Звезда гарема

– С нетерпением жду его. – Крепко сжав губы, священник выскользнул из палатки, и только шелковая сутана яростно развевалась на нем.

Что-то явно не так, это Люсьен уже знал наверняка. Что-то может навредить Александре, если она не будет осторожной. Размышляя, что это может быть, каковы ставки в игре и кто игроки, Люсьен встал и направился к маленькой шкатулке, которую раньше швырнул на сундук. Подняв крышку, де Готье вытащил браслет с колокольчиками, к которому была прикреплена цепочка. Он надел ее на шею, прижал браслет к груди и улыбнулся.

Александра потеряла его ночью, и с тех пор Люсьен носил его под доспехами. Гул толпы и звон металла делали неслышным его нежное звучание. Вещица любимой девушки принесла ему уже великую удачу и через час вернет принадлежащие де Готье земли.

– Ты принадлежишь мне, Александра, – вслух произнес де Готье, затем подошел к выходу и позвал оруженосца.

Люсьен только сейчас понял, как ему все это надоело. Он повернул лошадь и подъехал, чтобы взглянуть на побежденного соперника.

Человек неподвижно лежал на песке. Доспехи, прикрывавшие левую руку и плечо, были отброшены в противоположный конец ристалища. Де Готье поднял забрало и вместе со зрителями ждал, пока оруженосец поверженного противника не подбежит к господину. Упав на колени, юноша поднял забрало рыцаря и взглянул в его лицо.

Напряженная тишина не предвещала ничего хорошего.

– Неужели рыцарь сломал себе шею? – вслух подумал Люсьен, и чувство вины и отвращения охватили его. Хотя это и честный бой и многие будут рассматривать поединок как подтверждение высокого мастерства де Готье, но ему хотелось сейчас бросить небесам упрек в несправедливости.

Разглядывая зрителей, он заметил закутанную фигуру Александры. Несмотря на то, что верхняя часть лице девушки скрывала вуаль, мужчина знал, что она наблюдает за ним, и представлял, каким огнем отвращения и презрения горят ее глаза.

Конечно, дочь Байярда права. Каковы бы ни были его цели, он зверь и подобно зверю берет жизнь другого. Так же, как и он, поступали многие другие, служа своему королю. Если сейчас в родных изумрудных глазах сверкнет ненависть, а не любовь, он не обидится, зная, что вполне заслуживает этого.

«Никогда больше», – поклялся Люсьен, швыряя остатки разломанного копья на землю. Он восстановил свое доброе имя и имя своей семьи, и они с братьями собрали достаточно денег, чтобы заплатить Байярдам. Больше уже никому и ничего не удастся приобрести.

Тишину нарушил громкий стон, и зрители с облегчением вздохнули. У Люсьена сразу полегчало на сердце, он взглянул на соперника и увидел, что тот шевелится. На помощь пришедшему в чувство рыцарю поспешили трое слуг, и некоторое время спустя человек, осыпая Люсьена и всех присутствующих ругательствами, был унесен с ристалища на щите.

В ту же секунду последний из бросивших вызов удачливому бойцу был приглашен на поле. Маршал объявил имя нового рыцаря, и сэр Кейт Креннан занял то место, где только что находился поверженный рыцарь. Красная вышитая перчатка, знак внимания известной дамы, выглядывала из-под наплечника.

Его соперник был настороже. Кроме того, Люсьен почувствовал укол ревности, увидев женскую перчатку па одежде сэра Кейта. «Интересно, какие мысли руководили Александрой, когда она отдала ее человеку, с которым ее связывают родственные отношения? К тому же он намного старше ее. Скорее всего, это крик души, такое странное признание любви к мужчине, к любому другому мужчине, лишь бы не ко мне».

– Займите позицию, сэр Люсьен, – сказал маршал-распорядитель.

Тот взглянул на него через плечо.

– Нет, с меня хватит. – Тронув шпорами бока лошади, он направился к центральной трибуне, где сидел лорд Байярд.

– Лорд Байярд, – обратился к нему победитель, – как мы и договорились, меняю земли де Готье за золото. Этим вечером, если будут составлены все бумаги, мы заключим сделку и привезем деньги.

Джеймс поднялся.

– Мое предложение остается в силе, Люсьен. Если ты возьмешь мою дочь в жены, я верну тебе земли, а то, что ты заработал на турнире, останется в твоем распоряжении.

– Ты ошибаешься, надеясь, что невеста из рода Байярдов поможет сохранить мир между нашими семьями.

Ноздри лорда стали раздуваться.

– Дыомор Пасс? – догадался он.

Люсьен неожиданно рассмеялся горьким хриплым смехом. Не раз после возвращения думал он об этом местечке, являвшемся причиной такого длительного кровопролития. Размышляя об этом сейчас, он понимал, что было бы просто смешно, если бы не было так печально, что пролито столько крови, проведено столько битв из-за клочка земли величиной в пятьдесят акров.

– Возьмите его себе, – наконец проговорил де Готье, повернул коня и направил его галопом прочь с ристалища.

Зрители удивленно смотрели на сэра Кейта, терпеливо ждавшего начала поединка. По трибунам пронесся глухой ропот, но тут же прекратился, когда рыцарь снял свой шлем. «Похоже, лев из Фальстаффа проиграл мне», – сэр Кейт криво улыбнулся, вложил меч в ножны и, пустив лошадь иноходью, важно удалился.

Зрители возмущенно шептались – их обманули в лучших надеждах. Сэр Кейт считался одним из наиболее опытных бойцов, по крайней мере, лучшим из всех, бросивших вызов де Готье.

Как только Креннан покинул ристалище, устроители объявили о закрытии турнира.

Он был великолепен и убеждал себя в этом снова и снова, пока ставил лошадь в конюшню. Но гнев все еще душил его, все, на что он бросал изгляд, окрашивалось в красный цвет.

Рыцарь даже не заметил прихода оруженосца.

– Я позабочусь о нем, сэр Кейт, – предложил помощь юноша, протягивая руку к поводьям.

У Креннаиа очень чесались руки ударить оруженосца, но он сдержался.

– Нет, я сам все сделаю. Иди на пир.

– Но...

Мужчина резко остановился.

– Оставь меня, – прогремел его голос, внезапно став совершенно неузнаваемым.

Юноша отпрыгнул от разъяренного хозяина.

– Да, милорд, – сказал оруженосец, повернулся и благоразумно исчез.

Сэр Кейт тут же пожалел о вспышке ярости, но быстро забыл о ней и направился к стойлу.

– Все хорошо, – бормотал он, – все хорошо. – Чтобы убедить себя в этом он улыбнулся и поднял руку, приветствуя приближающихся рыцарей.

Кивнув, те прошли в направлении ристалища.

Чувствуя, что улыбка может превратиться в злобную гримасу, которая выдаст его истинное состояние, Креннан приостановился.

– Я не злюсь, – вновь попытался он уверить себя. – Я разочарован. Да, именно так. – Так он мог бы переубедить себя, если бы разыскавшая его Агнесса не подлила масла в огонь.

– Ублюдок, – проговорила она, взяв брата под руку. – Интересно, что он думает, что мнит о себе?

И вновь Кейт почувствовал в себе сильное желание ударить, сбить сестру с ног, вывалять в грязи, но, как и прежде, он пересилил себя. Агнесса ни за что не должна догадаться о демонах, гнездившихся в его душе, чье редкое пробуждение приводит в хаос его жизнь и жизнь других людей, а потом мучает страшными воспоминаниями.

– Ты говоришь о де Готье? – поинтересовался Кейт, возвращаясь к событиям сегодняшнего дня.

– Конечно, кого же я еще могу назвать ублюдком?

– Можешь – мужа. Женщина рассмеялась.

– Только когда он не соглашается со мной. Войдя в конюшню, Креннан повел лошадь к дальнему стойлу. Он высвободил руку и начал чистить коня.

– Я добыл победу без борьбы. Что может быть лучше, да, животина?

– Что может быть лучше? – эхом повторила сестра. – Сбросить его с лошади, поставить его на колени.

Брат несколько мгновений смотрел на нее, затем стал снимать седло с крупа животного.

– Я доволен, – сказал он, зная, что лжет и мечтая о том, чтобы она поскорее убралась.

– Но он оскорбил тебя, Кейт, – воскликнула женщина, – а ты считаешь, что удовлетворен.

– Так оно и есть.

Лицо Агнессы побагровело.

– Да знаешь ли ты, что они будут говорить о тебе? – Когда брат не ответил, она продолжила. – Они скажут, что де Готье не стал сражаться не потому, что испугался твоего копья, а потому, что считает тебя недостойным противником.

Кейт зашел за лошадь, чтобы сестра не увидела, как исказилось его лицо от ярости, вызванной ее словами.

– Нет, я думаю, он сделал это из-за Александры.

– Александра! Плохо, конечно, что Люсьен вернулся домой, но еще хуже, что его приезд начисто лишил возможности Мелиссу выйти замуж за наследника де Готье.

– А какое отношение ко всему этому имеет девушка? Это же желание Люсьепа, а не ее.

– Ты ошибаешься. Он и Александра влюблены друг в друга. Знаешь ли ты, куда она направлялась после разговора с тобой этим утром во время перерыва в турнире?

Креннан даже не подозревал, что у него были свидетели, когда он сорвал вуаль с лица Александры, а затем попросил у нее знак внимания. Муж-чипа испытывал смутное беспокойство, нараставшее с каждой минутой.

– Нет, не знаю.

– Она пошла к нему, в его палатку. Если Люсьен и женится на Байярд, то только на ней, а не на бедной Мелиссе. – Качая головой, Агнесса, опустила глаза и рассматривала пол. – Что мне делать, Кейт? – простонала женщина.

Александра отдала ему перчатку, знак внимания, а сама пошла к другому. Стараясь не поддаваться демонам, Креннан подошел к сестре и положил руку ей на плечо.

– Для Мелиссы найдется более подходящая партия, чем Люсьеи де Готье, – сжав плечо Агнессы, проговорил он. – Будел лучше, если этот тип не женится на ней.

Агнесса отошла от брата.

– Ты думаешь, я это хотела услышать? – рявкнула она. – И от тебя, тот, кто несомненно упал бы к ногам де Готье, пожелай он сломать о тебя свое копье.

Уже уходя, Агнесса все же остановилась, схватившись за дверной косяк. Постояв немного, она обернулась.

– О Боже, прости меня, Кейт, – извинилась сестра, в глазах ее стояли слезы. – Приезд Александры плохо на меня подействовал.

– Могу себе представить, – с трудом выдавил из себя Креннан.

Женщина кивнула.

– Она привезла с собой дух Катарины, и я не знаю, как бороться с этим, но все равно буду. – Поверив в свои слова, которые будто придавали ей силы, она еще раз улыбнулась брату и оставила его сражаться с демонами, поселившимися в его душе.

Мужчина сдерживался до тех пор, пока женщина не скрылась из вида, затем взорвался. В его глазах опять все предметы начали заливаться красными тревожными отблесками. Он сорвал седло с крупа коня, швырнул его о стену, затем завыл от ярости. Лошадь испуганно шарахнулась от дикого, беснующегося хозяина, а он тем временем пинал стены, разбрасывал корзины, щетки, поводья, уздечки, все, что ни попадалось ему под руку. Когда уже ничего не осталось, он упал па пол и стал колотить в него кулаками.

Наконец приступ безудержной ярости закончился, и он, мокрый от пота и бессильный, остался лежать на полу.

– Надо что-то делать, – наконец проговорил он и начал подниматься. Его демоны должны отдохнуть.

Глава 29

—Это все могло быть твое, да вдобавок еще и земли, – произнес Винцепт, перебирая монеты, – если ты женишься на рыжей.

Люсьен молчал до тех пор, пока оруженосец, сгибаясь под тяжестью доспехов, не вышел из палатки.

– На рыжей, да? – устало улыбнулся он.

– Да, на ней, на рыжей, – согласился с братом Эрве.

Старший де Готье снял плечевой дублет.

– Ее зовут Александра, – сказал он, бросая доспехи на сундук, – и я собираюсь жениться на ней, когда в Фальстаффе воцарится порядок.

– Что? – воскликнул Винцепт. – Если ты собираешься жениться на ней, то... – молодой человек смущенно покачал головой.

– Тогда почему не принял предложение Байярда, – закончил его мысль Люсьен.

– Да.

Старший де Готье взял одну монету и, повертев ее в руке, произнес:

– Только по одной причине – фамильная гордость нашей семьи.

– Которой у тебя ничтожно мало, – не преминул поддеть Винцента Эрве.

Тот вскочил на ноги и с искаженным гневом лицом бросился на младшего брата.

Предвидя стычку, Люсьен встал между ними.

– Ну хватит, – прорычал он. Побагровевший Винцент отвел сверкающие гневом и обидой глаза от Эрве.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы он, – средний брат ткнул пальцем в юношу, стоявшего за спиной Люсьена, – напоминал мне о моих ошибках. Я расплачиваюсь за них и буду делать это всю жизнь.

Старший де Готье знал, что Винцент имеет в виду не только свою страсть к азартным играм и веселым женщинам, но и свое участие в турнире. Прежде чем поехать в Корберри, он добросовестно упражнялся в военном искусстве, сражаясь с более опытным старшим братом, или, лучше сказать, брал у него уроки рыцарского поединка. Будучи бит и унижен им, он, тем не менее, пи разу не выразил протеста.

Хотя Люсьен знал, что не скоро забудет его проступок, однако он гордился тем, что его средний брат стал умелым бойцом.

– Мы больше не будем говорить об этом, успокойся... – Люсьен замолчал, ему почудился какой-то необычный шорох. Взглянув через плечо на щель, сделанную им для поспешного бегства Александры, он увидел тень, шмыгнувшую мимо красных и золотых полосок на палатке.

Встревоженные братья тут же хотели помчаться за тенью. Люсьен остановил их и знаком приказал продолжать разговор.

Все равно было уже поздно. Когда Люсьен высунул из прорези в палатке свою бронзоволосую голову, он увидел только оставленные шпионом следы.

– Кто это мог быть? – поинтересовался Винцент.

– Епископ? – спросил Эрве. Старший де Готье пожал плечами.

– Может быть.

Вечером того же дня при закрытых дверях проходила передача земель де Готье их законным владельцам. Прошел долгий томительный час, и вот, наконец, собравшиеся разошлись.

Люсьен с ворохом бумаг и в сопровождении брата, не останавливаясь, прошел через зал, однако не удержался и еще раз взглянул на Александру. Не сказав никому пи слова, он вышел из комнаты.

Девушка, сидевшая у камина, уныло опустила плечи. Утром гости разъедутся из Корберри. Неужели Люсьен так и уедет, не попрощавшись и не поговорив с ней? Неужто он поверит словам, сказанным в порыве гнева?

– У тебя несчастный вид, – сказал сэр Кейт, припоминая, что они мило беседовали до появления Люсьена. – Это я тебя чем-то расстроил?

Александра отвела взгляд от двери и взглянула в добрые глаза сэра Кейта.

– Тебе не нужно волноваться, это...

– Это потому, что каких-то слов не было сказано, – вмешалась Мелисса. Александра обернулась – сестра стояла сзади, облокотясь на спинку ее стула.

– О чем это ты говоришь?

– От меня ничего не утаишь, – поддразнила ее Мелисса, подмигивая дяде. – Ты надеялась, что перемолвишься хоть словечком с Люсьеном де Готье, да?

Александра порозовела от смущения. Как может сестра так откровенно говорить, о тайне ее сердца в присутствии сэра Кейта?

– Ты ошибаешься?

– Нет, не ошибаюсь, – певуче проговорила дочь Агнессы. Улыбаясь, Креннан заглянул смущенной племяннице в глаза.

– Итак, это он завоевал твое сердце. Я должен был догадаться об этом.

Так как и Мелисса, и дядя твердо стояли на своем, Александра не сочла нужным разубеждать их. Вздохнув, она сказала:

– Мы друзья. Он очень хорошо со мной обращался, когда мы вместе бежали из Алжира.

Дочь Агнессы уселась рядом с ней.

– Хорошо обращался и это все?

– Мелисса! – воскликнула девушка, впервые подумав, что ей очень жарко у огня.

– Ты унаследовала дурацкое качество своей матери, если считаешь, что можешь открыто говорить о чувствах мужчины и женщины и о возможном замужестве сестры, – мягко упрекнул сэр Кейт.

– А может, она не хочет замуж? – предположила лукавая племянница.

Издав смешок, мужчина потрепал ее по волосам. – Ну а как тебе, Мелисса, хотелось бы замуж?

– Нет, я вообще этого не хочу.

– Да, но не ты ли собиралась стать женой наследника де Готье? – напомнил он ей.

– Да, Винцента, – отрезала Мелисса. – И вовремя избавилась от него.

– Но сейчас наследником является Люсьен.

– Значит, все к лучшему.

Вздохнув с облегчением, что больше не является темой для обсуждения, Александра посмотрела вокруг и увидела, что зал пустеет. Гости расходились по комнатам, собираясь ложиться спать. Это же нужно сделать и ей, если она собирается встать рано, чтобы найти Люсьена и поговорить с ним, прежде чем он уедет.

Краем глаза девушка заметила Агнессу и епископа Арми. Стоя рядом, они так напряженно смотрели на нее, что напоминали молящихся людей. Стиснув зубы, она поднялась, собираясь сказать спокойной ночи сестре и дяде, но обнаружила, что сестра исчезла. Посмотрев по сторонам, она заметила Мелиссу у стола – та накладывала в тарелку сыр и холодное мясо.

Переведя взгляд на сэра Кейта, она увидела, что тот сидит, закрыв глаза. Девушка дотронулась до его плеча.

– Спокойной ночи. Он поднял веки.

– Поймала меня, старика. Спокойной ночи, Александра.

Повернувшись, чтобы уйти, она столкнулась со служанкой.

– У меня послание к вам, миледи, – прошептала девушка. Взяв руку Александры, она вложила в нее сложенный вчетверо лист и быстро отошла.

Девушка уже знала, что это от Люсьена, и сердце ее трепетно забилось в ожидании. Оно должно быть от него!

Стоя на том же месте, Александра досадливо нахмурилась. Действия служанки, как она ни старалась, не остались незамеченными. Не нужно было долго смотреть на присутствующих, чтобы это понять. Александра чувствовала на себе чьи-то пристальные взгляды.

Сжав письмо в руке, она перевела глаза на вопрошающее лицо сэра Кейта и улыбнулась.

– Спокойной ночи, – еще раз повторила девушка.

Выйдя из зала, дочь Катарины спрятала послание под юбку и поспешила к себе, торопясь и перепрыгивая через две ступеньки.

Закрывшись в комнате, она трясущимися руками раскрыла листок.

Письмо действительно оказалось от Люсьена, его инициалы были нацарапаны в конце послания. Стоя у огня, она прочитала записку и прижала ее к груди.

Де Готье просил ее придти к нему в палатку, причем сделать это незаметно, смешавшись с толпой гостей, живущих в лагере за стенами замка.

Боясь поверить в счастье, с сердцем, полным надежды, Александра переоделась в неприметное платье, покрыла голову вуалью, набросила на себя плащ и целиком завернулась в него. Так же она была одета и на турнире днем раньше, где обманула всех, кроме сэра Кейта.

Вспомнив об этом, девушка спустилась в зал. Стоя в спасительной тени лестницы, Александра поискала рыцаря глазами, но не увидела его.

Дождавшись подходящего момента, она поспешила в кухню. Кое-кто из слуг поднял голову, но никто ее не остановил.

Выйдя из дворца, девушка вздрогнула от прохладного чистого ночного воздуха, и по коже побежали мурашки. Бормоча проклятия холодному английскому климату, она потирала плечи, шагая вдоль стены. У подъемной решетки ей удалось смешаться с толпой дворян. Обогнав их, Александра подхватила юбки и побежала в сторону палаток.

Остановившись у красно-золотого шатра де Готье, девушка нерешительно потопталась на месте, опасаясь, что записка может оказаться просто розыгрышем. Но изнутри пробивался луч света, значит, Люсьен находился там. Облегченно вздохнув, она, подобрав юбки, заспешила вперед, но в следующее мгновение земля ушла у нее из-под ног.

Первое, что пришло в голову, была мысль о юбках – наступила па них, запуталась и упала, однако вместо падения вперед Александра почувствовала, что ее волокут назад.

Вырвавшийся было крик заглох, так и не успев родиться, – чья-то рука зажала ей рот. Она была Потрясена, ужас обуял ее, но в следующий момент Александра начала сопротивляться, бороться за свою жизнь.

Руки ей связать не успели, и девушка уперлась ими в грудь человека, державшего ее. Человек был явно недоволен, но вместо того, чтобы отпустить ее, похититель еще крепче прижал девушку к себе и продолжал тащить куда-то.

Она стала сопротивляться ожесточеннее, лягнув человека в одну голень, потом в другую, но ее усилия ни к чему не привели. Тогда взбешенная девушка впилась зубами в жесткую руку, но результат был все тот же. Мужчина держал ее крепко и тащил через весь лагерь к темнеющему невдалеке лесу.

Воображение Александры рисовало самые мрачные картины. Думалось, что человек хочет изнасиловать ее и даже убить. Кто он? Шел ли он за ней следом от смотровой башни или находился среди дворян, которых она обогнала при выходе из ворот?

Люсьен? Судя по телосложению, ему далеко до этого гиганта, по, может быть, он организовал все это? Нет, даже находясь в сильном гневе, Люсьен не смог бы поступить подобным образом...

Шорох листвы и призрачные тени деревьев напугали Александру еще сильнее, она была в полуобморочном состоянии. Сердце, казалось, вырвется из груди, так сильно оно билось. Протянув руку, она вцепилась ногтями в лицо мужчины.

Он отреагировал довольно своеобразно – его рука тут же переместилась и закрыла бунтовщице нос. Лишившись возможности дышать, Александра забилась в руках похитителя. Извиваясь всем телом, она запрокинула голову в тщетной надежде убрать руку, по рука только сильнее вжалась в ее лицо. Открыв рот, девушка попыталась крикнуть, по опять ничего не получилось. Теряя сознание, Александра обмякла в руках мужчины, и тут ей в голову пришла мысль – притвориться! Прошли доли секунды, и похититель держал в руках безвольное, сразу отяжелевшее тело.

Неподвижная девушка ощутила его нерешительность. Затем в ее легкие проник воздух. Ей хотелось широко открыть рот и глотать его изо всех сил, по она заставила себя дышать легко и поверхностно. Одурманенные всем случившимся мозги очень медленно возвращались к жизни, и только после того, как она почувствовала какую-то холодную и влажную поверхность, бедняжка окончательно пришла в себя и поняла, что ее положили на землю.

Опасаясь, что почва недостаточно темпа, Александра не открывала глаз и молча лежала в ожидании дальнейших действий этого человека. Ждать долго не пришлось.

Похититель негромко свистнул, и через секунду девушка услышала стук копыт приближающихся лошадей. На свой страх и риск она приоткрыла глаза и увидела силуэты двух всадников и трех лошадей, приближающихся к тому месту, где она лежала. Мужчина, повернувшись к пей спиной, знаками подзывал их к себе.

Александра старалась дышать ровно. Сердце бешено колотилось в груди, и она опасалась, что скоро потеряет сознание.

«Думай, – приказала она себе, – думай». Нужно разработать план до того, как его сообщники приблизятся. Ее лихорадочные размышления привели к одному единственному варианту: бежать и кричать. Может быть, это привлечет чье-то внимание в лагере.

Решив действовать без промедления, Александра перекатилась на живот, вскочила на йоги, подхватила юбки и побежала в сторону мерцающих огней. Сзади послышался гневный крик, затем донесся звук погони.

Распущенные рыжие волосы беглянки зацепились за что-то, скорее всего за сук. Или это были пальцы одного из преследователей? Девушка побежала быстрее, почувствовала, как волосы освободились, и поняла, что это тот человек пытался схватить ее.

Интересно, это кровь стучит в висках или стук копыт преследователей, идущих по пятам? Отчаянно молясь, она пожелала себе па этот раз не запутаться в юбках, заторопилась и глубоко вдохнула, собираясь закричать.

Первый крик явно получился неудачным – ей не хватило дыхания. Она попробовала снова, но тоже неудачно. Отказавшись от попыток кричать, она побежала быстрее.

Почувствовав под ногами луговую траву, Александра облегченно вздохнула – почти свободна. Но затем что-то ударило в спину и прервало дыхание... «Рука», – поняла жертва, увидев как ее обхватывают за талию, приподнимают с земли, и вот она уже прижата к лошадиному боку, как тряпичная кукла.

Александра подняла голову, когда лошадь повернула. Перед ней вновь стеной вставали деревья – убежище ее похитителей. Громко вздыхая, она попыталась лягнуть своего мучителя, но не достала.

Избитую и измученную, ее, наконец, освободили, и ее непослушное тело осело на землю.

Будто сквозь пелену девушка слышала голоса, все они почему-то были знакомые, хотя странно приглушенные. Перекатившись на спину, Александра взглянула на похитителей через волну спутанных волос, рассыпавшихся по лицу и скрывавших его.

– Я хочу, чтобы она сейчас же была увезена отсюда! – приказал человек, помешавший ее побегу.

«Кто он?» – задумалась Александра. Голос показался ей очень знакомым, по вспомнить его хозяина она никак не могла.

Жертва услышала ответную реплику, затем первый из говоривших опустился на колени рядом с ее телом и наклонился к ней.

Да, его лицо Александра знала хорошо, по ситуация казалась бессмысленной, нереальной. Решив, что это просто сон, девушка закрыла отяжелевшие веки.

– Я всегда бегала быстрее тебя, – сказала она и потеряла сознание.

– Она еще не пришла?

Люсьеи отвел глаза от смотровой башни Корберри и взобрался на копя. Взяв поводья, он бросил взгляд через плечо на Эрве, ждавшего его ответа.

– Нет. Она верна данному слову. Младший брат подъехал к нему ближе.

– Александра примет решение. Я думаю, ты завтра получишь весточку от упрямой девчонки.

Люсьеи ударил шпорами по бокам лошади и поехал впереди процессии де Готье. Так как он не мог заснуть ночью, ему легко было раньше всех покинуть гостеприимный Корберри. Это как нельзя лучше его устраивало – уехать до восхода солнца и к полудню прибыть в Фальстафф.

– А может, это хорошо, – проговорил Люсьеи, когда Эрве поравнялся с ним, – что Александра останется Байярд.

– Хорошо для кого?

– Для нас обоих.

– Но...

– Она уже решила, Эрве. Пусть так и будет!

Заметив, что его выкрик привлек к ним нежелательное внимание, мужчина ударил шпорами лошадь и припустил галопом, оставляя процессию далеко позади.

Со временем Александра сотрется из памяти. Все, что им останется, – это случайные встречи, которые будут происходить до тех пор, пока действует договор.

Но как надолго этого хватит?

Глава 30

—Она очнулась, мой друг.

Первое, что она услышала, очнувшись от сна, это был голос с сильным акцептом. Жмурясь и моргая от солнца, свет которого приглушали только легкие облачка, Александра размышляла над услышанным. Кто этот человек, о котором шларечь, – она?

Повернув голову, дочь Катарины попыталась рассмотреть мужчину, поднявшегося от костра, который слегка согревал своим теплом и ее продрогшее тело. Однако только после того, как он присел рядом и убрал спутанные пряди с се лица, девушка сумела понять, кто перед пей.

«Опять тот же сон», – подумала Александра, затем закрыла глаза в надежде проснуться в своей теплой уютной комнате в Корберри. Но мужчина не позволил ей этого сделать.

– Александра, – тихонько подтолкнул рукой в плечо этот человек из далекого прошлого.

«Любопытно, даже голоса похожи», – сонно подумала дочь Катарины.

– Ты слышишь меня? – его теплое дыхание ласкало лицо.

Открыв глаза, девушка увидела перед собой лицо до боли знакомыми припухшими веками.

– Уходи, – пробормотала она, – в Англии тебе не место.

Потирая плечи, девушка свернулась в клубок в тщетной надежде согреться.

– И тебе тоже не место в Англии, – отрезал мужчина и снова толкнул ее, на этот раз сильнее.

Неужели это не сон? Сосредоточившись, Александра взглянула па него и обнаружила, что видит черты его лица слишком отчетливо. Черные брови раздраженно сведены вместе, рот крепко сжат, четыре красные полосы горят па правой щеке.

– Рашид? – потрясеино выдохнула она. Линия его рта немного смягчилась.

– Да, Рашид, – согласился он. Александра села настолько поспешно, что ушиблась подбородком.

– Но такого не может быть, – проговорила она по-арабски, его она уже не употребляла столько времени, что даже стала забывать. Правда, думать она продолжала на языке Джаббара.

– Это я, – сказал он, прижимая ее ладонь к своему подбородку.

Дочь Катарины покачала головой.

– Что ты делаешь в Англии?

– Я пришел за тобой, – в его глазах читались обида и оскорбленное достоинство, – чтобы забрать тебя домой.

Ночное происшествие мгновенно всплыло в памяти. Значит, это сын Лейлы похитил ее из лагеря, не давал ей возможности дышать, когда она боролась с ним, и это она оставила отметины на его лице. Но где же остальные двое? Одного из похитителей девушка знала или думала, что знала.

– Зачем ты пришел за мной?

Ноздри Рашида стали раздуваться от гнева. Александра прекрасно запомнила искаженное злобой лицо Рашида в ту ночь, когда он приказал погубить Люсьеиа.

– Алжир – это твоя родина, и место моей невесте там.

«Его невеста. Его, а не Люсьена. Люсьен». Зная, ято к этому часу де Готье наверняка покинул лагерь, Александра ощутила боль в сердце. Он уехал, думая, что она отвергла его.

– Александра! – Рашид опять подтолкнул ее.

– Что? О... – девушка заморгала глазами.

– Мы возвращаемся в Алжир.

Этого она хотела, когда Люсьен вез ее из Алжира, но сейчас все переменилось. Дочь Катарины не желала возвращаться в Алжир и становиться женой Рашида. Ей нужна свобода, а жизнь взаперти и абсолютное бесправие больше ей не нравились.

В Англии женщины не признавались равными мужчинам, по жизнь их была насыщеннее и интереснее, чем в гареме. Они вели домашнее хозяйство, бывали в обществе, даже посещали охоту, и у них не было необходимости скрывать свое лицо. Недостатков тоже было много: жесткий холодный климат, странная еда, примитивное времяпрепровождение мужчин, спасающихся от скуки. Но Англия – единственное место, где Александре хотелось остаться навечно, – она принадлежит Люсьену и предназначена только ему.