Эштон - Женитьба повесы

– Как мне смотреть в глаза друзьям? – подала голос леди Данвилл. – Миссис Батлер сказала, они обнимались там, на ковре, оба полураздетые.

– Тише, Харриет, ты уже достаточно сказала. Она знает, какой грех совершила. Нет смысла повторять все снова и снова.

Бренна разглядывала собственные руки, сгорая от стыда. Ни разу в жизни не подводила она тех, кто ей доверял. Для Маклахланов она была радостью и гордостью. Любящая дочь и, кстати, ответственная. Что бы подумали Маклахланы сейчас? Она – падшая женщина? Не важно, что ее девственность не пострадала. С точки зрения внешних приличий она пала. А для светского общества внешние приличия – это главное.

– Не волнуйся, Харриет, – сказал отец и погладил плачущую жену по плечу. – Ты заболеешь, если будешь продолжать в том же духе. Кроме того, нужно многое сделать. Собрать приданое, устроить свадьбу, на все про все – две недели.

– Две недели? – Леди Данвилл высморкалась, перестав наконец рыдать. – Нет, так не пойдет. За две недели никак не успеть.

– Я уверен, ты как-нибудь справишься. Не нужно пышных церемоний – что-нибудь скромное, в семейном кругу, в гостиной. Свадебный завтрак... Ты ведь знаешь, каковы наши обстоятельства.

Дрожащие губы леди Данвилл сложились в слабую улыбку, хотя слезы все еще текли по ее щекам. Она повернулась к Бренне:

– Твой отец прав – у нас много дел. Завтра отправимся к мадам Виоже, закажем тебе приданое. Времени в обрез, поэтому нужно торопиться. А меню? Надеюсь, кухарка еще не легла спать. Я должна увидеться с ней немедленно. – Она встала и обвела гостиную глазами. – Пятьдесят гостей, струнный квартет. Жаркое из ребрышек и эти маленькие пирожки с начинкой из омаров и креветок. Может быть, еще заливное и черепаховый суп. – Она побарабанила пальцами по столу, задумчиво оттопырив губу. – Слоеный пирог закажем у Гюнтера, конечно же. Нужно заняться этим немедленно. Боже, сколько дел!

Одной мне не справиться. Может быть, миссис Таппер? Конечно. Где колокольчик? Миссис Таппер!

Леди Данвилл побежала на поиски экономки, насвистывая на ходу свадебный марш. Какая поразительная перемена – от крайней степени отчаяния до полного восторга! И за столь короткое время. Просто невероятно, думала Бренна.

– Итак, – сказал лорд Данвилл, поглаживая бакенбарды, – тебе придется меня извинить, но мне предстоит еще нелегкий разговор с лордом Томасом Синклером. Надеюсь, что он примет неприятное известие с большим достоинством, нежели твой брат. Тебе лучше не заходить в кабинет, пока слуги не наведут там порядок. Думаю, тебе стоит как следует отдохнуть. Твоя мать загоняет тебя до полусмерти, готовясь к свадьбе.

Бренне осталось лишь молча кивнуть. Она не могла говорить – боялась, что расплачется. Ее душа была в смятении. Страх, растерянность, ощущение страшного одиночества. Так было, когда умерли ее родители, сразу друг за другом. Она прикусила нижнюю губу, чтобы унять дрожь.

Лорд Данвилл шагнул к ней, всматриваясь в ее лицо сощуренными глазами.

– Он ведь не причинил тебе вреда, не так ли, Маргарет? Если этот негодяй взял тебя насильно...

– Нет, сэр! Уверяю, ничего подобного. – Она наконец обрела способность говорить. – Знаю, у вас нет оснований мне верить, но все было совсем не так. Истинная правда! Я пришла к нему на квартиру только потому, что мне сказали, что там мисс Розмур. Мне нужно было поговорить с ними обоими. Когда только выяснилось, что мисс Розмур уже ушла, я тоже стала прощаться, но оступилась и подвернула лодыжку. Вот, смотрите. – Бренна подняла подол платья, чтобы отец мог осмотреть все еще распухшую ногу. – Он всего лишь пытался помочь.

– Ну, допустим, – сказал лорд Данвилл. – Но даже если это правда, другого выхода нет. Тебе придется стать его женой, сама понимаешь.

– Не очень, – призналась Бренна.

– Мне остается лишь надеяться, что ты не вообразила себе, что влюблена в него. – Он потрепал Бренну по плечу. – Потерять голову ради такого человека – значит обречь себя на страдания. Ты должна это помнить. Боюсь, отчасти виноват я сам. Нужно было более внимательно выслушать твои доводы против брака с Синклером. У меня и в мыслях не было, что ты способна действовать так безответственно только для того, чтобы избавиться от неугодного жениха. Джейн Розмур твоя подруга, и, наверное, ты подумала... Как бы то ни было, теперь она станет твоей сестрой. Надеюсь, это тебя немного успокоит.

Интересно, подумала Бренна, а как Джейн отнеслась к идее вынужденного брака? В ее глазах она тоже пала? Щеки Бренны запылали. Неужели Джейн станет ее презирать?

– Розмуры – очень уважаемое семейство, – добавил отец, – даже теперь, когда молодой Розмур едва не погубил честь семьи.

Ох, если бы только отец знал правду! Ведь это его сын задумал погубить Колина и с успехом добился своего. Лорд Данвилл должен знать правду, решила Бренна. Брат не был ей ни поддержкой, ни защитой – особенно после безобразной сцены в кабинете. Но поверит ли отец? Тем не менее надо попытаться.

– Мне нужно поговорить с вами, отец.

– Что такое? Рассказывай.

– Это насчет Хью. Можете думать о Колине Розмуре что хотите, но он не мошенничал. Все было подстроено лордом Томасом Синклером, а он сделал это по наущению Хью.

– Чепуха! Откуда ты набралась подобных смехотворных идей? Полагаю, тебе сказал Розмур.

– Нет, лорд Данвилл. Я слышала, как они – Хью и лорд Томас – обсуждали план погубить Колина. Это было сегодня. Вот почему я захотела немедленно повидаться с Джейн.

– Достаточно. Я не желаю слушать – это просто оскорбительно.

– Но ведь это правда, лорд Данвилл! Хью надеялся заполучить руку мисс Литтл-Браун, вот и понадобилось скомпрометировать Колина, чтобы...

– Я сказал, достаточно, Маргарет. – Лорд Данвилл протестующе поднял руку. Как она и предполагала, он отказался принимать правду – очень уж неприглядной она была. Ведь речь о его единственном сыне, наследнике. – Ни слова больше. Иди спать. Силы тебе понадобятся, ведь предстоят большие хлопоты. Портнихи, модистки... – Он покачал головой. – Чем там еще надлежит молодым леди заняться перед свадьбой? Не обижайся на брата. Он скоро успокоится.

Так ли? Она ведь разрушила его договор с лордом Синклером. Ей оставалось лишь надеяться, что Колин не пострадает больше, чем уже пострадал от козней этой парочки. Ей безразлично, простит ли ее Хью, лишь бы оставил в покое.

– Спокойной ночи, лорд Данвилл, – сказала Бренна тихо. Она встала и пошла к себе – чуть-чуть прихрамывая. Отец прав, ей нужно отдохнуть. День выдался тяжелый. Сколько всего произошло! Она устала – душой и телом. Побаливала нога, хотя, конечно, это было меньшее из обрушившихся на нее зол. Решение нужно принять незамедлительно. Что ей делать? Сбежать в Гленброх или остаться? Тогда придется принять условия игры.

Ей сегодня не уснуть, это ясно.

– Этот желтый батист восхитителен, правда, Маргарет? Бренна оглядела рулоны ткани, разбросанные по длинному деревянному столу, и рассеянно кивнула.

– Да, леди... мама, – поправилась она. – Желтый батист просто прелесть.

– Может быть, еще лиловый шелк? – Мать разглаживала в руках ткань цвета вереска. – Для вечернего платья. А к нему тюрбан – выйдет чудесно. У меня как раз есть подходящие перья. Так, что же еще?

– Взгляните, мадам. Я бы рекомендовала голубой креп. – Мадам Виоже расстелила перед ними отрез материи такой тонкой, что через нее просвечивал солнечный свет. – Ей к лицу, будет просто очаровательно. Для подвенечного наряда, как вы полагаете?

«Мой подвенечный наряд!» Бренна судорожно вздохнула. Зачем она сюда пришла? Неужели покупать приданое? Девушка плохо понимала, что происходит вокруг. Она покачала головой. Нет, голубой креп не годится. Слишком уж... празднично. Устраиваемый в такой спешке брак – скорее долг, чем радость. Ей нужно что-нибудь попроще, практичней. Серый шелк или атлас цвета экрю.

Мадам Виоже поправила очки на тонкой переносице.

– И я думаю, вот из этого жемчужно-серого шелка нужно шить ночную сорочку, а к ней халат. Для вашей брачной ночи, мадемуазель.

Бренна недоуменно смотрела на роскошные ткани. Брачная ночь? Господи, она не позволяла себе даже думать об этом.

– Корсаж украсим испанскими кружевами. Да. – Она лукаво усмехнулась. – Думаю, ваш жених найдет этот фасон весьма соблазнительным. Очень красиво!

Бренна закрыла рот ладонью. Неужели дойдет до... Конечно, дойдет. Он не станет ждать. Но так скоро! И он ни разу не заикнулся о том, что любит ее. Тем не менее она уже позволила ему любоваться своей голой грудью, ласкать ее. И она никак не предполагала, что эти нескромные ласки доставят ей столько удовольствия. Щеки Бренны зарделись. Конечно, Колин решит, что она готова лечь с ним в постель. У нее задрожали колени, и ей пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть.

Мать ободряюще похлопала ее по руке, а затем повернулась к модистке:

– Вы уверены, что сумеете выполнить заказ меньше чем за две недели?

– Да, мадам, разумеется. Я усажу за работу всех своих швей.

– Вот это, – сказала Бренна, указывая на отрез сизо-серого шелка. – Сшейте подвенечное платье из этой ткани.

Мать недовольно покачала головой:

– Дорогая, только не подвенечное платье. Получится слишком просто и даже мрачно. Голубой креп подойдет лучше всего.

– Нет. – Бренна была непреклонна. – Мне нравится серый шелк. Могу я решить хоть что-нибудь сама? В конце концов, это моя свадьба.

Ей нужен наряд серый, смутный, как и ее будущее.

Звякнул дверной колокольчик. В магазин вошла леди Брэндон, а с ней седовласая дама. Миссис Апплтон, вспомнила Бренна.

– Добрый день, леди Данвилл, леди Маргарет, – сказала миссис Апплтон. – Вы, должно быть, выбираете ткани для свадебных нарядов. Как мило! – Она захлопала пухлыми ладошками.

Мать кивнула:

– Здравствуйте, леди Брэндон! Здравствуйте, миссис Апплтон!

Бренна слегка поклонилась, но ничего не сказала.

– Какое счастливое совпадение! – зачирикала миссис Апплтон. – Знаете, всего полчаса назад мы видели леди Каупер, и она рассказала нам новость. Признаюсь, я была поражена. Просто лишилась дара речи. Какой неожиданный поворот! Уверена, вы наслышаны о его репутации. Ведь он негодяй. Его исключили из членов клуба, как я слышала.

Леди Данвилл сощурила глаза, сжав губы в тонкую ниточку.

– Всего лишь опрометчивость, столь свойственная молодости. Ничего серьезного, уверяю вас, Долли.

– Гм. – Леди Брэндон сурово посмотрела на Бренну. Девушке пришлось собраться с духом, чтобы, не дрогнув, выдержать испытующий взгляд старой мегеры. Она стояла спокойно и прямо, с высоко поднятой головой.

– Проглотила язык, девочка?

– Отчего же, леди Брэндон. Как вы изволите видеть, я вполне владею даром речи.

Старая ведьма!

– И мне по-прежнему очень приятно вас видеть.

– А ты по-прежнему непочтительна и дерзка, – ответила леди Брэндон. – Говори, что хочешь, Харриет, но все знают, что за Колином Розмуром числятся грехи посерьезней, нежели мальчишеские шалости. Не могу сказать, что я тоже была удивлена. Они как раз очень подходят друг другу.

Было заметно, что добрая миссис Апплтон чувствует себя неловко.

– Тем не менее, – возразила она, – лорд и леди Розмур – очень приятные люди. А Джейн Розмур всегда была всеобщей любимицей, не так ли?

– Действительно, – холодно отозвалась мать Бренны.

– Вот только, – продолжала она, – Колин Розмур все-таки подозрительный тип, не так ли? Никогда не встретишь его под руку с красивой женщиной, и я всегда удивлялась, что за отношения связывают его и леди Мэндвилл. Хотя она и ее муж, маркиз, кажется, очень влюблены друг в друга. Знаете, ходят слухи, что мистера Розмура недавно видели в опере в обществе миссис Трамбл-Уоттс.

– Это не пустые слухи, – заявила леди Брэндон. – Это правда. Я видела парочку собственными глазами. Просто скандал.

– Что ж, остается надеяться, что наша девочка сумеет поставить его на место, верно? – Миссис Апплтон ущипнула Бренну за щеку. – Полагаю, Розмура привлекло приданое. Как говорит мистер Апплтон, у него долги. Дело обычное – стоит ли винить молодого повесу? По крайней мере у него достало благоразумия предпочесть ум красоте, когда он выбирал невесту. Я слышала, у тебя язычок, как бритва, леди Маргарет. Бывает хуже. Ну, нам пора! У нас еще столько дел, не правда ли, леди Брэндон?

– В самом деле, – ответила ее спутница. – Желаю удачи, девочка. Она тебе понадобится.

– Благодарю за поздравление. Вы были исключительно любезны, – процедила Бренна сквозь зубы. Хоть бы земля разверзлась под ногами этой ведьмы и проглотила ее целиком!

Наконец дамы откланялись. Все так же сжав зубы, Бренна смотрела, как они пробираются к выходу мимо полок с рулонами тканей. Наконец дверной колокольчик звякнул, выпуская посетительниц на улицу. Лишь тогда девушка осмелилась взглянуть на мать, которая стояла с красным от гнева лицом.

– Подумать только! – фыркнула леди Данвилл. – От леди Брэндон я ничего иного и не ожидала, но миссис Апплтон? Ее собственная дочь вышла замуж за транжиру – во всем Лондоне не сыскать подобного распутника и мота. Я слышала, им пришлось поселиться в Чипсайде. Мы вычеркнем ее из списка наших гостей, правда, Маргарет? Старой перечнице это пойдет на пользу.

Мать поджала губы и снова занялась голубым крепом. Бренна уставилась в пыльный пол. Ее приданое! Ну, разумеется. Вот почему Колин немедленно явился к отцу, который метал на него громы и молнии, вместо того чтобы удрать подальше. Ему нужно ее щедрое приданое – а ведь есть еще наследство, – чтобы уплатить карточные долги. Как это она раньше не подумала?

В груди словно разорвался огненный шар. Бренна проклинала свой длинный язык. Зачем она рассказала Джейн, какую огромную сумму видела в брачном контракте? Наверное, Джейн поделилась сведениями с братом. Даже если так, она не имела в виду ничего дурного. Тем не менее...

Бренна принялась тереть виски, все еще переживая злобный выпад миссис Апплтон. Конечно, по сравнению с элегантными юными леди, собравшимися в гостиной леди Брэндон, она выглядела невзрачно. Не стоило и напоминать. Взять хотя бы внешность леди Мэндвилл. Золотые волосы, изумрудно-зеленые глаза, нежные черты лица. Очень женственная, несмотря на малый рост, с приятными глазу округлостями в нужных местах. А у нее, Бренны, грудь совсем маленькая. Так она размышляла, перебирая пальцами край накидки, дожидаясь, пока мать не закончит разговор с мадам Виоже.

Она с трудом подавила зевок. Прошлой ночью Бренна не могла заснуть до рассвета, размышляя, стоит ли выходить замуж. Ведь замужество круто изменит ее жизнь, а у нее так мало времени, чтобы принять решение. С другой стороны, лишь трус боится последствий собственных проступков, даже если эти последствия весьма неприятны. Она не трусиха и ответит за все. В конце концов, что тут неприятного? Ей ведь нравится общество Колина, напомнила она себе, и нет смысла отрицать, что она его желала. Она ведь по глупости чуть не влюбилась в него! Эта мысль показалась Бренне неприятной, и девушка постаралась выкинуть ее из головы. Так она металась и ворочалась в постели до утра. Она забылась беспокойным сном, так ничего и не решив, когда первые неуверенные лучи солнца осветили ее спальню.

Сейчас, мысленно оглядываясь назад, Бренна подумала, что, вероятно, сделала неверный выбор.

Глава 16

Колин мерил шагами гостиную Данвиллов, расхаживая взад и вперед перед роялем. Его пальцы скользили по крышке розового дерева. Когда же выйдет Бренна? У него не было ни малейшего понятия, что он ей скажет, но Колин не сомневался, что им необходимо поговорить с глазу на глаз до свадьбы. А до нее оставались считанные дни! Возможно, когда он увидит Бренну, нужные слова найдутся сами собой.

А если не найдутся, все равно им нужно увидеться до того, как они будут стоять перед священником, который объявит их мужем и женой. Проклятие! Он все еще не мог поверить в случившееся.

Джейн заявила, что виновата во всем она. Ей не пришло в голову, что Бренна примет всерьез ее необдуманный совет и попытается завлечь его в ловушку. Колин, однако, заметил, что глаза сестры радостно блеснули. Значит, у них все-таки был план, и они его осуществили.

Он стал пешкой в искусно выстроенной шахматной партии. Пешка! С другой стороны, Бренна не выйдет замуж за Синклера, и это уже хорошо, что бы там ни придумывали эти женщины. Колин станет Бренне защитой, тут у него не было сомнений.

Колин остановился и посмотрел на дверь гостиной. Почему она не идет? Казалось, он ждет целую вечность, хотя на деле прошло не больше четверти часа. Просто он хотел видеть ее как можно скорее. Не мог больше ни о чем думать. Колин обвел гостиную взглядом. Вдоль дальней стены возвышался буфет, а в нем на серебряном подносе стоял графин граненого стекла, наполненный бренди. Рядом заманчиво блестели два бокала. Черт, как хочется выпить! Сколько дней он не брал в рот ни капли? И не сосчитать. Разве он не доказал, что может оставаться трезвым, сколько захочет? Не будет вреда, если сейчас он пропустит глоточек, просто попробует.

Колин остановился перед буфетом. Просто ощутить вкус густой, отдающей дымком жидкости, медленно стекающей в пересохшее горло. Один глоток, напомнил он себе. Колин взялся за серебряную пробку и застыл на месте. Ужаснувшись, он выругался и отдернул руку. Черт возьми, он больше не владеет собой? Он только что избавился от ежечасной потребности в выпивке. Если даст сейчас слабину, ничего хорошего из этого не выйдет. Колин сунул руки в карманы и повернулся к графину спиной. Как бы не передумать!

В дверях раздался шорох. Колин открыл глаза. Перед ним стояла Бренна. Черт побери, как забилось сердце! Некоторое время оба молчали, разглядывая друг друга. На девушке было бледно-голубое платье, щедро расшитое кокетливыми лентами. Волосы, напротив, были уложены в строгий пучок на затылке, из которого не выбивался ни единый локон. Лицо казалось усталым и бледным. Глаза запали.

– Мистер Розмур, – сказала она тихо, сделав легкий реверанс. Она избегала смотреть ему в глаза, но он видел, что она разгневана. Бренна бросилась мимо него и села на диван.

– Очень официальное обращение, вам не кажется? – Колин встал напротив нее, небрежно облокотившись о подоконник. – Вы могли бы назвать меня по имени. В конце концов, мы скоро поженимся.

– Прекрасно помню. Целую неделю только тем и занимаюсь, что готовлюсь к этому событию, – надменно ответила Бренна.

Почему она злится? Он ведь попался на ее удочку, дал ей карты в руки.

– Мне казалось, вы должны быть довольны.

– Вот как? Не могу взять в толк, с чего бы это.

– Одного вашего острого язычка довольно, чтобы поразить мужчину прямо в сердце. – Он постучал себя по груди. – И вы об этом знаете.

– Хотите прослыть остроумцем, Колин?

– Я стараюсь.

– Да, вы все превращаете в шутку. Неужели не понятно, насколько это серьезно? Через четыре дня нас свяжут узами брака до смерти. Вы наверняка слышали эту клятву.

– Я вполне понимаю сложность нашего с вами положения, – перебил он. – Можете быть уверены – я отнесусь к своим обетам абсолютно серьезно.

– Ко всем? Или выберете что-то подходящее?

– На что вы намекаете, Бренна? Что я не хозяин своему слову? Что я могу вас бросить, унизить? Скажите же, какую из клятв я, по-вашему, не исполню? Чего вы боитесь?

– Все... или никакой, – поправилась Бренна, грустно покачав головой. – Сама не знаю.

Она и так была бледна как смерть, но тут побледнела еще больше. Колин присмотрелся к ней внимательней. Под глазами залегли тени. Сколько отчаяния в этих глазах! Колину вдруг стало нечем дышать. Не было сил смотреть в тревожную глубину ее глаз. Застонав, он отвернулся к окну, положив локти на подоконник. Невозможно злиться на человека, который так страдает. Несомненно, это потому, что ее насильно вынуждают идти за него замуж. Неужели ей так противно? От этой мысли у него закружилась голова.

Колин закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Затем посмотрел в окно, на сад и аккуратные газоны вокруг дома Данвиллов. Сад содержался в образцовом порядке. Совсем не то что буйные заросли в Розмур-Хаусе, которые так нравились матери, не говоря уж о Гленфилде. Ветерок играл занавесками, донося до ноздрей Колина сладкий запах цветущей жимолости. Он вздохнул и грустно понурил голову.

Его жизнь скоро изменится, причем безвозвратно, но разве он готов к переменам? Его изгнали из холостяцкой квартиры, и ему некуда привести невесту. Разве что в родительский дом, в Розмур-Хаус, где они будут жить со всей семьей. Не будет у них и загородного дома, пока отец не соблаговолит выделить ему поместье, а снимать дом в деревне ему не по карману. Ему нечего ей предложить, кроме имени. И разумеется, кольца на помолвку. Колин сунул руку в карман и нащупал бархатную коробочку. Внутри лежало драгоценное кольцо, которым владело не одно поколение семейства Розмур. Это кольцо Колин сам выбрал среди семейных реликвий, специально для Бренны.

Обрадуется ли она, принимая этот дар? Или неохотно наденет на палец, даже не взглянув... Ему даже стало страшно. Выругавшись про себя, он прислонился лбом к оконному стеклу. Его прохлада обожгла разгоряченную кожу. Как же все перепуталось! Совсем не так представлялось ему начало семейной жизни. Черт побери его романтическую натуру, но он воображал нежные чувства, сердечные признания. А тут? Недоверие, упреки, гнев.

Колин повернулся к Бренне, которая безучастно сидела на прежнем месте, комкая в пальцах носовой платок. Разумеется, ему не хотелось вступать в пререкания с расстроенной и до предела измученной девушкой. Он сказал с напускной веселостью:

– Успокойтесь! Неужели нам обязательно нужно все время нападать друг на друга? Это не поможет. Знаете, вы выглядите нездоровой. Может быть, вам стоит пойти прилечь?

Бренна раздраженно сощурилась.

– Я совершенно здорова.

– Ради Бога, вы не так меня поняли. Я хотел сказать, у вас усталый вид. Вы сегодня на себя не похожи. Совсем не та Бренна, которую я знаю.

Бренна сердито сказала:

– Видимо, вы знаете меня не так хорошо, как вам кажется.

– Нет, я достаточно хорошо вас знаю, – твердо ответил Колин.

– Да уж, вы прекрасно осведомлены о размере моего приданого. А больше и знать не нужно.

– Так вот что вы думаете! – Сердце Колина неприятно екнуло, когда она упомянула о приданом, – а ведь он поклялся, что не тронет из него ни пенса. Он очень удивился, узнав, как щедро одарил дочь лорд Данвилл. Впрочем, ее отец также настоял на доверительной собственности – он сам будет распоряжаться состоянием дочери, так чтобы Колин не смог просадить деньги жены за карточным столом. Конечно, ситуация унизительная, если не сказать больше. Тем не менее Колин, ни минуты не колеблясь, принял условия лорда Данвилла. Он не тронет приданое, какую бы нужду в деньгах ни испытывал сейчас или в будущем.

– Как вы можете упрекать меня в корысти! Ведь это вы заманили меня в брачные сети.

– Каким же образом? Если это вы пустили в ход уловки опытного соблазнителя.

– Не припомню, чтобы вы оказали хоть малейшее сопротивление.

Бренна вскочила. Ее щеки загорелись маковым цветом, а руки сжались в кулаки.

– Как вы смеете, Колин Розмур! Мало того что вы обошлись со мной, как... с продажной женщиной... этой вашей миссис Трамбл-Уоттс! Да, не удивляйтесь, я все про нее знаю. О вашей с ней связи...

– Связи? – Колин даже отпрянул от удивления. Ну да, однажды он проводил миссис Трамбл-Уоттс из театра до дома, исключительно по ее просьбе, высадил ее у дверей и распрощался. Ничего больше. И вот – извольте! Рядовое событие, единственный раз – и его обвиняют в связи с этой женщиной. – Клевета, наглая ложь! Вы ведь знаете наших сплетников – сделают из мухи слона. Вы должны мне верить, у меня ничего с ней не было.

– Не хочу ничего слышать. – Ее глаза потемнели, как штормовое море. – Вы полагаете, что я позволила вам соблазнить меня, чтобы... затеялся весь этот скандал? Вам кажется, что мне нравится слышать, как за моей спиной шепчутся злые языки, где бы я ни появилась? Значит, я терплю все это ради удовольствия выйти за вас замуж?

Дело не в этом, подсказал услужливый ум. Она просто хотела спастись от незавидной участи стать женой Синклера. Он, Колин, просто меньшее из зол. Впрочем, она, кажется, очень естественно рассердилась. У Колина раскалывалась голова. Он не знал, что и думать. Все, что он знал наверняка, – она пьянила ему кровь, кружила голову, возбуждала желание. Даже сейчас, когда стояла вот так, сжав кулаки, и ее глаза метали молнии.

– Так что же? – спросила Бренна, прижав руки к груди. – Или вам нечего сказать?

Колин молча смотрел на нее, и взгляд у него был странный. Бренна могла бы поклясться, что видит страсть в его глазах. Неужели он думает, что она станет податливой глиной в его руках, что он сможет вытворять с ней все, что ему заблагорассудится? Взгляда, прикосновения будет достаточно, чтобы она бросилась исполнять его желания?

Колин расстроенно провел рукой по волосам.

– Как знать? На самом деле я пришел сюда по делу.

Хмурясь, он полез в карман и вытащил черную бархатную коробочку. Щелкнула крышечка, и его пальцы извлекли что-то, но Бренна не могла разглядеть, что именно. У нее перехватило дыхание, когда Колин, опустившись на одно колено, взял ее за руку.

– Понимаю, что начали мы... не очень хорошо. Тем не менее я собирался сделать вам предложение как положено.

Он протянул кольцо – изысканный и прекрасный аквамарин овальной формы в окружении бриллиантов. Она была смущена, и Колин улыбнулся.

Сначала Бренна думала – ни за что не уступит очарованию этого человека! Но сейчас, видя его на коленях у своих ног, она не могла не признать, что он просто непозволительно хорош. И еще это выражение отчаяния и надежды на лице!

– Я надеюсь, что вы окажете мне честь, став моей женой, Бренна. Хотя, видит Бог, я вас недостоин.

Бренна закрыла рот ладонью, на мгновение лишившись дара речи. Их глаза встретились, и в его взгляде она прочитала вопрос. Потом он посмотрел вниз, на кольцо, которое держал большим и указательным пальцами. Изысканная, восхитительная драгоценность – у нее никогда не было ничего подобного.

– Ох, Колин! Оно такое красивое... Он поднялся.

– Это кольцо принадлежало моей прабабушке. Как только я его увидел, то понял – им должны владеть вы. Камень в точности повторяет цвет ваших глаз. – Колин снова взял ее за руку. – Оно прекрасно подчеркнет вашу красоту, вашу жизненную силу, ваш блеск. Принимаете ли вы меня, Бренна?

Его слова обожгли сердце, и на глазах у нее выступили слезы. Тем не менее он ведь ни слова не сказал про любовь! И ей от этого больно, неизвестно почему. Она ведь такая практичная, рассудительная девушка. До того как отправиться в Лондон, Бренна и думать не думала, что нужно выходить замуж по любви. Любовь – это для глупеньких бездельниц, не знающих, чем занять праздные дни, для тех, чья голова забита романтическими бреднями. И вот пожалуйста, она стоит тут, и ее сердце разрывается при мысли о том, что ее не любят. Очевидно, это желание привело ее на тропу любви, и теперь она боялась, что Колин не станет ей попутчиком в этом далеком путешествии. Бренна глубоко вздохнула. Ничего не поделаешь.

– Да, Колин. Я принимаю ваше предложение.

Он кивнул и надел кольцо ей на палец. Бренна изумленно следила за его движениями, слегка улыбаясь.

– Отлично. Мне, видимо, следует проконсультироваться с доктором – у меня голова явно не в порядке, но я охотно беру вас в мужья.

– А я охотно беру вас в жены, – торжественно заверил Колин.

– Придется вам смириться, – поддразнила Бренна. – Тоже охотно!

– Забавно. Я намеревался быть серьезным, как вам известно. Теперь вы видите, почему мне нечасто это удается. – Он держал ее за руку, с довольной улыбкой любуясь кольцом на ее пальце. – Вы ведь ни за что бы не согласились в обычных обстоятельствах, не правда ли?

– Если честно, Колин, не стоит говорить, что бы я сделала или не сделала. Даже я сама не могу знать наверняка там, где дело касается вас.

Он недоверчиво заморгал.

– Неужели я на вас так действую? Поразительно.

– Да? – кисло отозвалась Бренна. – Я же говорила, вы плохо меня знаете.

– Тогда, может быть, проверим теорию поцелуем? Разумеется, исключительно в научных целях.

Она покачала головой:

– Не самая удачная мысль.

Не хватало только снова очутиться на ковре, в полураздетом виде. Ее однажды застали именно в таком положении – и хватит, на всю жизнь достаточно. Даже сейчас, когда Бренна вспомнила, ее щеки заливает румянец стыда.

– Все равно, соблазн слишком велик. – Колин придвинулся ближе, и ее вдруг ошеломил его запах, такой мужской, такой притягательный.

Аромат сандалового дерева, нотка табака. На сей раз Бренна не уловила запаха бренди. Странно! У нее не было времени на размышление, потому что он схватил ее в объятия, и его губы нашли ее рот. Бренна обвила его шею руками, прижимаясь к нему всем телом.

Впрочем, в этот раз Колин не проявил обычной горячности. Он целовал девушку медленно, бережно. Губы ласкали ее рот так осторожно и медленно, что ей казалось, ее пытают на медленном огне. Она была готова закричать от разочарования. Вместо этого, однако, она поняла, что постанывает от удовольствия. Его тело напряглось.

Колин с сожалением оторвался от ее губ и зарылся лицом ей в волосы, шепнув на ухо:

– Я должен остановиться. Иначе...

– Да, вы должны.

– Вы тоже.

Он отодвинулся и с тревогой взглянул ей в лицо.

– Не знаю, что на меня нашло. Немного разнервничалась, наверное. Свадьба... совсем скоро. Хотела бы я знать, что думает обо мне ваша матушка. Как мне смотреть ей в глаза после того, как я...