Чудесная реликвия

      – Если я оставлю вас, – спокойно ответил Джейк. – вы умрете.
      – Я готов умереть в случае необходимости. – Полковник пристально посмотрел на Камерона, и на его обычно приятном лице пролегли глубокие морщины от боли. – Вам прекрасно известно, что мы должны, во что бы то ни стало должны выполнить свой долг, пусть даже ценой собственных жизней.
      В голове Джейка мелькнула мысль. Долг! Да, он был обязан выполнить свой долг, но долг перед кем? Усилием воли лейтенант заставил себя ни о чем не думать и вновь посмотрел на Рида. Тот уже держал самодельный тампон.
      Камерон сердито сжал зубы, но не стал мешать Бренту Риду держать тампон, а прополз несколько футов до сумки. Он прекрасно понимал, в каком опасном положении они находятся. В любую секунду их могли найти солдаты противника и решить за него сложную моральную проблему, мучившую его. Джейк схватил сумку за ремешок, подтянул к себе и сунул подмышку, потом вернулся к Риду. В сумке лежал запечатанный пакет. Всего несколько секунд понадобилось, чтобы вскрыть печати и бегло просмотреть несколько документов, которые лежали внутри. Джейк Камерон нахмурился.
      – Что… что там такое? – слабым голосом поинтересовался Рид.
      – Хукер собирается выступать в поход. Северяне направляются к Ченслорсвиллю.
      – Но ведь Седжвик собирает войска у Фредериксберга.
      – Наверное, это только отвлекающий маневр, чтобы сбить с толку Ли. – Джейк посмотрел на лицо полковника, ставшее сейчас пепельного оттенка. – Мы должны как можно быстрее доставить эти бумаги в лагерь.
      Брент Рид покачал головой:
      – Ты должен доставить бумаги, а не мы. Со мной ты не сможешь быстро передвигаться. А сейчас иди и постарайся побыстрее добраться до наших.
      Долг и порядочность разрывали сердце Джейка Камерона. Если оставить здесь Рида, он умрет. Вместе с ним умрет и сам Джейк, и послание никогда не попадет к Ли.
      «Ну и что, – заспорила практичная половина Джейка, не желая сдаваться. – В конце концов, это не твоя война. Тебя должно волновать только одно – как помешать Кмеру появиться на свет». Он было двинулся от полковника, держа гладкую кожаную сумку, однако, подумав, остановился. Но как он может быть уверен, что не изменит ход истории, если не доставит пакет? И, доставив документы, он тоже может изменить ход истории.
      Черт бы побрал эти путешествия во времени!
      – Послушайте, полковник, я… – начал было Джейк Камерон и замолчал.
      Глаза Брента Рида были закрыты. Лейтенант быстро нагнулся и пощупал пульс. Пульс был слабым, с перебоями. «О'кей, Камерон, – мысленно сказал он себе, – вот и все. Наступило время принимать решение. Что, по-твоему, главнее: твой долг и честь борца сопротивления в войне 2417 года или долг и честь офицера армии конфедератов в войне 1863 года».
      Перед его мысленным взором промелькнула Торри, какой он видел ее в последний раз: с распущенными волосами, которые каскадом рассыпались по плечам, и сверкающими от гнева изумрудно-зелеными глазами. И он неожиданно понял, что не сможет оставить полковника Рида умирать в лесу, и понял, что доставит пакет генералу Ли. Причем не по каким-то там благородным причинам, а по одной простой и очень эгоистичной: он хотел жить!
      Джейк сжал лоб ладонями. Что с ним? Он вступил в эту игру, прекрасно зная правила. Для него не было секретом, что выполнение задания будет означать для него смерть. И он сознательно пошел на это.
      Мысленно обругав себя, Джейк Камерон нагнулся, неловко поднял неподвижное тело полковника Брента Рида и положил на плечо. Он решил отвезти своего командира в лагерь. После этого судьба Рида будет находиться в руках Господа Бога, а не в руках Джейка Камерона. Низко нагнувшись под тяжестью ноши, он побрел на юг и скрылся в лесу.
 
      Торри смотрела в зеркало и восхищалась зеленым платьем с желтоватым оттенком, крючки которого Ханна только что застегнула у нее на спине. Оно было потрясающим, несмотря на очень низкий вырез на лифе. Она подергала его, но не смогла сдвинуть даже на небольшую часть дюйма.
      – Ханна, ты уверена, что оно годится для ужина в общественном месте?
      Негритянка нахмурилась, услышав незнакомое слово.
      – Тебе не нравится платье, девочка? Но я сделала все, что могла. Конечно, модные швеи шьют лучше, но…
      Смех Торри прервал ее:
      – Платье очень красивое! Я имела в виду вовсе не это, моя дорогая, замечательная Ханна! – Она показала на грудь, выглядывающую из-под шелка. – Боюсь, я не привыкла показывать так много.
      Пожилая экономка доктора Гамильтона рассмеялась:
      – Дорогая, тебе не надо прятать свои достоинства… А сейчас я пойду помогу доктору Рандольфу завязать галстук. Этот Генри никогда не может завязать его как надо.
      Торри Гамильтон улыбнулась, и толстая женщина прошла через дверь, соединяющую ее комнату с комнатой доктора Гамильтона. Из номера доктора донеслись ее упреки в адрес Генри. Девушка улыбнулась и повернулась к зеркалу. Она аккуратно поправила локон, выбившийся из прически и свесившийся на лоб. Длинные волосы были собраны в корону и спадали длинными прядями на плечи. Без ложной скромности Торри была вынуждена признать, что выглядела очень привлекательной… Если бы только не одна деталь. Она приблизилась к зеркалу и внимательно посмотрела на свое отражение.
      Что бы ей сделать с лицом? Этим вечером ей очень хотелось выглядеть безупречно.
      Для капитана Монтгомери?
      Торри воинственно встряхнула волнистыми локонами. В юности она гордилась тем, что не относилась к девицам, влюбляющимся в каждого смазливого парня. Она росла рассудительной девушкой, но Натаниэль Гамильтон опасался, что если она влюбится, то влюбится по уши… причем скорее всего в плохого человека.
      Потом появился Гарри и начал приглашать ее на ужины, сводя Торри с ума своим красивым смуглым лицом и обворожительной улыбкой. Натаниэлю показалось, что его страхи сбываются. Оглядываясь назад, Торри сейчас не могла поверить, что вела себя столь глупо и доверчиво и влюбилась в такое ничтожество!
      Чтобы щеки не были такими бледными, Торри несколько раз ущипнула их. Она вновь посмотрела в зеркало и спросила себя, не ведет ли она и сейчас себя точно так же глупо и доверчиво? Что она делает? Наряжается, как ветреная школьница перед балом. И все это только потому, что капитан Монтгомери дотронулся до нее и будто ток пронизал ее.
      Из зеркала на нее смотрели зеленые глаза. Может быть, она и не была так уж ветрена. Может, ей просто было одиноко. Она устала, ей было грустно и очень хотелось, чтобы кто-нибудь обнял ее… человек, которому она могла доверять. Такой ли человек Лукас Монтгомери? Время покажет.
      Торри загадочно улыбнулась невольной шутке. Для начала стоит вспомнить, что именно из-за времени она и очутилась в такой передряге. Девушка постаралась не думать об этом. На несколько часов, только на сегодняшний вечер, она решила забыть о своих неприятностях. Она прогонит слезы, усталость и грустные мысли о Джейке и постарается провести приятный вечер в компании приятного джентльмена.
      Торри улыбнулась и повязала волнистые волосы лентой. Потом еще раз пригладила их и отправилась к доктору Гамильтону сказать, что готова к ужину.
 
      Джейк Камерон вернулся в лагерь под Ричмондом перед наступлением темноты и обнаружил, что в лагере нет ни одного доктора, кто мог бы помочь полковнику Риду. Полковник едва дышал, но по крайней мере хоть остановилось кровотечение. Джейк вновь внимательно посмотрел на Брента Рида и вздохнул. Полковнику необходима помощь очень опытного доктора.
      Передав пакет с важным донесением адъютанту генерала Ли, лейтенант Камерон жадно набросился на тарелку бобов и устало попросил повара найти кого-нибудь, кто знал бы, где, черт возьми, можно найти доктора. Через несколько минут появился солдат из его роты и сообщил, что в отеле «Ричмонд» сегодня поселился какой-то доктор. Взяв из загона свежую лошадь, Джейк запрыгнул в седло и отправился в Ричмонд.
 
      – Замечательный ужин! – с довольным видом кивнул доктор Гамильтон, вставая из-за стола, накрытого белой скатертью. – Не могу вспомнить, когда в последний раз так наслаждался едой.
      Настроение Торри было испорчено: их ужин состоял из крошечного кусочка пережаренного цыпленка, жареного картофеля, маиса и кукурузного хлеба. Дела Юга на самом деле были плохи, если даже в отеле «Ричмонд», славящемся своей кухней, повар, скрепя сердце, опустился до такой, с позволения сказать, стряпни. Для ее «дедушки» было типично относиться к серьезным вещам, как к пустякам.
      Торри рассмеялась на похвалу ужина прапрапрадедом, решив не портить такой замечательный вечер.
      – Обязательно передам ваши слова Ханне, – пошутила она над доктором Гамильтоном.
      Рандольф Гамильтон театрально закатил глаза и посмотрел на Лукаса Монтгомери, не сводящего с девушки оценивающего взгляда.
      – Видите, как тяжело приходится бедному одинокому мужчине в доме, полном женщин, капитан?
      Лицо капитана осветила уже знакомая обворожительная улыбка.
      – На эту жалобу, доктор, могу вам ответить только одно: я завидую вам.
      Доктор Гамильтон улыбнулся и посмотрел в сторону, пытаясь привлечь внимание официанта. Как только старик отвлекся, капитан Монтгомери посмотрел на Торри, и взгляд его карих глаз обжег ее.
      Торри покраснела и принялась внимательно разглядывать свои руки, как и подобает скромной воспитанной девушке с Юга. Натерпевшись грубостей от Джейка, она была рада встретиться с настоящим южным рыцарством.
      «Вот как, – вкрадчиво поинтересовался тихий внутренний голос, – ты уверена, что это рыцарство? А может, ты рада тому, что всякий раз, когда он смотрит на тебя, у тебя закипает кровь и плавятся золотые сережки, которые тебе подарил доктор?» Ей очень не хотелось признаваться в этом, но внутренний голос был прав.
      «Заткнись», – резко велела Торри своему язвительному внутреннему голосу и вновь посмотрела на доктора и капитана. С той минуты, как она спустилась по лестнице, опираясь на руку доктора, и увидела капитана Монтгомери, не сводящего с нее пристального пылкого взгляда, мысли у нее стали путаться. А когда галантный капитан поцеловал ей руку и незаметно пожал пальцы, сердце заколотилось и в глазах потемнело.
      Лукас Монтгомери предложил ей руку. Торри почувствовала внезапную слабость и с трудом смогла положить свою руку на изгиб его локтя. Торри не знала, как ей удалось спокойно провести весь ужин и даже съесть большую его часть.
      Доктор Гамильтон встал, и Торри очнулась от мыслей. «Неужели мы уже должны уйти?» – подумала девушка. Мысль о том, что придется расстаться с капитаном Монтгомери, расстроила ее.
      – Должен извиниться перед вами, молодые люди, – сказал доктор. – Десертом наслаждайтесь, пожалуйста, без меня. – Он довольно похлопал по затянутому в жилет животу.
      – О нет, дедушка, – запротестовала Торри, чувствуя одновременно и ликование, и неопределенный страх. – Если ты считаешь, что надо уже уходить…
      – Ерунда. Я не сказал, что плохо себя чувствую и должен идти к себе. Просто мне очень нужно съездить в лагерь. У меня уже появилось несколько пациентов, которых я должен навестить. – Гамильтон оглядел переполненный ресторан. – Уверен, у тебя надежный спутник, моя дорогая. На него можно положиться.
      – Спасибо, сэр, – поблагодарил капитан Монтгомери. Потом поднялся и пожал руку старику. – Я высоко ценю ваше доверие.
      Разочарованная, Торри смотрела вслед доктору Гамильтону, пробирающемуся между столиками к выходу. Порой обычаи южан казались ей очень скучными и глупыми. Будь они сейчас в конце двадцатого века, она бы с капитаном после вкусного ужина отправилась на танцы. Потом он мог бы пригласить ее к себе. Она могла пойти, а могла и отказаться.
      Но в 1863 году у бедных влюбленных не было такого выбора. Они должны сидеть, пить кофе, есть пирог и болтать о всякой чепухе. После ужина, следуя правилам южного этикета, Лукас Монтгомери должен проводить Торри до двери ее комнаты и вежливо пожелать спокойной ночи. Торри вздохнула и подумала, что мысли ее принимают совсем неподобающее для молодой воспитанной девушки направление.
      – Устали?
      Голос капитана Монтгомери заставил ее очнуться, и она ослепительно улыбнулась кавалеру:
      – Устала? О, конечно же нет. У меня такое состояние, словно я могу всю ночь не ложиться спать. Наверное, меня взволновала встреча с Ричмондом.
      Лукас Монтгомери нагнулся и накрыл ее ладонь своей.
      – Вам очень хочется попробовать десерт? Торри Гамильтон сглотнула подступивший к горлу комок. Сейчас капитан очень нежно гладил ее запястье.
      – Ч… что вы хотите сказать?
      – Может, вместо десерта вам хочется немного подышать свежим воздухом? – Он широко улыбнулся, и Торри показалось, что сердце вот-вот выскочит из ее груди. Ей казалось, будто оно бьется где-то у самого горла.
      – Да, капитан, – прошептала она. – Мне очень хочется подышать свежим воздухом.
      – Пожалуйста, называйте меня Лукасом, – шепотом попросил он. – В конце концов, ведь я сегодня спас вас, не так ли?
      – Но мы знакомы только…
      – Ах, эти правила церемонного ухаживания и хорошего тона! Конечно, мы познакомились всего несколько часов назад, и, как хорошо воспитанная молодая леди, вы должны следовать им, – в его глазах заплясали веселые огоньки, – по крайней мере на людях. Давайте выйдем на веранду. Там мы сможем насладиться свежим воздухом и уединением.
      Как загипнотизированная, Торри позволила капитану Монтгомери провести себя между столами, они вышли в двустворчатые двери и оказались на деревянной платформе, находившейся в задней части отеля. Света на веранде не было. В черном ночном небе, словно лучина, светила луна. Чтобы придать веранде сходство с тропиками, повсюду были расставлены огромные растения. На веранде, кроме них, никого не было.
      – Я… мне нужно подняться к себе, – пробормотала Торри. Она посчитала, будто должна по крайней мере хоть попытаться показать, что она приличная девушка.
      – Совершенно с вами согласен, – кивнул Лукас и, полуобняв ее за талию, повернул к себе. – Поднимитесь по парадной лестнице, а я потихоньку по задней и через несколько минут загляну к вам.
      Глаза Торри широко раскрылись. Ее изумление было искренним.
      – Прошу прощения.
      В ответ капитан привлек Торри к себе. Его губы с силой прижались к ее губам, и Торри чуть не захлебнулась от жаркого поцелуя. Она застонала.
      – Да… – прошептала девушка, и ей показалось, будто ее голос доносится откуда-то издалека. Она безропотно отдалась во власть страсти, охватившей ее. – Да…
 
      Джейк Камерон быстро вошел в холл отеля «Ричмонд» и направился к стойке портье.
      – Мне сказали, что у вас остановился доктор. В какой комнате он живет? – повелительным тоном обратился он к портье.
      Портье удивленно посмотрел на офицера и высокомерно поднял брови.
      – Прошу прощения, но мы никому не даем информацию о наших постояльцах.
      Портье бросил красноречивый взгляд на грязный мундир лейтенанта, и Джейк надменно выставил подбородок. От усталости он едва стоял на ногах, все кости ломило. Молекулярная болезнь все сильнее давала о себе знать. Она подтачивала его силы, да и сказывалась утомительная разведка. Для того чтобы понять, как ужасно он выглядит, ему не нужно было смотреться в зеркало. А выглядел Джейк Камерон отвратительно, чувствовал себя еще хуже. И настроение у него было не из лучших, а тут еще этот щеголь высокомерно смотрит на него, как на нечто низменное.
      От гнева в глазах у Джейка потемнело. Он бесцеремонно схватил портье за лацканы аккуратно отглаженного сюртука, одним рывком вытащил из-за стойки и грубо прижал к стене.
      – Послушай, ты, ленивая задница! – вне себя прошипел лейтенант. – Я офицер армии конфедератов, и, если ты в течение двух секунд не скажешь мне, где доктор, я затолкаю твой болтливый язык тебе в глотку.
      Портье в ужасе судорожно сглотнул. Его рот открылся и закрылся несколько раз, прежде чем он сумел выдавить из себя:
      – К…. комната д… десять, сэр. Доктор Гамильтон остановился в десятом номере.
      – Гамильтон? – Джейк отпустил портье, и тот сполз на пол, будто его не держали ноги.
      Торри! Скоро он увидит ее. «Сколько же мы не виделись? – спросил себя Джейк. – Месяц? Да, месяц, а может, и больше». Он знал, что должен был написать девушке. Она скорее всего с ума сходила от беспокойства и конечно же думала, будто он бросил ее, что в общем было правдой. Если она узнает, что он спас жизнь Бренту Риду, привезя его в лагерь для оказания медицинской помощи, может быть, ну чем черт не шутит, ее ненависть к нему уменьшится. И может, Торри согласится переспать с ним. Сейчас больше всего ему хотелось заставить кулон слушаться его приказов, чтобы вернуться в свой двадцать пятый век и оставить полковника Брента Рида в мире и покое.
      Джейк вспомнил полковника. Кто знает, может, он сейчас умирает. Если умрет, Торри никогда не поверит, что он не виноват в смерти полковника. Он должен найти доктора Гамильтона и мчаться обратно в лагерь.
      Лейтенант Камерон быстро поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, потом побежал по коридору, глядя на номера комнат. Не прошло и минуты, как он уже стоял у двери комнаты номер десять. Джейк без стука распахнул дверь.
      В маленькой гостиной никого не оказалось, но из-за закрытой двери раздавались приглушенные голоса.
      – Доктор Гамильтон? – сказал Камерон и на этот раз постучал, прежде чем распахнуть дверь. Его рот открылся от изумления, и он сделал шаг назад.
      На краю белой железной кровати в одной сорочке и нижних юбках сидела Торри. По плечам и спине в беспорядке рассыпались длинные волосы. Она сидела, подняв лицо к темноволосому мужчине, который наклонился над ней. Кроме офицерских брюк, на нем ничего не было. Лицо Торри покраснело, глаза были подернуты страстью, а губы раскрылись, как бы прося темноволосого мужчину поцеловать ее. Когда Джейк услышал стоны и мольбы и увидел, как ее изящные руки обняли офицера за шею, внутри Джейка словно что-то взорвалось.
      Его охватил страшный гнев. С той же силой, с какой Джейк схватил портье, сейчас он схватил и мужчину, склонившегося над Торри. Повернул к себе и сильно ударил кулаком в испуганное лицо. Не давая возможности ему опомниться, Камерон нанес еще несколько ударов и быстро оттащил к двери.
      Джейк выбросил незнакомца из комнаты, вышвырнул в коридор его одежду и захлопнул дверь, потом бегом вернулся в спальню. Торри лежала на кровати в такой соблазнительной позе, что у Джейка перехватило дыхание. С трудом сдерживая свою страсть, он усадил ее и яростно потряс. Девушка со стоном обняла его за шею и попыталась поцеловать. Джейка передернуло от отвращения, и он толкнул ее обратно на скомканное одеяло. В этот миг маленькая здравая мысль пробилась сквозь туман гнева, окутавшего его мозг. Торри с закрытыми глазами лежала на постели, из ее горла вылетали низкие стоны. Она, похоже, не заметила исчезновения любовника.
      Пьяна? Когда Джейк Камерон нагнулся понюхать ее дыхание, девушка схватила его за шею обеими руками. Она потянула вниз и с силой прижалась губами к его губам. С каждым поцелуем он все больше терял контроль над собой. От ее губ пахло земляникой, но запаха спиртного он не уловил. Джейк вырвался из ее объятий.
      Торри не была пьяна, но несомненно находилась в каком-то странном состоянии. Может быть, ей подсыпали наркотик? Джейк в ярости вскочил на ноги, собираясь догнать темноволосого незнакомца, которого так бесцеремонно выставил за дверь. Однако он подумал, что скорее всего негодяй уже далеко и его не догнать. К тому же Торри сейчас нуждалась в нем. Если это был наркотик, то лейтенант Камерон знал, что делать. Против этой странной и мучительной болезни, неожиданно появившейся у Торри, существует только одно лекарство.
      «Странно, – подумал Джейк, – я и не знал, что такая сильная разновидность наркотика была известна в шестидесятые годы девятнадцатого века. Очень странно!»
      Джейк нагнулся над кроватью и взял Торри на руки. Одно ему очевидно: когда Виктория Гамильтон проснется завтра утром, она придет в ярость. Но к тому времени Джейк уже будет далеко.

ГЛАВА 11

      – Вы не подскажете, где найти лейтенанта Камерона?
      Молодой солдат, стоящий около палатки, повернулся и целую минуту смотрел на Торри круглыми от изумления глазами. Торри улыбнулась и смущенно покраснела. Юноша взял себя в руки.
      – Нет, мэм, – резко ответил он. – Скорее всего лейтенант Камерон занимается лошадьми. Ребята Джеба… то есть я хотел сказать… ребята генерала Стюарта в это время дня обычно ухаживают за лошадьми.
      – Спасибо.
      Торри Гамильтон быстро пошла через лабиринт палаток и домиков лагеря конфедератов. По пути ей часто приходилось перешагивать через грязь и игнорировать открытые взгляды, которые привлекала красивая молодая женщина.
      Утром Торри проснулась с адской головной болью. Хотя она мало что помнила из событий вчерашнего вечера, кроме ужина с капитаном Монтгомери, но одно воспоминание было очень четким. Сначала Торри решила, что это ей приснилось, но когда в керамической раковине умывальника она нашла мокрую одежду, то поняла, что это был не сон, а явь.
      У нее перед глазами стояла картина. Джейк… Да, Джейк… снова и снова брызгал на нее холодной водой. Этот душ продолжался до тех пор, пока она не вымокла. Торри очень смутно помнила, как он начал снимать с нее мокрую сорочку. Что было после того, как лейтенант Камерон снял с нее сорочку, она, как ни пыталась, вспомнить не могла.
      Утром девушка нашла под дверью записку от доктора Гамильтона, видимо, написанную еще ночью, В ней говорилось о тяжелом раненом в лагере и о том, что Гамильтону придется пробыть в госпитале скорее всего всю ночь. Рандольф Гамильтон вернулся вскоре после того, как Торри нашла записку, и они спустились в ресторан отеля на завтрак. Девушка попыталась заставить себя есть, но так и не смогла проглотить ни кусочка. Внутренне она кипела от ярости не только из-за наглости Джейка, но и из-за раздражения, вызванного неспособностью вспомнить, что же произошло перед душем и после.
      Торри вспомнила вчерашний вечер. Она была уверена, что не была пьяна, поскольку за ужином выпила только чашку слабого чая. Бедняжка ничего не могла понять. Пока она раздраженно размышляла над таинственными событиями прошлого вечера, к их столику подошел слуга и вручил доктору Гамильтону визитную карточку. Рандольф посмотрел на нее и с улыбкой протянул Торри.
      Девушка неохотно взяла карточку и прочитала: «Лукас Монтгомери». На обратной стороне было написано от руки: «Я вас очень прошу поехать со мной в субботу вечером на бал в дом миссис Слоун Мерривезер».
      – Бал у Мерривезер, – рассмеялся старый доктор, – наверняка будет главным событием светской жизни в Ричмонде в этом сезоне.
      – Возможно, только вряд ли я поеду на него с Монтгомери.
      – Но почему? – нахмурил густые с проседью брови ее прапрапрадед. – Капитан не очень нравится? – Не дождавшись ответа, доктор пожал плечами. – Честно говоря, не уверен, что он и мне самому так же уж сильно нравится. Я просто надеялся… – Его глаза расширились. – Я напрасно оставил вас наедине вчера вечером, дорогая. Надеюсь, он вел себя, как подобает джентльмену?
      Торри улыбнулась и заверила «дедушку», что Лукас Монтгомери вел себя, как подобает джентльмену. По правде говоря, она даже понятия не имела, как он себя вел. Девушка знала, что должна поведать доктору Гамильтону о внезапной потере памяти, но почему-то не могла заставить себя рассказать о том, что в ее жизнь вернулся Джейк Камерон.
      Вместо этого она согласилась с Гамильтоном, что следует отправить Лукасу отказ на приглашение. Она с удовольствием узнала, что сопровождать на бал ее будет «дедушка». Торри не могла объяснить одного странного факта: мысли о капитане Лукасе Монтгомери этим утром почему-то не заставляли ее волноваться. Вместо возбуждения Торри испытывала сильный страх, граничащий чуть ли не с отвращением.
      Торри попросила доктора захватить ее с собой в лагерь конфедератов, куда он собирался после завтрака на свой первый осмотр. Получив в ответ одобрительную улыбку, Торри почувствовала стыд. В лагерь ее влекла не благородная цель – помочь раненым. Она хотела найти Джейка Камерона, попытаться забрать у него кулон и во время разговора выяснить, что же произошло вчера ночью.
      И вот перед Торри Гамильтон раскинулся миниатюрный город из грязи, палаток, лошадей и удивленных солдат. Доктор отказался от ее помощи и разрешил побродить по лагерю, пока будет осматривать госпиталь и больных. Сейчас девушка растерянно смотрела на десятки куда-то спешащих солдат и офицеров. Как она найдет в таком столпотворении Джейка?
      – Я могу вам чем-нибудь помочь, мисс? Торри оглянулась на голос и посмотрела в спокойные голубые глаза. Перед ней стоял молодой человек примерно ее возраста с приятным веснушчатым лицом и ярко-рыжими волосами. Парень был очень худой. Торри увидела, что он стоит на костылях и одна штанина пустая, ее сердце защемило от чувства жалости. Она закусила губу.
      – Нет… да… я хочу сказать… я ищу лейтенанта Джейка Камерона.
      – Все в порядке, – напряженным голосом произнес солдат. – Я сейчас уйду.
      Торри недоуменно воскликнула:
      – Прошу прощения?
      – Я знаю, что вас смущает вид моей ноги… так бывает со всеми леди.
      Девушка покраснела.
      – Ничего подобного, – торопливо покачала она головой. – Я просто почувствовала…
      – Жалость? – Его приятное лицо нахмурилось. – Приберегите ее для более подходящего случая. – Увидев обиду на лице Торри, он озабоченно наклонился к ней. – Прошу прощения, мисс. Честно говоря, в эти дни я плохая компания для леди… да что там для леди, для всех. Конечно, я провожу вас к лейтенанту Камерону.
      Юноша запрыгал на одной ноге по грязной тропинке, петляющей между палатками. Торри последовала за ним.
      «Сколько ему может быть лет, – спросила она себя. – Девятнадцать? Двадцать? Такой молодой и до конца дней своих обречен быть калекой. Это несправедливо. Это очень несправедливо.
      Пока они шли по лабиринту палаток, парень время от времени оглядывался и бросал на нее застенчивые взгляды.
      – Думаю, лейтенант сейчас чистит своего коня.
      Торри скорчила гримасу. Неужели весь лагерь знает, когда Джейк чистит свою глупую лошадь?
      – Кстати, я капрал Рейнольдс, Дэвид Рейнольдс. – Он улыбнулся. – А вы случайно не сестра лейтенанта Камерона?
      – Нет, – покачала Торри головой и улыбнулась. – Просто подруга.
      – Да, я так и подумал, что у такого мужчины, как лейтенант Камерон, должна быть женщина… прошу вашего прощения, мисс. Армейская жизнь заставила меня забыть хорошие манеры… – Дэвид покраснел. – Извините.
      Торри Гамильтон рассмеялась и почувствовала себя старше своего молодого спутника. Он показался ей маленьким мальчиком. Ей захотелось опекать и защищать его.
      – Ничего страшного, капрал. Можно мне представиться? Я Виктория Гамильтон, мой… мой дедушка – доктор Рандольф Гамильтон. Мы приехали в Ричмонд, чтобы помогать в госпитале.
      – Видит Бог, в госпитале сейчас рады каждой паре опытных рук. В лагере тревожно. Все боятся, что мы потеряем одного из наших самых лучших офицеров. Я говорю о полковнике Риде.
      – Да? – рассеянно протянула Торри. – Серьезное ранение? Надеюсь, мой дедушка сумеет ему помочь.
      – Я тоже надеюсь. Да, мэм, он был серьезно ранен. Вчера поздно вечером его привез лейтенант Камерон. – От неожиданной новости Торри остановилась как вкопанная. – Они отправились в разведку, – продолжил Дэвид Рейнольдс, прыгая по тропинке, – и на них напал янки. К счастью, полковник Рид убил янки, но тот успел очень серьезно ранить его… Мисс Гамильтон? – Капрал, балансируя на костылях, оглянулся. – С вами все в порядке?
      – Что? – Торри стряхнула с себя оцепенение. Когда Дэвид двинулся к ней, она жестом показала, что у нее все в порядке, и пошла к нему навстречу. – О да, конечно в порядке. Я просто… мне просто нужно было немного отдышаться.
      – Понятно, – кивнул парень и слегка выпятил грудь от гордости. – Если хотите, я могу идти и помедленнее. Несмотря на эти деревяшки, я передвигаюсь по лагерю с неплохой скоростью.
      – Я в этом не сомневаюсь, – сказала Торри, почти не понимая, что говорит.
      Почувствовав поддержку, капрал Рейнольдс принялся рассказывать, как часто зарабатывал деньги на пари, перегоняя людей с двумя ногами. Они двинулись дальше. Торри слушала Дэвида вполуха, а сама лихорадочно думала.
      Джейк привез в лагерь серьезно раненного офицера. Как-то он сказал… кажется, будто должен убить какого-то офицера? Нет, он сказал, что должен убить полковника и не назвал фамилии. Не был ли жертвой Камерона этот самый полковник Рид? А может быть, он сейчас попытался убить его, но ему помешали. И он привез Рида в лагерь, чтобы скрыть свое преступление, и притворяется, что спасает его? От этих мыслей голова Торри пошла кругом, и ей пришлось заставить себя прекратить думать об этом. Когда она найдет Джейка, время будет и для вопросов. На этот раз она заставит его ответить.
      – Во всяком случае, так это и произошло.
      Торри вздрогнула и посмотрела на капрала. Она смутилась, поняв, что не слышала ни одного слова из того, о чем говорил Дэвид Рейнольдс. Потом облегченно вздохнула, решив, что он не заметил ее невнимательности. Дэвид, опираясь на правый костыль, левым показывал на длинную вереницу лошадей, стоявших примерно в двадцати футах от них. Одни солдаты чистили их, другие сидели у палаток и пили из кружек чай.
      – Ну вот мы и пришли, мисс Гамильтон, – объяснил Дэвид Рейнольдс. – Это элитное подразделение мятежной армии Юга… так называемые «ребята Джеба Стюарта на пони». – В его голосе послышалась легкая насмешка, и Торри удивленно посмотрела на юношу.
      «Язвительность, – подумала она, – совсем не идет его добродушному характеру».
      – Здесь я вынужден вас покинуть, мисс, – сказал капрал и повернулся, чтобы идти.
      Торри уловила в его голосе нотки грусти, и ей вновь стало жалко несчастного парня.
      – Спасибо, – мягко поблагодарила девушка. – Капрал? – Дэвид оглянулся. – Вы… вы ездили верхом? – спросила она.
      Его открытое приятное лицо вновь нахмурилось.
      – Да, – кивнул он, – я ездил верхом… раньше, но сейчас на этом пришлось поставить крест. Я должен идти, – грубовато оборвал себя юноша. – Очень рад был познакомиться с вами, мисс Гамильтон.