Эштон - Женитьба повесы

– Нет, мистер Розмур! Я восхищаюсь вашей честностью. Когда мне пришлось несладко, я нашла в вас понимание и поддержку. Мне следует отплатить вам тем же.

Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, и от уголков его глаз побежали веселые лучики.

– Мне кажется, мы станем большими друзьями, леди Бренна Маклахлан из Гленброха.

– Надеюсь, мистер Розмур. Мне бы этого очень хотелось.

Послышались чьи-то шаги. Мистер Розмур обернулся на тропинку, по которой они только что шли. Яркое солнце слепило глаза, и он сложил козырьком ладонь:

– Вижу, возвращается Джейн. Долго же ее не было! Бренна тоже прикрыла глаза ладонью.

– Надеюсь, она смогла найти сумочку.

Мисс Розмур как будто прочитала ее мысли. Женская фигурка на тропинке вскинула вверх руку. Пропажа висела на тонком запястье. Бренна помахала рукой в ответ, а потом повернулась к Колину:

– А что касается вашего непристойного вопроса, то оно сохнет отдельно.

– Отдельно? – Его брови поползли вверх.

– Платье. Я его снимаю.

Она не могла сдержать торжествующей улыбки – так он был озадачен. Джейн поднялась на мостик и подошла к ним.

– Ну? – Мисс Розмур смотрела то на брата, то на Бренну. Было заметно, что мистеру Розмуру с трудом удается сохранять самообладание. – Я что-то пропустила?

– Совсем немного, – ответила Бренна, выдерживая взгляд его серо-голубых глаз. Внезапно его взгляд потемнел, обегая ее фигуру с головы до пят и снова вверх. Кокетство и женские уловки были совершенно чужды Бренне. Но сейчас она почувствовала себя женственной и привлекательной, как никогда раньше. Несомненно, все дело было в том, как он смотрел на нее. Бренна окинула взглядом свое платье, из тонкой ткани, с богатой вышивкой, и вдруг впервые за все время, проведенное в Лондоне, осталась довольна увиденным. Как хорошо, что она больше не носит практичных шерстяных платьев! Как приятно, что ею восхищаются!

Ее сердце пустилось галопом, ладони сделались влажными. Боже! Он ей нравится. Ужасно нравится. Он достаточно хорош собой и не считает ее глупой или фривольной. И от того, как он смотрит на нее, просто голова идет кругом. Бренна почувствовала, что едва стоит на ногах. Не похоже на девичью влюбленность, которую она испытывала в юности. Земное чувство, идущее из глубин естества.

Бренна яростно старалась прогнать неприличные мысли. Не будь дурой, ругала она себя! Вспомни, с каким легкомыслием он рассуждал об огораживании. Нет, из этого ничего хорошего не выйдет. Англичанин, и этим все сказано.

Колин рассеянно поглаживал бакенбарды, не в силах отогнать видение – Бренна лежит на камнях в одном нижнем белье. Черт возьми, разве она не понимает, какой эффект на мужчин производят подобные заявления? Да, наверное, не понимает. Это же невинная девушка, напомнил он себе, пытаясь отвлечься от игривых мыслей.

– Итак, леди, – наконец сумел выговорить он, – не продолжить ли нам прогулку?

Девушки подхватили его под руку. Шагая между сестрой и Бренной, он повел их к спуску, а затем по широкой извилистой аллее, обсаженной деревьями.

– Не понимаю, как я могла забыть сумочку, – говорила Джейн. – Никогда не отличалась забывчивостью. К счастью, она была именно там, где я ее оставила. Надеюсь, в мое отсутствие Колин не позволил себе ничего лишнего. Ты ведь не повалил ее на траву еще раз?

Только этого не хватало! Колин поморщился.

– На сей раз обошлось, мисс Розмур, – улыбнулась Бренна. – Уверяю вас, он вел себя как безупречный джентльмен.

– Видишь, Колин? Быть джентльменом не так уж трудно.

– Придержите язычок, Джейн Розмур. Мало у меня неприятностей? Так еще собственная сестра намекает на то, что я не джентльмен.

Колин всего лишь дразнил ее, но в душе у него опять заскребли кошки. Он ведь слышал, как сплетничали о нем в буфетной, некоторые даже не считали нужным говорить потише. И у этих сплетниц хватило бесстыдства последовать за ними. В точности как львицы, которых влечет запах крови.

Он-то надеялся, что произошедшее в клубе постепенно забудется и через несколько недель никто ничего не вспомнит. В гостиных будут смаковать новые скандалы. Однако выходило как раз наоборот. По словам Люси, злые языки работали все усерднее. Ему припоминали прошлые прегрешения, украсив их новыми подробностями. Сплетни приобретали просто-таки эпический характер. Теперь он был не просто мошенник. Его заклеймили как распутника, негодяя, даже пьяницу. Наглая ложь!

При встрече на улице старые друзья проходили мимо, едва удостоив Колина парой слов. Дамы воздерживались приглашать его на званые вечера. Гнев и обида стали его постоянными спутниками. Вот и сейчас он ощутил болезненный укол в сердце.

Он должен доказать свою невиновность и разоблачить происки недругов! Иначе жизнь станет невыносимой. Пройдет время, и он защитит свое имя и восстановит честь.

Однако что за игру затеяла Джейн? Она ведь знает, что его репутация погибла и его не принимают в свете. Тем не менее она провоцирует его ухаживания за Бренной, положение которой в обществе тоже не назовешь прочным. Не стоило давать ей повод составить ему компанию. Это Неприлично! Она слишком плохо знает свет, его привычки и обычаи, чтобы судить о последствиях своего опрометчивого решения.

– Мне нужно идти, – выпалил Колин, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Он был очень недоволен собой.

– Не глупи. – Джейн принялась увещевать брата, вцепившись ему в руку. – Я слышала, что они говорят. Неужели ты позволишь им испортить такой чудесный день?

Колин ничего не ответил, щурясь на солнце. Аллея делала крутой поворот, выходя к каналу Лонг-Уотер.

– Пройдемся вдоль канала? – спросил он, пытаясь казаться беспечным, хотя чувство обиды грозило ухудшить его.

– Чудесная мысль, – отозвалась Джейн с явным одобрением. – Посмотрите, там впереди леди Уэллсли. Возможно, мне придется немного задержаться. Я должна кое-что с ней обсудить, но вы можете идти дальше. Встретимся на обратном пути.

– Да уж, ты любишь выражаться прямо, никакой деликатности, так, Джейн? – прошептал Колин, склонившись к уху сестры. Она только усмехнулась в ответ. – Зря стараешься, – добавил он.

Не говорить же сестре, что у него начинает закипать кровь от одной мысли о свидании с Бренной наедине. Черт побери!

Что еще, способное подхлестнуть его игривое воображение, расскажет наивная девушка? Он должен выбросить ее из головы, иначе сойдет с ума. Ни разу в жизни не доводилось Колину испытывать столь нечестивый интерес к невинной девушке. К тому же она скоро, будущей осенью, вернется в Шотландию, напомнил он себе. И ей незачем губить себя, водя с ним знакомство. И это совсем не та женщина, на которой ему следует жениться. Пусть даже она его привлекает, так что с того? Она только и говорит, что о возвращении домой, о жизни в Шотландии.

Проклятие, он теряет рассудок! Совсем недавно Колин полагал, что любит Онорию, думал просить ее руки. И вот не прошло и недели, как он кружит вокруг загадочной шотландской девы, как гончая, вынюхивающая дичь. Может быть, он действительно распутник?

Несколько минут прошло в молчании. Наконец Колин осмелился заглянуть девушке в лицо, затененное оборкой соломенной шляпки. От прогулки ее щеки порозовели, как цветочный лепесток. Сияющие глаза казались огромными под плотной завесой густых ресниц. На губах играла улыбка, и на щеке образовалась восхитительная ямочка. Черты ее лица казались бы вполне заурядными, если бы не сияющие глаза необычного цвета. Разумеется, ревнители моды презрительно поморщились бы при виде веснушек, усеивающих ее нос. Колину, однако, ее лицо казалось восхитительным. Не было смысла это отрицать. Конечно, Бренна не поражала красотой, и свет вряд ли назвал бы ее несравненной. Тем не менее она была прехорошенькой – такая свежая, безыскусная. Ее лицо выдавало ум и чувствительность – он не мог точно определить, в чем тут дело, но не сомневался, что в ней есть и то и другое И ему это нравилось, черт возьми!

– Вы закончили, мистер Розмур? – по-прежнему улыбаясь, спросила она, ни на миг не отрывая взгляда от дорожки.

Колин удивленно вздрогнул, захваченный врасплох:

– Что именно?

– Рассматривать меня, что же еще.

– Не уверен, что понимаю вас.

Неужели он себя выдал? Даже если так, то большинство английских мисс не осмелились бы об этом заговорить.

– Что ж, раз вы не поняли...

– Нет... то есть, я хочу сказать, вы, наверное, оставили в Шотландии немало разбитых сердец?

– Ах нет, сэр! Ни одного, – честно призналась Бренна, ее застенчивость как рукой сняло.

– Едва могу в это поверить!

– Боюсь, это правда. У меня никогда не было желания кокетничать. Да и свободного времени недостаточно. Управлять поместьем – не так легко, знаете ли.

– Но большинство женщин мечтают о замужестве. Судя по разговорам, которые ведет моя сестрица, женщин это занимает намного больше, чем следовало бы.

– Что ж, в один прекрасный день, когда придет время, я выйду замуж. В Лохабере есть мужчины, которых я уважаю, которых знала всю жизнь. Они будут счастливы присоединить Гленброх к своим владениям. Это мужчины, которые работают на своей земле, мистер Розмур, как и я. Мы не можем проводить время в праздности, предаваясь легкомысленным ухаживаниям, до которых англичане большие охотники. – Тон у нее был веселый, шутливый, даже когда она бранила его. – Но когда-нибудь... – Она пожала плечами. – А как вы, мистер Розмур? Уверена, на вашем счету немало побед.

– Проведите день в любой из гостиных Мейфэра, и вам расскажут, что я разбиваю сердца дюжинами. – Колин покачал головой. – Могу только мечтать об этом. Большинство девушек воспринимают меня как брата. Со мной можно танцевать, поверять мне секреты, в то время как их любовь достается тем самым распутникам и повесам, которых они сами же ругают. Вот так!

– Тогда почему о вас рассказывают то, чего нет на самом деле?

– Потому что высший свет предпочитает скандалы правде. Скандалы приводят великосветских особ в восторг. Они изобретают невероятную ложь, чтобы выделиться среди себе подобных. Кстати, в данный момент я – главный герой сплетен, просто фаворит. Я, видимо, должен чувствовать себя польщенным. Бренна покачала головой:

– Наверное, мне никогда не понять англичан.

– Разве англичане так уж сильно отличаются от шотландцев?

– Возможно, в Эдинбурге тоже плетут интриги, не знаю. Но люди в Лохабере умеют проводить время получше. Мы трудолюбивы, и у нас есть чем занять ум.

– Мне кажется, вы лукавите. Человеческая природа везде одинакова, знаете ли.

– Это так, но всему виной праздность и отсутствие разумного занятия. Мне кажется, англичане слишком погрязли в праздности и лени. По крайней мере обитатели Мейфэра.

– Такие, как я, хотите вы сказать?

– Нет, я не имела в виду... то есть я уверена... – Колин еще ни разу не видел ее такой взволнованной. – Вы должны меня извинить, мистер Розмур. Я сказала, не подумав.

– Не нужно извиняться, леди Бренна. Вы правы. Хотите знать, как я провожу день, живя в городе? Встаю после десяти, иногда вообще не раньше полудня. За кофе читаю газету, а потом лакей помогает мне одеться. День я провожу в клубе. По крайней мере проводил. Теперь меня исключили из членов клуба. – Колин опять почувствовал вспышку гнева. Ему стало трудно дышать, и он ослабил узел галстука. – В пять часов пора на конную прогулку по Роттен-роу, только затем, чтобы не отставать от моды. Вечера проходят в погоне за наслаждениями. Балы, званые вечера, приемы. Иногда опера или театр. Потом, может быть, карточный салон, партия-другая в карты. Бутылка бренди – ну, скорее, джина, – прежде чем я вернусь к себе. А если повезет, утром в своей постели я обнаружу незнакомую женщину и буду гадать, как она сюда попала.

Колин услышал ее возмущенный вздох, но тем не менее продолжал:

– Вот, моя дорогая, как я провожу дни в Лондоне. Чудесно, не так ли? У вас есть более яркий образчик бездельника?

Только теперь он заметил, что они давно остановились и стоят на берегу канала, глядя друг на друга. Он поднес руку к виску, с отвращением заметив, что рука дрожит.

– Вы должны меня простить, леди Бренна. Я не имел права говорить с вами в таком тоне.

– Ничего, мистер Розмур, поделом мне. Кто я такая, чтобы читать вам наставления? Вы могли счесть меня сварливой моралисткой.

– Моралисткой? Нет. – Он взял ее руку. – Вовсе нет.

– Я должна была думать, что говорю. Я все время забываю... То есть вы так отличаетесь от остальных – Хью и прочих джентльменов, с которыми меня знакомили. – Бренна перевела взгляд с его касторовой шляпы на носки его сапог. – Несмотря на вашу наружность, – добавила она.

Робкая улыбка наконец озарила ее лицо. В ту же минуту Колин почувствовал, как спадает напряжение в его теле, и ему тоже захотелось улыбнуться.

– Что бы это значило? – спросил он, выпуская ее руку.

– Ну, взгляните на себя! Ни морщинки на брюках. Ваш галстук завязан... Я даже не могу понять, что это за узел. Похоже, вы тренировались часами. – Она посмотрела вниз, на его ноги: – Ваши сапоги блестят как зеркало, так их начистили. И говоря по правде, ни один мужчина в Лохабере не отправится гулять, надев фрак и жилет в такой теплый день, как сегодня.

– Вот как? – удивился Колин. – А на себя вы смотрели?

Бренна окинула взглядом свое платье, расправила складки юбок.

– Знаю, я выгляжу смешно. Платье для прогулок – вот как это называется. Бывают утренние платья, платья для прогулок, костюмы для верховой езды. Особое платье для каждого случая. Впрочем, вот это платье красивое.

– Очень, – согласился Колин. – И смотрится еще лучше от того, что его надели вы.

Бренна пропустила комплимент мимо ушей.

– Подумать только, раньше я думала, что простое шерстяное платье – это все, что нужно женщине.

– Должен заметить, я рад, что вы переменили мнение на сей счет.

Колин снова взял ее руку в перчатке, поглаживая ладонь сквозь тонкую лайку.

Бренна, как загипнотизированная, смотрела на их сцепленные руки и молчала.

– Бренна? – Ее имя само слетело с его языка. Наполнявшие парк звуки вдруг отступили, стали просто неясным шумом где-то вдалеке. Он не замечал ничего вокруг, следя, как она облизнула губы кончиком языка. Потом она подняла взгляд, их глаза встретились, и он вдруг понял, что ему нечем дышать.

– Да, Колин? – переспросила она. Ее голос звучал хрипло и низко.

– Вот вы где!

Колин, как ужаленный, бросил руку Бренны и повернулся к сестре. Он с трудом перевел дух. Джейн широко улыбалась, подходя к ним рука об руку с леди Уэллсли.

– Я хотела познакомить Брен... леди Маргарет с леди Уэллсли, – весело сказала Джейн. Колин, однако, заметил, что сестра подозрительно переводит взгляд с него на Бренну и обратно.

Они что-то видели? Или, что еще хуже, слышали? Ведь он чуть было не поцеловал Бренну. Более того, ему хотелось схватить девушку в объятия прямо тут, на берегу канала, и целовать, пока у нее не закружится голова и она не ухватится за него в отчаянной попытке не упасть, шепча его имя снова и снова.

Он заставил себя взглянуть на Бренну. Вот она скромно стоит, сложив перед собой руки, пока сестра представляет ей леди Уэллсли. Невинна и чиста, как ангел. Он впервые видит такую непорочность. Боже, он действительно развратный человек. Он несет ей погибель.

– Надеюсь, вы извините меня, леди.

Не говоря больше ни слова, он повернулся и зашагал прочь – как можно дальше от Бренны. Но Колин понял, что способен отдать все, лишь бы остаться рядом с ней навсегда!

Глава 6

– Вы хотели меня видеть? – спросила Бренна, останавливаясь в дверях салона. Ее мать сидела на обитом ситцем стуле возле камина, рядом стоял отец, опустив руку ей на плечо. Бренна почувствовала, как ее ладони увлажнились, и ей пришлось вытереть их о юбку. Сердце тревожно забилось – что-то ее ждет? Она чем-то их рассердила?

– Пожалуйста, садись, моя дорогая. – Отец указал ей на диван, стоявший прямо напротив.

Бренна кивнула и села, стиснув руки на коленях, дурные предчувствия одолевали ее. Мать взглянула на отца. Деликатно кашлянув, он начал:

– Итак, начнем. Твоя мама сообщила, что ты провела день в Сент-Джеймс-парке в компании мисс Джейн Розмур.

– Это так. Мне очень понравилась эта девушка, сэр.

– Да-да, разумеется. Но мне сказали, что там был также брат мисс Розмур, мистер Колин Розмур. Он сидел с вами в буфетной и сопровождал на прогулке.

– Действительно. – У Бренны внезапно похолодели руки. – Нас познакомили на вечере у леди Брэндон.

Это было не совсем так. Формально их никто друг другу не представлял, но Бренна решила, что не стоит посвящать родителей в подробности их первых встреч – хоть в гостиной их дома, хоть в саду леди Брэндон. Она подозревала, что это вряд ли сочтут приемлемым.

– Хорошо, дорогая. Но знаешь ли, первое впечатление часто бывает обманчивым. Боюсь, он не настолько джентльмен, каким, возможно, кажется. Молодой Розмур частенько грешил необдуманным, необузданным поведением, но на сей раз он зашел слишком далеко.

– Слишком далеко, – вмешалась мать, сурово поджав губы. – Подумать только, такая хорошая семья, связи, и...

– Все, что говорят о нем, – неправда. – Бренна порывисто вскочила с дивана, сжав руки в кулаки. – Мистер Розмур – человек достойный.

– Кто это говорит? – спросила мать. – Мисс Розмур? Конечно, она принимает сторону брата.

– Нет, мисс Розмур ничего подобного не говорила, но Колин сказал...

– Колин? – вскричал отец, его лицо покраснело. – Маргарет, он морочил тебе голову?

Мать откинулась на спинку стула, судорожно обмахиваясь веером:

– Боже, где мои нюхательные соли?

– Нет, сэр! Разумеется, он не морочил мне голову. Он джентльмен во всех отношениях.

– Джентльмен? Да неужели?

Мать выпрямилась на своем стуле, бросив веер на колени.

– А он рассказал, как его выкинули из клуба «Уайте»? И что его поймали с поличным, когда он пытался надуть герцога Гластонбери с помощью припрятанной карты? И что в Лондоне ни одна уважающая себя семья не станет его принимать?

– Да, но...

– Никаких «но», Маргарет, – перебила мать. – А тот случай на Ковент-Гарден на прошлой неделе, об этом он тебе рассказал? Как лорд Мэндвилл едва успел вытащить мистера Розмура из грязного кабака, прежде чем тот соблазнил жену кабатчика? Хорошо, что вмешался Мэндвилл. Иначе мистер Розмур рисковал очутиться на рассвете на лугу под прицелом пары пистолетов оскорбленного мужа. Уверена, об этом он не заикнулся, не так ли?

Бренна понурилась. Она была сбита с толку. Неужели это правда? Как же такое может быть? Она вдруг поняла, что всем сердцем надеется, что это ложь. При мысли о том, что Колин был с другой женщиной, у нее что-то обрывалось внутри. Почему? В конце концов, они едва знакомы. Разве можно привязаться к человеку за столь короткое время? Неужели все-таки он стал ей небезразличен? Что ж, пусть так. Главное – нужно положить этому конец сейчас, пока не стало слишком поздно, пока она не выставила себя на посмешище.

– Нет, об этом он не рассказывал, – наконец призналась она, стараясь успокоить бурю чувств, чтобы голос звучал твердо.

– Мистер Розмур – мошенник и лжец, человек без чести и совести. Одним словом, негодяй. – Отец покачал головой. – Не знаю, что за игру затеял этот подлец, пытаясь подружиться с тобой. Ты даже называешь его по имени!

– Полагаю, дело тут в ее приданом, – вставила мать, презрительно скривив губы. – Я слышала, его дела идут не лучшим образом.

Отец согласно кивнул. Его лицо пошло красными пятнами.

– Весьма вероятно. По моим сведениям, он почти разорен. Пьянство, дебоши – на это ушло целое состояние.

Бренна ахнула. Почти разорен? Неужели все настолько плохо? Значит, его интерес – всего лишь попытка завладеть ее приданым? Щеки девушки заалели от негодования. Что за наивность! Нет, услышала она голос рассудка, не может быть. Наверняка есть другое объяснение.

– Ты немедленно прекратишь всякое общение с этим человеком. – Голос отца был подобен грому. – Я понятно выражаюсь, Маргарет?

Разве может она поступить так, как они требуют? Или она сильно ошиблась в Колине Розмуре?

– Ответь отцу, Маргарет, – потребовала мать.

– Я... полагаю, да, – произнесла она, запинаясь. Похоже, у нее нет выбора. По крайней мере пока она живет под их крышей и покровительством. – А мисс Розмур? Уверена, она не может отвечать за недостойное поведение брата.

Мать взглянула на отца, тот кивнул.

– Мисс Розмур пользуется особой любовью в свете. Вряд ли похождения брата отразятся на ее положении в обществе. Да, ты можешь дружить с ней, любой ценой избегая общения с ее братом. – Мать сверлила Бренну суровым взглядом. – Ты должна дать слово.

Бренна поняла – необходимо уступить желанию родителей. В горле образовался противный комок. Она с трудом выговорила:

– Да, леди Дан... мама.

Отец хлопнул в ладоши. Очевидно, он был рад, что дело уладилось. Гнев остыл, напряжение спало. Похоже, отец действительно сильно волновался из-за нее.

– Что ж, отлично! Прекрасно. Вы извините меня, мои дорогие. Я буду у себя в кабинете.

Натянуто улыбаясь, он подошел к дочери, смущенно похлопал ее по плечу и вышел.

Мать встала, сделав Бренне знак следовать за ней.

– Маргарет, тебе следует принарядиться. Брат пригласил к обеду гостя, и я хочу, чтобы ты выглядела красавицей. – Она помолчала, строго глядя на дочь. – Вероятно, лучше всего надеть сапфирово-синее шелковое платье.

– А что это за гость, ради которого я должна одеться столь изысканно?

– Лорд Томас Синклер, средний сын герцога Эстона. Прекрасно воспитанный молодой человек. Хью находит его в высшей степени приятным. Пятнадцать тысяч фунтов в год, говорит Хью, ни фартингом меньше. – Улыбнувшись, мать взяла дочь за руку. – Лорд Томас просто жаждет с тобой познакомиться.

– Думаю, мы не станем его разочаровывать, – тихо сказала Бренна. С тяжелым сердцем отправилась она на поиски горничной.

Спустя несколько часов Бренна с тяжелым вздохом выбралась из своего сапфирового платья.

– Осторожно, мисс. Вы порвете подол, если наступите. – Хмурясь, горничная подняла с пола ворох мягкой синей ткани и осторожно расправила смятое платье.

Бренна подошла к туалетному столику и принялась с ожесточением вытаскивать из волос многочисленные шпильки, украшенные крупными жемчужинами. Одна за другой они падали на мраморную столешницу. Пряди волос мягко ложились на обнаженные плечи.

– Дайте я помогу, мисс.

Селеста потянулась к лежащей на столике щетке в серебряной оправе.

– Я сама справлюсь.

Глядя, как вытянулось лицо горничной, Бренна тут же пожалела о своей резкости.

– Вы должны простить меня, Селеста. Я не хотела кричать на вас. Ложитесь спать, – добавила она мягко. – Я сама надену ночную рубашку.

Селеста присела в неуклюжем реверансе:

– Как скажете, мисс.

– Спокойной ночи, Селеста, – сказала Бренна. Она встала и взяла девушку за руку. Селеста была служанкой невысокого ранга, кажется, ее взяли из прачечной и лишь недавно возвысили до горничной. Бледно-голубые глаза под пшеничными бровями рассматривали Бренну с любопытством. Она выдернула руку.

– Спокойной ночи, мисс.

Покачав головой, Селеста вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Бренна опустилась на мягкое сиденье стульчика перед зеркалом. Обессиленно вздохнула – вот бы забыть этот неприятный вечер! Она взяла щетку и принялась водить ею по волосам, глядя на собственное отражение в зеркале. Серебряная ручка приятно холодила ладонь. Лицо в зеркале выглядело усталым и напряженным, губы плотно сжаты. Да, вечер никак нельзя было назвать приятным.

О, лорд Томас Синклер был достаточно любезен! Безупречные манеры, весь внимание. К тому же он был красив. Возможно, слишком уж красив! Но что-то волчье проскальзывало в его улыбке, глаза сверкали так плотоядно, что ей становилось не по себе. Во время обеда Бренна несколько раз замечала, что он не отрываясь смотрит на нее – жадным, жарким взглядом. Как будто... как будто она уже принадлежала ему. Ясно, что это была идея брата – отдать ее лорду Томасу Синклеру.

Когда наконец лорд Томас решил уйти, он взял руку Бренны и поднес ее к губам. Его пальцы поглаживали ей ладонь, и в этом движении Бренне почудился намек. Она удивленно посмотрела на него, и он подмигнул ей в ответ. Или что-то еще почудилось ей в его взгляде, чего, к счастью, она не поняла.

Несомненно, они с Хью сговорились. Бренна смотрела, как брат вышел за гостем в переднюю, и там они тихо переговаривались, а потом вдруг громко расхохотались, как будто один рассказал другому очень забавную шутку. Стоя на лестнице, Бренна отчетливо услышала, как брат сказал:

– Ну, не говорил ли я тебе, что она именно в твоем вкусе?

Она бросилась наверх. Ей совершенно не хотелось слышать, что ответит его противный дружок.

Бренна швырнула щетку на стол, и та громко ударилась о мрамор столешницы. Девушка поморщилась. В его вкусе? Чепуха. Что ему о ней известно? Даже собственный брат почти ничего не знает о ее истинном характере, интересах, увлечениях. Рассказы о том, как она жила в Гленброхе, совершенно не интересовали Хью. По его мнению, жизнь Бренны началась в тот самый день, когда она прибыла в Данвилл-Хаус.

Она встала, задумчиво обошла комнату и присела на краешек кровати. Кошка Гера вылезла из-под кровати и принялась тереться о голые лодыжки хозяйки. Бренна взяла кошку и усадила к себе на колени. Кошка громко замурлыкала.

– Ох, Гера! Я уверена, что Колин Розмур понимает меня лучше, чем собственный брат.

Произнесенная вслух мысль испугала Бренну, ее щеки зарделись. Но ведь это. правда! Просто, как божий день. Если бы мистер Розмур подмигнул ей, желая спокойной ночи, она сочла бы это забавным, но никак не оскорбительным. Это была бы шутка, никакого распутства или непристойности.

Потом Бренна вспомнила предостережение родителей, и это отрезвило ее разгоряченное воображение. Отец назвал мистера Розмура лжецом. Он чуть не соблазнил жену кабатчика! Да еще в Ковент-Гарден, между прочим. Бренна уже достаточно хорошо знала Лондон и его окрестности . Порядочный джентльмен еще сын виконта обойдет это место стороной. Не дай Бог, обнаружится, что он там бывает! В богатых районах Лондона достаточно пивных для респектабельных мужчин, посещение которых не бросит тень на репутацию. Джентльмен может предпринять вылазку в такие сомнительные места, как Ковент-Гарден, только в одном случае – если он жаждет незаконных или порочных удовольствий. Бренна могла только догадываться, что именно влекло мистера Розмура в ту ночь. Судя по тому, что было наутро – его чуть не пристрелили на дуэли, – мистера Розмура манил порок.

Бренна гладила кошку и размышляла. Теперь ей, видимо, не суждено узнать правду, раз ей запретили видеться с этим человеком. Неужели мистер Розмур прав и общество предпочитает сплетни в ущерб истине? Может, оно и к лучшему, сказала себе Бренна. Она почесала Геру под подбородком, глядя в зеленые немигающие кошачьи глаза. «Вероятно, я позволила себе слишком увлечься мистером Розмуром». Какой в этом смысл, раз она все равно планирует вернуться в Гленброх осенью? Решительно вздохнув, Бренна пересадила кошку на кровать. Надо выбросить из головы всякие мысли о мистере Розмуре. Бренна встала и направилась к высокому бюро в дальнем углу комнаты. Там висела ее ночная рубашка.

Она стащила через голову сорочку и натянула мягкое батистовое одеяние. Застегивая крохотные жемчужные пуговички на горле, Бренна вновь вспомнила лорда Томаса Синклера. Так, значит, она в его вкусе? Очень хорошо. Следует в мельчайших подробностях узнать, что ему нравится, чтобы затем выглядеть и вести себя как раз наоборот.

Она задула свечу в изголовье кровати и закуталась в одеяло. Мягкое, как шелк, белье приятно ласкало щеку. По сравнению с этим постельным бельем ее собственное в Гленброхе казалось грубым, как дерюга. Впрочем, не так давно это ее вполне устраивало.

Огорченно вздохнув, Бренна села на постели и задумчиво посмотрела в окно. За плотно задернутыми занавесями ночного неба не было видно. Сбросив одеяло, Бренна спрыгнула с постели и бросилась к окну. Сдвинула плотную ткань на обитую шелком стену – и спальню залил мягкий серебристый свет луны. Бренна сразу же почувствовала, как улеглась тревога, ушло напряжение, успокоилась душа. Глаза с восторгом смотрели на яркий лунный свет, мерцающие звезды.

Мистер Розмур умеет ценить красоту ночного неба. Он с интересом слушал ее болтовню о звездах и луне.

Может быть, в этот самый миг он тоже смотрит в небо? Смотрит и вспоминает их разговор. Вспоминает ли то осторожное прикосновение к ее щеке, вот как она сейчас? А может, забыл и думать? Дело в том, поняла вдруг Бренна, что с той самой ночи в саду у леди Брэндон она ни на минуту не забывает о нем. Что же делать? Она просто обязана забыть его, у нее нет выбора. Если бы даже ей не запрещали... Все равно в жизни Бренны ему нет места. Она приехала в Лондон, чтобы получше узнать свою семью и рассказать правду об огораживании. Только для этого, и ни для чего больше.

Бренна вернулась в постель. Она лежала, не сводя глаз с ночного неба за окном. Тонкое белье холодило голые икры. Мяукнув, Гера устроилась рядом, в тишине спальни раздалось знакомое низкое урчание. Бренна вздохнула и бросила последний взгляд в окно. Нет, ночное небо не изменилось. Оно оставалось таким же, что и всегда, – вечное вращение, умиротворяющее душу. Вот если бы ее жизнь текла так же спокойно!

Колин поднял стакан и осушил его одним залпом. Его передернуло – джин опалил горло. Будь проклято это дешевое пойло! Лицо онемело. Хмурясь и гримасничая, Колин принялся рассматривать стакан в собственной руке. На ободке скол, на донышке грязное пятно. Он обвел безумным взглядом переполненный зал. Как его угораздило напиться в стельку в презренном притоне Ист-Энда? Не может этого быть. А что тут написано? «Белый кабан». Разве есть такой зверь? Ах, да не все ли равно!