Чудесная реликвия

      Торри Гамильтон вздрогнула, вспомнив такой же стук и в ту же дверь, только сто лет назад, который однако был всего несколько дней назад. Девушка потрясла головой, как бы прогоняя глупую мысль, и спросила себя, не сходят ли путешественники во времени постепенно с ума?
      –  Яоткрою. Это, наверное, Лавида привезла Кристину, – объяснила Марта и направилась к двери.
      Хозяйка вышла, прежде чем Торри поняла, что она сказала. Кристина. Кристина? Дед рассказывал, что Марта присматривала за ее тетей, когда та была совсем еще маленькой девочкой. Кристина часто гостила в доме деда. Это продолжалось до тех пор, пока девочке не исполнилось шесть лет. Тогда мать Кристины Лавида отправила ее в пансион. Неужели она сейчас встретится с женщиной… вернее, с маленькой девочкой… которая через пятьдесят лет испортит жизнь ее дедушке?

ГЛАВА 15

      Кухонная дверь вновь открылась, и на пороге показалась самая красивая женщина, которую когда-либо видела Торри Гамильтон. У нее были золотистые волосы, уложенные в сложную прическу, темные ресницы и пугающе голубые глаза. Однако выражение высокомерия портило общее впечатление, и Торри сразу же невзлюбила Лавиду.
      Марта вошла вслед за ней, держа за руку маленькую белокурую девочку с опущенными глазами и надутыми губами.
      – Лавида, – сказала Марта Гамильтон, – это Триша, племянница миссис Якобс. А это Кристина, дочь Лавиды.
      Лавида окинула Торри презрительным взглядом и поплотнее закуталась в норковую шубу, словно боялась, что Торри сделает ей что-нибудь плохое.
      – Здравствуйте, – холодно поздоровалась она и повернулась к Марте. – Марта, я благодарна тебе за то, что ты согласилась взять Кристину на такой длительный срок. Доктор говорит, что мне необходимо поехать отдохнуть. Развод отнял столько сил…
      – Да, – кивнула Марта и посмотрела на маленькую девочку, которая стояла рядом с ней. – Я знаю, как тебе было тяжело… Я рада, что Кристина побудет у нас. – Она опустилась на колени рядом с девочкой. – Мы отлично проведем время, правда, Крис?
      Малышка с надеждой посмотрела на Марту. Ее лицо было маленькой копией лица матери: те же голубые глаза и золотистые волосы. Слабая улыбка появилась на ее лице, но услышав строгий голос Лавиды, опять опустила глаза и надулась.
      – Пожалуйста, Марта, не называй ее этим ужасным именем!.. Ну, Кристина, – она погрозила дочери пальцем, – ты будешь слушать миссис Гамильтон, правда? Мама уезжает ненадолго. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как она вернется.
      Услышав эти слова, Кристина обхватила мать за ноги и испустила такой крик, который, по мнению Торри, был слышен за многие мили вокруг.
      Лавида раздраженно нахмурилась:
      – Кристина, немедленно перестань. Это возмутительно! – Она оторвала девочку от себя и сильно встряхнула. – Говорю тебе, я скоро вернусь и привезу с островов много красивых подарков. – Она нагнулась к дочери. – Ты же хочешь получить подарки, правда, дорогая?
      – Я н-е х-о-ч-у, ч-т-о-б-ы т-ы у-е-з-ж-а-л-а! – взвыла Кристина.
      Лавида выпрямилась.
      – Я пошла! – резко произнесла она. – Тебе с Мартой будет очень хорошо. А сейчас поцелуй меня. Я должна идти, чтобы не опоздать на поезд.
      Маленькая девочка привстала на цыпочки и поцеловала мать, после чего опять залилась горькими слезами. Лавида сняла со своей шеи маленькие ручки, взяла девочку на руки и передала Марте.
      – Не знаю, что с ней такое… Ну, до свидания, Марта. У тебя есть адрес, где меня можно найти в случае необходимости. До свидания, Кристина веди себя хорошо. Договорились? – И с этими словами холодная красивая Лавида вышла из дома.
      Марта прижала малышку к себе и погладила по головке, пытаясь успокоить.
      – Ну, ну, Крис, не расстраивайся. Вот увидишь, мама быстро вернется. А мы с тобой, пока ее не будет, отлично проведем время. Джереми и Натан очень хотят поиграть с тобой.
      – Не хочу играть с ними, – послышался приглушенный ответ.
      – А хочешь коврижку и стакан молока? – Кристина кивнула белокурой головкой. – Ну хорошо. Иди в детскую, а я туда принесу коврижку и молоко. Будешь сидеть и смотреть, как играют ребята. Согласна?
      Марта Гамильтон вывела Кристину из кухни. Через несколько минут она вернулась, печально качая головой, и начала резать коврижку.
      – Бедная девочка! – вздохнула Марта. – Вот ужне повезло с матерью. Лавида такая эгоистка думает только о себе! Я ведь знаю, что, если не возьму Кристину, Лавида наймет какую-нибудь незнакомую женщину, чтобы смотреть за девочкой. Она уезжает второй раз за последние шесть месяцев, и оба раза поездки длились больше месяца!
      – Какая у нее фамилия? – спросила Торри, со страхом ожидая ответа.
      – У Лавиды? – Марта ненадолго задумалась, положила кусок коврижки на тарелку и протянула Торри. Потом начала отрезать следующий кусок. – Сейчас вспомню… Сначала была Нельсон. Потом Коннорс, сейчас Хамфри. Да, отец Кристины – Хамфри.
      Пока Марта наливала стакан молока, Торри задумалась. Хозяйка понесла коврижку и молоко в детскую, и Торри услышала, как она разговаривает с девочкой спокойным мягким голосом.
      Кристина Хамфри! Да, все правильно, это ее тетя Кристина!
      Неудивительно, что она выросла такой ведьмой, было первой мыслью Торри. С такой матерью просто невозможно вырасти нормальным человеком! Торри вспомнила свою мать, добрую, веселую и немного вспыльчивую, но быстро отходчивую, и вновь подумала, что, наверное, нельзя вырасти доброй и мягкой, когда мать холодна с дочерью и каждые несколько месяцев бросает ее и отправляется на охоту за очередным мужем.
      – Лавида никогда не хотела ребенка, – сказала Марта, вернувшись в кухню из детской. – Мы не родственницы, но мы крепко дружили с ее матерью, когда та была еще жива. – Она вздохнула. – Мать у Лавиды была доброй женщиной, зато отец – настоящее чудовище. Наверное, Лавида в него.
      – Мой дедушка всегда говорил, что события, которые происходят с человеком в детстве, накладывают отпечаток на всю его жизнь, – пробормотала Торри, жуя огромный кусок коврижки. Зардевшись от смущения, она стыдливо извинилась: – Простите, но она такая вкусная.
      Марта ласково улыбнулась:
      – Я рада, что она вам понравилась. Пожалуй, вы правы насчет событий и детства. Лавида даже намекнула пару раз, что не прочь бы передать Крис нам с Натаниэлем в опеку, но что-то мне не очень приглянулась эта идея. Я боюсь привязаться к малышке, а Лавида потом явится и заберет ее!
      – Извините меня, миссис Гамильтон, – сказала Торри, отряхивая крошки с коленей. – но вы уже и так довольно сильно привязались к Кристине.
      Марта Гамильтон кивнула и поставила перед собой чашку горячего чаю, потом села на стул.
      – Да, конечно, вы правы, но я не знаю, правильно ли забирать чужого ребенка? Может, я ошибаюсь в Лавиде. Может, она не такая уж и плохая. Конечно же, она по-своему любит Кристину.
      Торри, как это ни странно, сейчас жалела маленькую Кристину.
      – Знаете, мои родители погибли, когда мне было шесть лет. Я приехала жить к своему дедушке, и это было замечательно. – Она посмотрела на озадаченную бабушку. – Но у меня есть тетя, страшная эгоистка и большая злюка. Я часто спрашивала себя, что бы со мной было, как бы изменилась моя жизнь, если бы моим опекуном была она, а не дедушка?
      – Ваши родители погибли, когда вам было шесть лет? – недоуменно переспросила Марта. – Но ведь я встречалась с ними прошлой осенью, когда они приезжали на ярмарку. Они сказали, что вы живете с подругой.
      Торри вздрогнула и от волнения чуть не сбросила со стола тарелку с коврижкой.
      – Да, – согласилась она, лихорадочно стараясь найти выход, – это мои приемные родители. Я… меня удочерили. – Она улыбнулась. – Ну, пожалуй, мне пора.
      – О, неужели вы уже должны уходить? – Ее бабушка искренне расстроилась, и вновь у Торри промелькнула мысль, как было бы здорово иметь такую добрую мать. – Мне очень понравилось болтать с вами, дорогая. Приходите к нам в гости, когда будет время.
      – Мне тоже показалось, что мы с вами хорошо поговорили, – искренне согласилась девушка. – И спасибо за коврижку. Она потрясающе вкусная. Я… – Она смущенно замолчала и опустила глаза.
      Марта улыбнулась:
      – Хотите съесть еще кусочек на дорогу. Торри рассмеялась:
      – Нет. У меня в больнице лежит друг. Я собиралась навестить его и хотела бы отнести ему кусок.
      – Конечно! – Марта встала и принялась отрезать огромный кусок. – Ваш друг очень болен?
      Торри мгновенно пожалела, что упомянула о Джейке, но деваться было некуда. Она сказала, что Джейку удалили аппендицит. «Очередная ложь», – прошептал честный внутренний голос. «Заткнись», – прошипела она в ответ, взяла кусок коврижки и быстро вышла на крыльцо.
      – Приходите к нам в любое время, – пригласила Марта. – Очень жаль, что вы не встретились с Натаниэлем… Ну вы только подумайте. Легок на помине!
      Торри испуганно оглянулась и увидела высокого худого мужчину с газетой под мышкой, который шагал к дому. Она не сразу узнала в нем своего деда.
      – Деда… – прошептала девушка, когда он поднимался по ступенькам.
      На приятном лице Натаниэля Гамильтона застыла усталость.
      – Как поживает моя любимая девочка? – спросил он, останавливаясь около Марты и целуя ее в щеку.
      Сердце Торри взволнованно забилось, когда она услышала эти слова. Потом она поняла, что он говорит с женой, а не с ней, и успокоилась. «Но эти же слова ты говорил… я хочу сказать, будешь говорить мне каждый день, когда я буду приходить домой после школы.
      – О, деда, как я по тебе скучаю! – подумала она.
      – И кто эта очаровательная юная леди? – Натаниэль повернулся к Торри, которая растерянно смотрела на него. Этот молодой, такой молодой мужчина, был ее дедушкой. Каким же красивым он был и как сильно был похож на ее отца!
      – Я… Я… – забормотала она, не что ответить, но к ней на помощь пришла Марта.
      – Это племянница Лиз Якобс – Триша. Она приходила ко мне в гости.
      – Вот как? – Натаниэль Гамильтон странно посмотрел на нее, и Торри увидела, как напряженно он о чем-то думает. Через несколько секунд его строгое лицо расправилось. – Это замечательно! Марте даже не с кем поговорить.
      Торри пожалела, что сказала, будто ей нужно идти. Как ей хотелось поговорить с дедушкой и даже… ее сердце взволнованно заколотилось… рассказать ему правду. Имела ли она право предупредить его, что случится через сорок или пятьдесят лет? Или это будет тем же самым, в чем она обвиняла Джейка? Попытка контролировать судьбу.
 
      Ладони Торри Гамильтон вспотели, и она была рада, что дедушка не протянул руку. Последовало неловкое молчание, во время которого они все смотрели друг на друга, потом Торри нарушила тишину.
      – Мне пора, – сказала она. – Было очень приятно познакомиться с вами.
      – Если вы уходите из-за меня, то совершенно напрасно, – сказал Натаниэль. – Останьтесь на ужин.
      Торри очень хотелось остаться, но она вспомнила Джейка, скучающего в палате, и эта картина пересилила ее желание принять приглашение.
      – Нет, – с сожалением покачала головой девушка. – Мне пора в Ричмонд. Я должна навестить больного друга, он лежит в больнице.
      Натаниэль Гамильтон огляделся по сторонам.
      – Я не вижу ни машины, ни велосипеда.
      – Я пойду пешком.
      Марта удивленно развела руками:
      – Пешком в Ричмонд? Даже слышать об этом не хочу. Натаниэль, ты ведь сможешь подвезти ее, да?
      – О, нет! – быстро возразила Торри, хотя в глубине души надеялась, что он уговорит ее. – Мне не хочется беспокоить вас.
      – Я знаю, что Якобсы еще не починили свой грузовик, – сказала Марта, – но я отругаю Лиз Якобс за то, что она разрешила вам прийти сюда пешком… К тому же скоро начнет темнеть!
      – Пожалуйста, не сердитесь на нее, – попросила Торри и подумала, что бедной Лиз Якобс придется многое объяснить после ее ухода. – Я привыкла ходить пешком. – Она быстро спустилась с крыльца.
      – Подождите минуту! – остановил Торри повелительный голос ее дедушки. Она испуганно оглянулась. – Вам вовсе необязательно идти пешком. Я только что вспомнил, что забыл кое-что в конторе. – Он обнял Марту и показал на машину. – Поехали, Триша. Я с удовольствием отвезу вас в больницу.
      Торри посмотрела на Марту Гамильтон, стоящую на крыльце, и ей страшно захотелось обнять бабушку на прощание. Завтра Марта узнает, что она никакая не Триша Якобс. Это будет означать, что дорога для нее к Гамильтонам с завтрашнего дня закрыта. Сейчас Торри пожалела, что не поправила Марту, когда та подумала, что она племянница Якобсов. Могла бы представиться под каким-нибудь другим именем и придумать, что у нее отпуск и она вышла прогуляться. «Что горевать, – подумала девушка, – сейчас уже ничего не исправишь».
      – До свидания, – попрощалась Торри с бабушкой. – Я рада, что познакомилась с вами. – Она замолчала, затем быстро добавила: – Боюсь, вы этого не поймете, но сегодня у меня особый день. Вы… вы помогли мне.
      Бабушка Марта слегка нахмурилась, словно пыталась понять, о чем говорила Торри, потом улыбнулась:
      – Я рада, дорогая. Мы вам всегда рады. Торри Гамильтон отвернулась от нее и быстро села в машину рядом с дедушкой, борясь со слезами. К счастью, Натаниэль не заметил ее взволнованности. Машина тронулась с места. Он молчал до тех пор, пока они не выехали на дорогу, ведущую в Ричмонд.
      – Кто вы на самом деле? – спросил Натаниэль, искоса бросая на нее взгляд.
      Торри изумленно уставилась на него.
      – Ч… что вы хотите сказать? – спросила она, пытаясь выгадать время и придумать правдоподобный ответ.
      – Я хочу сказать, что вчера встретил в городе племянницу миссис Якобс. Она низенькая и полная девушка, и у нее короткие черные волосы. – Он нагнул голову и посмотрел на спутницу. – Вы мне показались искренней… я говорю о последнем коротком разговоре с Мартой… так что не думаю, будто вы хотели сделать что-то нехорошее. Но зачем нужно было притворяться, будто вы Триша?
      – Я… я… мне жаль, но я не могу вам объяснить, – сказала Торри. – Боюсь, вы мне не поверите.
      – А вы попробуйте.
      «Не делай этого, – предупредил Торри ее внутренний голосок. – Ты или очутишься в смирительной рубашке, или выболтаешь, что произойдет в будущем. В любом случае ты доставишь себе и своему деду уйму неприятностей».
      Девушка быстро придумала правдоподобную ложь и снова почувствовала укол совести из-за того, что вновь приходилось лгать.
      – Дело в том, – ответила Торри, – что мы с женихом попали в автомобильную аварию. Он сейчас лежит в больнице. Я вышла прогуляться… обдумать ситуацию и решить, что делать дальше… и забрела к вам в дом.
      – Такая длинная прогулка? – Натаниэль Гамильтон подозрительно посмотрел на внучку.
      – Да. Я люблю ходить пешком, а город мне надоел. – Торри посмотрела на него широко раскрытыми глазами, надеясь, что они полны искренности. – Когда я встретила вашу жену и она подумала, будто я Триша, мне показалось, что будет легче, если я не стану возражать.
      – Почему?
      Торри выглянула из окна. Она попыталась говорить печальным голосом, и это оказалось совсем нетрудно.
      – Я… я не знаю. Наверное, мне нужен был человек, с которым можно поговорить.
      Я… я пыталась решить, стоит мне выходить замуж или не стоит. Шла, думала и тут повстречалась с вашей Мартой. Она у вас такая добрая, и открытая, и… Вы понимаете меня, да?
      «Ты несешь чушь собачью, – мрачно подумала Торри. – Лучший выход для тебя сейчас – замолчать». Последовало долгое молчание, и Торри почувствовала, что у нее по шее стекает струйка пота. Внутри ее кричал громкий голос: «Деда! Деда! Это я! Я так много хочу тебе рассказать. Я хочу предупредить тебя о том, что ждет впереди! Но если я сделаю это… Если я расскажу правду, откуда мне знать, не изменит ли это что-нибудь в будущем, то, чего ни в коем случае нельзя менять?» Девушка посмотрела на Натаниэля Гамильтона.
      Он потер очень знакомым жестом подбородок, и у нее запершило в горле.
      – Не очень, – наконец проговорил он. – Но полагаю, вы не сделали ничего плохого. Надеюсь, с вашим женихом все в порядке?
      – Да, слава Богу, ничего страшного. Дедушка кивнул, и на его лице появилось искреннее облегчение. «Какой же ты добрый! – подумала Торри. – Ты не знаешь, кто я, но все равно тебе не наплевать на мои проблемы. И Марте тоже будет не наплевать, когда ты ей все расскажешь. Уверена, она ни капельки не рассердится на то, что я обманула ее. Как мне хочется остаться здесь с вами! Остаться и не возвращаться в ту путаницу, которая ждет в Ричмонде».
      Торри закрыла глаза и прижалась лицом к стеклу. «Когда вернусь домой, – подумала она, – обязательно спрошу деду, помнит ли он этот эпизод. Если помнит, то попрошу прощения за то, что солгала».
      – Ну вот мы и приехали, – сказал Натаниэль Гамильтон, останавливая машину перед входом в больницу.
      Торри минуту сидела неподвижно. Сейчас был ее последний шанс, если она хотела сказать правду, если хотела хотя бы намекнуть, кто она. Может быть, хотя бы сказать ему свое имя?
      – Спасибо, – поблагодарила девушка и медленно открыла дверцу. – Я хочу, чтобы вы знали одно: я не хотела сделать ничего плохого.
      – Я вам верю. Вы… когда я расскажу обо всем Марте, думаю, для нее будет очень важно, если я смогу назвать ей ваше настоящее имя.
      Торри улыбнулась, обрадовавшись, что не пришлось принимать трудное решение.
      – Виктория. Меня зовут Виктория Гамильтон. Друзья называют меня Торри.
      Натаниэль удивленно вскинул брови.
      – Как странно. Моя фамилия тоже Гамильтон. Впрочем, Гамильтоны – распространенная фамилия. – Он протянул визитную карточку. – Это моя визитная карточка. Если задержитесь в городе дольше, чем рассчитываете, позвоните нам. Мне кажется, вы очень понравились Марте.
      Торри почувствовала, как слезы наворачиваются у нее на глаза.
      – Она мне тоже понравилась. – Девушка вышла из машины и оглянулась. – Спасибо, деда, – поблагодарила она и раскрыла от страха рот, заметив ошибку. Потом захлопнула дверцу и взбежала на крыльцо.
      Войдя в больницу, девушка прислонилась к двери и закрыла глаза. Желание вернуться домой нахлынуло так сильно, как никогда раньше. Она должна вернуться домой и спасти своего дедушку.
      Увидев в холле знакомое лицо, Торри Гамильтон открыла от изумления рот. Доктор Галлахер беседовал с… Лукасом Монтгомери! Правда, на Монтгомери не было формы капитана армии Конфедерации. На нем были темные брюки и белый халат, а в руках он держал журнал по уходу за больными.
      Торри сделала непроизвольный шаг назад. Как он нашел их? Ах да, Монтгомери хвастался достижениями ученых. Может, они изобрели способ, с помощью которого через другие УПВ можно проследить путь путешественников во времени? И тут же возник вопрос: а была ли вчерашняя остановка сердца у Джейка случайной? Даже доктору она показалась странной. Ей стало страшно. А что, если Монтгомери переоделся доктором, чтобы пройти в палату к Джейку и убить его?
      Нужно во что бы то ни стало попасть в палату к Джейку!
      Она раскрыла входную дверь. Торри действовала автоматически, сбежала с крыльца и бегом свернула за угол.
      Лавируя между мусорными ящиками и перепрыгивая через какие-то коробки, Торри добралась наконец до служебного входа. Она пригнулась за огромным мусорным ящиком и подумала, что Монтгомери мог быть не один. У него могли быть сообщники, которые следили за больницей. Девушка осторожно выглянула из-за ящика, но никого не увидела. Быстро поднялась на заднее крыльцо и вошла в больницу.
      Ее шаги громко раздавались в тихом коридоре. Тогда Торри побежала на цыпочках, потом нырнула в шкаф с надписью «Белье». Она опустилась рядом с горой аккуратно сложенных полотенец и положила голову на руки.
      Чтобы хоть немного успокоиться, Торри дотронулась до кулона под тенниской, затем осторожно приоткрыла дверцу. Никого не увидев, девушка выскользнула в коридор и бесшумно двинулась дальше. Время от времени она останавливалась и осторожно оглядывалась. До лестницы Торри добралась без происшествий.
      Джейк лежал на четвертом этаже, и Торри начала быстро подниматься по лестнице, едва касаясь ступенек. На площадке второго этажа она на секунду остановилась, чтобы отдышаться, и начала было подниматься дальше.
      – Очень торопитесь, мисс Гамильтон? – раздался низкий мужской голос у нее за спиной.
      Торри остановилась посредине пролета лестницы и оглянулась. Ее сердце чуть не выскочило из груди, когда она увидела Лукаса Монтгомери. Он вышел из тени. В руках держал маленькую черную коробочку.
      – Очень рад снова вас видеть, – галантно произнес Монтгомери.
      Торри испустила звук, что-то среднее между смехом и фырканьем.
      – Извините, но я не могу сказать о себе то же самое. Что вам нужно?
      – Думаю, вы прекрасно знаете, что мне нужно. Ваш кулон и ваша помощь, в том порядке, как я перечислил.
      – Идите к черту! – решительно заявила Торри, поднимаясь на одну ступеньку.
      Лукас злобно рассмеялся:
      – Ад – очаровательное место, просто изумительное. И вы сможете убедиться, что танцы с дьяволом все же предпочтительнее смерти.
      Торри поднялась еще на одну ступеньку.
      – Это вы попытались убить Джейка, когда он лежал в послеоперационной палате?
      – Да, и я бы добился успеха, если бы вы не проснулись и не позвали на помощь сестер. Вы все больше и больше мешаете мне, моя дорогая.
      – Удовлетворите мое любопытство, пожалуйста. Что вы ему сделали? – Единственная надежда на спасение заключалась в том, чтобы заставить его говорить. Только так она могла надеяться выгадать время и скрыться от этого смертельно опасного сумасшедшего.
      – Я впрыснул одно вещество в его внутривенный раствор, после чего у него и начался сердечный приступ. Все очень просто! Наркотики обладают замечательными свойствами! Да что я вам рассказываю, вы не хуже меня знаете об этом, не правда ли, моя красавица?
      Пока Монтгомери объяснял, как вызвал остановку сердца у Джейка, Торри поднялась еще на одну ступеньку. Она смотрела на коробочку, которую он держал в руке.
      – Что это? – спросила она и вспомнила виденные в детстве эпизоды из «Звездного пути». – Какой-нибудь лазер?
      Лукас Монтгомери рассмеялся:
      – Как будто не знаете. Вы прекрасно знаете, что это такое, просто притворяетесь глупенькой. Должен признать, вы отличная актриса.
      – Вы им ранили Джейка в 1863 году? – спросила Торри, вспомнив слова доктора Гамильтона о странной ране Джейка.
      – Да, и если вы сейчас же не станете мне помогать, вас ожидает та же участь.
      Торри Гамильтон облизнула пересохшие губы. В ушах раздавался глухой стук сердца, мешая думать.
      – Только на этот раз, – пояснил Монтгомери, – я переключу его на самый высокий уровень, и вы, моя дорогая мисс Гамильтон, просто исчезнете, растворитесь в пустоте. Камерон никогда даже не узнает, что с вами случилось. Он решит, что вы бросили его и отправились в свое время.
      – Как вы нашли нас?
      – О да, это интересная маленькая информация, о которой вы еще не знаете. Когда путешествия совершаются внутри временного промежутка в сто лет, УПВ позволяет переместиться в это же время другому человеку, только с гораздо большей точностью. Примерно так же река притягивает обломки обратным прибойным потоком.
      – Какое удачное сравнение! – заметила Торри.
      – Самое главное понятно. Но вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. Энергия вашего кулона и привела меня к вам. Мне оставалось только включить свое устройство и разрешить камням поймать ваш сигнал… А сейчас, мисс Гамильтон, к делу. Мы и так потратили слишком много времени на разговоры.
      Монтгомери посмотрел на лазер и повернул циферблат на более высокий уровень. Торри воспользовалась секундным отвлечением и бросилась на него. Она обхватила ногами его талию и выбила из рук черную коробочку. Они с грохотом упали, и Торри оказалась сверху.
      Монтгомери закричал от боли, и его руки на мгновение разжались. Этого мгновения оказалось достаточно для Торри, чтобы освободиться. Она бросилась наверх, перепрыгивая через три ступеньки. Девушка знала, что у нее совсем мало времени. Монтгомери с минуты на минуту предупредит сообщников или сам поднимется в палату Джейка. Торри выскочила в пустой, к счастью, коридор четвертого этажа. Она вбежала в палату Джейка, который испуганно посмотрел на нее, бросилась на койку и сунула кулон ему в руки.
      – Перенеси нас в 1863 год, Джейк! Немедленно! – велела девушка.
      Джейк не стал тратить драгоценное время на вопросы. Дверь в комнату распахнулась, но вокруг Джейка и Торри уже кружился разноцветный вихрь. Лукас Монтгомери был бессилен помешать им.
      Цвета кружились, и в Торри начала расти знакомая паника. И только пальцы Джейка, нежно сжимающие ее руку, напоминали ей, что она не одна. Куда бы их ни забросила судьба, Джейк будет рядом. «Прощайте, доктор Галлахер, – молча попрощалась Торри. – Вы хороший человек. До свидания, бабушка. До свидания, деда… еще раз до свидания…» Наконец мелькание цветов остановилось, и темнота потянула ее вниз, в вечность.

ГЛАВА 16

      – У тебя все будет в порядке. Тебе сейчас нужно только отдохнуть, и твое тело само вылечит себя. – Осмотрев рану на груди Джейка, доктор Гамильтон выпрямился и покачал головой. – Так и не понял, как тому доктору удалось закрыть рану. Поразительная техника.
      – Поразительнее то, что нам удалось вернуться сюда, – сказала Торри. – Я боялась встречи с динозаврами и пещерными людьми. – Она повернулась к Камерону. – Как, по-твоему, чем это путешествие отличалось от остальных?
      Они очутились на окраине Ричмонда, в том же самом месте, куда прибыли в 1941 году. К счастью, в 1863 году там еще ничего не было. Хотя это место и находилось совсем недалеко от временного жилища доктора Гамильтона, Джейк и Торри шли, затаив дыхание и опасаясь попасться кому-нибудь на глаза.
      Они не только попали в тот же самый год, но и в днях разница оказалась совсем небольшой – всего несколько дней. Доктор сообщил, что, когда началось сражение у Ченслорсвилля, поиски Джейка прекратились. Сражение произошло в тот же самый день, когда Монтгомери ранил Джейка.
      Джейк Камерон приподнялся на локтях.
      – Я думал об этом. Мне кажется, такой точностью мы обязаны тому, что объединили наши энергии и мысленно сконцентрировались именно на этом годе и этом месяце.
      Их взгляды встретились. Торри вспомнила объединение энергий и почувствовала, как в ней разгорается знакомое пламя. Девушка удивлялась, как она могла позволить Монтгомери даже дотронуться до нее? После возвращения в 1863 год, когда доктор Гамильтон вышел из комнаты, Джейк объяснил, что Монтгомери дал ей сильный наркотик, который и вызвал у нее такую реакцию. Торри с огромным облегчением узнала, что действовала в ту ночь не по своей воле.
      – Но вспомни, когда я попыталась перенестись в будущее… когда ты умирал… мы оба думали о 1994 годе, – напомнила она ему, – а очутились в 1941-м.
      – Извини, котенок, но я потерял сознание еще до начала путешествия. Так что последнее путешествие было первым, в котором мы объединили нашу энергию. – Джейк Камерон откинулся на подушки. Они вернулись прошлой ночью, и с тех пор он лежал в этой комнате. Так потребовал Рандольф Гамильтон.
      Большая часть ночи ушла на подробное объяснение доктору Гамильтону. Торри рассказала Рандольфу, что ей поведал дедушка, и то, как его упрятали в санаторий. Еще она рассказала о Кмере и Монтгомери. Выслушав прапраправнучку, доктор Гамильтон поведал историю своего отца. Оказалось, что на смертном одре старший Гамильтон рассказал сыну странную историю о незамужней тете, которая путешествовала во времени и оставила дневник. Он велел Рандольфу прочитать дневник, когда придет время, но доктор Гамильтон воспринял рассказ старика как бред умирающего.
      К огромному облегчению Торри, как только доктор услышал всю историю и пообещал побыстрее прочитать дневник, он изменил свое отношение к Джейку. Рандольф даже понял, почему Джейк так вел себя с Торри в их брачную ночь. Они кивали друг другу, как старые друзья, а девушка смотрела на них и возмущенно качала головой.
      Однако Торри не позволила возмущению омрачить радость. Ведь Джейк остался жив. Она была так счастлива, что не могла долго дуться.
      Была ли его теория насчет точности путешествия во времени правильной? Или Джейк с самого начала лгал о неточности УПВ, чтобы задержать ее в 1863 году, пока не сможет сам воспользоваться кулоном?
      Торри убрала с затылка волосы. Ей было жарко, и она устала размышлять над тонкостями путешествий во времени и решила довериться Джейку.
      Торри повернулась и увидела, что Джейк Камерон наблюдает за ней. В его взгляде она заметила настороженность. Неужели он заподозрил, что она сомневается в нем?
      – У него действительно все будет в порядке? – обратилась Торри к доктору. – Меня тревожит, что между окончанием операции и путешествием прошли считанные часы.
      – Все будет отлично, – заверил ее Гамильтон. – Но только при одном условии. Какое-то время он должен лежать и вести себя спокойно.
      – Перестаньте говорить обо мне так, будто меня здесь нет! – сердито отозвался Джейк.
      – Тебя бы здесь действительно сейчас не было, если бы ты сделал то, что собирался. Понятно? – Она скрестила руки на груди и бросила на него уничтожающий взгляд.
      Джейк был очень бледен, несколько секунд он смотрел в потолок, потом попросил воды. Торри принесла стакан и поддерживала его, пока он пил. Потом Джейк, на лице которого застыло решительное выражение, откинулся на подушки.
      – Я должен остановить Монтгомери, – сказал он. – Я не могу ждать, пока мне станет лучше.
      Торри покачала головой:
      – Мы с доктором не позволим тебе сделать этого, правда, доктор? Ты ничем не сможешь помочь полковнику, если будешь мертвым.
      – Ты не понимаешь. – Его глаза были сейчас такими холодными, что Торри испугалась. Она придвинулась к нему, взяла за руку и ласково пожала. Он ответил таким же ласковым пожатием, и его взгляд подобрел, хотя морщины стали глубже и заметнее.