Золотые слезы

Они невероятно медленно продвигались по отвратительной дороге, размытой в низинах и каменистой на холмах. Однажды дону Луису, предпочитавшему путешествовать верхом, довелось выслушать от Брендана нелицеприятный отзыв о состоянии калифорнийских дорог. Тому надоело стукаться головой о стенки и потолок экипажа, пересчитывая таким образом попадавшиеся на пути ухабы и рытвины. Испанец, не слезая с лошади, наклонился к окну и пояснил, что у калифорнийцев принято передвигаться верхом, а в экипажах ездят лишь немощные старики и грудные дети. Настроение у Брендана совсем упало, когда им пришлось заночевать на заброшенном и наполовину разрушенном постоялом дворе. После скудного ужина, приготовленного на костре из непонятных продуктов, калифорнийцы, включая дона Луиса, завернулись в шерстяные одеяла и улеглись спать на голом дощатом полу под дырявой крышей, сквозь проломы в которой виднелись звезды. О'Флинны по настоянию Джэми устроились на ночь в экипаже. Они совсем не отдохнули и замерзли на рассвете, но о том, чтобы лечь на грязные доски в доме без окон и дверей, не могли даже помыслить.

Воспоминания об этой ночи повергли Мару в глубокую задумчивость. Но резкий толчок, а затем удар в челюсть снизу нарушили ход ее мыслей. Пэдди, дремавший у нее на груди, больно стукнулся затылком о ее подбородок, проснулся и захныкал. Мальчик укоризненно взглянул Маре в глаза, но та отвернулась. Экипаж въехал во двор, обнесенный высокой глинобитной стеной с черепичной двускатной крышей, мимо проплыла створка массивных деревянных ворот.

Место, где они оказались, вероятно, было задним двором. Возле конюшни Mapa увидела, как расседлывают взмыленную кобылу дона Луиса, а сам испанец, подбоченившись, стоит поодаль и с улыбкой ожидает остановки экипажа. На пороге кузницы, скрестив руки на груди и подперев плечом косяк, возвышался настоящий великан в кожаном фартуке. Его тяжелый молот скучал на наковальне. Несколько женщин в цветастых юбках и белых блузках, с собранными на затылке в пучки темными волосами молча застыли у фонтана.

— Добро пожаловать на ранчо Виллареаль, донья Амайя, — гордо просиял дон Луис.

Mapa подобрала юбки и протянула ему руку. Испанец галантно помог девушке спуститься на землю с подножки. Не успела она обернуться, чтобы поддержать Пэдди, как тот выпрыгнул из экипажа сам и приземлился на четвереньки, подняв облако пыли.

— Пэдди! — тяжело вздохнула Mapa и укоризненно покачала головой, после чего присела на корточки и стала отряхивать рыжий налет с брюк маленького проказника. Она поправила шляпу у него на макушке, с притворно строгим видом закрепив ее под правильным углом, но малыш весело рассмеялся и снова залихватски сдвинул головной убор на затылок.

Брендан сперва помог выйти из экипажа Джэми, потом вылез сам и теперь с недоумением осматривался. Прямо на него важно шествовал петух с таким надменно-угрожающим видом, что Брендан невольно отступил в сторону, уступая ему дорогу. Лохматая собака лежала в пыли и лениво наблюдала за выводком цыплят, толкущихся возле кормушки.

— Господи! Вот уж никогда не думал, что придется прогуливаться по скотному двору в своих лучших ботинках! — усмехнувшись, прошептал он.

Mapa еле удержалась от смеха, когда увидела, как презрительно брат посмотрел вслед петуху, потуже затянул узел галстука и обратился к испанцу с немым вопросом во взгляде, требуя объяснений.

— Пойдемте, — сказал дон Луис, делая вид, что не заметил этого мимического этюда, хотя и весьма пристально наблюдал за ним. Ему было невдомек, что Брендан лишь разыгрывает простачка, как любой актер, которому трудно удержаться от лицедейства в присутствии зрителей, — Пора познакомить вас с вашей новой семьей, Амайя.

Mapa почувствовала, как кто-то крепко сжал ее локоть, и, обернувшись, увидела подле себя брата. Брендан пристально посмотрел ей в глаза и ободряюще улыбнулся.

— Ну вот, начинается наш спектакль, моя дорогая. Я уверен, что ты блестяще справишься со своей ролью. Жаль только, что публика этого не оценит. Откуда им знать, что судьба избрала их статистами для величайшей пьесы, какую не стыдно сыграть и при дворе? — шепнул он, получив в ответ безмолвную благодарность Мары.

Они последовали за доном Луисом через чугунную калитку в стене, отделявшую задний двор от внутреннего. Стоило им пересечь эту границу, как Mapa в изумлении застыла на месте. Она не подготовилась к такой резкой и неожиданной смене декораций. После залитого жарким солнцем пыльного двора на нее пахнуло приятной прохладой тенистого сада, со всех сторон окруженного открытой террасой с навесом, который поддерживали чугунные столбики, увитые зеленым плющом. В центре патио бил фонтан, прозрачные струи искрились на солнце и с мелодичным журчанием опадали в голубую мраморную чашу. Mapa поразилась ярким краскам экзотических соцветий и разнообразию диковинных растений, достойных самой изысканной оранжереи. Желтые розы и ломонос, белые звездочки жасмина и душистого горошка свешивались со шпалер и переплетались с гиацинтами, ирисами и фиалками всех возможных цветов и оттенков.

Mapa очутилась в пышном уединенном оазисе, огражденном от бесплодной пустыни толстыми стенами. Девушка старалась не отстать от дона Луиса, который быстрым шагом углублялся в заросли, и вдруг замерла на месте, очарованная чудесным благоуханием. Mapa подняла глаза и увидела над головой россыпь спелых оранжевых плодов, греющих свои бока под палящим солнцем. Это были апельсины, а чуть поодаль росло такое же огромное дерево, усыпанное лимонами.

— Дон Луис, мой друг. Как вы добрались? — Из зеленой кущи раздался приятный мужской голос.

— Все в порядке, дорогой дон Андрес, — ответил испанец, и его лицо осветила приветственная улыбка, когда к ним навстречу с террасы вышел хозяин дома.

Дон Андрес сделал несколько шагов в их сторону, но вдруг остановился, заметив в тени деревьев спутников дона Луиса, молча наблюдающих за встречей друзей.

— Кто эта сеньорита? — удивленно поинтересовался он.

— Это Амайя, — ответил дон Луис, не скрывая своего торжества.

Если судить по тому, как вытянулось лицо дона Андреса, когда ее представили — все, что Mapa поняла из их быстрого диалога на чужом языке, это свое новое имя, — девушка сделала вывод, что нареченный супруг без восторга отнесся к появлению своей суженой на ранчо Виллареаль.

Следует, однако, отдать должное дону Андресу и его безупречному умению владеть собой. С лица хозяина мгновенно слетело выражение изумления, которое гости могли расценить как невежливость, уступив место открытой и доброжелательной улыбке. Он быстро пожал руку дону Луису и подошел к Маре. С минуту она с любопытством разглядывала Виллареаля, черпая уверенность в его смущении, затем грациозно склонила голову и тихо вымолвила:

— Рада познакомиться с вами, дон Андрес.

Она заметила знакомое выражение, которое уже привыкла видеть в глазах мужчин, и с наслаждением принялась играть роль Амайи.

— Позвольте представить вам моего кузена Брендана О'Салливана и его сына Падрика. А это Джэми, моя компаньонка.

Дон Андрес не сводил с Мары восхищенных глаз. Он был среднего роста, худощавый и темноволосый, пожалуй, красивый, но какой-то романтической красотой — такие печальные, томные и в то же время жгучие глаза, не говоря уже о пышных иссиня-черных усах, могли быть только у героя поэм Байрона. В его походке чувствовалась грация великолепного танцора и наездника. На вид хозяину Виллареаля не могло быть больше тридцати, хотя держался он при этом с властной солидностью, отчего казался намного старше. Наряд его состоял из голубого короткого сюртука, отделанного золотым кружевом, шелковой рубашки с расстегнутым воротом и таких же черных брюк, как и у дона Луиса.

— Mapa, я хочу пить, — жалобно прервал затянувшееся молчание Пэдди, смущенно зарываясь лицом в складки ее юбки.

Mapa ласково погладила малыша по голове, когда тот устало прильнул к ней всем телом, и с деланной неуверенностью, но милой улыбкой, рассчитанной на то, чтобы обворожить и добиться своего, сказала:

— Дон Андрес, вас не затруднит?..

— Да, да, конечно, донья Амайя, — поспешно перебил он, — Все, что угодно. Вы желанные гости в этом доме, поэтому, прошу вас, не стесняйтесь и располагайте всем по своему усмотрению, — заявил дон Андрес, приложив руку к сердцу и впервые обращаясь не только к Маре, но и к ее спутникам. — Я прикажу подать в комнаты прохладительные напитки. Жаль, что дон Луис не выслал вперед одного из моих пастухов, чтобы предупредить о вашем приезде. Тогда все было бы готово заранее. — И он бросил откровенно неприязненный взгляд на невозмутимо улыбающегося дона Луиса.

— Хотелось преподнести вам приятный сюрприз, дон Андрес, — с издевкой ответил тот. — Больше года я мечтал лично присутствовать при вашей радостной встрече со своей невестой, моей племянницей.

Мужчины обменялись взглядами, полными неприкрытой ненависти друг к другу. Дон Андрес властно хлопнул в ладоши.

— Сезария! Она проводит вас в комнату и выполнит любое приказание, донья Амайя.

— Я хотела, чтобы мой племянник Падрик жил со мной в одной комнате. И разумеется, Джэми. Малышу она заменяет няню, да и мне будет трудно обходиться без ее услуг, — сказала Mapa и печально пригладила спутанные кудряшки на головке Пэдди. — Несчастный Брендан овдовел, и Пэдди мне теперь как сын. — Девушка улыбнулась. — Он называет меня Марой, потому что выговаривать «Амайя» ему пока еще очень трудно. Я очень привязана к малышу, так что нельзя ли устроить его вместе со мной?

— Конечно, — сочувственно кивнул дон Андрес. — Я вас понимаю. Молодой сеньор разместится в комнате, смежной с вашей. А сеньору О'Салливану отведут следующую комнату по коридору.

— Благодарю вас. — На этот раз Mapa улыбнулась искренне.

— Позвольте и мне поблагодарить вас, дон Андрес, — почтительно поклонился Брендан. — Вы невероятно добры к измученным и жаждущим отдыха путешественникам.

— Располагайтесь, мы увидимся позднее. Я хочу познакомить вас со своей семьей. Ну а пока необходимо восстановить силы. Шуточное ли дело совершить такое путешествие! Надеюсь, ваш багаж благополучно прибыл на ранчо? Повторяю, я не ожидал вашего приезда, донья Амайя. Мои люди оказались в Сакраменто-Сити лишь потому, что дон Луис должен был привезти из Европы кое-что лично для меня. Вот я и решил, что ему может понадобиться помощь. Кто же думал, что он приготовит для меня такой сюрприз!

— Вам кажется странным то, что я согласилась вернуться в Калифорнию? — заинтересованно спросила Mapa, украдкой бросая взгляд на дона Луиса и стараясь разгадать, что у того на уме.

— Я сделал такой вывод, получив письма от ваших английских родственников. Однако теперь, я вижу, вы изменили свои намерения… — Объяснение было прервано появлением служанки, хозяин приказал ей проводить гостей в их комнаты. Затем он резко обернулся к дону Луису. — Вероятно, вы тоже устали, мой друг. У вас изможденный вид. Догадываюсь, как вам хочется поскорее встретиться с доньей Хасинтой. И, тем не менее, прежде нам нужно поговорить.

— С удовольствием, дон Андрес, — спокойно ответил тот. Кивнув на прощание Маре и Брендану, он добавил: — Увидимся позже, моя дорогая племянница. — И Mapa услышала в его интонациях поздравление с удачным дебютом и неподдельный восторг поклонника ее таланта.

— До вечера, донья Амайя, сеньор О'Салливан, — с формальной учтивостью поклонился дон Андрес.

— Благодарю вас, дон Андрес, — ответил за всех Брендан и поспешил увести ошеломленную сестру в дом следом за молчаливой индианкой. Ее растерянная улыбка устыдила обоих мужчин и заставила долго провожать взглядом процессию, которую замыкала Джэми, ведущая Пэдди за руку.

— Mapa, любовь моя, — шепнул Брендан ей на ухо, когда уже никто не мог их услышать. — Я горжусь тобой. Ты ни разу не переиграла и все время строго придерживалась роли. Пожалуй, только немного перегнула с моей трагической судьбой и сиротской долей бедняжки Пэдди, — добродушно пожурил он Мару.

— Не волнуйся, дорогой. Я умею правильно произносить свои реплики, — ответила девушка и вдруг нахмурилась. — Скажи, что, по-твоему, случилось с доном Андресом? Кажется, поначалу мне удалось его обворожить, а когда мы прощались, он держался холодно и отчужденно.

— Не похоже, чтобы этих господ связывала крепкая дружба. Какие же у них могут быть дела, если они так ненавидят друг друга? — спросила Mapa.

— Выбрось все из головы. Нам следует заботиться лишь о себе. Я постараюсь приглядеться к дону Луису. Сдается, что за этим маскарадом кроется нечто более серьезное и интересное, чем он хочет показать.

Служанка остановилась перед открытой дверью комнаты и жестом показала Брендану, что это его апартаменты.

— Вот так раз! Никогда бы не подумал, что в таком огромном доме спят на первом этаже. Если ко мне на подоконник среди ночи вспрыгнет петух, я умру от разрыва сердца. — Брендан драматично закатил глаза, и скрылся за дверью.

Сезария проводила Джэми и Пэдди в их комнату, Мару — в самую дальнюю и скрылась на заднем дворе, шелестя ворохом цветастых юбок.

— Mapa, скажи, а петух действительно может пробраться ко мне в комнату ночью? — испуганно спросил Пэдди.

— Нет, не думаю. Твой папа просто пошутил, — ответила Mapa. — Разве можно чего-либо бояться, когда рядом Джэми, всегда готовая защитить тебя от любой опасности?

Mapa вошла к себе и остановилась на пороге, с удовольствием оглядываясь. Здесь было тихо и прохладно: кроны деревьев отбрасывали на окна тень, дощатый пол натерли до блеска, небольшое количество мебели создавало ощущение простора. Огромная кровать у стены выглядела уютно и манила испытать мягкость перин. Расшитое крупными цветами покрывало, призывно отогнутое, обнажало белоснежный шелк простыней и наволочек.

— Здесь довольно мило, — заметила Джэми, вслед за Марой вошедшая к ней в комнату. Женщина подошла к столу и провела пальцем по блестящей столешнице, надеясь обнаружить пыль. — И гораздо чище, чем в гостиницах, где нам часто приходилось останавливаться.

В комнату вбежал Пэдди и, разбежавшись, бросился на постель.

— Ух, какая мягкая!

— Прекрасно! По крайней мере, хорошо отдохнем после долгой дороги, — с удовольствием отозвалась Mapa. Она обратила внимание на картины из жизни святых, развешанные на белых оштукатуренных стенах, и металлические прутья решеток, прикрывавшие углубленные, похожие на амбразуры окна. При виде решеток девушке снова сделалось не по себе.

До слуха Мары донеслось мелодичное позвякивание бокалов. Она обернулась и увидела индианку, вносившую поднос с напитками. Оставив его на столе, служанка резко развернулась, так что взметнулись цветастые юбки, и беззвучно вышла. Mapa улыбнулась Пэдди, который соскочил с постели, чтобы получше разглядеть содержимое подноса. Она наполнила малышу бокал, затем другой, после того как он моментально осушил первый. Детская ручонка протянулась к блюдцу с конфетами, сладкое лакомство отправилось за щеку, после чего счастливый Пэдди вернулся на постель.

— Осторожнее, мастер Пэдди, не запачкайте шоколадом покрывало, — предупредила малыша Джэми, с опаской присаживаясь на край стула.

— Похоже, на этот раз О'Флинны будут жить неплохо, — сказала Mapa, потягивай сок через соломинку и чувствуя, как нестерпимая жажда понемногу отступает.

— И если хочешь, чтобы так продолжалось как можно дольше, моя дорогая, советую придерживать свой острый язычок, — раздался с порога голос Брендана, зашедшего навестить сестру.

— Я думаю, и без того все слишком далеко зашло, — вспыхнула Mapa.

— Далеко? Что ты, моя радость! Все еще только начинается! — Он вошел в комнату с бокалом вина в руке. — Как ты думаешь, здесь можно достать виски? — Брендан глотнул и поморщился. — Ну да все равно! Чтобы смыть в горле дорожную пыль, и вино подойдет, а в. чемодане у меня припрятано несколько бутылочек.

— Постарайся не напиваться, а то нам всем придется придерживать скорее твой язык, а не мой.

— Не забывай, что я ирландец, — ухмыльнулся Брендан. — А ирландцы никогда не напиваются. Виски лишь помогает им веселее смотреть на жизнь.

— Неужели? — усмехнулась Mapa. — Мне ты можешь об этом не рассказывать. Я не раз видела тебя пьяным в усмерть…

— Неправда! — воскликнул Брендан. — Сроду такого не было, чтобы Брендан О'Флинн терял над собой контроль. Впрочем, раз уж на то пошло, разве у тебя, Mapa, нет никаких грехов?

— Предостаточно! — вмешалась Джэми, и на ее уставшем лице отразилась досада. — Ну что вы набросились друг на друга, как задиристые уличные мальчишки? Хороший же пример вы подаете мастеру Пэдди, нечего сказать! Все же лучше, когда у вас есть ангажемент. Тогда, по крайней мере, вы выговариваетесь на сцене и реже открываете рот, чтобы ругаться.

— Клянусь честью, настанет тот день, когда я с радостью избавлюсь от тебя, — хищно прищурился Брендан. — Если не хочешь, чтобы это случилось сегодня же, попридержи и ты свой болтливый язык.

— Полегче, мастер Брендан. Вам меня не запугать, — презрительно хмыкнула Джэми. — Ответьте-ка мне на один вопрос! Кто еще будет заботиться обо всех вас так, как я? Если говорить откровенно, то ни один нормальный человек не захочет с вами связываться ни за какие деньги! Благодарите свою мать, царствие ей небесное, что я еще много лет назад не умыла руки и не ушла от вас куда глаза глядят!

— Не умыла руки и не ушла куда глаза глядят! Не умыла руки и не ушла куда глаза глядят! — Пэдди рассмешили причитания Джэми, и он принялся кататься по постели, громко выкрикивая понравившуюся ему фразу.

— Пэдди! — воскликнула Mapa, прервав монотонные завывания баловника, пришедшего в восторг от того, каким причудливым эхом отзывался его голос в этой белой комнате с низким потолком.

— Если молодой джентльмен не научится себя вести, ему придется изведать тяжесть моей руки на том месте, на котором он сидит, — нахмурился Брендан.

Пэдди вытаращил на отца наполнившиеся слезами глаза и обиженно оттопырил нижнюю губу. Малыш тихо извинился, но уже через минуту Mapa снова услышала, как он бубнит себе под нос то же самое, поднеся стакан с соком ко рту и делая вид, что пьет.

— Он твой сын, Брендан. Чего же еще ожидать от него? — Теплая улыбка тронула губы Мары.

— Это ты его вырастила и воспитала. Неудивительно, что мальчишка слишком боек на язык, — с усмешкой отозвался Брендан. — Впрочем, никто не станет утверждать обратного, О'Флинны всегда имеют то, что заслуживают, — добавил он, бросая на Джэми невинный кроткий взгляд.

— Вам известно не хуже меня, что только с О'Флиннами я вполне счастлива. Выходит, я тоже имею то, что заслуживаю, — проворчала Джэми.

Mapa повернулась к подносу, чтобы налить себе еще сока. В этот момент она неожиданно увидела женский силуэт в дверном проеме. Брендан, заметив удивление и напряженность в позе сестры, тоже обернулся. Женщина испуганно попятилась под их пытливыми взглядами, по ее лицу блуждала смущенная улыбка.

— Пожалуйста, извините меня за вторжение, — заговорила она тихо и медленно, с трудом подбирая английские слова, так что О'Флинны плохо ее понимали. — Я ждала много лет… когда вы вернетесь с доном Луисом, чтобы посмотреть на вас. И вот Амайя Воган приехала. Вы очень красивая, — внимательно оглядывая Мару с головы до пят, сказала женщина.

Ее глаза завистливо впились в сшитое по последней моде бледно-золотистое платье Мары, которое так выгодно подчеркивало оттенок ее волос, печальный взгляд подолгу задерживался то на шелковых кружевах рукавов, то на глубоком декольте, полуобнажавшем пышную грудь.

— Меня зовут Фелисиана, — представилась женщина и робко переступила порог комнаты. Она вышла из тени на свет, льющийся из окон, и оказалась хрупкой маленькой брюнеткой, одетой во все черное. Ее мягкие и нежные черты никак не вязались с мрачной строгостью облика: глаза застенчиво притаились под опущенными ресницами, красиво очерченный рот и подбородок выглядели необычайно странно на прелестном лице, хранящем, однако, скорбь и неприступную суровость. — Вы, возможно, обо мне не слышали. Я воспитанница дона Андреса, его третья кузина и живу здесь, на ранчо, — добавила женщина, словно извиняясь. Ее губы дрогнули, а пальцы быстро затеребили кружевной платочек, который она держала в руке. — Я ношу траур по своему отцу.

— Мне очень жаль, донья Фелисиана, — ответила Мари, неожиданно чувствуя вину перед женщиной, на лице которой отразилась душевная боль. — Это мой кузен Брендан О'Салливан, а это его сын Пэдди.

— Счастлив познакомиться с вами, донья Фелисиана, — поклонился Брендан, его оценивающий взгляд смутил женщину, отчего на щеках у нее невольно вспыхнул румянец.

Она ответила что-то невразумительное и улыбнулась Пэдди, который повторил, смешно копируя отца:

— Счастлив познакомиться с вами, донья Фелиси… Фели… Фелиса.

— Какой у вас милый малыш, сеньор О'Салливан! — не удержалась она от комплимента.

— Зовите меня Брендан. Я ведь почти что член вашей семьи, — пылко отозвался «сеньор О'Салливан», не обращая никакого внимания на свирепое покашливание Джэми. — Мне хочется, чтобы мы узнали друг друга поближе.

— Мне пора, — быстро ответила Фелисиана, прислушавшись к доносившимся со двора голосам. — Ваш багаж доставили, не так ли? До свидания, сеньор О'Салливан, до свидания, донья Амайя.

— Ну как она тебе? — поинтересовался Брендан, подойдя к окну и провожая долгим взглядом хрупкую фигурку в черном. — На удивление скромная, милая девушка!..

— Которую тебе следует оставить в покое, — добавила Mapa, одновременно отдавая распоряжение слуге, указывая, куда поставить дорожный сундук. — Смотри, Брендан, не вздумай выкинуть какой-нибудь номер. А то не миновать нам беды.

— Эй, приятель, подожди-ка! — обратился Брендан к слуге, игнорируя предостережение сестры. Но тот его не понял и поспешно удалился. Брендан взял чемодан и, бормоча проклятия, потащил в свою комнату.

Mapa обернулась к Пэдди, который свернулся калачиком на постели и из последних сил боролся со сном, и ласково сказала:

— Я думаю, пора нам пойти к тебе в комнату, малыш, и посмотреть, так ли мягка и удобна твоя постель, как моя.

— Нам всем не мешает отдохнуть после тряски в этом проклятом экипаже, — проворчала Джэми, после чего собрала вещи Пэдди и увела мальчика, еле передвигавшего заплетающиеся от усталости ноги.

Mapa проснулась поздно вечером, когда стемнело и до утра стих гомон на заднем дворе. Она села в постели и поежилась от спустившейся на землю ночной прохлады. Коснувшись голой ступней пола, Mapa невольно вскрикнула. Нащупав в темноте туфли, девушка обулась и подошла к окну, зевая и сладко потягиваясь на ходу. На горизонте в сгустившихся сумерках чернела громада уснувших гор, откуда-то издалека доносился тоскливый вой койота. Mapa всмотрелась попристальнее и заметила у подножия холма его темный силуэт.

— Дикая и пустынная земля, — прошептала Mapa, наблюдая за тем, как ночь вступает в свои права и близлежащие холмы постепенно погружаются в темноту. Когда раздался стук в дверь, девушка чуть было не вскрикнула от испуга. В комнату вошла служанка с серебряным канделябром. Она поставила его на стол, и веселые язычки пламени свечей, бросавшие затейливые отблески на стены, мгновенно преобразили комнату, разогнав притаившиеся в темных углах ночные страхи. За первой служанкой показалась вторая с полотенцем и чашей с водой. Искоса поглядывая на притихшую у окна Мару в шелковом до пят пеньюаре, женщины бесшумно удалились.

Mapa вытащила из прически шпильки и, вздохнув с облегчением, почувствовала, как тяжелый каскад волос обрушился ей на спину. Затем она тщательно вымыла лицо и руки душистым мягким мылом, смыв остатки дорожной пыли и усталости прохладной водой. Mapa долго расчесывала волосы, пока те не стали безупречно гладкими и пушистыми. Почувствовав себя посвежевшей и отдохнувшей, девушка вышла из комнаты как была, в пеньюаре, и с наслаждением вдохнула аромат цветущих деревьев, обострившийся с наступлением ночи.

Mapa вошла в комнату к Пэдди и обнаружила, что мальчик крепко спит, несмотря на отчаянный храп Джэми, примостившейся на узкой кровати в углу.

— Джэми, — прошептала Mapa, но не получила ответа. — Джэми, — повторила она громче, вспомнив, что та не очень хорошо слышит. — Проснись.

— Который час? — встрепенулась Джэми после того, как Mapa осторожно потрясла ее за плечо.

— Понятия не имею, — улыбнулась Mapa. — Скажи, почему люди всегда задают этот вопрос, если их внезапно разбудить? Такое ощущение, что они чувствуют себя виноватыми. Но ведь упущенное время все равно нельзя вернуть, оно ушло раз и навсегда. Тогда какой в этом смысл?

— Смысл такой, что мне давно пора поднимать Пэдди и одевать его. Кстати, вам тоже не помешало бы одеться. — Джэми критически оглядела Мару и неодобрительно покачала головой. — И не стыдно вам раздетой бродить по дому? Taк и до беды недалеко. А если вас кто-нибудь увидит? Как может девушка, воспитанная в хорошей семье, племянница дона Луиса, демонстрировать такие отвратительные манеры…

— Хорошо, Джэми, я иду одеваться. Но мне не стыдно, так и знай. Мне нравится чувствовать себя свободной, — ответила Mapa и с независимым видом расправила кружева на вороте пеньюара. — Потому что я по-настоящему свободна, Джэми. Я вольна делать что хочу, и никто не может мне это запретить. Пожалуй, в этом единственное преимущество человека, рожденного бастардом. Для него нет и не может быть непререкаемых авторитетов ни в чем. — С этими словами она гордо приподняла подбородок и вышла из комнаты.

Через минуту девушка постучалась в комнату Брендана, но ответа не последовало. Немного подождав, Mapa нерешительно толкнула дверь и заглянула внутрь. Брендан лежал на постели, широко раскинув руки, и спал, на полу возле кровати стояла наполовину опустошенная бутылка виски. Mapa всмотрелась в лицо брата и с грустью подумала о том, как он похож на Пэдди, когда спит. Его кудрявая голова безмятежно запрокинулась, а суровую линию рта смягчала по-детски невинная улыбка.

— Брендан, — позвала Mapa. — Брендан, пора вставать и переодеваться к ужину.

Ворот рубашки брата был расстегнут, в полумраке четко выделялся острый кадык. Брендан протестующе отодвинулся от Мары, когда та попробовала потрясти его за плечо, и зарылся лицом в подушку.

— Что? — переспросила она, не разобрав слов, которые со стоном срывались с его губ.

— Молли, любовь моя… — повторил Брендан.

— Я не Молли, a Mapa, — обиженно поджав губы, ответила девушка. — Вставай, Брендан. Тебе надо умыться, побриться и переодеться. От тебя разит, как от бутылки.

Mapa уже направлялась к двери, когда он с трудом приподнялся на локте и постарался встряхнуться, чтобы рассеять остатки сна.

— Господи, надо же такому присниться! — пробормотал Брендан, спустив ноги с кровати и обхватив голову руками.

— Нечего напиваться, вот и не снились бы кошмары, — презрительно усмехнулась Mapa. — Даже такому убежденному ирландцу, как ты, не мешает все же знать меру, чтобы не просыпаться потом посреди ночи от собственного крика.

Брендан внимательно посмотрел на сестру, и в тусклом пламени свечей на его осунувшемся, помятом лице промелькнула гримаса раздражения.

— У тебя есть один серьезный недостаток, Mapa, от которого советую тебе как можно скорее избавиться, пока тебе не помогли в этом окружающие. Укороти свой язычок. Иными словами, моя дорогая, заткнись.

— Иногда надо разогнать туман в чьей-нибудь голове и поставить в ней все на свои места, — язвительно усмехнувшись, ответила сестра и, выйдя в коридор, отправилась к себе.

Спустя час Mapa сидела у себя в комнате перед зеркалом и мучилась, стараясь продеть дужки сережек в отвыкшие от них за время путешествия мочки. На ее запястьях уже красовались и тихо позвякивали массивные серебряные браслеты. Обнаженные плечи, выступавшие из декольтированного платья, отливали перламутром, широкая юбка ниспадала свободными складками от самой талии, перетянутой кушаком, до пола. Волосы она собрала в изысканный пучок на затылке, подхваченный тончайшей шелковой сеткой с вплетенными в нее жемчужинами.

Mapa открыла резную шкатулку и достала тяжелую склянку с духами. Нанеся по капле на запястья и ямочку у основания шеи, девушка с удовольствием вдохнула любимый аромат лилии, наполнивший комнату и все ее существо приятным теплом. Mapa положила кружевной платочек в ридикюль и в последний раз придирчиво оглядела себя в зеркало.

Когда Брендан условным стуком постучал в дверь — один раз, два, потом снова один, — Mapa уже набросила на плечи расшитую золотом шаль с длинными кистями и была полностью готова к выходу. Он критически оглядел сестру и нашел, что та выглядит безупречно. Сам Брендан тщательно побрился, умылся и привел в порядок свои непослушные кудри. На фоне свежей белоснежной сорочки выделялся голубой шелковый галстук с золотой булавкой. В голубых брюках, приталенном сюртуке с бархатным воротником и шелковом жилете, подобранном в тон к галстуку, Брендан производил впечатление элегантного и респектабельного джентльмена, не имеющего ничего общего с пьяным бедолагой, обнаруженным Марой всего час назад.

— Что ж, пора выйти к публике! — весело воскликнул он, источая волны обаяния и актерского азарта. — А где Пэдди? Разве он еще не одет?

— Ты и правда так думаешь? — широко разулыбался Брендан. — Я решил, что буду разыгрывать перед ними денди, чтобы не умереть от скуки и безделья. К тому же для того, чтобы обезоружить человека, часто достаточно притвориться дурачком. Я попробую предстать перед ними дамским угодником, располагающим к откровенности и умеющим хранить тайны. Кто знает, не удастся ли мне выведать что-нибудь любопытное о доне Луисе от здешних сеньор? — задумчиво вымолвил Брендан, и в его голосе слышалась враждебность.

— Не увлекайся ролью, а то перепугаешь дам. Не хватало нам скандала, — проговорила Mapa, но тут Джэми ввела в комнату Пэдди. Малыш был одет в длинные узкие брюки, сюртучок со скругленными полами и жилет — ни дать ни взять маленькая копия отца! Его кудрявые волосы Джэми аккуратно зачесала назад, но одна или две пряди все же упрямо падали на лоб.

— Не нравится мне, что мастер Пэдди сегодня так поздно ляжет спать. Да и еда за столом будет для взрослых и не пойдет ему на пользу. Вот увидите, малыш будет плохо спать и проснется разбитый, — строго предупредила Джэми.