Братья Кингсли (№1) - Эхо в тумане

Телесные шрамы легче выносить, чем боль, вызванную твоим отказом. Никто не смеет отвергать меня… и менее всего высокомерный лицемер, который отбросил меня, словно старый башмак, только потому, что не был единственным мужчиной в моей жизни. — Вздернув подбородок. Ванесса окинула Трентона полным ледяного презрения взглядом. — Неужели целомудрие — единственное условие, которому должна соответствовать твоя жена? Очевидно так, хотя интересно знать, находишь ли ты это свойство таким уж привлекательным после того, как положил в постель свою невесту-девственницу.

На шее Трентона запульсировала вена, и только нежное прикосновение руки Арианы к его спине помогло ему сохранить самообладание.

— Отсутствие невинности — отнюдь не главная претензия к тебе, Ванесса. Твое двуличие, лживость, стремление манипулировать людьми, жестокость, эгоизм, жадность… — Трентон со злостью перевел дыхание. — Вот причины, по которым я не захотел иметь ничего общего с тобой.

— Но ты хотел меня. Я знаю, что хотел.

— Одно время, да, я хотел тебя. До тех пор, пока не узнал, насколько высоко ты себя оцениваешь. Откровенно говоря, — добавил Трентон, бросив на нее неприязненный взгляд, — ты совершенно этого не стоила.

— Ты ублюдок! — Она отвела руку и ударила его по щеке. — Я прошла через ад из-за тебя!

— Нет, Ванесса. Ты прошла через ад из-за себя самой. — Боль судорогой прошла по лицу Трентона, когда до него в полной мере дошел тот факт, что Ванесса оказалась жива. — И меня тоже заставила пройти. — Руки его задрожали. — Боже мой, все эти годы… мой отец… мой рассудок…

— Трентон… не надо, — прошептала Ариана, становясь рядом с ним и обхватывая своими маленькими пальчиками его сильную дрожащую руку.

— А теперь моя жена, — продолжил Трентон, и в глазах его снова появилась злость. — Ты бессердечная тварь, ты стояла за этим отвратительным замыслом, не так ли? Это попытка довести меня до безумия и прибрать мои деньги к рукам, используя для этого Ариану и удерживая ее здесь против воли? Этот план принадлежал не Бакстеру, он твой!

— Да… да… мой! — взвизгнула Ванесса. — А почему бы и нет? Я провела шесть лет с садистом и паразитом, лишившим меня молодости, надежд, последних денег и остатков гордости! Меня били, держали в одиночестве, оскорбляли до тех пор, пока мне не стало все равно, жить или умереть. И все из-за тебя!

Горькие слезы исказили ее прекрасное лицо, превратив его в маску горя и отвращения, тело сотрясалось от сокрушительных рыданий.

— Единственным моим утешением было сознание того, что твоя жизнь тоже закончена! Тебе была уготована судьба затворника на острове Уайт, без радости в настоящем и без надежды на будущее. А затем… — Она смахнула слезы со щек, тело ее по-прежнему сотрясалось от рыданий. — Моя сестренка случайно вторглась в твою жизнь. Я надеялась, что она превратит ее для тебя в ад… Но вместо этого глупая девчонка влюбилась в тебя до безумия. И ты был добр к ней. Она получила твои деньги, твой титул, разделила с тобой постель — все, что должно было принадлежать мне! Я, черт тебя побери, намеревалась заполучить все это… любой ценой!

— Мне хотелось бы посадить тебя в тюрьму, — выдавил Трентон. — И чтобы тюремщик выбросил ключ.

Внезапно странное спокойствие охватило Ванессу.

— Тогда сделай это. Ни одна тюрьма не может быть ужаснее той, в которой я побывала.

— Трентон… подожди. — Ариана сделала шаг вперед, глядя на Ванессу с жалостью и печалью. — Я ненавижу тебя за то, что ты сделала… моему мужу, всем нам. Ты очень неуравновешенная женщина, Ванесса, и в то же время очень жестокая. Но, несмотря на то, что ты сама виновата в своем горе, никому не следует желать той жизни, которая выпала на твою долю. — Ариана повернулась к Трентону. — Если мой муж не возражает, я хотела бы дать тебе денег, которые ты так обожаешь, в обмен на обещание, что ноги твоей никогда больше не будет в Англии. Уезжай, куда захочешь, подальше от своего отвратительного мужа, но и как можно дальше от нас.

Не обращая внимания на ошеломленное выражение лица Ванессы, Ариана посмотрела в глаза Трентону. Затем, прежде чем он успел ответить, она обратилась к Бакстеру, безвольно прислонившемуся к стене. Он казался апатичным и совершенно обессиленным после шокирующих призваний Ванессы.

— Как я уже говорила, — тихо сказала Ариана, — ты слабый человек, Бакстер. Незлой, но слабый и, кажется, очень плохо разбираешься в людях. — Она печально покачала головой. — Ты уже достаточно наказан. Ты разрушил и без того не слишком сильную родственную привязанность, существовавшую между нами. Теперь у тебя действительно ничего не осталось.

С этими словами Ариана вернулась в объятия мужа.

— В то время как у нас есть величайшее благословение, какое только может даровать жизнь. — Она положила руку ему на грудь, туда, где билось сердце. — Я люблю тебя, Трентон, — прошептала она и увидела, как злость исчезает из его глаз и на смену ей приходит другое, более сильное чувство. — Ни Бакстер, ни Ванесса не стоят твоей ненависти, только жалости. Я знаю, ты многого лишился из-за них… Но они потеряли все. Деньги — такая скудная замена по сравнению с тем, что имеем мы. Пожалуйста, дорогой. — Она подняла руку и погладила его подбородок. — Пришло время покончить с этим.

Закрыв глаза, Трентон прижался губами к нежной ладони Арианы, его теплое дыхание ласкало ее руку.

— Отдай им все, что хочешь, туманный ангел, только пусть убираются из нашей жизни.

— Спасибо, — тихо сказала она.

— Нет… это тебе спасибо. — Обвив рукой ее талию, Трентон повел Ариану к двери, подальше от Уиншэма и связанных с ним отвратительных воспоминаний. Но остановился и, повернувшись к стоявшей неподвижно Ванессе, сказал: — Мой поверенный доставит тебе завтра утром чек. Надеюсь, к ночи ты покинешь Англию и никогда не вернешься сюда. Но, если ты когда-нибудь решишь объявиться в этой стране, я без колебаний брошу тебя в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Тебе все понятно?

Лишившаяся своей бравады, опустошенная. Ванесса кивнула — ей было предначертано провести остаток жизни с незначительным состоянием, которое она так жаждала заполучить.

— А что касается тебя, — обратился Трентон к Бакстеру, — держись подальше от нас… от меня и моей жены. Навсегда.

Бакстер уныло опустил голову.

Больше не нужно было слов, все было сказано.

Трентон с нежностью вывел Ариану на солнечный свет.

— Пойдем, туманный ангел, — мягко сказал он. — Я знаю место, которое сможет нас исцелить.

Глава 26

Дастин озадаченно нахмурился, прочитав загадочное послание, доставленное в Броддингтон часом позже. Он только с радостью понял, что все решилось благополучно, а Ариана теперь там, где и должна быть, — с Трентоном. И неважно, что в записке брата не сообщалось никаких подробностей — с этим можно подождать. Что сбило с толку Дастина, так это странный тон послания, который в лучшем случае приводил в недоумение. Горя желанием расшифровать его скрытый смысл, Дастин последовал совету брата и тотчас же разыскал Терезу.

— Я получил письмо от Трентона, — сообщил он.

— Да. — Ответ Терезы прозвучал как утверждение, а не как вопрос. Она продолжала готовить спальню герцога и герцогини к их возвращению.

Дастин откашлялся и, бегло коснувшись вступления, сосредоточился на той части, которая возбудила его любопытство.

— Трент пишет: «То, что произошло, то ушло безвозвратно».

Тереза глубокомысленно кивнула:

— Его светлость цитирует сэра Фрэнсиса. Хороший выбор.

— О, понимаю. — Дастин вытаращил на нее глаза. — Хорошо. Трент заверяет нас, что с ним и Арианой все в порядке и они вернуться домой из Спрейстоуна через несколько дней.

— Точнее сказать, через четыре — разумное решение. — Тереза выпрямилась и, наклонив голову, бросила на Дастина насмешливый взгляд.

— О чем вы хотите спросить, милорд?

Не переставая изумляться, Дастин вернулся к записке.

— Трент продолжает, что Шекспир знал, о чем пишет, когда сказал: «В Рождество я хочу розы не больше, чем желаю снега в майский радостный день, но люблю то, что каждое время года с собою приносит». В заключение он просит заручиться вашей поддержкой, так как вы обладаете превосходным вкусом, а «человек должен пользоваться благоприятной возможностью так часто, как только она ему предоставляется».

— Снова сэр Фрэнсис.

Тереза похлопала по выпирающему из кармана передника тому.

— Что все это значит, Тереза? — Дастин совершенно зашел в тупик. Пожилая горничная улыбнулась:

— Это значит, милорд, что нам с вами придется как следует потрудиться.

— Ты уверен, что Дастин и Тереза знают, что у нас все в порядке? — спросила Ариана, уткнувшись подбородком в грудь мужа.

— Абсолютно. Я послал им записку, прежде чем мы покинули порт. — Трентон взял прядь восхитительных волос жены и слегка потянул, поворачивая ее лицо к себе. — А что? Тебе так хочется покинуть поскорее Спрейстоун?

— Нет, — выдохнула она прямо ему в губы, понимая, что ее дом будет там, где Трентон.

— Я поблагодарил тебя за гостиную? — торжественно спросил он.

— Она действительно тебе понравилась? — Ариана высвободилась из объятий мужа, глаза ее загорелись радостью.

— Она стала именно такой, как ты задумала — совершенным сочетанием дани уважения моему отцу и изумительного свидетельства редкой и бесценной любви моей жены. — Трентон обхватил ее лицо ладонями. — Спасибо тебе, туманный ангел.

Глаза Арианы увлажнились.

— Я тоже должна поблагодарить тебя. Никогда в жизни не видела я столь бескорыстного поступка, как тот, что ты продемонстрировал сегодня в Уиншэме. После всего того горя, которое причинила тебе Ванесса… — Ариана почувствовала, как в ее груди ключом забило волнение. — Не только отпустить ее на свободу, но и предоставить ей средства…

— Это твоя идея, не моя, — напомнил ей Трентон.

— Однако ты согласился. Несмотря ни на что.

Трентон нежно провел большим пальцем по нижней губе Арианы.

— Ты рассказала мне по дороге на Уайт, как дорого заплатила твоя сестра за свою бесчеловечность. Я солгал бы, если бы стал утверждать, что простил ее. Я даже не уверен, что способен на сострадание, когда дело касается Ванессы. Однако… — Выражение лица Трентона смягчилось. — Она, сама того не желая, помогла мне найти самое большое сокровище в моей жизни. Тебя.

— Я люблю тебя, — прошептала Ариана.

— Я знаю и благодарю за это Бога.

— Трентон?

— Х-м-м?

— Насчет Бакстера. — Ариана глубоко вздохнула. — Я не жду, что твое мнение о нем изменится… и с уважением отношусь к этому. Оно вытекает из прошлого и тянется в настоящее. Но он незлой человек, Трентон, — всего лишь жалкий. В глубине души я знаю, он любит меня, хотя его любовь и занимает в его душе второе место, уступая первенство не слишком достойным уважения вещам.

— И он твой брат. — Трентон хранил молчание во время поспешного объяснения Арианы. Теперь он заставил ее замолчать, приложив указательный палец к губам. — Лично я питаю отвращение к этому человеку. Но так случилось, что я очень полюбил его сестру, так что могу себе позволить поступить великодушно. Дай мне немного времени, туманный ангел. И тогда я не стану чинить тебе препятствий, если ты захочешь повидаться с ним. Но никогда в Уиншэме и никогда один на один.

— Договорились. — Глаза Арианы засияли. — Видишь? Я же говорила, что ты замечательный человек.

— А я говорил тебе, что я не герой.

— Ты ошибаешься.

— Ты прекрасна. — Слов внезапно оказались недостаточно, Трентон перевернул Ариану на спину и всмотрелся в ее бездонные бирюзовые глаза. — Я люблю тебя, — с восхищением сказал он. — До сих пор не знаю, что я сделал, чтобы заслужить тебя, моя необыкновенная супруга, и я не намерен когда-либо потерять тебя.

— А я не представлю тебе такой возможности. — Ариана ласкала его обнаженные широкие плечи, затем обвила руками шею. — Нам предначертано судьбой быть вместе. Тереза предсказала это в самом начале. Мне тоже следовало это понять… с той минуты, как ты спас меня… в лабиринте Ковингтонов.

— Разве так все произошло? — Трентон обхватил губами ее губы и раздвинул ей ноги, устраиваясь между ними. — Странно, но я вижу случившееся совсем по-другому. Я выручил тебя, но в итоге спасенным оказался я. Хотя должен признаться, что я потерял гораздо больше, чем ты.

— Что ты потерял? — едва слышно переспросила Ариана, тело ее открылось ему навстречу. — Я не понимаю…

С благоговением глядя на жену, Трентон душой и телом окунулся в ее желанную теплоту.

— В ту ночь, любовь моя, ты потеряла всего лишь дорогу. А я потерял свое сердце.

— Тебе жаль, что мы покинули Спрейстоун? — спросил Трентон, опустив подбородок на прелестную головку Арианы. В экипаже Кингсли они ехали в Броддингтон.

— И да и нет, — искренне ответила Ариана, уютно устроившись в объятиях Трентона. — Последние дни были божественными. Но я скучаю по Броддингтону, Терезе и Дастину. Бедный Дастин. — Она с сочувствием улыбнулась. — Он, наверное, совершенно растерялся и бродит по всем этажам, ожидая нас.

— Думаю, Дастин сейчас очень занят. — Ариана, уткнувшаяся лицом в плечо мужа, не увидела веселых искорок в глазах Трентона. — Кроме того, в своем письме я более или менее объяснил ему положение вещей. Он не будет беспокоиться.

— Тереза тоже. Я уверена, она знала бы даже без письма.

— Не сомневаюсь.

Ариана откинула голову и выглянула в окно, всматриваясь в темнеющее небо.

— Интересно, где сейчас Одиссей. Я надеялась, что сова навестит нас на Уайте.

Трентон улыбнулся:

— Я тоже. Я должен выразить ей огромную благодарность. Твоя сова оказалась настоящим героем.

— Я же говорила — она очень похож на тебя, Трентон. Борец поневоле, одинокая странница в поисках своего пути.

Трентон с благодарностью крепче прижал к себе жену.

— Мое одиночество закончилось. Я нашел то, что искал.

Трентону не хватало только одного, чтобы ощутить всю полноту радости, и приятное предвкушение разлилось в его душе.

Сумерки уже превратились во тьму, когда карета въехала в железные ворота Броддингтона. В особняке было тихо и не чувствовалось никакого движения.

Трентон помог жене сойти, и она нахмурилась.

— Интересно, где Дженнингс. Это так на него непохоже — не выполнить поручения. Ты ведь сообщил ему, когда мы возвращаемся, не так ли?

Трентон обнял Ариану за талию и повел ее от парадного входа по тропинке, ведущей к боковому крылу дома.

— Куда мы идем?

— Увидишь.

— Трентон… что происходит?

Ариана пришла в полное замешательство. В то время как сам особняк казался совершенно пустым, в той стороне, куда они направлялись, показался яркий свет.

— Пойдем, туманный ангел. Нам не следует опаздывать.

— Опаздывать? Куда? Куда ты меня?.. — Ее голос внезапно оборвался и перешел в тихий полный изумления вздох. — О Боже…

Перед ними раскинулась оранжерея, царственная в своем великолепии, двери ее были широко распахнуты. В центре возвышалась огромная елка, освещенная сотнями крошечных восковых свечек, украшенная конфетами, фруктами и игрушками. Свет свечей окрасил оранжерею в золотистый мерцающий цвет, проливаясь на застывший в ожидании сад.

Все помещение было увешано гирляндами из вечнозеленых ветвей, листья лавра с розетками из яркой цветной бумаги перемежались венками из плюща и ягод. Изящные хризантемы и камелии расставлены в корзинах, и огромный стол, заваленный горой подарков, придвинутый к дальней стене, словно приглашал Ариану подойти поближе.

А главное — любимые улыбающиеся лица: Дастин, Тереза, даже Дженнингс смотрели на Ариану с сияющей улыбкой, разделяя ее радость, глаза их светились любовью.

Это было Рождество.

— Трентон… я…

Но хлынувшие из глаз слезы не дали Ариане договорить.

— Идем, любимая. — Он взял ее за руку и повел навстречу воплотившейся в жизнь сказке. — Разве ты не собираешься посмотреть подарки?

— Подождите! — воскликнул Дастин, показывая на потолок. — Вы стоите под омелой.

Подмигнув, Трентон привлек Ариану к себе и поцеловал.

— Счастливого Рождества, туманный ангел, — прошептал он.

— Но еще только сентябрь, — чуть слышно отозвалась она, не в силах воспринять тот огромный дар, который он ей преподнес. — Слишком рано…

— Нет, я опоздал на многие годы. — Трентон обхватил ладонями ее лицо. — У тебя не было Рождества почти целую жизнь. Я думаю, вполне позволительно, если в этом году оно придет дважды. Кроме того… — Он нежно поцеловал ее. — Ты, кажется, сказала, что хотела бы провести Рождество в Спрейстоуне. А так мы сможем отпраздновать в обоих наших домах — в том, который построил я, и в том, который ты создала для меня.

— Трентон…

— Я люблю тебя, туманный ангел, — закончил он за нее. — Я хотел бы подарить тебе целый мир… и вернуть тебе детство, если бы смог.

— Ты дал мне все, — горячо сказала она, и глаза ее засияли любовью. — Мне больше нечего желать.

Пронзительный крик, раздавшийся с небес, напомнил Ариане, что она ошиблась.

Над головами, возвещая праздник и чудотворную любовь, явился посланец неба, созданный природой и судьбой для того, чтобы соединить герцога и герцогиню Броддингтон.

И, словно их любовь, в небе парила сова.

Примечания

1

Дитя(фр.)

2

Французским… языком красоты (фр.)

3

Птиц и цветов (фр.)