Последний человек из клана (№2) - Черный тан

Итак, они шли, глядя вперед, пробираясь через глубокий снег, карабкались на крутое подножие древнего холма. Их глаза не отрываясь смотрели в темноту, где виднелись очертания Холируд-Палас, а за ним на фоне звезд вырисовывалась вожделенная гора. На подходе к Джеффри-стрит их движение замедлилось из-за разрушенного здания, и Дети без вопросов стали карабкаться через руины, следуя за Ноксом. Он только на минуту приостановился, чтобы посмотреть хмурым взглядом на бедствие, постигшее дом, на котором висела табличка с его именем, а теперь перед ним лежал только ее обломок с одним словом «Нокс».

– Что это? – спросила Эстер.

– Я полагаю, это знак, – заметил Нокс, и его лицо искривила загадочная усмешка.

Он засунул обломок мемориальной доски назад в кучу мусора.

– О!

Девушка не поняла, что Нокс иронизирует, и кивнула. Лицо Эстер было усталым, а по лбу все еще струилась кровь.

Вот в чем беда христиан. У них абсолютно не развито чувство юмора, — подумал Нокс.

Риган кипела от ярости. Она уже ненавидела это место. Здесь отвратительно пахло, особенно когда вокруг кружили эти штуки – как их называют? – «машины». Она подняла ноги на скамейку, положив на колени подбородок, и угрюмо уставилась в темноту парка. Они пришли сюда, чтобы посмотреть, не появится ли Нокс, как сказал сеаннах. Риган поссорилась с Беатрис и вылезла из машины, захлопнув за собой дверцу. Слава богам, в парке было очень тихо, разве что где-то вдалеке лаяла собака, и Риган могла несколько минут спокойно поразмышлять. Сандро обязательно придет ее искать, потом она должна будет вернуться и извиниться перед Беатрис. Что эта женщина воображает о себе? Только из-за того, что они с Сандро были знакомы в те времена, когда он жил в этом мире, Беатрис считает, что у нее есть право командовать Риган, будто она ребенок…

Пошел снег. Девушка откинула голову и стала смотреть на снежинки, тихо падавшие ей на лицо. Если говорить откровенно, Риган была рада, что находится здесь, – в конце концов, она осталась жива. Но мысль о том, что придется прожить тут всю оставшуюся жизнь, наполняла Риган ужасом, от которого щемило в груди. Люди здесь такие странные, им нет никакого дела до того, кто она, никто не относится к ней с должным почтением. Эх, заиметь бы меч или хотя бы короткий кинжал, тогда в следующий раз в магазине, когда кто-нибудь назовет Риган курицей, она проткнет наглецу горло в назидание остальным.

Риган вздохнула. Здесь никому нет дела до чести. Приходится признать, что Сандро уже измучился с ней… Как жаль, что не было времени поговорить с Трисом и отцом, прежде чем ей пришлось уйти. Риган была так увлечена своим положением и столько сил прикладывала, чтобы казаться гордой и сильной, что не находила времени поговорить откровенно с родными людьми. Конечно, только человеческой натуре свойственно полагать, что времени еще больше чем достаточно, не замечая, как минуты превращаются в часы.

А что бы она им сказала?

С Трисом все просто. Риган любила его так же сильно, как и всегда, и ей было очень стыдно, что не удалось защитить брата от Джала. Ей очень хотелось попросить у него прощения. Что касается отца, здесь все было по-другому. Риган никогда не забудет выражение его лица, когда Мориас спросил, не обвиняет ли он ее в смерти Уны…

– Как ты могла позволить ей уйти? Ты дала ей упасть…

Риган всхлипнула и с видимым удовольствием вытерла нос рукавом пушистого жакета, позаимствованного у Беатрис. Если бы она проигнорировала тот факт, что слезы слишком холодные, то могла бы отрицать, что они смешиваются со снежинками на лице. Да и вообще, почему ее должно волновать, что он подумал…

– Риган? – Сандро стоял в нескольких футах от нее с выражением хмурого беспокойства на обычно веселом лице. Правда, когда он увидел, что Риган плачет, лицо его смягчилось. – С тобой все в порядке? – спросил он.

Она сердито посмотрела на Сандро.

– Конечно, сеаннах. Я просто хотела побыть одна, подальше от надоедливой болтовни Беатрис…

– Я уже просил тебя не называть меня здесь так. – Он еще больше нахмурился. – И ты не должна так враждебно относиться к Беа. Она делает все возможное, чтобы тебе здесь легче жилось. Пойми, Беа хочет тебе помочь.

– Я не нуждаюсь в ее помощи, как и в твоей, кстати.

– Нет, это не так.

Он подошел к Риган и сел рядом, когда началось землетрясение. Сандро упал вперед, но успел ухватиться за скамейку, чтобы удержаться. Это ему мало помогло, потому что скамейку отбросило в сторону, а Риган упала на землю, которая вздымалась и опадала, словно волны в бушующем море.

– О господи! – воскликнул Сандро. – Беа!

Он бросился назад к машине, но был сбит с ног следующим толчком, да так и остался лежать, опасаясь делать новую попытку, поскольку землю продолжало трясти. Деревья за их спиной выворачивало с корнем, стволы падали с жалобным скрипом, похожим на крик.

Сандро оглянулся, но Риган нигде не было видно.

Землетрясение продолжалось около полутора минут. Позже стало известно, что толчок был силой шесть баллов по шкале Рихтера, и погубил он пятьсот пятьдесят три человека. Кроме того, нанес ущерб на сотни миллионов фунтов. Но сейчас, когда шок понемногу стал проходить, имелись другие, более насущные проблемы.

Во время падения Сандро подвернул ногу, и ему пришло в голову, что его стряхивало с поверхности земли, как собака стряхивает блоху со своей спины. Он чувствовал сильный запах земли и травы, а мысли беспорядочно метались в голове, не позволяя сосредоточиться. Наконец Сандро сел и огляделся. В темноте парк казался целым и невредимым. Ряды деревьев стояли как костяшки домино. Очертания гор тоже не изменились, они, как и прежде, смотрели в звездное небо. Только все продолжающийся треск разрушающейся каменной кладки напоминал о том, что Холируд-Палас, историческое здание, возраст которого исчислялся сотнями лет, разваливается за спиной Сандро, падая на теперь уже спокойную землю, которая предала его.

Они намеревались дождаться, не появится ли Нокс, но теперь это вряд ли имело значение… Сандро стоял, покачиваясь, и проверял свою ногу, пытаясь перенести на нее вес и чувствуя, как по телу расплывается горячая волна боли. Какое-то мгновение он размышлял, кого искать сначала, Риган или Беа. Когда случился толчок, Беа все еще находилась в машине около Холируд-Палас, а Риган просто исчезла. Скамейка валялась перевернутая, но девушки около нее не было.

Медленно ковыляя, Сандро направился к тому месту, куда, как он полагал, могло отшвырнуть девушку. Он нашел Риган, запутавшуюся в ветвях упавшего дерева. К счастью, она находилась в пределах досягаемости только верхушки дерева, поэтому просто была сбита ею с ног. Риган была без сознания, и, пощупав пульс, Сандро оставил девушку лежать и отправился разыскивать Беа, рассудив, что Риган достаточно крепко опутана ветками, чтобы убежать, а нести ее с больной ногой он все равно не сможет. Когда Сандро доковылял до места, где оставил машину, сердце защемило от тревоги. Старая машина Беа была перевернута, а сверху лежало поваленное дерево.

– Беа! – закричал он и, насколько позволяла нога, побежал к машине. – Беатрис!

Сандро услышал, как над разрушенным городом разнесся вой сирен, словно эхо переполнявшей его тревоги. Но когда он добрался до машины, то почти рассмеялся от облегчения. Беа сидела вниз головой в перевернутой машине, абсолютно не пострадавшая, скорее обескураженная. Увидев приближающегося к ней Сандро, девушка опустила окно и высунула руку.

– Я сломала ноготь об этот чертов ремень безопасности, дорогой.

Еще не придя в себя от тревоги, Сандро подумал, что в такой момент Беа могла бы быть посерьезнее, но, посмотрев на ее протянутую руку, заметил, что она дрожит, а перевернутое лицо совершенно белое от испуга.

Он мягко засмеялся в ответ.

– Давай-ка я тебя вытащу.

После короткой борьбы ремень безопасности выпустил Беа на волю, и она отнюдь не грациозно свалилась на перевернутую крышу машины, откуда выползла, ругаясь на чем свет стоит, чуть не потеряв туфли в куче хлама, вывалившейся из «бардачка».

– С ее величеством все в порядке? – спросила она наконец, поднимаясь на ноги.

– Все нормально, – кивнул Сандро. – Она там.

Они медленно побрели к Риган. Звуки разрушенного города стали громче, доносились сирены, крики. Но парк, покрытый снегом, был оазисом тишины и темноты. Поваленные деревья образовали стену, через которую нельзя было увидеть хаос, оставшийся после землетрясения.

– Поверить не могу, – всхлипнула Беа, стараясь не разрыдаться. – Здесь никогда прежде не было землетрясений… ничего подобного… Что могло произойти?

Сандро остановился.

– Она ушла, – пробормотал он и огляделся, проверяя, правильно ли сориентировался.

– Ты уверен?

– Да… да, она была здесь.

Беа не выглядела слишком обеспокоенной.

– Наверное, бродит где-нибудь поблизости.

– Она не могла уйти далеко. Возле машины я был всего несколько минут. Оставайся здесь.

Сандро прошелся по периметру дворца, откуда доносился вой сирен. Струя воды из прорвавшейся трубы водопровода взмывала вверх элегантным фонтаном высотой около двадцати футов, красиво переливаясь среди обломков разрушенных стен. Сандро несколько раз позвал Риган, но ему и самому-то было трудно себя расслышать среди этого невообразимого шума. В конце концов Сандро вернулся к Беа.

– Ее там…

Он замолчал, увидев выражение на лице Беа, и повернулся, чтобы проследить за ее взглядом.

С того места, где они стояли, была видна Хай-стрит, карабкавшаяся вверх к Эдинбургскому замку, древнему сердцу города. Теперь улица горела. Во время толчков были повреждены газовые трубы, и огонь мгновенно охватил стоявшие компактно дома. А на вершине горы огромные языки яркого огня тянулись в ночное небо. Замок пылал. Казалось, чудовищная саламандра вцепилась в каменную стену и ползет по зданиям, оставляя огненный след. Небо отражало зарево, повисшее в воздухе зловещей, тяжелой смесью дыма и пепла.

– Думаю, нам надо вернуться домой, – прошептала Беа.

У Риган был талант следопыта. Быстроногая, высокая, стройная, она умела замереть и слиться с окружающим пейзажем. Она сняла пушистый оранжевый жакет Беа, поскольку он мало подходил для маскировки, но через несколько минут пожалела об этом, так как холод быстро начал охватывать спину и плечи.

Впереди через открытое пространство парка молча брела ее добыча. Сандро опоздал всего на минуту. Люди казались испуганными и угнетенными, кроме их лидера, того самого Нокса. Некоторые из них, казалось, шептали какие-то заклинания, опустив глаза в землю, почти неслышно двигая губами. Они приближались к горе, и Риган знала, что именно на этом месте накануне ночью Сандро потерял след Нокса во время преследования. Здесь больше негде было укрыться, потому что заканчивалась линия деревьев.

Риган припала к земле.

Нокс вел своих последователей в горы. Риган все хорошо видела, и когда окончательно уверилась в том, что люди стали карабкаться вверх, очень быстро перебежала покрытое снегом открытое пространство и укрылась за валуном, который, возможно, откололся от горы во время землетрясения. Пока Риган старалась восстановить дыхание, совсем близко перед ней появился Нокс. Сандро рассказывал Риган об этом загадочном юноше, но он оказался совсем не таким, каким она себе его представляла. Нокс был довольно симпатичным, но нищета отложила свой отпечаток на его лицо, хотя Риган по горькому опыту знала, что нельзя судить о человеке только по его внешности. Небольшие складки у рта и глаз, отливающие серебром в лунном свете и блеске снега, говорили о жестокости и озлобленности.

Девушка присела за валуном еще ниже, потому что Нокс посмотрел прямо в ее сторону, и в этот момент увидела, что у него на шее то самое ожерелье, из-за которого у них с Тристаном было столько неприятностей. Эта вещица проклята, теперь Риган была в этом уверена.

Она на несколько мгновений задержала дыхание, чтобы не выпускать пар изо рта, и только когда убедилась, что Нокс отвернулся, позволила себе выдохнуть.

Очевидно, они ушли. Только что Риган видела их, стоявших перед массивной скалой, а теперь они исчезли. Риган осторожно прокралась к скале и принялась водить рукой по замерзшей поверхности камня. Живя в Сулис Море много лет, она привыкла к тому, что везде могут находиться потайные двери, поэтому просто искала вход. На лице Риган появилась удовлетворенная усмешка, когда рука погрузилась в глубокую трещину в скале. Сандро никогда бы не нашел ее.

Почти три часа ушло у них на то, чтобы добраться до дома Беа. Оказалось, что землетрясение имело очень маленький радиус, всего около трех миль, но его оказалось достаточно, чтобы разрушить центр города. Сандро и Беа с мрачными лицами пробирались через развалины. У Сандро не было сомнений, что он вывихнул ногу, и он знал: если остановиться, чтобы кому-нибудь помочь, боль даст о себе знать в полную силу. Нужно поскорее добраться до дома Беа и выпить что-нибудь болеутоляющее.

На углу Лотиан-роуд его остановила маленькая девочка, лет семи. Она не плакала, но по лицу было видно, что ребенок очень устал.

– Мистер. Эй, мистер. Я не могу найти свою маму.

Она очень решительно вцепилась в край его куртки. Сандро почувствовал, что в нем поднимается странная, беспомощная злость.

– Я не могу…

Он замолчал. Девочка смотрела на него так, как будто у Сандро имелись ответы на все вопросы. Беа ободряюще улыбнулась ребенку.

– Где ты живешь? – спросила она.

– Здесь. Квартира номер пять.

Она указала на невысокий дом, два верхних этажа которого обвалились внутрь. Не надо было обладать особой интуицией, чтобы предположить, где находится квартира номер пять. Сандро наклонился к девочке.

– Как тебя зовут?

– Мелани.

– Послушай меня, Мелани, это очень важно. Я хочу, чтобы ты подождала здесь, около лестницы, хорошо? – Она серьезно кивнула в ответ. – Понимаешь, сюда скоро приедет пожарная бригада или полиция, чтобы проверить состояние твоего дома. Я уверен в этом. И очень важно, чтобы ты назвала номер квартиры, в которой находилась твоя мама.

– Да.

Сандро оглянулся на горящий центр города.

– Это может занять много времени, но они обязательно придут. Так что ты должна ждать.

– Вот возьми, Мелани. – Беа завернула девочку в свое кашемировое пальто. – Так тебе будет теплее, пока ты ждешь. Может быть, найдешь что-нибудь вкусненькое в кармане.

Мелани засучила рукава и сунула руки в карманы, которые находились на уровне ее коленок. Беа знала, что в одном из них лежит плитка шоколада.

– Спасибо, миссис.

Без дальнейших церемоний девочка уселась около двери дома и приступила к еде.

– Пошли, Беа.

– Но она такая маленькая. Что, если у нее будет реакция на шок?

– Мы сделали все, что могли. Она сидит около своего дома и ест шоколад, он поднимет ей уровень сахара в крови… Что еще мы можем сделать? У нас нет возможности помочь каждому…

Больше они ничего не могли сделать.

Колинтон остался невредимым. Единственным видимым повреждением в доме Беа оказалась большая трещина в кирпичной кладке. Была половина четвертого утра. Первые лучом рассвета уже касались восточной части неба, и им обоим было просто необходимо присесть. Сандро наконец принял болеутоляющие таблетки, запив их изрядной порцией виски.

– Не хочешь, чтобы я тебя осмотрела, Сандро? – спросила Беа, усаживаясь рядом с ним на кушетку.

– Нет-нет, со мной все будет в порядке, – покачал он головой и налил себе еще порцию виски. – У меня случались вещи и похуже, гораздо хуже…

– Да, счастливчиком тебя не назовешь. – Беа насмешливо улыбнулась и залпом выпила виски. Она немного помолчала, чувствуя, как алкоголь, обжигая горло, прокладывает себе путь к желудку. – Как ты думаешь, много людей погибло, Сандро?

Он угрюмо кивнул.

– Мы ведь не были готовы к землетрясениям, правда? Некоторые здания… полностью разрушены, ты сама видела.

Закрыв глаза, он положил голову на мягкую подушку. Сандро слышал, что Беа встала, и через секунду заговорило радио. Беа вернулась и села рядом.

… мощное землетрясение потрясло город. Службы спасения работают не покладая рук. Те, кто получил незначительные порезы, раны или даже переломы конечностей и кто слушает нас сейчас: просим вас оставаться дома по крайней мере до полудня завтрашнего дня. Пожарные бригады и служба скорой медицинской помощи полностью задействованы на разборах завалов, освобождая людей, оставшихся под развалинами домов. Бесценные здания и национальные сокровища безнадежно повреждены, но основной заботой на ближайшие несколько часов остается спасение жизней…

И Сандро, и Беа в тепле и безопасности почувствовали себя полностью обессиленными. Беа протянула руку, взяла одеяло, брошенное на спинку кушетки, и накрыла себя и Сандро. Сон сморил их.

… Британского Геологического общества сообщают, что не было никаких показаний приборов, предупреждающих, что может произойти подобное событие… нет на карте тектонических… эпицентр располагается в горах рядом с Эдинбургом…

«Где же Риган?» – подумал Сандро в полусне.

… крошечный, чудесный ребенок… родители назвали ее Надежда…

Сандро заснул.

Нокс больше не понимал, что чувствует. Ощущение было очень странное, расщепляющее сознание, и продолжалось оно последние несколько дней. Где-то глубоко внутри Нокс сознавал, что виной всему ожерелье. Мощь, которую Бог передавал ему через амулет, затуманивала разум. Он понимал, что должен бояться, это было бы объяснимо, ведь для большинства людей наступал Конец Света. Но не для Детей, они будут спасены и доживут до конца испытаний, так обещал Бог.

Некоторые из них сейчас молились, радуясь и благодаря Бога, но Нокс почему-то не испытывал ничего подобного. Ему казалось, что он может только наблюдать за чувствами других. Может, именно такую возможность дает настоящая власть. Если так, то это просто притворство. Ноксу хотелось вызывать такое же обожание и преданность, как было с Даниэлем, и получать от этого удовольствие.

Он оглянулся по сторонам. Грязные оборванные люди разговаривали между собой. Нокс в своем неприступном оцепенении понял теперь, что они такие же, как он: потерянные, оскорбленные, бывшие наркоманы, отверженные. Они жили своей болью, показывая ее другим людям. Нокс презирал их, но он все равно должен вести их, Дети нуждаются в том, чтобы их вели.

– Вы готовы? – спросил Нокс.

– Не следует ли нам еще раз помолиться, Нокс? – спокойно осведомилась Эстер.

– Нет. – Он покачал головой. – Время молитв прошло, потому что… – Нокс немного помедлил, так как потерял нить размышлений. Его внимание рассеялось.

– Нокс?

– … потому что Бог… скоро будет среди нас. Пойдемте. Следуйте за мной.

Он осторожно вошел в дальнюю пещеру. Ноксу казалось, что ему известно, чего ждать, но он ошибался. Пещера была покрыта субстанцией, напоминающей лед, она излучала яркий зеленый свет и покрывала пол гладкой скользкой простыней, ручейками стекала с острых сосулек, свисавших с потолка. Скооры, размерами больше, чем ему приходилось когда-нибудь видеть, тоже были закованы в нее, словно статуи. В пещере было очень холодно, гораздо холоднее, чем в занесенном снегом городе. И холод этот был необычным, казалось, его можно попробовать на вкус.

За спиной Нокса раздались восклицания изумления и страха, но он не обращал на них внимания, небольшими скользящими шагами продвигаясь через пещеру к алтарю и чувствуя, как колотится в груди сердце.

Что теперь будет? Он обещал прийти. А что, если не придет?

Нокс оглянулся как раз вовремя, чтобы заметить, как один из Детей протянул руку, чтобы потрогать замороженного скоора.

– Не трогай его! Вы не должны ничего трогать, – скомандовал он, не понимая, почему сказал это.

– Он абсолютно прав. Вы умрете, если дотронетесь до них. Сначала раздался голос, и только потом над алтарем появился ослепительно яркий свет. Дети сбились в кружок, хватаясь за одежду друг друга, прежде чем упасть на колени. Нокс остался стоять, щуря глаза и моргая от яркого света, но не отвел взгляд, хотя по его лицу ручьем лились слезы.

Раздался спокойный смех, который Ноксу приходилось слышать раньше. А потом появился он. Бог стоял, а вернее, парил в воздухе над алтарем, надменно глядя вниз. На нем была простая белая одежда, спадавшая складками, которые шевелились, словно обдуваемые каким-то несуществующим ветерком. Он откинул со лба длинные темные волосы, и Нокс, к своему удивлению, увидел, что у Бога на скуле нарисованы или вытатуированы какие-то оккультные символы. В темных глазах с тяжелыми веками отражался зеленый лед.

– Вот мы и встретились наконец, – сказал он.

Нокс слабо кивнул в ответ.

– Ты прав, я тоже часто думал над тем, что все эти религиозные обряды слишком переоцениваются. – Бог бросил быстрый взгляд в сторону перепуганных Детей и слабо улыбнулся. – Мы все знаем, что в наших сердцах, правда? – Он шагнул вниз, будто спускаясь со звезды, и теперь стоял босой на холодной поверхности алтаря. – Иди сюда, Нокс.

Нокс двинулся вперед, хотя он и так стоял на расстоянии вытянутой руки от алтаря, но Джалу зачем-то нужно было, чтобы он подошел еще ближе. Когда Нокс приблизился, Джал сел на край камня. В конце концов они оказались почти нос к носу. Сердце Нокса все так же колотилось в груди, а страх – или это было действие амулета? – усилил чувства. Его мысли замедлили ход, и теперь весь мир был сосредоточен в лице Бога, таком сильном, красивом и жестоком.

– Как Бог может быть жестоким? — Голос Дэнни вился вокруг его мозга, как надоедливый комар. Дэнни был здесь… в нем.

– Заткнись. Он может тебя услышать.

Глаза Нокса расширились от испуга, но Бог, казалось, не подозревал о присутствии Дэнни, если тот существовал, конечно, а не являлся продуктом сознания Нокса.

Нокс чувствовал прикосновение теплого локтя Бога, смотрел на струящиеся по плечам прекрасные темные волосы – они шевелились, словно Бог находился под водой…

– Ты все правильно сделал, Нокс, – улыбнулся Бог.

Ему хотелось проснуться. Все понять. Что-то… что-то должно было произойти.

– Я боюсь.

Он услышал свой голос, не понимая, как эти слова сформировались в его мозгу.

Нет! — мелькнула мысль. – Никогда этого не говори… не говори, что ты боишься… никогда…

— Не бойся, Натан Трой.

Потом события начали развиваться стремительно. Бог протянул руку и сорвал с шеи Нокса ожерелье. Но не это имело значение. Он почувствовал, как будто… стальные пальцы впились в тело, обожгли его огнем. Нокс невольно застонал.

– Успокойся.

Бог протянул руку и одним пальцем коснулся его головы. Боль моментально исчезла. Нокс не сразу заметил, что ее больше нет, и продолжал склоняться вперед, пока почти не упал на Бога, в последний момент удержав равновесие.

– Что это было? – Он не мог отвести взгляда от ожерелья, которое Бог держал в длинных пальцах. – Оно сделало мне больно…

– Это не имеет значения.

– Нет, имеет, — вновь раздался голос Дэнни. Следующее требование Бога повергло Нокса в ужас.

– Мне нужна жертва.

ГЛАВА 16

– Ч-что?

Его собственный голос был таким жалким, таким слабым в огромной пещере. Знакомое чувство, скрутившее кишки, подсказало Ноксу, что и тело поняло то, что уже дошло до разума. Он потерял контроль над ситуацией. Да как он мог вообразить, что вообще что-то контролирует.

– Боги требуют жертв, Нокс. И мне нужна одна. – Его глаза сверкнули в сторону двери, около которой стояли Дети. – Тебе нужно выбрать.

– Нет. Так не должно быть. Скажи ему, Нокс. Скажи ему!

— Я н-не могу.

Бог нахмурился, потом нетерпеливо махнул рукой.

– Что ж, как хочешь.

Он щелкнул пальцами, и два скоора пришли в движение. Их ледяные коконы быстро испарились. Нокс услышал за своей спиной какую-то возню, но не повернулся.

– Пожалуйста, не надо. Эти люди искренне верят в тебя. И их так мало…

– Это необходимо, – равнодушно ответил Бог.

Он кивнул скоорам, и те волоком подтащили кого-то к алтарю. Их пленница была почти в бессознательном состоянии от страха, но они поддерживали ее, ожидая следующей команды.

Это была Эстер.

– Нет!.. – закричал Нокс.

Все произошло очень быстро. Совсем не драматично. Девушка была так напугана, что почти потеряла рассудок. Только сейчас она была жива и испугана, а в следующий момент…

Скооры с мрачной деловитостью перерезали ей горло. Девушка не издала ни звука, хотя на какое-то мгновение с ужасом поняла, что с ней произойдет, прежде чем ее тело было брошено на алтарь. Даже достойной позы она была лишена. Красная кровь стекала с камня, становясь коричневой в зеленом свете льда. Девушка пару раз дернулась, конвульсии были не сильные, но достаточные, чтобы понять – Эстер что-то чувствовала несколько секунд перед тем, как умереть.

Вопль разорвал тишину пещеры. Отчаянный, долгий, мучительный вопль, исторгшийся из самых глубин души Нокса. Даже когда казалось, что у него уже не осталось воздуха, вопль продолжался, пока не стал хриплым, сухим звуком. Нокс не подошел к Эстер, а вместо этого обхватил себя руками и сначала опустился на колени, а потом, скорчившись, упал на землю. Оставшиеся Дети, ошеломленные происходящим, сначала застыли от ужаса, потом двинулись вперед, чтобы помочь своему лидеру. Неодобрительно прищелкнув языком, Джал нетерпеливо махнул рукой и заморозил их и скооров. Итак, только Джал и Нокс остались в пещере подле быстро остывающего трупа Эстер.

Нокс был уничтожен горем и яростью. Ему казалось, что все те времена, когда он не чувствовал ничего, вернулись. Теперь он осознал все: Эстер, Даниэль, свое собственное ничтожное существование без любви и привязанности, пустоту своей души. Все это сейчас навалилось на Нокса волной жалости к себе. Он не знал, что Джал сделал с остальными Детьми. Ему было все равно, даже если бы и знал. Нокс сейчас был занят только собой. Он плакал, как ребенок, очень долго, пока у него не заболели мышцы живота, точно от сильного смеха. По лицу были размазаны слизь из носа и слюна, но Нокс не делал попыток вытереть их. Глаза его были открыты, но он ничего не видел.

– Нокс, успокойся… Успокойся, Натан, — пытался урезонить его голос Дэнни. – Он не настоящий Бог. Это не твоя вина… Он послан самим Дьяволом…

Нокс не отвечал. Даже мысли его молчали. Но он перестал рыдать. Его сознание дрейфовало в спасительной пустоте, хотя он слышал голос Дэнни. Нокс слышал его… Наконец мысль обрела форму.

– Прости меня.

Правда, он пока не осознавал, за что. Даже в состоянии временного помешательства, когда каждый нерв в теле Нокса словно превратился в нарыв и был не способен действовать в унисон с разумом, стоило ему только протянуть руку и коснуться края серого окровавленного платья Эстер, как Нокс понял, что слова запоздали.

Слишком поздно для извинений.

В Сутре прошло около недели с тех пор, как исчезла Риган. Совет был вынужден признать, что Талискер и Тристан ни в чем не виноваты, особенно после того, как Эскариус уверил их, что спал у входа в пещеру всю ночь. Первую пару дней и Талискер, и Тристан хандрили, им не хотелось говорить о Риган, и они держали свои мысли при себе. Потом как-то Талискер увидел Триса за откровенной беседой с Эскариусом и Маркометом, но не стал выяснять, что происходит. Он в одиночестве проходил целые мили по берегу океана, глядя в сторону Сутры.

За годы, которые он прожил здесь, Дункану часто приходила в голову мысль, что название «Сутра» у него всегда ассоциировалось со страной, а не со всем остальным миром, дрейфующим в океане. Конечно, существовали и другие страны, но у него никогда не возникало желания исследовать их. Великие не были хорошими мореплавателями, хотя ловили рыбу в прибрежных водах океана, но, насколько Талискеру было известно, ни с кем не торговали. В мире, где слово «далеко» обозначало расстояние, которое может проскакать лошадь в течение дня, это было достаточно разумным, но Талискера сейчас интересовало полное отсутствие у людей любопытства…

– Отец! Отец!

Талискер прищурил глаза от яркого солнца и увидел спешащего к нему по берегу Тристана. Грубая галька делала его путешествие очень трудным, поэтому юноша задыхался, несмотря на свежий воздух. Чтобы немного облегчить усилия сына, Талискер почти бегом бросился ему навстречу.

– Что случилось, Трис?

– Ничего плохого. Совет согласился дать мне в помощь племена сидов. Я подумал, что ты будешь рад услышать это.

Талискер нахмурился:

– Какую помощь? Зачем это все, Тристан?

– Они согласились стать моими союзниками, отец.

– Но зачем? – настаивал Талискер. – Мне казалось, ты захочешь вернуться со мной домой.

Тристан выпрямился, насколько мог, и его ответ поразил Талискера в самое сердце.

– Риган ушла, и я знаю, что это причиняет тебе сильную боль. Мне тоже. Но она никогда не была истинной правительницей Сулис Мора. Я настоящий тан, если ты забыл, и обязательно верну трон, которого твоя дочь лишила меня…

– Моя дочь? – Тон Талискера был упрекающий, но не сердитый. – Она также твоя сестра, Тристан. Неужели мы потеряли все, что связывало нас? Выходит, наша семья умерла вместе с Уной?

Пока Талискер говорил, он понял, что не ждет от сына ответа. Риган нельзя было простить, и они оба пришли к такому выводу. Его горе было неопределенным, бесформенным, а в упреке Тристану звучало больше сожаления, чем чего-то другого.

Тристан покачал головой:

– Семья? А что это для нее значило? Возможно, сначала Риган и поехала для того, чтобы защитить меня, но очень быстро забыла об этом, когда ею стали управлять власть и похоть. Ей нет прощения, отец. Когда я верну свой трон, то обязательно прикажу вычеркнуть ее из истории Сулис Мора навсегда. Ни один сеаннах никогда не расскажет сказку о Риган.