87-й полицейский участок (№44) - Колыбельная

* * *

Джойс под присягой в присутствии нотариуса подписала также документ:

"Свидетельство биологической матери касательно интересов неназванного биологического отца.

В присутствии дипломированного нотариуса женщина, чье имя было установлено как Джойс Чапмэн, после того, как она была должным образом приведена к присяге, официально заявила, что:

1. Она является биологической матерью ребенка — девочки С.

2. Имя отца вышеназванного ребенка: НЕИЗВЕСТНО. Место его жительства: НЕИЗВЕСТНО.

3. Биологический отец ребенка никогда не выказывал претензий на данного ребенка, никогда не осуществлял помощь в какой бы то ни было форме матери ребенка и не проявлял признаков интереса к судьбе вышеназванного ребенка.

4. В свете сделанных выше заявлений считать официально установленным, что биологический отец не располагает права-ми на данного ребенка, не должен иметь никакого отношения к дальнейшей судьбе этого ребенка и, в частности, его удочерению.

Подпись: Джойс Чапмэн.

Заверено: Нотариус".

Был еще документ, гласящий:

"Агентство «Купер-Андерсон» желает предупредить родителей, передающих своего ребенка для усыновления, что, если, в какой-то момент в будущем ребенок пожелает узнать их имена, фамилии и место пребывания, агентство не сможет предоставить такую информацию без их согласия или решения суда.

Чтобы помочь ребенку в будущем, агентство просит держать его в курсе любых проблем со здоровьем, которые возникнут у родителей или других членов их семьи и которые могут потом отразиться на ребенке.

Я желаю_____ — Я не желаю______быть названной, если

мой ребенок захочет в дальнейшем со мной встретиться.

Я не хочу принимать сейчас решение по этому поводу.

Я понимаю, что мое решение может в дальнейшем измениться, и в этом случае обязуюсь уведомить агентство письменно.

Подпись: Джойс Чапмэн".

— Ну что ж, надо с ней повидаться, — сказал Карелла.

Тридцать вторая улица в своей середине проходила рядом с парком Скотч-Мидоуз. Западной оконечностью он выходил на Хоппер-стрит, где в новомодном эллипсоиде «Хопскотч» селились многие городские художники и фотографы. Саму Оранж-стрит трудно было назвать модной.

Слишком хороша по отношению к центру города, но слишком плоха в сравнении с «Хопскотч». Она доходила, изгибаясь, почти до Стрэйтс оф Наполи и Чайнатауна на западе и резко поворачивала на север к складам, сгрудившимся у реки Харб. Дом 748 раньше был обувной фабрикой, затем превратился в склад машиностроительного оборудования, и в конце концов его поделили на квартирки, занятые не художниками — те жилив Квартале или «Хопскотче», — а людьми, которые называли себя актерами, сценаристами, музыкантами и танцорами. Большинство этих молодых людей еще учились. Настоящие актеры, сценаристы и прочие жили в новых домах по соседству с районом театров, но стыдиться тут нечего, Гарольд!

Девушка, открывшая им дверь квартиры 41, назвалась Анджелой Квист.

Детективы объяснили ей, что расследуют убийство и хотели бы поговорить с Джойс Чапмэн.

Юная особа сказала, что Джойс здесь больше не живет и что она сама собралась выйти из дому. Анджела была одета в длинное пальто, синие джинсы. Наряд дополняли кроссовки и вязаная шапочка, натянутая на уши. Она объяснила, что очень спешит на занятия, которые начнутся через двадцать минут, и не хочет опаздывать. Но все же сняла пальто и шапочку и сказала, что уделит им несколько минут, если они быстро зададут все свои вопросы, после чего отвела детективов в маленькую гостиную, украшенную репродукциями Пикассо в рамках.

Анджела Квист была актрисой.

То есть она называла себя актрисой.

На самом деле Анджела служила официанткой и брала уроки актерского мастерства после работы. А ее квартирка представляла собой клетушку, отделенную пластиковыми перегородками от дюжины других таких же клетушек, выходящих в общий коридор.

Однако домовладелец получал неплохую прибыль!

Надо признать все же, что у Анджелы было прекрасно очерченное лицо с высокими скулами, аристократический нос, чувственный рот, ее глаза сверкали, как сапфировые звезды. Ее волосы были цвета меда, а голос — мягкий и нежный, и кто сказал, что Золушка не сможет попасть на бал и переселиться во дворец?

Она знала Джойс еще в Сиэттле, штат Вашингтон, где они обе выросли, ходили вместе в среднюю школу.

После выпускного вечера вместе приехали в этот город. Анджела хотела сделать карьеру в театре, а Джойс изучала литературу в Университете Рэмси.

— У Паркера Гаррисона, — сказала Анджела со значительным видом.

Карелла промолчал в ответ. — Поэта и романиста, — уточнила девушка.

Карелла чувствовал, что должен был сейчас воскликнуть: «Ну как же, Паркер Гаррисон!»

Вместо этого он кашлянул.

— Он очень известен, — настаивала Анджела.

Мейер тоже откашлялся.

— Попасть на его курсы очень трудно.

— Но, очевидно, Джойс-то он принял, — заметил Карелла.

— Конечно, знаете, она необычайно талантлива.

— И по-прежнему занимается у него? — поинтересовался Мейер.

— Джойс? Нет, уже нет.

— А что она делает сейчас? — спросил Карелла.

— К сожалению, я совсем не в курсе, — развела руками Анджела.

— Но знаете, где она живет?

— Да.

— И можете дать нам ее адрес?

— Да, конечно. Только... я хочу сказать, если вы интересуетесь тем, что произошло здесь...

— Да, именно...

— ...я не вижу, как вам может помочь адрес Джойс.

— Что вы имеете в виду, мисс Квист?

— Ну, сейчас она в Сиэттле, так что...

Детективы посмотрели друг на друга.

— Она вернулась в Сиэттл сразу после того, как родила. Точнее, сразу после того, как девочку удочерили.

— М-да. Это было где-то в августе.

— Кажется, около пятнадцатого числа. Если девочка родилась в июле...

— Да.

— И, по-моему, приготовления к удочерению начались сразу же...

— Да-да.

— Так что как только она избавилась от...

— Избавилась?

— Ну, вы понимаете, она не хотела возиться с ребенком. Ей же тогда было всего девятнадцать! Мы много об этом говорили. Вообще-то Джойс католичка, так что об отказе от ребенка не могло быть и речи, но она определенно не хотела возиться с девочкой. Я хочу сказать, Джойс незаурядно талантлива, у нее были прекрасные перспективы, и ей не хотелось быть прикованной к ребенку.

— А она не собиралась выйти замуж? — спросил Мейер.

— Не думаю, что это было подходящее знакомство.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, она подцепила его в баре. Моряк торгового флота. Уплывал в Персидский залив. Он даже не знает, что стал отцом.

— Как его имя?

— Мне оно неизвестно.

— А Джойс знает, как его зовут?

— Думаю, что да. Поверьте, это была очень случайная связь.

— Угу, — хмыкнул Мейер.

— Я думаю, она сильно набралась, потому что пришла сюда с ним, когда я спала. Обычно... ну, мы заранее готовились, если одна из нас планировала привести гостя, вы понимаете?

— Угу.

— Соседка в таком случае проводила ночь где-нибудь в другом месте, понимаете?

— Угу.

— Чтобы была какая-то личная жизнь, понимаете?

— Угу. Но в этот раз привела этого моряка домой без предупреждения?

— Да. — Анджела пожала плечами. — Она иногда немного нетерпелива. Вы знаете, Джойс очень талантлива, — сказала девушка и опять пожала плечами.

— Может, сейчас она уже забыла свои маленькие странности, — хмыкнул Мейер.

Анджела подозрительно взглянула на него: «Наверное, он так шутит?»

— Как выглядел этот моряк? — подключился Карелла.

— Понятия не имею. Я же сказала вам, что я уже спала, когда они пришли. И все еще спала, когда утром он ушел.

— И вы говорите, ее приняли на курс этого парня...

— Да, Паркера Гаррисона.

— Зачем же она тогда вернулась в Сиэттл?

— Ее отец был болен.

— Угу.

— Ей сказали, что он при смерти. У него большая лесопромышленная фирма в Сиэттле. «Лесоматериалы Чапмэна». — Угу.

— Рак печени. Ей позвонили, и она поехала.

— Когда вы говорили с ней в последний раз? — спросил Мейер.

— Она звонила из Сиэттла в самый Новый год.

Детективы переглянулись.

— Значит, на Новый год она была в Сиэттле? — спросил Карелла.

— Да, она позвонила мне оттуда, из Сиэттла, и поздравила меня с Новым годом.

— Пожалуйста, продиктуйте ее номер телефона в Сиэттле, — попросил Мейер.

— Сейчас найду, — ответила Анджела. — Но что это за убийство, и какое Джойс имеет к нему отношение?

— Убили ее ребенка, — ответил Карелла.

Двое мужчин сидели за столом в ресторане Лонгекра и Дейла. Было уже полвторого, но они еще только завтракали.

Один ел тосты по-французски, намазанные маслом, которое он поливал сиропом. Второй — яичницу с колбасой и жареный картофель.

Оба пили кофе. Для обоих этот час был слишком ранним, чтобы заниматься делами. Половина второго? Да это же ни свет ни заря, если ты работаешь по ночам! Встаешь с постели не раньше двух-трех часов дня, выпиваешь на кухне чашку кофе, делаешь несколько звонков, выясняешь, с кем ты сегодня встречаешься, залезаешь под душ, одеваешься и завтракаешь примерно в четыре — полпятого.

— Ну ты и лопаешь этот сироп! — сказал тот, что ел яичницу.

— Люблю, когда его много.

— Не мели чушь.

Человек, поглощавший французские тосты, посмотрел в тарелку своего собеседника.

— В этом дерьме, которое ты ешь, холестерина хватит на шесть инфарктов. В одном яйце его больше, чем в целом бифштексе!

— Кто тебе сказал?

— Это всем известно.

— Ну и что? — А то, что он может тебя угробить, этот холестерин.

— Да? А из чего, ты думаешь, делаются французские тосты?

— Что ты хочешь сказать?

— Французские тосты, французские тосты, ты их тут ешь, поливая сиропом. Французские тосты! Как они, по-твоему, делаются?

— Их делают из хлеба.

— А из чего еще?

— Хлеб поджаривают.

— А перед тем, как поджаривают хлеб?

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу спросить, во что они его макают?

— Не знаю. А во что его макают?

— Во взбитые яйца.

— Ну, не может быть!

— Нет, может.

— Ты хочешь сказать, что здесь есть яйца?

— А из чего, ты думаешь, эта корочка?

— Какая корочка?

— На тостах с обеих сторон.

— Я думал, оттого, что их поджаривают.

— Яйца, вот что это такое. Удивляюсь, что ты не знаешь простых вещей.

— А откуда мне знать? Я в жизни не готовил тостов по-французски.

— Вот ты сам и заработал инфаркт. Все это — холестерин.

— Ничего я не заработал!

— Заработал, заработал, будь спокоен! Может, ты не знаешь, но в одном яйце больше холестерина...

— Да брось...

— ...чем в здоровенном бифштексе, разве не ты сам сказал?

— Слушай, дай мне поесть спокойно.

Минуты две они ели молча.

— Чем ты занимался прошлой ночью? — спросил тот, который ел яйца, понизив голос. Они сидели в дальнем конце обеденного зала, в кабинке, кроме них был еще только один клиент, сидевший в кабинке у двери, но тем не менее он спросил очень тихо. Человек, сидевший напротив, обмакнул в сироп кусок тоста и, сложив его вдвое, засунул в рот. Некоторое время он жевал, затем вытер губы и сказал:— Супермаркет. — При этом тоже понизил голос.

— Где?

— На Риверхед. Работка — не бей лежачего. Мы ее проделали вместе с Сэмми Педичини, ты его помнишь?

— Ну, конечно. Как он там?

— Прекрасно. Это было его дело, он меня позвал в долю.

— Сколько взяли?

— В сейфе оказалась всего лишь пара штук. Я думаю, они их оставили на утро. Сдачу давать, соображаешь? Честно говоря, я бы лучше повалялся в постели, если в знал, что нам обломится всего по штуке на рыло. Целую ночь на это дерьмо потратил! Сперва я отрубил сигнализацию, чтобы мы смогли влезть туда, а над сейфом провозились черт знает сколько времени. Это одна из тех старых коробок, с большим ходом винта, представляешь? Настоящее шило в задницу, в натуре! С задвижками на одной оси, знаешь этот тип? Из-за паршивых двух штук! Трахались примерно до четырех утра. Я сказал Сэмми, что, если он еще раз позовет меня на всю ночь за такие деньги, я ему яйца вырву! А ты как?

— Почистил домик на Калмз-Пойнт. Сек за ним с прошлой недели, а тут хозяева в круиз отправились.

— Один работал или с напарником?

— Ты что, первый день меня знаешь, такие вопросы задаешь? Конечно, один, зачем мне компания!

— Много взял?

— Пару хороших пальто, точнее...

— Одно на тебе, что ли?

— Нет, нет, это я хапнул на Новый год. От Ральфа Лорена, у него висят по штуке сто каждое.

— Оно не смотрится на такие бабки, Док, в натуре, не смотрится!

— Не веришь? Иди и посмотри сам! Верблюжья шерсть.

— Да я тебе верю. Просто оно не смотрится на эти бабки.

— Знаешь, где салон этого парня, Лорена? На Джеферсона. Вот сходи и глянь.

— Я же сказал — верю. Просто это пальто...

— Те два, что я хапнул прошлой ночью, были меховые. Шубы.

— Из какого меха?

— Одна — енотовая. — Дерьмо — этот енот. Я себе дал зарок, что на енотовые шубы больше времени не трачу. А другая?

— Лиса-огневка.

— О, это классный мех, огневка — сила.

— Ну...

— Ты сказал, на Калмз-Пойнт, а? Калмз-Пойнт! Вообще-то тебе надо смотреть в оба!

— А в чем дело?

— Ну, это Сэмми сказал...

— Что сказал? И при чем тут Калмз-Пойнт?

— Там вокруг твоей старой квартиры шлялись легавые. — Он стал говорить еще тише.

— Ты что несешь-то? — Другой тоже понизил голос.

— Это Сэмми сказал. Парк-стрит, верно?

— Да.

— Его телка живет на Парк-стрит. Она сказала ему, что какие-то легавые ходили по дому и искали тебя.

— Что за бред ты несешь?

— Так сказал Сэмми.

— Он сказал, что легавые искали меня?

Теперь мужчины уже перешли на шепот.

— Да, это сказала его телка, которая живет на хате с двумя другими шлюхами. Она говорит, какие-то детективы...

— Когда это было?

— Прошлой ночью, Сэмми работал над задвижкой, а я думал, мы там вечно будем тра...

— Я хочу спросить, когда эти копы ходили и искали меня?

— Тебе лучше спросить у Сэмми. Я думаю, в прошлую пятницу. Позвони ему, он тебе расскажет.

— Его телка не сказала, почему они меня искали?

— Док, это же все из третьих рук. Копы не допрашивали ее, но они говорили с людьми в твоем старом доме.

— На Парк-стрит, 1146?

— Ну да. Она потом поспрашивала у людей, ты же знаешь...

— Ну и?..

— ...поспрашивала, какого черта они ходили. А один парень в доме сказал, что они приходили по твою душу.

— По мою?

— Ну.

— Зачем? — Задать тебе пару вопросов.

— О чем?

— Я не знаю, Док. — Он помолчал, затем улыбнулся. — Ты тут на днях законы не нарушат?

Глава 6

В этот раз Карелла заказал разговор на два часа дня. Диспетчер, которая взяла трубку в офисе компании «Лесоматериалы Чапмэна», была удивлена, узнав, что звонит офицер полиции с востока. Карелла попросил связать его с Джойс Чапмэн, и диспетчер сказала, чтобы он не вешал трубку. Через некоторое время к линии подключилась другая женщина.

— Чем могу помочь? — спросила она.

Карелла снова объяснил, кто он такой и по какому поводу звонит.

— О чем вы хотите говорить с мисс Чапмэн?

— Извините, с кем имею честь? — ответил вопросом на вопрос Карелла.

— Я — секретарь мистера Чапмэна. Он сейчас в госпитале...

— Да, я в курсе.

— Поэтому, если вы скажете мне, что...

— Я не хочу беспокоить мистера Чапмэна, — сказал Карелла. — У меня дело к его дочери. Но номер, который мне дали, не отвечает.

— Хорошо. Какого рода дело?

— Как вы сказали, ваше имя, мэм?

— Мисс Огилви. Мисс Перл Огилви.

«Ну и характер», — подумал Карелла.

— Мисс Огилви, — начал он. — Я расследую двойное убийство, здесь, в Айсоле. И мне очень нужно поговорить с мисс Чапмэн. Если вам что-нибудь известно о ее местопребывании, вы сможете избавить меня от лишней траты времени на звонок в полицию Сиэттла, где, я уверен...

— Мисс Чапмэн остановилась в «Соснах».

— Это отель?

— Нет, «Сосны» — дом мистера Чапмэна.

— Понятно. Скажите, мне дали правильный телефон? — спросил он и назвал номер, который ему продиктовала Анджела Квист.

— Последняя цифра не девять, а пять, — поправила его мисс Огилви. — Большое вам спасибо, — вежливо сказал Карелла.

— Не за что, — ответила мисс Огилви и повесила трубку.

Карелла нажал на рычаг, услышал длинный гудок и снова набрал сначала код района 206, а потом номер с пятеркой на конце. Послышались гудки.

Он уже собирался повесить трубку, когда...

— Алло?

Хриплый, полусонный голос.

— Мисс Чапмэн?

— Ммм.

— Алло?

— Ммм.

— Это детектив Карелла, Восемьдесят седьмой участок, я звоню из...

— Кто?

— Прошу прощения за то, что разбудил вас, — снова начал он. — Я говорю с Джойс Чапмэн?

— Да, а который час?

— Немногим больше одиннадцати, по вашему времени.

— Как вы сказали, кто вы?

— Детектив Карелла, мисс Чапмэн. Я звоню из Айсолы. Мы здесь расследуем двойное убийство. Я хотел бы...

— Что?

— Двойное убийство.

— Господи!

— Сегодня утром мы говорили с женщиной по имени Анджела Квист...

— Энджи? Она замешана в двойном убийстве?

— Нет, мисс Чапмэн. Мы поговорили с ней, потому что нашли ее по последнему вашему адресу.

— Моему адресу?

— Да.

— Последнему моему адресу, который вы нашли?

— Да.

— Какое же отношение я имею к убийству? И где вы нашли мой последний адрес?

— В агентстве «Купер-Андерсон», — сказал Карелла.

Долгое время было слышно лишь потрескивание атмосферных разрядов.

— Кто убит? — наконец спросила Джойс. — Майк? — Кого вы имеете в виду? — спросил Карелла.

— Майка, отца ребенка. Кто-то его убил?

— Майк — это кто? — спросил Карелла.

Снова долгое молчание. Затем:

— Убит он или кто-то другой?

— Может, он и убит, я не знаю, — сказал Карелла. — Но в случае, который мы расследуем, жертва — не он.

— Тогда кто же он? Подозреваемый?

— Нет, если на Новый год его корабль действительно был в Персидском заливе. Не могу ли я узнать его фамилию?

— Откуда вы знаете, что он матрос?

— Моряк торгового флота, — уточнил Карелла.

— Это одно и то же.

— Не совсем. Из беседы с мисс Квист.

— Это она вам сказала, что я отдала ребенка на удочерение?

— Нет.

— Тогда как вы узнали о «Купер-Андерсоне»?

— Нам об этом сказали родители девочки.

— И в «Купер-Андерсоне» вам назвали мое имя? Черт возьми — это грубое нарушение...

— Мисс Чапмэн, убит ваш ребенок.

Ему показалось, что на другом конце провода раздался тихий короткий всхлип. Он ждал.

— Это не мой ребенок, — сказала наконец Джойс.

— По закону, возможно, нет.

— ...и по чувствам, испытываемым мною, тоже. Я родила ее, мистер Карелла, я правильно произношу ваше имя?

— Да, Карелла.

— Вот и все, что я имею с ней общего.

— Понимаю, но тем не менее она мертва.

— Мне очень жаль это слышать. Почему вы мне позвонили, мистер Карелла?

— Мисс Чапмэн, мы знаем, что на Новый год вы были в Сиэттле.

— Она была убита в это время?

— Да.

— А кто еще? Вы сказали двойное...

— Ее няня — молоденькая девочка Энни Флинн. Это имя вам что-нибудь говорит?

— Нет. — Мисс Чапмэн, вы можете назвать мне фамилию отца девочки?

— Зачем она вам так понадобилась? Если вы думаете, что это он...

— Мы еще ничего не думаем. Мы просто стараемся...

— Он даже не знает, что я забеременела. Мы провели ночь с пятницы на субботу, и на следующий день он уплыл.

— Где вы с ним познакомились, мисс Чапмэн?

— На дискотеке у Лэнкса, в Квартале.

— Да, я знаю это место. И вы привели его на Оранж-стрит?

— Да.

— Виделись ли вы с ним после этого?

— Нет. Я же сказала, он уплыл на следующий день.

— В Персидский залив?

— Загружаться кувейтской нефтью. По крайней мере, так было сказано. Конечно, может, все и брехня. Некоторые парни пытаются произвести впечатление на девушек сказками о своей опасной героической работе.

— Вы не знаете случайно, где он находится сейчас?

— Я вам уже сказала: последний раз я его видела в восемь часов утра восемнадцатого октября пятнадцать месяцев назад.

— Вы хорошо следите за временем, — заметил Карелла.

— Вы бы вели себя так же, если в родили через девять месяцев после того, как распрощались с приятелем.

— Значит, Сьюзен была зачата в тот...

— Они ее так назвали? Сьюзен?

— Да, Сьюзен.

— Сьюзен, — повторила она.

— Да.

— Сьюзен, — сказала она еще раз.

Карелла ждал.

Опять тишина в трубке.

— ...в тот уик-энд, — заключил Карелла.

— Да, — тихо сказала Джойс.

— Как его фамилия? — опять спросил Карелла. — Я имею в виду отца ребенка.

— Не знаю, — ответила Джойс.

Карелла поднял брови.

— Вы не знаете его фамилии? — удивился он.

— Я не знаю его фамилии. — Он вам ее не сказал?

— Поверьте, нет.

Карелла кивнул, глядя на стенку с расписанием дежурств детективов.

— Как он выглядит? — спросил он.

— Высокий, темноволосый, голубые глаза... Вроде все.

— Угу.

— Я не шлюха, — заявила она.

— Конечно.

— Я просто перебрала в тот вечер.

— Конечно.

— Мы хорошо провели время, и я пригласила его к себе домой.

— О'кей. Он был белый, черный, латиноамериканского типа?

— Белый.

— И не называл своей фамилии?

— Нет, не называл.

— И вы не спрашивали?

— А кому она нужна?

— О'кей. Сказал он вам, как называется его судно?

Тишина.

— Мисс Чапмэн?

— Да. Минутку, я думаю.

Он ждал.

— Он плавал на танкере.

— Да?

— Корабли называют именами каких-нибудь генералов?

— Я думаю, это вполне возможно.

— Генерал... какой-то там?

— Может быть.

— Патнем? Или Путни? «Генерал Путни»? Может быть такой танкер?

— Это легко проверить.

— Но как он мог убить ее? — спросила Джойс. — Ведь он даже не знал о ее существовании.

— Ну, мы поговорим с ним об этом, если сможем его найти, — ответил Карелла. — Мисс Чапмэн, имя Скотт Хэндлер вам что-нибудь говорит?

— Нет.

— Он не может быть вашим знакомым? — Нет.

— Или, может, вы где-нибудь случайно встречались?

— Как с этим на дискотеке! — Ее голос внезапно стал жестким. — Повторяю, мистер Карелла, я не шлюха.

— Никто этого и не говорит, мисс Чапмэн.

— Вы подчеркнули слово «случайно».

— Даже не думал...

— Но вы это сделали! Какого черта я должна знать какого-то Скотта Хэмптона?

— Хэндлера.

— Да кто бы он ни был, какого дьявола я должна его знать?!

— Я только спросил, знакомо ли вам это...

— Нет, вы хотели знать, встречалась ли я с ним «случайно»...

— Да, но я...

— Как встретилась с Майком!

Карелла сморщился.

— Я не знаю такого, — сказала Джойс.

— О'кей! — отозвался Карелла.

Они помолчали.

— Послушайте, — наконец выговорила Джойс.

— Да?

— Если вы... если вы найдете, кто... кто... кто убил... — Ей было трудно выговорить, казалось, она так и не произнесет этого имени. Но наконец до него по телефонным проводам донесся ее шепот. — Сьюзи, — сказала она, — если вы найдете, кто убил Сьюзи. — Голос Джойс сорвался. — Дайте мне знать, о'кей? — И она повесила трубку.

* * *

Эйлин сосредоточенно наблюдала.

С этой женщиной она встречалась лишь второй раз, не будучи уверенной, что встретится с ней еще. И сейчас мысленно составляла словесный портрет Карин Левкович, подобно тому, как это делает коп, когда изучает подозреваемого.

"Выглядит, как молодая еврейка из большого города. Барбара Стрейзанд, но чуть получше. Шатенка. Волосы подстрижены в стиле «летящее крыло». В голубых глазах светится проницательный ум. Красивые ноги. На каблуках она, вероятно, выглядит сногсшибательно. Но сейчас на ней кроссовки «Рибок». Темно-синий деловой костюм — и «Рибок»!

Эйлин понравилось, как смотрится это сочетание. — Итак, — сказал Карин, — с чего мы начнем? С изнасилования?

Прямолинейна до резкости.

Эйлин подумала, что это ей тоже нравится.

— Я хотела бы поговорить не об изнасиловании, — сказала она.

— О'кей.

— Я хотела сказать, что пришла не из-за этого изнасилования.

— О'кей.

— Это случилось давно. Изнасилование. Я уже свыклась.

— Хорошо. Так что же вы хотите обсудить?

— Я сказала вам на прошлой неделе... Хочу уйти из полиции.

— Но это не потому что вас изнасиловали?

— Изнасилование здесь ни при чем. — Эйлин положила ногу на ногу. Потом сняла. — Я убила человека.

— Да, вы говорили об этом.

— Вот почему я хочу подать в отставку.

— Потому что вы убили человека, исполняя свой служебный долг?

— Да. Я не хочу больше никого убивать. Когда-либо снова.

— О'кей.

— Я думаю, это весомая причина.

— Угу, — хмыкнула Карин.

Эйлин посмотрела на нее.

— Послушайте, а чем мы вообще-то будем здесь заниматься? — спросила она.

— А что бы вы предпочли? — ответила вопросом на вопрос Карин.

— Ну для начала, — Эйлин начала закипать, — мне хотелось, чтобы вы поняли одну вещь: я — коп.

— Угу.

— Детектив второго разряда и все такое...

— Угу.

— Который чуть-чуть знаком с техникой ведения допроса.

— Угу.

— Например, с тактикой, когда подозреваемый отвечает на вопрос другим вопросом.

— Да, — сказала Карин и улыбнулась.

Ответной улыбки она не дождалась. — Поэтому, если я вас спрашиваю, чем мы будем заниматься, — отчеканила Эйлин, — мне не нужно задавать встречный вопрос, чем бы я хотела заниматься! Вас специально обучали для того, чтобы вы знали, как в таких случаях надо поступать.

— О'кей! — отозвалась Карин.

— И, между прочим, я прекрасно сама умею без конца говорить «угу» и «о'кей», — не унималась Эйлин. — У вас есть подозреваемый? Отлично! Пусть он себе болтает, а вы только поддакиваете, и он сам себя загонит в угол.

— Но вы же не подозреваемый! — улыбнулась Карин.

— Я хотела сказать...

— Я поняла, что вы хотели сказать. Вы требуете, чтобы я разговаривала с вами, как с профессионалом.

— Да.

— Хорошо. Так и поступлю. Но с условием, что вы мне окажете подобную же любезность.

Эйлин удивленно посмотрела на нее.

— Итак, — сказала Карин, — вы хотите оставить службу в полиции.

— Да.

— И именно поэтому вы здесь?

— Да.

— А по какой причине?

— Я только что вам сказала... Я хочу...

— Да, уйти из полиции, вы говорили. Но это не объясняет, почему вы пришли сюда. Если вы хотите уволиться со службы, зачем вам встречаться со мной?

— Потому что я говорила с Сэмом Гроссманом из лаборатории...

— Да, капитан Гроссман. Мы с ним знакомы.

— Да, так вот, я беседовала с ним, уже забыла о чем, кажется, хотела получить совет, в какой области мне попробовать теперь поработать, и он пошутил, знаю ли я что-нибудь о Пицце. А я сказала ему, что работала там, а он посоветовал мне тогда позвонить доктору Левкович и сказал, что она может помочь решить проблему, которая, похоже, у меня возникла.

— И как бы вы сформулировали свою проблему?

— Но я же сказала вам! Я хочу уйти со службы.

— Тогда почему не уходите? — Вот это вопрос. Понимаете, каждый раз, когда я на грани того, чтобы подать рапорт об отставке... оказывается, что не могу этого сделать.

— Ага. А вы вообще подавали рапорт?

— Нет. Еще нет.

— А когда произошла эта перестрелка?

— Вы хотите сказать, это убийство? Я убила человека, доктор Левко... а между прочим, как мне к вам обращаться?

— А как бы вы хотели ко мне обращаться?

— Вы опять за свое?

— Извините, привычка.

Эйлин вздохнула.

— Все же хотелось бы знать, как лучше, — сказала она.

— Вам неудобно выговаривать «доктор Левкович»?

— Да.

— Почему?

— Не знаю. А вам было бы удобно называть меня «детектив Берк»?

— Не знаю. А как вы хотите, чтобы я...

— Не думаю, что мы занимаемся делом, — перебила ее Эйлин.

— Почему же?

— Потому что вижу, каждый раз, когда я задаю вам вопрос, вы отвечаете на него вопросом. В такую игру мы играем с любым уличным воришкой!

— Да, но сейчас это не игра, — возразила Карин.

Их взгляды встретились.

— И допрос воришки — тоже не игра. По крайней мере, для него, — продолжила Карин.

Эйлин продолжала смотреть на нее в упор.

— По-моему, лучше бы вам поменьше обращать внимания на мои профессиональные приемы, а побольше следить за тем, чтобы нам было удобнее разговаривать друг с другом.

— Может быть.

— И простите мою бестактность.

Карин улыбнулась.

Эйлин улыбнулась ей в ответ.

— Итак, — сказала Карин, — как бы вам хотелось, чтоб я вас называла?

— Эйлин. — И как бы вам хотелось ко мне обращаться?

— А как бы вам хотелось, чтобы я вас называла?

Карин расхохоталась.

— Карин, о'кей?

— О'кей, Карин, — повторила Эйлин.

— Так вам будет удобно?

— Да.

— Хорошо. Может, теперь начнем работать?

— Да.

— Хорошо. Так когда вы убили этого человека?