Рокки Маунтин - Единственная

— Материнство очень идет тебе, Мэгги, — сказал он нежно.

Она покрутила старинное золотое кольцо на левой руке, надетое поверх изящной голубой кожаной перчатки.

— Что тебе нужно, Барт?

Он улыбнулся, бледные глаза на мгновение оживились, и тут же выражение лица стало унылым.

— То, что я хочу, и то, что я пришел сказать, — не одно и то же.

— Колин ушел по делам, но он может вернуться в любую минуту. Он пошел повидаться с Пенсом Баркером, — встревоженно добавила она.

Он поднял перед собой руку, успокаивая ее.

— Я буду краток. То, что я хочу сказать, касается твоих страхов за мужа. Он уже в безопасности. Я, э… нейтрализовал покушение на него.

Мэгги изумленно уставилась на него.

— Как? Ты нашел того, кого нанял Баркер? Что…

— Не спрашивай, Мэг. Ты знаешь меня и мои нетрадиционные методы. Достаточно того, что теперь никто уже не будет стрелять в спину Колину Маккрори в глухих переулках. Ты можешь спокойно возвращаться с Колином в вашу глушь, на ранчо, и рожать детей — если это все, что тебе требуется, — сказал он, неодобрительно пожимая плечами. — Что касается меня, то я через несколько дней уезжаю в Сан-Франциско. Когда я там устроюсь, то сообщу свой адрес. И если тебе что-нибудь понадобится, — все, что хочешь, Мэг, ты будешь знать, где найти меня.

Мэгги посмотрела на старого друга, понимая, что он по-хорошему исчезает из ее жизни, и то, что ему это дается очень непросто. Он действительно заботился о ней. Она пересекла комнату и положила руки в перчатках ему на плечи.

— Я всегда знала, что ты мой самый близкий друг, Барт. И я никогда этого не забуду. — Горло ее сжалось при виде его печального лица. — Береги себя, — прошептала она, наклоняясь и легонько целуя его в щеку.

— Как трогательно. — В дверях стоял Колин со злым и угрожающим выражением лица.

Глава 18

Резервация «Белая гора»

Ноги едва слушались Иден, когда она выбиралась из почти пустой бочки для воды, где спряталась после того, как разогнала дюжину лошадей из загона для скота. Понимая, что ей все равно не ускакать от полиции Лемпа, не говоря уж о том, что в ночной скачке она могла сломать шею, она просто распустила лошадей, чтобы запутать следы.

Слава Богу, Руфес спас ее от того негодяя, что полез следом в окно. Если от тех двух, что бросились в дверь, она могла улизнуть, то от этого сбежать было трудно. Но тут пес, видя, что на хозяйку нападают, бросился, как лев, целя в горло апачу. Пока они сражались, она схватила ружье, которое выронил полицейский, и оглушила его. Затем Руфес помог ей разогнать лошадей из загона, отгоняя их дальше на запад. Она молила Господа, чтобы собака не попала под пулю.

Теперь бы только незамеченной пробраться в конюшню. Ее собственная кобылка, прекрасно тренированная, чтобы выносливо терпеть долгую и «быструю скачку, находилась там. Полицейские искали Иден повсюду, даже открыли несколько бочек с водой. Но в эту, почти пустую, не заглянули. Юбка Иден промокла, ноги озябли, но все-таки ее не нашли. Все были уверены, что она ускакала на одной из лошадей агентства. Лемп разослал полицейских на ее поиски от Сан-Карлоса до „Зеленой короны“. Она должна их одурачить и направиться на юг, в Тусон, к отцу. Туда она доберется меньше чем за день.

Приклад карабина марки «Спенсер» промок, но спусковой механизм был сух. Негнущимися от холода пальцами она проверила оружие. Взведя курок, скользнула к стене саманного строения конюшни. Лишь несколько женщин направлялись к посту, мужчин не было видно. Вряд ли женщины выдадут ее, даже если и увидят. Один длинный полицейский стоял в тени у черного входа. Стрелять нельзя — остальные всполошатся. А если обмануть его, пригрозив, что буду стрелять?

Проверить это предположение можно только одним способом.

— Ни звука. Брось оружие. Мне терять нечего. Если придется убить тебя, я колебаться не буду.

Охранник нехотя подчинился. Отбросив ногой его старую винтовку системы «Генри» к стене, она затолкала пленника в конюшню. А что дальше?

— Ложись на пол, лицом вниз, — сказала она. Взгляд черных глаз обжег ее, но мужчина послушался, встал на колени, затем лег. Теперь, когда она не ощущала на себе этого пронзительного взгляда, ей стало немного спокойнее. Осторожно приблизившись, она собиралась с мужеством хладнокровно повторить то, что уже сделала ночью. Она подняла приклад винтовки, но… она и глазом не успела моргнуть, как он стремительно подкатился к ее ногам и, ухватив за тонкую лодыжку, сбил ее с ног. Иден с криком ужаса рухнула на землю, карабин отлетел в сторону. Охранник навалился сверху, так что ей дышать было нечем. Губы его искривились в подобие усмешки. Он начал тискать ее. Она царапалась и кусалась, страшась того, что могло произойти.

Внезапно у входной двери послышался рык, и на охранника бросился Руфес. Человек и собака, сцепившись в смертельной схватке, покатились прочь от Иден. Она увидела, как индеец пытается дотянуться до ножа на поясе, а пес клыками сжимает его руку. Иден стремительно подползла к карабину. Она вновь попыталась использовать его как дубинку, но пес и человек отчаянно метались, и она никак не могла нанести точный удар.

— Руфес, ко мне! — приказала она в тот самый момент, когда апач извлек-таки нож.

Собака отпустила индейца и отскочила назад, и смертоносно блеснувшее лезвие промелькнуло мимо. Охранник что-то гортанно завопил, и Иден поняла, что он зовет на помощь. Прицелившись, она выстрелила в тот самый момент, когда нож вновь взлетел над стоящей между ними собакой.

С резким криком охранник отлетел к грубым доскам стены конюшни. По груди растеклось красное пятно, но у Иден не было времени разглядывать, она бросилась к своей Санглоу.

— Не знаю, откуда ты взялся, Руфес, но удачнее времени ты найти просто не мог, — бормотала она, одновременно успокаивая испуганную лошадку и выводя ее из конюшни. — А вот седлать тебя, девушка, у меня времени нет.

Иден взлетела на спину кобылке и помчалась прочь, с Руфесом позади. Над лагерем разлетались злые выкрики, и через несколько секунд за ней устремилась погоня.

Волк ехал на восток от Глоуба, расстроенный гибелью Сага Ригли. После нескольких дней безуспешных поисков он встретил одного старателя, который и отыскал недавно труп парня с расколотым черепом в старой горной выработке. Колин тоже расстроится, но, может быть, что-то удастся выяснить в Тусоне. Но теперь Волк уже был более озабочен тем, чтобы Иден оказалась в безопасности в «Зеленой короне», прежде чем начнется дальнейшее преследование Пенса Баркера и его смертоносной шайки.

Вдалеке, на фоне яркого утреннего солнца, вырисовывался мрачный силуэт поста Сан-Карлос. И тут тишину разорвал выстрел и хриплый крик боли. Волк разглядел серебристые волосы Иден, развевающиеся на ветру, — пригнувшись к лошадиной шее, она мчалась на сумасшедшей скорости от конюшни, а за ней большая рыжая собака.

Затем он увидел полицейских резервации, различимых в их самодельной униформе, появляющихся, казалось, со всех сторон на лошадях. Одни спускались с северных холмов, а двое отрезали ей путь на юг. При этом они не стреляли. Что тут происходит?

Выругавшись, Волк пустил своего рослого чалого в галоп. Но ее уже окружили. Подлетев к банде полицейских. Волк натянул поводья.

— Почему вы гонитесь за дочерью Маккрори? — спросил Волк их вожака на атапаскском диалекте.

— Агент приказал, чтобы мы доставили ее невредимой к нему. А насчет тебя никаких приказаний не было, — ответил решительно койотьеро.

— Волк, Лемп схватил доктора Торреса. Двое умирающих апачей. Том и Ечива, рассказали нам, что он заставлял их — и еще дюжины других — трудиться, как рабов, в угольных шахтах.

— Том мой двоюродный брат, — по-английски сказал один из полицейских. — Я не видел его уже два месяца.

— Потому что его силой заставляли работать в шахте на Лемпа, — пока не разразилась эпидемия оспы. Охранники разбежались, и рабы принесли больных доктору Торресу, — сказала Иден, оглядывая полицейских.

— Вы ведь все знаете доктора, не так ли? — спросил Волк. Как и Колин, Торрес неутомимо трудился годами на благо индейцев.

Один из мужчин сплюнул с отвращением.

— Он белый, а как раз белые-то и принесли эти болезни.

— Но эта женщина пришла к вам с помощью. Она ухаживает за больными апачами, а когда она обнаружила, что агент плохой человек, отдающий в рабство людей резервации, она попыталась помешать ему.

Полицейские начали переговариваться тихими голосами.

— Полукровка говорит правду. Она обучила мою сестру ухаживать за больными.

— Ечиву забрали из моей деревни белые охранники Лемпа, — добавил другой.

— Но мы работаем на агента. Он платит нам огненной водой и хорошими лошадьми, — завопил их вожак, но ему возразил целый хор голосов.

— Желтоволосая хорошо лечит.

— У нее доброе сердце.

— Кто-нибудь из вас видел людей, которых отправили на шахты? Вы знаете, что их заставляли против воли — голодом, побоями? — спросила Иден.

В ответ полицейские лишь покачали головами.

— Неужели вы променяете честь воинов на лошадей и виски, когда ваши братья погибают от рук агента?

Волк ощутил, словно волна прокатилась, и громкий их ропот заглушил команды вожака и двух его лейтенантов.

А в это время в здании поста Калеб Лемп, вынув из стены несколько кирпичей, вытащил из тайника сверток, обернутый кожей. Положив его на письменный стол, развернул. Открылась конторская книга. Пока Лемп просматривал записи, Аарон Торрес наблюдал за ним, чуть приоткрыв глаза.

— Подсчитываешь, сколько тебе должен Баркер? — спросил он из своего угла, где лежал связанный по рукам и ногам.

— Заткнись или кляп вставлю, — сказал Лемп, злобно сверкнув глазами.

— Поскольку ты собираешься убить меня, кляп не очень страшен, — сказал Торрес с удивительным спокойствием.

Если бы только Иден удалось сбежать. Рано утром он слышал, как охранники докладывали Леишу, что не обнаружили Иден в лагере, но буквально через полчаса послышался выстрел и поднялась суматоха. И пока он ждал, опасаясь за ее жизнь, ничего не происходило. Надежда возродилась с новой силой. Во всяком случае, Лемп готовился удрать.

— Ничего тебе Баркер не заплатит, Лемп. Не будь дураком. А ты стал преступником. И все из-за жадности, — поддразнил он.

— Я сказал тебе заткнуться, — яростно закричал Лемп, подходя и собираясь пнуть доктора по ребрам.

От удара доктор задохнулся и сжался. В тот самый момент, когда Лемп собрался нанести еще один удар, распахнулась дверь и в помещение шагнул Волк, целясь в агента из своего кольта.

— Не надо, — только и сказал он, показывая дулом, чтобы Лемп отошел от доктора к письменному столу.

Следом ворвалась Иден и бросилась к доктору Торресу.

— Ох, доктор, вам очень плохо?

— У меня на голове шишка с куриное яйцо, и вот ребра побаливают, но, похоже, я выжил, — сказал Торрес, освобождаясь от пут.

— Так, а что у нас здесь? — спросил Волк, видя, как Лемп, прижимаясь к столу, пытается прикрыть телом конторскую книгу.

— В этой книге доказательства конкретных его сделок с Баркером, — он прятал ее в тайнике в стене. Я думаю, он собирался этим шантажировать Баркера и его дружков, — сказал Торрес, когда Иден помогла ему сесть.

— Колина это здорово заинтересует, — присвистнул Волк, толкая Лемпа на стул и разворачивая книгу, чтобы лучше было видно. — Док, как вам нравится идея этими веревками связать нашего клиента?

— С величайшим удовольствием, — ответил Торрес, поднимаясь и разминая ноги, чтобы восстановить циркуляцию крови. Взяв у Идеи веревку, он подошел к Лемпу. — А я слышал выстрел и звуки погони, — сказал он, глядя на Иден и связывая руки Лемпу.

Иден закусила губу, вспомнив пятно крови на груди напавшего на нее апача.

— Я убила одного из его полицейских, когда пыталась бежать. Он… он набросился на меня.

— Мерзкая история, док, — вмешался Волк.

— Но ты все же сбежала, Иден. А это самое главное, — сказал Торрес, заканчивая связывать Лемпа.

— Благодаря Волку и вашей работе среди апачей, — ответила она, быстренько объясняя, как им удалось уговорить полицейских отпустить ее. — Затем двоюродный брат Тома и еще двое разоружили сторонников Лемпа и поехали на шахты. Как только они увидят, что там творится, я думаю, в «Белой горе» уже никого не заставят работать силой, — закончила она.

— Особенно теперь, когда агент Лемп освобожден от своей должности, — добавил Волк, холодно улыбаясь Лемпу. — Я думаю, тебе предстоит свидание с тюремным подземельем в Прескотте.

— Вам никто не поверит. Твое слово против моего, а ты к тому же и полукровка, — презрительно сказал Лемп, хотя глаза и выдавали страх, который он пытался скрыть.

— А представь себе, что они поверят мне и Иден, — жестко сказал Торрес. — Позвольте, я сначала осмотрю моих пациентов, а потом поеду с вами, чтобы сдать агента шерифу.

— Я думаю, что, как только Лемпа посадят под замок, нам надо сразу же отвезти эти книги отцу в Тусон, — сказала Иден.

— Нам? — спросил Волк, одновременно восхищаясь и сердясь.

— Да, нам. Разве ты не хочешь взять меня под свою защиту? — бросила она через плечо, выходя из кабинета вслед за доктором.

— Баркер не в игрушки играет, Иден. И мне бы очень не хотелось, чтобы ты оказалась с ним рядом. Помнишь, что я тебе рассказывал о Саге Ригли?

— Тем больше оснований нам быть вместе. Или я еду с тобой или возвращаюсь сюда помогать доктору, — сказала она, оборачиваясь к нему лицом. — Я не собираюсь отсиживаться дома в «Зеленой короне» в стороне от событий.

Волк не смог удержаться. Прямо посреди кабинета, на глазах людей, он обнял Иден и расцеловал ее, пытаясь тем самым высказать всю свою любовь и все свои страхи за нее. Она поцеловала его в ответ, ощущая, как тепло прижавшегося к ней тела вливает в нее новые силы. Теперь их ничто не разделит.

Когда он наконец пришел в себя и понял, где находится, он отпустил ее, шепнув на ухо:

— Твоя взяла.

— Наша возьмет, вот увидишь. Волк, — сказала она, гладя его по щеке.

Через час по направлению к Прескотту выехали четыре всадника. Впереди ехали Иден и доктор. Волк внимательно присматривал за Лемпом. А вокруг носился Руфес.

Тусон

Колин вошел в номер и закрыл дверь, стараясь совладать с яростной волной ревности, от которой перед глазами появилось какое-то красноватое мерцание. Он дрожал не только от злости, но и от боли. Силой подавив ее, он сконцентрировал взгляд на этом щеголеватом англичанине, который держал его жену.

— Не помешал ли я, Флетчер?

— Колин, ты ошибаешься, — Мэгги шагнула между ними, кладя ему ладонь на руку.

Он стряхнул ее руку, словно ядовитое насекомое.

— С тобой, жена, я разберусь позже. Флетчер встал напротив противника, чувствуя исходящую от шотландца ярость.

— Я всего лишь зашел попрощаться с Мэгги, Маккрори. Все, что ты видел, это невинное действо, во всяком случае, с ее стороны. Я предлагал ей поехать со мной в Сан-Франциско. Но леди отказалась.

— И просто поцеловала тебя на прощанье? — сказал Колин, иронично поднимая брови.

— Именно так. Мы всего лишь старые приятели, как бы ни хотелось думать иначе.

Горящие золотые глаза Колина встретились с голубым ледяным взором игрока в покер.

— Как неловко получилось, что я оказался ее мужем.

— Не надо обижать ее, Маккрори, — мягко сказал Флетчер, тщательно подбирая слова.

Мэгги с растущей тревогой наблюдала за разговором двух мужчин. Оба выглядели угрожающе, на грани взрыва. Колин был вооружен армейским кольтом, а Барт всегда носил при себе спрятанный револьвер.

— Это же настоящее безумие! Барт, со мной все будет хорошо. Пожалуйста, уходи, пока никто не пострадал. — Она умоляла его и голосом и глазами.

— Будь осторожна, Мэг. И помни, что я сказал тебе.

— До свиданья, Барт. Я никогда не забуду тебя, — сказала Мэгги со слезами в голосе. Он кивнул ей с напускным весельем, поразившим ее сердце, и надел свою плоскую шляпу, поворачиваясь к двери.

— Она сделала свой выбор, Маккрори. Мне остается молиться, чтобы она не пожалела впоследствии.

Барт не выдержал без слез Мэгги. Бросив на шотландца последний предупреждающий взгляд, он вышел из номера, тихо прикрыв за собою дверь.

В воцарившейся тишине Мэгги пыталась овладеть эмоциями. Доктор Торрес предупреждал, что в ее состоянии возможны приступы дурного настроения, но он вовсе не имел в виду такую ситуацию.

Она подошла к окну, посмотрела на людную улицу внизу, затем повернулась к Колину.

— Ты всерьез полагаешь, что я пригласила Бар-та Флетчера немного повозиться в нашей постели, пока ты бегаешь по делам?

Он не ответил, охваченный такими противоречивыми ощущениями, что даже не понял, что она сказала.

— Господи, ты по-прежнему думаешь обо мне как о шлюхе, — прошептала она. Не в силах больше находиться с ним в одном помещении, она повернулась, чтобы скрыться в единственном оставшемся убежище — в спальне.

— Ты, может быть, и шлюха, но, видит Бог, ты, моя шлюха, — сказал он, безрассудно раздражаясь на ее вызывающий и обиженный вид.

Да кто она такая, чтобы он еще и ощущал себя виноватым? Он рванулся вперед и схватил ее, когда она уже входила в спальню.

Когда он дернул ее за руку и развернул к себе лицом, она холодно сказала:

— Я уже давным-давно не принадлежу никакому мужчине как шлюха.

— Ну, так стала моей. И, кажется, не хочешь выходить из этого состояния, даже с моей помощью, — сказал он с выражением самоотвращения на лице. — Ирония судьбы, правда, Мэгги? А скажи мне, тебе ненавистно было все, что происходило между нами, или ты так все спланировала с самого начала?

— О чем ты говоришь? — спросила она, внезапно испугавшись его. Глаза у него были безумные — со злобой и похотью. Но что-то в них скрывалось еще, нечто ей непонятное.

Колин видел растущий в ее глазах страх, и сердце его вдруг застучало холодно и спокойно, как замороженное. Этой боли он не мог вынести. Она предала его, а он по-прежнему хотел ее!

— Будь ты проклята, Мэгги. Будь мы оба прокляты, — сказал он, грубо притягивая ее к себе.

Мэгги не могла дышать, когда он крепко сжал ее, дико впиваясь в ее рот. Неужели этот чужак — тот самый нежный любовник из прошедшей ночи?

— Нет, Колин, только не так, прошу тебя! — Она пыталась отвернуть голову в сторону, вырваться из его объятий, но он не отпускал. Он так тесно прижал ее к себе, что она услыхала, как яростно колотится его сердце.

— Да, именно так. Нам больше ничего не остается. Ты так нежно прощалась с Флетчером… Жаль, что наше с тобой прощание не будет таким вежливым. — Он сорвал с нее шляпу и запустил пальцы в копну волос, разбрасывая шпильки, так что волосы волной упали на плечи. Он впился ртом в ее шею, в подбородок, в висок, покрывая обжигающими поцелуями лицо, пока вновь не накрыл своими губами ее губы. Зажав ее голову в своих руках, он ртом уговаривал ее губы раздвинуться ответно в знакомой страсти.

Мэгги ощутила отчаяние его поцелуя, говорившего больше о печали, нежели о злости. И ответила ему губами.

Колин ощутил ее внезапную капитуляцию и издал низкий рев триумфа. Руки его проворно принялись расстегивать платье и кружевную блузку под ним. Когда его рука проскользнула под шелк и обхватила роскошную грудь, она услыхала, как он застонал, а сосок ее затвердел под его ласкающими пальцами.

Он был груб и резок, срывая с нее одежду, сваливая все грудой на полу и продолжая целовать и ласкать ее. И, вот она уже стояла перед ним только в кружевных панталончиках и элегантных туфельках. Он поднял ее на руки и бросил на постель, смятую с прошедшей ночи.

Мэгги наблюдала, как он так же отчаянно срывает с себя одежду, разбрасывая вещи по комнате. Она видела, как вздымается и опадает его великолепная грудь, с какой грацией движется он, подходя к кровати и опускаясь на одно колено на мягком матрасе.

Колин глядел на раскинувшееся перед ним роскошное тело, готовое принять его без предварительной любовной игры.

— Я рад, что ты никогда не принадлежала к тем чопорным дамам, которые разгуливают в корсетах. — Он протянул руки и рывком стянул с нее панталоны, отбросив их в ноги кровати. — Так-то будет лучше, — хрипло сказал он, оглаживая ее ноги снизу вверх.

— Еще чулки, — прошептала она, когда он раздвинул ее ноги своими коленями.

— Пусть останутся, — сказал он, ложась сверху и прижимая ее к постели.

Когда он вошел в нее, она закрыла глаза и отвернулась в сторону, закусив губу, чтобы не расплакаться. Он ощутил невероятное тепло и нежность ее тела, когда она принялась двигаться вместе с ним. Шелк чулок скользил вдоль его бедер, а она, подняв ноги, обхватила его. Он вторгался глубоко и резко, стараясь наказать ее, наказать себя. Но все, что он ощущал, — это лишь растущее головокружение экстаза.

Мэгги открыла глаза, всматриваясь в его лицо и видя на нем выражение муки, в то время как страсть охватывала и ее тело. Ей захотелось погладить его по лицу, но его руки прижимали ее кисти к кровати, поскольку он не хотел других касаний, помимо сближений нижних частей тел. Колин, что же это? Какая чудовищная ошибка относительно Барта, однако все мысли улетучились — внутри все заклокотало, а по телу волнами покатилось блаженство. Она всхлипнула н выкрикнула его имя Колин наблюдал за ее оргазмом. Она выгнула бедра, сжимая его фаллос, пытаясь загнать его еще дальше в глубь бездны внутри себя. Содрогнувшись, он тоже, кончил, выплеснув семя и видя, как розовая волна поднимается по ее груди к шее и расцветая на щеках.

Оба были измотаны и бездыханны. Мэгги открыла глаза и всмотрелась в его осунувшееся лицо. Он не рухнул на нее, не сдвинулся в сторону, а так и продолжал упираться прямыми руками в ее предплечья, не отнимая своей плоти от ее. Что-то случилось, страшное, ужасное. Мэгги боялась произнести хоть слово, а в кружащейся голове, спотыкаясь, неслись мысли. Наконец она собралась с духом и сказала:

— Колин, скажи мне…

— Не о чем говорить, Мэгги, — хрипло отозвался он.

Ее слова, казалось, вывели его из оцепенения. Он отпустил ее руки и сдвинулся в сторону, слезая с кровати. Она осталась лежать на смятых простынях со спутанными волосами, пылающим телом и ноющими губами.

— Тебе стоит постоянно залезать в постель в чулках и туфлях, — сказал он, начиная одеваться. — Очень трогательно.

Мэгги посмотрела на свои раскинутые ноги. Чулки с подвязками придавали ее наготе вульгарный вид. Запутавшиеся в постельном белье туфельки казались вообще непристойными. Она ощутила стыд. Шлюхой назвал он ее, его шлюхой. Она натянула на себя покрывала и сжалась в комочек, удерживаясь от рыданий, слишком уставшая и морально, и физически, чтобы продолжать спор. Через минуту он оделся и вышел, закрыв за собой дверь спальни. Она услыхала стук в дверь и бормотанье, когда Колин о чем-то говорил с лакеем. И только когда она услыхала, как он покинул номер, встала с постели и стала приводить себя в порядок.

Обмыв себя губкой, надела простенькие юбку и блузку, не в силах вновь возиться с очередным элегантным нарядом. Что заставило Колина превратиться вновь в холодного, отстраненного чужака? Получалось так, словно и не было прошедших месяцев и они вновь находились в Соноре. Она вышла из спальни и села на софу, пытаясь собраться с мыслями. Пока она потирала растерянно виски, взгляд ее упал на ковер. В углу у стены лежал скомканный клочок бумаги.

Она помнила, что раньше его тут не было. Послание, оставленное портье Колину? Она заколебалась. Может быть, это как раз и имеет отношение к произошедшему между ними, рассудила она, подходя и поднимая бумажку. Разгладив комок, она попыталась разобрать смазанные чернильные буквы. Не было ни обращения, ни подписи. Когда она наконец разобрала написанное, ей показалось, что сердце у нее остановилось, а комната пошла кругом. Мэгги погрузилась в чересчур мягкое кресло и перечитала записку.

Не забудь о нашем разговоре. Тебе наверняка захочется узнать правду о прошлом, скрытом в Мексике. Если обнародуются отвратительные детали, хваленому Маккрори не избежать скандала. Жду твоего решения.

Угроза, должно быть, исходила от Пенса Баркера. Он пытался шантажировать Колина ее прошлым! И для начала он не получит места торгового агента индейцев после Калеба Лемпа. А что последует затем? Такой безжалостный, алчный человек, как Баркер, сможет уничтожить Колина не только финансово, но и политически. И все будет кончено, ведь мадам из борделя сама шантажировала его, чтобы он женился на ней.

Она уткнулась лицом в ладони, но обнаружила, что не может даже расплакаться. Не удивительно, что он смотрел на нее как безумный, а потом и с презрением. Все оборачивалось против Колина Маккрори. Но она не позволит ему загубить себя из-за ее прошлого. Но, чтобы спасти его, она должна будет лишиться его любви, а ребенка лишить отца. И навсегда. Мэгги не могла не заметить иронию этой несправедливости. Она бросила отца своего первого ребенка потому, что не любила его. А теперь она должна оставить своего ребенка без отца, которого любит больше всего.

Если Колин разведется и публично откажется от нее, скандал со временем утихнет. Для женщин и мужчин существовали разные стандарты поведения, даже на Западе, где женщины пользовались куда большей свободой, нежели в Бостоне. Добропорядочные граждане территории простят Колина за его дурацкий брак, и даже, может быть, сожалеюще покачают головами, — бесстыжая девчонка заморочила ему голову. И тогда он сможет продолжить борьбу против Пенса Баркера и его приспешников.

Мэгги разорвала записку на мелкие клочки и отшвырнула их в сторону. Затем вернулась в спальню и легла на постель. Нужно было все обдумывать, все спланировать. Возможно, завтра придется отыскать Барта и убедиться, что его предложение остается в силе. Ей надо подумать, так же ли будет хорошо и ее ребенку, как и ей самой. Интуиция подсказывала ей, что Бартли Веллингтон Флетчер может стать вполне удовлетворительным, если даже не великолепным, отцом ее ребенку. Хватит ли у меня мужества уйти от Калина? Горло болело, глаза жгло, но она так и не могла расплакаться.

Прескотт

Шериф Уолтер Бриггз все пытался закрыть рот. Но чем дальше рассказывал этот охранник-полукровка свою историю, тем шире разевал рот служитель закона. Калеб Лемп использовал индейцев резервации как рабов и пытался убить двух видных граждан Прескотта, когда те обнаружили это! Если бы не подтверждения доктора Торреса и Иден Маккрори, Бриггз попросту не поверил бы безумным россказням Блэйка. То есть он вообще бы арестовал Блэйка и освободил Лемпа. Но повторный взгляд на этого крутого наемника заставил его пересмотреть это поспешное решение.

Приземистый толстенький человечек с прилизанными волосами и бульдожьей челюстью, шериф победил на повторных выборах благодаря не слишком пристальному присмотру за местными салунами и борделями на Виски-роуд. У него было кредо: живи и давай жить другим. Если чиновники из законодательного собрания хотели сделать Прескотт городом с широко распахнутыми воротами, то шерифу это было только на руку. Но убийство и кража государственной собственности — это дело совсем другое.

— Что ж, Калеб. Теперь, я думаю, тебе пора провести немного времени и в «резервации» Прескотта, — сказал он с невеселым смешком. Подземная тюрьма в подвале здания суда графства была местом столь же мрачным, как и индейская резервация.

— Ты совершаешь серьезную ошибку, Уолт. Предупреждаю тебя, у меня в Тусоне есть влиятельные друзья, — сказал Лемп, когда Блэйк подтолкнул его к шерифу.

— Твои ребята из Тусона не имеют права голоса здесь, в Прескотте. Так что не трать слова понапрасну, — добродушно отозвался Бриггз.

— Они украли мои книги. Спроси у этого полукровки, не брал ли он мои счета из резервации. А это тоже кража государственной собственности, — запротестовал Лемп, когда перед ним загремели двери подземелья.

Бриггз перевел взгляд с Блэйка на Торреса.

— Он правду говорит, док?

— У нас с собой нет никаких бумаг, шериф Лемп просто пытается отвести внимание от собственных преступлений, — осторожно сказал Аарон. Книги были спрятаны в седельной сумке Волка, так что, строго говоря, доктор не лгал.

— Мне надо связаться по телефону с Тусоном, — сказал Волк, пытаясь не допустить дальнейших расспросов шерифа — Дай знать отцу, что со мной все в порядке, — вмешалась Иден — Если я вам больше не нужен, шериф, то я возвращаюсь в резервацию. Эпидемия вроде бы локализована, но я хотел бы убедиться, тем более что наш драгоценный агент не в состоянии выполнять свои обязанности, — с усмешкой добавил Торрес.

— Я думаю, вы понадобитесь в суде.

— Как скажете, шериф. Я и мисс Маккрори в вашем полном распоряжении.

— Может быть, ко времени судебного заседания откроются и другие преступления, — добавил Волк, многозначительно посмотрев на Лемпа и открывая перед Идеи дверь.

Как только они вышли на Кортес-стрит, Волк обратился к Торресу:

— Будьте осторожны по дороге в резервацию. И будет лучше, если вы возьмете с собой Руфеса. Ему будет тяжело добираться с нами до Тусона.

Лекарь протянул руку и потрепал по голове собаку, терпеливо ожидающую их возле здания суда.

— Мне будет приятно иметь такого товарища. Но я думаю, что перед отъездом вы свяжетесь с Колином и сообщите ему, как тут разворачиваются события.

— Прямо сейчас. А потом поеду. Потому что я очень хочу, чтобы эта упрямая женщина вернулась в «Зеленую корону», — ответил Волк, поворачиваясь к Иден.

Покачав головой, она решительно взяла его под руку.

— Я еду с тобой. А теперь пошли на телеграф.

— Ты можешь ехать со мной, но я не допущу, чтобы такая леди, как ты, отправилась вместе со мной в салун Керни на Виски-роуд.

Иден фыркнула.

— Да уж, выбрали местечко, где разместить телеграф. Я подожду на улице.

Торрес прикрывал улыбку рукой, наблюдая, как эта маленькая хрупкая девушка обращается со здоровенным и опасным охранником.

— Ты подождешь меня в конторе Уэллса Фарго дальше по улице, — сказал Волк с угрюмым выражением на лице, и Иден решила больше не искушать судьбу, пока ее не отправили на ранчо.