Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Акула (№3) - Месть Акулы

ModernLib.Net / Боевики / Майоров Сергей / Месть Акулы - Чтение (стр. 6)
Автор: Майоров Сергей
Жанр: Боевики
Серия: Акула

 

 


— Мы будем в зале сидеть, а твои цирики Софрону цинканут, что уголовка здесь ошивается, пасёт неизвестно кого…

Директор поморщился, давая понять, что жаргонная речь ему неприятна, но он вынужден терпеть, не смея перечить обличённым властью гостям, понимая, что оперативная работа накладывает свой отпечаток на образ мыслей и манеру вести диалог.

— Откуда охранникам знать, кого вы тут ищете? Наоборот, увидев вас в зале, все решат, что милиционеры пришли на халяву посмотреть представление. Сколько раз такое бывало! Тем более, Игорь, охрана знает только тебя, эти господа, если мне память не изменяет, у нас прежде не были.

— Не изменяет. — Фадеев поднялся, расправил плечи, навис над директорским столом, зажимая под мышкой барсетку. — Насчёт халявы ты, пожалуй, прав. Глупо будет не воспользоваться таким предложением. К тому же у Андрея Витальевича сегодня день рождения, практически юбилей. А он, вместо того, чтобы за праздничным столом водку пьянствовать, вынужден гоняться по всему городу за твоим уважаемым Димой.

— Стол мы сможем организовать и здесь. Проходите в зал, Инночка покажет, куда сесть. А я сейчас подойду. Саныч! С Софроновым… это серьёзно?

— Более чем. Гордеич, мы знаем друг друга давно…. Не будем ссориться сегодня, хорошо? Когда Дима приедет — отдай его нам. Отдай по-хорошему.

Не дожидаясь ответа директора, Фадеев вышел из кабинета. Акулов и Волгин последовали за ним.

— Слышь, Чапаев, а ты не переборщил? — спросил Сергей, догоняя рубоповца и беря его за локоть.

— Не, в самый раз. Софрона он отдаст, отвечаю. Немного меньжуется, но ссориться с нами не станет. У меня мелькала информация, что через местный кабак проходят ворованные продукты, — похоже, Димон именно за ними и направился. Кстати, его фотографии у нас нет?

— Вот. — Акулов протянул прямоугольничек захватанного пальцами чёрно-белого снимка «три на четыре». — Отобрал у Лаки, она хранила в своём кошельке… Игорь! Ты, конечно, тут все лучше знаешь, но мне затея со столом не очень нравится. Зачем ты ему сказал про мой день рождения?

— Тебя что-то смущает? Перестань! Ты бы знал, сколько Гордеич мне должен! Я столько раз его из петли вытаскивал, что он вовек не рассчитается. От того, что мы здесь сожрём, заведение не разорится. А сидеть, как лохи, за пустым столом — только внимание привлекать. Нам оно надо? Держи! — Рассмотрев, Фадеев вернул фотографию. — Приметная харя, узнаем в полтычка. Мне кажется, я его где-то встречал!

— Здесь и встречал.

Крякнув, Фадеев молчал до тех пор, пока не заметил стройную девушку в чёрном костюме, строго выговаривающую двум молоденьким официанткам.

— Инесса! Здравствуй, радость моя ненаглядная!

К удивлению Волгина, девушка на появление Игоря отреагировала столь же бурно. Поспешила навстречу и хоть и не бросилась на шею, но обхватила Игоря за локти, привстала на носочки и расцеловала — сначала в обе щеки, потом в губы.

— Всего тебя измазала помадой, — заметила она, немного отстраняясь. — Жена из дома прогонит.

— Не прогонит. Она в другой город уехала, к матери.

— Значит, ты холостякуешь?

— Я, Инна, всегда на работе.

— Даже сегодня?

Волгин вдруг испугался, что Фадеев расскажет об истинной причине визита, но Игорь покачал головой:

— Сегодня я с друзьями отдыхаю.

— Есть повод? — Она смотрела только на Игоря, не удостоив его спутников и мимолётным взглядом.

— А как же! Посидишь с нами?

— Не знаю, как получится. Вас устроить где обычно?

— Ага. Поближе к сцене.

Девушка фыркнула и стукнула Игоря по плечу:

— Противный! Тебе бы все на малолеток пялиться!

— Ну почему же только пялиться? А вообще, когда они выступают, я закрываю глаза. Кстати, во сколько начало программы?

Инесса рассмеялась и, взяв Фадеева под руку, повела к столику возле стены, метрах в десяти от полукруглой сцены, по краям и в центре которой были установлены три металлических блестящих пилона.

— У Игорька здесь прочные контакты, — шепнул Акулов Сергею.

Волгин пожал плечами: Фадеев не отличался верностью семейным узам, был безалаберен в отношениях с женщинами, любил и умел погулять, но при этом оставался профессионалом во всём, что касалось работы. Во всяком случае, ему можно было доверить любую горячую информацию и не бояться оставить его за спиной во время переделки.

Зал оказался значительно больше, чем можно было ожидать, глядя на здание клуба снаружи. Отделка стен, освещение, мебель и покрытие пола — все соответствовало очень высокому уровню. Подавляющее большинство столиков было занято, в основном компаниями из четырёх-шести человек, принявших значительные дозы горячительных напитков. В отличие от посетителей, которых Волгину доводилось видеть в заведениях рангом пониже, куда он время от времени водил своих подруг, в «Позолоченном ливне» они не игнорировали горячие блюда в пользу пива, водки и лёгких закусок. Столы ломились от тарелок, по проходам сновали официанты с подносами, заставленными самыми разнообразными яствами, бармены за двумя длинными стойками не знали покоя, выдёргивая стаканы из шейкеров и манипулируя бутылками с экзотическими этикетками.

— Закажете сразу? — спросила Инесса после того, как опера расселись за столиком.

Смотрела она по-прежнему только на Игоря.

— Нет, зайка. Надо немного подумать.

— Тогда я подойду позже. Видишь, сколько у нас сегодня народу?

— А сегодня что, бесплатно наливают?

— Просто суббота. До полуночи для девушек свободный вход и фужер шампанского в подарок.

Акулов пролистал меню, чертыхнулся и, закрыв тяжёлую кожаную папку, посмотрел по сторонам, оценивая окружающих с новой точки зрения:

— Говорят, у нас в России маленькие зарплаты? В таком случае здесь собрались сливки общества со всей страны. Эх, налоговой полиции на них не хватает!

— Акулов, вы — ретроград, — сказал Фадеев. — Причём ретроград красно-коричневый. Именно такие, как вы, не умеющие заработать на кусок копчёного угря и баранину по-провансальски, тянут нашу родину в прошлое.

— Лучше быть красно-коричневым, чем голубым, — ответил Андрей, продолжая разглядывать зал.

Из трёх ближайших столиков заняты были два. За одним расположились девушки, блондинка и рыженькая, с кружками светлого пива и немудрёной — по местным, естественно, меркам — закуской к нему. Они курили длинные сигареты и разговаривали, облокотившись на стол и почти касаясь друг друга головами. Каждого вошедшего в зал провожали заинтересованными взглядами, рассчитывая на знакомство с молодыми — или не очень — людьми, которые оплатят дальнейшие развлечения. Скорее всего, в кошельках юных красавиц оставалось по паре червонцев на то, чтобы добраться домой в случае неудачной охоты на спонсоров, и пиво приходилось экономить. Фужеров из-под бесплатного шампанского на столешнице не было, то ли девицы сидели давно, то ли официанты не пренебрегали своевременным обслуживанием даже таких малоперспективных посетителей и подсуетились прибрать на столике, как только вино было выпито.

По соседству с девчонками всё обстояло иначе. Вожаком шумной компании был долговязый парень лет девятнадцати, одетый в белый костюм и шёлковую рубаху, люминесцирующие при местном освещении. Он занимал место во главе стола в окружении двух парней и четырёх подружек старшего школьного возраста в коротеньких юбчонках, туфлях на шпильках и полупрозрачных блузках. Парни пили текилу и лязгали вилками о тарелки, доедая жареное мясо со сложным гарниром. Они старались выглядеть крутыми и раскрепощёнными, поймавшими удачу за хвост, видавшими пороки и страсти, знающими цену всему в этой жизни. Девчонки, прежде «Ливень», скорее всего, не посещавшие, шушукались между собой, оценивая интерьер зала и внешний вид остальных посетителей, и смотрели в рот вожаку, когда он, самодовольно ухмыляясь, высказывал очередную сальность.

«Пиратствующий» Гордеич подошёл к столу оперов неожиданно, как будто воспользовался какой-то потайной дверью в стене, а не общим входом.

— Объявился Софронов? — В голосе Игоря проскользнуло разочарование — заниматься работой, отказавшись от просмотра программы и дегустации халявного угощения, ему чертовски не хотелось.

— Пока ещё нет. — Гордеич сел за стол, взял одно из четырёх меню, раскрыл, освежая в памяти названия и прикидывая, какие блюда будет выгоднее предложить непрошеным гостям. — Не переживайте, как только он приедет, я сразу вам сообщу.

— Я сильно на это надеюсь, — сказал Фадеев, интонационно выделяя какой-то подтекст — очевидно, был в истории его отношений с директором эпизод, когда последний не выполнил обещание. — Не подведи нас, Гордеич… Чем ты нас хочешь накормить?

— Мы специализируемся на французской кухне, — пояснил директор клуба Андрею с Сергеем. — Наши повара стажировались за границей, так что не ударят в грязь лицом даже перед самыми требовательными клиентами.

— Это про нас, — хохотнул Фадеев, к которому возвратилось хорошее настроение после известия о том, что задержание Софронова откладывается.

— Рекомендую попробовать луковый суп. Во всём городе его готовят только у нас, а это, между прочим, один из символов Парижа. Очень хорош салат «Бон фам». Какое мясо вы предпочитаете? Лично я свинину не ем, но не могу удержаться от того, чтобы не порекомендовать свиные ножки а-ля Сент-Менеуль или морковный рулет со свининой.

— А вот это? — Акулов подчеркнул в меню нужную строчку. — Варёные говяжьи хвосты с гарниром из репы?

Директор почесал правое ухо и вздохнул:

— Субпродукты редко заказывают, так что мы не держим заготовок, невыгодно. Хвосты варятся пять-шесть часов, да и с репой проблемы. Конечно, если вы располагаете временем…

— Обойдёмся. На правах человека, знакомого с местной кухней, принимаю волевое решение. — Фадеев наклонился ближе к Гордеичу и перечислил несколько блюд, каждый раз припечатывая указательный палец к соответствующему названию в длинном списке на трёх языках, французском, русском и английском. — И лягушачьих окорочков под белым соусом, как в прошлый раз. По-моему, довольно скромненько получилось. Само собой, водки и сока, мне — томатный.

Гордеич, демонстрируя хорошую память, повторил весь перечень без запинки и ушёл на кухню распорядиться.

Фадеев закурил и откинулся на спинку стула, зацепившись большими пальцами за проймы своего кожаного жилета. Щурясь от табачного дыма, мечтательно произнёс:

— Я бы не отказался столоваться здесь постоянно. После карпа в красном вине, кролика в коньяке и говядины на пиве ловить жуликов как-то сподручнее. Особенно если за ними не надо ходить дальше первого этажа или директорского кабинета.

— Увольняйся. Увольняйся и иди сюда работать сторожем, — посоветовал Волгин. — Тебя возьмут с радостью, Гордеич похлопочет.

— Не боишься привыкнуть и перестать замечать карпов и кроликов? — спросил Акулов. — Только мент, не один десяток раз отсидевший в засадах по чердакам и подвалам, может оценить всю прелесть задержания в ресторане, где подают обжаренных лягушек. А если всё время ими питаться…

Не договорив, Андрей махнул рукой.

— «Ажаны» в Париже питаются, но работать хуже не стали, — возразил Игорь, перекатывая сигарету из одного угла рта в другой. — Андрюхин, ты чего такой смурной? Даже если Софрона упустим, то хоть погуляем по полной программе. Как говорится, русский человек настолько привык к халяве, что готов за неё платить любые деньги. Успокой совесть тем, что мы рассчитываемся бартерным способом. Нам наливают — мы изолируем душегуба от нормальных людей. Хотя нормальные здесь, наверное, только мы трое. Да ещё, пожалуй, Инесса.

Игорь выразительно посмотрел в сторону соседнего столика, где джентльмен в белом костюме произносил тост в честь обворожительных спутниц. Испытывая трудности с подбором слов, а также для связи разных предложений или выделения деепричастных оборотов внутри одного, он широко использовал ненормативную лексику, в основном ту её часть, которая касается женских половых органов и особенностей поведения отдельных представительниц слабого пола. «Школьницы», слегка зардевшись, с блестящими глазами внимали словам вожака.

Акулов вспомнил Лаки, а Волгин, глядя на костюм джентльмена, подумал: «Как он в таком виде по улице ходит?»

Официантка принесла спиртное и салаты, и вскоре после этого началась шоу-программа.

Ею дирижировал молодой человек с громким голосом, слегка брезгливой улыбкой и взглядом артиста, которому до смерти опротивело разменивать свой драматический дар на потребу бухающей публике. Спортивным телосложением он выгодно отличался от директора клуба, но стремился ему подражать одеждой и головным убором.

Сначала выступили два бармена. Проскакав на шестах с лошадиными головами от своих стоек до сцены, они продемонстрировали неплохой жонглёрский класс, оперируя бутылками и стаканами. На глазах зрителей, не прекращая жонглировать, они смешали несколько коктейлей и удалились на рабочие места, после чего конферансье объявил начало аукционных торгов. Три коктейля купил джентльмен в белом, ещё столько же приобрёл тучный кавказец, рядом с которым сидели две девушки фотомодельного вида. Первый заплатил сотню баксов, второй, значительно обставив конкурентов, раскошелился на сто шестьдесят.

Потом выступила молодая певица, единственные достоинства которой заключались в точёной фигурке и умении выставить ножку из разреза платья леопардовой расцветки. Исполнив несколько хитов из репертуаров известных солистов, она раскланялась и оставила сцену, изящно держа корзинку цветов, преподнесённых человеком с короткой стрижкой, чьи движения выдавали спортивное прошлое, а лексикон и манера держаться свидетельствовали о криминальном настоящем. По тому, как реагировала на него охрана, было ясно, что в клубе он известен и является давним поклонником таланта сексапильной певицы.

После танцевального перерыва, занявшего минут двадцать, последовал номер с участием зрителей. Двое молодых людей встали, расстегнув ремни и верхние пуговицы брюк, втягивая животы, а две девицы, визжа, кидали кубики льда, стараясь навесным броском закинуть их мужчинам в штаны. Зрители веселились и хлопали, конферансье с дежурным сарказмом комментировал происходящее и отпускал советы. После того, как два ведёрка были освобождены ото льда, произвели подсчёт кусков, попавших в цель и не выпавших на пол через штанины. Итоги результативных бросков различались минимально, в один подтаявший кусок, и проигравшая пара разочарованно взвыла и попыталась вытребовать себе какой-нибудь приз, но была освистана публикой. Победитель в мокрых штанах удалился, обнимая помощницу и неся над головой бутылку шампанского, презентованную конферансье.

— Настоящая «Мадам Клико» урожая семьдесят третьего года! — крикнул он вслед счастливчикам, и зрители, сидевшие ближе к сцене, разглядели этикетку местного завода игристых вин.

— Я был уверен, что в таком месте развлекаются по-другому. С каким-то вкусом, что ли. Оригинальнее и… — Не подобрав нужного слова, Акулов замолчал и стал наливать водку. Увиденное вызвало у него только брезгливое раздражение.

Фадеев усмехнулся:

— Думал, сюда приходят небожители? Нет, люди как люди, любят деньги и бывают легкомысленны. В общем, напоминают нормальных, только квартирный вопрос их испортил.

Вольная интерпретация слов Воланда из «Мастера и Маргариты» удивила Сергея, который был уверен, что Игорь очень давно не держал в руках книг, за исключением «Наставления по стрельбе из пистолета Макарова», и может процитировать только дальность полёта пули и вес снаряжённого магазина.

— Давай, Андрюха, выпьем за тебя, — продолжил Фадеев, беря свою рюмку. — Поздравляю и хочу пожелать, чтобы следующие двадцать девять лет ты провёл именно так, как отмечаешь эту дату. В окружении друзей, занимаясь любимой работой и не задумываясь о финансовых вопросах. Прошу прощения за корявый язык, но сказано было от чистого сердца. Ну, будем!

Проглотив водку, Игорь закусил салатом и поморщился:

— Халтурит Гордеич. Придётся вставить ему пистон.

— А по-моему, вкусно.

— Ничего, пусть не расслабляется. Смотрите, самое интересное начинается!

Конферансье с напыщенным видом замер на сцене, разговоры в зале притихли, стал реже стук приборов по тарелкам, повернулись и замерли головы посетителей, замедлилось движение челюстей. Конферансье тянул паузу, и, не выдержав напряжения, в дальнем углу зала истерически расхохоталась юная барышня.

— Видишь дверь в стенке за сценой? — прошептал Фадеев, наклоняясь к Акулову. — Они выйдут оттуда.

— Кто?

— Самые высокие девушки города.

Андрей вдруг ощутил что-то похоже на дурноту.

Конферансье улыбнулся и поднял микрофон:

— Уважаемые дамы и господа! Я счастлив объявить вам, что сегодня в нашем маленьком, но таком элитном клубе специально для вас выступает шоу-балет «Сюррр-пррриз»! Встречайте!

Грянула музыка, громкость которой увеличили раза в два по сравнению с уровнем, который был во время танцев. Мужская часть зала взорвалась аплодисментами. Женщины хлопали тихо, словно боясь отбить ладони, тянулись к спиртному или отвлекали своих спутников вопросами. Спутники, однако, не отвлекались и, даже продолжая говорить, хотя бы одним глазом косились на сцену.

Трое охранников, незаметно просочившиеся в зал, встали так, чтобы оградить танцующих девушек от разгорячённых поклонников.

Дверь в стенке позади сцены начала открываться.

— Встречайте! — рявкнул конферансье, пытаясь перекричать музыку, и первая девушка, ослепительно улыбаясь, выбежала на сцену. — Великолепная Анжелика! Феерическая Виктория! Очаровательная Каролина! Встречайте «Сюрр-прриз»! Bay!!!

Конферансье шлёпнул по попке Каролину, появившуюся последней, и поспешил убраться, освобождая место танцующим.

Посмотреть было на что. Мелодии, ритм, великолепная пластика и отточенные движения, молодость и красота. Зал заходился в восторге, который нарастал по мере того, как танцовщицы, в финале каждой композиции, освобождались от какой-нибудь детали своего туалета, и без того не отличавшегося скромностью. Больше всех усердствовала Каролина, самая высокая и самая молодая девушка в группе, скуластенькая, с пепельными волосами до плеч и трёхцветной татуировкой на правой лопатке. В четвёртой композиции зрители уже могли наблюдать её грудь во всех подробностях. Прозрачная ткань, волнами окутывавшая гибкое тело от шеи до пояса, практически ничего не скрывала, а только усиливала соблазн и вожделение.

— Класс! — выдохнул один из спутников джентльмена в белом костюме, но тот отрицательно покачал головой, со смаком выпил красного вина и лениво ответил:

— Ничего особенного, хотя с пивом потянет. Подожди, сейчас разденется вторая. Вот её за сиськи стоит подёргать!

Андрей смотрел на сестру и радовался, что его лица не видят коллеги, увлёкшиеся зажигательным зрелищем. Ему было жарко, уши горели, воздуха не хватало, во рту ощущалось мерзкое послевкусие выпитой водки, в глазах на миг потемнело от гнева. Сперва — на сестру, нашедшую себе «достойное» занятие. Потом — на окружающих, которые пялились на «Сюрприз» так, словно были на несколько лет отлучены от женщин. Замечание «белокостюмного» о бюсте сестры вызвало желание встать и пойти к его столику. Охрана вряд ли бросится на перехват, а сам «белокостюмный» до последнего момента опасности не почует. Подойти, улыбнуться. Заглянуть в глаза, а потом, удобно взяв за подбородок и затылок, свернуть козлу шею. Его товарищи будут деморализованы и не готовы к сопротивлению, их можно заколоть ножами, взятыми со стола…

Акулов опустил голову, и Фадеев, это заметивший, участливо спросил:

— Андрюхин, тебе плохо?

— Нет. — Акулов сжал зубы.

— Ты какой-то красный…

— Коричневый!

— Хочешь, я поговорю с Гордеичем, и этот сутенёр, — Игорь кивнул в сторону конферансье, потягивающего пиво около стойки, — тебя конкретно поздравит, а девчонки станцуют? Я как-то видел, у них есть специальный номер для именинников.

— Не надо!

— Слышь, Акула, ты меня беспокоишь. У нормального мужика при виде…

— Отъе…сь ты от меня!!!

Сказано было громко. Несмотря на музыку, услышали даже за соседними столиками, а один из охранников, встрепенувшись, прочесал зал пристальным взглядом. Акулов дождался, пока они столкнуться глазами, и выпустил такой заряд злости, что охранник смутился, нервно дёрнул щекой и поспешил отвернуться, сделав вид, что просто разминал шею.

Теперь понятно, почему Виктория скрывала своё место работы. Интересно, мать в курсе? Скорее всего, да. Ирина Константиновна не могла отнестись к занятиям дочери положительно, но всегда придерживалась правила не лезть в дела взрослых детей, даже если они совершали ошибки — кроме тех случаев, когда ошибки были очевидны с самого начала и не имели двоякого толкования. Но и в этой ситуации она ограничивалась только предостережением или советом.

Черт!

Акулов потёр лоб! Он всегда отказывался брать подарки от женщин, а сегодня принял машину, заработанную такой ценой.

Хотя — какой «такой» ценой?

Что, в принципе, предосудительного в работе Виктории? Наверняка ей самой это нравится. Раздеваться на сцене её никто не принуждал. Платят очень прилично. Масса других положительных факторов, в противовес которым — только ретроградские взгляды Андрея, убеждённого, что женщина не должна заниматься такими вещами. Стоп! Не женщина, а его сестра, — когда он несколько раз смотрел выступления других танцовщиц, аналогичных «Сюрпризу» либо даже более откровенных, никакого чувства протеста не возникало. Не жмурился, не отворачивался, не требовал запретить недостойное зрелище. Смотрел с интересом и мог прокомментировать увиденное: «У этой здорово получилось! А эта, с такой-то фигурой, постыдилась бы на людях раздеваться…»

В конце концов, подобного следовало ожидать. Прояви он чуточку больше внимания к своим близким, обрати внимание на их проблемы и устремления — и мог бы догадаться о многом. Этот вариант ещё не самый худший. Андрей представил другие: Вика — наркоманка, Вика — наводчица в шайке квартирных грабителей, Вика — любовница преступного авторитета, специалиста по мокрым делам, у которого руки по локоть в крови… Он полагал, что дома у него всё в порядке, и целиком отдавался работе, дни и ночи вкалывал так, словно хотел наверстать упущенное за два года. Словно, кроме него, преступников ловить некому. Даже Маша говорила об этом, а ведь они поддерживают отношения не так уж и долго, ещё должен длиться тот период, на протяжении которого люди, решившиеся на совместное проживание, закрывают глаза на недостатки друг друга, рассчитывая, что со временем все устаканится и притрётся.

Для последнего танца «Сюрпризу» потребовалась девушка-доброволец из зала. Выбор пал на одиноких соседок оперативников. Блондинка, смеясь, отказалась, но её рыжеволосая подруга, затушив сигарету, последовала вслед за Анжелой на сцену. Номер был с лесбийскими мотивами. Пока Анжела солировала, Виктория и Каролина уложили рыженькую на спину у края сцены. Закрывая девушку от зрителей, повернулись спинами и наклонились, давая возможность оценить объёмы и красоту своих бёдер. Из зала донеслись одобрительные свистки и отрывистые аплодисменты.

Акулов сжал зубы. Фадеев восхищённо прицокнул, а Волгин смотрел с непроницаемым лицом, сидел прямо, будто аршин проглотил, и вызывал ассоциации с британским лордом, по недоразумению оказавшимся в третьеразрядном кафешантане.

— Я бы той козе, которая слева, с удовольствием засадил, — громко поделится мечтами джентльмен в белом костюме.

Акулов судорожными движениями раздвинул воротник своей рубашки. Невольно представилось, как от его удара этот хорёк падает на пол, закрывая разбитую морду локтями, в то время как кровь чёрными пятнами расползается по люминесцируюшему пиджаку.

— Может быть, вместо козы я подойду? — пискнула одна из спутниц «белокостюмного», и подружки одобрительно захихикали.

С последними тактами музыки Вика и Каролина отскочили в стороны, рыжеволосая поднялась со сцены, и стало видно, что с неё, пока она лежала, сняли блузку. Дав полюбоваться грудью, укрытой коричневым в белый горошек бюстгальтером, девушка сошла в зал и, стараясь двигаться как манекенщица на подиуме, проследовала к столу. На её лице играна улыбка, сотканная из лёгкого смущения, чувства превосходства над соперницами, не отважившимися оголиться прилюдно, и надежд на жгучее внимание со стороны отборных представителей сильного пола. Проморгав складку ковровой дорожки, рыженькая споткнулась и подвернула ногу в туфле на огромнейшей шпильке, но виду не подала. Последние метры прошла почти не хромая и села к подруге, воспользовавшись помощью тучного кавказца, победившего на коктейльном аукционе, который успел подскочить, отодвинуть стул и предложить руку. Заняв своё место, полуоголенная красавица кивнула в знак благодарности и не преминула победно взглянуть на спутниц джигита, двух худосочных «фотомоделек».

Кавказец, наклонившись к уху рыжеволосой, что-то страстно шептал, когда от сцены к ним направилась Виктория, неся в руках блузку королевы любительского стриптиза. Следом за ней спешил официант с подносом подарков от клуба: бутылкой дорогого вина, мягкой игрушкой и коробкой женских сигар.

Взгляды брата и сестры пересеклись…

Это длилось пару секунд, потом они равнодушно отвернулись в разные стороны.

— Выпьем! — решительно предложил Игорь и поднял рюмку. — Уф, хорошо пошла, стерва!

Андрей вздрогнул, подумав, что в последней фразе рубоповец говорил о Виктории, но оказалось, что тот восхищается водкой.

Акулов и Волгин проглотили свои дозы с мрачными лицами и закусили изрядно подостывшим горячим. Фадеев истолковал это по-своему:

— Ничего, мужики, через полчаса второе отделение начнётся. Там эти бабы такое откалывают, что… А самый прикол у них бывает в конце. Всем раздают карточки для голосования и сувенирные авторучки. На карточке надо написать имя той девушки, которая тебе понравилась больше всего, и танцовщица, за которую отдали большинство голосов, покажет стриптиз. Но есть одна тонкость. По залу собирают деньги, кто сколько даст. Если сумма окажется маленькой, то девчонка снимет одно только платье. А если соберут много, то она разденется полностью, да ещё и раскорячится, как попросят. Я один раз такое шоу наблюдал! Сегодня публика богатая, так что, если повезёт, мы насмотримся… — Игорь помолчал, улыбаясь приятным воспоминаниям, и закончил рекламную паузу: — У меня этих Якубовских ручек в кабинете штук десять валяется!

Волгин продолжал изображать английского парламентария. Акулов поделился наблюдением, которое давно сложилось у него в голове:

— Видите того урода в белом прикиде? На покойного Никиту как две капли похож.

— Да ну? — Фадеев, не таясь, развернулся, чтобы оценить указанный объект. — А по-моему, ничего общего. Меньше думай о работе… И не пыхти ты так своим «беломором», все настроение праздничное сбиваешь!

Каролина, последняя из троицы «Сюрприза», скрылась за дверью артистической уборной. Конферансье продолжал цедить пиво около стойки, охранники покинули зал, и на танцевальную площадку потянулись любители медленных танцев. «Белый пиджак» пригласил сразу двух «школьниц», пузатый джигит галантно вывел рыжеволосую.

— Пойти, что ли, тоже потоптаться? — вопросил Игорь, оглядываясь в поисках потенциальной партнёрши; задержался взглядом на блондинке, в одиночку распивающей призовое вино, и вздохнул: — Не годится, придётся её потом за стол приглашать. А на хрена она нужна, если мы ещё будем работать?

Закончились две композиции, и конферансье, вынырнув из артистической уборной, объявил «белый» танец.

— Неужели нас никто не позовёт? — Фадеев приосанился. — Да на таких парней, как мы, должны накинуться все местные красотки! Во, одна уже идёт! Черт, как бы от неё потом отделаться, чтобы дала телефончик и не обиделась?

Блондинка подошла к столику оперов, проигнорировала Игоря и пригласила Сергея. Когда они удалились, Фадеев почесал затылок:

— Ни черта не понимаю… Может быть, водки? Никому мы, Андрюхин, с тобой не нужны. Да так оно и лучше. К чёрту этих баб! Никуда они не денутся, а мы когда ещё соберёмся в такой хорошей компании? Бл-лин, ещё одна подкатывает! Да это же… Это же… Она!

— Молодой человек, можно вас ангажировать на медленный танец? — спросила Вика у Андрея, загадочно улыбаясь; ни тени смущения на её лице заметно не было.

— Можно. Если не боитесь, что я отдавлю вам все ноги. — Акулов поднялся, взял сестру под руку, и они отошли от стола, оставив обалдевшего Игоря скучать в одиночестве.

Заняли место среди других танцующих пар. Андрей обнял сестру за талию, она положила руки на его плечи и первой начала разговор:

— Ты меня осуждаешь?

— Догадайся сама.

— Что в этом такого? Они ведь просто смотрят, и ничего больше.

— Так уж и ничего!

— Ничего, — повторила Виктория, и Акулову захотелось ей верить.

Слов не хватало. Высказывать мысли, которые бурлили в нём при виде танцев «Сюрприза», сейчас казалось глупо. Ни одного рационального довода, сплошные эмоции. Может, было бы лучше и дальше оставаться в неведении?

— Почему ты раньше ничего не говорила?

— Потому что знала: моя работа тебе не понравится. Надеялась, что никогда про неё не узнаешь. Кто мог предположить, что ты здесь окажешься? На службу он поехал, как же! Следил за мной или кто-то подсказал, где искать?

Двумя днями позже Акулов, прокручивая этот разговор в голове, долго пытался понять, что же вынудило его сказать следующие фразы, но так и не доискался причины. Она, конечно, была, но логического обоснования не имела. Наверное, какое-то предчувствие, причём того разряда, к которым Андрей всегда относился с большой долей скепсиса: дескать, потом всегда кажется, что звезды предупреждали…

Тщательно подбирая слова и контролируя выражение лица, довольно безразличным тоном он произнёс:

— Надоело слушать твои байки, вот и решил поглядеть, как обстоят дела на самом деле.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24