Золотая серия фэнтези - Отвага Соколов (Тайные тексты - 3)

      - Алла менчес, на гомбри, амби кайти камм, - ответила Кейт, немного помедлив, вспоминая правильный ответ. - Я согласна и за крылья Сокола готова отдать свое сердце.
      - Кажется, именно этими словами мы обменялись с Хасмалем, когда впервые увидели друг друга, - сказала Алариста. - Они оставили на нас свою метку. Они преобразили нас. Сокол предлагает свои крылья, но за право летать нужно платить. - Она вновь закашлялась, наклонившись при этом вперед, губы ее посинели, а лицо потемнело так, что Кейт даже испугалась. Наконец Алариста распрямилась. - Так противно быть старой, это сущий ад. Ничто не работает, тело больше не повинуется, мне приходится даже заставлять себя дышать.
      Кейт хотелось оставить Аларисту в покое, позволить ей вернуться ко сну. Но она не могла этого сделать. Дугхалл велел ей привести Аларисту прямо сейчас; он объяснил, что времени у них почти не осталось, что Зеркало Душ устало находиться в плену, что оно тревожится и ждет перемен и он уже ощущает, как оно начинает пробуждаться в своей подземной тюрьме, в самой нижней части Дома Галвеев.
      Поэтому Кейт скрепя сердце подала Аларисте свою руку, и та, помедлив немного, поднялась и оперлась на нее. Они осторожно, не спеша шли по Дому. Алариста часто останавливалась, чтобы передохнуть, и Кейт приходилось ждать, старательно скрывая нетерпение и ужас, постепенно овладевавший ею. Старуха была слишком слаба, чтобы стать третьей в их зацбунде. Дугхалл подготовил заклинание, способное, по его мнению, вернуть Аларисте молодость, забрав ее у него, однако не решался прибегнуть к нему до тех пер, пока Зеркало Душ не будет уничтожено. Магическое умение Аларисты было иным, чем у него. И если Зеркало обладает собственной душой, которую им нужно будет отправить в Вуаль, пропустив через живую плоть - а Дугхалл был уверен в этом, - лишь он один мог совершить все необходимое. Алариста была на это не способна.
      - После того как мы... закончим, - сказала Кейт, опасаясь упоминать Зеркало вслух, - Дугхалл собирается вернуть тебе твою молодость.
      Алариста, согбенная и напряженная, медленно повернула голову к Кейт:
      - Я отдала молодость по собственной воле. Ее не обязательно нужно возвращать назад.
      - Он знает это. Но я думаю, что такая молодость не радует его. Он говорит, что лучше старость, чем чувство вины.
      Алариста усмехнулась:
      - Ну и дурак... или он уже забыл, какова старость. Я бы на его месте осталась молодой и уж как-нибудь справилась бы с совестью... но если он не хочет, я жаловаться не стану. - Она чихнула, задержала дыхание и добавила: - Быть может, молодость вернет мне память... я знаю, что у меня есть еще дело в этой жизни, но, несмотря на все усилия, не могу припомнить, какое именно.
      Они спускались вниз, все глубже и глубже, в потайные подземелья Дома Галвеев и наконец увидели Дугхалла, ожидавшего их перед запертой дверью.
      - Надо спешить, - произнес он. - Оно ждет нас. И оно не спит.
      Затем он с опаской вложил пальцы в замок: всего лишь одна ошибка - и дверной механизм отрубит их. Однако все сошло удачно, тяжелый замок лязгнул, и дверь открылась.
      Сокровищницу наполнял адский красный свет. Он истекал из центра Зеркала Душ плотным, ослепительно ярким лучом, который, казалось, пробивал потолок.
      - О боги, - прошептала Кейт.
      - Ты видела именно такой свет? - спросил Дугхалл.
      - Да. Тогда, в водах Тысячи Плясунов Зеркало призывало к себе гнавшихся за нами Сабиров. Оно вдребезги разнесло щит, которым я окружила нас.
      - Не сомневаюсь, что этот столб пронзает насквозь все этажи Дома, сказал Дугхалл. - Наверняка над вершиной горы сейчас стоит луч света, извещающий всю Калимекку о том, что здесь кто-то есть.
      - Зеркало зовет не всех, - возразила Кейт. Она знала это, ибо мрачные, совершенно чуждые ей воспоминания Дракона все еще таились в глухих закоулках ее ума. - Оно зовет Криспина Сабира. Он сохранил в памяти большую долю знаний Дракона и знает, как нужно пользоваться им. Кроме того, у него достаточно сходства с Дафрилем, чтобы пожелать того, что оно может ему предложить.
      - Значит, Зеркало уже выдало нас, - спокойно произнесла Алариста.
      Дугхалл опустил голову, укрепляя окружавший его экран:
      - А я-то надеялся захватить его врасплох.
      - Увы, этого не случилось, поэтому придется одолевать его силой, ответила Алариста.
      Кейт с удивлением посмотрела на нее. Старая женщина вдруг показалась ей сейчас не столь уж слабой и беспомощной. В глазах ее горела решимость, спина распрямилась, а исходящий от Зеркала багровый свет делал ее лицо едва ли не румяным.
      - Тогда за дело, - решительно сказал Дугхалл.
      Все трое подошли друг к другу, и Дугхалл увеличил размер своего экрана, чтобы прикрыть им обеих женщин. Щит сам опустится, когда они закончат заклинание, которое привлечет к ним силы всех Соколов, готовых помочь своим собратьям. И тогда все трое станут беззащитными перед любыми проявлениями зла, которое Зеркало может обрушить на них. Но пока заклинание не произнесено, они надежно укрыты.
      Дугхалл, Кейт и Алариста, взявшись за руки, образовали кольцо, закрыли глаза и попытались связать свои души с пространством Вуали. Потом, связанные плотью и духом, они начали творить заклинание, которое создаст зацбунд, - слова его были одновременно и древние, свидетельствующие о великих опасностях и ужасах, пережитых Соколами за все время их существования, и сиюминутные, вызванные необходимостью.
      Гомбрейян энэнчас! Иниан ха нейт илияри.
      Звучали слова древнего языка, забытого всеми, кроме Соколов, впитавшего в себя силы тех многих тысяч душ, что говорили на нем, слышали его и нуждались в нем все десять столетий существования братства.
      Внемлите нам, Соколы-братья!
      Беда к нам опять подступает,
      Смертью грозит опасность,
      Враги опять у порога,
      Гибель нас ожидает.
      Мы созываем зацбунд,
      Всех, кто хочет помочь нам,
      Мы приглашаем к бою
      С силами Тьмы и Зла.
      Всех мы зовем, кто услышит,
      Кто придет и будет бороться.
      Придите и помогите!
      Придите и помогите!
      Придите и помогите!
      Заклинание было коротким, но действие его оказалось удивительно быстрым. Кейт ощутила, как река душ, протекавшая под ногами, вновь взбурлила и охватила ее. Прикрывавший их щит разлетелся вдребезги, и все мелкие клочки его унес этот могучий поток. Ей стало одновременно и жарко, и холодно; тело ее трепетало, она как будто плыла туда, где нет ни дверей, ни стен, ни полов, ни потолков. Вокруг не было ничего, кроме столба красного света, который полыхал перед ней словно огненный меч. Кейт видела рядом с собой Дугхалла, но облик его теперь ничем не напоминал того худощавого и темноволосого мужчину, что держал ее ладонь в мире плоти. Дугхалл высился слева от нее словно огневолосый бог, мрачный гигант, сыпавший вокруг себя искрами с каждым движением, приближавшим его к жуткому маяку Зеркала. Справа стояла Алариста, казавшаяся величественной, сверкающей богиней, сотканной из холодного белого света... вновь молодой, полнокровной и не знающей преград. А между двумя титанами находилась она сама - маленькая, хрупкая, медлительная и не уверенная в себе. В магической сфере она, мгновение назад опасавшаяся, что Алариста станет самым непрочным звеном в их цепи, сама оказалась этим чересчур слабым элементом.
      Души множества Соколов вливали в них свои силы, и Дугхалл с Аларистой наполнялись новой мощью, становились сильнее, крепче, светлее... но Кейт не умела преобразовывать чары с ловкостью, присущей ее партнерам. Она не умела принять в себя то, что ей предлагалось. А потому осталась самой беспомощной и слабой из них троих. И тогда разум Зеркала обратился к ней.
      Именно по ней оно нанесет свой ответный удар. И если не выдержит она, падут все.
      В мире плоти три Сокола окружали Зеркало, соединив в кольцо руки. Они не прикасались к нему, но энергия Зеркала давила на каждого из них, отыскивая слабину. Но в ином мире, внутри Вуали, Зеркало изменило свое обличье. Оно приняло вид крылатого человека с огненными глазами и похожими на ножи когтями. Тварь эта ухмыльнулась и, окруженная ореолом синих молний, извергавшихся из нее во все стороны, начала расти. Она соприкасалась с душами калимекканцев, пользуясь их силой как своей собственной. Крылатый демон протянул руку, лезвия когтей сверкнули словно алмазы, и зазвучали слова, обращенные к Кейт:
      - Вот что, нам с тобой не из-за чего драться. Ты потеряла свою любовь, свою Семью, свое прошлое... но тебе незачем расставаться со своей жизнью и незачем оставаться чудовищем. Я могу дать тебе то, чего ты больше всего желаешь. Я могу сделать тебя человеком.
      - Ты не можешь ничего дать, ты способен только красть, - вмешался Дугхалл.
      Алариста молчала, она безмолвно подступала к чудовищной душе Зеркала, чтобы разорвать нити, через которые та высасывала жизнь из людей, находившихся внизу, в городе.
      - Я ничего не возьму от тебя, - твердо сказала Кейт. Однако в голове ее вдруг возникли картинки, куда более ясные и четкие, чем голоса поддерживающих ее Соколов... картинки, показывающие ей ее душу, принявшую мягкие и соблазнительные очертания женского тела. Тела, которое никогда больше не станет плотью зверя, жаждущего погрузить длинную морду во вспоротое чрево еще дергающейся туши, чтобы напиться крови; тела, которое никогда не посрамит ее своей низменной похотью, примитивными потребностями, уродливым обличьем. Став человеком, она больше не сможет летать, но ей не придется и ползать на брюхе. Она не испытает более доступной Карнее сладости восторга, но и не изведает впредь и мерзкой подавленности, так отягощавшей ее после Трансформации. Шрамы ее исчезнут. Боль забудется.
      Угроза смерти, только что витавшая над ней... отдалилась.
      Человек.
      Она может стать человеком.
      Души Соколов кричали ей, напоминая, что она одна из них, но сознавая это, она все же отстранилась от них. Ведь среди Соколов до нее не было ни одного Шрамоносца. Ни один Сокол прежде не был помечен этой печатью, свидетельствующей о том, что она не такая, как все - даже там, где рассчитывала найти полное понимание.
      Воспоминания Дафриля теснились в ее голове: с помощью Зеркала она получит возможность менять тела столь же легко и непринужденно, как этот Дракон. Но самое главное - при этом никто не будет умирать, никто не испытает боли... она просто отдаст свое тело какой-нибудь незнакомке, а незнакомка отдаст свою плоть Кейт. Никаких утрат... просто перемена. Стоит лишь нажать на несколько кнопок с вырезанными на них знаками, и муки ее останутся в прошлом.
      - Стань на мою сторону, - предложила душа Зеркала. - Зачем уничтожать меня, а потом мучиться. Я предлагаю тебе только добро, добрые дары, добрые чары. И ты можешь принять их.
      Ни один голос не мог пробиться к ней через непроницаемую стену, которую создала душа Зеркала. Молчал Дугхалл. Безмолвствовала Алариста. Несчетные души живых и мертвых Соколов не могли дотянуться до нее, она стояла одна, лицом к лицу со своей мечтой, о которой не смела раньше и думать. Она поняла, что действительно может получить предложенное Зеркалом. И дар этот станет подлинным, не мошенническим. И кроме того, никто не сможет помешать ей принять его, если она решится это сделать. Она была свободна... по-настоящему свободна... свободна так, как не был свободен ни один из Соколов, ибо никто из ее собратьев никогда не имел возможности обменивать собственное тело на любое другое.
      Мое отличие от всех, моя сила, подумала Кейт. Возможность делать то, что я захочу, найти новый путь, отправиться туда, куда я считаю нужным, не чувствуя вины перед несчетными призраками.
      Она разглядывала предлагаемые ей Зеркалом картины, испытывая невыразимое словами искушение. Стать человеком, быть приемлемой всеми, получить в этом мире достойное место, которое она по праву могла бы назвать своим. И за это ничего не надо было отдавать. Ничего такого, что принадлежит ей самой.
      Но она не могла принять то, что ей не принадлежало.
      Я - Сокол, подумала Кейт, и даже если сейчас я далеко от своих собратьев, по-прежнему остаюсь им. Клятва обязывает меня распоряжаться лишь тем, что сама имею, и принимать только то, что отдано мне по своему желанию, по свободной воле.
      - Слушай, милая девочка, - говорила душа Зеркала. - Где-то сейчас наверняка есть молодая женщина, которая охотно отдаст тебе свое тело, променяв его на твое. Или девушка, которая не ценит того, что имеет, и мечтает насладиться охотой, кровью, плотью жертвы, которая не будет раскаиваться, наевшись сырого мяса, которая готова проглотить и шерсть, и грязь, чтобы добраться до нежных, вонючих внутренностей добычи. Я отыщу ее, и тогда тебе не придется нарушать свою клятву.
      И вдруг картина, которую рисовала ей душа Зеркала, потеряла свое обаяние. Чары разрушились, Кейт увидела, насколько близка была к падению, и устрашилась.
      - Кейт! Кейт! - звал ее Дугхалл. - Ты слышишь меня?
      - Слышу.
      - Нужно изгнать душу Зеркала в Вуаль. Прямо сейчас. Оно становится все сильнее... времени у нас очень мало.
      У них уже имелось готовое, проверенное в действии заклинание... то самое, которое извергло души Драконов из украденных ими тел и поместило их в крошечные самодельные зеркальца. Но для души Зеркала оно не годилось Соколы опасались, что, получив любую физическую форму, оно все равно будет притягивать к себе людей и пожирать их души.
      Зеркало могло вновь обрести силу, даже если душа его будет заточена внутри простого золотого кольца. Но если она окажется отброшенной в Вуаль, то ей придется предстать перед богами, а затем пройти новые круги жизни и смерти. Зеркало может стать человеком. Может получить возможность загладить совершенное им зло. Зло, ради которого оно и было сотворено. И все трое Соколов нараспев затянули:
      Бог наш, о Водор Имриш,
      За нашими душами следуй
      К духу злого Зерцала,
      Похитителя наших жизней.
      И из тела его исторгни,
      Из ложной кованой плоти
      Извергни дух сотворенный,
      Вреда ему не желая.
      Убежище предоставь ему,
      Даруй циклы жизни и смерти,
      Научи ты его состраданью,
      Бессмертие сохраняя.
      Огради суть жизни и разум.
      А мы тебе предлагаем
      Охотно, своею волей,
      Все, что уже отдали,
      Все, что ты уже принял,
      Ибо зла не свершаем,
      Но зло укрощаем.
      Теперь силы Соколов хлынули в душу Кейт с новой мощью и уверенностью, и она окрепла, просветлела, поравнявшись не только с Дугхаллом и Аларистой, но и с душой Зеркала. Преображение ее было похоже на взрыв. Она расширялась во все стороны - как огненный цветок, безмолвно распускающийся в небе над Калимеккой в День Ганджа.
      Заклинание их коснулось души Зеркала, и Кейт ощутила, как яростные волокна впиваются в нее, пытаясь извлечь душу из тела, выбросить ее вон и занять освободившуюся плоть. Лента синего пламени, тянущаяся от нечестивой души Зеркала, бросалась то на одного, то на другого из них. Сотворенные Соколами чары не достигли еще своей цели. Душа Зеркала оставалась на месте и с каждым мгновением становилась сильнее, высасывая жизненную энергию из калимекканцев.
      - Почему у нас ничего не получается? - воскликнула Кейт.
      - Нам не хватает сил, - ответил Дугхалл. - За целую тысячу лет во всем Матрине не было столько Соколов, сколько людей живет сейчас в Калимекке. Нам нипочем не стать такими же сильными, как Зеркало.
      - Но нам это и не нужно, - сказала Алариста. - Мы пытаемся извлечь душу Зеркала из этого металла и выбросить ее в ничто. Для этого, несомненно, нужна огромная сила. Но если мы отправим ее в кольцо, потребуется лишь небольшое усилие.
      - Если душа Зеркала уйдет в кольцо, проблема этим не исчерпается, возразил Дугхалл.
      - Мы можем уничтожить кольцо физически, - ответила Алариста.
      - Нам не придется этого делать. - Кейт перевела взгляд на собственное тело, на руки, державшие ладони Дугхалла и Аларисты, и продолжила: - У нас уже есть кольцо, которое разрушится в то самое мгновение, когда мы разожмем руки.
      Дугхалла охватил ужас.
      - Ты предлагаешь воспользоваться собственными телами вместо кольца? Это невозможно, оно настолько могущественно, что способно овладеть одним из нас. А получив живую плоть, оно станет куда более грозным противником, чем сейчас.
      Но предложение Кейт поддержала Алариста - от нее вдруг начали исходить волны радостного удовлетворения.
      - Нам придется это сделать. Это... именно это и есть то дело, ради которого я вернулась в мир. Дугхалл, Кейт, у нас нет времени, повторяйте за мной заклинание, предложим в качестве кольца наши тела.
      Когти, которыми впивалась в них душа Зеркала, становились все жестче, крючья эти вырывали их из плоти и жизни и толкали к смерти... или забвению. Чудовищное пламя жгло их, жуткая багровая тварь, наполнявшая собой пустоту Вуали, выросла настолько, что они не могли более понять, продолжает ли она увеличиваться дальше. Внизу, в городе уже умирали люди, накормившие собой эту мерзость, и многие еще погибнут до того, как Соколам удастся выполнить свое дело.
      Они вновь произнесли заклинание об исторжении души, но, повторяя его слова вслед за Аларистой, изменили несколько строчек.
      ...Убежище предоставь ему
      В кольце трех тел наших,
      Дабы оно хранило
      Бессмертье души Зерцала,
      Суть его жизни и духа.
      Поток энергии изменился, свирепая хватка, которой их держала душа Зеркала, ослабла на мгновение, а потом жуткими волнами в них хлынул багровый поток, захлестывая, окутывая, поглощая. Кейт чувствовала, как души несчетных сотен Соколов объединились, чтобы выстоять против натиска, но вслед за этим в жилах ее, мышцах и черепе загудела лишь чуждая и черная тьма. Она старалась не утонуть в ней... почти что вышвырнутая из своего тела, она могла лишь держаться за свою личность и надеяться, что остальным удалось устоять в борьбе с чудовищем, пытавшимся поглотить их.
      Она была слабейшим звеном. Соколом наименее сведущим в магии, наименее опытным, плохо контролирующим высвобождаемые ею потоки энергии, наименее способным отразить нападение, целью которого было извергнуть ее душу из тела. Она ощущала, как борется рядом с ней Дугхалл, как Алариста пытается помочь ей, но душу Зеркала, безжалостную и могущественную, как океан, нельзя было остановить. Как нельзя преградить путь морю, хлещущему свои воды сквозь единственную дыру в собственном дне.
      Она потеряла опору и запаниковала, опасаясь, что не переживет этот день. Дугхалл пытался удержать ее, Алариста старалась помочь ей, но Кейт уже ощущала ликование и злорадство, испытываемые душой Зеркала, и надежда вместе с уверенностью покинули ее.
      - Она всего лишь ребенок, и слабый ребенок. Посмотри лучше на меня. Я могу предложить тебе большее, - раздался вдруг голос Аларисты, и душа Зеркала застыла на миг. Кейт почувствовала, как оно оценивает ее... сравнивает тусклый свет, который она излучала, ее медленную реакцию и скверную способность к защите, с ослепительной чистотой света, исходящего от Аларисты. Должно быть, Зеркало увидело в этом нечто привлекательное для себя, некую слабину, которой оно и решило воспользоваться, ибо на всех троих вновь обрушилась волна, но теперь основная сила удара была направлена на Аларисту.
      В отличие от Кейт Алариста не сопротивлялась. Кейт видела окружавший Аларисту ослепительный свет, ощущала неизмеримую мощь ее души, но эта душа просто наблюдала... Алариста позволила душе Зеркала укорениться в ее теле, по одному оторвав от плоти якоря, связывавшие с ней душу. Дугхалл и Кейт еще боролись с поглощавшим ее чудовищем, но без помощи Аларисты они проигрывали битву.
      - Алариста! Держись! Сопротивляйся, - закричал Дугхалл. Голос ее обратился к их душам. Отпустите меня. Теперь я выполнила свое дело.
      И в этот миг душа ее отлетела, зацбунд распался. Мудрость и сила тысячи Соколов оставили Кейт, теперь она имела лишь то, что досталось ей от рождения. Вернувшаяся в ограниченную реальность собственной плоти, она повалилась на пол, обессиленная и изнемогающая, руки ее выскользнули из ладоней Дугхалла и Аларисты. Дугхалл тоже упал на колени и, опершись рукой об пол, чтобы не рухнуть ничком, принялся раскидывать грудку блестящей металлической пыли во все углы комнаты. Только пыль осталась от Зеркала, но душа его не исчезла.
      - Я во плоти! - вскричало чудовище, завладевшее телом Аларисты. - Моя собственная плоть! Я сделаюсь богом.
      И оно заплясало по комнате. Кейт увидела, как заходили старые кости, как вздуваются и опадают вновь дряхлые мышцы. Глаза старухи смотрели на нее, наполняясь отвратительной злобой.
      - Я стану богом, а вы... будете моими первыми жертвами.
      Чудовище расхохоталось.
      Но смех его превратился в кашель.
      Губы, принадлежавшие раньше Аларисте, посинели, лицо вдруг сделалось серым и восковым. Чудовище согнулось, задыхаясь, и вцепилось себе в грудь пальцами, превратившимися в когти, колени его подогнулись, и тело Аларисты повалилось на пол, дергая руками и ногами, словно тряпичная кукла. Тварь бессильно разевала и закрывала рот, пытаясь втянуть воздух и выплевывая при каждой попытке кровавую пену.
      - Нет! - прохрипело чудовище, но это было его последнее слово. Оно яростно смотрело на Кейт и Дугхалла, и красный огонь чар осветил плоть изнутри. Однако тело Аларисты было уже на пороге смерти. Срок его вышел, прежде чем душа Зеркала успела восстановить поврежденные старостью органы. Глаза умирающего еще горели красным огнем, но теперь они напоминали скорее угольки потухающего костра. Хрупкая грудь слабо вздымалась, словно прохудившиеся кузнечные мехи, пальцы цеплялись за пол. А потом с последним булькающим вздохом огонь в глазах погас, и душа Зеркала покинула тело Аларисты.
      Кейт, встав на четвереньки, принялась оплакивать смерть подруги.
      - Она спасла нас, Кейт, она спасла всех нас, - ошеломленно произнес Дугхалл. - Если бы не Алариста, Зеркало Душ победило бы. А теперь она соединится с Хасмалем.
      Взгляд его сделался задумчивым, и он прошептал:
      - Так вот почему...
      И с виноватым выражением на лице отвернулся.
      - Что? - спросила Кейт.
      - Если бы кольцо образовали ты, я и Ри, мы потерпели бы поражение. Лишь Алариста могла сделать то, что она сделала.
      - Понимаю, - ответила Кейт, не понимая, впрочем, причины виноватого выражения, все еще не сошедшего с лица дяди. - Но теперь ее нет с нами, и я потеряла еще одного друга.
      Она вспомнила прежнюю Аларисту, рыжеволосую красавицу, встретившую их на дороге из Калимекки... стройную женщину, бросившуюся в объятия Хасмаля с радостью столь искренней, что она буквально осветила их обоих. Кейт вспоминала ту Аларисту, которая беседовала с Хасмалем и Кейт в фургоне, пытаясь отыскать ответ на угрозы Драконов. Она вспоминала ту, что отдала свою молодость Дугхаллу, ради шанса спасти любимого от пыток и смерти. И теперь та самая Алариста отдала свою силу и жизнь, чтобы спасти всех жителей Калимекки, чтобы победить душу Зеркала, чтобы спасти Кейт.
      - Смерть ее унесла из мира что-то очень важное, - негромко произнесла она.
      Тихий голос, шедший из тьмы, голос из бесплотного и бескровного мира донесся до слуха Кейт:
      - Мы пришли за своим.
      Вздрогнув, она огляделась и заметила, как побледнел Дугхалл.
      - Это духи мертвых Галвеев, - прошептал он.
      Тело Аларисты засветилось изнутри красным, кошмарным рубиновым пламенем. Огонь становился ярче, мертвая плоть сделалась прозрачной, и Кейт на мгновение заметила кости, показавшиеся под кожей, внутренние органы, сосуды, по которым прежде бежала кровь. Свет разгорался все ярче, и она уже ощущала прикосновение чар к собственной плоти, к своему нутру, к своему разуму... чар, постоянно чувствовавшихся в доме с того самого дня, когда она вернулась сюда, но сделавшихся теперь сильными, опасными и зрячими. Тело Аларисты стало совсем прозрачным, как стрифианское стекло, свет уже жег глаза Кейт, но внезапно и тело, и свет исчезли. Оставив, впрочем, ощущение того, что чары не ушли, они по-прежнему здесь - терпеливые, бдительные, ненасытные.
      Повернувшись к Дугхаллу, Кейт заметила слезы на его глазах.
      - Каждая победа наносит нам новые, кровоточащие раны, - сказал он. Сегодня горький день.
      Он с трудом поднялся на ноги и повернулся к двери.
      - Старые иберанцы были правы, когда запретили ворожбу в пределах страны и уничтожили всех обнаруженных ими чародеев. Ибо сколько бы добра ни принесли Соколы, чары Волков и Драконов успели нанести куда больший ущерб. Лучше бы не было вообще никакой магии. И чтобы ни один чародей никогда бы не появился бы на свет.
      И, поникнув головой, Дугхалл вышел из комнаты, оставив Кейт в одиночестве размышлять над его словами.
      Глава 31
      Колокола Калимекки вещали о смерти... они рыдали, выражая горькую тоску по усопшим. Груды тел лежали на улицах, и живые, стоявшие вокруг них небольшими группами, оплакивали потерю отца, матери, ребенка или друга. Возле тел мужа и трех маленьких детей, умерших прямо на улице и сейчас выглядевших так, словно они могли вернуться к жизни в любой момент, стояла на коленях женщина. Она смотрела на недвижные тела полными слез глазами, а потом, стиснув кинжал руками, с отчаянным криком пронзила им собственное сердце. Рядом ребенок бродил по улице, с плачем уговаривая кого-нибудь пойти и разбудить его маму.
      В угловой квартире на верхнем этаже дома молодой отец прижимал к груди тело своего крошечного сына и в отчаянии бросал обвинения богам. И такие сцены повторялись в городе в этот день тысячи и тысячи раз. Немногие семьи в пределах Калимекки уцелели полностью, когда на них обрушилась внезапная волна магической отаачк-ревхаха, которую простые люди ошибочно приняли за смертоносный мор; некоторые семьи были истреблены под корень.
      Жизнь не оставила Калимекку, но сделалась мрачной и призрачной пародией на ту, какой она была прежде. Телеги, как всегда, грохотали по улицам, но перевозили они теперь не фрукты и овощи с ближайших ферм или роскошные, привезенные из-за моря товары... в них лежали теперь трупы. Люди по-прежнему работали, но делом их стало разведение погребальных костров, на которых они сжигали тех, кого любили и кем дорожили. Женщины не прижимали больше к груди малышей, руки их стискивали веревки колоколов, звоном своим провожавших души этих младенцев в Вуаль. Люди не знали, что если бы Зеркало Душ продолжало жить, оно пожрало бы их всех. Уже то, что они остались в живых, было великой победой... но можно ли считать победой то, что досталось ценой бесчисленных смертей, то, за что заплачено горами ожидающих теперь погребения? Люди знали лишь о своей непомерной боли... своей необъяснимой утрате.
      Но они не знали о новой беде, уже накатывавшейся на них. Они не могли еще видеть уродливых тел Увечных, стискивавших свое оружие, мечтавших о возвращении человеческого облика их искалеченной плоти. Они не видели еще юного красавца и изящной молодой женщины, ехавших на огромных клыкастых чудовищах по склону горы через южную границу Иберы во главе орды дикарей. Они не знали, что в сердцах и умах приближающихся Шрамоносцев они были демонами, укравшими у них право на жизнь, чудовищами, мешавшими изуродованной плоти вновь обрести совершенный человеческий облик.
      Они не могли этого знать. Зеркало Душ умерло, но армия проклятых приближалась.
      Глава 32
      Криспин стоял на балконе своей комнаты в доме Сабиров и смотрел на дом Галвеев. Красный свет погас. Ощущение витавшей над городом магии медленно ослабевало. По всей видимости, враги преуспели в своем намерении. Дугхалл, память, которая осталась впечатанной в его мозг и чью душу он знал едва ли не столь же хорошо, как и свою собственную, сумел уничтожить Зеркало Душ с помощью подвластных ему Соколов. Не отрывая глаз от белого как алебастр дома на вершине горы, Криспин в душе желал Дугхаллу смерти - медленной и мучительной. Зеркало Душ по-прежнему привлекало его воображение, ибо оно сулило бессмертие, а с ним и невообразимую силу. Криспин полагал, что из него получился бы отличный бог.
      Однако, если богом ему теперь не бывать, право отца у него никто не отнимет, более того, он осуществит и свое право мести - ведь там же, где находился сейчас Дугхалл, следовало искать и кузена Ри с его девкой Кейт. Там же Криспин рассчитывал обнаружить и свою дочь Алви. Но если ее не окажется там, в доме Галвеев найдутся люди, которым известно, где искать ее и что с ней стало. Он сумеет заставить их рассказать ему все. Он вправе причинить этим людишкам любую боль - за все, что они могли сделать с ней или уже сделали. Он способен на это, и так будет.
      Дом Сабиров вновь посетила смерть. Мать Ри обнаружили бездыханной в ее комнате: мертвой хваткой она вцепилась в глотку демона, которого называла Валардом, разодрав ее в предсмертных конвульсиях. Многих из дипломатов Дома положат на костер еще до наступления ночи. Среди них будет и параглез. Погибли и почти все Сабиры, принадлежащие к торговой ветви Дома.
      Однако Волки за малым исключением уцелели. Почувствовав первый поток магии, хлынувшей из Дома Галвеев, они сумели вовремя заэкранировать себя. И теперь готовые к действиям Анвин и Эндрю ожидали Криспина в его комнате, стоя у него за спиной. Они предвкушали охоту и жаждали крови.
      - Все в городе видели столб света над домом Галвеев, - сказал Анвин, когда Криспин вернулся с балкона. - Мы можем рассказать народу Калимекки, что последние из этого проклятого рода занялись черной магией и направили свои чары против своего же города... Можно объяснить людям, что внезапный мор вызван действиями Галвеев. Мы можем предложить народу возможность мести - в обмен на помощь. Дом Галвеев может выдержать длительную осаду, если в нем засело целое войско, но сейчас там вряд ли есть сколько-нибудь многочисленный отряд. Мы можем послать людей туда, перебросить их через стены с помощью аэрибля или просто отправить вверх по утесам. Крупных сил нам не потребуется. Криспин качнул головой:
      - Возможно, и так, но я хочу, чтобы те, кто сейчас в доме, были захвачены живьем. Все до одного.
      Его беспокоила судьба дочери. Шансы на то, что она переживет штурм и взятие дома, были невелики, что, разумеется, совсем не нравилось ему.