Талискер (Последний человек из клана - 1)

      Впрочем, что-то изменилось, вот только никак не понять, что именно. Не снимая пальто, Чаплин лег на кровать и начал оглядываться. Ему припомнилось, как он плакал вчера о Диане... Презрительно засмеявшись, Алессандро взял бутылку виски возле кровати, налил себе и выпил залпом. Тепло расплылось по телу, и он прислонился затылком к стене, сжав в кулаке круглый камешек и пытаясь успокоиться. Эффект получился ровно обратный.
      Не то чтобы на него нахлынули воспоминания. Память редко дарит звуки и ощущения. Чаплин прекрасно понимал, что по-прежнему находится в своей комнате, растянувшись на кровати, сжимая в одной руке пустой стакан, а в другой камень, и притом видел и чувствовал с удивительной ясностью.
      Он увидел, как бежит по Хай-стрит, потом спускается в темноту. За его спиной кто-то кричит, он оборачивается и стреляет из пистолета. Потом его охватывает вода... удушье, все меркнет... Другая сцена - битва. Люди вокруг него падают мертвыми, в общем безумии слышны крики, стоны... Высокая девушка с ярко-рыжими волосами, алыми там, где их коснулась кровь павших... За спиной крики и стоны становятся все громче, он оборачивается...
      - Нет, - прошептал Чаплин, - нет, не ходи туда. Нет...
      Он карабкается по ступеням на башню, чтобы взглянуть на укрепления. Оттуда видно все - отвратительные твари, похожие на тучи насекомых, бросались на людей, принимая их форму. И, Господи Боже, среди всей неразберихи рубил, кромсал, колол своим мечом...
      Чаплин распахнул глаза. Талискер.
      Теперь, оказавшись в участке, Чаплин пылал гневом. Он осмыслил ситуацию, как смог, и пришел к самым плачевным выводам. Как обычно, во всем замешан Дункан Талискер. Прошлой ночью Алессандро последовал за старым приятелем в паб в Каугейте, и тот купил ему выпивку - ясное дело, подсыпав туда наркотиков. Именно такая извращенная, мерзкая глупость вполне в стиле этого выродка: усыпить следящего за ним и отправиться развлекаться в закоулки Старого города. А пока Чаплин лежал на пороге, погруженный в галлюцинации, Талискер совершил очередное убийство.
      Сначала это была просто мысль, ничем не доказанная, но, приняв душ и переодевшись, Алессандро включил телевизор и увидел в утренних новостях сообщение о новом зверском убийстве. С одной разницей. На сей раз жертвой стал восемнадцатилетний юноша.
      Чаплин так резко распахнул двери в свой отдел, что все офицеры подняли головы. Наступило мгновение тишины, а потом встал Стирлинг.
      - Сандро, как ты себя сегодня чувствуешь? - Старший инспектор потирал руки, что было верным признаком беспокойства.
      - Со мной все прекрасно, честное слово, - нахмурился Чаплин.
      - Сандро, тебе бы лучше...
      - У меня есть кое-какие сведения, - перебил его Алессандро. - Я знаю, что Талискер был вчера на Хай-стрит и до полуночи пил в Каугейте. - Пройдя мимо шефа, он подошел к столу, на котором были разложены черно-белые фотографии очередной жертвы. - Пит, мы уже определили время смерти несчастного? - обратился инспектор к одному из молодых офицеров, однако не стал дожидаться его ответа. - Ну, давай же, мне нужны все сведения, черт побери! Нет времени валять дурака.
      - Приблизительно в час пятнадцать, сэр, - ответил Питер.
      - Отлично, - ухмыльнулся Чаплин. - Где там у нас сидит Талискер? Я хочу перекинуться с этим ублюдком парой слов.
      Наступило тяжелое молчание, нарушаемое только звонками телефонов. Потом заговорил Стирлинг - тихо, но твердо:
      - Сандро, надо срочно побеседовать. В моем кабинете.- Он обернулся к собравшимся. - Брайан, введи инспектора Чаплина в курс дела. Полную подборку материалов ему на стол, как можно быстрее. Спасибо.
      В кабинете Стирлинг задвинул шторы и обернулся к Чаплину.
      - Сандро, что ты делаешь, черт возьми? Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве мы не отправили тебя вчера домой, как негодного к исполнению служебных обязанностей?
      - Да, сэр, и этого больше не повторится. Смотрите, со мной все в порядке. Разве я похож на больного?
      Стирлинга было непросто сбить с толку. Он видел, как повреждаются рассудком люди и посильнее Чаплина. Кроме того, несмотря на внешнюю собранность и рассудительность, что-то ему не нравилось в поведении инспектора.
      - У тебя, похоже, был удар, Сандро, - произнес он. - Пойми, мы беспокоимся.
      - Ничего страшного, - возразил Чаплин, стараясь держать себя в руках. - Просто переволновался.
      Стирлинг недоверчиво покосился на него.
      - Послушайте, - начал Алессандро, чувствуя, как теряет уверенность в себе, - я признаю, что немного... нервничал с тех пор, как выпустили Талискера. Но ведь это легко понять, верно? Особенно когда убийства начались снова. Пожалуйста, не отстраняйте меня от расследования. Я согласен на все, совершенно на все. Вам нужен мой опыт.
      Это был его козырь, Стирлинг не мог не согласиться. Все, кто тогда занимался делом Талискера, давно ушли в отставку.
      - Ну ладно, Сандро. Но возглавляю расследование я. - Старший инспектор покачался на стуле. - И если я в какой-то момент решу отстранить тебя, то никаких разговоров, никаких возражений. Согласен?
      - Конечно, - улыбнулся Чаплин. - Так где он? Хочу присутствовать при допросе. Я знаю, как надо вести разговор.
      - Если ты имеешь в виду Дункана Талискера, то его еще не арестовали, спокойно заметил Стирлинг, внимательно наблюдая за реакцией Чаплина, пытаясь понять, все ли с ним в порядке.
      - Почему, сэр? Разве он не главный подозреваемый?
      - Подозрения с него не сняты, и, может быть, мы еще привезем его сегодня в участок. Но сначала взгляни на кое-что другое. Мы нашли волоски, явно не Талискера. - Чаплин нахмурился. - Иссиня-черные, а не рыжие, объяснил Стирлинг. - А убитый был блондином. Сейчас их изучают в лаборатории. Теперь можешь идти, читай материалы по новому делу. Часа в четыре зайди ко мне. Я хочу познакомить тебя с одним человеком.
      Дом Шулы многие назвали бы "шик-блеск". Она унаследовала от своих родителей четырехэтажное здание на Принсес-стрит. Спальня, в которой лежал Талискер, была настолько заставлена старинной мебелью лучших производителей, что становилось не по себе - казалось, будто лежишь в витрине антикварного магазина. Из-за плотных штор пробивались первые лучики утреннего света.
      - Дункан, с тобой все в порядке? Скажи что-нибудь! - потребовала Шула.
      Одну руку она все еще держала на выключателе лампы, а другой подтягивала покрывало к груди. Талискер обратил внимание на свободную белую ночную рубашку и что женщина лежит под одеялом, а он только под покрывалом. Дункан почувствовал смутное разочарование от того, что, похоже, любовниками они с Шулой не были. Это случилось между ними только однажды, очень давно.
      - Да, со мной... со мной все в порядке. Просто не сразу понял, где я... Нам надо поговорить.
      - Знаю, Дункан. Но сначала я сварю кофе. А ты лежи, я принесу все в постель. В доме страшно холодно по меньшей мере до полудня.
      Он посмотрел ей вслед, зачарованный тем, как красиво ночная рубашка обрисовывает фигуру. Шула двигалась уверенно, не искала путь, выставив вперед руки, как должен бы слепой человек в комнате, забитой мебелью, а прошла уверенно, в нужный момент протянув руку к двери. Талискер понял, что она так давно живет здесь, что отлично знает, где что находится.
      Когда молодая женщина вышла, он приподнялся в постели, ощущая ужасную усталость. Закрыв глаза, Дункан почти провалился в сон, и тут его настигли видения битвы в Руаннох Вере. Он увидел себя в пылу боя, как он рубил, колол, весь покрытый кровью... Да, ничего не скажешь, хорошенькое дельце совсем потерял контроль над собой. Некоторые назвали то, как он сражал кораннидов, геройством, ему же стало противно. Не только потому, что твари были на редкость отвратительны, но и потому, что сам в некотором роде уподобился им, стал столь же бездумен, столь же жесток.
      Дункан снова открыл глаза и потер их, отгоняя видение.
      - Это не в счет, - сказал Чаплин, когда Талискер напомнил ему, что они все станут убийцами.
      Воистину самое ужасное в кораннидах то, что они низводят противника до своего уровня перед тем, как убить его. Он в самом деле на какое-то мгновение перестал быть человеком.
      Здесь, в Эдинбурге, люди считают, что он и есть такое чудовище...
      Талискер окинул комнату взглядом, радуясь ее мягким, нежным тонам. Красиво, уютно. Он не помнил, как очутился здесь, в постели Шулы, но находиться здесь было очень приятно.
      - Прошу. Кофе и печенье. - Хозяйка появилась в дверях с большим подносом в руках.
      - Тебе помочь? - Талискер начал вставать.
      - Справлюсь. Столик у кровати на месте или улетел посреди ночи со звонким пением? Ну вот, я так и знала, на месте.
      Шула поставила поднос, забралась в кровать и поставила тарелку с печеньем между ними. Дункан взял одно и засунул его в рот. Вкус был немного странный, искусственный. Пахло ванилью, эмульгатором, заменителем сахара.
      - О, цивилизация, - вздохнул он с набитым ртом, радуясь тому, что только он способен оценить иронию. Впрочем, радоваться пришлось недолго.
      - Дункан, нам в самом деле надо поговорить. - Шула отпила немного кофе. - Где ты был прошлой ночью? Что случилось с твоей рукой? Я не могла и слова от тебя добиться. А кровь-то как хлестала...
      Талискер бросил взгляд на руку и обратил внимание, что она туго забинтована. Он шевельнул пальцами. Больно было в середине ладони. Значит, это рана не от битвы в Руаннох Вере - оттуда только усталость.
      - Чаплин, - неуверенно проговорил Дункан. - Он стрелял в меня.
      Утро выдалось серым, скучным. Над горами висели осенние облака, и мелкий дождик мутной завесой отгораживал от Корвуса мир, который ему не дано было видеть. Нетерпение бога зла усиливали далекие раскаты грома. Он глянул на свои оковы - яркий свет, окружающий лодыжки. Его сила росла, а свет постепенно угасал. Теперь, когда пророчество нарушено, он будет свободен. И как же он отомстит ничтожным божкам Сутры!.. Феины послужат ему орудием. В этой великой войне мир обратится в дымящиеся руины... но что с того? После Киры он понял, что ему нравится обладать смертными женщинами они так восхитительно слабы, беззащитны...
      Он подошел к кровати. На столике стояла чаша с водой, в которой плавало большое черное перо. Корвус опустился на ложе и помешал воду указательным пальцем. Не пристало ему заниматься такой примитивной магией, конечно, но Слуаг пострадал и не мог служить его глазами. Огромный ворон вернулся из битвы с раненым крылом; теперь он сидел в изголовье кровати и тихонько каркал от боли, пока хозяин помешивал воду.
      - Тихо, Слуаг, - цыкнул на него Корвус, рассеянно погладив блестящие перья птицы.
      Пришли мысли о сестре, которая не возвращалась со времени битвы: должно быть, развлекается где-то на свой лад... В воде возник образ высокий худой юноша лет двадцати. Что-то в ярко-рыжих волосах было знакомым. Казалось, юноша заблудился и пытается найти дорогу во тьме. Потом - к ужасу Корвуса - изображение изменилось. Юноша стал мужчиной, покрытым шрамами и усталым от битвы, с жестким взглядом, гордой осанкой и широкими плечами. В левой руке мужчина держал меч, вспыхивавший в темноте; правая рука была сломана.
      - Нет! - закричал бог зла. - Нет! Фирр! Я убью тебя за это!
      С криком ярости он швырнул медную чашу в окно, и она исчезла там, куда самому Корвусу путь был закрыт. Снаружи шел дождь.
      Четыре часа. Чаплин кинул папку с документами на стол и отправился в кабинет Стерлинга. Через час или около того после начала работы он понял, что не в состоянии воспринимать написанное в бумагах. Не помогли ни три чашки кофе, ни четыре сигареты, одолженные у младших офицеров. Оглянувшись вокруг, Алессандро задумался, замечает ли кто-нибудь, что с ним происходит... Работа в участке шла своим чередом. Звонили телефоны, люди сновали взад-вперед с бумагами или фотографиями в руках, и никто не обращал внимания, что у инспектора Чаплина "едет крыша". Должно быть, дело в остатке галлюциногена, который ему вчера подсыпал Талискер. Алессандро знал несколько наркотиков - например, ЛСД, - которые оказывали такое воздействие, однако он всегда думал, что ложные воспоминания всплывают через много лет, а не на следующий день.
      Чаплин тихо сидел на своем месте, сунув нос в папку с документами и напустив на себя важный вид. Он почти забыл о Стирлинге, но Пит Кейтнесс постучал по его плечу и напомнил:
      - Вы ведь должны поговорить со старшим инспектором, сэр? А я вот встречаюсь с ним в четыре тридцать... С вами все в порядке? Вид у вас неважный.
      - Все отлично, - огрызнулся Чаплин.
      Стирлинг был не один - рядом с ним сидел человек, которого инспектор с первого взгляда принял за подозреваемого или свидетеля. Он выглядел очень странно в одном из лучших кожаных кресел Стирлинга. Одет просто - джинсы и мешковатый свитер, - на вид за тридцать, однако в нижней губе красовалась серьга, а окрашенные перекисью водорода волосы стояли дыбом. Особенно удивляли очки в толстой оправе, совершенно неуместные на стареющем панке.
      - Сандро, - улыбнулся Стирлинг, увидев своего подчиненного. - Это Финдли Виллис - Финн. Финн, это инспектор Чаплин.
      Реакция посетителя удивила Чаплина. Он приподнял брови и удивленно переспросил, не делая ни малейшей попытки пожать руку:
      - Алессандро Чаплин?
      - Все верно. Я с вами знаком?
      - Нет-нет, - заверил его Стирлинг. - Финн - журналист. Приказ сверху, доступность информации народу и все такое. Возможно, они снимут документальный фильм...
      - Ближайшую пару недель нам предстоит работать вместе, - пояснил Финн. - Не беспокойтесь, я не буду мешать вам, просто стану на время вашей тенью.
      Журналист не сводил глаз с лица Чаплина, и это начинало раздражать полицейского. Кроме того, тонкий, пронзительный голос нового знакомого напоминал ему кого-то - кажется, Малки... С другой стороны, он не знает никого с таким именем - Малки. В голове немедленно возникла картина. Горец?
      - Да уж, не будете мешать... - пробурчал Чаплин.
      - Сандро! - Стирлинг посмотрел на подчиненного.
      - Все в порядке, - примиряюще поднял руку Финн, - он прав. Некоторые из нас отличаются особенным... рвением и лезут не в свое дело. Но поверьте, это не мой стиль.
      - Я предупредил его, что не стоит ждать работы от звонка до звонка, дал мобильный телефон и пейджер, - сказал старший инспектор. - В ближайшее время куда ты, туда и он.
      - И вы думаете, что это хорошая идея, сэр? В такой момент...
      - Ты оспариваешь мои решения, Сандро? Кроме того, они не только мои, раздраженно повысил голос Стирлинг. - Идет расследование убийства. А подходящих моментов не бывает.
      - Вы правы, сэр. - Чаплин понял, что самое время перестать спорить. Он оглянулся на Финна, который так и светился самодовольством, вздохнул и через силу улыбнулся. - Что ж, добро пожаловать в отдел расследования убийств, Финн.
      ГЛАВА 12
      Талискер провел утро с Шулой в ее огромном старом доме. Они сидели в гостиной, забитой мебелью не меньше, чем спальня, и тоже напоминавшей антикварный магазин, пили кофе и болтали. Эффи, дочь Шулы, отправилась на каникулы к тете, так что они были в доме одни. Снаружи ранний ночной морозец украсил кусты и деревья белым инеем, вокруг царила тишина. Несколько часов Талискер был почти спокоен, почти в ладу с собой. Он сидел, прихлебывая кофе, и рассказывал Шуле все, что помнил о ночи на Хай-стрит, по ходу немного подправляя истинную историю. Без Малки и Деме она приобретала более простые очертания.
      Алессандро Чаплин отправился за подозреваемым в паб в Каугейте, сидел и смотрел на него, пока он пил, а потом последовал за ним и дальше на Хай-стрит, где Талискер собирался сесть на автобус. Чаплин прострелил ему руку, а потом вырубился от переизбытка алкоголя.
      Она сосредоточенно слушала и, похоже, не сомневалась в его словах.
      - Шу, можно я спрошу тебя кое о чем?
      - Конечно.
      - Когда мы встретились в галерее, по некоторым твоим словам я сделал вывод, что ты не веришь в мою невиновность. Но если ты считаешь, что я убил всех тех женщин, то как можешь сидеть здесь, со мной? Как ты пустила меня в дом, как позволила делить с тобой постель? Я не понимаю.
      Шула ответила не сразу. Ближе к полудню потеплело, и теперь с серого неба монотонно лился мелкий дождик, частый гость в Шотландии осенью. Потом молодая женщина тихо спросила:
      - Ты веришь, что у людей есть душа, Дункан?
      - Да, не просто верю. Я точно знаю. Казалось, она слегка удивилась его ответу.
      - Я христианка, и тебе это известно, так? Но не совсем в обычном смысле. Не уверена, что ты помнишь, но мои родители были евангелистами. Они странствовали по миру, исполняя Божественную миссию. Мама с папой делали все, что положено, - изгоняли духов, говорили на всех языках, исцеляли... Многое происходило в этом доме. Поэтому у меня особые отношения с Господом. Так или иначе, я храню в своем сердце несколько основных убеждений, оставшихся с того времени, Например, что ни одна душа не потеряна для Творца.
      - Мне очень жаль, Шу, - покачал головой Дункан, - это не может быть правдой. Я не убивал тех женщин, по крайней мере думаю, что не убивал, но тот, кто сделал это, - настоящее зло. Его душа не стоит и ломаного гроша. И если, не приведи Господь, в один прекрасный день я пойму, что убийца все-таки я, я буду думать так же.
      Она протянула к нему руку.
      - Не надо, Дункан. Если бы прощать было просто, то это не считалось бы добродетелью, верно? Я буду молиться за тебя.
      - Спасибо, - пробормотал он. - Какой сегодня день?
      - Пятница, двадцать второе. А что?
      - Я встречаюсь со следователем в три часа.
      - А какой он?
      - Ему лет шестьдесят, наполовину лысый. Меня на дух не переносит. Пожалуй, пойду-ка я домой и приведу себя в порядок. Хотя не представляю, как буду объяснять простреленную руку.
      - Интересно, что на этот счет расскажет Чаплин.
      Талискер поднялся, собираясь уходить.
      - Подожди. У тебя ведь найдется еще пять минут? Я хочу кое-что подарить тебе. Сейчас вернусь. - Не дожидаясь ответа, Шула направилась к двери.
      - Тс-с.
      - Что за...
      - Это я, дурачок, - раздался знакомый голос с шотландским акцентом.
      - Малки? Где ты?
      - Не хочу появляться. По-моему, твоя подружка в состоянии меня почувствовать.
      - Не исключено. - Талискер обращался к стулу напротив него, поскольку ему показалось, что голос друга доносится оттуда. - Но я чувствую себя полным дураком, разговаривая сам с собой. Ты не можешь появиться, пока она не вернулась?
      - Ну ладно, ладно, - проворчал Малки и неожиданно возник на стуле по-прежнему в том шотландском плаще, который был на нем в битве в Руаннох Вере, заляпанном кровью и желчью. - Нам надо срочно поговорить. У тебя большие проблемы.
      - Знаешь, что такое дежа-вю?
      - Нет. Сейчас не до того, произошло еще одно убийство... Эй, я вспомнил, совсем недавно я тебе это уже говорил!
      - Прошла только одна ночь, Малки, - простонал Талискер.
      - И это еще не все. Чаплин тоже вернулся.
      - Насколько я понимаю, ни один из нас не уходил из этого мира физически. Больше похоже на раздвоение сознания.
      - Короче говоря, он тоже вернулся, хоть никуда и не исчезал. И настроение у него не из лучших.
      - Какие еще новости?
      - А этого недостаточно?
      - Просто шучу, Малки. Как ты думаешь, он придет за мной? И помнит ли он Сутру?
      - Придет, точно. Убийство произошло на Хай-стрит, где вы оба были вчера вечером. Думаю, Сутру он не забыл, и вид у него такой, как будто недавно он побывал в битве. - Горец поднялся и принялся мерить комнату шагами. - Честно говоря, Дункан, не знаю, что тебе и делать. Я, конечно, тебя не оставлю, но теперь ход за тобой. Я не могу забрать тебя обратно, если ты не окажешься в смертельной опасности. Может, нам стоило бы снова отправиться к Деме, однако теперь Хай-стрит не самое безопасное для тебя место.
      Талискер громко выругался.
      - Не могу поверить, Малки. Кажется, с Чаплином у меня вечные проблемы... В общем, я уже достаточно натерпелся от правосудия. Хватит. Я ухожу. Ты ведь всегда сможешь меня отыскать, верно?
      - Конечно, не беспокойся... Тс-с, идет твоя подружка!
      С этим Малки исчез, и Талискер снова смотрел в пустоту.
      - Ты с кем-то говорил, Дункан? - В комнату вошла Шула с маленькой синей коробочкой в руках.
      - Дурная привычка со времен тюрьмы.
      - Я хочу подарить тебе это.
      Талискер взял коробочку и открыл ее. Внутри оказался золотой медальончик со святым Христофором.
      - Какая... какая прелесть, Шу, - смутился он.
      - Надень его. - Дункан повиновался, и она дотронулась рукой до подарка, висящего на шее. - Он защитит тебя в пути и напомнит о нашем разговоре. Твоя душа всегда будет великой ценностью. И для Бога, и для меня.
      - Шула... - У него почти не осталось слов. Талискер взял ее за плечи и заглянул в прекрасные незрячие глаза, жалея, что она не может видеть его и прочитать правду на лице. - Быть может, вскоре ты услышишь вести, которые заставят тебя усомниться во мне. Но обещаю и клянусь, что не имею ни малейшего отношения к убийствам, совершенным с тех пор, как я вышел из тюрьмы. Молю тебя, верь мне.
      Она тепло обняла его.
      - Я буду верить, если ты будешь...
      Талискер сидел у моря и раздумывал, не войти ли в него и не положить ли всему конец. Легко верить в Бога, если твоя жизнь легка и прекрасна...
      Уйдя от Шулы, он сбегал домой, собрал вещи в рюкзак и вышел, в последний момент засунув на самое дно пистолет. Один знакомый по тюрьме настаивал, что оружие "на всякий случай" иметь необходимо, и принес ему ствол. Талискеру и в голову не приходило, что он может пригодиться.
      Уже сворачивая за угол, Дункан увидел, как к дому подъезжает полицейская машина.
      Он собирался сесть на поезд и поехать в Лондон - непонятно, что там делать, но из Шотландии лучше убраться, пока убийства продолжаются. По пути на вокзал Талискер сел на набережной и принялся смотреть на холодную серую воду. В обществе Шулы он, хоть и всего на несколько часов, расслабился и открылся и теперь чувствовал себя опустошенным. Кроме того, Дункан тосковал по Уне. Выжила ли девушка после битвы? Конечно, она была в башне, с больными, однако коранниды носились по всему городу, могло случиться что угодно. А теперь этого никогда не узнать.
      Конечно, до Лондона Талискер не добрался. В поезде оказалось полно полицейских. Сев в сто двадцать пятый экспресс, он откинулся на спинку сиденья и решил притвориться спящим. Но стоило ему устроиться поудобнее, как к нему склонилась пожилая женщина, сидящая напротив.
      - Я не знаю тебя, сынок?
      - Не думаю, - сдержанно ответил Талискер. Тон не располагал к дальнейшей беседе.
      Она внимательно посмотрела на него. Ей было семьдесят, если не восемьдесят, однако голубые глаза еще не утратили зоркости.
      - Странно. Я никогда не забываю лица. Наверное, старею, а? - Талискер улыбнулся, стараясь избежать разговора. - Хочешь ириску? - Она протянула ему пакетик "Вулиз". - Ну же, угощайся.
      Он взял одну конфетку, понимая, что пора уходить - нутром чуял, что старушка вот-вот узнает его, а запомнит уж точно. Бросив взгляд в конец вагона, Талискер увидел полицейского, который спрашивал что-то у пассажиров, может быть, даже показывал им фотографию.
      - Мне пора, - сказал он старушке, поднимаясь. - Спасибо за ириску.
      Она была явно разочарована.
      - Что ж, сынок, счастливо тебе.
      Так он оказался в Данбаре. Или, точнее, в парке имени Джона Муира. Талискер отправился туда прямо со станции, отбросив идею сперва купить в городе жареную рыбу с картошкой. Если его ищет полиция, лучше пару дней на людях не появляться, и парк на побережье - идеальное место.
      Первые два часа он был доволен собой и жизнью, тем, как ловко сбежал из города. Побережье возле Данбара отличалось удивительной красотой и уединенностью; обычно сюда приезжали только на выходные, а обойти сторонкой случайного туриста, любителя природы, нетрудно. Потом полил дождь, прогнав его с берега и заставив искать укрытие под деревьями. Сидя под раскидистой лиственницей, Талискер впервые осознал, что находится в бегах.
      - Мы где-то встречались? - спросил Чаплин, внимательно глядя на Финна, что-то записывающего в свой блокнот. Закончив читать материалы по новому убийству, он почувствовал, что журналист смотрит на него. Но стоило перевести на него взгляд, как тот утыкался носом в записи.
      - Нет, - покачал головой Финн. - Я вас знаю по вашей дурной славе. Он неприятно рассмеялся. - Пятнадцать лет назад, когда убийства только начались, я получил место в газете. Интересное дельце, не правда ли? Довольно удобно вы, ребята, устроились, а? И подозреваемый уже наготове.
      - Я не стал бы высказывать подобное мнение вслух в этих стенах, мрачно посоветовал Чаплин.
      - Свобода слова, Сандро, - усмехнулся Финн. - Я вправе делать собственные выводы.
      Чаплину отчаянно захотелось схватить маленького уродца за ворот свитера и хорошенько стукнуть по зубам. Но здесь так не делается, напомнил он себе, это вам не Сутра... Стоп! Что за чушь?
      - Делать выводы? Смотри не наделай в штаны, - издевательски буркнул он. - И между прочим, для вас не Сандро, а инспектор Чаплин.
      Зазвонил телефон, и журналист не успел ответить, но на его лице отразилась ярость. Чаплин явно испортил ему настроение.
      - Пойдем, поговорим по дороге, - сказал Чаплин, кладя трубку. - В лаборатории обнаружили что-то интересное.
      Лаборатории и примыкающий к ним морг временного хранения располагались в подвале. Там всегда пахло какими-то химикатами, и царила прохлада. Обычно тела оставляли здесь на ночь, а вскрытия производились в городских моргах. Финна это место явно заворожило, и он собирался уже было пройти в морг, когда Чаплин ухватил его за свитер.
      - Нет, нам туда не надо. Лучше и не заглядывайте, если хотите спать сегодня ночью. Они сейчас занимаются описанием последнего шедевра Талискера. Нас ждет куда более приятный сюрприз. - Он остановился перед дверью в боковую комнату и прибавил: - Эта женщина - мой большой друг.
      - И что? - изогнул бровь Финн.
      - Да ничего, - пробормотал Чаплин.
      - А, вы хотите сказать, чтобы я себя хорошо вел, - усмехнулся журналист. - Что ж, я умею, честное слово. Надо только попросить по-хорошему.
      - Сандро! Я так рада тебя видеть! - Высокая блондинка энергично обняла Чаплина. - Где тебя черти носят? Выглядишь просто отвратительно.
      - Я в полном порядке, - запротестовал Чаплин. - Беатрис, это Финн, он журналист. Не спрашивай зачем. Очередная блестящая идея начальства. Сегодня его первый день, так что не стоит показывать ему расчлененные тела.
      - Отлично, у меня есть для тебя кое-что поинтереснее.
      Она обняла старого друга за плечи - не многим женщинам удалось бы так высоко дотянуться - и увлекла в соседнюю комнату. За ними последовал Финн. Когда они добрались до той части лаборатории, где работала Беатрис, строгий порядок уступил место полному хаосу - на столах валялись обертки от еды, жестяные банки и недоеденные печенья. Но только здесь царил относительный уют и играла музыка.
      - Да ладно, Беа, для тебя это, может быть, увлекательнее фильма, и все же мы говорим лишь о волосках, найденных на жертве.
      Беатрис отодвинула в сторону несколько толстых коричневых папок и поставила на стол микроскоп.
      - Не все так просто. Финн, будьте добры, принесите нам кофе. Автомат в конце коридора. Мой номер восемнадцать, а Сандро - два-три-восемь.
      Финн поколебался, собрался было возразить, потом развернулся на каблуках и ушел.
      - Беа, ты чудо, - восхищенно сказал Чаплин. - Мне действительно нужно поговорить с тобой наедине. Как ты догадалась?
      - Женская интуиция, - подмигнула она. - Ты просто лопаешься от желания поделиться чем-то. Кстати, твоей новой тени не будет здесь минут десять автомат сломался, и Финну придется подняться на лифте на другой этаж. Ну, колись.
      - Беа, ты знаешь, какое воздействие оказывают различные наркотики?
      - Ты что...
      - Боже упаси!.. Понимаешь, вчера мне, очевидно, что-то подсыпали. Я испытал самые странные видения и воспринимаю их как память.
      Она внимательно посмотрела на него, оттянула глазное веко.
      - Да, ты действительно осунулся, Сандро.
      - Я вижу ужасные вещи, Беа, причем все они обладают некой внутренней логикой, как одна большая история. Вещи совершенно немыслимые и невероятные.
      - Например?
      - Ты будешь смеяться.
      - Давай же, Сандро.
      - Ну, в основном это сцены битвы. Хотя сражение... - Он облизал губы. - Кофе мне и в самом деле не помешает.
      - Вот. - Она протянула ему чашку. - Я сделала его немного раньше. Лучше выпить до возвращения журналиста.
      - Сражение происходит между людьми и чудовищами, которые принимают облик людей перед тем как слиться с ними и разорвать на части изнутри. Зрелище самое отвратительное. - Чаплин неожиданно вспотел и вытер лоб носовым платком.
      - Очень по Фрейду, - пробормотала Беатрис.
      - И это еще не все. В битве принимает участие и Талискер. Он совершенно безумен, изо рта течет пена, на руках засохла кровь.
      - Я знаю, что ты в последнее время на нем зациклился, неудивительно, что он сидит у тебя в подсознании. Может, таким образом организм пытается предупредить тебя, что с ним не все в порядке. - Чаплин нахмурился при этих словах, и Беа поспешила добавить: - Не наверняка, конечно... Продолжай.
      - Тело и мозг сообщают мне...
      - Что?
      - Что я пробыл там...
      - Там, где случилась битва, да?
      - Да... Несколько недель.
      - Хм-м. Что еще происходило в твоих видениях?
      - Я понимаю, о чем ты думаешь. Смешно, верно? - Он поднялся. - Забудь об этом, Беа. Покажи мне проклятые волоски.
      Но старая подруга буквально вдавила его обратно в стул.