Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Антология «Битлз»

ModernLib.Net / Биографии и мемуары / Леннон Джон / Антология «Битлз» - Чтение (стр. 45)
Автор: Леннон Джон
Жанр: Биографии и мемуары

 

 


      Над этим альбомом с нами работал Глин Джонс, но дело не ладилось, поэтому мы опять обратились к Джорджу Мартину».
      Джордж: «Не знаю, почему в тот раз Джордж Мартин не участвовал в работе с самого начала. Кому-то пришло в голову пригласить Глина Джонса — может, просто для разнообразия. В этом решении не было ничего личного.
      Здание на Сэвил-Роу было великолепным, пока не появились строители и не превратили его в подобие супермаркета «Теско». Помню, как я ходил по нему, когда мы только решали, купить его или нет, и меня поразил подвал. Там был огромный камин и дубовые балки, кто-то сказал, что здесь находился ночной клуб Джека Хилтона. Мы подумали: «Это здорово! Здесь мы и будем сочинять музыку и записывать пластинки!»
      К тому времени как в подвале устроили студию, его отремонтировали, и он превратился в самое обычное помещение с пластиковыми потолками. Виновником всему стал Алекс, который создал студию для записи на шестнадцати дорожках, с шестнадцатью динамиками, от которых пришлось избавляться и переделывать многое остальное. Для стереозвучания требовалось только два динамика. Это было ужасно.
      Но даже после переделки эта студия оказалась намного лучше Туикенемской».
       Джордж Мартин: «Алекс-Волшебник сказал, что студия «EMI» никуда не годится, что он может оборудовать студию гораздо лучше. Но ничего, конечно же, не сделал, и, когда мы стали записывать музыку на Сэвил-Роу, нам пришлось воспользоваться аппаратурой из «EMI».
      К тому времени кабинеты в «Эппл» были просторными, чистыми, выкрашенными белой краской — словом, выглядели приятно, но студии еще пустовали. При всех своих технических познаниях Алекс-Волшебник забыл просверлить отверстия в стене между студией и операторской, поэтому нам пришлось пропускать кабели через дверь; в одном углу кондиционер создавал сквозняк, нам приходилось отключать его. А в остальном студия была идеальным местом для работы».
       Ринго: «Думаю, к тому времени все уже немного устали от нас, потому что мы отнимали много времени, между нами часто вспыхивали жаркие споры — о жизни, обо всем на свете».
       Пол: «Условия в студии „Эппл“ были подходящими, поскольку Джордж Мартин постарался сделать здесь то же самое, что было в Туикенемской студии, он все привел в порядок, так что все было готово. Ремонт в студии еще не успели закончить, но ее техническое оборудование было идеальным».
       Дерек Тейлор: «В студии помещался котел отопительной системы, который не имел звукоизоляции. Кто-то заметил: «Шум котла будет мешать». И «Битлз» сказали: «На время работы мы станем отключать его. Растопим камин». До остального здания им не было дела — ведь там работали маленькие, самые обычные люди. Как видите, ошибочные решения принимали не только сотрудники пресс-бюро.
      Во всяком случае, это была необычная студия, но в конце концов, когда они заканчивали работу над «Let It Be», понадобилось привезти туда портативную записывающую аппаратуру. Это напоминало приготовление пищи на примусе, стоящем на дорогой газовой плите, к которой не подвели газ.
      Ну а потом были выпущены все эти альбомы! В тот период, в безумный период работы в «Эппл», был записан «Белый альбом», закончен «Yellow Submarine», созданы «Let It Be» и «Abbey Road», — все они записаны в те сумасшедшие дни».
       Джордж: «Когда мы с Эриком Клэптоном отправились послушать Рея Чарльза в «Фестивал-Холл», до Рея на сцену вышел какой-то парень — он играл на органе, танцевал и пел «Double-O Soul». Я подумал: «Кажется, я где-то видел его раньше». Просто теперь он был выше ростом и крупнее. Потом вышел Рей, его группа сыграла несколько песен, а затем он представил публике… Билли Престона! Рей сказал: «С тех пор как я услышал, как Билли играет на органе, я перестал играть на этом инструменте сам — я предоставил это Билли». Я подумал: «Так это Билли!» Мы не виделись с ним с тех пор, как встретились в Гамбурге в 1962 году. Тогда он был еще совсем мальчишкой, а теперь это был рослый парень, аж под шесть футов.
      Я послал Билли письмо, пригласив его на Сэвил-Роу, и он пришел. Он появился, когда мы работали в подвале, прогоняли «Get Back», я поднялся наверх, к секретарю, и сказал: «Пойдем, сыграешь с нами, а то они дурью маются». Он разволновался. Я знал, что остальным тоже нравится Билли, он был для нас глотком свежего воздуха.
      Любопытно видеть, как любезно ведут себя люди в присутствии гостя, потому что хотят предстать перед ним в лучшем свете. То же самое случилось при работе над «Белым альбомом», когда я привел Эрика Клэптона и предложил ему участвовать в записи песни «While My Guitar Gently Weeps». Внезапно все вспомнили о правилах приличия.
      Билли спустился в подвал, и я сказал: «Помните Билли? Вот он. Он может сыграть на пианино». Он сел за электрическое пианино, и атмосфера в студии сразу улучшилась на сто процентов. Присутствия пятого человека хватило, чтобы растопить лед между нами. Билли не знал, что происходит, не подозревал, что творится между нами, и его искренность подхлестнула всю группу. Все были рады появлению еще одного музыканта, работать стало приятнее. Все мы стали играть лучше, запись удалась на славу. Более-менее в том же виде эти песни звучат на пластинке».
       Ринго: «Не думаю, что это Билли Престон помог нам утихомириться. По-моему, мы просто работали над хорошей песней и увлеклись. Он тоже включился в работу, и внезапно, как всегда бывает, когда что-то получается, мы забыли обо всем плохом и занялись тем, что у нас действительно получалось.
      «Get Back» — хорошая песня. Я считал ее потрясающей. И «Don't Let Me Down» тоже. Это две замечательные песни. Они простые и бесхитростные — мы вернулись к прежнему стилю. В песне «Get Back» у меня есть отличное местечко. Потом я повторил его в «Back Off Boogaloo» («Сгинь, Бугалу!»). Надеюсь, мне это позволительно!»
       Пол: «Билли был бесподобен — настоящий вундеркинд. Мы всегда ладили с ним. Он появился в Лондоне, и все мы воскликнули: «О, Билл! Отлично, попросим его поучаствовать в записи». И он стал приходить в студию, потому что он и вправду был нашим давним другом.
      Возможно, это помогло нам всем вести себя спокойнее во время работы. Хотя возникли и некоторые проблемы, ведь группа «Битлз» всегда состояла из четырех человек. Мы были единым целым — я слышал, как нас называли «четырехглавым чудовищем».
      Когда пришел Билли, нам действительно пришлось держать себя в руках, потому что это было равносильно приходу гостя, которому хочешь показать себя с лучшей стороны, но вместе с тем каждый из нас немного опасался, что он присоединится к группе. Подобное, мы знали, случалось. Тем более что мы никак не могли понять, то ли трещина и вправду есть, то ли все еще наладится. В общем, мы были растеряны.
      Но играл он отлично, мы замечательно проводили время, и в конце концов запись получилась удачной».
       Джордж Мартин: «Билли Престон очень помог нам, он отличный пианист, и одна его партия в „Get Back“ оправдывает его присутствие. Кроме того, он был дружелюбным, очень приятным и покладистым. Он помогал сгладить трения между ребятами».
       Джон: «Песня «Across The Universe» первоначально была записана для концовки «Белого альбома». Но в него она не вошла, потому что материала было и так слишком много. Да и запись была неудачной. К концу работы над двойным альбомом нам все осточертело. И это досадно, потому что песня мне нравилась (71).
      Я лежал в постели рядом с моей первой женой и размышлял. Сначала в песне был отрицательный заряд, и она все звучала и звучала у меня в голове. Жена заснула, а у меня в голове родились строчки: «Слова струятся, как бесконечные потоки…» Раздраженный, я спустился вниз и вместо песни в стиле «почему ты вечно затыкаешь мне рот?» превратил ее в космическую вещь.
      Но поначалу она никого не заинтересовала, все устали. Мелодия была хорошей, но на уровне подсознания людям она не всегда нравилась. Я был сильно разочарован, когда она не вошла в альбом «The Beatles». Поэтому я отдал первую версию Всемирному фонду охраны дикой природы, и ее выпустили (80).
      Потом, когда мы начали работать над альбомом «Let It Be», я снова попытался записать эту песню, но все, кто смотрел фильм, знают, как была встречена моя попытка. Наконец Фил Спектор забрал пленку, чертовски хорошо поработал над ней, добился замечательного звучания, и мы снова выпустили ее (71).
      Эти слова — плод вдохновения, они сами явились ко мне, за исключением одного или двух, которыми мне пришлось потом дополнить одну из строчек. Это не моя песня, она просто прошла через меня» (80).
       Джордж: «Песня «I Me Mine» — о проблеме эго. Существует два «я»: маленькое «я», когда люди говорят: «Я — такой или такой», и большое «Я», то есть Ом, завершенное, целое, вселенское сознание, которое есть пустота дуализма и эго. Нет ничего, что не являлось бы частью завершенного эго. Когда маленькие «я» сливаются в большое «Я», тогда вы действительно улыбаетесь.
      Приняв ЛСД, я огляделся, и все, что я увидел, было связано с моим эго: «Это мой лист бумаги», «Это моя рубашка», или «Отдайте это мне», или «Я сам». Это сводило меня с ума, я ненавидел все, что связано с моим эго, — это была вспышка всего ненастоящего и преходящего, что я не любил. Но позднее я понял: надо понять, что существует и еще кто-то, кроме меня, старого трепача (вот кем я себя чувствовал, я ничего не видел, не слышал и не сделал в своей жизни, зато болтал без умолку). На повестке дня стал вопрос: «Кто я такой?»
      И вот что из этого вышло: «Я, мне, мое…» Надо осознать истину, скрывающуюся в нас. Когда вы поймете, что все, что вы видите, делаете, чувствуете и слышите, не является реальным, тогда вы сможете осознать, что такое реальность, и ответить на вопрос: «Кто я такой?»
      А Аллен Кляйн вообще думал, что это итальянская песня — «Сага Mia Mine».
       Дерек Тейлор: «Во время записи „Let It Be“ я пару раз заходил в студию „Эппл“ и видел, как они довольны. Потом там стал появляться Билли Престон, атмосфера изменилась к лучшему. Это было забавно, совсем не так, как в Туикенеме, где велись бесконечные разговоры о том, что делать дальше. К тому времени я стал чуть ли не параноиком и потому считал, что они думают только об одном: „Как же нам быть с Дереком и этим чертовым офисом?“ Во время работы над альбомом „Let It Be“ я очень боялся, что окажусь никому не нужен, и обрадовался, когда они снова перебрались в „Эппл“ и опять очутились в том же здании. Две или три недели в конце января выдались особенно приятными».
       Джордж: «Обдумывая проект „Let It Be“, поначалу мы решили отрепетировать все новые песни, а потом записать альбом вживую. Но это не получилось, и альбом мы записали в студии. Пока мы репетировали эти песни и записывали их, фильм о том, как мы записываем альбом, превратился в фильм о наших репетициях».
       Нил Аспиналл: «Они по-прежнему вели разговоры о концерте на судне, где-нибудь в греческом амфитеатре или, может быть, в „Раунд-Хаусе“. Предложений о том, где они могли бы дать такой концерт, поступало множество, но ни одно из них не было принято».
       Пол: «Мы ждали конца съемок и думали: „Как мы успеем закончить все это за две недели?“ Поэтому было решено подняться на крышу и дать концерт там, а потом разъехаться по домам. Не помню, кто именно это предложил. Может быть, это была и моя идея, но я не уверен».
       Ринго: «Мы планировали сыграть где-нибудь вживую и гадали, где мы могли бы дать такой концерт — в „Палладиуме“ или „Сахаре“. Но туда пришлось бы тащить всю аппаратуру, и мы решили: „Давайте просто поднимемся на крышу“. Мы поручили Мэлу и Нилу установить все оборудование на крыше и сыграли там свои новые песни. Помню, было холодно, ветрено и сыро, но людям, смотревшим на нас из офисов, концерт по-настоящему понравился».
       Джордж: «На крышу мы поднялись, чтобы осуществить идею концерта вживую, — так было гораздо проще, чем ехать куда-то, к тому же никто еще не делал ничего подобного, поэтому нам было интересно узнать, что произойдет, когда мы будем играть на крыше. Это было что-то вроде маленького социологического исследования.
      Мы установили камеру в приемной «Эппл», у окна, так, чтобы ее никто не видел, и снимали подходящих людей. Полицейские и просто прохожие говорили: «Вы не имеете права! Вы должны прекратить этот шум».
       Пол: «Это было отличное развлечение. Мы установили микрофоны и устроили настоящее шоу. Помню, я увидел Викки Уикхэм из «Ready, Steady, Go!» (разве не загадочное название?) на противоположной крыше. Нас разделяла улица. Она сидела там с двумя друзьями, потом секретари из юридической конторы по соседству поднялись на свою крышу.
      Мы решили сыграть все песни, которые отрепетировали, и записать их. Если дубль получится удачным, мы включим его в альбом, если нет — возьмем один из ранних, записанных в подвале. Это и вправду было забавно, потому что концерт проходил под открытым небом, а мы к этому не привыкли. Мы уже давно не играли на свежем воздухе.
      Место было выбрано неподходящее, потому что нас не видел никто, кроме Викки Уикхэм и еще нескольких человек. И мы стали играть для себя и для неба, что было неплохо. При этом внизу снимали то, что происходило на улице. Многие горожане недоуменно поднимали вверх голову: «Что это за шум?»
      В конце концов мы узнали от Мэла (который подползал к нам, стараясь не попасть в кадр), что полиция недовольна. Мы заявили: «Мы не остановимся». Он ответил: «Полиция намерена арестовать вас». — «Отличный финал для фильма. Пусть так и сделают. Великолепно! Вот это финал: «БИТЛЗ» арестовали во время концерта на крыше».
      Мы продолжали играть, предчувствуя этот плачевный финал, и, как я уже сказал, происходящее нам нравилось. Я играл на своем маленьком басе «Хофнер» — очень легком и приятном в обращении. В конце концов полицейский номер 503 из совета Большого Вестминстера вышел вперед: «Прекратите играть!» Мы ответили: «Пусть попробует стащить нас с крыши. Это демонстрация, дружище».
      Кажется, в результате отключили электричество, на этом и завершился фильм».
       Ринго: «Я никогда не чувствовал себя скованно в присутствии полицейских. Кто-то из соседей вызвал полицию, и, когда она появилась, я играл и думал: „Здорово! Надеюсь, меня арестуют“. Мне хотелось, чтобы копы арестовали меня, потому что нас снимали, и это выглядело бы впечатляюще — падающие тарелки и так далее. Но полицейские только повторяли: „Вы должны прекратить этот шум“. А ведь все могло закончиться так здорово…»
       Джордж: «Мы записали четыре или пять песен и могли бы записать гораздо больше, если бы не отключили электричество, — но и этого хватило. В фильме „The Rutles“ тоже показана эта история».
       Дерек Тейлор: «30 января, в день концерта на крыше, я помню, как услышал откуда-то сверху музыку. Я был весь в делах, мне было некогда идти и выяснять, что происходит. Я знал, что на крыше что-то творится, но это меня не касалось. У меня были другие дела, я видел, как на улице собрались люди, слышал, как начался концерт, и думал, что слышать музыку с улицы замечательно.
      На крышу я так и не поднялся, потому что мне пришлось взять на себя прессу, отвечать на звонки. Телефоны начали трезвонить немедленно, потому что весь Лондон сразу узнал, что «Битлз» дают концерт на крыше, и это было потрясающе. Это было первое крупное, значительное, позитивное событие за несколько месяцев, которое прошло без сучка и задоринки.
      Да, кое-кому они помешали, как показано в фильме, но в общем и целом звонившие журналисты были в восторге от того, что ребята опять выступают. Это было здорово. Это и теперь здорово».
       Нил Аспиналл: «Я не знал, кто наши соседи. Не думаю, что мы им сильно помешали, но им не понравились поклонники, собравшиеся на улице. И никому из них не пришелся по душе концерт на крыше. Впрочем, меня там не было. Я лежал в больнице, у меня только что вырезали гланды — вот я и пропустил это шоу».
       Джордж Мартин: «Я был внизу, когда они играли на крыше, и безумно волновался, боялся, что в конце концов окажусь в полиции за нарушение порядка».
       Дерек Тейлор: «Когда они устроили концерт на крыше, перед ними открылись новые возможности. Это было грандиозно. Никто уже не надеялся, что когда-нибудь они будут давать концерты, хотя мы продолжали твердить: „Возможно, будет еще один концерт“. Такие разговоры о концертах шли на протяжении всего 1968 года, и после того, как они дали концерт на крыше, надежда появилась вновь. „Возможно, они опять начнут выступать“, — говорили мы, потому что тот концерт прошел удачно».
       Джон: «Мы завершили выступление самым законченным своим номером „Get Back“. Мы долго репетировали, так и не закончили репетиции, нам все надоело, и мы бросили эту затею. Начались разговоры, суета, споры. А потом мы записали до половины еще один альбом, устали, остановились и сделали перерыв. Это должен был быть обычный альбом, но к нему прилагалась книга, целая книга о записи этого альбома. Поскольку одновременно мы снимали фильм, то все это должно было выйти вместе. Мы сняли что-то вроде хроники, фильм о том, как мы записываем альбом. Отснято было шестьдесят восемь часов, поэтому нам предстояло многое вырезать. Все склоки, выяснение отношений, всякие мелочи, которые случаются во время записи альбомов» (69).
       Пол: «Я постоянно помню о том, что, несмотря на весь свой успех, «Битлз» всегда были просто хорошей группой. Не больше, но и не меньше.
      Когда мы начали играть, мы играли хорошо, так было с самого начала. И когда в группе был Ринго, и до того. Но с приходом Ринго мы стали играть еще лучше. Нам не так уж часто приходилось бездельничать, но, конечно, как и у любой другой группы, у нас бывали перерывы.
      Но самым главным было то, что мы были замечательной концертной группой. Мы забывали про все свои МВЕ, альбомы и тому подобное, мы просто становились хорошей группой. Я надеялся, что после выступления вживую мы все поймем, что нам нечего делить. Мы можем просто продолжать играть, и все разрешится само собой».
       Джон: «Больше всего мне недоставало возможности просто сидеть вместе со всеми и играть. „Битлз“ становились все меньше похожи на группу. Мы перестали ездить в турне, собирались вместе только во время записи альбомов, репетиции проводили прямо в студии записи. Мы играли вместе только во время записи. Иногда мы теряли форму — музыканты чем-то сродни атлетам: надо играть постоянно, чтобы быть в тонусе. А мы месяцами не занимались музыкой, а потом вдруг приходили в студию и надеялись, что сразу сыграем, как прежде. Нам требовалось несколько дней, чтобы освоиться и сыграться, — следовательно, в музыкальном отношении в последние годы „Битлз“ перестали быть такой же сыгранной группой, как раньше. Хотя мы узнали множество приемов, при помощи которых могли выпускать хорошие альбомы, вместе мы играли реже, чем в первые годы, и нам этого не хватало» (72).
       Джордж Мартин: «В конце концов получился документальный фильм без прикрас об альбоме „Let It Be“. Мы с Глином Джонсом свели музыку, и это был честный альбом, чего они и добивались. Но его не сразу оценили, потому что никому из них не нравились документальные фильмы, в которых все было видно, они привыкли к глянцу. Думаю, именно поэтому фильм выпустили не сразу».
       Джон: «В конце концов из отснятой пленки получилась почти бутлежная версия. Мы разрешили Глину Джону сделать ее ремикс. Нам было уже все равно. Мы просто оставили ему пленку и сказали: «Вот, займись ею». Впервые со времен первого альбома мы не имели к нему никакого отношения. Никому из нас не хотелось им заниматься. Наверное, каждый думал: «Нет, работать над ним я не стану». Там было двадцать девять часов записи. Целый фильм, море пленки. По двадцать дублей каждой песни, потому что мы репетировали и записывали абсолютно все. Никому из нас не хотелось больше смотреть ее.
      Я думал, было бы неплохо выпустить эту пленку, как она есть, потому что она полностью уничтожила бы «Битлз». Она развенчала бы миф: «Вот мы, без штанов, без глянцевой обложки и абсолютно голые. Вот как мы выглядим без прикрас, так что хватит театра». Но этого не произошло. Мы быстро закончили «Abbey Road» и выпустили гладкую версию «Let It Be», чтобы поддержать миф» (70).
       Нил Аспиналл: «Они ждали, когда фильм смонтируют и подчистят, чтобы покончить с контрактом с «Юнайтед Артистс». Альбом «Let It Be» представлял собой звуковую дорожку к фильму, поэтому его нельзя было выпустить до выхода фильма. Вот почему он вышел позже «Abbey Road».
       Джордж Мартин: «Альбом „Abbey Road“ получился чем-то вроде приложения, он был сыгран на „бис“ числом, если угодно. „Let It Be“ вышел только благодаря тому, что Джон попросил Фила Спектора поработать над ним».
       Джордж: «Думаю, Фил Спектор обратился к Аллену Кляйну и предложил свои услуги или вообще связался с Кляйном, зная, что он знаком с «Битлз». Кажется, именно Кляйн предложил нам пригласить Фила Спектора для работы над пленками «Let It Be».
      Фил Спектор сделал записи в том стиле, который мне нравился, используя свой метод «стены звука». Я был большим поклонником его работ, в начале шестидесятых мы некоторое время общались с ним, когда он бывал в Лондоне. Поэтому я сразу согласился привлечь Фила к работе. А еще у него была тяжелая полоса в жизни, он перестал на время записывать музыку и сейчас, думаю, пытался вернуться в этот бизнес. Я считал, что мы поможем ему снова встать на ноги».
       Ринго: «Он полный шизоид! Я познакомился с Филом, когда мы все летели на самолете в Нью-Йорк, и мы увидели, как он обезумел оттого, что едет в Америку. К тому же он так нервничал, что не мог усидеть на месте и ходил туда-сюда по проходу между креслами.
      В следующий раз я встретился с Филом спустя долгое время, когда Джон и Йоко устроили выставку в Сиракузах в штате Нью-Йорк. Мы все отправились туда и перед вылетом посидели в баре. Объявили посадку на наш рейс, но, когда мы вошли в самолет, Фил вдруг решил, что лететь именно на этом самолете небезопасно, и мы вернулись в бар. Его объяснение мы сочли достаточно весомым и потому дождались следующего рейса. Фил безумно боялся самолетов.
      Нам нравилось называть его эксцентричной натурой. Он был очень странным, но славным малым, а когда доходило до музыки, он знал, что делает».
       Джон: «Он действительно умел обращаться с операторским пультом. Он просто играл на нем. Он мог за считанные секунды добиться любого звучания. Его мастерство было непревзойденным. Я многому научился у него. Фил выслушивает тебя, выясняет, чего ты хочешь, а потом воспроизводит все это в лучшем виде. Нужно только объяснить ему, чего ты хочешь добиться, а он позаботится о том, чтобы звучание получилось хорошим. Ты получаешь то, к чему стремишься. Обычно взаимопонимание с тем, кто сидит по другую сторону пульта, приходит не сразу. А Фил мог бы работать по любую сторону от него. Иногда казалось, что он член группы, а не инженер звукозаписи. Ему нравится тот же самый старый рок, что и мне. Когда мы вместе работали над „Instant Karma!“ („Внезапная карма“), он спросил: „Как это должно звучать?“ Я ответил: „Как музыка пятидесятых, но и современно“. И он сделал это» (70).
       Дерек Тейлор: «Я познакомился с Филом Спектором, когда он появился во время работы над „Let It Be“. Я решил, что он чокнутый, но он мне понравился. Такие безумцы, как Фил, мне по душе. Я не хотел бы поехать отдыхать с ним, потому что он слишком не от мира сего даже для меня. А я сам, в сущности, простой парень из Уэст-Керби, у которого есть приличная, здравомыслящая жена, которая не дает мне стать похожим на Фила Спектора, Аллена Кляйна и им подобных, но я, по крайней мере, могу общаться с ними».
       Джон: «Его можно назвать в лучшем случае эксцентричным, но учтите, это мнение человека, который сам спятил» (75).
       Джордж: «Полу приписывают слова о том, что он не желает, чтобы Фил Спектор участвовал в работе, что ему не нравятся оркестровки Фила в „The Long And Winding Road“ („Длинная извилистая дорога“) и в других песнях. Но лично я находил это отличной идеей».
       Пол: «Я сказал это потому, что „Let It Be“ был задуман как альбом без прикрас — именно так его сводил Глин Джонс: без наложений, без оркестровок и так далее. Он был чрезвычайно прост. Только группа, живое звучание — в комнате или на крыше, — и мне это по-настоящему нравилось. Возможно, звучал он грубовато и не был коммерческим, но, так или иначе, все вышло не так, как мне хотелось».
       Джордж Мартин: «Мне совсем не понравился „Let It Be“ Фила Спектора. Я всегда был его большим поклонником, считал его записи потрясающими, он и вправду создавал замечательные звуковые эффекты, но при работе над „Let It Be“ он сделал то (и не слишком удачно), что мы не позволилили бы себе сделать, и этим вызвал у меня раздражение, потому что, на мой взгляд, это выглядело безвкусным. Качество записей „Битлз“ от его вмешательства только пострадало — вот как я считал. Они стали похожи на записи любого другого артиста».
       Пол: «Недавно я еще раз прослушал версию Спектора и понял, что она звучит ужасно. Я предпочитаю первоначальный вариант, вошедший в «Антологию-3».
       Ринго: «Мне понравилось то, что сделал Фил. Он привносил в музыку что-то свое, был королем „стены звука“. Нет смысла приглашать его, если тебе не нравится то, что он делает, — потому что это его конек. Он настоящий профессионал».
       Джон: «Ему всегда хотелось работать с „Битлз“, ему дали скверно записанные пленки, вызывающие только отрицательные эмоции, и он сделал из них нечто. Он проделал огромную работу» (70).
       Ринго: «В мае 1970 года «Let It Be» вышел как последний альбом, хотя последним был записан, конечно же, «Abbey Road». Вот пример того, что творится в этом мире: предпоследний альбом оказывается последним, а последний выходит до него. Но после «Abbey Road» мы разбежались, а до него не думали о том, чтобы расстаться. Все это очень странно.
      Я бы смонтировал этот фильм по-другому. Уверен, и Джон, и Пол тоже. Думаю, эти версии были бы гораздо интереснее, чем фильм, смонтированный Майклом Линдзи-Хоггом».
       Джордж: «В каком-то смысле компания „Эппл“ была раем для недоумков, Но среди наших лучших друзей этих недоумков было не так уж мало» (69).
       Джон: «У нас не было и половины тех денег, которыми мы располагали, по мнению людей. Нам хватало на жизнь, но позволить «Эппл» продолжать тратить деньги мы не могли. Мы начинали с моря идей о том, что нам хотелось бы сделать, мы хотели объять необъятное, но, как не раз случалось у «Битлз», у нас ничего не вышло, потому что мы не были практичны и достаточно сообразительны и не понимали, что для управления компанией необходима деловая хватка.
      Невозможно оказывать помощь поэтам, благотворительным организациям и кинорежиссерам, не вкладывая в это деньги. С самого начала это предприятие было воздушным замком. Мы все делали не так: мы с Полом помчались в Нью-Йорк со словами: «Мы сделаем вот это, будем способствовать тому-то и тому-то». Сначала следовало заняться бизнесом — теперь мы это понимаем. Необходима «новая метла», многим придется выйти из игры. Необходимо быть более гибкими.
      Дело не обязательно должно приносить огромную прибыль, но, если все так пойдет и дальше, через шесть месяцев сы окажемся на мели» (69).
       Ринго: «Компания „Эппл“ не разрасталась, а чахла. Мы все хватались за все сразу. Я возглавлял киноотдел „Эппл“. Я снялся в 1967 году в „Кэнди“ и думал, что справлюсь с этой задачей. Все мы возглавляли разные отделы компании, и в конце концов нам понадобился опытный человек, который объединил бы их. Эту работу мы собирались поручить Аллену Кляйну».
       Джон: «Я получил письмо от бухгалтера: «Вы на грани разорения, и если вы будете продолжать в том же духе, то скоро разоритесь». Такие письма он послал каждому из нас, но, похоже, прочел его только я. А потом я объявил об этом журналистам и добавил: «Мы разоримся, если не прекратим играть в бизнес».
      Но остальные твердили: «Нет, нет, все идет чудесно». Это напомнило мне королевскую семью: они делают вид, будто никогда не плачут, не ходят в туалет, и их жизнь безоблачна. Но они такие же люди, как и все остальные, — они плачут и ходят в туалет.
      Уверен, и остальные хотели затянуть гайки, но не очень понимали значение этого. Они только разглагольствовали. Иногда Джордж заходил в офис и взрывался, видя, сколько там пьяниц и сколько людей наживается на нашей компании. Но прекратить это мы не могли. Чтобы навести порядок, требовалась сильная рука» (71).
       Нил Аспиналл: «Битлз» не были бизнесменами, а пытались управлять магазинами, компаниями звукозаписи, художниками, издательствами и офисами и одновременно делать свое дело. Это создавало чудовищную неразбериху. Уйма денег была вбухана куда-то, и никто понятия не имел, на что они потрачены.
      И потому возник вопрос: кто этим займется? Я управлял компанией на таких условиях: «Я буду заниматься этим, пока вы не найдете человека, который согласится взяться за эту работу». Сам я не хотел всю жизнь заниматься этой работой».
       Дерек Тейлор: «Битлз» искали человека, имеющего вес либо в музыкальном бизнесе, либо в Сити. Они искали человека, который взял бы в свои руки бразды правления. Такого менеджера они искали все время.
      Однажды вечером мы с Джоном приняли ЛСД у меня дома — Нил тоже был с нами и, уверен, тоже принял кислоту. И мы нашли отличный выход: мы пойдем к управляющему банком в Уэйбридже и к местному юристу и скажем: «Послушайте, в «Эппл» творится неразбериха, а нам нужно простое решение — просто надежный управляющий банком и юрист, которые во всем разберутся». Это решение было навеяно ЛСД.
      Но на следующий день мы от него отказались. Я до сих пор считаю, что, если бы мы осуществили эту идею, все сложилось бы удачнее, чем когда мы попали в руки настоящих финансистов. Ведь у нас не было ни юриста, ни управляющего банком, ни всех остальных спасителей…»
       Джон: «Задним умом все крепки. Люди часто спрашивают, имея в виду „Эппл“ и бизнес: „Почему вы не сделали так? Почему вы не сделали этак?“ Попробовали бы они что-нибудь сделать, имея миллионы долларов и видя, как они утекают неизвестно куда!» (74)
       Джордж: «Чтобы разобраться с делами „Эппл“, мы вели переговоры со многими людьми. Помню доктора Бичинга, который навел порядок на английских железных дорогах, поэтому его пытались уговорить прийти и посмотреть, может ли он навести порядок в компании „Битлз“. Но он отказался, и за эту работу взялся Кляйн».

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50