Последний человек из клана (№2) - Черный тан

Талискер был потрясен. Он понимал, что Риган делает и зачем, однако его сердце дрогнуло при мысли о том, с какой легкостью дочь отказалась от своих настоящих родителей. И еще, прежде ему не доводилось замечать, насколько она похожа на свою мать. Но, так или иначе, выбора у него нет. Он не может перед этими людьми обвинить свою дочь во лжи. После минутного колебания, понимая, что, если будет доказано, что ее утверждение ложно, девушку обвинят в измене, за что ее ждет арест или того хуже, он в конце концов признал:

– Да… да. Это правда. Я бы сразу вам сказал, но в письме Ибистер упоминался только Трис, что объясняется очень просто. Их отец Алистер никогда не говорил ей о Риган.

– Это мой конь, – обеспокоенно прошептал Сандро. – Зачем она взяла Джаггера?

– Нам надо подумать, – решил Хью. – И если мы заберем вас с собой, то следует дать лошадям отдых.

– Конечно, – согласился Талискер.

Всадники подъехали к конюшне и спешились, бросая любопытные взгляды на Триса и Риган. Талискер посмотрел на дочь; она, казалось, едва сдерживала смех, наблюдая за гостями. На ее губах играла легкая улыбка, придававшая девушке лукавый вид, так хорошо знакомый ему с тех пор, как она была ребенком. Отцу пришло в голову, что Риган сделала это не только из альтруистических побуждений – желание быть всегда в центре внимания, присущее ей, также повлияло на решение. Но Дункан поспешил сразу отмести эту мысль, устыдившись своих сомнений в искренности дочери.

– Ри, – спросил он спокойно, – ты понимаешь, что делаешь? Это ведь не игра.

Улыбка исчезла с ее лица.

– Посмотри на них, папа. Они не собираются брать Триса или, хуже того, причинят ему вред. Он может не пережить это путешествие…

– Но Эйон мне обещал.

– Эйон выглядит хорошим человеком, папа. Но он не член семьи.

Талискер признал, что рассуждения дочери разумны. Похоже, ему придется потерять сразу двоих своих детей, но по крайней мере они будут опорой друг другу.

– А ты рад, Трис?

– Конечно, – расплылся в улыбке мальчик. – Если поедет Ри, все будет гораздо интереснее.

– Интереснее… – мрачно повторил Талискер. – Не думаю, что управлять Сулис Мором будет… хотя какое это имеет значение…

Он замолчал, направился к двери и сел на порог. К нему подошел Сандро и положил на плечо руку.

– Все это имеет смысл, Дункан. Если таны одобрят их совместное правление, детям будет значительно легче.

– Знаю. Просто… я не ожидал, что они должны будут выйти в мир так внезапно и странно, – пожал он плечами.

– Я поеду с ними, – улыбнулся Сандро, бросив взгляд на Тристана и Риган, наблюдавших за всадниками. Риган красиво сидела в седле, крепко обняв брата за плечи. – Я понимаю, конечно, что для Риган очень важно в настоящий момент достойно выглядеть, но мне хотелось бы получить свою лошадь назад.

Через некоторое время они уехали. Хью решил взять с собой обоих детей, главное решение оставив за Советом танов. Тристан, очень довольный тем, что Риган едет с ним, договорился, что для переезда воспользуется своим пони Пипом, теперь Гордым. Всадники отправились в горы. Талискер наблюдал, как воины окружили Риган, с легкостью вошедшую в роль. Тристан тащился сзади вместе с Эйоном с одной стороны и Сандро – с другой, приветливо разговаривая с обоими. Когда они поднялись на холм, юноша остановился на мгновение и помахал отцу. Риган даже головы не повернула. Талискер махал рукой и улыбался до тех пор, пока сын не скрылся из виду.

Прошла неделя с тех пор, как Тристан и Риган отправились в Сулис Мор. Казалось, дождь никогда не закончится. Талискер неподвижно сидел в седле и смотрел на добротное деревянное строение, бывшее ему домом. Счастье и любовь, которых он ждал всю жизнь, нашли выражение в этом маленьком пространстве на очень короткий период времени, так быстро сменившийся серым холодом. И принесла этот холод Риган, его собственная дочь. Ему показалось, что он опять слышит дрожащий на ветру детский голос:

– Произошел несчастный случай, папа…

Он смотрел в ее глаза и видел в них отблеск чего-то тревожного, подозрительного. Сомнение накрепко засело ему в голову, и Дункан не смог от него избавиться за все эти годы, воспитывая детей и любя их всей душой. Мысль пыталась обрести форму, словно жила своей особой жизнью. И наконец, однажды в ночной темноте, в холодной постели вдовца она пронизала его мозг, требуя признать право на существование, – Риган могла спасти ее. Она могла спасти свою мать.

С тех пор эта идея не покидала его. Уна умерла весной, и лето без нее больше не наступало.

Направив лошадь вперед, Талискер бросил горящий факел, который принес с собой, в дверной проем. Внутри сразу вспыхнули постель и аккуратно составленная мебель, озарив дом ярким оранжевым пламенем. Лошадь дернулась, почувствовав жар, и попятилась назад. А Талискер долгое время не мог оторвать взгляда и молча наблюдал за пожаром. Возможно, из-за отражающегося пламени выражение его лица не определялось одним словом, в нем читались и печаль, и тоска, и гнев. Наконец он отвернулся от дома и направил лошадь к темной линии леса. Поднявшись на вершину холма, за которым уже было бы невозможно увидеть дом, Талискер резко натянул поводья и развернул лошадь, чуть не свалив ее с ног. Он остановился, чтобы еще раз увидеть, как рушатся опоры крыши, взметая фонтаны искр в ночное небо, гаснущих под дождем, будто маленькие мимолетные костры. Через некоторое время на лице Дункана осталась только печаль. Слезы кончились. Кроме того, он чувствовал, что они в лучшем случае были бы неуместны. Поэтому в его глазах сияло только яркое отражение пламени. Губы что-то шептали, но слова уносил ветер.

– Прощай, Уна… я…

В продолжении не было нужды. Он не сомневался, что ей все известно.

Первое впечатление от Сулис Мора для Риган и Тристана осталось незабываемым. Сама идея, что они могут управлять огромным городом-крепостью, казалась им почти нелепой. Массивные темные строения были такими древними, что даже сеаннах, хранивший устную историю Великих, не знал, кто построил его. Город занимал около пяти миль долины, лежащей между Голубыми горами на западе и грядой Румора на востоке. Зимой базальтовые скалы чернели из-за частых дождей со снегом, придававших им мрачный, угрожающий вид. Но сейчас, ранним летом, камни казались согретыми солнечным светом, а долина покрылась желто-голубым ковром из полевых цветов.

– Посмотри! – воскликнул Тристан взволнованно. – Я никогда раньше не видел таких больших сарычей.

Эйон улыбнулся его впечатлительности. Просто невозможно устоять перед добродушием и веселым остроумием юноши; кроме того, он так просто обращался с людьми, что за последние несколько дней сошелся с большей частью эскорта. Старый воин заметил, что даже неразговорчивый тан Хью не смог устоять, суровость его смягчилась при виде взволнованного интереса Тристана. Когда юноша разговаривал с людьми, они себя чувствовали самыми важными персонами в мире. Он слушал очень внимательно, действительно слушал, а не выжидал момент, когда сам сможет заговорить, как делает большинство людей.

Накануне ночью он поинтересовался у Хью, правда ли, что в его владениях на юге птицы необыкновенно ярких красивых расцветок, а солнце светит целые сутки. Хью очень серьезно отнесся к вопросу Тристана, потому что понимал: молодому человеку никогда не приходилось бывать дальше подножия гор. Он, казалось, расслабился перед искренним вниманием юноши.

– Это не совсем правда, Тристан, но там значительно теплее, чем здесь. Королевство Лэхлен находится ближе к Руаннох Веру, всего около ста пятидесяти миль на юго-запад. Мои владения гораздо ближе к югу, и из цитадели Кармала Сью виден океан, где мир поглощается туманом. Несколько раз я совершал путешествия в эти северные земли. Расстояние в четыреста миль мы преодолевали приблизительно за несколько недель, в зависимости от погоды. Кроме того, у нас лучшие в мире лошади…

– Правда? – Тристан изумился. – Мне обязательно надо когда-нибудь побывать в Кармале Сью.

– Не стоит терять времени, молодой человек. – К огню подошел Лэхлен и присоединился к разговору. – Всем известно, что лучшие лошади в Сутре из Дурганты – моего королевства.

Оба тана добродушно рассмеялись. Тристан же, не удержавшись от искушения, поднялся и стал оглядываться в поисках места, где были привязаны их лошади. Несколько минут он их оценивал, затем повернулся к танам.

– Вы, наверное, дразните меня, господа? По-моему, обе ваши лошади из одного и того же табуна.

Хью не смог сдержать удивления проницательностью Тристана.

– Действительно, ты совершенно прав. Между нашими двумя королевствами есть раздел – огромная трещина в земле. – Он провел линию на земле, чтобы проиллюстрировать свой рассказ. – Мы называем его ущельем Герн, оно очень глубокое. Длиной около мили и свыше мили глубиной. Именно там живут дикие лошади. Только один раз в году мы их берем себе столько, сколько нам необходимо.

Тристан серьезно кивнул, пытаясь представить размеры ущелья. Тут к костру подошли Сандро, Эйон и Риган и сели рядом. Сандро вмешался в разговор.

– Там также живет и медвежье племя сидов, Трис. Это самое большое их племя, и они делят свою преданность между людьми Хью и Лэхлена.

– Теоретически верно, – заметил Лэхлен, – однако на деле мы их очень редко видим, хотя они приносят нам большую пользу – осуществляют сообщение между нашими городами. Медведь передвигается очень быстро и не устает, кроме того, он знает ущелье гораздо лучше, чем любой Великий. Мы редко его пересекаем сами. Я и Хью договорились встретиться в Руаннох Вере, когда получили сообщение о смерти Ибистер. Это мое первое путешествие далеко на север… – Он зябко потер руки. – Здесь всегда так холодно?

Тристан добродушно засмеялся.

– Ведь сейчас лето! В конце года, после Самайна, станет гораздо холоднее. Тогда выпадет снег.

– Снег, – повторил Лэхлен испуганно.

Он опять содрогнулся и сделал это так забавно, что Тристан вновь рассмеялся. Даже Хью не удержался от слабой улыбки, но в его взгляде на Тристана сквозила тревога. Чтобы управлять Сулис Мором, самым большим владением в Сутре, требуется много сил.

Риган во время путешествия говорила мало и держалась несколько отчужденно. Эйон и Сандро видели, что она нисколько не пытается расположить к себе танов, а напротив, холодна и высокомерна. Эйон не знал об обмане насчет близнецов, поэтому Риган ему не нравилась просто инстинктивно, но Сандро понимал, что девушка напугана чудовищной ситуацией, в которую сама себя ввергла.

Сандро проснулся рано утром, когда большая часть свиты, кроме часовых, еще спала. Его мочевой пузырь почти лопался, и он оставил шатер, чтобы облегчиться. Проходя мимо костра, он заметил Риган, отрешенно смотревшую на тлеющие угольки. На плечи накинуто одеяло, руками она обхватила металлическую кружку, словно пытаясь их согреть, хотя содержимое кружки могло быть в лучшем случае чуть теплым. Захватив свое одеяло, Сандро подошел к Риган. Девушка не взглянула на него, даже не подала виду, что слышит его шаги.

– Не спится?

Она не ответила. Вздохнув, Сандро сел рядом с девушкой и тоже уставился на огонь, полностью повторяя ее позу.

– Ты совершила очень смелый поступок, Риган, – сказал он.

Тогда она повернулась к нему. Ее лицо казалось мертвенно-бледным в холодном свете луны, а глаза – усталыми и тревожными, похожими на глубокие, темные озера. На какое-то мгновение в ее взгляде появилось нечто, присущее зрелым людям, никак не шестнадцатилетней девушке.

– Я не могу спать, дядя Сандро. Мне снятся кошмары…

– Да? – Он наклонился вперед. – И как давно это продолжается?

– Очень давно, – ответила Риган уныло. – Когда мне было шесть лет, меня случайно закрыли в амбаре, где хранилось зерно, а они, наверное, там были всегда.

– Кто?

– Птицы.

– Птицы? – переспросил Сандро. – Какие?

– Наверное, вороны…

– Ты не хочешь мне все рассказать? Вдруг поможет? С несчастным видом она покачала головой.

– Я не могу… я… дядя Сандро… – Было очевидно, что девушка хочет сменить тему. – С вами не случалось такого, что вы что-то делаете, а до этого момента не знали, что собираетесь это сделать? Или говорите, а осознаете, что сказали, только после того, как слова уже произнесены?

– Думаю, и у меня бывало такое, когда я был гораздо моложе.

– Произошло что-то подобное… Я взяла меч, подумав, что он понадобится Трису. А потом… будто что-то проснулось во мне. Когда я сказала… – она оглянулась, – вы знаете…

– Ты слышала чей-то зов? – нахмурился он.

– Нет, нет!

Ее голос прозвучал достаточно уверенно.

– Возможно, это предчувствие. Ты знала, что там лежит меч, и в глубине души очень беспокоилась о брате, поэтому, может быть, твои действия несколько опередили мысли.

Риган кивнула, явно удовлетворенная невнятными объяснениями Сандро.

– Да, – она глотнула из кружки холодного ячменного отвара, – может быть, и так. Я хотела присмотреть за Трисом. Вы верите мне?

– Почему я не должен тебе верить?..

Девушка пожала плечами.

– По-моему, отец подумал, что я эгоистична и просто тоже хочу внимания к себе, но это не так.

– Он беспокоился о вас обоих, Риган. Тебе следовало бы поспать немного, завтра мы приедем…

– Я… я боюсь спать. Кошмар и…

– Что?

– Не знаю.

Она выглядела растерянной. Самоуверенная молодая женщина, выехавшая верхом на его коне и объявившая себя и Триса близнецами, исчезла на мгновение, спрятавшись за темным безымянным облаком.

– Вот посмотри. – Сандро сунул руку в карман и достал оттуда круглый предмет величиной с его ладонь. – Возьми. Сид сказал, что он придает мужество и силу.

Предмет отливал в лунном свете серебром.

– Что это? – спросила она. – Серебро?

– Нет. Это особенный камень. Сиды называют его «лунный камень». Сама видишь почему.

Девушка секунду смотрела на камень, а потом сердито сдвинула брови.

– Вы, наверное, до сих пор считаете меня ребенком, сеаннах, если полагаете, что камень может избавить меня от кошмарных сновидений. Не хотите ли также проверить, нет ли в моей постели чудовищ? – Она вздохнула. – Вы правы. Мне действительно надо немного поспать.

Сандро удивился ее циничному ответу, но предпочел не показывать этого.

– Я посижу возле твоей постели, Риган. Интересно, наверное, спать, когда тебя сторожит сеаннах. – Он улыбнулся, стараясь подбодрить девушку. – Я поймаю всех твоих чудовищ из сновидений и отправлю в сказки сеаннаха. Не беспокойся. Уверен, что вы полюбите Сулис Мор, а он полюбит вас.

Девушка ему устало улыбнулась и пошла к своему маленькому шалашу. На какое-то мгновение ей показалось, что чудовища снова здесь, но она быстро уснула. Сандро поймал себя на том, что ему очень интересно, какие сны ей сейчас снятся. Как и обещал, он не стал ложиться спать, а сидел у входа, завернувшись в одеяло. И еще он с удовлетворением отметил, что лунный камень Риган все-таки зажала в руке.

На следующее утро не было заметно никаких следов ее ночных страхов, разве что темные круги под глазами…

– Это не сарычи, Трис, – объяснял Эйон. – Это сиды-орлы.

Хотя с Сулис Мором граничит племя рысей, многие другие захотели приехать на коронацию нового тана.

Риган тоже пришла посмотреть на птиц и стояла, прикрыв глаза рукой от солнца.

– А какое им дело, кто станет новым правителем Сулис Мора? – хмуро спросила она. – Только Великие могут решать такие вопросы, правда ведь?

Эйон удивленно приподнял брови, но ничего не сказал. Сандро же, напротив, не был так осторожен.

– Тебе еще много надо узнать, Ри. Здесь все не так, как в деревне. Сиды и Великие гордятся своими дружескими отношениями. Орлы прилетели, чтобы приветствовать Тристана у границ города.

Казалось, Риган восприняла это как оскорбление, хотя никто в городе не знал, что едут два потенциальных правителя Сулис Мора. Пришпорив лошадь, она нагнала Сандро на узкой тропе и спокойно обратилась к нему:

– Сеаннах, я была бы очень благодарна, если бы вы с этого момента перестали называть меня Ри.

– Что? – Сандро готов был рассмеяться, но увидел серьезное выражение лица Риган. – Понимаю, – согласился он, потом повернулся к Трису и сделал большие глаза.

Тот хихикнул. Риган ничего не сказала, просто поскакала вперед, пока не оказалась впереди всех всадников, рядом с Хью.

– Что же будет? – спросила она осторожно. – Сулис Мор, похоже, в шоке.

Почти неделя ушла у танов на то, чтобы принять решение. Отныне Тристан и Риган должны были управлять вместе. Все время ожидания к ним приходили для бесед помещики клана Ибистер и наносили визиты высокопоставленные лица из числа Великих. До коронации Трису и Риган было запрещено покидать их апартаменты, расположенные на верхнем этаже главного замка. Шикарные, увешанные дорогими яркими гобеленами, они оказались гораздо больше, чем тот небольшой дом, недавно покинутый братом и сестрой. Риган и Трис спали в роскошных мягких кроватях и ели что хотели и когда хотели.

На второй день, когда Трис скучал в главной гостиной, пытаясь наиграть новую мелодию на своей деревянной арфе, из спальни вышла Риган.

– Посмотри, Трис, – хихикнула она, – кто я?

Риган медленно двигалась, стараясь удержать на голове четыре подушки, постоянно сползающие с ее головы. Немедленно поддержав идею, Трис встал и сделал шутовской поклон.

– Миледи, с такой замечательной осанкой кому, как не вам, быть правительницей Сулис Мора! – Он обвел глазами комнату и увидел вазу с яблоками и инжиром. – Ага, – воскликнул Трис, – не хочет ли миледи поразвлечься?

– Что?

Трис взял несколько фруктов и жонглировал ими, пока Риган не подошла к нему. Потом влез на стул и стал укладывать их на подушки у нее на голове.

– Трис, ты сошел с ума, – засмеялась Риган, – они сейчас упа…

– Нет-нет, подожди, – перебил ее Трис, поспешно заканчивая формировать из фруктов необычную маленькую корону, украсив ее охапкой цветов, которую вытащил из вазы на столе.

– Трис, вода с цветов намочила мне платье, – простонала Риган, продолжая смеяться и стараясь удержать на голове странное сооружение.

– Давай-давай, – подбадривал ее он. – Покажи, как ходит настоящая леди.

Подобрав юбки, не глядя вниз, девушка начала медленно двигаться к двери. Она изо всех сил старалась сохранить серьезность, но когда цветы падали на пол, смеялась вместе с братом. Дойдя до двери, Риган резко развернулась, все еще стараясь удержать на голове остатки короны.

– Браво! Браво!

Трис принялся подпрыгивать на стуле, хлопая в ладоши в шутовской манере. Вдруг, без предупреждения, открылась дверь, заставив Риган отпрыгнуть в сторону. Сооружение свалилось с головы, образовав на полу большую кучу. Выражение ее лица было бесподобным, словно девушка неожиданно избавилась от тяжкой ноши. И брат, и сестра расхохотались, не обращая внимания на посетительницу, серьезную пожилую служанку, приставленную, чтобы прислуживать им. Женщина стояла с изумленным видом, уставившись на двоих молодых людей.

– Сеаннах Сандро Чаплин велел передать вам, что он поднимется через полчаса, мисс, – проговорила она отрывистым раздраженным тоном. – Я сейчас все уберу.

Служанка направилась к куче мокрых цветов, фруктов и подушек.

– Оставь! – резко приказала Риган, моментально перестав смеяться. – Ступай отсюда. – Пожилая женщина ничего не сказала, только молча поклонилась и вышла из комнаты. – Старая хрычовка с кислой физиономией!

Риган бросила подушку через всю комнату.

– Ты была довольно груба с ней, Ри. Трис все еще продолжал смеяться.

– Груба? Груба? Да я собираюсь поджечь ее старую костлявую задницу, когда стану правительницей, – фыркнула Риган. – Посмотрим, приобретет ли она чувство юмора, когда до конца своих дней будет чистить горшки вместо того, чтобы прислуживать здесь. – Девушка топнула ногой. – Я не стану этого терпеть, Трис.

Брат, все еще во власти смеха, состроил кислую физиономию.

– Что ты не будешь терпеть? Теперь все должны смеяться над твоими шутками, а? Тогда им лучше не рассказывать про пастуха и пастушку, а то придется обезглавить целый город.

Через комнату полетела подушка и угодила ему прямо в лицо, сопровождаемая смехом Риган. В те дни Тристан еще мог ее рассмешить.

У Риган всегда были проблемы с сидами. Она их терпеть не могла и не скрывала этого. Все началось с памятника в Северной долине, «плохих землях», как большинство людей все еще называли их, задуманного Ибистер незадолго до смерти. Это было первым крупным делом молодых правителей, которое им предстояло завершить. Огромная гранитная с серебром плита должна была быть установлена в миле от города на север и увековечить поле боя, где произошла последняя битва за Сулис Мор и погибли тысячи воинов. Тристан и Риган никогда не забывали о героическом прошлом своего «приемного отца», участвующего в этом конфликте, и стремились исполнить свой долг, так что день начинался достаточно приятно…

Риган теперь поселилась в огромных апартаментах, расположенных на верхнем этаже центрального замка крепости, и Тристан чувствовал себя одиноко и неуверенно в своих собственных комнатах на нижнем этаже, куда он переехал сразу после ухода сестры. Она возражала, считая, что комнаты на нижнем этаже не соответствуют нынешнему статусу брата. Но он просто пожал плечами и настоял на своем. Трис не стал объяснять, что ему с больными ногами очень трудно преодолевать длинные пролеты лестниц, ведущих на верхний этаж, и что его мучают сильные боли каждый раз, когда приходится подниматься. Позже Риган поняла это и сама, без его объяснений, однако в то время ее голову занимали иные мысли. Тристан знал, что такое дистанцирование было ошибкой, но свой выбор сделал из практических соображений.

В то утро, когда они должны были одобрить памятник, ему пришлось подниматься наверх. Надо сказать, что в некоторые дни Тристану это приносило еще большие мучения, чем всегда, поэтому, пройдя половину пролета, он остановился отдышаться. Услышав за спиной шум, юноша повернулся, чтобы уверить чересчур заботливого слугу, что с ним все в порядке. Издав удивленное восклицание, Тристан уцепился за перила лестницы, словно надеясь, что железо сможет защитить его. За его спиной, заполняя собой почти всю ширину лестницы, возвышался огромный коричневый медведь. Первый медведь-сид, которого ему пришлось увидеть так близко. В отличие от юноши медведь без всяких усилий поднимался по лестнице, ворочая из стороны в сторону большой квадратной головой.

Когда животное приблизилось к Тристану, темные коричневые глаза уставились на него оценивающим взглядом. Потом медведь остановился и слегка склонился перед юношей, приглашая его вскарабкаться на спину. Тот сначала не двинулся с места, испугавшись, что неправильно понял приглашающий жест зверя. Животное искоса посмотрело на него и нетерпеливо зарычало. Тогда Трис вскарабкался на широкую спину и уцепился руками за основание шеи зверя, и тот продолжил движение. Юноша заметил, что медведь довольно стар. В его медово-коричневой шерсти, приятно пахнущей мускусом, были заметны серебряные нити. Кроме того, он носил мало украшений, только одну серебряную серьгу с большим пером в правом ухе. Ни он, ни Риган еще не встречали пожилых представителей племени сидов. Ему показалось очень странным подниматься по лестнице на спине огромного зверя.

Риган стояла в дверном проеме, наблюдая за ними.

Опустив Триса на пол, медведь встал на задние лапы и склонил голову. Он оказался почти трехметрового роста. Тристан церемонно ответил на поклон, а Риган присела в небрежном, коротком реверансе.

– Добро пожаловать, сэр, – произнесла она.

Из прихожей появился Сандро, заинтересованный происходящим на лестнице.

– Маркомет! Старый… медведь! Неужели это ты? – расплылся он в улыбке. – Не ожидал тебя увидеть.

Медведь опустился на четыре лапы и что-то прорычал в ответ Потом неожиданно исчез в зеленом пламени, таком ярком, что присутствующим пришлось отвести взгляд. Какое-то время фигура зверя была не видна в ярком свете, а когда пламя стало угасать, на месте медведя возник высокий статный мужчина, одетый в костюм из разноцветных перьев и мягкой кожи. Длинные седые волосы были украшены тонкими косичками и перьями, но самым интересным Тристану показались его босые ноги с серебряными кольцами на пальцах.

– Сеаннах. – Мужчина улыбнулся Сандро, сверкнув белоснежными зубами, показавшимися особенно белыми на фоне теплого золотистого оттенка его кожи. – Давно уже ты не посещал наши края. Собираешь сказки к зиме? – Он опять поклонился Тристану и Риган. – Я – Маркомет, старейшина из клана сидов, представитель южных племен. А вы, должно быть, молодые тан Тристан и леди Риган? Простите мне этот визит без предупреждения, но я являюсь представителем Совета, и меня попросили прибыть сюда. Риган нахмурилась.

– Извините, сэр, а почему именно вы должны были прибыть?

– Для того чтобы увидеть окончательный вариант памятника, леди.

– Понимаю, – ответила она высокомерно. – Сандро, мне надо поговорить с вами.

Как только она и Сандро оказались в гостиной и за ними закрылась дверь, Риган повернулась к удивленному сеаннаху.

– Я понимаю, что здесь для меня все ново, но, очевидно, я что-то упустила.

– Что случилось, Риган? Он сказал что-то обидное?

– Какое отношение памятник имеет к сидам? Это в порядке вещей, что они вмешиваются в дела Великих?

– Теперь мне все ясно, – ответил Сандро. – Может быть, вам станет понятнее, когда вы увидите памятник, леди Риган.

Девушка еще больше нахмурилась, и ее рот превратился в узкую тонкую линию, что стало довольно частым явлением, как отметил Сандро.

– Не надо относиться ко мне как к ребенку, дядя Сандро. Расскажите все сейчас.

– Риган… леди Риган, – запутался Сандро. – На самом деле здесь не о чем беспокоиться. На памятнике изображены представители всех племен сидов. Совет, очевидно, хотел, чтобы была соблюдена справедливость.

– Но почему? – потребовала она разъяснений. – Почему они на первом месте?

Сандро вздохнул.

– Потому что без сидов Бразнаир никогда бы не был вовремя привезен на север для финальной битвы. Кроме того, они сражались с нами бок о бок в большинстве битв. Многие из них погибли рядом с нашими воинами.

Глубоко задумавшись, Риган расхаживала взад и вперед.

– Сеаннах, а кто придумал, что там должны быть изображены сиды?

– Ибистер, – коротко ответил Сандро, чувствуя тревогу.

– Риган. – В комнату вошел Тристан. – Что происходит? Разве можно заставлять Маркомета ждать так долго, это неприлично. Кроме того, мы должны уже быть на месте.

Сандро бросил на Триса предупреждающий взгляд.

– Что происходит? – нахмурился Трис.

– Леди Риган считает, что могут возникнуть проблемы с проектом памятника, – объяснил Сандро тактично.

– Откуда ей знать? Мы ведь его еще не видели, – возразил Трис нетерпеливо. – Сандро, мы должны еще кого-то встретить на крыше? 3

Сандро кивнул.

– Друвена и его свиту. Они известят Совет о дате вашей коронации. Идем, Риган?

Та кивнула, больше не сказав ни слова.

Риган следовало бы догадаться, зачем встречу назначили на крепостной стене. Со времени их приезда Тристана и Риган не представили пока еще ни одному сиду-орлу, и теперь три из них летели им навстречу…

– О нет! Она же их боится, правда, сеаннах?

– Не мешай, Нима… просто смотри.

На стене собралось много народа: тан Лэхлен, оставшийся на коронацию, пара помещиков из Сулис Мора, чьих имен Риган пока не знала, Маркомет и еще два сида, похоже, из одного клана. Риган стояла впереди, за ее спиной – Тристан и Маркомет. С юга дул освежающий ветер, и Риган показалось, что он проникает до самого желудка, так как у нее все сжалось внутри, когда она увидела трех сидов-орлов.

Птицы подлетели ближе. Тристан, завороженный их великолепным полетом, вдруг вспомнил о страхах Риган и сделал шаг вперед, чтобы приободрить сестру. Он крепко взял ее за руку.

– Со мной все в порядке, Трис, – пробормотала она.

Но с ней далеко не все было в порядке. Холодный всепоглощающий страх сковал тело, грудь сдавило, ей стало трудно дышать, и, несмотря на освежающий ветер, девушка покрылась холодным потом. Птицы приближались, их вожак – огромный орел с почти черным плюмажем – уставился на Риган немигающими желтыми глазами. Когда они опустились на зубцы крепостной стены, их крылья подняли такой ветер, что присутствующим пришлось придерживать одежду и пледы. Два других орла немедленно приняли человеческий облик, но Друвен продолжал пристально смотреть на Риган.

Чувствует ли он, что она боится? Девушка изо всех сил пыталась выглядеть спокойной, хотя внутри у нее все дрожало. Волосы, растрепанные ветром от крыльев, закрыли ей лицо, но она не делала попыток убрать их. Друвен и девушка не отрывали друг от друга взглядов, как показалось Риган, очень долго. За это время ни один из них не пошевелился.

– Добро пожаловать, герцог Друвен, – проговорила она наконец.

Девушка склонила голову, смертельно побледнев. Трис схватил Сандро за руку.

– Сеаннах, – прошептал он взволнованно, – Риган…

Прежде чем юноша успел договорить, прекратилась борьба взглядов Риган и Друвена. Огромный орел распахнул массивный клюв и издал гортанный звук. Новоиспеченная правительница Сулис Мора негромко вскрикнула от страха и потеряла сознание. На крепостной стене возникло смятение, потому что все бросились на помощь Риган. Тем не менее ее обморок продолжался всего несколько секунд, а затем страх сменился смущением и, наконец, гневом.

– Оставьте меня в покое! – воскликнула она Сандро и Марко-мету, пытающимся ей помочь. – Со мной все в порядке. Перестаньте суетиться…

Девушка стояла с крепко сжатыми от ярости губами, похоже, считая, что Друвен специально напугал ее. За то время, пока все суетились вокруг Риган, сид-орел принял человеческий облик и с виноватым лицом подошел к Риган.