Последний человек из клана (№2) - Черный тан

Чувства Нокса метались между восторгом и страхом. Он думал, что Бог сейчас не читает его мысли, потому что обычно это ощущалось в виде какого-то скребущегося чувства в затылке. Ранее, когда Нокс вышел, как ему было приказано, и в темном переулке Хай-стрит обнаружил скоора, все стало на свои места. Он решил, что эти существа – предвестники Апокалипсиса, и именно они являются авангардом целой армии. В соответствии с книгой святого Иоанна чудовища заставят людей испытывать такие мучения, что смерть покажется благом. Кроме, конечно, тех, которые спасутся, вроде него и остальных Детей.

Это было неопровержимым доказательством существования Бога и того факта, что грядет Конец Света. Нокс единственный среди людей знал о том, что скооры (Бог сказал ему, как они называются) здесь. Это власть. Он подумал об остальных старейшинах, об их уверенности, что вера не требует подтверждения. Нокс чувствовал к ним презрение и жалость. По иронии судьбы он не верил в Бога, он просто знал, что Бог есть. Разница огромная.

Но Нокс был далеко не глуп. Только дурак мог не бояться чудовищ, хотя и был поневоле связан с ними. Бог сказал ему, что скооры могут по команде стать невидимыми, и стоит только Ноксу подумать об этом, как они исчезнут. Тем более хорошо, что он припарковал фургон в полумиле от дома.

Стало совсем темно, но Нокс бежал к машине, время от времени оглядываясь и чувствуя присутствие скоора, следовавшего за ним. Это чувство было почти таким же пугающим, как и созерцание чудовища. Скооры не разговаривали, хотя обладали человеческими лицами и технически вполне могли бы говорить, но вместо этого издавали какие-то шуршащие звуки, будто кто-то дул на тростник. Когда скоор стал видимым в доме, где они похищали Тристана, Нокс почти потерял над собой контроль. Страх грозил переполнить его и лишить возможности управлять ситуацией.

Пожалуй, единственным человеком, который не выказал ни малейшего признака страха, был сам виновник происходящего, Тристан. По какой-то причине маленький человек принял появление существа, которое можно увидеть только в кошмарном сне, с удивительным стоицизмом. К своему удивлению, Нокс обнаружил, что восхищается им. И когда он заталкивал Тристана в фургон, то сделал это менее грубо, чем мог бы. Нокс понял, что, если бы Бог потребовал от него убить Тристана, ему было бы трудно это сделать, хотя, конечно, ослушаться он бы не посмел.

Нокс опять остался один. Скоор стал невидимым, а Тристан заточен на чердаке «Ковчега». Выпивая в одиночестве, Нокс очень боялся того, что с ним теперь будет.

Раздался стук в дверь.

– Нокс, это Эстер. Можно я войду?

По его телу пробежала дрожь при одной только мысли о ней, и на мгновение Нокс решил притвориться, что не слышит.

– Нокс, ты все хорошо сделал. Ты хочешь ее или нет?

— Да, Господи, – прошептал он.

– Тогда можешь взять ее. Не бойся. Женщины презирают слабость. У меня есть для тебя подарок.

Нокс открыл рот, чтобы ответить, когда у него внутри произошел взрыв чувств, по венам побежала энергия, как будто в крови, кроме кислорода, появилось еще что-то. Буквально через несколько секунд он почувствовал себя совершенно другим человеком. Задержавшись перед зеркалом, Нокс уставился на свое отражение, ощущая, как тело вибрирует от согревающего огня.

Как только замедлилось дыхание, он заметил, что и глаза его выглядят по-другому, в них появился какой-то блеск, которого раньше не было. Нокс медленно улыбнулся и длинными пальцами пригладил волосы. Неожиданно в голову пришла мысль: почему он раньше так боялся женщин? Боялся их мнения о своем бледном худом теле и мелких чертах лица, которые, как казалось Ноксу, говорили о слабости. Но теперь он решил, что лицо у него утонченное и загадочное.

Нокс усмехнулся.

– Да, именно утонченное…

– Нокс?

– Эстер, заходи. – Он открыл дверь и улыбнулся ей. – Привет.

– Мне нужно… кое-что, ты знаешь, и… С тобой все в порядке?

– Все замечательно. А что?

– Ты выглядишь как-то по-другому.

Он рассмеялся, но не своим обычным скрипучим, сдержанным смехом, а низким, мелодичным. Эстер улыбнулась в ответ, немного неуверенно, но зрачки ее расширились, и не только из-за полумрака в спальне Нокса.

– Честно, у меня все прекрасно, и настроение отличное. А как ты, Эстер?

Он подошел и положил ей руку на плечо.

– У меня тоже… все хорошо, кроме…

– Нет, у тебя не все хорошо. – Он смотрел на нее испытующим взглядом, а Эстер отвела глаза, и лицо у нее стало несчастным. – Послушай, я достану для тебя что-нибудь попозже, обещаю. Но зайди ко мне, давай поговорим. Входи.

Он обнял ее за плечи и провел в комнату.

– Ты уверен в этом, дорогой? – Беа посмотрела на Сандро поверх черепаховых очков. Они сидели в машине около восточной стены сада «Ковчега». – Может быть, нам следует воспользоваться каким-нибудь другим способом?

– Например? – хмуро спросил Сандро. Она пожала плечами:

– Возможно, мне следует попросить у Стирлинга какого-нибудь лекарства, потом потихоньку пробраться в дом… Нет, ты прав, ничего не получится.

У Беа был тяжелый день. Как только они вернулись в Эдинбург, она объяснила Кэлу, что у нее было что-то вроде галлюцинаций от передозировки антидепрессантов, которые она принимала. Кэл, очень волновавшийся после того, как приехал в дом Беа и обнаружил там жуткий беспорядок, вышел из себя и отругал ее за то, что она вела себя как ненормальная и заставила полицию попусту тратить время. Беа поняла, что те слабые ростки чувств, которые возникли у них друг к другу, бесповоротно исчезли. Возможно, теперь Кэл поверит во все то, что о ней говорили: и неуравновешенная, и раздражительная, и алкоголичка…

– Беа?

– Что?

Талискер смотрел на нее выжидающе.

– С тобой все в порядке, Беатрис?

– Да, все нормально.

– В таком случае дай нам тридцать минут. Мы поднимемся по пожарной лестнице. – Талискер показал свой маршрут по плану, который Беа пересняла в библиотеке. К несчастью, план составили тридцать лет назад, с тех пор в доме были произведены некоторые перестройки. Оставалось надеяться, что ничего глобального совершено не было и основной проект не изменен. – Если к тому времени мы не появимся, иди и стучи в дверь или делай что-нибудь еще, чтобы отвлечь их внимание.

Она кивнула и с улыбкой посмотрела на Талискера. Брюки были велики в талии, и ему постоянно приходилось их подтягивать, чтобы они не свалились, в то же время они были достаточно короткими, чтобы лодыжки овевал прохладный ночной воздух. Беа реквизировала черную одежду Армии Спасения, в которую сейчас были одеты ее друзья, со склада на работе. И теперь они выглядели и пахли как ниндзя, одетые в магазине подержанного платья.

– Будьте осторожны, – прошептала она хрипло.

Сандро рассеянно помахал ей рукой, и они скользнули в калитку, немедленно исчезнув в тени.

Риган проснулась по какой-то причине, которую и сама не смогла бы назвать. Она открыла глаза и посмотрела на пустую подушку рядом с собой, на которой так часто лежал Фрезер. За окнами медленно стелился туман, захватывавший в плен молчаливый город. Беспокойство Риган в большей степени было вызвано атмосферой тревоги, воцарившейся в городе за последние несколько недель. Ее ощущали многие в Сулис Море, хотя старались об этом не говорить, опасаясь накликать беду, пока только воображаемую. Ночь в эти предрассветные часы была наполнена болью. Те, кто горевал, ощущали свое страдание гораздо острее и не могли спать. И многих бы удивило, узнай они, что Риган тоскует по Фрезеру.

Нельзя сказать, что она его искренне любила, в ее сердце не было места для этого чувства, но он делал ее существование немного легче. Жизнь правительницы Сулис Мора сурова во многих отношениях. Она постоянно должна находиться у всех на глазах, ее окружают люди, готовые подчиниться любой команде. По правде говоря, Фрезер был одним из них, всегда готовый угодить и беззаветно преданный ей. Риган не чувствовала никаких угрызений совести по поводу того, что приказала ему явиться к ней, а потом и лечь в ее постель, так как ей было известно, что Фрезер и сам хотел этого. Ее единственным условием было молчание, об их связи никто не должен был знать. Фрезер был легким человеком во всех отношениях. Он никогда ничего не требовал от нее, не напрягал ее интеллект, как Джал, не бросал вызов. В обмен на редкие часы страсти он заставлял Риган улыбаться и даже смеяться, короче говоря, скрашивал ее одиночество. Теперь же он, как и Трис, покинул ее. Его смерть была безобразным, кровавым преступлением.

Девушка вздохнула, протянула руку и положила ее на подушку, чувствуя горе, тоску и сожаление. Она не спала нормально с той ночи, как… Риган передернула плечами. Ночью ей было жарко, поэтому, когда она проснулась, простыни были влажными, волосы прилипли к вспотевшим плечам, ей было очень не по себе. Кто-то должен заплатить за это. Ее лишили и друга, и любовника, одного за другим, оставив в изоляции. Сейчас Риган вдруг пришло в голову, что совсем недавно исчезли две ее любимые служанки. Возможно, следующим будет Джал. Надо предупредить его.

– Я на твоем месте не стал бы беспокоиться о нем.

Голос раздался с противоположной стороны кровати. Риган резко выпрямилась, тревожное восклицание было готово сорваться с языка.

Там стоял старик. Он был одет в серые лохмотья, а в руке держал длинную суковатую палку. Рука, державшая ее, была очень худой, и Риган сначала была почти уверена, что ее навестило привидение или дух. Это впечатление быстро исчезло, как только старик сел на край кровати, потому что матрас слегка прогнулся под тяжестью его высохшего тела.

Риган вдруг вспомнила солнечный летний день, когда она была ребенком лет десяти. Они играли с Трисом, и он разозлил ее, что-то разбив, за что Риган отхлестала его, полностью потеряв контроль над собой. Не удержав равновесия на больных ногах, Трис упал и сильно поранился. Этот человек, сидевший на ее кровати, приходил в тот день, и в его голубых добрых глазах было точно такое же пророческое выражение.

– Вычитаете мои мысли. А вы… я думаю, что знаю, кто вы.

– И кто, ты думаешь, я?

– Мориас, – ответила она. – Я помню. Но вы выглядите точно так же, как и тогда…

– Да, все верно. – Его голос звучал очень тихо. – Но ты, Риган, стала другой. Теперь ты не просто причинила боль своему брату, сейчас Сутра стоит на краю пропасти, и привела ее туда ты.

– Думайте, что говорите, – холодно заметила Риган. Старик улыбнулся, но глаза его оставались печальными.

– Знаешь, сколько магии мне пришлось применить, чтобы попасть сюда? Больше, чем ты можешь себе представить. Здесь столько сигнальных знаков и так все охраняется, что никакая другая магия не может проникнуть.

– Не понимаю, что вы имеете в виду, – нахмурилась она.

– Нет, конечно, нет, Риган. Ты была слишком глупой… Мориас вдруг встал и стал оглядывать комнату, будто ожидая что-то увидеть в тени. Из прихожей донесся какой-то звук, словно по замку пронесся ветер. Сначала звук был тихий…

– Что это? – прошептала Риган.

– Я должен спешить. Он видит меня. Тристан жив…

– Я знаю.

– Нет, тебе только кажется, что ты знаешь. Где он находится, я тебе не могу сказать, потому что он читает твои мысли. Но твои служанки, о которых ты вспоминала недавно, мертвы, так что ты их больше не увидишь. Они были убиты той же рукой, что и Фрезер. Только колдовство могло сделать их смерть незамеченной в городе…

– Кто? – потребовала она ответа. – Кто мог это сделать? Я была здесь и все видела. В одну секунду он был жив, а в следующую… Я не видела ни удара, ни убийцы. Такое впечатление, что нож просто появился в его горле…

Мориас встал с кровати, как будто собираясь уходить. Снаружи шум ветра становился все сильнее. Он с недоверием и злостью посмотрел на дверь, потом опять на Риган.

– Как может быть, чтобы ты не знала? – Старик пристально вглядывался ей в лицо, как будто пытаясь прочесть правду по его выражению и проникнуть глубже в ее душу. – Это…

Дверь внезапно распахнулась, и сильнейший порыв ветра ворвался в комнату, но это был не только воздух, вместе с ним появились странные насекомые, похожие на жуков величиной с человеческий кулак. Их крылья отливали ярко-красным блеском в тусклом свете, 'проникающем в комнату из прихожей. Они производили ужасный шум, просто оглушающий из-за их количества и наводящий ужас. Риган вскрикнула и завернулась в покрывало, но вся мощь насекомых была направлена не на нее, а на Мориаса. Ужасные существа летели прямо к тому концу кровати, где до этого момента сидел старик, которому пришлось забиться в угол комнаты.

– Пошли прочь! – вскричал он неожиданно громко и требовательно.

Мориас выставил перед собой палку, и слабое голубое свечение окружило его фигуру. Ветер и жуки остановились перед ним, как перед невидимым барьером. Несколько мгновений защитное поле углублялось в поток жуков, продолжавших издавать отвратительные звуки. С того места, где она сидела на кровати, Риган видела, чего стоило Мориасу создать этот барьер. Его черты обострились, пот градом катился по лицу и шее. Рука, державшая палку, дрожала, а тело сотрясалось в конвульсиях от силы, которой ему приходилось управлять. Инстинктивно Риган чувствовала, что и магические, и физические силы старика вот-вот иссякнут. Но все, что она могла делать, это беспомощно наблюдать. Теперь уже сомнений быть не могло, жуки направлены против Мориаса, оставалось молить бога, чтобы они не причинили ему вреда.

– Мориас! – воскликнула она.

Скоро силы старика иссякнут, и жуки уничтожат его. Он повернул к ней бледное лицо.

– Я все равно выстою, – выдохнул он. – Теперь ты видишь? Он сделал это…

Как будто почувствовав, что он намеревается назвать имя их хозяина, насекомые зажужжали еще громче и ринулись на Мориаса, так как его силы, а вместе с ними и барьер стали ослабевать.

– … это Джал. Он твой…

Раздался резкий звук, похожий на взрыв, и Мориас исчез. А рой жуков упал на пол, словно старое тряпье, покрыв каменные плиты и ковры двигающимся жужжащим слоем. Риган взвизгнула и вскочила на кровати во весь рост. Она стала хватать простыни, покрывала и заворачиваться в них, отчаянно пытаясь таким образом спрятаться от кошмара.

– Леди Риган!

В дверях стоял Джал с выражением искреннего беспокойства на лице. Но стоило ему только взглянуть, как шевелящаяся масса жуков исчезла в мягком зеленом свете, оставив после себя ядовитый запах серы.

Риган почувствовала, как ее стала бить дрожь, и она опять села на кровать, прижав подбородок к коленям, округлившимися от ужаса глазами глядя на недавнее поле боя. Ее руки судорожно двигались, подтыкая под ноги простыни, а глаза то и дело перебегали из одного конца комнаты в другой в поисках оставшихся насекомых.

Вслед за Джалом в комнату вбежали два ее стражника и одна из служанок, разбуженные криками своей хозяйки. Они появились позже Джала, слишком поздно, чтобы увидеть загадочных существ.

– С леди все в порядке, – заявил Джал. – Ей просто приснился кошмар. Служанка пусть принесет хозяйке теплое питье. Остальные свободны. Я позабочусь о леди Риган.

Стражники тут же ретировались. Через несколько мгновений после исчезновения Мориаса и необычных агрессоров Риган осталась наедине с Джалом.

Джал сел рядом с Риган и взял ее за руку. Прикосновение было холодным. Он поглаживал пальцы скользящим движением.

– Ты ведь видел их, Джал, правда? – прошептала девушка. Он кивнул, пристально глядя ей в глаза, замыкая ее взгляд в своем, отчего Риган показалось, что вся остальная комната исчезла во мраке и весь мир сосредоточился только в лице Джала. В его красивом лице…

– Послушай, Риган… – Он говорил мягко и тихо. Девушка почувствовала, как постепенно стали исчезать истерические спазмы.

– Иногда наши страхи приобретают реальные формы. Ты, должно быть, очень устала…

… это Джал. Он твой…

Мой кто? — подумала она.

Джал продолжал гладить ее руку. Его прикосновения становились все более теплыми, словно до этого момента он прятал свое тепло. И надо сказать, чувство это было довольно приятным.

– Нет, – сказала Риган. – Мои страхи… мои страхи…

Она потеряла нить рассуждений, почувствовав, как дыхание замедляется. Джал быстро избавил ее от малодушного ужаса и привел в состояние обычного беспокойства. Слишком быстро ему удалось это сделать. Он нахмурился, но то было притворное недовольство, с каким обычно воспитывают маленьких детей.

– Все это не имеет никакого значения, – сказал он. – Никакого значения.

Теперь он уже улыбался.

Риган уставилась на него. Что-то вроде молчаливого крика стало подниматься внутри нее. Ощущения были такими, будто она тонула, совершенно беспомощная. Ей вдруг захотелось, чтобы Джал ее поцеловал. Риган почти чувствовала теплое прикосновение его поцелуя на своих губах. Но она знала, что он не станет этого делать…

… это Джал. Он твой…

Она почти спала, чувствуя, как закрываются глаза.

– Джал?

– Что?

– Ты останешься?

Он все-таки поцеловал ее, но братским поцелуем в лоб. Согласие… и что-то еще, что-то непонятное. Опять мысль ускользнула от нее.

– Конечно, я останусь, – сказал он.

ГЛАВА 11

Все оказалось достаточно просто. Талискер и Сандро уже перебежали половину декоративной лужайки, скрываясь в тени странных очертаний крон тисов, когда Сандро окликнул друга с того места, где стоял.

– Дункан, – прошептал он хрипло. – Взгляни-ка на крышу.

Талискер посмотрел, куда указывал Сандро. Сначала ему показалось, что там нет ничего необычного. Очертания старой, покрытой шифером крыши выглядели просто как более темная клякса на фоне хмурого неба. Но потом до него дошло, что Сандро имел в виду. Через каждые несколько футов листы шифера в казалось бы сплошном покрытии деформировались, крепления ослабли, и образовались небольшие щели на стыках. Днем они были незаметны, но сейчас, когда на чердаке горел свет, он проникал в них и был виден с улицы.

– Возможно, это ничего и не значит, – прошептал в ответ Талискер, не желая лишать себя надежды. – Может быть, у них там, как это называется… голубятня.

Как и многие другие слова современного мира, это прозвучало странно для уха Талискера, заставляя желать скорейшего возвращения в простой, наивный мир Сутры.

– Если бы у них там была голубятня, они бы заделали крышу, – настаивал на своем Сандро. – Пошли.

– Хотелось бы мне иметь при себе свой меч, – пробормотал Талискер.

Тристан на чердаке дрожал от мучительного холода. Около его ног горел походный газовый фонарь. Газ производил тихое, но действующее на нервы шипение, которому молодой житель Сутры не доверял, и ему оно очень не нравилось. Одеяло, принесенное Ноксом, пахло сыростью и плесенью, как и весь чердак, но Тристан плотно завернулся в него. Он чувствовал, что у него начинается лихорадка. Тристану это состояние было знакомо с детства, и он сразу узнал неприятный жар, от которого по позвоночнику потекли холодные ручейки пота. В холоде чердака это чувство сначала показалось ему почти приятным, если не считать, что здесь не было никого, кто мог бы за ним ухаживать и заботиться, если горячка усилится и начнется бред.

Тристан в панике осмотрел чердак, гадая, что с ним теперь будет, и жалея, что до сих пор жив. Потом болезнь взяла свое, и он закрыл глаза.

Его разбудил звук, раздавшийся где-то у дальней стены. Тристан опять открыл глаза и почувствовал, как на голове зашевелились волосы. Звук был такой, будто кто-то скребся за стеной, карабкаясь наверх. Каждые несколько секунд звук повторялся, словно незнакомец терял опору и сползал вниз. Первой мыслью Тристана было, что это скоор, и он стал осматриваться в поисках подходящего оружия, чтобы защитить себя, не сомневаясь, что чудовище пришло за ним. Ему удалось отыскать гаечный ключ около бака с водой, и юноша стал сбоку от металлического слухового окна, через которое, как ему показалось, чудовище собиралось проникнуть на чердак. Несмотря на то, что в комнате было очень холодно, Тристан был весь в поту из-за лихорадки, но он стоял с гаечным ключом в дрожащей руке, чувствуя себя очень больным. Снаружи раздался еще один тихий звук, который Тристан сразу узнал, это был скрежещущий, металлический скрип. Незнакомец открыл щеколду, и окно сразу распахнулось.

– Думаю, ты был прав.

Струя ледяного, морозного воздуха принесла чьи-то слова. И немедленно вслед за ними появился силуэт, слава богу, человеческий, который с трудом пытался протиснуться в узкое пространство окна. Тристан отошел назад, думая, что глаза подводят его и что он или спит, или бредит. Фигура была одета в просторную черную одежду, на голове у нее был странный головной убор из шерсти с прорезями для глаз, все остальное лицо было скрыто под ним. С проклятиями незнакомец тяжело рухнул на пол, вслед за ним немедленно последовал второй, одетый подобным же образом. Тристан понимал, что должен был бы воспользоваться преимуществом, пока эти люди не сориентировались на чердаке и в растерянности его осматривали, щурясь от света лампы. И все-таки он не ударил, что-то в силуэтах показалось ему очень знакомым…

Трис встретился взглядом с первым человеком, и в этот момент его скрутил приступ тошноты. Он закачался и уронил гаечный ключ.

– Трис? Трис, это я… мы…

Тристан застонал в ответ, чувство реальности покинуло его, так как лихорадка все-таки взяла верх. Жар проник в его глаза, и ему казалось, что в глазницах горит огонь. Он быстро моргал, пытаясь ответить. Голос юноши был похож на голос слабого ребенка.

– Я… не знаю…

Человек шагнул вперед и стянул с лица маску.

– Это я, Тристан, Талискер…

– Отец? – Юноша смотрел на него, стараясь разглядеть странное видение, прежде чем сознание покинет его. – Нет, это не можешь быть ты…

– Дункан.

Второй человек также снял маску, хотя и в этом случае было невозможно поверить своим глазам, но Тристан видел его недавно и более отчетливо помнил его черты, чем позабывшееся за годы лицо отца.

– Сеаннах?

– Да, Тристан, – улыбнулся человек. – Дункан, ты не забыл, что произошло с нашим возрастом? Трис думает, что нам по шестьдесят лет.

Трис кивнул, пытаясь преодолеть очередной приступ лихорадки.

– Да, – согласился он, – шестьдесят.

Талискер выглядел совершенно несчастным, возможно, он воображал себе другую встречу.

– Почему он вообще должен помнить? – заметил он горько. – Сколько бы мне ни было лет, он не видел меня очень давно. Трис! – Дункан сделал шаг к сыну. – Беатрис с нами. Мы пришли, чтобы…

Тристан потерял сознание, и последнее ощущение было, что Талискер подхватил его на руки. Отец прижал юношу к груди.

– Тристан не узнал меня, Сандро.

– Он болен, Дункан.

– Я знаю, знаю, – печально согласился Талискер. – Но он должен был меня узнать. – Глядя на сына, Дункан от всей души желал, чтобы все произошло не так и у него была возможность повернуть время вспять и все изменить. – Мы пришли, чтобы вернуть тебя домой, Тристан, – прошептал он.

Когда они покидали чердак, пошел дождь. Шум воды, стучащей по шиферу и стекающей по старинным стокам, был на удивление громким. Дождевая вода стала проникать через щели в крыше и стекать на пол.

– Тебе не кажется, что людям, ожидающим потопа, следовало бы лучше заботиться о своем доме? – заметил Талискер.

Он нес на спине почти потерявшего сознание Тристана.

– Они не считают, что будут здесь, когда придет Конец Света. Бог должен их забрать до того, как это случится. Они верят в Вознесение.

– Не совсем понятно только, как тот факт, что они заручаются поддержкой скоора и воруют людей, вписывается в их сценарий? – хмуро поинтересовался Талискер. – Во что только люди не верят, а?

Сандро пожал плечами, приготовившись вылезать в окно.

– Мне лично не кажутся чем-то неразумным святые, ангелы, чудеса… Это все составляющие веры. Понимаешь, Дункан?

– Да, но… давай это обсудим немного позже. Сандро в ответ усмехнулся, прежде чем исчез из виду.

«Он получает от всего этого удовольствие, – подумал Дункан. – Это прежний Сандро».

– Держись крепче, сынок, – инструктировал он Триса.

Они поползли вниз. Пока дело касалось небольшого по протяжению отрезка крыши, все шло достаточно легко. Но вот идти по пожарной лестнице с грузом на спине, да еще по ставшим скользкими ступенькам, оказалось намного сложнее. Талискер пропустил одну ступеньку и упал с нескольких футов. Правда, ему удалось приземлиться на один бок и избежать повреждений у сына. К счастью, дождь и холод привели Тристана в чувство, и он смог с помощью отца спуститься сам по железным ступенькам пожарной лестницы.

– Пошли… – Нетерпеливый шепот Сандро был едва слышен сквозь шум дождя, который становился настоящим потопом. Даже Дети сочли бы это уместным замечанием.

– Пошли скорее, Трис. Здесь недалеко, – сказал Талискер. – Там стоит машина Беа.

Они стали пересекать лужайку. Сандро впереди, за ним гораздо медленнее двигался Талискер, поддерживая Тристана. А так как голова сына находилась где-то на уровне его груди, задача была не из легких. Талискер услышал, что его окликнул Сандро. Голос был встревоженным.

– Трис, оставайся здесь, пока я не позову тебя, – предупредил он.

Сандро опять позвал его, теперь он почти кричал. И как только Талискер поравнялся с другом, он громко выругался. Перед ними находились два скоора. К несчастью, и Тристан, и Сандро были безоружны.

– О господи! – Сандро повернулся и бросился бежать, прежде чем Талискер успел отреагировать. – Дункан, уходи! У нас нет…

Раздался слабый, сдавленный звук, так как первый скоор догнал его и схватил передними лапами, перегнув, как резиновую куклу. Талискер замер на несколько секунд, онемев от ужаса. Раздался звук, вызванный ударом жала скоора по спине Сандро.

– Дункан!

Тело Сандро было вывернуто дугой в лапах чудовища, а его крик был полон страдания и боли. Придя в себя, Талискер бросился бежать к тисам. Ноги скользили и цеплялись за мокрую траву. За спиной сквозь шум дождя был слышен звук крыльев скоора. Он подгонял Талискера. Как оказалось, чудовищу было трудно лететь между деревьями. Шум крыльев становился все громче и уже был похож на работающий двигатель самолета. Талискер стал петлять между деревьями, пытаясь замедлить полет скоора, но через пару минут заметил, что сам потерял ориентацию. У него не было возможности окликнуть Сандро или Тристана, не привлекая внимания скооров.

Дункан остановился под деревом, подстриженным в виде мельницы, чтобы немного передохнуть. Восстановив дыхание, он стал прислушиваться к шуму крыльев скооров, пытавшихся сократить расстояние. Но потом вдруг все стихло, остался только шум дождя. Должно быть, скооры опустились на землю. Страшно было себе представить, как эти ужасные чудовища снуют по лужайке, ведь кроме того, что они представали перед вами в виде насекомых, в них еще было что-то человеческое. В доме было все так же тихо, ни огонька, ни звука. Только дождь и гнетущая тишина, скрывавшая много тайн.

Оглядевшись вокруг, Талискер обнаружил, что находится почти на том самом месте, где оставил Тристана, только немного правее. Значит, сын должен был быть слева от него где-то через три дерева. Но самое главное, он вдруг заметил, что неподалеку кто-то оставил ящик с инструментами. Холодный лунный свет отражался от острого лезвия секатора, этот блеск заставил Талискера усмехнуться.

Рванув вперед, он побежал к тележке, которая находилась в сотне ярдов от него. Дункан догадывался, что скооры ждут, когда человек сдвинется с места, и оказался прав. Как только он оставил свое укрытие в черной тени деревьев, они тут же опять поднялись в воздух. Но Талискер, не оглядываясь, бежал вперед. Уже почти достигнув цели и протянув руку, чтобы схватить инструмент, он поскользнулся и через мгновение лежал, дыша в холодную мокрую траву.

– Нет, – простонал Дункан.

Быстро вскочив на ноги, он осознал, что шум крыльев скооров становится все ближе и ближе и что его спина полностью беззащитна перед их когтями, буквально просится в объятия странных рук гигантского насекомого. Силой воли он преодолел страх.

Вперед! Вперед!

Слово пришло ниоткуда и засело в его мозгу. Оно было простое, не имеющее особого смысла, но его оказалось достаточно, чтобы унять животный страх и учащенное сердцебиение. Скооры приближались. Шум их крыльев становился все громче, уже прямо за его спиной они заставляли дождевые капли разлетаться в стороны. В тот момент, когда Талискер достиг тележки, шум стал еще громче. Времени выбрать подходящее оружие у него не было, поэтому одним движением он бросил тело вперед, снова чуть не упал, схватил первую попавшуюся ручку, развернулся и ударил.

Это оказалась коса. Первый скоор словно раздвоился. Когда до Талискера дошло, что случилось, он покрепче взялся за рукоятку и распорол туловище второго скоора прямо до пластины на груди. Тот упал на спину, дергая конечностями и беспомощно открывая пасть, из которой не вырывалось ни звука. Осознав свое преимущество и почувствовав что-то вроде сострадания к незавидному положению монстра, Талискер подошел к скоору и обезглавил его третьим ударом. В ночи воцарилась полная тишина, а Талискер стоял и долго смотрел на тела своих врагов, а потом на окровавленную косу.

– Вот так, – прошептал он.

– Папа, – раздался хриплый шепот где-то впереди. Прежде чем отправиться к сыну, Талискер еще раз оглянулся на скооров, но они исчезли. Не было ни вспышек, ни дыма. Они просто исчезли.

Тристан уже шел к Сандро, который лежал лицом в грязи на том самом месте, где его бросил скоор. Он пытался перевернуть сеаннаха, но не мог справиться с весом крупного мужчины.

– Нет, нет, – выдохнул Талискер. – Я сам… Сандро, ответь мне, Сандро…

Он встал возле друга на колени и легко перевернул его. С огромным облегчением Дункан заметил, что глаза сицилийца моргнули, когда тот попытался прийти в себя. Обхватив друга за талию, Талискер увидел на его спине огромную опухоль, от которой исходил сильный жар.