дверях стоишь?"

Кассета была явно записана в этих стенах – Игорь услышал знакомый скрип петель входной двери.

– "Да я, собственно, на минуточку!" – начала гостья, но хозяйка не согласилась:

– "Никакой минуточки, сейчас будем чай пить! А почему ты без Насти?"

– "Я оставила ее у Антонины! Разговор предстоит серьезный. Не дело ребенку такое слушать!"

– "Пожалуй, ты права, – согласилась Татьяна Степановна. – Ну, давай выкладывай, как прошла ваша встреча?"

– "Все было как ты и предполагала! – отвечала гостья. – Сначала этот тип пытался меня ублажить, даже цветы принес. А потом пошли угрозы!"

– "Надеюсь, ты записала разговор?"

– "Конечно! Все как ты советовала, слово в слово. И копию сделала – вот она. Можешь послушать."

– "Потом послушаю, – сказала хозяйка. – Ты же знаешь, у меня нет магнитофона".

– Ай, ай, ай! – усмехнулся Игорь. – Как нехорошо обманывать подруг.

– "Лучше расскажи, как выглядел твой гость?" – произнесла Татьяна Дроздова.

– "Как настоящий Кинг-Конг, – ответила Самохина. – Если только на свете бывают Кинг-Конги кавказской национальности".

– "Хабибов! – воскликнула хозяйка. – Это Тимур Хабибов".

– "Не знаю, – сказала гостья. – Он не представлялся. А этот гад, Петька, по телефону тоже ничего не сказал".

– "Ничего говорить и не нужно. Хабибов – личность колоритная. Спутать его с кем-то очень трудно".

– "А кто он такой?"

– "Директор охранного агентства «Сокол». Это агентство охраняет Средной рынок и еще несколько объектов".

– "Наверное, на Средном они с Петькой Быстровым и спелись", – предположила гостья.

– "Несомненно, – вздохнула хозяйка. – Да и «бубновый интерес» к тебе господина Хабибова связан именно со Средным".

– "Разве? – засомневалась Елена Васильевна. – В моем отделе никаких бумаг насчет Средного рынка нет".

– "Скоро появятся, – заверила Татьяна Степановна. – И, насколько мне известно, это будут не просто бумаги, а настоящие бумажищи! На Средном грядет реконструкция, после которой он увеличится в размере почти в семь раз".

– "В семь раз! – воскликнула гостья. – Но это же невозможно. Ему просто некуда разрастаться. Вокруг все занято".

– "Это тебе так кажется! – заметила хозяйка. – А вот у тех, кто придумал этот проект, иное мнение".

– "Неужели они задумали снести гаражи, вырубить березовую рощицу и сровнять с землей детскую площадку?" – несмело предположила Елена Самохина.

– "Ты не назвала и трети из того, что попадет под гусеницы бульдозера".

– "Варвары! Какие варвары! – в сердцах произнесла Елена Васильевна. – Но я им не позволю. Они начнут свое чертово строительство только через мой труп".

– "Боюсь, именно этим все может закончиться!"

– "Что-о?"

– "Да, Лена. Эти люди не остановятся ни перед чем!"

– "Тогда, пока не поздно, я пойду в милицию!"

– "Милиция с такими монстрами не справится!"

– "Это мы еще посмотрим!"

– "Лена, опомнись! – проговорила Татьяна Степановна. – За этим проектом стоят такие деньги и такие люди, что тебя просто-напросто раздавят!"

– "Злое пророчество!" – отметил про себя Игорь.

– "Мне нужно подумать!" – после почти двухминутного молчания произнесла Елена Самохина.

– "Уф", – облегченно вздохнула хозяйка.

– "Если бы я не боялась за Настю, я бы сразу, ни секунды не думая, дала бы этим шантажистам хорошего пинка под одно место! Мне ведь, сама знаешь, терять нечего! Жить осталось не так уж много."

– "Ой, Ленка! Опять завела свою любимую песенку. Мне надоело ее слушать!"

– "Слушай не слушай, а «коптить небо», думаю, мне еще года три-четыре, не больше. Я вчера была в Институте переливания крови и видела свои последние анализы. С такой кровью, как у меня сейчас, долго не живут".

– "Ты что, серьезно?"

– "Еще как серьезно. Вполне возможно, что мне придется поступиться многими моими принципами ради дочери. А жаль!"

Снова возникла пауза, но на этот раз она длилась лишь несколько секунд.

– "Ну, я пойду, пожалуй!" – сказала вдруг гостья.

– "А как же чай?"

– "Что-то не хочется. Да и обещала сегодня сразиться с Настей в ее любимую игру".

– "Что ж, обещание есть обещание, – согласилась хозяйка. – Я загляну к вам завтра вечерком?"

– "Конечно!"

– "Я тут в одном магазине присмотрела Насте классный комбинезончик! Завтра обязательно куплю его".

– "Тань, прекрати! У нее одежды благодаря тебе полно".

– "Но ты же отказываешься от денег, вот и приходится ловчить. Кстати, раз уж ты решила распроститься со своими принципами, может, возьмешь наконец деньги на операцию?"

– "Танюш, не наезжай! Не все сразу. К тому же я еще окончательно ничего не решила".

– "Извини, – сказала хозяйка. – Завтра обо всем поговорим. Только, пожалуйста, пока не говори никому ничего! Даже Антонине. Договорились?"

– "Договорились, – согласилась гостья. – Пока!"

– "До завтра!"

Скрип дверных петель засвидетельствовал уход Елены Самохиной, но запись еще не кончалась.

– "Наверное, Дроздова сильно задумалась после разговора с подругой и забыла выключить магнитофон, – решил Игорь. Задуматься после такой беседы было над чем! Он и сам погрузился в раздумья. – Почему Самохина все-таки погибла? Неужели решилась-таки отстаивать свои идеалы? Если так, то она настоящая героиня! А может, просто дурочка…"

А кассета тем временем фиксировала все, что происходило в квартире. Вот Татьяна Степановна заперла входную дверь, прошла в зал, села в свое любимое кресло, включила телевизор, перебрала несколько каналов, выключила. Затем она подняла телефонную трубку, набрала какой-то номер и спустя несколько секунд сказала:

– "Здравствуй, Рома, как твои дела?.. Понятно, что дела бывают только у прокурора. Тогда считай, что я им и стала, поскольку у меня к тебе дело. Заходи ко мне завтра днем, часиков в двенадцать… Что?.. Нет, сегодня не стоит! Уже поздно, да и чувствую я себя не очень… Ну, все… Пока!"

После телефонного разговора магнитная пленка записала несколько минут абсолютной тишины. Игорь выключил магнитофон, вынул кассету и отправился за следующей записью. Склонившись над ванной, он долго выбирал. Взгляд неспешно скользил по рядам и застыл на одной из фамилий, которую он никак не ожидал здесь увидеть, – Подыняк.

– "Неужели Маша? – подумал он. – Не знал, что они знакомы! А может, просто совпадение? Мало ли на свете людей с такой фамилией!"

Вытащив из восьми кассет одну, самую крайнюю справа, Игорь направился в зал. Но едва он засунул кассету в магнитофон, как услышал, что в замочной скважине входной двери поворачивается ключ. Возвращать кассету на место было уже поздно. Единственное, что он успел сделать – засунуть магнитофон обратно под кресло, а кассету спрятать в карман.

Когда он вышел в коридор, чтобы встретить хозяйку, Татьяна Степановна уже стояла в прихожей и улыбалась.

– Не удержался-таки от соблазна? – Она указала насмешливым взглядом на открытую дверь «бункера».

– Извините! – покаянным тоном произнес Игорь. – Там было не заперто.

– Да ладно! – засмеялась Дроздова. – Я сама виновата. Забыла запереть свою кладовочку! Надеюсь, ты не додумался покрутить кран на бачке?

– Нет. А что могло случиться?

– Сущий пустяк, из бачка хлынула бы серная кислота и за несколько секунд превратила все кассеты в месиво.

– Круто!

– А что делать! В наше время нужно быть готовой ко всему!

Только теперь Игорь заметил, что Татьяна Степановна крепко выпивши.

– Где это вы так подзаправились? – поинтересовался он.

– В какой-то вонючей забегаловке, – ответила Дроздова. – Ты даже не представляешь, как иногда бывает здорово напиться мерзкой на вкус водки в самой мерзкой на вид забегаловке! Пожалуй, надо выпить еще!

– А может, не стоит? – попытался остановить ее Игорь.

Оставив его слова без внимания, Татьяна вынула из бара бутылку и плеснула в два бокала водку.

– По какому хоть поводу пьем? – спросил Игорь.

– По поводу победы!

– Над кем?

– Над силами зла! – с иронией отозвалась Дроздова.

– А если серьезно?

– А если серьезно, то не твоего ума дело! – прищурилась Татьяна Степановна. – Ты ведь мне тоже не все говоришь. А ведь когда мы с тобой год назад договаривались о сотрудничестве, главным условием нашего альянса была полнейшая откровенность во всем, что касается бизнеса. Из-за твоей глупой скрытности все чуть было не рухнуло!

– Я выполняю нашу договоренность на все сто процентов, – сказал Игорь.

– Да-а? А почему ты до сих пор не рассказал мне, что адвокат Вадима Дементьева накопал факты, доказывающие невиновность подзащитного?

– Да он чуть ли не каждый день что-нибудь откапывает, а воз и ныне там! – усмехнулся Игорь. – И какое, собственно, отношение адвокатский лепет может иметь к бизнесу?

– Если ты ввязался в серьезную игру, то частью твоего бизнеса становится абсолютно все, даже голубь, который гадит на твою машину! – отчеканила Дроздова.

– "Здорово нализалась, – подумал Игорь. – Пора сматываться".

– Я, пожалуй, пойду домой! – сказал он.

– «Домой»! – заулыбалась хозяйка. – У тебя, оказывается, и дом есть? Надо же! А где он, твой дом? Открой мне тайну. В той квартирке, что ты снимаешь, или там, где тебя кормит ужином твоя Неваляшка? Она, кстати, хоть готовить умеет?

– "Точно, пора сматываться!" – решил Игорь и направился к выходу.

– А почему ты не рассказал мне, что познакомил свою пассию с родителями? – услышал он вслед. – Почему я узнаю об этом не от тебя, а от твоей тетки?

– Потому что это моя личная жизнь и никого, кроме меня, это касаться не должно! – на ходу ответил Игорь.

– Большей дури я в жизни еще не слышала! – Татьяна Степановна удержала его. – Если ты знакомишь с родителями обычную девушку по имени Маша, это действительно твое личное дело, до которого мне как до лампочки. Но если ты везешь к родителям своего компаньона, чья доля в твоем деле составляет на сегодня чуть ли не пол-лимона баксов, то это, черт бы тебя побрал, уже не «твое личное дело»! Это уже бизнес, о котором своему консультанту нужно сообщать немедленно, а еще лучше – заранее!

Игорь снова пошел к двери, но следующий вопрос Татьяны Степановны задел его за живое.

– И какого черта ты таскал ее к родителям? – спросила она. – Жениться, что ли, собрался?

– "Ну, я тебе сейчас устрою!" – подумал Игорь.

– А что такого! Мы уже и заявление в загс подали!

Дроздова изо всех сил швырнула бокал об пол. Игорь с удивлением посмотрел на расплывшуюся водочную лужицу и перевел взгляд на побледневшую хозяйку, все еще сжимавшую в руке пустоту. Игорь немного испугался. Такой реакции на свою шутку он явно не ожидал.

– Что с вами?

– Это правда? – почти шепотом спросила Дроздова.

– Если о женитьбе, то я пошутил.

Хозяйка перевела дух:

– Фу-у! Ну и дурацкие же у тебя шутки!

– А что? По-моему, Маша в роли супруги будет выглядеть очень даже ничего.

– Не смеши, – отмахнулась Татьяна Степановна. – Брать в жены человека, вращавшегося в шоу-бизнесе, – верх глупости!

– Она и пела-то всего два года.

– Не имеет значения. Вкусив однажды с дерева славы, иными плодами питаться уже никогда не будешь!

– Что это значит?

– Сам думай.

– А если она мне очень нравится?

– Перестань! – поморщилась хозяйка. – У нее, конечно, приятные фигура и мордашка, да и ум кое-какой есть. Но ты ответь себе честно: твои отношения с нею – это любовь или коммерческая сделка?

– Для коммерции я мог бы найти партнера и получше! – сказал Игорь.

– На тот момент – вряд ли! Я имела в виду не только деньги. Роман с Машей подарил тебе публичную известность. А для удачного ведения дел это порой даже важнее, чем деньги. Я твердо уверена, что имидж делает человека, а не человек имидж.

Игорю не хотелось больше продолжать разговор. У него было одно желание – побыстрее оказаться дома.

Он молча побрел к двери.

– С праздником тебя! – вслед ему сказала хозяйка.

Выйдя на лестничную площадку, Игорь посмотрел на часы и понял, что уже двадцать минут как наступило воскресенье. Последнее воскресенье июля…

Подозрения

Валентина Глушенкова не спала всю ночь. Она то вставала и пила чай на кухне, то выходила на балкон и вдыхала сырой после дождя воздух, пытаясь уснуть. Картина, которая возникала перед ее внутренним взором, едва она смеживала веки, была такой жуткой, что она сомневалась, сможет ли уснуть в ближайшие дни. Аркадий, глядя на странные хождения жены по квартире, лишь сочувственно вздыхал и терпеливо ждал, когда же она хоть что-нибудь расскажет.

Наконец, свернувшись клубком на кровати и уткнувшись в грудь мужу, Валентина прошептала:

– Будь проклят этот мир! Будь прокляты все эти люди! Если бы я была Богом, то, не задумываясь, уничтожила бы их всех! Почему я не могу этого сделать?

Таких человеконенавистнических речей Аркадию прежде слышать от жены не доводилось.

– О каком мире ты говоришь?

– Я не могу подобрать точного названия! Если бы я была по-настоящему верующей, то, наверное, назвала бы этот мир адом! А людей, в нем живущих, – служителями дьявола!

– Это касается расследования, которое ты ведешь помимо основной работы? – догадался Аркадий.

– Да.

– Я знаю, что ты не имеешь права говорить мне об этом! – сказал муж. – Но может, все-таки расскажешь хоть что-нибудь? Я за тебя очень волнуюсь. Последние несколько дней ты сама не своя. А вдруг я смогу помочь?

– Ты уже помогаешь…

– Как?

– Помогаешь тем, что терпишь меня рядом с собой.

– Тоже мне помощь! – улыбнулся супруг. – Я ведь люблю тебя.

– И я тебя… – прижавшись что есть силы к груди Аркадия, сказала Валентина. – Ты даже не представляешь, как я тебя люблю!

Несколько минут они молчали…

– Сегодня вечером мне нужно посетить одно развлекательное мероприятие, – наконец произнесла Валентина. – Пойдешь со мной?

– А что за мероприятие?

– Это торжественный вечер в честь Дня работника торговли и банкет по случаю завершения строительства торгового комплекса «Д.О.М.». Проходить действо будет в «Меркурии».

– Ты говоришь об этом так, будто речь идет не о развлечении, а о пытке, – усмехнулся Аркадий.

– Наверное, так оно и будет.

– В котором часу состоится это мероприятие?

– Около восьми, – ответила Валентина. – А у тебя что, есть какие-то планы на сегодня?

– Мне хотелось бы съездить ненадолго в больницу. У меня там несколько тяжелых больных. Нужно проконтролировать выполнение всех процедур… Сама знаешь, в воскресенье персонал имеет привычку расслабляться.

– А мне можно с тобой?

– Моя поездка не из разряда опасных, – улыбнулся Аркадий. – Уверен, что помощь милиции мне не понадобится. А тебе лучше отдохнуть. Выспись хотя бы сегодня…

– Мне тоже нужно проведать двух тяжелых больных, – сказала Валентина. – Они должны были поступить в реанимацию этой ночью.

– Вот как! И что же это за больные?

– Парень и девушка лет двадцати! – вздохнула Глушенкова. – Зовут их Павел и Лариса Стариковы. Они свидетели по делу, которым я сейчас занимаюсь помимо основной работы. Прошлым вечером я уговорила бригаду «скорой помощи» отвезти их именно в сороковую.

– А что с ними такое?

– Сильнейшее истощение организма! Они около недели сидели в темном подвале без еды! Им давали лишь немного воды, чтобы они не умерли и их можно было ежедневно истязать!

– Кошмар! – покачал головой Аркадий. – Какие люди способны на такое? Хуже зверей…

– Есть такие! Самое обидное, что, не будь я такой нерасторопной, этого могло просто не произойти!

– Чувствуешь вину перед ними?

– Еще какую!

– Успокойся! – сказал муж. – Я сделаю все возможное, чтобы твои подопечные встали на ноги. Что ж ты мне сразу не сказала?.. Пойду-ка я прямо сейчас позвоню в больницу, справлюсь насчет них, – произнес Аркадий и отправился в гостиную, где был телефон. – Как, ты сказала, их фамилии?

– Стариковы.

Оставшись одна, Глушенкова помимо воли мысленно вернулась к событиям прошлого вечера…

* * *

Встреча с Татьяной Дроздовой состоялась около семи недалеко от станции «Проспект Победы». Татьяна Степановна подъехала на красивом большом джипе цвета «дипломат». Рядом с нею сидел пожилой седовласый мужчина худощавого сложения. Валентине показалось, что она его видела на одном из торжественных заседаний, посвященных Дню милиции. Да-да, на нем тогда был мундир полковника.

– Здравствуйте! – поздоровался мужчина, когда Глушенкова оказалась на заднем сиденье. – Меня зовут Леонид Артемьевич Егоров. Я – полковник ФСБ. Вам, Валентина Андреевна, представляться нет надобности. Татьяна уже представила вас, причем в самых превосходных степенях. Скажу вам честно: за долгое время нашего с нею знакомства мне еще не доводилось слышать от нее столько положительных отзывов о работнике правоохранительных органов.

Сделав паузу, полковник перешел к делу:

– Татьяна мне сказала, что у вас появилось что-то, позволяющее придавить этого мерзкого таракана Малицкого.

– А почему вы так его ненавидите? – спросила Глушенкова.

– Извините, но это личное. Можно даже сказать, интимное… – покачал головой Леонид Артемьевич. – Я не могу сказать. Могу только помочь, если наши интересы совпадают.

– Хорошо, – согласилась Валентина. – Для начала скажите, не знаком ли вам некто Варакин Олег Константинович?

– Это тот, что возглавляет службу безопасности у Малицкого? – уточнил полковник. – Конечно знаком!.. И чем отличился наш Варакин?

– Он был последним, с кем видели двух молодых людей, которые затем бесследно исчезли.

– Вы думаете, что он их похитил или убил?

– Возможно.

– Полагаете, он действовал по приказу Малицкого?

– Да, – уверенно заявила Глушенкова.

– Как давно исчезли эти ваши молодые люди?

– Чуть больше недели назад.

– Многовато! – покачал головой полковник. – Но попробовать можно, чем черт не шутит…

Достав из кармана мобильный телефон, Леонид Артемьевич набрал номер и произнес:

– Это Егоров! Вальцова мне, только быстро!.. Алло!.. Алексей, как там твое дежурство?.. Спать не тянет? А то у меня тут есть для тебя очень хорошая культурная программа на вечер… Всегда готов, говоришь? Тогда вот тебе задание: бери оперативную группу и срочно разыщи хорошо знакомого тебе Варакина Олега Константиновича… Да-да, того самого, что у Малицкого. Как только отыщешь его, задержи под любым предлогом и срочно звони мне.

Немного помедлив, Егоров добавил:

– Вот еще что, Вальцов! Если Варакин будет в обществе Малицкого, не торопись! Дождись, когда они разбегутся. Вопросы есть?.. Нет. Тогда действуй.

Спрятав аппарат обратно в карман, полковник обратился к женщинам:

– А не навестить ли нам какое-нибудь злачное заведение и не выпить ли грамм по сто? Там вы мне расскажете, как Станислав Малицкий докатился до похищений и убийств. Идет?

– Идет! – сказала Татьяна.

– Ну ладно, – без особого энтузиазма согласилась Валентина, которой не хотелось тащиться куда-то в «заведение», да к тому же пить…

Самые нехорошие предчувствия Глушенковой вскоре полностью оправдались.

Мало того, что бравый полковник привел своих дам в какую-то захудалую забегаловку, мотивировав свой выбор тем, что в этом заведении прошла его юность, еще и Дроздова умудрилась напиться так, что когда через два часа полковнику позвонил Вальцов и настало время куда-то «рулить», Татьяна этого самого руля уже не видела.

– Что это с нею? – спросил у Глушенковой Егоров, усаживаясь за руль. – Мы знакомы с Татьяной уже много лет. За все это время я ее даже в легком подпитии никогда не видел, а тут вдруг такое!

– Не знаю, – пожала плечами Глушенкова, располагаясь на переднем сиденье. Однако через двадцать минут Валентина сильно пожалела о том, что не последовала примеру Татьяны.

Когда джип с полковником Егоровым, Глушенковой и спящей на заднем сиденье Татьяной подкатил к даче Олега Варакина, там, помимо оперативной группы ФСБ и бригады «скорой помощи», околачивались еще и телевизионщики. Джип остановился возле двухэтажного кирпичного дома как раз в тот самый момент, когда усатый пожилой врач «скорой помощи», отмахиваясь от назойливой журналистки, сующей ему в зубы микрофон, кричал кому-то:

– Да уберите вы, на хрен, это телевидение! Мы сейчас будем выносить пострадавших! Или вы хотите, чтобы после вечерних новостей в городе было на пару сотен инфарктов больше обычного?

Что имел в виду врач, Глушенкова поняла, когда вслед за полковником спустилась в подвал. Посреди подвала на бетонном полу лежали Павел и Лариса Стариковы… Их тела были похожи на высохшие мумии. Молоденькая медсестра с бледным от ужаса лицом и с огромным шприцем в руке пыталась отыскать на руках истерзанных людей вены, чтобы сделать витаминный укол.

К полковнику Егорову подбежал с докладом Вальцов:

– Мы нашли их около двадцати минут назад и сразу же вызвали «скорую». Состояние крайне тяжелое. Этот гад Варакин держал их тут около недели. Есть не давал, только пить. А еще он пытал их. Видно, хотел узнать что-то, а они не говорили. Хотя, скорее всего, просто не знали! У него тут целый арсенал таких штуковин, от которых любой расколется!..

Глушенкову замутило.

– Валентина Андреевна, может, подниметесь на свежий воздух? – предложил Егоров, заметив, что его спутница на грани обморока.

– Да-да! – согласилась Глушенкова, из последних сил стараясь удержаться на ногах.

Пока она поднималась по лестнице, до нее донеслось еще несколько фраз.

– А где сам Варакин? – спрашивал полковник.

– Мы отправили его в «контору», от греха подальше!

– Правильно сделали, – похвалил начальник. – Откуда взялось телевидение?

– Черт его знает! Свалились как снег на голову. Приехали почти одновременно со «скорой помощью»! Может, позвонить их начальнику? Сказать, чтобы не выпускал сюжет в эфир?

– Не нужно! Пусть показывают, – усмехнулся Егоров. – Представляешь морду Малицкого, когда он увидит этот репортаж? Я бы полжизни отдал, только бы взглянуть!

На улице Глушенкова увидела ведущую криминальных новостей Аллу Дементьеву, которая говорила перед камерой:

– Представители ФСБ отказались давать какие-либо разъяснения по поводу происходящего. Единственное, что ясно без всяких слов, так это то, что владелец загородного дома, некто Олег Варакин, арестован. В его доме произведен обыск, который, как мы видели, привел к довольно неожиданным находкам. Подождем, что нам скажет пресс-служба ФСБ. С вами была Алла Дементьева. Смотрите наш канал. Всего доброго! До свидания!

Прослушав комментарии криминального репортера, Глушенкова поймала за рукав проходившего мимо доктора.

– Вам плохо? – спросил он.

– Уже лучше, – сказала Валентина. – У меня к вам просьба: нельзя ли доставить пострадавших в сороковую больницу?

– Мы и так хотели отвезти их туда! – сказал врач. – Там самое лучшее в городе реанимационное оборудование. А вы, простите, кто? Родственница потерпевших?

– Нет, просто знакомая! А еще – жена главного врача сороковой больницы!

– Приятно познакомиться, – улыбнулся доктор. – С Аркадием мы одно время вместе работали. Так что передавайте ему привет от Алика Стельнова. Он должен меня помнить. – Тут доктор спохватился и спросил: – А как вы-то здесь оказались?

– Я работаю в милиции.

– Да ну? – удивился врач, оглядывая собеседницу с головы до ног. – Никогда бы не подумал!

Он бросил взгляд на санитаров, выносящих из подвала носилки с одной из «мумий», и вздохнул:

– Ну и работенка у вас!

– У вас тоже…

Посчитав разговор законченным, Валентина направилась в сторону джипа, но вдруг почувствовала, что кто-то осторожно тронул ее за плечо. Перед Глушенковой стояла Алла Дементьева.

– Мне нужно с вами поговорить! – сказала журналистка, озираясь по сторонам. – Это очень важно! Только не здесь. Приходите завтра вечером в «Меркурий». Вот приглашение на две персоны. Лучше если вы явитесь вместе с мужем, так будет меньше подозрений.

Сказав это, Алла протянула Глушенковой два красочных билета.

– Только умоляю, о том, что я разговаривала с вами и дала приглашения, – никому ни слова!

– А почему такая конспирация? – поинтересовалась Валентина.

– Завтра все узнаете, – ответила Алла и растворилась в темноте.

Спрятав красочные кусочки картона в карман, Глушенкова отправилась к джипу. Еще издалека она заметила, что оставленная на заднем сиденье Татьяна уже не спит.

Из воспоминаний ее вернул голос мужа.

– Я говорил сейчас с Фроловым из реанимационного отделения. Он сказал, что состояние Стариковых стабилизировалось. Так что с ними все будет в порядке!

– Слава богу! – проговорила Валентина. На душе у нее стало намного легче.

Марионетка

Вот уже час Игорь Опарин бродил по рынку, словно затравленный зверь. Ни скрип открывающихся контейнеров, ни веселый гомон торговцев не вызывали у него привычной радости. А картина готового к открытию шестого павильона с новенькими, только что выкрашенными серебрянкой контейнерами вообще рождала приступ бешенства.

Вопреки обыкновению его утренний обход не закончился директорским кабинетом. Вместо этого он пошел на стоянку для автомобилей и закрылся в своей машине. В который раз он стал прослушивать кассету, взятую прошлым вечером в квартире своей наставницы.

– "Здравствуй, Маша, как поживаешь?" – прозвучал голос Татьяны Дроздовой, едва только Игорь включил автомагнитолу.

– "Неплохо! – бодро ответила Маша. – А у вас как дела?"

– "Тоже ничего, – ответила Дроздова. – Чаю хочешь?"

– "Не откажусь".

Пару минут магнитофонная пленка старательно воспроизводила человеческие шаги, скрип кресел и звон чайного сервиза.

– "Давно мы с тобой не виделись, – заговорила опять Дроздова. – Неделю, наверное, если не больше".

– "Свободного времени в последние дни практически нет, – извиняющимся тоном ответила гостья. – То в торговый комитет нужно съездить, то в налоговую!"

– "Вошла в коммерческий азарт, – усмехнулась хозяйка. – Скоро переплюнешь своего компаньона!"

– "Что вы, – возразила Маша. – Игоря разве переплюнешь? Он настоящий трудоголик. Все успевает и ничего не забывает. Мне остаются только всякие мелочи".

– "Ты, я смотрю, сильно им увлеклась?"

– "Да, пожалуй", – словно извиняясь, ответила Маша.

– "Наверное, трудно будет расставаться", – сказала Дроздова.

После этих слов пленка зафиксировала минутное затишье. Нарушил его голос хозяйки:

– "Ну-ну, не надо вешать нос. Пара недель разлуки вашим отношениям не повредит!"

– "Пара недель?" – облегченно вздохнула Маша.

– "А ты о чем подумала, глупенькая! – рассмеялась Дроздова. – Не стоит из меня делать злодейку! Просто в интересах дела тебе нужно будет уехать куда-нибудь. Можешь недельки две погостить у родителей или отдохнуть за границей".

– "А зачем это нужно?" – спросила Маша.

– "Я не могу тебе сказать, – ответила Татьяна Степановна. – Скажу лишь, что это в твоих же интересах".