Каюкер и ухайдакер (№1) - Дети непогоды

— Самое время перекусить, — пробормотала ведьма. — Цыц, кобелищи! Лежать! Лежать, падлы, кому сказала! — Она порылась в авоськах, подвешенных на потолочной балке. Под одной образовалась небольшая тёмная лужица, возле которой жужжали мухи — там было сырое мясо.

— Корми вас тут, дармоедов, — ворчала старуха, пока стая с рычанием и рявканьем делила пищу.

Чёрный кот, сидя на балке, с опаской наблюдал за волками. Ему тоже досталось мясо, и не сырое, а варёное — здоровенный кусок; но особой радости кот почему-то не испытывал. Стоило только подумать, что жить ему отныне придётся в обществе этих тварей…

— А теперь за работу, бездельники!

Перегнида схватила метлу и широким шагом направилась было к окошку, но на полпути вдруг застыла, словно поражённая громом.

— Э-э-э…

Ведьме до сих пор не приходила в голову одна простая мысль — вертикальные подъёмы и спуски, не представляющие никакой проблемы для кипадачи в их истинном обличье, были просто физически недоступны для здоровенных волков.

«Какая же я дура!» — яростно подумала Перегнида. Впрочем, деятельный разум тут же подсказал ей выход.

— Ко мне, хороший мой! — приторным голосом подозвала она ближайшего зверя.

Тот подошёл — не потому что его обманул ласковый тон ведьмы, а потому что не мог не подойти. Перегнида сграбастала его за шкирку и вытащила на крышу. При взгляде вниз хвост оборотня потихоньку стал поджиматься — волки вообще неуверенно себя чувствуют, не имея под ногами твёрдой опоры. Перегруженное помело, вихляясь в воздухе, скользнуло вниз. Через некоторое время тяжело дышащая ведьма поднялась вровень с чердаком.

— От зараза, — тихонько простонала Перегнида. — И так ещё десять раз… Лучше бы я сдохла маленькой…

Лишь спустя полчаса вся стая оказалась на земле. Волки моментально рассредоточились по двору, затаившись во мраке, — обычный человек, зайди он сюда, ничего бы не заметил.

— Значит, так, — отдышавшись, негромко заговорила Перегнида. — Стая! Слушай мою команду.

Одиннадцать пар тусклых зелёных огоньков зажглись в темноте.

— Задача следующая: вы отправляетесь в разведывательный рейд. Запахи тех, кого мы ищем, вы все знаете. Здесь ошибки быть не может. Поиск начнёте с того места, где вы их встретили и упустили. Если обнаружите более свежий след — идите по нему. Если потеряете след — прочёсывайте ближайшие районы. Я хочу знать все места, где они могли побывать. К утру все вы должны быть тут. Если меня, не будет — найдёте укрытие поблизости, дождётесь ночи и соберётесь вот у этого дерева. Это всё. Выполнять!

Волки бесшумными клубками хлынули из подворотни.

Перегнида закрыла глаза и с наслаждением втянула ноздрями ночной воздух. Она хорошо отдохнула днём, и спать ей совсем не хотелось. «Самое время потренироваться», — подумала ведьма. Помело подняло её наверх. На чердаке стоял густой запах псины.

— Точку дислоцирования пора менять, — буркнула себе под нос Перегнида, пнув ногой лязгнувшие копья.

Прислонив помело к стропилам, она встала в классическую начальную стойку для магического поединка: стопы параллельно, колени полусогнуты, руки с прижатыми к торсу локтями — на уровне груди. Правда, одна её нога была костяной примерно до середины бедра и не гнулась вовсе; это несколько портило общую картину. Слегка пошевелив пальцами, Перегнида ощутила в себе горячие токи Силы. Ну, теперь пора…

— Вир сом! Вир сум! Вир манат! — повинуясь резким быстрым взмахам рук, полетели в темноту заклятия.

В углах что-то задребезжало и застонало; посыпался мусор. Доски и балки корежились, сгнивали за считаные секунды, трескались по всей длине, покрывались плесенью или прорастали вдруг диковинными грибами. Ведьма наслаждалась. Одно за другим, одно за другим… Внезапно просела несущая балка. Чердак заволокло облако пыли; кровельное железо оглушительно заскрипело и загрохотало. В окнах соседних домов стал зажигаться свет. Чихая и кашляя, Перегнида кое-как оседлала помело, схватила поперёк брюха кота и, улюлюкая, стрелой вылетела сквозь чердачное окошко. Она успела вовремя — секунд через десять крыша окончательно рухнула. Вниз посыпались куски дерева и железа. «Неплохо я повеселилась», — подумала ведьма, с высоты птичьего полёта глядя на своё былое обиталище. На окраинах ночного города царила тьма, лишь кое-где светились прямоугольники окон; и только один двор был ярко освещён.

* * *

— Я одного не понимаю: неужели можно вот так вот взять и бросить всё — должность, университет, Бэбилон, наконец? Ну не укладывается это у меня в голове! И добро бы ещё он правил вашим племенем — так нет же, ты сам говоришь, что он только советует, да и то не всегда. Конечно, это может оказаться простым совпадением — мало ли на свете усатых старичков! Тем более что ваш Папа выглядит гораздо старше. Сколько ему лет, кстати?

— Не знаю, — Хлюпик почесал в затылке. — Много! Лет сто, наверное.

— Когда он появился у вас, ты, конечно, не помнишь…

— Я всегда считал, что он — один из наших…

— Нет, он точно не коренной смоукер… Хотя, как ты говоришь, и самый правильный. Интересно, интересно… Когда я разговаривал с ним, у меня возникло такое ощущение, что он бывший вавилонянин. Но чтобы тот самый Стаппер-Таккер — это просто поразительно!

— Да… А вот расшифровки этого самого ерундического письма мы так и не нашли.

— Гирудического, а не ерундического. От слова «гируда», то есть пиявка. Помнишь, там буковки такие… извивающиеся? Слушай, а почему тебя вообще так беспокоит эта книжка?

— Не то чтобы беспокоит… Просто мне кажется, там может оказаться что-то очень важное.

— Опять у тебя предчувствие было?

— Нет, — смутился Хлюпик. — Великий Табачный Дух Никоциант ко мне больше не являлся.

— Странно. — Иннот улыбнулся. — По-моему, ты столько смолишь, что он просто обязан тебя навещать время от времени.

— Может, дело в том, что глубокого смоука у меня последнее время не получается? Слишком много нового я каждый день узнаю — столько, что просто не могу вечером как следует сосредоточиться.

— Может быть… Кстати, как твоя звёздочка?

— Звёздочка? При мне, как всегда. А что?

— Просто Афинофоно очень встревожился, когда я рассказал, что ты вытворял на собрании «Резистанса». Он, оказывается, кое-кого там знает. Тесен Биг Бэби…

— А что его встревожило?

— Он говорит, что уж больно сильный у тебя медиатор. Практически такая штука может спалить что угодно. Ну и опять — мол, не пришлось бы расплачиваться…

— Слушай, он говорил, что энергия в медиатор вроде как откуда-то поступает. А можно как-нибудь узнать, откуда?

— Не знаю… Я слабо в этих вещах разбираюсь. Да и не всё ли равно? Есть сила — пользуйся… Кстати, по поводу всякой мистики: помнишь, я тебе рассказывал про то, как я бежал из города? И про Кашлюна?

— Это твой товарищ, которого…

— Да. Которого. — Иннот помолчал. — Я очень хочу разобраться с этим делом и отомстить за него. Но ты знаешь, что самое интересное? Я так и не смог найти тот дом, за которым мы наблюдали!

— А я считал, если уж кто и знает город, так это ты!

— Город я действительно знаю, и неплохо, тут ты прав, — Иннот задумчиво пощипал себя за бородавку. — Дело вот в чём: я без труда нашёл нужную улицу и нужный двор. Но дома там попросту нет!

— Как нет?

— А вот так! Я понимаю, если хотя бы пустырь остался; так там даже места под него не существует! Два соседних здания стоят почти вплотную, а между ними просто щель! Я, когда первый раз это увидел, чуть не свихнулся. Теперь, пожалуй, я готов поверить во все эти сказки о заколдованных кварталах!

— А ты с крыш не пробовал посмотреть?

— Пробовал! — сердито ответил Иннот. — Ничего! То есть как будто все дома вдруг сдвинулись и это место пропало!

— Да, странно… Слушай, а давай сходим туда вдвоём! Я буду спрашивать, а ты меня страховать, оки?

— Как скажешь, старина. Мы, кстати, уже почти пришли. Вот она, вилла «Сафари».

Резиденция Морберта располагалась в Лоск Бэ6и — одном из самых престижных районов Вавилона. Доходные дома здесь уступали место роскошным двух-и трёхэтажным коттеджам и особнякам. Тут жили не те, кто любит деньги, а те, кого любят они. «Сафари» пряталась за сравнительно невысокой, но очень толстой стеной, выкрашенной в цвет львиной шкуры. Ветви персиковых и гранатовых деревьев свешивались через неё. Впрочем, как не преминул отметить Иннот, среди них не имелось ни одной достаточно толстой, чтобы можно было ухватиться и перелезть по ту сторону. Ажурные кованые створки главных ворот вели в сад, с первого взгляда казавшийся сильно запущенным. Однако опытный глаз заметил бы, что запущенность эта весьма стильная, и, вероятно, стоившая хозяину не меньше, а то и поболе, чем самые изысканные цветники соседей. В саду никого не было; только в глубине, у входа в дом, мерцал неярким светом фонарь с разноцветными стёклами.

Приятели в нерешительности остановились около ворот.

— Ну что, идём? — спросил Хлюпик.

— Странно, — отозвался Иннот. — В саду ни души, ворота… — тут он толкнул створку, — ворота не заперты, и хозяина нигде не видно.

— Эгей! Господин Морберт! — крикнул Хлюпик. — Это мы!

— Не нравится мне это… — тихонько пробормотал Иннот и, решительно отстранив Хлюпика, вошёл.

Сама вилла пряталась в тени — со всех сторон её окружало подобие крытой веранды, стенами которой служили сильно разросшиеся виноградные лозы. Хлюпик невольно почувствовал восхищение — столь продуманно и красиво всё выглядело. К веранде вела тропинка из разбросанных в кажущемся беспорядке обломков мраморных плит. В лёгких сумерках мрамор, казалось, светился тёплым молочным сиянием. Внезапно тропинка свернула, и на пути возник мостик через ручей, скрытый до того высокими пышными зарослями коралловых папоротников — но не чёрных, как те, что росли у домика ведьмы, а винно-красных. Из-под моста брызнула вверх по ручью стайка серебристых рыбок.

— Здорово у него здесь, — проворчал Иннот. — Но где же сам хозяин?

— Да вот же он, на веранде! Эгей, господин Морберт! Добрый вечер!

Хозяин виллы сидел в кресле-качалке, одетый в золотисто-жёлтый, расшитый малиновыми и чёрными драконами халат. Со стороны казалось, что он задремал. Но увы! Господин Морберт, меценат и страстный охотник, был, вне всяких сомнений, мёртв. Из уха его торчал короткий шип отравленной стрелки.

Молчание нарушил Иннот. Впрочем, сказанная им фраза оригинальностью не отличалась:

— Мы влипли.

— Во что? — испуганно спросил Хлюпик, озираясь.

— Ещё не знаю, Хлю. — Иннот закрыл глаза и слегка разведя руки в стороны, замер.

Хлюпик с удивлением уставился на друга: его волосы неожиданно зашевелились и встали дыбом, образовав над чёрной физиономией бледно-рыжий нимб.

— Кроме нас, на вилле никого нет, — сказал Иннот через некоторое время.

— Откуда ты знаешь? — опасливо прошептал Хлюпик.

— Чувствую. — Иннот задумчиво пригладил причёску ладонями и осторожно вошёл в дом. Хлюпик двинулся следом.

— Слушай, давай смотаемся отсюда! Здесь же произошло убийство!

— Обязательно смотаемся, только позже. — Иннот, осторожно открывая двери, заглядывал в полутёмные комнаты.

— Чего ты ищешь-то? — шипел на друга Хлюпик.

— Я хочу понять, чем он занимался перед тем, как словить каюк. Может, это даст мне ключ.

— Какой ещё ключ?!

— Тише ты. Ключ к пониманию того, зачем это сделали. И кто.

Иннот заглянул в помещение, очевидно, служившее кабинетом. Одна из стен целиком была задрапирована огромным, сшитым из нескольких звериных шкур ковром. На ковре висело разнообразное оружие — старинные боевые молоты на длинных рукоятях, с головкой в виде птичьего клюва, антикварные стоеросовые дубинки различных форм и размеров — розоватая древесина приобрела со временем благородный коричневый оттенок; духовые трубки — от коротких, которые легко можно спрятать в рукаве, до двух— и трёхметровых, способных поразить отравленной стрелкой за несколько десятков шагов. Обстановку кабинета составляли модерновый письменный стол, инкрустированный перламутром, два благородных пропорций стула и массивное бюро со множеством выдвижных ящичков. Над столом висела книжная полка. Раскрытая книга, заложенная ярко-синим птичьим пером, лежала на краю стола. Из-под неё виднелся краешек блокнота. Иннот схватил его и принялся жадно перелистывать.

— Ага, нашёл!

— Что?

— Это его еженедельник. Всё, Хлю, уходим отсюда скорее; больше нам здесь делать нечего.

На веранде Иннот задержался, ещё раз осмотрев покойного. Он взялся рукой за шип — приплясывающий в нетерпении Хлюпик сморщился — и попытался его вытащить.

— Ого!

— Ну что?! Скоро ты там?!

— Идём. — Иннот быстро двинулся к выходу.

— Зачем тебе понадобилось трогать покойника! — передёрнуло Хлюпика.

— Мне хотелось получше рассмотреть, как его убили. Очень сильный был выстрел, Хлю! Шип прошёл мягкие ткани и засел в кости так, что и не вытащишь!

У ворот Хлюпик замедлил шаг и осторожно выглянул наружу. Улица была пустынна — только большая ворона, нагло поглядывая блестящим глазом, сидела на ограде.

Дома Иннот первым делом плюхнулся в кресло и раскрыл еженедельник. Хлюпик набил трубку махоркой и устроился поближе к окну. Иннот молча перелистывал страницы.

— Ну что? Нашёл что-нибудь? — не выдержал, наконец, Хлюпик.

Вместо ответа Иннот покачал головой и протянул ему раскрытую тетрадь. На последней исписанной странице чётким почерком значилось:

«Маг Хлю и г. Иннот. 6 вечера. Экспедиция».

— И что? — Хлюпик непонимающе уставился на мрачное лицо приятеля.

— Дай-ка мне своего зелья, — Иннот вырвал пустую страницу из еженедельника и свернул «козью ногу».

— Ядрёная, — предупредил Хлюпик, протягивая другу кисет.

— То, что надо. Ты и правда не понимаешь, что означает эта надпись?

— Нет. Мы ведь действительно должны были с ним встретиться, верно?

— Так. И тут его убивают — примерно за полчаса до нашего прихода. — Иннот выпустил к потолку клуб дыма и вдруг закашлялся.

Хлюпик, невзирая на мрачное настроение, ухмыльнулся — такой вот кашель после затяжки считался бы позором для любого смоукера.

— Аж слезу вышибает, — пробормотал Иннот. — А что подумали бы стражники, попади еженедельник к ним?

— И что же?

— Мы пришли на встречу, стали разговаривать. Возникла ссора, и кто-то из нас его ухайдакал. Нормальный блюститель закона будет рассуждать именно так. Хорошо, что я забрал это, — он помахал в воздухе тетрадкой. — Если бы она попала им в руки, можно было бы смело отправляться в бега — годиков эдак на пять-шесть.

— Неужели они не стали бы искать настоящего убийцу?!

— Ну естественно; мы и были бы самыми что ни на есть настоящими! Пойди поймай неизвестно кого; а мы — вот они, прямо под рукой… Да ещё моя профессиональная репутация…

— А что там с твоей репутацией?

— Если тебя знают как крутого каюкера, это, с одной стороны, хорошо. А с другой — в такой вот ситуации все сразу подумают, что это я его уделал.

— И что теперь? — Хлюпик вдруг подскочил. — Духи предков! Слушай, Иннот, нас же наверняка слышали в клубе! Ну, в этом… «Резистансе»! Слышали, как мы договариваемся о встрече…

— А мы не смогли на неё прийти.

Хлюпик захлопал глазами.

— Да, такая незадача, — Иннот выпустил колечко дыма, — задержались в гостях у Афинофоно… Или у Громилы, например. Впрочем, я не уверен, что кто-нибудь прислушивался к нам в клубе. Да и шумно там было… Меня вот другое беспокоит. Как думаешь, из-за чего его грохнули?

— Ну… — Хлюпик призвал на помощь своё воображение, — например, Мардух узнал, что Мортимер собирается на охоту в южные леса, где скрыто его обиталище, и отдал приказ… — Глаза Хлюпика расширились. — Но это же означает, что в «Резистансе» завёлся предатель!

— Чепуха, — решительно отрезал Иннот. — Ты, я вижу, до сих пор не представляешь себе, кто такие Великие Маги. Думаешь, у них есть время следить за кем-то? Или нанимать каюкеров? Это всё равно, что урагану нанимать лесоруба, чтобы срубить деревце. Нет, я думаю, причина гораздо проще. Например, он задолжал кому-то крупную сумму.

— Но он же был богач!

— Это ещё не синоним честного человека. Скорее даже наоборот, это же Бэбилон… Или вот, его соперник по охоте. Как его там — Вхутмас, кажется?

— Ты думаешь, его могли убить из-за каких-то охотничьих трофеев? Из-за того, что он собирался заполучить живого грохманта?

— Очень даже возможно. Эти коллекционеры совершенно чокнутые, все как один… Кстати, знаешь, что интересно? Каюкер должен был быть близким знакомым Мортимера.

— Почему ты так решил?

— Стрелка. — Иннот приложил полусжатый кулак ко рту и резко дунул. — Она очень глубоко вошла, засела аж в кости. Такой сильный выстрел издалека не сделаешь. Значит, стрелявший подошёл к нему очень близко, скорее всего, почти вплотную.

— И что? Неужели он не заметил, как тот целится?

— Трубка могла быть короткой… — Иннот запнулся. — Или нет, из короткой так сильно не выстрелишь. Да, странно, странно… Он сидел вполоборота к саду, значит, должен был видеть любого, кто к нему приближался. Впрочем, его могли подстрелить где-нибудь ещё, а потом посадить в кресло. Только вот зачем…

— Так можно долго гадать, — рассудительно сказал Хлюпик. — Давай лучше подумаем, что делать дальше.

— А ничего. — Иннот пожал плечами. — Завтра я переговорю с Громилой, и он обеспечит нам алиби. Вообще ты держи теперь ушки на макушке, мало ли что.

— Может, стоит прогуляться к нему сегодня? Давай уж примем все меры безопасности, какие только возможны.

— Не паникуй, старина, — усмехнулся Иннот. — Ты слишком хорошего мнения о нашей страже. Готов спорить на что угодно, они лишь через несколько суток обнаружат тело, да и то только потому…

На этой фразе его прервал тяжёлый удар в дверь.

— Спокойно, — бросил Иннот побледневшему Хлюпику и стал приподниматься из кресла.

В этот самый миг оконное стекло взорвалось и брызнуло в комнату призрачным алмазным дождём, а на ковёр с рычанием приземлился здоровенный волчара.

Иннот действовал стремительно. Он резко нагнулся, схватил край ковра и что было силы дёрнул его на себя. Приготовившийся к прыжку зверь шлёпнулся на бок, совершенно не по-волчьи коротко вякнув. Иннот тут же накрыл его ковром и быстро-быстро стал закатывать. Спустя несколько секунд волк оказался в плотном коконе. Хлюпик схватил подвернувшийся под руку табурет и, попискивая от страха, принялся колошматить им по бешено дёргающемуся свёртку. Снаружи рычали и ярились звериные голоса. Внезапно дверь изогнуло пропеллером. С весёлым треском полопались филёнки, обломки каркаса рухнули на пол. Хлюпик застыл с занесённым над головой табуретом. В дверном проёме обозначилось какое-то движение. В комнату вошла тёмная фигура. Она подняла голову и встретилась взглядом с Хлюпиком. Это была Перегнида! За её спиной светились зелёные огоньки волчьих глаз.

— Что, мелочь пузатая, не ждали? — проскрипела она.

Тонкие змеиные губы изогнулись в улыбке. Иннот схватил кресло, в котором только что сидел, и, ухнув от натуги, швырнул его в старуху. Та легко уклонилась.

— За тобой должок, рыжий! А моим приятелям-оборотням очень интересно узнать судьбу своих вещей. Вы, знаете ли, позаимствовали их священную реликвию. Хотя лично мне на это начхать.

— Может, договоримся? — спокойно спросил Иннот.

— Не-а, не договоримся, — ведьма посторонилась. — Он ваш, мальчики.

Волки не торопясь брали друзей в клещи. Ведьма прислонилась к стене и скрестила руки на груди, слегка улыбаясь. Внезапно один из хищников резко оттолкнулся от пола — когти шаркнули по паркету — и прыгнул.

Иннот встретил его в воздухе. Руки каюкера обхватили голову зверя, между ладонями полыхнуло белым. Волк взвизгнул, судорожно выгнулся и обмяк. Но сила толчка была такова, что Иннот отлетел к стене. Впрочем, он тут же вскочил на ноги и замер, слегка пригнувшись. Его маленькие глазки перебегали от одного противника к другому.

— Неплохо, неплохо, — констатировала Перегнида. — Ну, одного ты сделал. А остальные?

— А остальные поостерегутся, — хрипло сказал Иннот. — Верно, антропофаги?

Волки глухо рычали.

— Ты так думаешь? Они сделают всё, что я им прикажу.

— Так что же ты ждёшь, в таком случае?

— Хочу получить полное моральное удовлетворение, только и всего. — Ведьма ухмыльнулась.

— Ты использовала проклятие минимум третьей степени для того, чтобы выломать мою дверь. Через десять минут здесь будет полно стражи. И ещё пара-тройка дежурных колдунов.

Перегнида презрительно сплюнула.

— Вчера я нарочно разнесла крышу одного дома, чтобы посмотреть, скоро ли эти хвалёные волшебники почешутся. Так и не дождалась. Кроме того, десяти минут нам хватит за глаза. — И ведьма внезапно гаркнула, указывая на друзей: — ПОР-Р-РВАТЬ, КАК ВЕТОШЬ!

— Давай, Хлю, — выдохнул Иннот.

Тут только смоукер вспомнил о своём медиаторе. «Эх, сразу надо было!» — с досадой подумал он и отбросил табуретку… В этот момент Хлюпик в нём умер. Лицом к лицу с врагами остался чародей Хлю, владеющий древней, тёмной и страшной силой — сродни той, что оказалась сейчас перед ним. Выпрямившись, он гордо, словно Великий Маг, повёл рукой, открывая ей дорогу. Огненные волны родились перед ним и одна за другой пробежали по паркету, моментально обугливая регендалевые плашки. Пламя захлестнуло оборотней. Визг, вой и отвратительный смрад палёной шерсти наполнили воздух. Прикрывшийся локтем от жара Иннот успел заметить, что ведьма и парочка волков выскочили из квартиры. Остальные превратились в катающиеся по полу косматые клубки огня. Жутко воняло гарью. Пламя охватило стены, призрачным синеватым цветком расплывалось по потолку. Пожар стал набирать силу. Друзья отступили в глубь квартиры.

— Можешь его потушить?! — крикнул Иннот. — Сейчас весь дом сгорит!

— Как я его потушу?!

— Попробуй использовать звёздочку! Прикажи пламени угаснуть!

Хлюпик сосредоточился. Он понятия не имел, что нужно делать, — и, вызвав прилив энергии, зажмурился и попытался представить, как невидимая сила гасит пламя, прижимает его к земле, сбивает и давит.

— Молодец, — сказал Иннот.

Хлюпик открыл глаза. Огня больше не было. Всё вокруг заволокло дымом, стены и потолок почернели от копоти. В углу тихонько тлел свёрнутый в рулон ковёр.

— Вот ведь хрень какая, — уважительно сказал Иннот и вытер лоб. — Это ж теперь ремонт заново делать.

— Я ещё вернусь!!! — донёсся из темноты хриплый вопль.

Иннот, пробормотав: «А вот я тебя сейчас», — стал судорожно рыться в карманах. Выудив шкатулку, он извлёк один из стеклянных шаров и, пригибаясь, бросился к выбитому окну.

Некоторое время он напряжённо вглядывался в ночь, потом со вздохом выпрямился и вернулся обратно.

— Сбежали, — огорчённо промолвил он, пряча шарик. — Так и не удалось мне его испробовать.

В дверях стали появляться испуганные заспанные физиономии — жильцы, в ночных рубашках и накинутых наспех плащах, спешили к месту событий.

— Всё в порядке, господа, всё в порядке, — успокаивал их Иннот. — На нас немножко напали, но всё уже зако…

Внезапно лежащий в углу ковёр вздыбился. Из него выскочил волк и, поджав хвост, стрелою метнулся в выбитую дверь. Соседей как ветром сдуло.

Хлюпик опустился на корточки и закурил. Иннот, вздохнув, пошёл открывать окна.

— Собирай, что есть ценного, и пошли ко мне, — предложил Хлюпик.

— Сначала придётся дождаться стражников или домовладельца, — нехотя ответил приятель.

Они помолчали. Хлюпика прошиб холодный пот; он чувствовал, как крупные капли выступают из пор и ползут по спине. Его начало трясти.

— Говорил же я тебе, не надо было эту ступу угонять. Бабка Перегнида — она страх какая мстительная.

— Так мы бы всё ещё топали по Лесу, — возразил Иннот. — Хотя старушенция, конечно, не простая, тут ты прав. Знал бы заранее — заделал бы ей каюк ещё там.

Хлюпик поперхнулся дымом.

— Ей?! Она же ведьма!!!

— А мне фиолетово, — гордо ответил Иннот. — Я по злобным колдунам уже работал. Тут, Хлю, главная хитрость — успеть первым.

— Да, волка ты ловко уделал, — Хлюпик задумчиво посмотрел на тело зверя.

— Слышу в твоих словах невысказанный вопрос, — Иннот усмехнулся. — Ладно уж… Как ты понял, я тоже имею встроенное в тело оружие, как и Кактус. Мой организм — это своего рода энергостанция. Ты заметил, что я могу очень много съесть?

— Да, но я подумал, что ты просто большой обжора, — Хлюпик нашёл в себе силы улыбнулся.

— Сам ты табакерка. Так вот, съеденная мною пища преобразуется не в жировые ткани, как у прочих, а в электрическую энергию. Это та же сила, что и в молниях, — только гораздо слабее, конечно. И эту энергию я умею аккумулировать и расходовать, когда мне надо. Поэтому, кстати, я никогда не мёрзну и могу подолгу обходиться без еды — меня питают внутренние запасы. И, конечно, для каюкерства такие способности нелишни. Понимаешь, я могу в доли секунды выжечь у своего врага все нервные центры; и неважно, какого он размера. Поэтому я специализируюсь на монстрах, с которыми больше никто не хочет связываться.

— Здорово! Хотел бы я так уметь…

— Ну, ты-то ещё и не так можешь! Вон чего наворотил…

— А зачем, кстати? Ты ведь и сам мог с ними справиться.

— Поодиночке — легко. А вот если бы они набросились на меня всем скопом, то здесь всё могло быть куда как неприятнее… И ещё оставалась ведьма, не забывай. Я просто физически не в состоянии сражаться со стаей оборотней и одновременно отводить её магию. Так что если бы не ты…

— Ты бы пропал, — важно кивнул Хлюпик.

— Не, я бы смотался, — хихикнул Иннот. — Это самое важное в моей профессии: вовремя смыться. И запомни: сейчас я выдал тебе свой самый главный профессиональный секрет!

— И что было потом? — поинтересовался Громила и отхлебнул пива.

— А потом была долгая и довольно занудная беседа с домохозяином. Я сразу же начал разоряться на тему безопасности района, кричал, что нормальному человеку совершенно невозможно жить в таком месте, где на него совершают покушения сумасшедшие колдуны и дикие звери, сетовал на слабую дверь — словом, произнёс всё то, что должен был, по идее, выслушивать от него. В результате ему даже пришлось извиняться.

— Скользкий ты тип, Иннот! — восхищённо сказал Громила.

— Есть такое дело… Но как бы там ни было, мне нанесён довольно значительный ущерб. Теперь придётся тратиться на ремонт, ставить новую дверь…

— Ну и какие проблемы? Возьми заказ, получи денежки…

— Я всё-таки хочу разобраться с этим исчезнувшим домом. Что-то здесь не так, а вот что — не могу понять.

— Я могу тебе сказать, что. Ты ведь так и не оставил мысли расквитаться за Кашлюна? Небось, ещё и Хлю уговорил тебе помочь?

Сидевший на диване Хлюпик поднял глаза от журнала:

— Я сам вызвался.

— Ага, конечно… — Громила тяжело вздохнул. — Ну так посуди сам, мелкий: спрятать целый дом таким образом, чтобы его исчезновение никого не удивило, по силам лишь очень крутому чародею. Может быть, только Великому Магу. Понимаешь, о чём я?

— Ты хочешь сказать, что я пытаюсь откусить больше, чем смогу прожевать?

— Именно.

— Я решил так: если я пойму, что мне с этим не справиться, то я отступлюсь. Но не раньше!

— Это уже понятно, дурья твоя башка! — Громила в раздражении стукнул кулаком по столу.

Жалобно задребезжала посуда.

— Мне, между прочим, деньги заплачены! Как ты это себе представляешь: вернуть аванс?! А профессиональная гордость? И кроме того, Великий Маг не стал бы подкладывать под дверь корзинку с панцирными грибами; скажешь, не так?

Громила в замешательстве почесал затылок. Хлюпик невольно улыбнулся: этот жест в исполнении огромного обезьянца выглядел комически.

— А этот богатей? Как ты считаешь, его каюк вписывается в общую картину?

— Не думаю, — Иннот задумчиво почесал кончик носа. — Скорее всего, он сильно насолил кому-нибудь из своего же круга. Страже уже известно, что он умер?

— Ага. Не узнаю тебя, старик: ты даже утренние газеты не читал. Там эта новость везде на первой полосе: знаменитый охотник, меценат и те де и те пе.

— Оперативно работают, однако!

— Стража? Ну ещё бы! Это же важная шишка, а не кто-нибудь вроде нашего брата.

— Кстати, там пишут, как именно он был убит?

— Будто бы его застрелили из духового ружья.

— Верно. Только есть одна маленькая деталь: стрелок должен был подойти к нему почти вплотную — и стрелять по меньшей мере из двухметровой трубки. Я попробовал вытащить шип, но мне это не удалось. Ты можешь представить, чтобы такой силы выстрел произвели издалека?

— Ты знаешь, как ни странно, могу. Ты слышал когда-нибудь о сипапоккулах?

— О чём?!

— Не «о чём», а «о ком». Сипапоккулы — это такое племя. Их вывели Белые Маги незадолго до окончания войны. Примерно так же, как и нас, — взяв за образец один из биологических видов, обитающих в Лесу. Только не обезьян, а какую-то более мелкую породу, вроде белок или лемуров.

— Чтобы превратить белок в разумные существа, требуется очень сильная магия, — задумчиво проговорил Иннот. — Гораздо более сильная, чем для создания обезьянцев. И почему в таком случае белки, а не кто-нибудь более грозный?

— Потому что Маги пытались вывести очень компактный вид — и одновременно идеально подходящий для лесной войны. То есть им нужны были не дуболомы вроде меня, а маленькие ловкие ребята. Лапки у сипапоккул удивительно приспособлены к лазанью по деревьям; но главной их особенностью, так сказать, фишкой, было строение скелета и особые лёгкие. При сильном вдохе они многократно увеличивались в размерах, а рёбра на груди расходились в стороны. Лёгкие охватывали сильные мускулы, которые могли резко сокращаться. При этом происходил мощнейший выдох. Другими словами, сипапоккулы — это специально выведенная раса стрелков из духовой трубки. Такое вот совмещение внешнего и встроенного оружия. И знаешь, что я тебе скажу, старина? Хорошо, что они живут в дальних лесах — иначе у нас с тобой здорово поубавилось бы заказов! Им ведь не надо подходить к клиенту вплотную; достаточно оказаться хотя бы в двух сотнях шагов.