Ларсоны (№1) - Сладостный плен (Мой раб, мой господин)

Зак снял с нее тунику, девушка вздрогнула, ощущая на обнаженном разгорячившемся теле дуновение холодного ночного ветра. От пристального взгляда мужчины, по телу разбегалась теплая сладость, руки непроизвольно скользнули вниз, Эбби хотела прикрыться ими. Но Зак покачал головой и мягко убрал ее ладони.

– Нет, ты такая прекрасная, Эбби. Не прячься теперь от меня. Ты очаровательна. Ты гораздо красивее, чем может себе позволить женщина.

Эбби вздрогнула от этих слов, они действовали на нее сильнее, чем холодный ветер. Зак подтянул к себе шкуру бизона и лег на девушку. А потом неспешно, с большим умением довел Эбби до исступления. Язык его путешествовал от одного нежного соска к другому, скользил в сладостной ложбинке между грудями. Губы обхватывали то один то другой упругий сосок. Зак ласкал груди языком, чувствуя, как сильно бьется сердце Эбби, как страстно и нежно она постанывает.

Молодой человек дышал жарко и прерывисто, он все еще пытался подавить в себе желание раздвинуть ей ноги и войти в нее, словно обезумевшее животное. Его плоть требовала действий, он хотел взять ее прямо сейчас. Зак быстро сбросил одежду, слегка раздвинул Эбби колени и устроился у нее на бедрах. Всего одно движение и он бы почувствовал себя в раю. Но он не должен действовать в данной ситуации грубо. Понятно, что Эбби девственница, он не должен напугать ее, он должен действовать нежно и сдержанно.

– Сначала тебе будет больно, дорогая, – тихо прошептал он, заглядывая ей в глаза. – Я все… еще могу… остановиться. Если ты скажешь…

Вместе с тем он горячо молился, чтобы она не оттолкнула его, не попыталась остановить. Он и сам не верил, что сможет теперь остановиться. Эбби слышала громкий стук собственного сердца, она совершенно забыла о сдержанности, которой обучали ее с детства. Она могла сколько угодно бранить белую кровь, которая делала ее существом погрузившимся в безотчетную страсть. Но думать и рассуждать она будет после.

– Будет гораздо хуже и больнее, если ты остановишься сейчас. Я знаю, что будет больно и готова к этому.

– О, Боже, Эбби, дорогая, я желал тебя с того момента, когда увидел впервые.

Его руки поглаживали ее сокровенное место, проверяя, готова ли она принять его. Она была горячая и влажная, Зак удовлетворенно улыбнулся и требовательно взглянул в ее глубокие серые глаза. Его палец осторожно скользнул в нее. Эбби растерянно и недоверчиво заглянула ему в глаза. Зак продвинул палец вперед еще немного и почувствовал, как рефлекторно сжались ее внутренние мышцы. Молодой человек ощутил барьер девственности. Он слегка отодвинул палец назад, потом продвинул вперед. Эбби вскрикнула, и выгнулась ему навстречу, раскрывшись.

Зак приподнялся и немного помедлил, чтобы точно убедиться в ее готовности. Эбби на секунду испугалась, когда он резко раздвинул ее бедра. Назад пути не было, ничего теперь не вернешь. Она почувствовала угрызения совести. Сожаление превратилось в раскаяние, когда боль стала почти невыносимой.

Зак почувствовал, что Эбби испугалась, он наклонился, страстно и нежно поцеловал ее в губы. Она с готовностью ответила на его поцелуй, и Зак вошел в нее еще глубже. Эбби дернулась и вскрикнула от боли, действительность слегка отрезвила ее суровой реальностью. Но Зак шептал ей нежные, ласковые слова, успокаивая и утешая.

Эбби хорошо знала, что при первой близости будут определенные неудобства, но не ожидала, что боль будет столь сильной, почти невыносимой, когда Зак лишил ее девственности. Она слегка вытянулась, как бы подстраиваясь под размеры мужчины и смахнула со щеки набежавшие слезинки.

– Прости, дорогая, – прошептал Зак. – Я не хотел делать тебе больно. Обещаю тебе, что боль пройдет очень быстро, а потом ты получишь удовольствие. Вот увидишь.

Девушка постепенно расслабилась, Зак еще глубже погрузился в нее, облегченно вздохнув и ощутив, как его обволакивает мягкое тепло.

– О, черт, – застонал он внезапно, чуть не сходя с ума от желания безостановочно двигаться, пока не опустошится. Эбби оказалась из породы горячих страстных женщин, с которыми мужчины чаще всего теряют над собой контроль. Он не мог припомнить, был ли когда-нибудь столь пылким и страстным любовником.

Эбби почувствовала, как боль отступает, а все тело расслабляется и словно бы растворяется, подчиняясь ритмичным движениям Зака. Только легкое жжение между бедрами еще осталось. По всему телу словно бы разбегались какие-то шальные искорки, а ритмичные толчки не давали ей возможности оставаться безучастной, неподвижной. Эбби легонько качнула бедрами, подавшись навстречу Заку и тотчас же оказалась вознаграждена. Зак застонал сладострастно. Эбби качнулась еще раз, тогда Зак просунул ладони ей под ягодицы и принялся помогать, обучая нужному ритму, который доставит любовникам наибольшее удовольствие и наслаждение.

Если бы Эбби пришлось описать то, что она чувствовала, когда набухшая плоть мужчины скользила в ней туда-обратно, она просто не нашла бы нужных слов. Ритмичные движения были такими возбуждающими, доставляли столько сладострастия и удовлетворения. Но она знала, что впереди ее ожидает что-то более сильное. Ни о каком возврате не могло быть речи. Она опозорена вконец, если о ее поступке узнают чейены. Теперь оставалось только в полной мере насладиться плодами собственного падения.

– Хорошо, все хорошо, дорогая, – ласково подбадривал ее Зак, когда девушка раздвигала бедра и как бы обнимала ими его. Она чувствовала себя сейчас защищенной от жестокостей реального мира. И чувство защищенности давала ей близость с мужчиной.

Ей казалось, что она парит над бездной, сердце стучало все сильнее, воздух обжигал легкие. Эбби обхватила Зака за шею, вцепилась в него пальцами, испугавшись, что он может исчезнуть, покинуть ее прежде, чем она получит то, что сулила близость с ним.

Он склонился к ее груди, обхватил губами сосок, коснулся языком твердого набухшего бугорка. Она закричала, потому что сладостная мука стала невыносимой. На лбу Зака выступили капли пота, он из последних сил старался сдержаться, ожидая момента, когда Эбби достигнет наивысшей точки оргазма. Они должны вместе насладиться самым эмоциональным моментом близости. Но он уже еле сдерживался, уже не мог контролировать себя.

– Я хочу дождаться тебя, дорогая, – хрипло заговорил Зак, – но боюсь, что не выдержу. Кажется, у меня сейчас сердце вырвется из груди.

Эбби не понимала, о чем говорит Зак, но ее распаленная плоть подсказывала, что она погибнет, если он сейчас бросит, покинет ее.

– Не оставляй меня, Зак, – отчаянно закричала она, не понимая, о чем просит.

Зак чувствовал, как нарастает внутреннее давление, он уже не может контролировать себя. Тогда он высвободил правую руку из-под ее ягодицы, слегка приподнялся, просунул ладонь между напряженными телами. Раздвинув густые заросли черных кудряшек, нащупал влажный, нежный бугорок и слегка коснулся его подушечкой пальца. Эбби металась и вздрагивала от легких прикосновений.

– Зак, что со мной происходит? Я ничего не понимаю, – выкрикнула она.

– Все в порядке, дорогая. Не сопротивляйся. Это твой первый оргазм. Иди ко мне, Эбби. Иди ко мне.

Это зародилось в том месте, где соединились их тела. Легкое покалывание медленно распространялось по нервным окончаниям в каждый уголок тела. Эбби задрожала, когда начались первые судорожные сокращения ее внутренних мышц. По кровеносным сосудам разливался сладостный жар. Сейчас она ни о чем не могла думать. Удовольствие нарастало, она больше уже не ощущала себя сотворенной из плоти и крови. Теперь она состояла из трепетных ощущений и натянутых нервов. Мучительная и сладостная дрожь пронизала все ее существо, небо опрокинулось на землю и яркие звезды рассыпались вокруг.

Зак уже был не в состоянии сдерживать горячего прилива. Он откинул назад голову, выгнулся, рванулся вперед, застонал и разрядился. Эбби почувствовала в своем лоне горячую нежную волну.

По телу Зака прокатилась волна неизъяснимого удовольствия. Ему все еще было приятно ощущать свою плоть в ее нежной бархатистой пещерке. Руки у него подломились, вздрагивая и все еще прерывисто дыша, он бессильно упал на нее.

Эбби почувствовала его тяжесть, покрепче обняла руками. Она позволила ему сделать ее женщиной и ни о чем сейчас не жалела. Но больше такого не должно повториться. Она нуждалась в нем и честно призналась в этом. Но все равно поступила неправильно. У нее с Заком совершенно разные пути. Дальнейшая совместная жизнь невозможна. Эбби знала, что будет счастлива только на западе. Жизнь в большом городе, вроде Бостона, не для нее, там она будет чувствовать себя словно в тюрьме. Кроме того, она не настолько глупа, чтобы уверять себя, что много значит для Зака. Он просто удовлетворял с ней свою страсть, не более того.

Она предложила себя ему, отдала свою невинность и получила от этого немалое удовольствие. Эбби обесчестила себя, опозорила свой народ. Теперь невозможно будет вернуться назад, выйти замуж за чейена-воина. Если она вернется, значит, должна будет остаться незамужней до конца жизни.

После такого удовольствия, какое ей доставил Зак, она сомневалась, что какой-то другой мужчина сможет занять когда-нибудь его место. Но об этом Зак никогда не узнает. Пусть возвращается домой в Бостон, занимается бизнесом. Пусть женится на женщине, которая подходит ему по положению в обществе.

«Я – чейенка, – неожиданно злобно подумала Эбби, – и навсегда останусь ей. Ничто не сможет изменить моего положения».

Зак приподнял голову и пытливо заглянул в серые глаза Эбби. Они были широко раскрыты, но, казалось, девушка его не видит. Радужные оболочки превратились в тонкие дымчато-серые кружочки. Он почувствовал, как девушка снова напряглась. Зак повернулся на бок и крепко обнял Эбби, она не сопротивлялась, но и никак не прореагировала.

– Ты сердишься на меня, – грубовато сказал он, пытаясь скрыть охватившее его чувство вины и раскаяния.

– Нет, не сержусь, – спокойно ответила Эбби. – Ты сделал то, чего хотели мы оба. Да, конечно, я понимаю, что обесчестила свою семью. Больше ни один мужчина не захочет на мне жениться, потому что я уже не девственница.

– Это неправда! – горячо возразил Зак.

– А разве ваши молодые женщины не добродетельны? – поинтересовалась Эбби. – Разве они не хранят девственность для первой брачной ночи?

Зак немного растерялся, раздумывая, как объяснить ей, что те же жесткие нормы существуют и в мире белых. Только что вышедшая замуж женщина должна быть чиста и невинна. Конечно, не все были таковыми.

– Некоторые новобрачные девственны, но не все, – ограничился он довольно расплывчатым объяснением.

– Для меня теперь это не имеет значения, я решила не выходить замуж, – Эбби задумалась, а потом добавила: – Чейены отослали меня, а выходить замуж за белого я не собираюсь.

– Эбби, я…

– Спи, Зак. Я устала, – она умышленно повернулась к нему спиной, чтобы он не видел, как по ее щекам катятся слезы.

– Очень хорошо, но мы поговорим завтра. Я предполагал, что ты возненавидишь меня. Я должен был прислушаться к голосу рассудка.

– Я не уверена в том, что чувствую, – тихо сказала Эбби. – Не желаю ни о чем говорить сейчас.

Зак посмотрел на нее, потом судорожно вздохнул. Он повернулся на бок, обнял хрупкое тело Эбби и крепко прижал ее к себе. – Спи, дорогая. Сегодня у тебя выдался тяжелый день.

Она была холодна, как лед. К ней снова вернулся страшный кошмар. Почему он постоянно преследует ее, стоит только заснуть. Эбби страшно устала. Ее била крупная дрожь. Из груди вырвался дикий крик. Опять ей привиделось ужасное. Она пыталась вырваться, пыталась разомкнуть руки, стиснувшие ее шею. Кто-то черный и страшный прижимает ее к земле, а потом тащит неизвестно куда. Она чувствует запах его пота, ощущает упругую силу мощных мышц. Она не хочет покидать родителей, но она слишком маленькая, слабая, беззащитная и беспомощная.

Потом ее кто-то погладил по щеке, теплой, вздрагивающей ладонью, от которой приятно пахло сосновой смолой. Кто-то тихо и ласково принялся успокаивать ее. Ее гладили и ласкали большие теплые руки. Чувство опасности ослабело, а потом исчезло совсем. Эбби стала согреваться, крепко прижавшись к надежному теплому плечу.

– Обними меня покрепче, – взмолилась девушка, все еще слегка вздрагивая от нового кошмара.

Если бы они вечером не увидели индейцев и то, что натворили юты, она никогда бы не вспомнила детство. К ней не вернулось бы ужасное прошлое. Девушка отчаянно прильнула к молодому человеку, уткнулась щекой ему в шею. Почувствовав себя уютно и надежно защищенной, посмотрела ему в лицо. По красивому лицу Зака метались тени.

– Прости меня, – прошептала Эбби, – ты, наверное, считаешь меня глупым ребенком, который пугается страшного сна.

– Что тебя испугало, Эбби? Ты видела во сне своих родителей? Видела, как они погибли?

Ее резкий ответ удивил и смутил Зака.

– Я не боюсь мертвых. Мне страшно среди живых. Как бы ты ни успокаивал, люди в форте не примут меня. Они будут избегать общения со мной, будут презирать меня, потому что я выросла среди чейенов.

Днем Эбби было стыдно говорить о сомнениях и страхах, которые ее томили. Но сейчас в сумраке ночи, когда выражение лица Зака было от нее скрыто, она осмелилась признаться о том, что мучило ее. Неважно, посмеется он над ней или нет. Она была достаточно проницательна, чтобы предполагать, что ее страхи имеют под собой реальную почву, как бы Зак этого не отрицал.

– Я не позволю им плохо относиться к тебе, – опрометчиво пообещал Зак.

– Ты же не сможешь постоянно опекать и сопровождать меня. Я должна сама позаботиться о себе.

– Эбби, я…

– Нет, Зак, не обещай того, чего не сможешь выполнить. Никто не может предсказать, что ожидает нас в будущем.

Заку хотелось пообещать, что ее приветливо примут в обществе белых без каких бы то ни было возражений и осложнений. Но он знал, какими жестокими бывают иногда люди. Ему хотелось бы заверить ее, что она станет счастлива среди белых, но он не мог заглянуть в будущее. Хотелось успокоить ее, пообещать, что он всегда будет рядом, чтобы прийти к ней на помощь. Но Зак боялся говорить, потому что все слова могут оказаться ложью.

Чтобы Эбби не поняла превратно его молчание, он придвинулся к ней поближе и принялся нежно целовать. Но через несколько минут безобидные нежные поцелуи стали страстными. Молодых людей неодолимо потянуло друг к другу.

– Не могу поверить, что опять хочу тебя, – прошептал Зак, прижимая к себе Эбби.

– Нет, Зак, не надо, – слабо сопротивлялась Эбби. – Я уже один раз опозорила себя и не могу сделать этого еще раз. Я… я не знаю, что происходит со мной. Не могу объяснить, каким образом отдалась тебе. Но если мы повторим, то еще больше осложним наши отношения.

– Знаю, – спокойно и благоразумно ответил Зак, – но невозможно воспрепятствовать моему желанию. Не могу поверить, что занимался с тобой любовью после того, как пообещал себе не прикасаться к тебе.

Зак нехотя расслабил руки, как бы давая девушке право выбора. Он дал ей возможность остановиться и остановить его.

Вопреки собственным словам, Эбби чувствовала, что не может сейчас оттолкнуть его. Она прижималась к нему всем телом, ощущая его возбужденную плоть. Ей было невыносимо стыдно, и тем не менее, она не могла оторваться от него.

Его мускулистая упругая грудь, покрытая кудрявыми шелковистыми волосами, прикасалась к ее обнаженной груди. Ожидая ответа, Зак приподнял голову и слегка коснулся губами ее полуоткрытых губ. Потом нежно раздвинул языком ее губы и коснулся языка. Легкое движение языка, похожее на нежное прикосновение птичьего перышка, обожгло ее. Зак понял ее молчание, как согласие, и нежно погладил по спине ладонями. От прикосновения ее гладкой кожи, по телу Зака прокатилась волна удовольствия. Он поцеловал девушку еще сильнее, глубже, исследуя теплую влагу ее рта, пробуя на вкус. Эбби задрожала от его чувственной ласки и застонала. Зак запустил пальцы в густые спутанные волосы, заставил ее откинуть голову назад, коснулся губами нежной шеи и красиво очерченной груди. Осыпав нежными поцелуями чувствительную ложбинку между грудями, он почувствовал, как девушка обмякла под ним.

Глубоко вздохнув, он снова отыскал ее губы и удивился, что она дрожит. Зак слегка отстранился и внимательно посмотрел на Эбби. Выражение ее лица, освещенного неверным лунным светом, очаровало. Девушка учащенно и жарко дышала, губы слегка припухли от поцелуев, длинные шелковистые ресницы отбрасывали тени на щеки. Зак чувствовал, как сильно стучит ее сердце.

– Это твой последний шанс остановить меня, дорогая, – прошептал Зак, прижимаясь возбужденной плотью к ложбинке между бедрами Эбби. – Я хотел бы снова заняться с тобой любовью.

Девушка чувствовала, что тело отказывается подчиняться голосу рассудка. Она не могла двинуться, шевельнуться. Она могла только бессознательно подчиняться его желанию. Близость мужчины действовала на нее удивительным образом. Эбби чувствовала себя живой, полной сил и энергии.

Она недостойно вела себя с Заком ранее, но и теперь ничто не могло остановить ее. Она представить себе не могла, как сейчас оторваться, уйти от его жаркого тела. Невозможно. Невыносимо.

В горле у нее пересохло. Эбби просто молча кивнула. И Зак застонал, прижимая ее к себе покрепче. Он старался не думать о том, что пообещал ее брату. Близость с Эбби совершалась непроизвольно. Невозможно было задуматься о последствиях. Отведав однажды сладость любовных объятий, они не могли остановиться во второй раз. Зак не мог удержаться. Он поклялся себе, что завтра все будет иначе, завтра они попытаются трезво оценить случившееся. Он попытается каким-то образом исправить положение. Но сейчас он хотел обладать ей.

– Раздвинь ноги, дорогая, – прошептал он, потом, приподнял ее, подложив ладони под ягодицы и одним рывком вошел в нее. У него перехватило дыхание, когда он ощутил нежное обволакивающее тепло.

– Тебе не больно? – хриплым от желания голосом спросил он. – Ты такая приятная внутри, словно теплый шелковистый атлас.

На этот раз Эбби с удивлением обнаружила, что ей не больно, а приятно. Она чувствовала легкое давление внутри и удовольствие. Удовольствие было столь сильным, что она не могла оставаться неподвижной. Ни о каких предосторожностях не могло быть и речи, когда Зак приподнял ее ягодицы и начал ритмично двигаться в ней.

Он изо всех сил стиснул зубы, чтобы не излить семя раньше времени в ее нежные глубины. Зак приподнял голову, посмотрел на Эбби, потом взял губами ее нежный розовый сосок. Эбби вздрогнула и закричала. Вкус ее страстного тела и женский запах сводили его с ума.

Эбби безотчетно отдавалась страсти, полностью захваченная новыми ощущениями. Это был одновременно и рай, и ад. Ее бросало то в холод, то в жар. Каждый мускул дрожал от напряжения. Дыхание стало жарким и прерывистым. Каждая клеточка плоти изнывала от желания. Он сводил ее с ума – нежный, страстный, требовательный, чувственный.

Зак сделал последний толчок и разрядился. Эбби почувствовала, как в ее лоно извергается его семя. Казалось, тело рассыпается на сотни горячих искорок и парит в неведомом пространстве. Сжав друг друга в теснейших объятиях, они судорожно вздрагивали и стонали. Зак внезапно закричал. А потом все куда-то провалилось.

Эбби медленно приходила в себя, оглушенная, ошеломленная столь страстной и трепетной близостью. Она знала, что женщина получает удовольствие, когда мужчина силен и опытен. Но даже представить раньше не могла, что сможет когда-нибудь испытать столь сильное, столь сладострастное наслаждение. Она была благодарна тому обстоятельству, что сейчас ночь. Зак не увидит ее смятения и смущения.

Ни одна честная девушка-чейенка не может уступить мужчине, если их связь не освящена брачной церемонией, проведенной по законам племени.

– Эбби, – тихий голос Зака вернул ее к реальности, но она сейчас не хотела ни о чем говорить.

– Я очень устала, Зак. Давай спать. Мы обо всем поговорим завтра, она снова повернулась к нему спиной, отказываясь от беседы, в которую он попытался ее втянуть. В мыслях у нее царила полнейшая сумятица.

– Хорошо, – вздохнул Зак. – Но нам необходимо обсудить то, что произошло сегодня ночью. Не беспокойся ни о чем, я позабочусь о тебе.

Эбби горячо возразила ему:

– Я уже говорила, что сумею сама позаботиться о себе.

– Конечно. Спокойной ночи, Эбби.

Несмотря на усталость, Зак лежал без сна до рассвета, пытаясь найти какое-то объяснение тому, что произошло. Ко времени, когда наконец задремал, небо на востоке окрасилось в розовый цвет.

Когда Эбби проснулась, Зак все еще спал. Она тихо поднялась и отправилась в лес. Вернулась девушка с охапкой каких-то трав. И пока молодой человек крепко спал, она развела костер и заварила густой травяной чай.

Зак проснулся и с трудом разлепил веки. Эбби сидела возле костра, потягивая густой отвар.

– Что ты пьешь? – поинтересовался Зак.

Эбби пристально посмотрела на него, но ничего не ответила.

– Эбби? Ответь мне, что ты пьешь? – потребовал ответа Зак.

– Травяной чай.

– Где ты взяла траву?

– В лесу.

– Ты что, заболела? Почему ничего не сказала мне?

– Я не больна, – Эбби испытующе посмотрела на него. – Чейенские женщины пьют этот отвар, когда не хотят забеременеть.

Зак мгновенно вскочил, его лицо потемнело от возмущения и гнева. Мысль о том, что она убивает их ребенка, оказалась невыносимой.

– Откуда ты все знаешь?

– Всех чейенских женщин обучают, что нужно делать для предотвращения беременности, если появление ребенка нежелательно. Дочь Бизона показывала мне травы, которые необходимо использовать.

– Я не хочу, чтобы ты пила сомнительные снадобья, – заявил Зак. Он не мог понять, почему так расстроился. Ему не хотелось, чтобы Эбби подвергала опасности жизнь, употребляя какие-то примитивные лекарства.

– Я не буду носить ребенка, которого ни один из нас не хочет, – отрезала Эбби и со спокойствием, совершенно несвойственным ее бурной натуре, поднялась и собралась уходить.

Заку ничего не оставалось делать, как промолчать. Ее кажущееся спокойствие сказало ему очень много о чувствах, которые она сейчас испытывала к нему. И все же он не удержался, спросил:

– Куда ты идешь?

– Здесь неподалеку есть ручей. Я хочу помыться.

Зак смотрел, как она уходит, соблазнительно покачивая изящными бедрами, обтянутыми замшевой туникой. Сегодня ночью он много думал и принял очень важное решение.

Безразлично, какой упрямой может иногда казаться Эбби, он заставит ее забыть о непреклонности и понять, что действует для ее блага.

Он честный человек. Он поступит так, как диктует ему честь. Его проклятая гордость требовала, чтобы он поступил с Эбби достойно.

ГЛАВА 10

Эбби плескалась в ручье, стараясь оттянуть возвращение к стоянке. В мыслях был полный сумбур. Каким образом она поступила так безрассудно, почему так покорно ответила ему. Ведь такое поведение девушки совершенно не соответствует моральным и нравственным принципам чейенов. За первую близость она могла себя простить. Но позволить ему, вернее побудить его к повторной близости – непростительно. Она терла себя и вздрагивала, вспоминая, как его пальцы – сильные, теплые, уверенные – ласкали ее, доставляя наслаждение, о каком она даже и не подозревала. Зак просто использовал ее, чтобы утолить собственную похоть. А она так бесстыдно поощряла его.

Он очаровал, околдовал ее при помощи опаляющего жара своих губ, воспламеняющих проникновений возбужденной плоти. А теперь она жаждала его всеми фибрами существа. Эбби смущенно опустила голову, по щекам катились горячие слезы.

Она так покорно поддалась зову собственной плоти, приветствовала желания Зака, потакала ему. Винить кого бы то ни было теперь не имело смысла. Ей было больно и горько. Она – чейенка, она – сильная, сможет пройти через унижения и забыть о постыдной связи с Заком. Она не должна забывать, что он – белый. У нее есть веские причины для того, чтобы не доверять людям белой расы, несмотря на то, что она сама белая по рождению.

Как только они доберутся до Форта Лион у нее больше не будет необходимости видеться с Заком. Странно, она сожалела об этом и не понимала, почему так расстроилась.

Кстати, она не собирается задерживаться в форте. Неважно, что Белый Орел решил отослать ее к белым людям. Она просто может не подчиниться ему. Испугавшись, что Зак отправится ее искать, Эбби неохотно выбралась из ручья, оделась и направилась к месту ночлега. Не было смысла больше тянуть время.

Эбби показалась Заку очень бледной, когда вернулась от ручья. Зак очень встревожился. Он понимал, что ей стыдно за прошлую ночь, но больше виноват был он. Он опытнее в любовных делах, хорошо осведомлен о последствиях. Он не сообразил, что Эбби может так страстно ответить на его ласки. Вероятно, такое стечение обстоятельств неизбежно. Ничто не помешало их сближению, и в этом Зак видел предначертание судьбы.

– С тобой все в порядке? – спросил он, передавая ей еду. – Ты очень бледная, Эбби. Наверное, из-за отвратительного отвара, который выпила сегодня. Я прошу тебя не пить больше языческих снадобий.

– Со мной все в порядке, – спокойно ответила Эбби. – Чейены не язычники. Мы верим в Химмавио. Мудрого Всевышнего. Верим в духов солнца, земли, луны и воды. Духи благославляют нас и управляют нашими жизнями.

– Прости, – промямлил Зак. – Я не хотел тебя обидеть или оскорбить. Прежде, чем мы отправимся в форт, мы должны кое-что обсудить. Поговорим о прошлой ночи…

Эбби с беспокойством посмотрела на него. Она сильно сомневалась, что Зак сумеет как-то исправить положение.

– Забудь о прошлой ночи, – решительно отрезала она прежде, чем он успел докончить фразу. – Этого не должно было случиться. Я не хочу ни о чем вспоминать, – и опустила голову, понимая, что выражение глаз может ее выдать. Она никогда не сможет забыть, что чувствовала, так страстно отдаваясь Заку.

– Посмотри мне в глаза, Эбби, – потребовал Зак, приподнимая ее голову за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. – Мы не можем забыть о том, что произошло между нами. Бог свидетель, я чувствую себя преступни ком. Я действительно не хотел нашей близости, но обстоятельства оказались сильнее здравого смысла, я поддался страсти и желанию. Я не сумел вовремя остановиться и должен все исправить.

– Ты доставил бы большое удовольствие, – Эбби нахмурилась, – если бы больше никогда не напоминал о моей ошибке. Что сделано, того не изменишь. Я виновата также, как и ты. Когда мы доберемся до Форта Лион, то каждый будет жить только своей жизнью. Мы расстанемся навсегда, Зак.

– Я предупреждал, что утром ты меня возненавидишь, – напомнил Зак, – но не жалею, что мы стали с тобой близки. Конечно же, я поступлю по отношению к тебе честно. Как только доберемся до Форта Лион, тотчас же поженимся.

– Поженимся? – Эбби изумленно открыла рот. – Ты считаешь, что я смогу выйти замуж за человека, который убивает мой народ и занимает земли, издавна принадлежащие индейцам? – глаза девушки сверкали от гнева и негодования. – Я никогда не выйду замуж за бледнолицего!

– Я обещал Белому Орлу и Быстрому Ветру защищать тебя, – рассудительно сказал Зак. – Я не сдержал обещания и сделаю все, чтобы загладить вину. Ведь это я лишил тебя невинности. Не смог сдержаться, и теперь ты не девственница.

– Ты глупец. Неужели ты считаешь, что у меня нет собственного мнения по поводу того, что произошло сегодня ночью? Неужели ты считаешь меня слабой и безвольной? Тьфу! – она с отвращением плюнула. – Чейены – не жертвы, которые живут по чужой подсказке. Они могут жить так, как хочется. Я поеду в форт, но замуж за тебя не выйду. Останусь на время у твоих друзей, но если они мне не понравятся, уеду к Белому Орлу на Песчаную речку.

– Эбби, будь благоразумной, – обиделся Зак. – То, чем мы занимались прошлой ночью, может иметь последствия. А вдруг ты забеременела? Я не очень-то верю в языческие зелья.

Эбби презрительно взглянула на него.

– Травяной чай всегда помогал нашим женщинам. Чейены считают, что нет ничего хорошего, когда женщина часто рожает.

– Я долго и упорно думал над сложившимся положением, Эбби. В твоих интересах выйти за меня замуж. Если ты будешь оставаться со мной наедине, как сейчас, то это подорвет твою репутацию.

– Меня не интересует, что подумают обо мне бледнолицые.

– Ты должна будешь считаться с их мнением, потому что будешь жить среди них. Тебе предстоит многое узнать, Эбби. Боюсь, что не все будут по-доброму относиться к тебе.

– Я и не ожидаю доброты от бледнолицых. Не хочу выходить замуж за человека, который собирается жениться на мне из жалости. Ты говорил, что когда-нибудь все равно вернешься в Бостон. Я не стану счастливой в таком большом городе, который ты мне описал. Твоя семья не примет меня.

Зак тяжело вздохнул. К сожалению, многое, что сказала Эбби, правда. Он поступит бессердечно, если, женившись на ней, увезет ее в Бостон. Без сомнения, она будет очень страдать в ограниченном пространстве. Она слишком свободолюбива, ей нужен простор, чтобы словно птице расправить крылья. В Бостоне она почувствует себя, словно птица в клетке, которая бьется крыльями, надеясь вырваться и улететь. Но она ошибается, если считает, что он испытывает к ней жалость. Зак не мог сейчас описать охватившие его чувства. Но жалости к ней он совершенно не испытывал.

– Давай постараемся не примешивать сюда мою семью, Эбби. Я не могу заставить тебя выйти за меня замуж, но, прошу тебя, хорошенько подумай об этом.

– По крайней мере, Пестрый Мустанг искренне хотел на мне жениться, – язвительно сказала Эбби.

– Ты хочешь сказать, что я – лгун? – на щеках у Зака заиграли желваки.

– Твоя благородная честность слишком ослепила тебя. Ты не замечаешь разницы в нашем происхождении и воспитании. Наш брак невозможен, Зак. Фамилия моей семьи – Ларсон. Мы происходим из простых фермеров, а не из семьи, занимающей высокое положение в обществе. Мы с тобой из совершенно разных миров. Пожалуйста, не говори больше об этом со мной.