Золотая серия фэнтези - Отвага Соколов (Тайные тексты - 3)

      - Я знаю, - сказала она. - Я...
      Алви знала слишком многое из того, о чем не могла даже намекнуть ему. Не могла она рассказать ему и о том, что она не заложница и пришла сюда по собственной воле, потому что хотела избежать встречи с ним. Потупившись, она произнесла:
      - Со мной хорошо обращаются, они не хотят мне зла. И они обещали мне, что не причинят тебе вреда.
      Криспин расхохотался - с искренним и неподдельным весельем:
      - Как любезно с их стороны - дать тебе подобное обещание. Наверно, они так ценят тебя, что не хотят огорчить.
      Но смех этот быстро прекратился, и на лице Криспина вновь появились боль и сожаление.
      - Они убьют меня. Они должны это сделать, иначе я найду способ убить их.
      - Кое-кто из них считает, что за тебя можно получить хороший выкуп.
      - Они ошибаются. Никто в Доме Сабиров не будет платить за мою жизнь. Во всяком случае сейчас, когда все стало по-другому. Мой собственный брат, как я полагаю, от радости пустится в пляс в тот самый миг, когда ему станет известно о моей смерти.
      Он лукаво улыбнулся, впервые открыто проявляя перед Алви свою сущность - не ее отца, а убийцы, палача... человека, наслаждающегося муками других людей и властью над ними.
      - Тем не менее мне бы хотелось посмотреть на это. Переговоры могут оказаться прелюбопытными.
      - Я не позволю им убить тебя.
      - Алви, чипиите, не позволь им убить себя.
      - Парат, а она действительно ваша дочь? - спросил вдруг один из пленников.
      - Молчать, сержант, - приказал охранник.
      Криспин посмотрел на сержанта. Мундир этого человека отличался от мундиров других солдат. Кроме него, еще четверо пленников были в черной форме, а не в черно-зеленой с золотом. Строгость этих мрачных одежд и нечто, затаившееся в глазах четверых мужчин и женщины, заставили Алви поежиться. Ей захотелось прикоснуться кончиками пальцев к земле... послушать, что скажет дорога. Она вдруг почувствовала острое желание узнать, почему эти солдаты казались другими, узнать, почему в глазах этих пятерых пленников не было страха.
      - Это моя родная дочь, моя наследница, - ответил Криспин сержанту.
      Один из охранников повернулся к Алви и голосом достаточно любезным обратился к ней:
      - А теперь возвращайся в дом, дитя. Здесь не безопасное для тебя место.
      Алви кивнула, хотя уходить она не хотела. Ей еще нужно было кое-что сказать отцу. Кейт обязательно позволит ей снова поговорить с ним, подумала она. Кейт пообещала, что они не убьют его, если только это не придется сделать в целях самозащиты. Но ведь он не сопротивляется, позволяет стражникам делать с ним все, что они считают нужным, и ничем не угрожает им.
      - Я приду в другой раз, чтобы поговорить с тобой, - сказала она. Обещаю.
      Криспин покачал головой:
      - Никогда не упускай возможности сказать "прощай", дочка. Я усвоил это, когда был моложе, чем ты сейчас. Кто может дать нам гарантию, что мы встретимся снова? Делай то, что они хотят от тебя... и беги, если сумеешь. Чтобы тебе ни говорили обо мне, сколько бы лжи ты ни услышала, помни, что я пришел за тобой сразу, как только смог. - Голос его сделался мягче. - И помни, что я люблю тебя.
      Алви прикусила губу, ей хотелось плакать, и несколько слезинок уже покатилось по щекам, а глаза заморгали, прогоняя их. Отец попал в плен из-за нее. И цепи на него надели по ее вине. Он сказал, что любит ее, и она верила этому... конечно, он не знал ее, но оставил для нее место в своем сердце - не для той, какой она была на самом деле, а какой он ее представлял - и любил, как умел.
      - Мне очень жаль, что так случилось, папа, - сказала она. - Тебе нужно молить богов, чтобы они послали нам время как следует познакомиться.
      Она отвернулась и пошла к дому.
      - Алви, скажи мне "прощай". Если ты не сделаешь этого, возможно, тебе еще придется пожалеть об этом.
      Она повернулась и, ощущая комок в горле, сказала:
      - Прощай, папа.
      - Прощай, Алви.
      Девочка повернулась и побрела к дому, пытаясь справиться с нахлынувшими слезами, проклиная свою слабость и возраст.
      Тот человек, что вел мирные переговоры с Дугхаллом, Кейт и Яном, вышел на просторную, мощенную камнем площадку перед домом и свистнул. За спиной ее сразу же зазвучали команды и угрозы:
      - Эй вы! Живо на ноги!
      - Стой смирно, или проткну насквозь!
      - Мы идем в дом, и тот из вас, кто шагнет в сторону, споткнется, кашлянет или сделает какое-нибудь подозрительное движение, умрет на месте.
      Алви пошла быстрее: она не хотела оказаться на пути колонны пленников. Не хотела, чтобы из-за нее кто-то замедлил шаг или споткнулся. Не хотела стать причиной чьей-нибудь смерти, даже случайной. Сзади затопали ноги, послышались стоны раненых, которых поддерживали те, кто был цел, зазвенели цепи. Алви торопливо взбежала по ступенькам Дома Галвеев, думая лишь о том, чтобы побыстрее убраться с пути пленных.
      Но когда солдаты ввели их внутрь дома, в колонне что-то случилось. Кто-то закричал, и до слуха Алви донеслись звон цепей и удары. Под ногами ее холодный белый камень трепетал от близкой боли, стонал от страха, вызванного запахом смерти.
      Оглянувшись, Алви увидела, как пленники в черных мундирах сражаются в оковах и без оружия с солдатами охраны. Они использовали сковывавшие их руки цепи одновременно и как щит и как меч. Женщина в черном одеянии упала от удара клинка в грудь... пятно алой крови расцвело на белом камне, как красная роза на снегу. Однако в смертной хватке она держала солдата в черно-зеленом мундире, шея его была вывернута под каким-то невероятным углом, горло сжимала цепь, а застывшие глаза смотрели в те края, что находятся за пределами мира. Двое из черных воинов стояли спиной к спине, невероятно быстро размахивая цепями и отбиваясь ногами от всех, кто осмеливался приблизиться к ним. Цепи успешно отражали удары клинков, и Алви было подумала, что обоих ждет успех, но охранники, расправившись с остальными, яростно набросились на них, подавляя своей численностью.
      Наконец, покрытые кровью, оба они упали, крича от боли... крики их превратились в бульканье и вскоре затихли совсем.
      В Доме Галвеев внезапно похолодало. Холод, казалось, поглотил все звуки. Леденящее дуновение погасило факел, который кто-то зажег во время этой короткой битвы, и огромный зал погрузился во тьму. И тогда в темном и ставшем вдруг душным помещении вспыхнули огоньки - кровавые светлячки, сперва казавшиеся огоньками, зажегшимися в телах павших, а потом превратившиеся в языки пламени, запылавшего в их телах, и наконец преобразившиеся в ослепительные солнца, которые сжигали плоть, кости, волосы и все прочее, оставляя нетронутой лишь одежду - на тех местах, где воины расстались с жизнью.
      - Ахх, - кто-то шепнул ей на ухо, и она едва не закричала, но источник звука проследовал мимо. Алви застыла на месте, опасаясь, что, если она шевельнется или скажет хоть слово, это существо обернется и накинется на нее, чтобы сожрать, как сожрало оно трупы.
      - Ахх, - вновь донесся до нее тихий шепот. Звук этот не принадлежал к миру живых, напротив, от него пахло мертвой плотью, погребальным костром, надгробным курганом, холодным и мрачным склепом. Медленно, очень медленно, так, что она едва ощущала собственные движения, Алви присела и прикоснулась пальцами к полу. Почувствовав кожей гладкость полированного камня, она закрыла глаза и попыталась услышать голос дороги.
      И услышала мысли несчетных покойников, восставших против живущих, разыскивающих тех, кого они при жизни звали своими врагами, ненавидели их и боялись. Они алкали плоти и крови живых врагов, однако чары связывали их, не позволяя причинить людям вред: они не могли ранить или убить, им было разрешено лишь поглощать мертвую плоть.
      И Алви поняла, что у нее есть только одно мгновение, чтобы решить, и одно мгновение, чтобы начать действовать. Поднявшись на ноги, она бросилась к отцу. Я люблю тебя, сказал он ей, и истина этих слов была выше всего остального на свете.
      - Папа! - закричала она и бросилась к нему, в объятия его закованных в цепи рук, наперекор всем окружавшим их обоих духам усопших. Она крепко прижалась к отцу, а он к ней, и чужие холодные пальцы напрасно пытались разнять их... а когда мертвецы оставили свои тщетные попытки и подняли их на воздух, они лишь сильнее сжали друг друга в объятиях.
      Что-то нашептывая, шипя, жалея о том, что не могут разорвать связывавшие их чары, духи Дома Галвеев уносили своих пленников за стены - к зеленым лужайкам, на дорогу, уходящую вдаль от дома, за пределы действия заклинания Дугхалла. И, оставив их там, усопшие отступили.
      Алви открыла глаза.
      Она и отец ее лежали посреди густых зарослей леса, и земля под ее рукой трепетала, предвещая близкую смерть. А надежная стена Дома Галвеев осталась в стороне от них, и ворота, которые могли бы защитить их, были закрыты.
      Глава 36
      Носилки прибыли за Ри, Джеймом и Янфом сразу после того, как колокола прозвонили Дард. Вопрос о том, кого пригласили на обед, отпал сразу: за ними прислали трое отличных носилок - открытых и с откидной лесенкой, чтобы не ступать в грязь... каждые из них несли шесть крепких туземцев. Ри уже видел подобные транспортные средства на улицах и знал, что их можно легко нанять, однако, вживаясь в роль небогатого моряка, он полагал, что им предпочтительнее ходить по грязи. И теперь он с радостью уселся в носилки, предвкушая приятную поездку - движение по воздуху над грязью и мерзостью, а не плюханье по отвратительной мешанине.
      Носильщики доставили их в гавань, где возле одного из маленьких причалов их уже ожидала великолепная шлюпка с высокими бортами и закругленными резными, покрытыми позолотой штевнями, ярко раскрашенная в красный и синий цвета. Все гребцы, поджидавшие молодых людей, чтобы доставить их к неведомому капитану, были людьми, однако от бортов и скамеек исходил крепкий ящеричный дух Шрамоносцев-Кеши. Ри задумался, пытаясь понять, случайность ли это, или же на корабле действительно имеются представители этого народа, но так ничего и не решил. Сидя в шлюпке, все трое молчали. Их разместили на средней скамье, а гребцы - по двое на каждом весле - орудовали четырьмя веслами впереди них и четырьмя позади.
      Как Ри и думал, шлюпка подошла к кораблю, в котором он утром опознал "Кречета". И молодой человек еще раз напомнил себе о том, что называть корабль этим именем вслух не следует ни при каких обстоятельствах. Они заранее обсудили тактику поведения на судне и решили, что показное незнание истинного названия корабля более соответствует их интересам - во всяком случае, до тех пор, пока они не выяснят, зачем капитан пригласил их.
      Высокая темноволосая женщина - самая обыкновенная, не Увечная приветствовала их на палубе у трапа. Поклонившись гостям по вилхенскому обычаю, она произнесла:
      - Саланота. Меня зовут Катанапалита, и сегодня я назначена служить вам.
      Резкий акцент ее свидетельствовал о вилхенском происхождении.
      - Если вам что-либо нужно - только скажите, и я все сделаю. Ри внимательно посмотрел на нее. Пока ничего нечего - по сравнению с тем, что было известно ему от наложницы капитана, - он не услышал. Молодой человек поклонился и ответил на основном наречии Вилхены - тагатанском:
      - Наши потребности не существенны, а наша благодарность уже велика.
      Женщина посветлела лицом и ответила на своем родном языке:
      - Значит, вы говорите по-тагатански? Давненько я не слыхала родной речи.
      Поклонившись в свой черед, заговорил по-вилхенски и Джейм:
      - Когда-то мы с друзьями гостили в вашем прекрасном городе. Мы приплыли туда в пору цветения вишен, когда все улицы были засыпаны розовыми лепестками. Дивная картина.
      Произношение у него было получше, чем у Ри. Женщина широко улыбнулась:
      - По мне, так на всем Матрине не найдется места прекраснее, и теперь, повидав мир, я только лишний раз убедилась в этом. - Улыбка ее сделалась печальной. - У меня был когда-то крохотный домик возле храма Зимы Уходящей... стоя у заднего окна, я могла слышать шум водопада и видеть жриц, заботящихся о священных садах.
      Ри не стал спрашивать о том, почему эта женщина не может вернуться домой: люди, добывающие пропитание морским делом, нередко избирают подобную стезю лишь потому, что некое случившееся в прошлом событие прогнало их с суши. И мало кому из них хочется вспоминать о том, что они оставили позади. Поэтому он просто сказал ей:
      - Надеюсь, прежнее счастье вновь вернется к вам, если вы этого захотите.
      Женщина ответила благодарной улыбкой:
      - Позвольте провести вас в столовую капитана. Она уже ждет вас.
      Трое друзей удивленно переглянулись. Она?
      Но Катанапалита уже повернулась спиной к гостям и не видела их реакции. Служанка повела их по добела надраенной палубе, а потом вниз по трапу. Повсюду на корабле Ри замечал на дереве следы прежней оснастки, соединение нового с более старым. Корабль переоснастили недавно... работа была выполнена искусными мастерами, но в общем большая часть переделок носила, так сказать, косметический характер.
      Катанапалита привела их к двери, украшенной резными изображениями животных и покрытой толстым слоем позолоты.
      - Оставьте свои сапоги снаружи, - сказала она.
      Ри увидел устроенную в стене нишу для обуви со следами недавнего пользования ею. Значит, правило это было заведено давно и не ради них троих. Кивнув, он стянул сапоги и поставил их в нишу. Янф и Джейм, чуть поколебавшись, последовали его примеру. Оставшись в носках, они вошли в капитанскую столовую, абсолютно непохожую на те, что когда-либо случалось видеть Ри. Прикрепленный к полу стол с обычным на судах высоким кантом по краю - чтобы при высокой волне не падали на пол тарелки - вполне мог бы украсить собой любой из великих домов Калимекки. Отполированная до блеска деревянная столешница была инкрустирована столь же тонкими и изящными узорами, как и головоломка, полученная им утром: узкая гирлянда, в которой листья переплетались с цветами, обвивала сценку из жизни затерявшейся в горах деревушки. На каждом листке были видны все прожилки и зубчики, каждая крошечная фигурка на сельской улице имела свое собственное выражение лица, была по-своему одета и занималась каким-то своим делом. Легкие белые волосы этих существ - не людей, а Шрамоносцев, тех, к кому принадлежала и та, которую Ри видел в гостинице, - изображала слоновая кость, а переливы радужной кожи передавал черный жемчуг.
      Столешница эта была выполнена настоящим мастером, гениальным художником, и Ри усомнился в том, что капитан позволит поставить на нее даже тарелку.
      Однако не только стол привлекал взгляд в этой комнате. Стены ее прикрывала драпировка из бледно-золотого шелка и черного бархата, а толстый ворсистый ковер - удивительно мягкий, со сложным рисунком в виде черно-красного лабиринта на золотом фоне - тонко гармонировал с этими шелками и бархатом. Потолок украшала люстра, отлитая из чистого золота, с изготовленными Древними лампами холодного света, позволявшими обойтись без открытого огня в этом крошечном подобии роскошного дворца. Бледный кипарисовый потолок сверкал полировкой, придавая помещению нарочитую скромность, но и кажущуюся просторность. Довершали впечатление крытые шелком цвета слоновой кости кушетки, выполненные в стрифианском стиле и расставленные вдоль стен.
      Пышность. Декаданс. Власть.
      Комната говорила и о том, и о другом, и о третьем - а еще, подумал Ри, о хорошем вкусе, не замеченном им во внешнем облике корабля.
      - Пожалуйста, садитесь, - предложила Катанапалита на тагатанском языке. Ри отметил, что она также сняла свои туфли и заменила их легкими сатиновыми тапочками. Она подала каждому из мужчин по паре тапочек из черной кожи и с поклоном сказала: - Я должна сообщить капитану о вашем прибытии. А пока, если вам нужно что-нибудь, чтобы скрасить ожидание, не стесняйтесь: я охотно исполню вашу просьбу.
      - Мы с удовольствием подождем вашего капитана, - громко ответил Ри, опускаясь на одну из кушеток.
      Катанапалита одарила их новым поклоном и прикрыла за собой дверь.
      - Она даже не попросила нас оставить мечи снаружи, - сказал Джейм.
      - Или перевязать их, - фыркнув, добавил Янф.
      - Она показалась мне очаровательной.
      - Чуточку старовата, на мой вкус. - Янф пожал плечами. - Но все равно пригожая, и ты ей понравился - со своей вилхенской тарабарщиной.
      Джейм с деланным возмущением воззрился на друга:
      - Неужели, знакомясь с женщиной, ты всякий раз решаешь, хотелось бы тебе переспать с ней или нет, прежде чем оценить прочие ее достоинства?
      - Какие другие достоинства могут быть у женщины? - Янф провел пальцем по столу и приподнял бровь. - Джейм, ты и сам в первую очередь думаешь именно об этом. Только ты столько уже времени скрываешь этот факт от самого себя, что даже перестал замечать его.
      - Конечно... тебе лучше знать, о чем я думаю.
      - Я знаю, о чем думает нормальный мужчина. - И Янф ткнул пальцем в сторону Ри. - Пусть он тебе скажет. Считая себя рафинированным и культурным исключением из правила, лучше всех все равно не станешь. Скорее просто покажешься глупым. Разве не так, Ри?
      Ри оглядывал комнату, не прислушиваясь к шуточному спору друзей. Чувствами, обостренными почти до боли, близкими к Трансформации, он улавливал струйку свежего воздуха, прикасавшуюся к его коже даже теперь, когда дверь была закрыта, но, оставаясь на месте, он не мог определить, откуда исходит это дуновение. Ри подозревал, что за ними троими следят; он даже ощущал затылком и шеей легкую напряженность, хотя пока не мог бы сказать, где прячется наблюдатель.
      Он поднялся с кушетки и подошел к столу:
      - Полагаю, что подобная мысль первой приходит в голову большинству мужчин, но все-таки не всем.
      Он не смотрел ни на кого из друзей, однако прекрасно видел их краем зрения. Опытные бойцы, они заняли места на двух других кушетках. Янф небрежно откинулся к стенке, положив одну ногу на шелковое покрывало, другая оставалась на полу. Он казался абсолютно спокойным, но правая рука была готова в любой момент схватить меч - Ри уже случалось видеть, как из подобной позы Янф стремительно бросается на врага. Джейм, напротив, сидел с прямой спиной, положив обе руки на колени. Он казался деревенщиной, очутившейся не на своем месте, но поза его была столь же наигранной, как и у Янфа.
      - Но разве сам ты в первую очередь не об этом думаешь?
      - А о чем же еще надо думать?
      - Ну вот. Об этом я и говорю.
      Пытаясь определить направление струйки воздуха, Ри провел руками по столу и сказал:
      - Какая прекрасная работа.
      Ну конечно. Задняя стена, центральная панель, занавешенная бархатом. Ри не смотрел туда, но теперь мог бы поручиться чем угодно, что за занавеской нет перегородки, и если ткань эта не скрывает коридор, через который в комнату может проникнуть отряд вооруженных бойцов, то по крайней мере за ней имеется ниша, где легко мог бы устроиться спустившийся с палубы шпион.
      Но обоняние говорило Ри, что шпиона там нет, и слух подтверждает это из ниши не доносилось ни звука. Однако чувства его, при всей их остроте, все-таки не идеальны. А ощущение жжения на затылке явно указывало на то, что за ними тем не менее следят. Снаружи вдруг звякнули колокольчики. Послышалась легкая поступь нескольких пар ног. Дверь открылась, и все трое поднялись, встав лицом к ней.
      Первой в каюту вошла Катанапалита, вновь почтительно склонившаяся перед ними. Отступив в сторону, она сказала:
      - Представляю вам капитана Ррру-иф Й'Италлин, княгиню Джеррпу из Тараджаянты-Кевалты, и ее первую наложницу, Гретен Каставоер.
      Ри с поклоном ответил:
      - Я Ри дем Арин, а это мои друзья и собратья, Джейм дем Наоре и Янф дем Фантхард.
      Капитаном оказалось то самое создание с радужной кожей, которое они видели в гостинице за обедом в компании людей и Шрамоносцев-Кеши. Сейчас она была одета в великолепную блузу, брюки из красного шелка и низкие черные полусапожки.
      Улыбнувшись, она сказала:
      - Сондерранцы, судя по именам, но говорящие с калимекканским акцентом, и лицами и статью членов одной из Семей. И что же это за необычайные птицы залетели в мое гнездо? Гретен, полагаю, передала вам мой подарок?
      Гретен поклонилась и посмотрела в глаза Ри, выражение ее лица было одновременно и вызывающим, и соблазнительным. Колокольчики, пришитые к краю ее едва ли не прозрачного шелкового одеяния, тихо зазвенели.
      Ри перевел взгляд с капитана на наложницу и обратно и, не произнеся ни слова, протянул вперед правую руку. Кольцо украшало его указательный палец.
      Ррру-иф улыбнулась еще шире, обнажив остроконечные идеально белые зубы.
      - А остальные подарки?
      - Вот и они, хотя я не сумел понять, какой смысл имеют эти предметы. Ри протянул вперед левую руку с жемчужиной, крошечным деревцем, монетой и деталями шкатулки. - Благодарю вас за этот роскошный дар, к тому же врученный не менее роскошным образом.
      Он слегка поклонился на калимекканский манер, улыбаясь и Ррру-иф, и ее наложнице Гретен одновременно.
      Он все еще пытался разгадать выражение лица Ррру-иф. Но хотя черты ее немногим отличались от человеческих, мимика все же была иной. Проще оказалось прочесть запах ее тела. Она была взволнована, возбуждена и даже торжествовала. Хотелось бы понять, размышлял Ри, за кого она меня принимает и, самое главное, чего хочет. И еще он думал о том, что неплохо бы отдать эту особу в руки тех людей, которых она предала.
      Глава 37
      За обедом Ррру-иф и Гретен успели попотчевать своих гостей всеми разновидностями застольной беседы: они обсудили морские пути, торговлю, погоду, мерзкий городишко Хеймар, а также выпавшие на их долю приключения, хотя последние, по мнению Ри, были поданы им в варианте тщательно продуманном обеими женщинами, не желавшими проговориться о чем-нибудь важном. К тому времени, когда принесли десерт, Ри успел подметить, что в помещение входили только служанки - обычные, не Увечные женщины - и ни одна из них не имела при себе оружия. Все они были почти в таких же платьицах, как и Гретен, хотя и без колокольчиков, спрятать оружие в них удалось бы едва ли - с тем же успехом можно замаскировать его на нагом теле, едва выйдя из купальни.
      Все трое без особых усилий изображали очаровательных и интересных кавалеров, не забывая, однако, об осторожности. Пили они немного, в то время как капитан и Гретен не стесняли себя в напитках, и все трое держали мечи поблизости от рук. Себе в тарелки они накладывали только из тех блюд, которые пробовали капитан и Гретен.
      Покончив с десертом, Ррру-иф вздохнула:
      - Мужчины - бойцы, всегда настороже, а мы, женщины, рождены ради удовольствий и любви. Но почему бы вам не расслабиться немного и не позволить нам развлечь вас?
      Джейм, отхлебнувший прохладительного напитка, поперхнулся, и зеленые капельки брызнули из его ноздрей. Янф попытался превратить удивленный смешок в кашель.
      Ри, впрочем, ответил улыбкой женщинам - и стражам, которые, как он подозревал, наблюдали за ними из тайника:
      - Капитан Ррру-иф, я нахожу ваше предложение и щедрым, и соблазнительным, однако мы не настолько хорошо знакомы с вами, а вы совсем не знаете нас. Мы не имеем ни малейшего представления о причинах, побудивших вас пригласить нас к обеду, и о том, что может вам дать эта встреча с нами. Прошу вас... скажите, почему вы преподнесли мне столь роскошные дары, почему пригласили нас троих в гости к себе и почему принимаете нас как князей?
      Ррру-иф поднялась, подошла к задней стене комнаты и остановилась перед панелью, скрывавшей, по мнению Ри, наблюдателя, движений которого он не слышал и чьего запаха не ощущал. Она встала спиной к столу, и Ри увидел, что коса ее спускается по спине едва ли не до колен, там изгибается и вновь поднимается вверх до изящного пояса, который придерживает ее конец. Весьма соблазнительная особа: узкие плечи, тонкий стан, округлые бедра.
      - Боюсь, что вы не поверите мне, но я увидела вас за столом в таверне и вы сразу же понравились мне!
      - Я помню, как я выглядел тогда и как от меня пахло в то утро, и раз вы нашли меня в тот момент привлекательным, то я готов усомниться в вашем вкусе. - Он обвел рукой комнату. - Впрочем, один вид ваших покоев не позволяет мне сделать это.
      Ррру-иф повернулась к нему и рассмеялась.
      - Какой обаятельный способ назвать меня лгуньей, - сказала она, блеснув остроконечными мелкими зубами. - Но вы кое в чем правы, хотя и не знаете, в чем именно. - Опустившись на одну из кушеток, она вздохнула. Ах, мой очаровательный друг, повесть моя весьма печальна. Когда-то я любила, любила прежнего капитана этого корабля. И он отвечал мне взаимностью. Мы долго плавали вместе, и все эти годы я не знала печали. Однажды мы обнаружили город Древних на берегах далекой Новтерры и нашли там множество сокровищ. Когда наши трюмы наполнились, мы повернули назад к Ибере, чтобы продать там наши богатства. Мы мечтали о том, что получим за свои трофеи целое состояние и купим остров, любимый нами обоими и удаленный от мира, который никогда не признал бы нашу любовь. Ян обещал мне покончить с морской жизнью. Но судьба... была к нам жестока: мы заплыли в Круг Чародеев, и чары его остановили наш корабль, а потом погубили многих членов экипажа. Ян погиб, пытаясь спасти жизнь человека, недостойного даже скрести палубу, по которой он ходил.
      Крошечная слезинка выползла из уголка ее глаза, скользнула по щеке, отливающей как драгоценный камень, и голос Ррру-иф дрогнул вполне натурально и искренне.
      Ри восхитился ее умением владеть собой.
      - Весьма прискорбная история, - сказал он, постаравшись, чтобы сочувствие в его голосе показалось его собеседнице неподдельным.
      Ррру-иф улыбнулась, и верхняя губа ее слегка дрогнула. В запахе ее тела не было ничего, говорящего о притворстве. Если бы Ри не знал правду, то никогда бы не заподозрил ее во лжи.
      - Увидев тебя в "Долгом отдыхе", я решила сперва, что вижу призрак... потом подумала, что зрение обмануло меня и магическая вода не сожрала моего Яна, хотя я видела это своими глазами. Я попыталась убедить себя в том, что его выбросило за борт, что он каким-то образом смог выжить, чудом одолел безбрежные просторы океана и вернулся ко мне, чтобы прогнать прочь мою тоску по нему. - Ррру-иф посмотрела на свои маленькие руки, лежавшие на коленях, и скорбно качнула головой. - А потом я поняла, что ты просто очень похож на него и что мне нужно побыстрее уйти из таверны, чтобы не разреветься прямо перед своими подчиненными.
      С легкой улыбкой, предполагавшей понимание со стороны собеседников, она добавила:
      - Согласитесь, что подобные слабости капитана не способствуют дисциплине на корабле.
      - Безусловно, - согласился Ри.
      - И тогда я принялась узнавать о вас, но мне рассказали совсем немногое. Вы умолчали о причинах, приведших вас в эту грязную дыру. Это очень предусмотрительно.
      Ри кивнул, но ничего не ответил. И после недолгого, но уже становившегося неловким молчания она улыбнулась еще раз:
      - Вижу, вы не хотите расставаться со своей предусмотрительностью и в моем обществе.
      По-птичьи склонив голову набок, она моргнула огромными черными глазами.
      Оба они выжидали. Ри чувствовал, что она вот-вот приступит к изложению истинной цели их приглашения, но тем не менее до сих пор не мог понять, чего эта особа хочет от него и его людей. Наконец Ррру-иф улыбнулась и заговорила, нарушив долгое молчание:
      - Поскольку вы не хотите рассказывать мне о своих проблемах, оставим их на потом. Возможно, со временем у вас появится желание посвятить меня в ваши личные дела. - Она пожала плечами. - Я уверена в том, что ты попал в трудную ситуацию. Ты такой же сондерранец, как и я сама. Ты истинный калимекканец, к тому же по какой-то причине порвавший с Семьей, - едва ли я ошибаюсь. Ты можешь положиться лишь на двоих друзей; у вас не хватает денег, и вы не знаете, как вам быть дальше.
      Рассмеявшись, Ри ответил ей:
      - Вы не могли бы оказаться более правой, парата. Вы умеете видеть истину.
      Ррру-иф откинулась на гнутую спинку кушетки и пристально посмотрела на него из-под полуприкрытых тяжелых век:
      - Случается, что мне удается столь же точно определить и характер человека.
      Ри ждал продолжения.
      - Мне не хватает моего друга и любовника. Я знаю, что ты не он. И что назад его не вернуть - что бы я ни делала. Но ты похож на него настолько, что, когда я гляжу на тебя, у меня всякий раз перехватывает дыхание. Я хочу, чтобы ты стал моим наложником.
      Этого Ри никак не ожидал. Ему пришлось возблагодарить всех богов, имена которых сумел припомнить в это короткое мгновение, за годы, отданные дипломатической учебе, годы, научившие его прятать свою истинную суть от мира. Если бы не привычка всегда и везде контролировать себя, он, конечно, расхохотался бы. А может, просто придушил бы эту особу. Вместо этого он только кивнул:
      - А... восхитительное предложение, парата.
      Ррру-иф улыбнулась, стараясь сделать это самым соблазнительным образом.
      - Тебе нравится? - спросила она. - Конечно, я оставлю при себе Гретен, мы с ней очень привыкли друг к другу. Ну а ты можешь наслаждаться нами обеими. Сразу. Тебе больше нечего будет желать... - Улыбка ее сделалась еще более многообещающей. - Нечего...
      Сидевший слева от Ри Янф застыл как изваяние и даже как будто перестал дышать. Однако под столом правая нога его дергалась вверх и вниз столь быстро, что движение ее скорее напоминало нервную дрожь. Справа от Ри Джейм ложкой гонял крошки по десертной тарелке, глядя на них так, будто пытался прочесть по ним свое будущее, как ясновидящий по оставшимся на дне стакана чаинкам.
      Ри взвешивал все "за" и "против"... Ответ надо было дать так, чтобы оставить за собой все преимущества, которые могла дать эта ситуация. Он чувствовал ловушку - в этой комнате, в словах и поступках капитана, в той головоломке, которую она подарила ему... Запах ловушки витал в воздухе, тяжестью наполнял его легкие, давил на кишки и желудок... Ри угадывал западню и во внимательных глазах Ррру-иф и Гретен, старавшихся незаметно следить за ним. Нужно было обойти этот предназначенный для него капкан, не наступив на него, но в чем именно заключается ловушка и как не попасть в нее, он еще не знал.