Каюкер и ухайдакер (№1) - Дети непогоды

— А что?! Может… Мне не следовало соглашаться на эту охоту, да? Не надо было ехать?

— Не знаю, о какой охоте ты говоришь, — ответила Амба. — Но если уж я смогла к тебе прийти, значит, в твоей жизни точно что-то не так. Не думаешь же ты, что я здесь ради собственного удовольствия?

— А что?! Что не так?!

— Откуда же мне знать? — Тощая фигура пожала плечами. От этого движения заиграли еле заметные блики на лезвии длинной чёрной косы. — Это твоя жизнь, юный смоукер, а не моя.

— Что же мне делать?! — заскулил Хлюпик. — Подскажи…

Но Амба, покачав головой, надвинула на лоб капюшон и запыхтела своей трубкой. Облака ничем не пахнущего дыма стали сгущаться в тесной каюте, пока не заволокли её всю. А потом наступило утро…

За завтраком Хлюпик был необычайно хмур. Даже известие о том, что они, вероятно, прибудут в пункт назначения часам к семи вечера, то есть почти на день раньше, чем рассчитывали, не добавило ему весёлости. Иннот тактично старался не замечать плохого настроения приятеля, но когда тот, едва перекусив, ушёл в каюту и там лёг, уткнувшись носом в стенку, он не выдержал.

— Эй, старина! Что с тобой такое творится? Поссорился с Адиррозой?

— Нет, — глухо раздалось из-под вороха одеял.

— Гм… А что же тогда?

— Ничего…

Мало-помалу Инноту всё же удалось разговорить приятеля, и тот поведал ему о страшном ночном визите.

— Ты, я вижу, мне не веришь, — горько усмехнулся Хлюпик, закончив рассказ.

— Э-э… Ну как тебе сказать… Вообще-то, конечно, чего только не бывает на свете! Я сам немало путешествовал по Лесу и видел много вещей, которые показались бы странными любому. Но эта ваша красноглазая Амба с косой и трубкой… — Иннот покачал головой. — Скорее всего, Хлю, это просто выдумка. Легенда. Ну не бывает таких дурацких сверхъестественных сил!

Хлюпик ничего не ответил на это. Иннот ещё немного потоптался и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Слышно было, как он в коридоре трагическим шёпотом объясняет недоумевающей Адиррозе причину плохого настроения друга:

«Ты ведь знаешь этих колдунов! Они все немного с приветом…»

Хандрить Хлюпику надоело часа через два. «Ладно, будь что будет!» — подумал он и решительно сел, отбросив одеяло. Мемуары адмирала Пангваи лежали на столике в изголовье, и он погрузился в чтение.

Ближе к вечеру горизонт озарился низками разноцветных огней — яхта приближалась к Кукандагуме. Многочисленные ручейки и речушки здесь сливались, образуя обширные залитые водой пространства. Тысячи мелких островков усеивали водную гладь. Дирижабль снизился; вскоре под днищем яхты замелькали дома. Хлюпик отложил книгу и с любопытством уставился в иллюминатор. В дверь просунулась голова Иннота.

— Ну что, ожил? Слушай, пойдём скорее наверх — оттуда виднее!

На палубе было людно: все столпились у бортов, с интересом разглядывая город.

Кукандагуму потихоньку затопляло. Окраинные улочки уже скрылись под тонким слоем воды; окна первых этажей смотрели угрюмыми чёрными дырами. Кое-где сооружали временные плавучие настилы — передвигаться по ним можно было только бегом, иначе набухшие доски тут же уходили подводу. Сверху особенно хорошо были видны языки намытого водой песка, окружившие город со всех сторон.

— Прошлый раз здесь такого не было, верно, капитан Гупу? — Вхутмас озабоченно рассматривал городской пейзаж. — Не затопило бы аэропорт, вот что.

— Не затопит, — пробасил капитан. — В крайнем случае наша скорлупка способна причалить даже к крыше дома.

— Не забывайте, нам ещё надо выгрузить всё, что мы привезли. А потом погрузить обратно…

На плоских крышах многих домов шла оживлённая жизнь: там стояли палатки, сушилось бельё, кое-где даже разводили костры на листах ржавого железа. Местные жители, казалось, ничуть не обеспокоены случившимся наводнением: отовсюду слышалась музыка, там, где посуше, толпились празднично одетые люди.

— Мы приехали как раз к большому карнавалу, — ответил Иннот на недоуменный вопрос Хлюпика. — Каждые полгода, перед началом сезона дождей и по его окончании, в городе проходит очередной праздник — песни, пляски… Этой традиции уже столько лет, что она буквально въелась в жизнь. Думаю, если бы через город прошёл торнадо, они всё равно бы праздновали на следующий день.

— А в Бэбилоне карнавал тоже проходит?

— Конечно! Слушай, Хлю, тебе придётся привыкнуть: этот городок — тот же Бэбилон, хотя и находится за много миль от того, где мы живём.

— А почему тогда он называется Кукандагума?

— Да какая разница, как называться!

— А может, этот город просто не хочет походить на Вавилон?

— Может быть, — внезапно согласился Иннот. — И это тоже очень по-вавилонски, как ни абсурдно на первый взгляд.

Дирижабль пришвартовался. Тут же поднялась суета: по спущенным сходням побежала вереница матросов с грузами. Приятели, чтобы не путаться под ногами, отошли в сторонку. Разгрузка не затянулась надолго: когда на поле около яхты выросла внушительная гора разнообразных мешков, свёртков и коробок, Вхутмас отдал приказ к отправлению. Кукопат, оставшийся за старшего, принялся деятельно отдавать распоряжения. Постепенно его размахивающая руками фигурка скрылась из виду. Яхта взяла курс на юг.

Отряд охотников продирался сквозь сельву, недобрым словом поминая тот час, когда Вхутмас решил нанять проводника. Маленький, скособоченный и донельзя говорливый старичок был взят на борт в одной из деревень. Знает ли он окрестные леса? О! Да он один, можно сказать, и знает их! Спросите кого угодно, господа: старый Нукахурри в буквальном смысле слова житель джунглей, а домой наведывается от случая к случаю. Грохманты? Так господа собираются охотиться на этих тварей? У! Нет, Нукахурри не боится грохмантов. Нукахурри вообще ничего не боится — ведь он всю жизнь провёл в джунглях; они для него как дом родной… Хороший ли он следопыт? Э! Как, по-вашему, он смог выжить в этих диких, полных опасностей джунглях? Конечно, он следопыт, и ещё какой! Под конец на Вхутмаса нашло какое-то затмение, и Нукахурри был принят в проводники; при этом он имел столь торжественный вид, словно по меньшей мере удостоился приёма у вавилонского мэра.

— Если хотя бы десятая часть его бахвальства — правда, то нам здорово повезло с этим типом, — саркастически заметил Иннот.

В пути неугомонный старикашка подсел к приятелям. Любознательный смоукер начал было расспрашивать его о повадках местных животных, но уже через пять минут пожалел, что вообще открыл рот: врал Нукахурри безбожно, обдавая смоукера запахом перегара киву-киву — отвратительного местного пойла, и при этом беспрестанно нахваливал собственную смелость и находчивость. Хо-хо, он не простой охотник, нет; таких мастеров поискать! Отсюда до самого Вавилона не сыщешь следопыта лучше. Да-да, до самого Вавилона! А он, между прочим, бывал там; жил в гостях у сына — то ли пять, то ли шесть лет назад… Так что он не какой-то там дикий куки, нет-нет! Его сын, между прочим, в Вавилоне важная птица: начальник службы очистки каналов, высококлассный специалист; Смочехвостом его кличут — может, слышали?

— Нету такой службы, — заявил, наконец, Иннот, терпению которого настал предел. — Мусорщики есть, водяные старьёвщики, которые всякую дрянь из каналов выгребают, бутылки там пустые или ещё что…

Нукахурри обиделся и ушёл; через пару минут приятели услыхали, как он завёл свою шарманку по новой, обращаясь к старпому Ловчиле.

Они высадились с яхты в укромной лощине между двух высоких холмов, после чего «Кошачья устрица» снова поднялась вверх: согласно плану Вхутмаса, дирижабль должен был патрулировать окрестности в ожидании специального дымового сигнала. Нукахурри радостно возвестил, что знает здесь хорошие тропы, — и для начала завёл в непролазную топь. Потом были колючие кусты — настолько колючие, что охотники принялись во весь голос выражать своё мнение относительно способностей новоявленного проводника. В качестве последнего штриха неугомонный старикашка наступил на здоровенную змею, распугав своими воплями всю дичь в радиусе по меньшей мере километра. По счастью, рептилия оказалась неядовитой. Тут терпение Вхутмаса лопнуло, и в авангард выдвинулись братья Клоро.

Идти сразу стало легче. Вокруг что-то шуршало, фыркало, посвистывало. Косые лучи солнца с трудом продирались сквозь плотную листву, и земля иод ногами была усеяна тысячами ярких пятнышек. Прямо на глазах Хлюпика часть тропинки вдруг странным образом зашевелилась и неторопливо поползла куда-то в сторону. Идущий впереди охотник замер. Отряд остановился, пережидая опасность.

— Слизень-маскирант, — негромко сказал шедший за Хлюпиком Концых Эдароп. — Если его потревожить, может плюнуть едкой слюнкой.

— У нас они тоже водятся, — так же вполголоса сказала Адирроза. — Мы называем их «Какус Бродякус» — не приведи предки наступить на эту пакость. Но такого огромного я в первый раз вижу.

Юная охотница вооружилась средней длины духовой трубкой — в человеческий рост. Кроме того, к запястьям кожаными ремешками крепились две короткие. Специальный кошель-патронташ Адирроза носила на поясе. Стрелки торчали оттуда оперением вверх. Утром сипапоккула продемонстрировала всем, как ловко она обращается со своим оружием, навскидку простреливая подбрасываемые вверх апельсины.

Они шли уже четвёртый час. Заболоченные развалины древнего города, бывшие конечной целью путешествия, прятались в самом сердце джунглей. Про себя Хлюпик называл такие места «Дикий Лес»: через каждые несколько шагов приходилось перелезать через трухлявые стволы упавших деревьев, скрытые в густой растительности. Всё, что только можно, увивал ядовитый плющ. Идущие впереди длинными ножами срубали висящие над тропой зелёные плети, одновременно стараясь увернуться от них и избегнуть ожогов. Время от времени с деревьев падали большие чёрные пиявки, норовя тут же найти незащищённый участок кожи и присосаться. В довершение всего в воздухе кружились разнюобразные мелкие кровососы. Спустя час Хлюпик пожалел, что согласился принять участие в экспеди-ции. Через два часа он жалел, что вообще родился на свет, и с завистью поглядывал на Иннота. Тот, как ни в чём не бывало, топал впереди, щелчками сбивая падающих сверху пиявок. Движения каюкера были плавными и точными, а настроение, казалось, ничто не могло испортить. Иногда он оглядывался и ободряюще подмигивал приятелю. «И как это получается, что я, всю жизнь проживший в Лесу, уже выдохся, а он, горожанин, идёт себе и в ус не дует? — в который уже раз спрашивал себя Хлюпик. — То ли он двужильный, то ли со мной что-то не так». Кроме мешка с припасами, каждый охотник тащил какое-нибудь оружие. Иннот выбрал себе слегка укороченную стоеросовую дубинку армейского образца и ловко отводил ею преграждающие дорогу ветки. «Неправильный какой-то Лес, — сердился Хлюпик. — Слишком много листьев, слишком мало хвои. У нас всё наоборот — да и деревья растут не в пример реже». Из знакомых пород встречались только регендали, да и те были какие-то странные — кривые, изогнутые, все в наплывах коры и странных грибообразных наростах.

Город открылся неожиданно. Просветы между деревьями вроде бы стали встречаться чаще, да и сами джунгли уже не столь буйно заслоняли путь — а потом как-то вдруг оказалось, что охотники ступают по древним, превратившимся в болотистые ручьи городским улицам. Стены растительности справа и слева внезапно обернулись настоящими стенами — кое-где иод зеленью проглядывали красновато-бурые расслаивающиеся кирпичи. Ветви деревьев смыкались над головой, из-за чего казалось, будто они идут по какому-то необычному коридору. Света сквозь них проникало мало; несмотря на ясную погоду, здесь царили сумерки. Длинные резкие пятна солнечных лучей лишь подчёркивали это. Везде шевелились тени. Чавкала под ногами грязь; тучи москитов поднимались в воздух и начинали кружить вокруг людей. Их писк был единственным звуком здесь: все остальные, казалось, замерли.

— Так, прошу всех сюда, — Вхутмас откашлялся. Негромкие слова вдруг отразились неожиданно сильным эхом. Насторожённо оглядываясь по сторонам, охотники сгрудились вокруг шефа. Вхутмас, порывшись в карманах своего пончо, достал на свет какую-то бумагу и развернул её.

— Неужели у вас есть карта? — с удивлением спросил кто-то.

Хлюпик подался поближе, с интересом рассматривая необычную вещь. Это и в самом деле была карта — нарисованная тонкими линиями на листе бледно-жёлтой, почти прозрачной бумаги.

— Совершенно верно, господа. Некогда эти развалины были открыты экспедицией золотодобытчиков, и один из её участников составил нечто вроде плана города, — Вхутмас помахал картой.

— Насколько ему можно доверять? — поинтересовался Иннот.

— Ну, по крайней мере, основные улицы здесь… — начал было Вхутмас, но его прервал некий странный звук. Он приближался, эхом гуляя среди заросших стен. От развалин то там, то тут начали отделяться и падать мелкие камешки.

— Что это?! — выдохнул кто-то.

Звук стремительно нарастал. Хлюпик ощутил ступнями лёгкую вибрацию. Справа от них сплошная стена зелени вдруг поехала вниз и обрушилась, подняв фонтаны воды и грязи. Обнажились внутренности какого-то строения. Ртутными ручейками растекались оттуда многочисленные змеи. Внезапно Хлюпик понял природу звуков: это было тяжкое сопение и топот чьих-то ног. Огромных…

— Я знаю, что это! — вдруг воскликнула Адирроза. — Это грохманты!

И тут из-за угла вывернуло стадо. Гигантские туши грохмантов неслись прямо на замерших в растерянности охотников. Брызги воды веером разлетались из-под коротких тумбообразных ног. Рыжеватые гребни волос на спинах животных были взъерошены, маленькие, налитые кровью глазки бегали по сторонам. Короткие толстые хоботы их, задранные кверху, безостановочно сипели и пыхтели. Ещё несколько зданий рухнули, не выдержав вибрации почвы. Одно из них, по несчастливой случайности, перекрыло дорогу к бегству, образовав завал из обломков кирпича. Вмиг воцарилась паника. Люди с воплями заметались по улице. Кто-то пытался перелезть через завал, кто-то жался к стенам.

— Хлю, огонь! Испепели их! — проревел Вхутмас.

— Нет! Не смей!!! — сжав кулачки, крикнула Адирроза.

Совершенно растерявшийся Хлюпик стиснул медиатор. Вожак стада был от него шагах в двадцати.

Положение спас Иннот. Он бросился к противоположной стороне улицы и с ловкостью обезьянца стал карабкаться по толстой лиане.

— Все сюда, быстро! Делай, как я! — что было мочи завопил он.

Охотники поспешили последовать его примеру, и вовремя! Едва последний из них ухватился за толстые стебли, как стадо, громко сопя и хлюпая по грязи, промчалось мимо. В ноздри шибануло запахами разгорячённых звериных тел, навозом и потом. Горбатые серые спины животных заполонили всю улицу. «Да их здесь не меньше сотни!» — с изумлением подумал Хлюпик.

— Сеть! Ради всех предков, скорее сеть! — восклицал Вхутмас.

Сеть была упакована в мешок Шатра Клоро. Охотник, цепляясь одной рукой за лианы, умудрился вытащить её и метнуть — не глядя, через плечо. По чистой случайности ловчее орудие накрыло грохмантёнка, бежавшего одним из последних. Запутавшись в ячейках, животное остановилось и рухнуло на колени; а стадо тем временем с лёгкостью перевалило через руины, превратив их в груду щебня, и неудержимой лавиной понеслось в джунгли, под аккомпанемент треска ломаемых деревьев и громоподобного топота.

Забрызганные с ног до головы болотной жижей, охотники стали потихоньку спускаться на землю. Грохманты превратили улицу в сплошное грязное месиво… Только теперь Хлюпик разглядел, наконец, дичь. Тело грохманёнка было тёмно-серым, с редкими волосками на поверхности грубой шкуры. От затылка до тяжёлого мощного хвоста шёл жёсткий волосяной гребень рыжеватого цвета. Короткий мясистый хобот извивался, словно попавший в костёр удав. Под нижней челюстью зверя росла короткая неопрятная борода того же цвета, что и гребень. Смоукер не мог сдержать улыбки: пойманный зверь так напоминал Аквуша Шога, что прозвище профессора сразу становилось понятным.

— Наши соседи, племена языка Pay, считают, что в грохмантов перевоплощаются души закоренелых холостяков. Старые люди и шаманы даже знают, какую нужно прожить жизнь, чтобы в следующей твоя душа переселилась в тело могучего зверя, — рассказывала Адирроза, помогая братьям Клоро увязывать разъярённо фыркающую добычу.

— И какую же? — с интересом расспрашивал Шатр.

— Я-то откуда знаю? — смеялась сипапоккула. — В такие тайны посвящают только мужчин, а я же не мужчина!

— Да ладно! Чтобы женщины племени чего-то не знали…

— Ну-у.. , Болтают, что, мол, нельзя надолго привязываться к одной женщине, мыться можно не чаще раза в неделю, всё время смотреть футбол (но только смотреть, а не играть самому); и ещё надо каждый день выпивать большой жбан пива. Ещё говорят, что тем, у кого на теле много… ну, волос, у тех больше шансов перевоплотиться в грохманта. Но это всего лишь сплетни.

Братья Клоро восхищённо мотали кудрявыми головами и скалили белые зубы, дивясь таким рассказам.

Вызванный дымовым сигналом дирижабль прибыл спустя час. Весёлые и счастливые охотники расположились на палубе. Откуда-то были извлечены музыкальные инструменты, замысловатые и невероятно забавные: один из них, например, представлял собой некое подобие банджо, сооружённого из огромной плоской консервной банки, косо отпиленной доски и нескольких струн из рыболовной лески. Самое удивительное, что владелец, Матром Длова, играл на нём совершенно виртуозно! Под завораживающий ритм двух тамтамов — большого и маленького (обрезок стальной трубы и пластиковая канистра из-под питьевой воды) — дирижабль стал подниматься. Юба Клоро пустился в пляс, отбивая босыми пятками чеканный ритм по гулкой палубе. Хлюпик вдруг заметил, что его колено мерно подрагивает, а плечи дёргаются в такт движениям танцора.

— Что, брат, пробирает?! — рассмеялся Иннот. — Это самая настоящая музыка в стиле джанги! Лет сорок назад она считалась невероятно популярной, и оборванцы-куки были желанными гостями во многих богатых особняках! Это ведь музыка Леса, в городе мало кто умеет играть её по-настоящему! Хвалёный обезьянский джаз — всего лишь бледная тень настоящего джанги!

— Здорово! — восхитился Хлюпик.

— А ты думал… Знаешь, напомни мне как-нибудь, я свожу тебя в одно местечко. Там, пожалуй, остались последние виртуозы этого дела.

— Мы всегда играем и пляшем после удачно проведённой охоты, — мокрый от пота Юба, тяжело дыша, присел рядом с друзьями.

Его место тут же занял брат.

— А как Вхутмас к этому относится?

— О! Он большой поклонник джанги! Даже пробовал как-то играть сам, но ничего не получилось. Для такого нужно родиться в Лесу!

* * *

Он сидел в тени декоративной башенки совершенно неподвижно, словно сова, застигнутая лучами солнца. Повсюду, куда ни кинь взгляд, простирались крыши — плоские, покатые, крытые жестью или черепицей. Яркие цвета постепенно бледнели по мере удаления, сливаясь вдалеке с голубоватой атмосферной дымкой. Город был красив, особенно сверху; но сидевший не любил эту красоту.

— Не так, всё не так, — тихонько шептал он. — Слишком много хаоса, слишком глупо и случайно…

Всё, буквально всё должно было быть по-другому. Вместо жалких развалюх — конструкции из стекла и стали, достойные титанов; исполинские кристаллы, полные света и огней; чистейшая, как горный родник, вода в городских каналах, и сами каналы — геометрически правильные, облицованные чёрным гранитом и белоснежным мрамором, линии… Это был город его мечты — завораживающий гармонией точного механизма. То, что он видит сейчас, всего лишь плесень…

Сидящий медленно повернул голову на север — оттуда наползали шапки кучевых облаков, и внезапно усмехнулся .

— Вы ведь тоже мечтали об этом, — в полный голос произнёс он. — Лучшие из вас, по крайней мере. Но дальше мечтаний и высокопарных рассуждений не пошёл никто. Эх вы, корифеи, любители отдалённой перспективы! Вы скрывали слабость духа за высокими словами о недеянии. Я один осмелился бросить вызов магам древности! Пройдёт совсем немного времени, и вы воочию увидите плоды моих трудов: Вавилон Обновлённый.

Он вздохнул. Да. Всё уже готово: нужные люди отправлены туда, где им и надлежит быть; ненужные — убраны с пути, как убирают камни, прокладывая дорогу. Он не питал к ним никакой ненависти: они просто мешали или могли помешать в дальнейшем. Здесь, в этом Вавилоне, оставалось совершить совсем немногое; и тогда можно будет отправляться в ту, невероятно отдалённую точку, из которой…

— Ты слышишь, Бэбилон? — прошептал сидящий. — Я собираюсь вставить тебе самый большой клистир за всю историю цивилизации. Надеюсь, он пойдёт тебе на пользу… А сейчас я должен заказать себе резиновые колготки.

* * *

По прошествии нескольких дней зверинец Вхутмаса насчитывал уже пятерых грохмантов. Наниматель щедро расплатился с охотниками; большинство тут же рвануло к кассам, надеясь успеть на рейсовый дирижабль до Вавилона. Хлюпик, Иннот, Адирроза и ещё несколько человек остались ночевать в гостинице. Шла карнавальная неделя, и повсюду царило буйное веселье. Получив деньги, приятели вслух стали размышлять, на что их потратят. В дверь номера тихонько постучали.

— Войдите! — крикнул Иннот из ванной. В дверях возникла Адирроза.

— Ребята, вы знаете, Вхутмас подарил мне парочку билетов на завтрашний рейс «Махагонии».

— Ого! Самый фешенебельный суперлайнер! Похоже, ты произвела на старика впечатление!

— По-моему, он просто хотел лететь на нём сам, а теперь раздумал. Я слышала, как они разговаривали с Кукопатом: он отчего-то спешит в Вавилон и намерен отправиться туда на своей яхте чуть ли не прямо сейчас. Вручил мне билеты, наговорил кучу комплиментов и укатил.

— А для кого второй билет? — полюбопытствовал Иннот, высунувшись из ванной.

— Я хотела пригласить тебя, Хлю. Поедешь со мной?

— Э… Д-да! Конечно! Разумеется, поеду! Спасибо! — запинаясь, пробормотал Хлюпик, стараясь не смотреть на расплывшуюся в улыбке физиономию приятеля.

— Отлично! Значит, до завтра. Ты так забавно краснеешь, Хлю! — И Адирроза, ослепительно улыбнувшись на прощание, упорхнула.

— Только ничего не говори, — сдавленно предупредил Хлюпик гримасничающего Иннота. — Ни звука!!!

Стемнело. На небосклоне зажглись яркие южные звёзды. Музыка звучала всё ближе, беспрестанно слышались хлопки петард. В ночное небо то и дело взмывали разноцветные шутихи — карнавал разгулялся вовсю.

— Пойти, что ли, куда-нибудь… — лениво протянул Иннот. Он сидел на подоконнике раскрытого окна, болтая ногой, и с интересом прислушивался к происходящему на улице.

Хлюпик, блаженно щурясь на здоровенную, как тыква, оранжевую луну, валялся на кровати.

— Ты, я вижу, вряд ли составишь мне компанию? — спросил его приятель.

— Не-а… Я спать хочу. Или даже не спать, а так…

— Расслабляться, да?

— Точно, — Хлюпик зевнул. — После джунглей начинаешь ценить мягкую постель превыше всего.

— Ну а я, пожалуй, совершу турне по местным барам. — Иннот деловито рылся в пожитках.

— Турне по местным… Третья буква — «р» или «б»? — невинно спросил Хлюпик.

— В смысле? — озадаченно нахмурился Иннот. Спустя несколько секунд физиономия его расплылась в ухмылке.

— А, вот ты о чём! По барам или по бабам! Молодец, подколол… Не знаю, Хлю. Собственно, оба варианта равноприемлемы и совместимы. Почему бы и нет, в конце концов? Наш работодатель расплатился весьма щедро. А ты точно не хочешь гульнуть?

— Совершенно точно. Мне сейчас даже курить лень! Представляешь, зажмуриваюсь — а перед глазами сразу же встают лианы, деревья, травы…

— Да, так бывает. Ну ладно, старина, отдыхай! Притворив за собой дверь, Иннот направился не вниз, как можно было предположить, а наверх и поднялся на третий этаж. Апартаменты Вхутмаса располагались здесь.

Каюкер постучался. Дверь чуть приоткрылась, и в образовавшейся щели появилась физиономия Рзекуша. «Интересно, я первый раз вижу гостиничный номер с цепочкой на двери», — подумал Иннот.

— У меня есть разговор к шефу, Ипа.

— Это срочно? — недовольно спросил телохранитель.

— Да, мне бы хотелось кое о чём договориться с ним до вашего отлёта.

— Подожди. — Рзекуш закрыл дверь.

В номере забубнили приглушённые голоса, затем дверь отворилась.

— Входите, Иннот, — Вхутмас выглядел немного уставшим, но голос его по-прежнему звучал бодро. — Честно говоря, я и сам хотел с вами потолковать. Впрочем, я вижу, у вас ко мне дело, не так ли?

— Вроде того. Я бы хотел получить место на вашей яхте, Джалаллом.

— Одно место?

— Да, одно.

— Любопытно… Извините меня за назойливость, но вы ведь что-то вроде телохранителя при господине Хлю? Почему же вы вдруг оставляете его?

— О, он вполне способен позаботиться о себе сам. А у меня в Биг Бэби осталось весьма срочное дело.

— Но круизный лайнер отходит завтра в полдень! Так ли уж долго ждать?

— Для меня — долго. — Иннот помолчал. — Откровенно говоря, я бы не хотел, чтобы господин Хлю узнал о моём отъезде. Я оставлю у портье записку с объяснением причин своего поступка, и он получит её завтра утром.

— Что-то личное, если я правильно понимаю?

— Можно сказать и так.

— Вы ставите меня в несколько затруднительное положение, любезный, — Вхутмас прошёлся по номеру. — На моей яхте сейчас нет места.

— Я неприхотлив, — пожал плечами Иннот. — Меня вполне устроит подвесная матросская койка или даже просто место на палубе.

— Ну, допустим, — Вхутмас покрутил ус. — Допустим. Скажите, это действительно так важно для вас? Я спрашиваю об этом потому, что ваша просьба нарушает некоторые из моих планов. То есть я вынужден буду пойти на определённые неудобства, понимаете?

— Вполне понимаю, — склонил голову Иннот. — И, разумеется, вы вправе потребовать некоторую компенсацию за это, не так ли?

— Приятно всё-таки встретить человека, который разговаривает без обиняков, верно, Рзекуш? — с удовольствием спросил Вхутмас.

Ипа равнодушно кивнул. На протяжении всего раз-говора он оставался в комнате, совершенно неподвижно сидя на жёстком стуле. Настолько неподвижно, что посетитель просто переставал обращать на него внимание, внезапно понял Иннот.

— Давайте перейдём к делу. Чего вы от меня хотите, Джалаллом?

— Речь пойдёт о вашей основной профессии, Иннот. Я, если помните, говорил, что навожу справки практически обо всех, с кем мне приходится иметь дело. У вас сложилась довольно внушительная репутация, друг мой.

— Да, я неплохой каюкер, — пожал плечами Иннот. — И что же?

— Не просто неплохой, нет! Ваши коллеги в один голос твердят, что вы лучший… Гм… Из, так сказать, реально существующих. Говорят, что вы берётесь за такие дела, где пасуют остальные, и справляетесь с ними — причём в одиночку. Я вообще предпочитаю обходиться без посредников и субподрядчиков, где это только возможно. Во-первых, это просто-напросто дешевле, а во-вторых… — Вхутмас потыкал пальцами друг в друга, — есть непосредственный контакт с людьми. Это очень важно: скажу без ложной скромности, я неплохо разбираюсь в человеческой природе. Будь это не так, я бы просто не достиг всего, чего достиг. А вы, Иннот, — явно человек слова.

— Фактически моё слово — это самое ценное, что у меня есть, Джалаллом. Именно поэтому я держу его всегда. И прежде чем мы продолжим этот разговор, я хочу предупредить вас: у меня есть определённые принципы, и нарушать их я не стану ни при каких обстоятельствах. Так вот, один из этих принципов гласит: мой клиент должен быть монстром; причём, как говорится, на все сто.

— Я это знаю, — спокойно сказал Вхутмас. — И я не верю, что вы устроили каюк бедняге Морберту, хотя всё указывает именно на вас. Более того, когда господин комиссар стражи попросил меня о содействии, я ни словом не обмолвился ни о вас, ни о господине Хлю; хотя в свете вашей с Морри последней беседы вы были бы главными подозреваемыми. Меня многое связывает со стражей — гораздо большее, чем вы могли бы подумать. И тем не менее я не сделал этого.

— Полагаю, потому что решили — мы можем быть вам полезны. Не сочтите за грубость, — добавил Иннот.

— При чём же здесь грубость? Мы оба — практичные люди, и разговор ведём откровенный, без лишних красивостей…

Иннот покосился на Рзекуша.

— Ипе я доверяю полностью, — усмехнулся Вхутмас.

— Итак, главный вопрос, Джалаллом: кому вы хотите устроить каюк?

Вхутмас задумался.

— Не всё так просто. Ну, в двух словах: я хочу знать, кто пришил беднягу Морберта. Найдите мне его, Иннот!

Иннот помедлил немного.

— А я могу быть уверенным, что это не вы, Джалаллом?

Рзекуш шевельнулся.

— Не забывайся, паренёк!

— Нет-нет, вопрос резонный, — поднял ладонь Вхутмас. — Вы можете быть в этом абсолютно уверены. Более того, открою вам секрет — наше соперничество было чисто внешним. На уровне крупных капиталов наши интересы всегда шли бок о бок. Морри был одним из тех немногих, кому я мог бы доверить миллион без всякой расписки. Но его смерть ударила не только и не столько по моему карману — она ударила по моему престижу, Иннот! Мы казались соперниками в глазах слишком многих, и все они рассуждают примерно так, как и вы.

— Вы хотите, чтобы я нашёл убийцу? Только нашёл?

— Фактически да. Разумеется, мне нужны будут доказательства.

— Хотите сдать негодяя стражникам?

— Скорее всего, — пожал плечами Вхутмас.

— Но почему именно я? Раз уж вы наводили обо мне справки, Джал, вы должны знать: моя специальность отнюдь не та, что вам требуется. Я скорее охотник, чем частный детектив. Разумеется, я умею выслеживать и вынюхивать, но как раз в этом я далеко не лучший.

— Всё просто. Я уже говорил, что больше доверяю своему суждению о людях, чем чьему-то ещё. А вы, на мой взгляд, — самый подходящий человек для этой миссии. Так что же — по рукам?

— А если я отыщу клиента, но не смогу представить убедительных доказательств? — спросил Иннот. — Или, например, в процессе поисков мне придётся устроить ему каюк, хотя бы из чистой самообороны?

— В первом случае предоставьте позаботиться о доказательствах мне самому. Я найду специалистов по развязыванию языка, не сомневайтесь. Во втором — я бы хотел услышать ваш подробный рассказ.