Подари мне рай

      – Нет.
      – Я думаю, он страдает, – сказала Кушна Дев.
      – Не из-за меня.
      – Ты уверена?
      Мора опустила голову.
      Кушна Дев осторожно добавила:
      – Сегодня в саду он был как тигр в клетке. Я считаю, он старается не только ради твоего ча-ча, твоего дяди.
      – Он всегда злой и нетерпеливый. Особенно со мной, – полушепотом выговорила Мора.
      – Синта Дай никогда не жаловалась на это.
      Мора вскочила, но Кушна Дев усадила ее снова на место с неожиданной силой.
      – Аре, наверное, не надо было тебе говорить. Но знай, что он больше не выбирал ее, ни разу за много месяцев.
      Мора успокоилась.
      – Не... выбирал?
      – Нет, Маленькая Жемчужина. Он спрашивает только о тебе.
      – Не обо мне, – нахмурилась Мора. – О твоей сестре из Раджастхана, а ее вообще не существует! Я благодарна тебе за твое молчание сегодня, но как ты считаешь, надо обсуждать его дальше?
      Кушна Дев вздохнула и встала.
      – Мы больше не будем говорить о нем. Ты еще слаба. Предсказателя ждут сегодня вечером. Думаю, ты с удовольствием развлечешься.
      Она поцеловала Мору в щеку и удалилась. Прикусив губу, Кушна шла по коридору, хмурясь, словно не могла принять какое-то решение. Потом вдруг хлопнула в ладоши. Служанка тотчас опустилась перед ней на колени.
      – Позови Исмаил-хана. Я хочу говорить с ним немедленно.

Глава 16

      – Пускай!
      Глиняный диск взлетел высоко вверх. Выстрел – и осколки посыпались в пыль. Нарядные женщины, собравшиеся на балконе занана полюбоваться увлекательным зрелищем, разразились аплодисментами. В саду младшая сестра Кушны Дев, Сита, вскрикнула от восторга:
      – Еще, еще!
      Мора улыбаясь передала мушкет Исмаил-хану, чтобы он его перезарядил. Потом, приложив ружье к плечу, она тщательно прицелилась.
      – Пускай!
      Слуга повиновался, и глиняный диск снова разлетелся на куски.
      – Странный спорт, – заметила Кушна Дев, когда женщины расходились по своим комнатам отдохнуть и перекусить.
      – Очень распространенный в Британии, – сказала на это Мора.
      Механический выбрасыватель и ящик дисков приобрел несколько дней назад один из племянников Валида Али, но не понимал, что с ними делать. Узнав от Моры, что все это принадлежности необычайного ангрези спорта, женщины начали приставать к Море с требованиями показать, как это делается. И Мора была рада-радешенька подчиниться – в последний раз она занималась этим сугубо неженским видом спорта на заболоченных пустошах Норфолка.
      Все были рады развлечению. Валид Али надолго уехал на юг вместе с дядьями и братьями, а его домашние всегда в таких обстоятельствах начинали томиться скукой. Благодаря ангрези спорту они вместе с Морой скоротали еще один долгий жаркий вечер.
      – Ты научишь меня этому? – попросила Сита, прижав к груди руки, полные глиняных осколков.
      Она положила осколки на скамью, потому что хрупкая индийская девушка едва могла поднять к плечу тяжелое ружье.
      – Попробую.
      – А я зато возьму тебя по дворец Насира аль-Мирза-шаха и научу ездить на слоне, – важно предложила Сита.
      – А ты умеешь ездить на слонах? – удивилась Мора.
      – Я лучше управляюсь с ними, чем любой махаут .
      – Ты через два месяца выходишь замуж, – ласково напомнила Кушна Дев. – К свадьбе придется много готовиться.
      Сита поморщилась. Ей почти исполнилось тринадцать, но в замужестве она ничуть не была заинтересована.
      – Да ну его, этого старого князька! Я лучше выйду замуж за обезьяну!
      Кушна Дев лишь головой покачала, глядя вслед убегающей сестре.
      – После смерти матери я предоставляла Сите слишком много свободы. Пошли пообедаем и заодно посетуем на неблагодарность молодых.
      – Очень хорошо, – улыбнулась Мора.
      После обеда и купания Мора позволила натереть себя душистыми маслами и сидела смирно, пока ей заплетали волосы, перед тем как облачить ее в тончайшие шелка. Ее ожидал долгий, ленивый вечер болтовни, игр и вышивания, но сегодня она впервые после приезда сюда почувствовала нечто вроде протеста при этой мысли.
      Значило ли это, что она начинает становиться прежней Морой?
      – Надеюсь, что так, – сказала Кушна Дев, когда Мора, встретившись с ней в приемном зале, поделилась своим открытием.
      – Надеюсь, что нет, – возразила Мора в ту же минуту.
      Обе рассмеялись легко и весело.
      – Может, причиной тому твоя стрельба? – предположила Кушна Дев. – Да, это определенно так. Из-за нее в твоих жилах снова забурлила британская кровь.
      – Упаси Боже, – откликнулась Мора с жалобным смешком.
      В просторном приемном зале занана зажигали масляные лампы. Снаружи уже стемнело, и горячий ветер шевелил занавеси. В течение ближайших недель жара наберет полную силу, и жизнь обитателей Бхунапура станет невыносимой.
      Тетя Дафна и Лидия, вероятно, уже собираются уезжать из Дели. Скоро они станут строить планы отъезда в Симлу.
      Сердце у Моры сжалось. До сих пор она старалась не думать о родных. Ведь на другой день после приезда Моры сюда Кушна Дев отправила в Дели слугу с запиской от Моры, в которой она заверяла своих, что с ней все в порядке. Беспокоиться вроде бы не о чем.
      Тем не менее, она проиграла партию в чартрандж. Не получила обычного удовольствия от того, что на колени к ней забрался черноглазый лепечущий что-то малыш. Предсказатель не вызвал у нее такого восторга, как у всех остальных.
      Кушна Дев в конце концов сжалилась над ней.
      – Завтра я пошлю в Дели за новостями. Возможно, твои родные собираются вернуться в Бхунапур.
      «Да, – подумала Мора, – хорошо бы получить известия из Дели. Они помогут преодолеть растущее беспокойство».
      – Ты бы пошла погулять в сад. А завтра на рассвете я велю привести тебе коня. Прогулка верхом пойдет тебе на пользу.
      – Ты очень добрая и умная. – Мора поцеловала подругу.
      «Нет, – подумала Кушна Дев, глядя, как Мора покидает комнату. – Просто еще молодая и помню, как страдало мое сердце, пока Валид Али не заверил меня в своей любви».
      Она вздохнула и склонила голову над текстом, который читала. Уже два дня прошло с тех пор, как она послала Исмаил-хана в бунгало Гамильтон-сахиба с запиской, очень продуманной и осторожной. Почему он не пришел? Или она ошиблась в нем? Зря позвала его?
      Хай-май, поистине дорога любви усеяна камнями.
 
      Светлая луна засияла в небе, посеребрив экзотические цветы в саду Валида Али. Горячий ветер принес с собой далекие удары там-тамов. Мора была рада, что на ней невесомые шелковые шальвары, иначе ей было бы слишком жарко в эту душную ночь. Нелегко будет снова привыкнуть к плотной европейской одежде, когда она вернется в дом дяди. Тетя и дядя, наверное, обрадуются ей. Мысль ударила в голову без предупреждения.
      – Я даже не подумала... – прошептала Мора. – Я все время считала, что она...
      Невероятно взволнованная, она быстро пошла по ухоженной дорожке, бледная, с крепко сжатыми кулачками. Никто не осудит Карлайонов, если они в наказание выгонят племянницу из дому. Чем она отплатила им за их доброту и заботы? И может статься, ей не простят скандал, вызванный ее исчезновением.
      – Я этого не вынесу, – шептала она. – Я должна вернуться!
      Она вдруг увидела, что чоукидар открывает калитку, выходящую на пустынную в этот час базарную площадь. Послышались голоса, потом чоукидар впустил высокого мужчину и указал ему на Мору.
      Росс.
      Мора хотела убежать, но было слишком поздно. Росс уже отвесил поклон пожилому привратнику и направлялся прямо к ней. Бриджи и сапоги его были в пыли, волосы растрепаны, и Мора заметила, как он нетерпеливо провел по ним рукой, приглаживая. Жест был такой знакомый, такой милый, что ее желание убежать исчезло без следа.
      – Прости меня, – заговорил он на хинди. – Я не мог подготовиться как следует к приему. Я возвращался из Павлиньего дворца, когда мне сообщили, что кто-то стрелял здесь, в саду, днем раньше. Стрелял из ангрези оружия. Естественно, мой долг как помощника резидента расследовать этот случай. Чоукидар сказал мне, что в саду женщина, и не хотел меня впускать, но я настоял. Я не знал, что ты вернулась из Раджастхана.
      Эта глупая стрельба. Мора едва удержалась, чтобы не вскрикнуть с досады. Она должна была понимать, что выстрелы привлекут внимание британцев! Ох, зачем нужна была эта чертова затея?
      Невероятным усилием воли она подавила волнение. Не время для паники. Дело сделано, ничего не изменишь!
      Она по крайней мере может успокоить себя тем, что он ее не узнал: ничто в его поведении не свидетельствует о том, будто он не принимает ее за родственницу Кушны Дев из Раджастхана.
      Возможно, она выпутается из этой истории благополучно. Если ей удастся заманить Росса в приемный зал, она передаст его с рук на руки Кушне Дев.
      Набрав в грудь побольше воздуха, она тронула его за руку:
      – Ты устал, сахиб, и нуждаешься в отдыхе. Идем, я провожу тебя к бегуме.
      – Могу я сначала поговорить с тобой наедине?
      Желание отказать ему наотрез вспыхнуло в ней. Однако она заставила себя ответить спокойно:
      – Час уже поздний, сахиб.
      – Это займет одну минуту.
      Она не находила убедительных причин для отказа. Молча, неохотно присела на ближайшую скамью. Он не должен догадаться, как сильно колотится ее сердце. Она была один раз его любовницей. Он сочтет ее поведение странным, если она проявит признаки страха.
      К ее огорчению, Росс явно не спешил.
      Откинувшись на спинку скамейки, он долго изучал профиль Моры.
      – Я часто приходил сюда спрашивать о тебе после дурбара в Павлиньем дворце, – заговорил он наконец.
      Она наклонила голову, давая понять, что слышит его слова.
      – Что снова привело тебя сюда?
      – Свадьба Ситы, – быстро нашлась Мора.
      – Ах да. Но ведь до нее еще два месяца, и она состоится далеко отсюда. Я думал... то есть я надеялся, что твое возвращение имеет отношение ко мне.
      Мора прикусила нижнюю губу. Как ей отвечать? В другое время она радовалась бы, что Росс проявляет внимание к ней и говорит так ласково. Но сейчас ей хотелось одного: скрыться в темноте, хоть она и знала, что хорошо воспитанной леди не пристало так себя вести.
      Она понимала, что далеко не убежит. Для человека его сложения Росс был чертовски подвижен и скор. Ей не хотелось, чтобы он догнал ее и сдернул с лица покрывало.
      Эта пугающая мысль приковала ее к скамье.
      – Я... думала о тебе иногда, – призналась она.
      – И я о тебе тоже. Больше чем иногда.
      Мора молчала, отвернувшись. Чоукидар ушел из сада, возле них никого не было. Только пальмы шелестели на ветру.
      – Маленькая Жемчужина, ты не посмотришь на меня?
      Она покачала головой.
      – Ты забыла, что случилось между нами в ночь дурбара?
      О, как отчаянно она хотела солгать. Но все происшедшее тогда было свято – и она не могла. Вместо этого едва заметно покачала головой.
      Росс шевельнулся и, прежде чем она сообразила, что он намерен сделать, взял ее лицо в свои ладони.
      – Я хочу, чтобы ты знала, что я с тех пор почти ни о чем другом не думал.
      Сердце ее переполнилось радостью и болью. Чувство, прозвучавшее в его голосе и пылающее в его глазах, искренне. Он любит.
      Но не ее. Индийскую девушку Чхоту Моти.
      Мора убежала бы отсюда, но она не в состоянии двигаться.
      – Маленькая Жемчужина, – прошептал он, наклоняясь ближе. Эта близость ошеломила Мору, его глубокий голос словно унес из-под ног земную твердь. – Ты не поцелуешь меня, как целовала тогда?
      «Ну что в этом страшного?» – кричало ее сердце. Последний раз. Ведь она больше не увидит Росса, когда дядя выгонит ее из дому.
      Росс все еще держал ее лицо в ладонях. Неуверенными, дрожащими руками она взяла его за запястья.
      – Один поцелуй, – прошептала она, – и потом я уйду. И ты не должен смотреть на меня.
      Он провел пальцами по ее щекам сквозь тонкую ткань.
      – Хорошо. Даю тебе слово.
      Только после того как он закрыл глаза, Мора откинула покрывало. Губы их соприкоснулись сначала осторожно, но через мгновение поцелуй стал другим. Боль и обида испарились, едва его язык коснулся ее языка. Воспоминание огнем вспыхнуло в их сердцах.
      Не отрывая губ, Росс посадил ее к себе на колени. Обхватив ее голову как обручем одной рукой, Росс наклонил Мору назад, словно стебель цветка. Поцелуй его становился все более страстным.
      – Только об этом я и думал, – произнес он срывающимся голосом, полным желания.
      – Я тоже.
      Он застонал, обнял ее крепче, коснулся соска через тонкий шелк, и Мора, не выдержав, прижалась к нему.
      О Боже...
      Оторвав губы от губ Моры, Росс осыпал жаркими поцелуями ее шею и плечи. Отнюдь не чуждый тайнам восточной одежды, он умело разделил концы покрывала и сбросил с нее вышитый жилетик.
      Мора запрокинула голову, когда он нашел языком ее твердый сосок. Пальцы вцепились Россу в волосы, тело изогнулось дугой, сердце билось как бешеное.
      Языком и зубами он ласкал грудь, потом припал губами к ее рту в таком порыве, что она почувствовала, какой голод снедал его.
      – Маленькая Жемчужина, ты должна знать...
      Но не договорил. Сглотнув с трудом, встал на ноги, все еще держа Мору в объятиях. Она открыла глаза и посмотрела на него, и он медленно – о как медленно! – начал опускать ее на землю. Ее тело скользило по его телу, нежное, словно шелк, оно прижималось к стальным мышцам, пока Мора не встала на цыпочках на землю, ощущая жаркое прикосновение возбужденной мужской плоти.
      И этот намек на полное соединение опасно приблизил Росса к завершающей точке. Он вздрогнул, понимая, что нет сил ждать дольше. Глядя Море в глаза, он приподнял ее и уложил на землю. Снял с нее одежду, и теплый ночной воздух ласкал горячую кожу Моры, а буйная трава была ее ложем.
      – Маленькая Жемчужина, – прошептал он, и голос его прерывался; казалось, он повторяет ее имя как магическое заклинание.
      Она потянулась к нему, чтобы спустить с плеч рубашку и прижаться губами к широкой груди; трогала сильное мужское тело и помогала Россу освободиться от одежды.
      Нагой, он лежал над ней, опершись на локти, и вздрогнул от ее интимного прикосновения.
      – Маленькая Жемчужина, – хрипло произнес он, – ты покорила меня.
      – Это потому, что ты так хорошо научил меня всему, сахиб, – отвечала она, и губы ее снова обожгли его грудь.
      – Берегись, – предостерег он, когда она приблизила свое лицо к его лицу, – ведь я могу разглядеть твои черты. Или я могу надеяться, что это уже не запрещено?
      – Еще запрещено, – поспешила ответить Мора, но ей было странно, что в голосе его появился смешливый оттенок.
      Задать ему вопрос она не успела – обвив ее ногу своей, он снова подтянул ее под себя. Настал его черед показать ей, как быстро прикосновения губ и рук мужчины могут привести женщину к тому пределу, где сливаются воедино наслаждение и боль.
      – Росс, – прошептала Мора, – о Росс! – повторила она, не сознавая, что называет его по-английски.
      Он тоже не осознал этого. Его сотрясало предчувствие близкого катарсиса. С невнятным хриплым возгласом, чувствуя, как тесно они сливаются в судорожном объятии, он вошел в нее.
      Сладкая, сладкая награда. Бальзам от всех страданий сердца. Разве может она быть несчастной после этого? Разве может жизнь казаться ужасной? Если существует какая-то надежда, какое-то предвестие безоблачного будущего, она непременно найдет его после того, что произошло здесь.
      «Завтра я вернусь домой, в резиденцию, – думала она, – и твердо приму все, что дядя Лоренс найдет нужным сделать со мной».
      Завтра возвестит неопределенное будущее, но не такое мрачное, как прежде. Она подумает об этом позже, потому что гораздо приятнее испытать то, что есть здесь и сейчас, когда она ощущает тяжесть тела отдыхающего Росса и оба они полны радости, от долгожданного наслаждения.
      Много позже она пошевелилась и вздохнула. В ответ его пальцы погрузились в ее волосы.
      – Ты околдовала меня, Маленькая Жемчужина.
      Она улыбнулась, уткнувшись лицом ему в шею.
      – Это твое колдовство, сахиб, не мое.
      Приподнявшись на локте, он нашел покрывало и ласково набросил ей на лицо. У Моры екнуло сердце. Только после того как черты ее были скрыты, Росс глянул в затуманенные фиалковые глаза.
      – Думаю, что нет. В моем мире нет ничего, что можно сравнить с тобой.
      Она провела пальцами по его подбородку.
      – Разве в твоем мире никто не предъявляет прав на сердце сахиба?
      Он поймал ее руку и прижал к своей груди.
      – Другая, не ты? Такой нет.
      Она попыталась вырвать у него руку, но он только сжал ее сильнее, словно знал, что его слова вызовут гнев.
      – Я не могу лгать, пиари. Твой мир или мой – это все равно.
      Она подняла на него глаза, полные упрека:
      – Сахиб все играет.
      Он тотчас отпустил ее.
      – Прости меня. Я не хотел причинить тебе боль.
      Он никогда этого не хотел. Но почему-то всегда кончалось этим. Он совершенно ясно дал понять, что не питает никаких чувств к англичанке Море Адамс.
      Ком, огромный, как вся Индия, возник у Моры в горле. Подняв руки, чтобы оттолкнуть Росса, она увидела в его глазах искры гнева. О, так он не хочет, чтобы она уходила? Положим, у него нет выбора. Ведь если он не оставит ее немедленно, она поставит ему по синяку под каждым глазом.
      К счастью, чоукидар возвестил о своем появлении громким кашлем и шумным шорохом кустов у дорожки. Росс отпрянул. Мора уже изучила сложные способы облачения в восточные одеяния и вскоре сунула ноги в туфли без задников, а Росс успел натянуть бриджи.
      – Гамильтон-сахиб.
      Голос был холодный. Росс повернулся к ней с вопросительным выражением.
      – Нам лучше не встречаться.
      Он встал перед ней, заправляя рубашку. Глаза его пылали.
      – Это не может быть твоим желанием.
      – Но это так.
      – Нет, я этому не верю.
      – В таком случае ты глуп.
      Его вопрос прозвучал как удар хлыста:
      – А если в результате нашей связи появится ребенок?
      Еще недавно прямота этого вопроса потрясла бы ее донельзя. Но она провела много дней в обществе женщин занана, чтобы принимать такие вещи как должное. К тому же она уже поволновалась по этому поводу после дурбара, так как у нее случилась задержка месячных. К счастью, тогда ее страхи оказались неосновательными, и поскольку сейчас тоже существовала возможность, что она забеременеет, решила не позволять себе поддаваться панике. Кушна Дев позаботится о ней в случае чего.
      – Для женщин моего народа в этом нет ничего необычного, – совсем не по-восточному вздернув голову, сказала Мора. – Я справлюсь.
      – Ребенок был бы полукровкой, – заявил Росс. – Неприемлемым ни для твоего мира, ни для моего.
      – И это преодолимо.
      Он ничего не сказал, только долго смотрел на нее, сжав губы. Как хорошо Мора знала этот его взгляд!
      – Это мое искреннее желание, – холодно вымолвила она.
      К ее удивлению, он очень ласково положил руку на ее щеку.
      – Ты сильно повзрослела с последней нашей встречи.
      Горькие слезы затуманили Море глаза. Как он любит эту женщину, если говорит с ней так нежно! Никогда, никогда он не обращался к ней так ласково.
      Чоукидар подошел близко. Они слышали, как он шаркает ногами.
      – Я должна идти!
      Мора с трудом подавила слезы, но Росс все не убирал руку с ее щеки. Наоборот, взял ее лицо в ладони, повернув к себе.
      – Очень хорошо, я выполню твое желание. Мы не будем больше встречаться. Но на одном я настаиваю твердо. Если что-то случится, если должен появиться ребенок, ты придешь ко мне.
      – Сахиб...
      – Спокойно! Дай мне слово.
      Она была потрясена его порывом и тем, как он смотрит на нее, – будто приказывал понять важность его слов выражением напряженных горящих глаз.
      – Обещай, – продолжал он. – Не важно, где ты будешь, в чьем доме. Если будет ребенок, мой ребенок, ты придешь ко мне.
      Чоукидар вступил в полосу лунного света позади них.
      – Твое слово! – требовал Росс. – Невзирая на обстоятельства! Маленькая Жемчужина, ты понимаешь это?
      Она молча кивнула.
      Едва ли не рыча, он отпустил ее. Нагнулся поднять перчатки и хлыст; отвесил ей поклон, как и полагалось, и исчез в темноте. Мора была недвижима, полумертвая от тоски.

Глава 17

      Следующий вечер был жарким, солнце садилось во влажном тумане. Спешившись возле своего бунгало после очередной поездки по округу, Росс увидел, что на ступеньках крыльца его дожидается посыльный из резиденции.
      – Он здесь уже больше часа, – сказал Гхода Лал.
      – Карлайон-сахиб хочет меня видеть?
      Посыльный часто-часто замотал головой.
      – Прямо сейчас, хузур.
      – Я только что вернулся из Сундагунджа. Скажи ему, что мне сначала нужно помыться и пообедать.
      – Но, хузур, вызов срочный. Мне приказано ждать, пока...
      – Мисс-сахиб вернулась, – негромко перебил посыльного Гхода Лал.
      Росс вскинул голову:
      – Когда?
      – Сегодня днем.
      – О Господи, помилуй!
      Пропыленный, усталый, злой, Росс немедленно явился в резиденцию, Не дожидаясь, пока Лала Дин объявит о его приходе, он направился прямо в гостиную.
      Какой бы фурор ни произвело возвращение Моры в его отсутствие, сейчас обстановка в гостиной казалась спокойной. Открывшаяся перед ним сцена являла собой некий образец нерушимой семейной гармонии. Лоренс Карлайон сидел в любимом кресле, потягивая виски с содовой, его жена что-то читала ему вслух из «Калькутта ревю». Лидия устроилась у окна рядом с Теренсом, который держал ее за руку.
      И никаких признаков присутствия Моры. Росс кашлянул.
      Спокойствие тотчас рухнуло, все вскочили на ноги.
      – Росс!
      Лоренс выступил вперед, его полное лицо порозовело от радости.
      – Я уже слышал, сэр. С ней все хорошо?
      – Лучше быть не может. Немного слезлива, конечно...
      – Мы все так рады, что она вернулась, – добавила Дафна, прочувствованно прикладывая к глазам носовой платок.
      – Я пытался найти вас раньше, – продолжал Лоренс, – но ваш слуга сказал, что вы отправились в инспекционную поездку.
      – Я выехал рано утром. – Росс переводил взгляд с одного улыбающегося лица на другое. – Но где же она находилась все это время?
      – В Лакхнау, – ответила Лидия.
      – Лакхнау!
      – Ладно-ладно. – Лоренс похлопал Росса по плечу. – Не стоит так изумляться, Росс. Ведь это ее родной город! Жаль, что я сам не вспомнил вовремя об этом и не отправил вас на поиски туда. Она жила у друзей своих родителей, которые сердечно приняли ее.
      – И все это потому, что она просто должна была покинуть Дели, – дрожащим голосом произнесла Дафна.
      – Успокойся, Даффи. – Лоренс подошел к жене и ласково похлопал ее по руке. – Не надо плакать.
      – Но мне так жаль бедное дитя!
      – Нам всем тоже, мама, – добавила Лидия со слезами в голосе.
      Росс почувствовал, что теряет терпение.
      – Может, кто-нибудь сделает одолжение и расскажет мне, что произошло? Вы ведете себя так, будто кто-то по меньшей мере умер!
      Никто, казалось, даже не обратил внимания на его грубость: видимо, эмоциональные всплески были сегодня в порядке вещей.
      – Но ведь все это именно из-за того, что кто-то умер, – пояснила тетя Дафна дрожащим голосом. – Скончалась мать Чарльза.
      Росс изобразил вполне правдоподобное удивление:
      – Мать Чарльза Бартона-Паскаля? Жениха мисс Адамс?
      Тетя Дафна кивнула:
      – Разве это не ужасно? Чарльз, естественно, должен был немедленно покинуть Индию, чтобы уладить дела с наследством. Как мы понимаем, он вернется не раньше чем через год. Знаете, он уехал так поспешно, что даже ни с кем не попрощался. Даже со своей невестой! Мора была сама не своя – и кто упрекнет ее за это?
      – Она т-так предвкушала н-нашу двойную свадьбу, – заикаясь проговорила Лидия и расплакалась уже по-настоящему. Теренс тут же предложил ей в качестве опоры свою руку.
      Отойдя к окну как бы под влиянием эмоций, Росс спросил:
      – Но почему же она убежала в Лакхнау?
      – Ну, мой мальчик, это же совершенно очевидно! Она была слишком подавлена, чтобы общаться с нами. Сердце разбито. Должна побыть одна. Вы же знаете, как она темпераментна.
      – Да, сэр, я знаю.
      Дафна громко всхлипнула.
      – Смею предположить, что она скоро придет в себя, – бодрым голосом заметил Росс и обратился к британскому резиденту с совершенно спокойным видом: – Что вы намерены делать с ней теперь?
      – Делать? Я... хм-м, мы, собственно, не обсуждали такой вопрос.
      – И не будем обсуждать, – твердо заявила Дафна. – Я с девочками уезжаю в Симлу на следующей неделе. У милой Моры будет достаточно времени, чтобы оправиться от сердечной боли.
      Лоренс одобрительно кивнул:
      – Несколько месяцев в горах пойдут ей на пользу.
      Росс понял, что они не имеют представления об истинной причине бегства Моры из Дели. Пусть их воспоминания о Чарльзе не будут омрачены отвратительной правдой.
      Что ж, вполне подходящее для всех завершение тревожных событий. Воистину этой девушке сопутствует пресловутое ирландское счастье! Но...
      Лала Дин появился в дверях. Глаза резидента весело вспыхнули.
      – А, ужин подан? Вы поужинаете с нами, Росс?
      – Боюсь, что нет, сэр. Я не одет для такого случая.
      – Но Мора так огорчится! – запротестовала Дафна.
      – Кстати, где же она?
      – Отдыхает. Может, послать за ней?
      – Все в порядке, тетя Дафна. Я здесь.
      Все разом оживились. Никто не мог бы проявить больше заботы и внимания, чем члены ее семьи, когда они окружили девушку. Нахмурив брови, Росс признал про себя, что выглядит Мора неважно: под глазами легли тени, и обычный румянец исчез.
      И все же она и сейчас была ошеломительно красива. Айя уложила ее волосы в высокий шиньон, их яркий рыжий цвет так и сиял в свете ламп. Этот стиль придавал особое достоинство ее юным чертам, но Росс тем не менее решил, что предпочел бы видеть ее волосы заплетенными, такими, как в занане, когда толстая золотисто-рыжая коса спускалась по спине до самых, бедер.
      О да, он прекрасно знал, как она носила ее под покрывалом, которым окутывала себя, пока жила в занане. Он понял, кто она такая, еще до того, как увидел ее в саду Валида Али прошлой ночью.
      Но признаться, не узнал бы ее и не нашел без помощи Кушны Дев.
      После встречи с бегумой утром в саду Росс изъездил город вдоль и поперек в бесплодных поисках Моры. Когда точно такие же поиски в Сундагундже тоже не принесли успеха, он проскакал без отдыха весь путь до Дели. Ничего удивительного, что настроение у него было скверным, когда он приехал туда. И оно еще ухудшилось, когда он узнал от встревоженного Лоренса Карлайона, что Моры нет.
      Не в силах выносить слезы женщин и мрак, нависший над домом Каррингтонов, он в бешенстве покинул Дели и проделал верхом весь обратный путь в Бхунапур только для того, чтобы узнать, что Исмаил-хан ждет уже больше суток, чтобы вручить записку Кушны Дев ему лично.
      Тот факт, что Мора все время находилась в занане, переполнял его неистовой яростью. Многое из того, что раньше было для Росса загадкой, стало ему вполне ясным.
      В записке Кушна Дев настойчиво просила его проявить сдержанность, подождать, пока он будет полностью владеть собой, прежде чем снова прийти в занан и встретиться с Морой. Ее требование еще больше распалило темперамент Росса, но после того, как он отослал Исмаил-хана, выкупался, побрился и поел, он успокоился настолько, чтобы оценить разумность совета Кушны Дев.
      Не пристало сахибу устраивать сцены в доме у женщины-мусульманки, особенно если мужчины в отъезде. Росс слышал, что Валид Али уехал, и теперь добрую часть ночи размышлял, какой бы найти повод, чтобы посетить розовый дворец в отсутствие хозяина.
      Когда доклад о стрельбе в саду дворца попал в резиденцию, Росс отправился расследовать дело – властью британской короны.
      Он узнал Мору – независимо от письма Кушны Дев – с первой минуты, как увидел в саду Валида Али закутанную в покрывало красавицу. В последние несколько недель ему довелось достаточно близко сойтись с ней, и он уже не мог ошибиться снова. Поначалу он страшно злился на нее, но когда чоукидар оставил их наедине, Росс вдруг почувствовал, как она несчастна, и смягчился.
      Он вовсе не намерен был заниматься с ней любовью в прошедшую ночь – и вообще никогда больше! Индийская жрица любви – это одно, а племянница британского резидента, несмотря ни на какое переодевание, – совсем другое.
      Только один поцелуй. Они дали слово, он и Мора. Но желание и страсть уничтожили все их лучшие намерения в ту же секунду, как их губы соприкоснулись. И Мора отдалась ему также безоглядно и доверчиво, как в первый раз.
      Любила ли она его?
      Склонившись над ней, Росс не увидел в ее красивых, обведенных тенями глазах ничего, кроме полного спокойствия. Но Мора была прирожденной актрисой – теперь он это хорошо знал! Однако с какой стати она должна испытывать к нему нежность? Он боролся со своим чувством к Море весьма своеобразно: был груб, держался на расстоянии, холодно разговаривал с ней. И убеждал себя, что его покорила загадочная индийская девушка из Раджастхана.
      Любила ли она его?
      Росс удивился бы, если бы это было так. Но многое бы отдал, чтобы узнать точно. Когда-нибудь он постарается вспомнить каждую улыбку, каждое слово, каждый ее взгляд и обдумает все это с точки зрения открытого им ее обмана.
      Еще он думал о вероятности зачатия. Теперь он, разумеется, понимал, что в первый раз она пришла к нему в объятия девственной.
      Глядя на ее бледное лицо, он с внезапно вспыхнувшим щемящим чувством подумал о том, с чем может быть связана эта бледность.
      «Ты придешь ко мне, – приказывал он молчаливой Чхота Моти, – не важно, где ты будешь, невзирая на обстоятельства».
      Поняла ли она истинное значение его слов? Тогда она должна забыть о маскараде и прийти к нему с правдой. Непременно!
      Но придет ли?