Максимус Гром - Война за Биософт

      Макс впал в странное, похожее на транс состояние. Когда он вышел в Сеть, не используя нейрокоммуникатор, — у него было точно такое же.
      Перед глазами замелькали красные точки — Громов вскоре понял, что это фигурки. Шифр… Символы, цифры, буквы…
      — Пик…
      Символ, изображавший гору, встал на первое место.
      — Четыре тысячи сто восемьдесят семь метров…
      Цифры и буква «м» встали на нужные места.
      — Игла!
      Восклицательный знак замкнул комбинацию.
      Перед глазами Макса развернулось черное, похожее на загрузочную комнату пространство с несколькими архивными папками.
      — Загрузить, — сказал он.
      В тот же момент его затылок пронзила острая боль, похожая на реакцию на первое подключение к нейролингве, но гораздо неприятнее. От болевой точки по голове расходились горячие волны. Громов почувствовал, что вот-вот потеряет сознание…
      Перед глазами замелькали размытые, нечеткие образы. Макс понял, что видит чьи-то воспоминания.
      Знаменитая грифельная доска Аткинса, на которой тот сутками писал мелом формулы, стирал, писал снова…
      На доске было только одно уравнение E = hlR2 = W.
      Роберт обернулся… Макс видел все его глазами. Перед ним стоял доктор Синклер! Директор Эдена выглядел так же, как его привык видеть Громов. Аккуратная седая борода, большие серые глаза, морщины, безупречный костюм.
      — Что это? — спросил он, показывая на уравнение.
      — Энергия постоянна, она идет от независимого источника, перерождается, принимает различные формы, но ее количество всегда постоянно! — Роберт с такой силой ткнул в знак «W», что мел в его руке раскрошился.
      — И что?
      — Нет никакого энергетического кризиса, — глаза Аткинса смотрели только на уравнение. — И никогда не было! Даже вероятности такой не существовало! Все — ложь.
      — Теоретически ты, возможно, прав, — доктор Синклер посмотрел на уравнение. — Но практически мы пока способны добывать энергию из материи, чей список довольно ограничен. Солнечный свет, вода, углеводороды, радиоактивные изотопы… Где ты взял подстановочные элементы для своего уравнения?
      Роберт молча взял со стола толстую тетрадь, сшитую из клеенчатых распечаток. На обложке была надпись: «Общество мертвых ученых».
      Доктор Синклер взял тетрадь в руки, пролистнул и с ужасом посмотрел на Аткинса:
      — Откуда она у тебя, Роберт?
      — Хелена передала. Вы ведь знали.
      Внезапно Макс ощутил, будто в его голове что-то лопнуло, ноги подкосились сами собой, картинка погасла. Последнее, что он услышал, был истеричный вопль Альтера:
      — Хакерская атака!!! Полная блокада всех систем!!!
      Последнее, что увидел Громов, — сдвигающиеся блоки Рободома. Закрылись все окна, кроме одного — в том блоке, где Макс скрутил направляющие…
      — Канал передачи найден, — ровным голосом сообщила система. — Электромагнитый импульс.
      Бело-зеленая вспышка ослепила Макса, ему показалось, что сердце раздулось и лопнуло. Он отключился вместе с Рободомом.

* * *

       10 ноября 2054 года, 10:30:08
       Либерийская промышленная зона
       Штаб-квартира корпорации Brain Gate
 
      — Черт! — Дэйдра едва удержалась, чтобы не швырнуть в погасший монитор один из тяжелых декоративных нефритовых шаров, стоявших на ее столе.
      — Что? Сорвалось? — Савельев повернул голову, отрывая взгляд от пульта управления мультиволновым ретранслятором.
      — Альтер обнаружил, что мы передаем сигнал через мальчишку, и вырубил его, — Дэйдра топнула ногой. — Надеюсь, он спалил ему мозги!
      — Что-то успело скачаться к нам в кэш, — Савельев вывел файл на монитор, — но… Боюсь, толку от этого немного. Та же кодировка, что в блоках, которые ты свинтила в Рободоме. Аткинс пользовался собственным языком программирования. Не думаю, что получится это расшифровать.
      Дэйдра зло поглядела на главного инженера.
      — Извини, у нас за столько лет ничего не получилось, — пожал плечами тот. — Ты поторопилась. Надо было действовать, как я предлагал. Дождаться, пока Громов найдет способ проникнуть в закрытые архивы Рободома, прочитает их, а уже затем снять данные с его собственной памяти.
      — Не так-то просто читать воспоминания, — буркнула Дэйдра.
      Савельев понял, что опрометчиво напомнил профессору МакМэрфи о ее эденском провале, когда она в течение двух лет не могла выудить из памяти Громова ключ к архиву Хрейдмара, где хранился образец омега-вируса.
      Внезапно пульт ретранслятора подал тревожный сигнал, сверху донесся неприятный звук. Подсветка на пульте погасла.
      — Что за черт… — Савельев тронул кнопку перезагрузки.
      Никакой реакции не последовало.
      — Вот гад! — заорала Дэйдра и бросилась к дверям. Инженер побежал за ней.
      Когда они поднялись на поверхность, их ожидало печальное зрелище. Мультиволновой ретранслятор, новейшая разработка корпорации «Микадо», дымил и распространял отвратительный запах горящей оболочки проводов.
      — Рободом отследил сигнал и послал нам резонансный импульс, — объяснила Дэйдра. — Через наш же спутник! Сначала замкнуло антенну…
      — А потом цепная реакция распространилась на всю систему связи, — закончил фразу Савельев, глядя на снопы искр, сыплющиеся из всех трансформаторов на базе.
      — Надеюсь, Громов сдохнет, а Рободом снесут за убийство «спасителя человечества», — прорычала Дэйдра.
      Ветер с моря разогнал едкий дым.
      Идзуми, с удивлением наблюдавший происходящее с холма, активировал свой биофон, чтобы сообщить Буллигану о странном инциденте.

* * *

       24 ноября 2054 года, 18:15:00
       RRZ «Эллада»
       Больница Святого Стефана
 
      Макс открыл глаза и увидел свое отражение… в крышке нейрокапсулы.
      Громов судорожно уперся руками в стекло. На мгновение его охватила паника. Мышцы всего тела напряглись, сердце забилось так, что казалось, вот-вот взорвется, не выдержав нагрузки. В ушах появился противный шум…
      Крышка мягко открылась. Макс услышал писк кардиодатчика, а затем увидел Евгения Климова, который изумленно таращился на открытую капсулу.
      В бокс вбежал дежурный врач.
      — Зачем вы открыли капсулу? — напустился он на Климова.
      — Я… Я ничего не делал, — поверенный развел руками. — Она сама!
      Врач посмотрел на Громова.
      Макс сел, отлепляя от своего тела датчики.
      — Что случилось? — спросил он.
      — Альтер вызвал службу спасения, — Евгений Климов подошел к Громову и как-то странно на него посмотрел. — Он сказал, вы подверглись хакерской атаке. Рободом отключился, и ты вместе с ним.
      — Да, я помню… — Громов приложил руку к голове, затем посмотрел в сторону кардиодатчика, который надрывно пищал.
      Датчик выключился.
      Евгений Климов и врач пораженно уставились на прибор, потом на Громова.
      — Он меня раздражал, — спокойно сказал Макс и крепко сжал руками разламывающуюся от боли голову.
      В реанимационный бокс вошел Отто Крейнц.
      — Привет, Макс, — Отто попытался улыбнуться, но не смог скрыть страха в своих глазах.
      — Здравствуйте, мистер Крейнц, — поздоровался Макс. — Почему вы так на меня смотрите?
      Отто прикусил губу, посмотрел на Климова, потом на Громова.
      — Макс… — Крейнц кашлянул в кулак, — скажи, перед тем как ты потерял сознание… Ты видел что-то странное, необычное?
      — Альтера, — улыбнулся Макс.
      — Это очень серьезный вопрос, — Отто не моргая смотрел в глаза Громову.
      — Ну… — Макс кивнул. — Да. Последнее, что я помню, — это слова системы, что канал передачи обнаружен, затем яркая бело-зеленая вспышка и… я тут.
      Крейнц вздохнул.
      — Одна из секций Рободома не закрылась при попытке герметизации, — сказал он.
      — Да, я… это… Разобрал механизм у одного из блоков на тот случай, если Альтера вдруг опять заглючит, — Макс почесал затылок.
      — Понятно, почему волновой отражатель Рободома не сработал, — недовольно пробурчал Крейнц. — Дэйдра использовала тебя для доступа к архивам Аткинса и… Альтер принял решение отрубить канал, то есть тебя, любой ценой. Тебе больше нельзя там оставаться.
      — Но почему? — не понял Макс.
      — Ты не понял? — Отто стер испарину со лба. — Рободом тебя чуть не убил. Твоя жизнь в списке его приоритетов стоит ниже, чем защита информации, которую Аткинс засекретил и за которой много лет охотится Дэйдра. Ты должен поехать с нами в Эден.
      Макс отвернулся. На мгновение он ясно представил, что смерть — это не конец, а избавление. От всего — головной боли, иска ICA, тоски, связанной с Кемпински… От всего. Сон. Настоящий, вечный сон, без волнений, тревог, чувства обиды, стыда, несправедливости. Абсолютный покой…
      В палату вбежала Дэз.
      Климов мягко взял Отто за локоть и кивнул на дверь.
      — Хотите кофе? — спросил поверенный у технического эксперта.
      — Но я… Мы еще не закончили… — попытался было воспротивиться тот.
      — Здесь прекрасный кофе, — настойчиво повторил Климов, продолжая тянуть Крейнца к выходу.
      — Но…
      — Идемте!
      Евгений подмигнул Максу, выталкивая Отто за дверь.
      Дэз дождалась, пока посетители выйдут, и подошла к Громову.
      — Макс! Я… была здесь все время. Сейчас вот только вышла поесть. А ты очнулся. Надо же, — на лице Кемпински не было и следа холода. Она выглядела испуганной и растерянной. — Как ты?
      — Привет… — улыбнулся Громов.
      Головная боль начала потихоньку растворяться. Макс почувствовал в своей груди тепло. Мышечное напряжение отключилось — тело стало тяжелым.
      — Я приехала сразу, как только узнала, — Дэз тревожно заглянула в глаза Громова и положила ладонь на его щеку, села рядом. — Ты был без сознания две недели. Врач сказал — это чудо, что твое сердце выдержало электромагнитный импульс такой силы. Что произошло? Почему Альтер напал на тебя?
      — Со мной что-то происходит… — Макс опустил голову на плечо Дэз. — Я не понимаю…
      Кемпински обняла его. Громов вдохнул, пытаясь поглубже втянуть и запомнить аромат ее волос. Этот запах постепенно возвращал его к жизни.
      Перед глазами вдруг возникла картинка из детства — его мать идет через большой луг и несет в руках охапку полыни. Макс бежит ей навстречу, чувствуя, как стебли травы и цветы касаются его щиколоток, рук. В этом моменте не было ничего, кроме самой жизни. Ни ожиданий, ни планов на будущее, ни воспоминаний о прошлом… Ничего, кроме опьяняющей радости, которой было так много, что она не помещалась в груди.
      Макс почувствовал, что сухие губы Дэз легко коснулись его лба.
      Он закрыл глаза и… мысли в его голове прекратили существовать. Осталось только чувство. Макс вспомнил, как они с отцом пошли за дровами и не взяли с собой почти ничего. Буран застал их врасплох. Они едва успели забраться в тесную охотничью землянку. Ни еды, ни воды целых три дня. Когда ветер стих и стало можно выйти на поверхность, была ночь — ясная, светлая. На небе огромная белая луна и бриллиантовая россыпь звезд. Громов зачерпнул горсть чистого, голубоватого, искрящегося снега и положил его на сухой, измученный жаждой язык. Глоток талой воды.
      Теперь, когда Дэз поцеловала его, Макс испытал похожее чувство, но во много раз сильнее.
      Сомнения, боль и страх оставили его.
      — Позови Крейнца, — сказал он. — Я готов поехать в Эден.
      Дэз шевельнулась, чтобы исполнить его просьбу.
      — Подожди, — Макс схватил ее за руку и взглянул ей в глаза.
      Он надеялся, что Дэз поймет. Что она поцелует его, как тогда, у залива в Тай-Бэй…
      Но Кемпински просто обняла его за шею. Макс грустно улыбнулся.
      — Прости, — Дэз посмотрела на него. — Я… Я не могу!
      Глаза Кемпински наполнились слезами.
      Макс провел ладонью по ее щеке. Он знал, что будет ждать, когда Дэз его простит. Знал, что его чувство к ней никогда не изменится и никто никогда не будет значить для него столько, сколько Кемпински. Он знал все это, но не знал, как сказать. В его голову через нейролингву были закачаны миллионы слов на разных языках — но самых простых, самых важных, тех, что выразили бы захлестнувшие его чувства, не было… Он словно стал немым. Чувствовал, но ничего не мог сказать.
      Дэз отвернулась, быстро вытерла глаза тыльной стороной руки.
      — Я позову Крейнца, — сказала она, изо всех сил пытаясь говорить ровно, чтобы голос не дрожал.

* * *

       24 ноября 2054 года, 23:53:07
       Токийский хайтек-мегаполис
       Штаб-квартира Бюро
       информационной безопасности
 
      Крейнц, Идзуми, Роджер и Нимура сидели в кабинете Буллигана, ожидая возвращения шефа Бюро из штаб-квартиры Интерпола.
      Буллиган задерживался уже на два часа. Идзуми курил, не обращая внимания на возмущенные взгляды Роджера. Крейнц на своем ноуте несчетный раз просматривал сетевой протокол за 19 октября на 8:45 утра, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, как Максу удалось выйти в Сеть.
      — Все должно быть очень просто, — бормотал он, — просто мы не видим…
      — Там что-то произошло, — вздохнул Нимура.
      Дверь открылась — вошел Буллиган.
      — Привет, — бросил он присутствующим хмуро. — Отключите ваши биофоны и вообще все средства связи, какие есть.
      Подождав, пока его приказ будет исполнен, Буллиган открыл дверь комнаты для совещаний и жестом попросил всех перейти туда.
      Как только участники совещания разместились в тесной комнате, шеф Бюро закрыл дверь, включил полную защиту и сказал:
      — На помощь Интерпола надежды никакой. Сообщить о наших планах Фаворскому — это значит напрямую поставить в известность Алекса.
      — Но… — Крейнц отодвинул ноут. — Нам нужен ордер, чтобы попасть в Brain Gate! Иначе ни одно из добытых нами доказательств не будет признано валидным.
      — Я знаю! — перебил его Буллиган. — Но если будем действовать по закону, через Интерпол, — никаких доказательств не будет вообще. Даже если нам каким-то чудом удастся выбить из Фаворского разрешение на арест информации, к тому моменту, как ордер выпишут, ничего интересного на серверах Brain Gate уже не будет. А мы все лишимся работы. Я подозревал, что между Интерполом и службой безопасности Торговой Федерации нет никакой разницы, но…
      Шеф Бюро сел в свое кресло, на мгновение закрыл глаза и тяжело вздохнул:
      — Простите меня, я не понимал, какому риску подвергаю вас всех.
      — Что произошло? — Идзуми нахмурился.
      — Яков Фаворский собирается предъявить Бюро иск о превышении полномочий, обвинение в промышленном шпионаже и… антисоциальной деятельности. У них есть список всех наших агентов с подлинными идентификационными кодами. Полчаса назад из башни «Нет-Тек» вывезли все оптические накопители, которые мы изъяли из Эдена. Фаворский рассчитывает найти там доказательства сговора между Громовым и Джокером.
      — Вот сволочь, — Роджер покраснел от гнева.
      — Один из наших агентов уже арестован упредительной полицией. Алиса Лиддел. Она предоставляла свои коды доступа в Сеть одному из солдат Джокера. И не просто какому-то рядовому участнику сопротивления, а наиболее вероятному преемнику нашего «врага номер один» — Инферно.
      Роджер издал неопределенный звук, напоминающий глухой стон, и отвернулся.
      — У нас очень мало времени, — глухо произнес Буллиган. — Военные, Интерпол и Торговая Федерация что-то затевают. В коридоре, возле кабинета Фаворского, я видел Савельева — главного инженера Brain Gate. Думаю, «Кибела» была не единственным проектом Дэйдры. Алекс хотел установить диктатуру, и его остановили в миллиметре от намеченной цели.
      — Есть план «Б»? — спросил Роджер.
      — Наверняка, — кивнул Буллиган. — И что-то мне подсказывает: единственная причина, по которой он до сих пор не осуществлен, — это Громов.
      — Поскольку управление Сетью теперь децентрализовано, — задумчиво сказал Крейнц, — они не могут контролировать все информационные потоки. «Аресу» просто не хватает мощности, чтобы сканировать все периферийные серверы, не говоря уж о пользовательских компьютерах. Но если они объединят «Ареса», «Ио» и Рободом, то…
      — У них получится кластер, достаточно мощный для того, чтобы обновить параметры Сети, снова централизовать управление ею и перезагрузить, — закончил фразу Роберт.
      — И тогда в руках Торговой Федерации окажется абсолютная власть. Все информационные потоки плюс полный контроль над техносферой, — Буллиган посмотрел на Крейнца. — Есть идеи, как их остановить?
      — Сколько у нас времени? Хотя бы примерно? — спросил тот.
      — Не знаю. Может день, может месяц, — пожал плечами шеф Бюро.
      — Что Дэйдра хотела в Рободоме? — задумчиво спросил Отто. — Почему так торопилась? Громов сказал, что атака началась сразу, как только ему удалось проникнуть в закрытую область архивных данных. Альтер перекрыл доступ и напал на него только потому, что Дэйдра пыталась украсть информацию оттуда, используя Громова как канал доступа. Но, учитывая ее возможности по считыванию памяти, почему было не дождаться, когда он все узнает, и тогда…
      — Снова уложить в нейрокапсулу и по новой пытаться дешифровать полученные данные? С Громовым у нее это плохо получается, — напомнил Буллиган.
      — Узнаем, как она устанавливает связь с Громовым — может, поймем, что с ним происходит. Надо проникнуть на ее базу, — подвел итог Отто. — Давайте думать, как это сделать.
      — А что с парнем? — поинтересовался Идзуми. — В Рободом ему нельзя…
      — Поместим пока в среду Эдена. Дэйдра не может прямо проникнуть туда. Мы можем на время вообще отключить конвертер. Громов будет находиться в аналоговой среде, это обеспечит ему относительную безопасность, — сказал Крейнц.
      — Олимпиада начинается через две недели. Если Громов не явится, с него будет снят иммунитет. ICA сможет добиваться его заключения под стражу, — напомнил Нимура.
      — Крейнц, отправляйтесь за ним. Возьмите охрану и подумайте, как перевезти Громова так, чтобы в пути Дэйдра не смогла причинить ему вреда.
      — Если перевозить его в нейрокапсуле на самолете Эдена — ему ничего не грозит. Нет сознания, нет и доступа к нему.
      — Пф-ф… — вздохнул Буллиган. — Останется только уговорить его на это. Роджер, будешь сопровождать Громова в Эден.
      — Да, сэр, — Подлюга встал.
      — Стоп, — Буллиган посмотрел вокруг и усмехнулся. — Я рассуждаю так, будто нас еще что-то защищает. Грустно… Учитывая, что мы должны спланировать несанкционированное нападение на штаб-квартиру корпорации, принадлежащей лично Алексу Хоффману… В Эден придется переместиться всем.
      Идзуми допил содержимое своей фляжки.
      — В бункер так в бункер.

       NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW!
 
      Привет, дорогие обезьяне! Рады вам сообщить, что с сегодняшнего дня официально стартовал тотализатор Олимпийских игр.
      Явный фаворит этого года — команда Алекса Хоффмана, она сплошь состоит из профессиональных геймеров-чемпионов. Понятия не имеем, кто сможет с ними тягаться. Разве что Громов преподнесет нам сюрприз. Букмекеры уже выложили на информационном портале своего профсоюза информацию, что в данный момент самые высокие предварительные ставки делаются именно на Громова. Хоффман на почетном втором месте, далеко-далеко позади…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ТАЙНЫ РОБЕРТА АТКИНСА

Технология Биогейт

       25 ноября 2054 года, 10:21:14
       Технопарк Эден
 
      Самолет приземлился.
      Дэз, Чарли, Тайни, Инферно и Евгений Климов вышли на летное поле. Их встретил доктор Льюис.
      — Громов путешествует со свитой? — весело спросил он. — Прогрессивно. Значит, есть надежда, что он все же захочет создать собственную корпорацию? Владеть миром?
      — Мы хотим быть уверены, что с ним ничего не случится, — ответила Дэз.
      — Ой-ей-ей… По-вашему, все только и мечтают, как бы снова запереть его в стеклянном гробу, — доктор Льюис потер руки.
      — Есть опасения, — Инферно снял очки.
      — Наденьте очки снова, дорогой Скай, и будем считать, что я вас не видел, — строго сказал ему доктор Льюис. — Мне не нужны неприятности с упредительной полицией. Ну, где священный саркофаг?
      Профессор киберорганики встретился с недовольным взглядом Кемпински.
      — Простите… нейрокапсула, — исправился он. — Лично я как ученый просто мечтаю поскорее увидеть, на что же теперь способен наш гений. Да не смотрите вы все на меня так! Я единственный человек в хайтек-пространстве, у которого есть идея относительно того, что с ним такое происходит.
      Доктор Льюис с улыбкой поглядел на Евгения Климова.
      Роджер Ли, возглавлявший отряд охраны, осторожно выкатил из самолета транспортировочную нейрокапсулу.
      — Какой загар, — восхищенно вздохнул профессор киберорганики, посмотрев на лицо Макса через кварцевую ударопрочную крышку. — Надо и мне съездить в Элладу на пару недель, когда все это закончится. Отель «Ритц» уже закончил модернизацию своего SPA-комплекса? А? Ученик Спаркл?
      — Не знаю, это в другой части зоны, — ответил Чарли.
      — Жаль, — вздохнул доктор Льюис.
      Четверо агентов катили капсулу в сторону ангара. Роджер Ли неотрывно смотрел на дисплей детектора излучений.
      — Не волнуйтесь, скоро он будет в полной безопасности, — пообещал доктор Льюис. — К подключению все готово. Компьютеру Эдена не надо поддерживать репликации пяти тысяч учеников, так что весь его ресурс к нашим услугам.
      Агенты Бюро вкатили нейрокапсулу с телом Громова в авиационный ангар, к лифту, который вел к шахте.
      Все притихли. Чарли и Тайни выглядели напряженными. Дэз, напротив, с любопытством разглядывала внутреннее устройство Эдена.
      Спаркл подошел к ней и тихо спросил:
      — Ты помнишь, как вышла из среды Эдена и очнулась в капсуле?
      — Угу, — кивнула Дэз.
      — Кто тебя вытащил? Ты не говорила, — Чарли внимательно смотрел на Дэз.
      — Джокер, — спокойно ответила та.
      — Джокер? Сам?! — изумился Спаркл.
      — Это долгая история. Не сейчас, — сухо ответила Дэз и отвернулась.
      Инферно внимательно наблюдал за ней и Спарклом.

Дневник доктора Павлова

       25 ноября 2054 года, 23:40:32
       Технопарк Эден
 
      Сегодня доктор Льюис сказал, что не делает пластических операций по одной-единственной причине: лицо — отражение его судьбы. Когда он смотрит в зеркало, хочет видеть там свой жизненный опыт, достижения, успехи, потери, а не чужую искусственную маску. Я страшно разозлился, когда услышал все это. Потому что сам так думаю. Я бы никогда и ни за что не расстался со своим собственным лицом, если бы не Роберт. Я хочу знать, что с ним случилось на самом деле, а когда узнаю — найду виновных и накажу. Что будет потом, мне все равно. Моя жизнь оборвалась пятнадцать лет назад, и я не вижу ни единого повода начинать ее заново. Мне не жаль мир, который мелькает перед моими глазами. Должно быть, то, что древние философы называли душой, — умирает при заморозке. Остается только тело, которым движут самые простые инстинкты — голод, гнев…
      Чтобы просканировать нервную систему Громова и найти объяснение странным вещам, что творятся вокруг него в последнее время, Макса пришлось снова подключить к среде Эдена. Главный компьютер технопарка и его генералка «Дженни» — наша последняя надежда. Только они до сих пор не подконтрольны Торговой Федерации или военным и обладают достаточными возможностями для нейронного сканирования такого уровня, какой необходим в случае Громова.
      Дэз Кемпински неотступно следит за каждым нашим шагом, и я готов поклясться: если ей только покажется, что мы пытаемся использовать ее друга в своих целях, ни один из нас не вернется из Эдена живым. Ее преданность невероятна. В то же время я бы не рискнул поставить знак равенства между ее отношением к Громову и словом «любовь». Это странная смесь из дружбы, безграничного самопожертвования и веры.
      Первичное сканирование не выявило никаких инородных предметов в теле Громова, кроме стандартного биофонного чипа. Мы просканировали его несколько раз, но не обнаружили ничего подозрительного. А подозрительное, вне всякого сомнения, должно быть.
      Со слов самого Громова, в последнее время у него появились странные способности:
      — он может входить в Сеть (устанавливать нейронное подключение с полным сохранением всех чувств), не используя никаких стандартных приспособлений — ни контактов, ни конвертера. Происходит самопроизвольная синхронизация его мозговых волн с сетевыми;
      — управлять генеральными программами суперкомпьютеров — главный компьютер Эдена слушается его так же, как Рободом, по той же схеме. «Дженни», как и Альтер, считает Громова одним из внутренних устройств.
      Доктор Льюис уверен, что перед нами — результат применения технологии биогейт. Однако кто довел ее до такого совершенства, «установил» в Громова и как это вообще оказалось возможно — неизвестно.
      Все как-то связано с Робертом. Поведение Альтера, история с Рободомом говорят сами за себя. Я мучительно пытаюсь найти ключ к этой загадке. Каждый день изобретаю новые способы тестирования, сканирования, интерпретации полученных данных. Все бесполезно…

* * *

       25 ноября 2054 года, 12:01:34
       Технопарк Эден
 
      Виртуальная среда Эдена идеально подходила для совещания, которое собрал Буллиган. Отто Крейнц ностальгически разглядывал знаменитый кабинет доктора Синклера. Ковры, антикварная мебель, витражи и «львиное» кресло.
      Генералка Эдена добавила к обычной обстановке большой круглый стол. Буллиган сел рядом с доктором Синклером. Доктор Льюис справа от Буллигана. Далее Отто Крейнц, Идзуми. Рядом с инспектором неслышно появилась репликация Айи Хико. Создательница нейролингвы выглядела осунувшейся, бледной и очень встревоженной.
      Буллиган повернулся к доктору Льюису.
      — Здравствуйте все. Энджил совместно с доктором Синклером и… еще одним человеком провел ряд исследований поведения Громова в последнее время. Пожалуйста, послушайте, что они обнаружили.
      Доктор Льюис встал.
      «Дженни» моментально сгенерировала для него монитор — прозрачную медиаматрицу, на которой стали появляться цифры и фотографии.
      — Мы не нашли у Громова никаких инородных тел — вроде чипов, которые Бюро имплантирует своим агентам для хранения и передачи информации, — начал он. — Тогда я решил исследовать изменения, которые произошли в ДНК Громова. «Дженни», картинку.
      На мониторе появилась спираль ДНК. Доктор Льюис тронул один из ее участков.
      — «Дженни», дай картинку отдельной молекулы, — попросил он.
      На экране появилась молекула ДНК.
      — Всем здесь сидящим, возможно, кроме инспектора Идзуми, известно, что главная загадка молекулы ДНК, которую мы не смогли понять до сих пор, — это вот эти большие белые пятна. Долгое время их считали просто мусором, но потом убедились, что эволюция мусора не копит. Она от него избавляется. А это, — он показал на одно из белых пятен, — скорее «полуфабрикат», резерв для будущего мутагенного скачка. Вся информация о человеке записана в ячейках молекулы, как на диск, но на некоторых дорожках запись как будто бы отсутствует, — сказал доктор Льюис. — А теперь смотрите. «Дженни», миллионное увеличение.
      «Дженни» дала увеличение одного из белых пятен. Теперь было видно, что внутри него будто россыпь черных мелких зерен.
      — В геноме человека существует огромное количество молекулярных остатков вирусов, которые, однажды попав в него, закрепились и встроились в основную структуру, — доктор Льюис показал одно из темных пятен. — Разумеется, все это выглядит не так, я просто попытался упростить картинку до уровня схемы. Что я хочу сказать? Механизм, когда геном вируса встраивается в геном хозяина, существовал всегда. Это не является чем-то принципиально новым. Пятьдесят лет назад в геноме дрозофилы был впервые обнаружен полностью встроенный в его структуру геном бактерии-паразита Wolbachia. То есть геном одного существа фактически содержал информацию о двух разных. Бактерия регенерировалась в цитоплазме клеток хозяина — дрозофилы и очень тонко регулировала размножение, развитие и, что самое главное, эволюцию хозяина. Мы до сих пор не знаем, какие из вирусов оказали влияние на нашу эволюцию, а какие нет. Одно можно сказать точно: наше зрение, прямохождение и способность создавать устойчивые моногамные пары на основе взаимной любви являются результатами резких мутагенных скачков, которые происходят каждые несколько миллионов лет. Так вот… Возможно, сейчас мы находимся на пороге именно такого скачка. Его причиной являются техногенные изменения последних двухсот лет. Роль природных условий ныне заменили социальные и технологические. Сеть — гораздо более глобальное изменение, чем простая перемена климата. Иными словами, среда потребовала от биологии человека изменений. И они происходят! Ибо единственное отличие человека от всех прочих видов — поразительная чувствительность к необходимости мутаций и наличие механизма, — профессор киберорганики показал на белое пятно внутри молекулы ДНК, — способного к быстрому, в рамках одного поколения, изменению своего генокода.
      Доктор Льюис обвел взглядом присутствующих. Все напряженно молчали.
      — Используя древний мутагенный механизм, благодаря которому геном человека уже содержит генетические фрагменты биологических вирусов, омега-вирус встроился в ДНК Громова на молекулярном уровне, — доктор Льюис посмотрел на доктора Синклера, — сообщив тем самым организму Громова часть своих свойств. А именно — способность находиться как в биологической среде, так и в цифровой. Наш мозг воспринимает его как человека, а искусственный интеллект Рободома или главного комьютера Эдена — как составную часть машины. Они видят его как карту памяти с собственной программной оболочкой, которая наделена всеми адаптивными свойствами человеческой психики.
      Буллиган сложил руки на груди и откинулся назад, пытаясь осмыслить сказанное профессором киберорганики.
      Крейнц кашлянул в кулак, пытаясь прийти в себя.
      — Хорошо… — произнес он. — Но тогда почему все остальные люди, которые были заражены омега-вирусом через Сеть, этих свойств не получили?