Эштон - Женитьба повесы

Баллард! Самый уравновешенный и толковый из его друзей. Конечно же! Хью Баллард непременно предложит стаканчик бренди – не более – и выслушает с сочувствием. Удовлетворенно кивнув, Колин повернул пару серых в сторону Сент-Джеймс-сквер.

Спустя полчаса он в замешательстве стоял в передней гостиной лорда Данвилла, глядя на оживленную улицу и дожидаясь, пока сыну графа доложат о его визите. Колин видел, как, грохоча по булыжной мостовой, мимо пронеслась элегантная карета, запряженная четверкой лошадей, с гербом на дверце. За каретой проследовала пара всадников в мундирах, и послеполуденное солнце отражалось в блестящих золотом пуговицах. Но вот цоканье копыт замерло вдали, и Колин услышал, как стучат по мраморному полу каблуки. Все громче и ближе, направляясь к открытой двери гостиной. Он повернулся на звук. Вместо экономки, или кого он там ожидал увидеть, изумленному взгляду Колина явилась пара самых необычных глаз цвета аквамарина, какие он только когда-либо видел в своей жизни. Больше он в тот момент ничего не разглядел.

Бренна шагнула в гостиную и остановилась как вкопанная, приоткрыв рот от удивления. Перед ней стоял очень высокий мужчина, не меньше ее самой удивленный неожиданной встречей.

– Простите, сэр. Я искала леди Данвилл, и мне показалось... – Она замолчала, подбирая слова. Ее взгляд нерешительно обежал комнату, прежде чем Бренна решилась снова посмотреть ему в лицо.

Он лишь моргнул и ничего не ответил. Его глаза – по цвету нечто среднее между серым и голубым – слегка расширились. Мужчина поклонился, затем их глаза снова встретились.

Бренна проглотила стоящий в горле комок. Впервые в жизни она чувствовала себя неуверенно. Как следует хорошо воспитанной английской мисс приветствовать джентльмена? Она точно не знала. Но несомненно, стоявший перед ней мужчина был джентльменом. Все в его одежде и манерах указывало на богатство и воспитание – возможно, от того, что держался он с некоторым высокомерием.

Как и Хью, незнакомец был модно одет, и фасон его одежды показался ей слишком уж официальным для середины дня. Рыжевато-коричневые брюки, серый полосатый жилет, темно-синий сюртук, сидевший на нем как влитой – ни складки, ни морщинки. Немного подкачал галстук, съехавший набок. Бренна посмотрела на белокурые волосы, мягкими волнами падающие на лоб и воротник.

Да, выглядел он элегантно. Похоже, его жизнь сплошь состояла из светских приемов, к которым он относился с ленивым безразличием. Однако какой невоспитанной она, должно быть, кажется, разглядывая его, как породистого быка. Ее щеки порозовели от смущения. Она бросилась к двери, намереваясь сбежать.

– Вы должны извинить меня, сэр.

– Постойте, – крикнул ей вдогонку мужчина, и она заставила себя остановиться.

Бренна неохотно обернулась и оказалась с ним лицом к лицу. Оба молчали.

– Простите, я вас напугал, – наконец сказал он. – Позвольте мне представиться. Я Колин Розмур. – Он снова поклонился, на сей раз более учтиво.

А как ей назвать себя? Кто она – Бренна или Маргарет? Она почувствовала немалое замешательство, не зная, на что решиться.

– Я Бренна, леди Маклахлан, – сказала наконец девушка. Звуки привычного имени легко слетали с языка, и она добавила, только чтобы не молчать: – Из замка Гленброх.

– Вы шотландка, не так ли? – Его полные губы изогнулись в улыбке, и Бренна заметила бороздку, прорезавшую надвое его волевой подбородок. – Я мог бы догадаться. Рад знакомству, леди Маклахлан. Но послушайте, в вашей наружности есть что-то знакомое... Мы встречались раньше?

– Уверена, что нет.

Ее акцент всегда становился заметнее, когда она нервничала.

– Вы гостья лорда и леди Данвилл, не так ли? – продолжая разговор, спросил Колин.

– Да... Я проведу здесь сезон.

– Прекрасно.

Он посмотрел куда-то поверх ее плеча, в пустой холл, потом извлек из жилетного кармана часы и громко хлопнул крышкой. Бренна отступила назад на два шага, но остановилась, когда он снова поднял на нее взгляд, возвращая часы на место.

– Ваш муж с вами, в городе?

– Муж?

– Наверное, у него здесь дела?

– Это недоразумение, сэр. У меня нет мужа. С чего вдруг он решил, что она замужем?

– О, прошу меня извинить, я только предположил, что... – Колин вяло махнул рукой. – А вы уже знакомы с моей сестрой, мисс Джейн Розмур?

Она показалась ему слишком старой для незамужней девушки, догадалась Бренна. Ее гордость была уязвлена.

– Нет, мы не успели познакомиться. Я приехала недавно – не прошло и двух недель. – Ее голос звучал спокойно.

– Что ж, тогда леди Данвилл следует представить вас друг другу. Джейн – отличная девушка. И пользуется таким успехом! Уверен, она с удовольствием перезнакомит вас со всем Мейфэром.

Бренна приподняла бровь:

– В самом деле?

– И я уверен, она не станет высмеивать ваши шотландские замашки.

Он дразнит ее, конечно. Последнее замечание показалось Бренне обидным. Значит, вот какой они ее видят! Старой девой из Шотландии, ни к чему не пригодной, кроме как шататься по светским гостиным?

Отныне ее удел – праздная болтовня и фривольные развлечения?

Она может складывать в уме длинные колонки цифр, вести учетные книги, покупать скот, распоряжаться насчет посевов. На ней одной лежала ответственность за благосостояние арендаторов в Гленброхе – людей, которых она знала всю жизнь. Эти люди зависели от нее, любили ее. А она их бросила, оставила на попечении управляющего. Умелого управляющего, но все-таки... Чего ради? В Лондоне ее считают невоспитанной дикаркой. У нее никого здесь нет, кроме незнакомцев, с которыми ее объединяют узы крови. Одна кровь, но разная жизнь.

– Доброго дня, сэр, – пробормотала Бренна, поворачиваясь, чтобы уйти. Она бросилась к лестнице, почти ничего не видя перед собой – слезы затуманили ей глаза. Домой! Она хочет вернуться домой.

Черт побери, что он такого сказал? Колин удивленно смотрел, как женщина убегает прочь со слезами на глазах. Он пожал плечами и опять достал часы. Где, черт возьми, носит Балларда? Терпение Колина начинало истощаться. Что ж, он подождет еще пару минут, не больше.

Он посмотрел в пустой холл. Бренна, так она себя назвала? Что-то в этой женщине его заинтриговало. Конечно, она была хорошенькой, но не в его вкусе. Невысокая – едва достает ему до плеча, она казалась такой невинной. Пока он не рассмотрел ее лицо. Волосы – неописуемая мешанина рыжего с золотым – уложены в косу, свернутую в узел, который спускался на спину. Прическа, подходящая скорее для дамы в возрасте. Глаза цвета моря, и кажется, что в них отражаются ум и опыт, – не то что у большинства английских мисс. Кроме того, в ней было что-то очень знакомое. Но что именно? Колин хлопнул по ладони перчатками. Его терпению пришел конец.

– Розмур, старина, что привело тебя сюда? Я думал, ты сейчас в «Уайтсе», уже сыграл партию-другую.

Колин поднял глаза. Наконец-то! В комнату входил Хью Баллард.

– Пришел к тебе, только не говори, что ты не слышал новость!

Бровь Балларда поползла вверх.

– Новость? Боюсь, что ничего не знаю. Я только что вернулся из Суссекса, и мне хватило собственных новостей. Погоди, попробую угадать, – сказал он, улыбнувшись. – Мисс Литтл-Браун наконец приняла твое предложение.

Колин фыркнул:

– Боюсь, совсем наоборот.

Баллард изумленно посмотрел на него. Колину пришлось вкратце рассказать о происшествии в клубе, а затем и о том, как мистер Литтл-Браун отказал ему от дома, не позволив поговорить с Онорией.

Баллард шумно вздохнул:

– Ну ты и влип!

– Точно.. И что мне теперь делать? Мое имя будет полностью дискредитировано не позднее ужина.

Колин, сжав кулаки, начал расхаживать взад-вперед перед окном. Баллард предложил:

– Может быть, мне поговорить с мисс Литтл-Браун и все объяснить?

– Поговори, пожалуйста. – Колин перестал мерить комнату шагами и повернулся лицом к Балларду. – Она наверняка будет на вечере у леди Брэндон. Поговори с ней сначала ты и подготовь ее. Тогда я смогу все исправить уже сегодня.

– Отлично, отправлюсь прямо сейчас. Но может быть, послушаешь мою новость, пока я не ушел?

«Очень мне нужна твоя новость», – подумал Колин. Но следовало быть учтивым.

– Конечно.

– Сестра, – сказал Хью, улыбаясь.

– Сестра? Что ты имеешь в виду?

– Ты разве не слышал старую историю про то, как мою сестру-близнеца выкрали прямо из колыбели?

– Слышал, кажется. Но я думал, что девочка давно умерла!

– Да, родители наняли сыщика, но он тогда ничего не узнал. Похитителей и след простыл, а дело закрыли. Но представь себе, нянька перед смертью раскаялась и написала признание. Поиски возобновились. Девочку – теперь это взрослая женщина, конечно – нашли и вернули в родной дом.

– Спустя столько лет? Невероятно.

– Правда? У нее волосы в точности как у матушки и глаза как у отца. Даже нос, как у Баллардов.

– Ты должен быть рядом с ней, – сказал Колин.

– Конечно, старина! Это и радость, и долг. Она давно перешагнула брачный возраст. Скорее всего она так и останется на моем попечении до конца своих дней.

– Полагаю, твои родители дадут за ней солидное приданое, если они так уверены, что она точно их дочь.

– Разумеется, но я опасаюсь, что ни один джентльмен из хорошей семьи не польстится на нее, хоть с приданым, хоть без. Она упряма и грубовата, совершенно не обучена тому, как должна вести себя леди. Ни кокетства, ни очарования. И никакой благодарности за то, что ее разыскали и вытащили из ужасающей нищеты. Вдобавок, я подозреваю, она слишком умна, и это тоже не идет ей на пользу. И что хуже всего, она воспитана как шотландка! – Баллард как будто выплюнул последнее слово.

Колин озадаченно посмотрел в пустой дверной проем. Шотландка? Ну конечно! Вот почему она показалась ему знакомой. Он принялся вспоминать ее лицо – полные розовые губы, точеный нос, круглые прозрачные глаза под изящно изогнутыми рыжеватыми бровями. Несомненно, она сестра Балларда. Поразительное сходство! Как он сразу не догадался?

– Но, – неуверенно начал Колин, – какое это имеет значение, если она твоя сестра?

Баллард подошел к письменному столу, над которым громоздились книжные полки, и взял в руки хрустальное пресс-папье.

– Если она и не шотландка по крови, то уж точно шотландка по складу ума и настроению. Матушке предстоит тяжелый труд, если она собирается привить ей манеры, приемлемые в светских гостиных. Однако забавно будет понаблюдать за ее попытками, не правда ли?

Он с грохотом опустил пресс-папье. В ту же минуту из-под стола с воплем метнулось какое-то создание и пронеслось мимо, как шаровая молния.

– Что это было? – спросил Колин.

– Сумасшедшая кошка, которую сестрица притащила с собой, – ответил Баллард. – Просто беда. – Он покачал головой, хмурая гримаса на его лице сменилась усмешкой: – Во всяком случае, общество развлечется, увидев сестру сегодня на вечере у леди Брэндон.

Колин пришел в полное уныние. Боже правый! Он всего лишь попытался вовлечь бедняжку в разговор, всего на минуту-другую, и она убежала в слезах. Что же будет, когда на нее нападут злобные светские гарпии? Леди Брэндон, наверное, хуже всех. Жестокая, злая на язык. О чем думают ее родители, собираясь так сразу вывести девушку в свет? Он даже содрогнулся, представив все это.

Если цель ее родни – окончательно похоронить все ее надежды на будущее, то они на верном пути.

Колин покачал головой, чувствуя, как в его сердце шевельнулась жалость. На минуту он даже позабыл о собственных бедах. Черт возьми, она ведь сестра Балларду, который должен ее защищать! Колин не дал бы в обиду своих сестер.

– Ты должен поговорить с матерью, – сказал он. – Нельзя допустить, чтобы твоя сестра попала на вечер к леди Брэндон. Ты понимаешь почему?

– Не будь занудой, Розмур. – Баллард провел пальцем по одному из пыльных потрепанных корешков. – Ей нужно туда пойти. Будет потеха, вот увидишь.

Колин почувствовал, что его лицо каменеет. Что-то не так сегодня с Баллардом, даже голос у него какой-то странный. Явно нервничает, лицо озабоченное.

Колин попытался побороть беспокойство. У него своих неприятностей достаточно, вот о них ему и следует думать. Не хватает еще Балларда с его сестрой. Не станет он больше вникать в их заботы!

– Мне пора домой, – сказал он.

Ему вдруг ужасно захотелось оказаться подальше от Хью Балларда.

– Отлично. – Баллард хлопнул его по спине. – Немедленно отправлюсь на Беркли-стрит, перекинусь словечком с мисс Литтл-Браун. Да, заварил ты кашу, старина.

– Я ни в чем не виноват! – запротестовал Колин. Какая несправедливость! Нуда, он любит сыграть в картишки, но других грехов за ним не водится. Некоторые считают его безрассудным, пусть. Он всегда был человеком чести. Честь и прямота – превыше всего.

– Если ты клянешься, что это правда, я тебе верю, – сказал Баллард с улыбкой. – Сделаю все, что в моих силах, чтобы доказать леди твою невиновность.

Он поправил шейный платок и направился к двери. Колин неуверенно потоптался на месте. Может быть, сказать Балларду, чтобы не утруждал себя? Он сам лично убедит Онорию в том, что невиновен. Или пусть попробует? Вреда не будет. Колин взял шляпу и трость. Может быть, Онория его послушает.

В любом случае хуже не будет. Хуже просто некуда.

Глава 3

– Вот так, Маргарет. Ты выглядишь чудесно.– Данвилл поправила прядь начесанных волос Бренны. – Это все, Селеста.

– Да, миледи. – Издерганная горничная присела в реверансе и торопливо вышла.

– Платье просто очаровательное, не правда ли? Мадам Виоже творит чудеса.

– Да, очень красиво. Спасибо за заботу, леди Данвилл.

У Бренны пересохло в горле. С трудом верилось, что эта молодая женщина в зеркале – она сама. Ни разу в жизни у нее не было такой затейливой прически. Ее взгляд скользнул ниже, по изумрудно-зеленому шелку платья, корсаж которого был щедро украшен жемчугом. Бренна казалась себе фаршированным голубем со связанными крыльями, которого приготовили к пиршеству. Что еще хуже, вырез у платья был неприлично низким. Она едва могла дышать, туго затянутая в невыносимо жесткий корсет. Казалось – один вдох, и груди, сколь ни малы они были, просто вывалятся наружу. Они что, в самом деле думают выпустить ее в приличное общество в таком виде?

Очевидно, таковы и были их намерения. Леди Данвилл подала ей руку, помогая встать:

– Идем, Маргарет. Я слышу, подъехала карета. Обещай, дорогая, что не забудешь то, чему я тебя учила. Постарайся контролировать свой ужасный акцент. Я не хочу, чтобы моя дочь выражалась как дикарка.

Бренна тут же решила, что покажет им, что такое настоящий шотландский акцент.

– И ты должна звать меня мамой, – добавила женщина, погладив ее по щеке затянутой в перчатку рукой.

– Только если вы будете называть меня Бренной, – упрямо вскинула она подбородок.

– Но... – неуверенно сказала леди Данвилл, – тебя ведь зовут Маргарет, в честь твоей бабушки по отцу, упокой, Господи, ее душу. При крещении тебя нарекли Маргарет Элизабет Баллард, и я тому свидетель. Ты не можешь требовать, чтобы я звала тебя по-другому.

– Меня повторно крестили именем Бренны Маргарет Элизабет, и я ношу это имя вот уже двадцать шесть лет. Вы не можете требовать, чтобы я отзывалась на другое.

Графиня прищурилась.

– Я поговорю об этом с твоим отцом.

– Я тоже с ним поговорю, – приняла вызов Бренна, упрямо не опуская взгляда. Леди Данвилл, несомненно, обладала упрямством, но Бренна, если хотела, вполне могла ее перещеголять. Хотя бы это их роднило.

В дверях снова возникла горничная:

– Карета ждет, мэм.

– Благодарю, Селеста. Скажите лорду Данвиллу, мы уже спускаемся.

– Очень хорошо, мэм.

Селеста сделала реверанс и снова исчезла. Леди Данвилл посмотрела дочери в лицо:

– Надеюсь, сегодня мы сможем тобой гордиться, Маргарет. Этого момента я ждала долгие годы. – Она сжала Бренне руку, слезы блеснули в ее глазах. – Моя единственная дочь наконец займет то место, что принадлежит ей по праву.

В ответ Бренна сжала ладонь матери, тут же пожалев о своем дурном настроении. Эти люди так долго страдали.

– Обещаю, сделаю, что могу, чтобы вы оба мной гордились.

Она действительно постарается. Уж это она может для них сделать.

– Очень хорошо, моя дорогая. В конце концов, нелегко будет найти тебе мужа, принимая во внимание возраст и твой... гм... – Она вдруг замолчала и махнула рукой. – Но я так хочу найти удачную партию и увидеть тебя счастливой в замужестве!

Удачную партию – по ее стандартам. Это будет невозмутимый английский джентльмен, свысока глядящий на девушку с шотландских гор, которому не будет ровным счетом никакого дела до замка Гленброх и его обитателей. Бренна покачала головой – осторожно, чтобы не растрепать замысловатую прическу. Не нужен ей муж! По крайней мере тот, кого они ей выберут. Особенно муж-англичанин.

Тихонько простонав с досады, она последовала за матерью, чтобы сесть в карету.

– Ну, что она сказала? – Колин подошел к Балларду.

Тот выглядел смущенным. Колин нахмурился. Баллард явно избегал смотреть ему в глаза. Они стояли в гостиной леди Брэндон, возле рояля.

– Похоже, ты был прав, старик. – Баллард хлопнул Колина по плечу. – Синклер добрался до нее первым. Я сделал, что мог, но, боюсь, толку мало. Мисс Литтл-Браун – упрямая девчонка, таких еще поискать. Синклер сумел убедить ее в том, что ты виновен.

– Будь он проклят. – Колин сжал кулаки.

– Это еще не все. Отец пригрозил, что немедленно отправит ее в деревню, если она хоть взгляд кинет в твою сторону.

Пусть грозит. Они доберутся до Гретна-Грин гораздо раньше, чем мистер Литтл-Браун спохватится. При этой мысли Колин даже улыбнулся.

– Она здесь?

– Давай посмотрим. Сегодня просто столпотворение какое-то, не находишь?

Они обогнули рояль и пошли сквозь толпу.

– Баллард, на два слова, будь так любезен! – услышали они повелительный голос лорда Баркли.

– Лорд Баркли. – Колин почтительно поклонился старому маркизу. – Добрый вечер, сэр.

Лорд на секунду-другую задержал взгляд на Колине, а затем отвернулся.

– Баллард, на одно слово, – повторил он холодно, не замечая Колина, как будто его тут и вовсе не было.

Колина затрясло от гнева. Баллард взглянул на приятеля и, пожав плечами, шепнул:

– Прости, старина.

Затем он повернулся к лорду Баркли:

– Разумеется, сэр.

Оба направились к выходу. Бормоча ругательства, Колин продолжил обход гостиной. Черт побери, где же Онория? Она его выслушает и поймет, что он говорит правду. Или он в ней ошибался? Серьезно ошибался. Неужели его ослепили красота и очарование светской кокетки? Эта неожиданная мысль пригвоздила его к полу. Он схватил бокал шампанского с ближайшего подноса и осушил его одним жадным глотком.

Затем Колин проследовал дальше, ловя на себе все больше презрительных взглядов. Вот троица дебютанток, шепчутся под прикрытием вееров, их глаза блестят от злобной радости поверх шелковых складок. Два джентльмена, хмыкнув, повернулись к нему спиной. Никто не отвечал на его приветствия, ни одна живая душа не назвала его по имени.

Колин ускорил шаг, почти добежал до дверей в дальнем углу гостиной и распахнул их настежь, выходя на открытый воздух. Вечер был влажный и теплый, но Колин мерз, слепо уставясь на яркую луну. Он сделал глубокий вдох. Воздух был насыщен густым ароматом роз, перемешанным с запахом свежевскопанной земли. В сад, решил Колин. Он отправится побродить по саду, и у него будет время, чтобы собраться с силами.

Из-за дверей долетали обрывки разговора: – Розмур... На сей раз он зашел слишком далеко. К утру в Мейфэре не останется ни одной приличной гостиной, где его смогут принимать. Позор, не правда ли? Жаль его семью...

Боже правый, так он погиб! С ним покончено. Осознание печальной истины заставило его содрогнуться от почти физической боли. В полном отчаянии он бросился вниз по лестнице и наискосок через маленькую квадратную лужайку.

Прислонившись спиной к стволу липы, Бренна посмотрела вверх, на луну, и вздохнула. Может быть, привычное зрелище вернет ей душевное равновесие и успокоит бешеное биение сердца. Ее взгляд скользил по чернильно-черному небесному своду, отмечая знакомые созвездия. Вон Лев, справа от луны, и яркая мерцающая пылинка – планета Юпитер. Она опять грустно вздохнула. То, что произошло сегодня, иначе, как провалом, не назовешь. Молодые светские дамы оказались столь красивы, что просто слепили глаза не хуже Юпитера. А она – рядовая, ничем не примечательная звездочка, едва видимая невооруженным глазом. Ей было неловко среди них, она решительно не могла поддержать разговор о живописи, музыке и моде. Как только первоначальное любопытство улеглось, ее просто перестали замечать. Словно она была мебелью, только бесполезной.

А потом леди Брэндон взяла свой лорнет, поднесла его к глазу и принялась без тени смущения пристально ее разглядывать.

– Вы шотландка, не так ли? – наконец произнесла дама ледяным тоном.

– Разумеется, нет, – ответила леди Данвилл. – Это моя дочь.

– Но где она воспитывалась, моя дорогая? – настаивала хозяйка дома, и ее выцветшие водянистые глаза гневно сверкали, хотя говорила она с видимой любезностью.

Щеки леди Данвилл порозовели.

– Не важно, где...

– Пусть скажет сама девушка, Харриет. – Повелительным взглядом леди Брэндон заставила мать Бренны замолчать. – Бедняжка умеет разговаривать, не так ли?

Бренна почувствовала, как краска заливает ей лицо.

– Уверяю вас, я неплохо владею даром речи.

– Рада слышать! Тогда удовлетворите мое любопытство и расскажите, где вы воспитывались.

– В Лохабере, это прямо к югу от форта Уильям, – сказала Бренна. Ей было неуютно, но она заставила себя отвечать спокойно и сдержанно. – В замке Гленброх.

– Лохабер? Шотландское нагорье, не так ли? – спросила леди Брэндон.

– Именно так. – Бренна вскинула голову и смело встретила высокомерный взгляд леди Брэндон. – Это в западной части. Лохабер вполне оправился после поражения при Куллодене.

Бренна сделала паузу, чтобы перевести дух, и тут заметила, что все вокруг с изумлением таращатся на нее. Она их шокировала?

– Якобитка! – злобно прошипел кто-то за спиной Бренны.

Леди Брэндон подалась вперед в своем кресле. Покрытая сетью синих вен рука плотно ухватила трость, да так, что побелели костяшки пальцев.

– Вот как? – наконец промолвила она, и вся ее притворная любезность исчезла без следа. – Что ж, некоторые находят Шотландское нагорье очаровательным, но я не любительница подобных варварских мест. Страна оборванцев, ничего привлекательного. Пейзаж мрачный, не на чем глаз остановить. – Она махнула тощей рукой, похожей на птичью лапу, и презрительно добавила: – Все это решительно наводит тоску. Лорду Стаффорду приходится прилагать неимоверные усилия, чтобы хоть как-то облагородить землю в Сазерленде.

– Облагородить землю? – почти закричала Бренна. – Вы называете это облагораживанием? Когда горят крыши домов над головами стариков и детей? Да ведь это убийство!

– Не преувеличивай, девочка. Не надо сцен. Я не расслышала – сколько тебе лет?

– А я и не говорила, миледи. Но если вам так необходимо это знать, мне исполнилось двадцать шесть.

– Гм!.. – Леди Брэндон злобно поджала тонкие губы и осмотрела Бренну с головы до ног – от украшенной лентами прически до изящных шелковых туфелек. – Двадцать шесть – и до сих пор не замужем? Что ж, и неудивительно, если принять во внимание твои дерзость и грубость. – Она перевела взгляд на мать Бренны: – Ну, Харриет, тебе придется немало потрудиться, чтобы перевоспитать эту дикарку, не так ли?

Бренне только и оставалось, что разглядывать собственные руки, сцепленные на коленях. Вокруг раздавалось глумливое хихиканье. Бог знает, что еще она наговорит, если хоть на минуту останется в присутствии этой ужасной женщины. Бренна поднялась с высоко поднятой головой:

– Вы должны извинить меня, леди Брэндон. Где у вас дамская комната?

Вместо ответа старуха указала на дверь кивком головы, украшенной перьями страуса. Бренна неловко поклонилась и удалилась в указанном направлении, пытаясь сохранять невозмутимый вид. Разумеется, ей не нужна была дамская комната. Она пошла в дальний конец переполненной гостиной, к двойным дверям. Вскоре, сама не заметив как, она очутилась на лужайке, за которой начинался благоухающий розами сад.

Вдали послышались приглушенные звуки арфы. Бренна отошла от липы и опустилась на скамью из кованого чугуна. Зачем она согласилась отправиться в Лондон? Это было безумием. Она здесь чужая. Но ведь эти люди одной с ней крови, ее семья. Разве могла она отказаться от них? Особенно от брата. Ей всегда так хотелось, чтобы у нее был брат.

Подул ветерок, мягко касаясь ее слишком оголенной кожи. Бренна поежилась, несмотря на то что было тепло. Она раздраженно посмотрела на свое платье. С тем же успехом она могла разгуливать по саду в ночной рубашке. Она понимала, что ушла слишком далеко, ей нужно заставить себя вернуться к гостям. Но так не хотелось покидать этот мирный уголок, где компанию ей составляли старые товарищи – луна и звезды.

Где-то рядом хрустнула веточка. Бренна испугалась и вскочила на ноги. Гулкие шаги быстро приближались. Бренна бросилась к дому, но тут же натолкнулась на что-то твердое. У нее перехватило дыхание, и она с воплем повалилась на траву.

– Что за черт! – прорычал мужской голос рядом с ней. Бренна заморгала, пытаясь сесть.

– О Боже, это опять вы! – услышала она над головой. Бренна подняла глаза. Высокий блондин, которого она видела сегодня в гостиной родительского дома, стоял перед ней, освещенный лунным светом.

– Послушайте, мисс, вы не ушиблись? – Он присел рядом с ней на корточки, лицо у него было действительно озабоченное. – Вы должны извинить меня, я не заметил вас в темноте.

Она покачала головой:

– Нет, я не ушиблась. Просто запнулась, вот и все.

– Слава Богу!

Его взгляд скользнул вниз, в вырез ее платья. Она ахнула и попыталась подтянуть ткань повыше, надеясь, что он не увидел больше дозволенного. Дурацкое платье!

Хорошо, что он отвел взгляд.

– Послушайте, – сказал Колин, протягивая ей руку, – позвольте, я помогу вам устроиться на скамейке, вон там.

Кивком он указал на ту самую кованую скамью, на которой она сидела минуту назад. Бренна попыталась встать, игнорируя протянутую руку, но у нее ничего не получилось. Тогда он поднял ее и обнял за плечи, чтобы помочь удержать равновесие.

– Садитесь же. Не стоит падать в обморок среди роз. Шипы, знаете ли! Неприятное это дело, шипы.

Бренна не могла удержаться от смеха.

– Уверяю вас, что ни в коем случае не упаду в обморок. Для этого я недостаточно утонченная. Мистер... ох, кажется, я забыла, как вас зовут. Как же это... Розвуд? Розмонт?

– Розмур, – подсказал он. – Достопочтенный Колин Розмур, к вашим услугам, леди Бренна Маклахлан. Как видите, я ваше имя помню!

Бренна лукаво улыбнулась:

– Значит, у вас превосходная память. Это что же получается? Прошло семь, нет, восемь часов с нашей последней встречи. Никак не больше.

– Изволите шутить! Значит, вы уже вполне пришли в себя. И все же присядьте.

Он подвел ее к скамье, куда она поспешно опустилась, скорее, плюхнулась, совсем неэлегантно. Он с нескрываемым любопытством принялся ее рассматривать.

– Вы в самом деле его сестра? Я хочу сказать, сестра Хью Балларда.

Бренна кивнула: , – Да, вроде так и есть.

– Скажите, а какие у них доказательства? То есть помимо вашего поразительного сходства.

– Доказательств достаточно.

Рука Бренны инстинктивно вцепилась в бедро.

– Ах да, Баллард говорил о предсмертном признании. И все-таки я не совсем понимаю, как можно установить личность женщины, которую родственники не видели с тех пор, как она была младенцем.

– Думаю, что никак. Тем не менее обстоятельства ясно указывают, что я и в самом деле их дочь.

Родимое пятно, вот в чем дело. Много ли девочек родилось в том самом году девятого октября с родимым пятном в форме королевской лилии на правом бедре? Разве это не доказательство?

– Ваша нога, вы все-таки ушиблись? – Колин опустился на колено рядом с ней.

– Что такое?

Ее тело напряглось. Он был всего в нескольких дюймах от нее, так близко, что она чувствовала смесь запахов – табак и бренди, пополам с сандалом и тонко выделанной кожей. Очень мужской запах, от которого у нее слегка закружилась голова.

– Вот здесь. – Он указал на ее правое бедро. Неужели она прикасалась к родимому пятну?

– Вы уверены, что не ушиблись? Может быть, помочь вам добраться до дома?

Колин поднялся и навис над ней, протягивая руку.

– Нет, уверяю, все в порядке. Я... – Она проглотила комок в горле. – Просто свело ногу, вот и все. Думаю, вам следует вернуться в дом, мистер Розмур.

– Колин, – поправил он ее. – Я не уйду, пока не удостоверюсь, что с вами все в порядке. Леди... – Он замолчал, потирая подбородок. – Как мне вас называть? Леди Данвилл? Леди Маклахлан? Леди Бренна?

– Смотря для кого. Леди Бренна, леди Маклахлан – как я назвалась вам раньше. Но если бы вы спросили леди и лорда Данвилл, они бы настаивали, что я леди Маргарет.

– Но если вы не замужем, как же вы можете быть леди Маклахлан? Наверное, вы все же леди Бренна. Или леди Маргарет.

– Наши варварские шотландские законы больше благоволят к женщинам, чем английские. Мой отец – или человек, которого я считала своим отцом, – умер, не оставив наследников мужского пола. Он был младшим сыном, а наша земля, наше поместье не являлись майоратом. Умирая, он завещал все мне. Я леди Маклахлан из Гленброха, и я всегда знала, что буду ею. Меня к этому готовили.