Рокки Маунтин - Единственная

— Ну, э, я полагаю, что в ответ на вспышку опасной болезни должны быть приняты соответствующие меры, — ответил Поткин, протирая опухшие со сна глаза.

— Я не могу отвечать за здоровье белых людей, если сюда привезут больных апачей, — сказал Лемп доктору.

На лице Аарона была написана ярость.

— Если бы вы действительно были озабочены предотвращением распространения заболеваний, вы бы поддержали мое обращение к Вашингтону о присылке сыворотки коровьей оспы для вакцинации этих людей. Тогда ни одному бы из них не грозила опасность?

Лемп пожал плечами.

— Ну теперь-то об этом поздно говорить? Тем более, что вы знаете, как правительство относится к пересылке скоропортящихся материалов. Если они не могут сюда даже кукурузную муку без долгоносиков доставить, то что же говорить о сыворотке?

— Но мы не должны забывать о возможности распространения болезни. Некоторые белые люди здесь не вакцинированы, — взволнованно сказал Поткин.

— Я позабочусь о нераспространении заболевания, — авторитетно заявил доктор. — Для начала надо будет ввести карантин для ближайших жилищ, которых может коснуться болезнь. Я проедусь по соседним деревням и предупрежу жителей; чтобы по возможности оставались дома. Поскольку болезнь поразила жителей лишь двух деревень, есть возможность не допустить ее распространения дальше, через пост.

У Торреса были свои соображения по поводу того, как болезнь началась, но он счел неуместным заниматься дискуссией в данный момент. Он обратился к величественному пожилому человеку в пропыленной одежде восточной моды:

— Я так понимаю, вы из управления, из Вашингтона?

— Да, я здесь для того, чтобы разобраться в обвинениях, выдвинутых мистером Маккрори против администрации агентства, — ответил Поткин, оправляя пиджак.

— Я врач, и у меня на руках, по крайней мере, дюжина больных оспой. Мне необходимо устроить здесь лазарет, и нужно, чтобы кто-то распорядился усилить снабжение лекарствами. Если вы соблаговолите пройти со мной, я покажу вам…

— О, я верю, что вы правильно поставили диагноз заболевания, доктор, — с тревогой перебил его Поткин. — Что же касается возможности использовать этот пост, но я не вижу причин, почему бы не устроить здесь госпиталь, временно, разумеется. И я буду рад распорядиться обеспечить вас дополнительно всем, что вам нужно. И я сделаю это сразу же, как только прибуду в Прескотт. Кстати» мне как раз нужно срочно отправляться туда на важное совещание.

Колин иронично поднял брови.

— Так вы не собираетесь объехать резервацию?

— Я бы не хотел оказаться в карантинной зоне, которую собирается устроить доктор, а вы? — ответил Поткин.

— Мы могли бы посетить места, свободные от болезни, — сказал Колин, понимая, что Поткина уже не уговорить. — Но если вы считаете, что это чересчур рискованно, то, по крайней мере, просмотрите книги агентства, чтобы убедиться, все ли здесь в порядке.

Поткин пригладил волосы и посмотрел на Лемпа.

— Что ж, идея неплохая. Не будете ли вы так любезны показать нам ваши записи, агент Лемп, — разумеется, после завтрака.

Над «Зеленой короной» встало солнце, посылая золотые лучи в спальню Мэгги, беспокойно мечущейся в постели посреди кошмара, который с пугающей регулярностью преследовал ее последние две недели. Ей снилось, что она съела какую-то дрянь и теперь опасно больна. Внезапно она пробудилась от чувства тошноты. Отбросив покрывало, она спустила ноги с кровати и бросилась к своему тазу для умывания, успев вовремя, потому что тут же из желудка выскочило все его скудное содержимое.

После этого ей стало лучше. Но происходящее удивило ее. Намочив тряпку в воде, она протерла вспотевшее лицо, затем посмотрелась в зеркало. Никаких особых перемен она не обнаружила.

— Что ж, по крайней мере, не похоже, чтобы у меня была смертельная болезнь, — пробормотала она, надевая халат и подпоясываясь.

Когда Мэгги открыла дверь своей комнаты, в холл как раз входила Айлин, неся стопку чистых одеял.

— С добрым утром, Мэгги. У меня на плитке большой котелок горячего кофе, а к овсянке есть еще свежие сливки и дикая малина.

Мэгги слегка побледнела, а желудок подпрыгнул.

— Если можно, Айлин, только кофе, — выговорила она, пока Айлин укладывала свою ношу на кедровый сундук у стены.

— Если не хочешь овсянки, я быстренько приготовлю мексиканскую яичницу с красным перцем, ее очень любят наши работники, — предложила старушка.

Мэгги еще больше побледнела и схватилась за живот. Айлин внимательно посмотрела на нее озабоченным взглядом.

— Опять было плохо? — Она положила ладонь на лоб Мэгги. — Жара нет.

— Нет, мне хорошо. Просто не хочется завтракать. Все дело в этом проклятом кошмаре, который мучает меня последнее время. Слава Богу, что он отпустил меня на те два дня, что мы с Кожном были в Прескотте!

В глазах Айлин появилось понимающее выражение.

— Давай-ка спустимся вниз и попьем кофе. Там и поговорим.

Они спустились в большую кухню ранчо, владения Айлин, где Мэгги не позволялось даже воды вскипятить самой. Домоправительница налила по чашке дымящегося кофе и устроилась рядом со своей подругой за большим полированным дубовым столом.

— Эти кошмары и то, что с тобой происходит после пробуждения, — как давно это продолжается? Я слышала, как на прошлой неделе Рита упоминала, что тебя тошнило.

Мэгги пожала плечами, чувствуя себя не в своей тарелке с этим недомоганием, ведь она всегда гордилась своим здоровьем и крепостью духа.

— Это все Колин виноват.

«Ну еще бы», — сказала про себя Айлин.

Мэгги продолжила:

— Он так меня огорчает, что даже удивительно, почему я не вижу кошмаров и днем. Айлин, кто-то пытается убить его. У него опасные враги, а он такой беззаботный — едет в резервацию, где любой может устроить ему засаду.

— Что ж, он хотел убедиться, что у нее все в порядке и она находится рядом с доктором.

— Да, я понимаю, что он должен был туда поехать, — сказала Мэгги, растерянно потирая лоб. Предыдущим днем она вернулась в «Зеленую корону» и обнаружила, что Иден уехала с миссией милосердия. — Ты думаешь, она там в безопасности? Вдруг Пенс Баркер вновь задумает похитить ее? Ведь это же он натравил Ласло. Я чувствую.

— Ну, может быть, и так, — сказала Айлин. — Но Иден под надежной охраной. А вот сейчас меня тревожишь именно ты. Давно у тебя эти приступы слабости?

Мэгги задумалась.

— Два раза на позапрошлой неделе, затем три раза на прошлой. — Она вспыхнула. — И вовсе ни к чему, чтобы Рита» выносила за мной… И вообще… я здоровая как лошадь. Как только я успокоюсь, все и пройдет.

— Ну да, я тоже так думаю, — Сказала Айлин со слабой улыбкой. — У тебя грудь не стала чувствительнее? И когда у тебя закончились последние месячные?

Мэгги вскинула голову, чуть не вылив кофе на халат. Ухватив чашку покрепче, она замотала головой.

— Нет, Айлин. Я понимаю, о чем ты спрашиваешь, но я не могу забеременеть.

— Ой ли? — улыбнулась домоправительница такой самоуверенности. — Только потому, что хозяин с упрямством дурака спит с тобой каждую ночь, он не может тебе сделать беби?

Мэгги одновременно смутилась и рассердилась. Печаль затемнила ее глаза, придав им оттенок полуночного неба.

— Дело не в нем, Айлин, а во мне. — И Мэгги с болью в сердце рассказала о глупенькой бостонской красотке, которая позволила себя соблазнить, а потом осталась беременной в борделе в Омахе только для того, чтобы, в конце концов, ребенок умер.

Она помолчала, сглатывая ком в горле.

— Доктор сказал, что я уже никогда не смогу иметь детей.

— Ерунда, что эти дураки доктора знают? — Айлин похлопала Мэгги по руке.

— Ты знаешь, кем я была до того, как Колин женился на мне? И давным-давно я несколько лет подряд спала с клиентами так же, как делали мои девушки в Соноре. Я была шлюхой, Айлин, — сказала она с отвращением к себе, со слезами, обжигающими глаза. — Но после того, как умер ребенок, я так и не забеременела. Я не могла… и не могу.

— Ну, ну, ягненочек ты мой, — Айлин встала со стула, обошла стол и обхватила своими полными руками сотрясающиеся плечи Мэгги. — Неудивительно, что ты для Иден как мать родная, — Богоматерь вас послала друг другу.

— Я тоже так часто думаю. Теперь у меня один-единственный ребенок — Иден. И больше быть не может. Может быть, это одна из причин, почему Колин и я… — Она сморкнулась и вытерла глаза. — Такой мужчина, как Колин, заслуживает, чтобы у «Зеленой короны» был наследник, а я не могу ему подарить его.

Поглаживая Мэгги спину, Айлин заворковала над ней, пока молодая женщина справлялась со своими эмоциями. Ну не будь же так уверена. Время покажет.

Глава 15

Айлин услыхала, как у парадного крыльца прогрохотали копыта, а затем по ступеням прогремели сапоги. Когда она сошла до двери, Эд Фиббз с взволнованным лицом уже колотила в дверь.

Открыв дверь, домоправительница критически оглядела эксцентрично выглядевшую девушку. С коротко подстриженными волосами, торчащей вперед челюстью и высоким костлявым телом, облаченным в бесформенный серый пиджак и потрепанные брюки, она производила отталкивающее мужеподобное впечатление. Ее глаза навыкате, того гляди, могли вообще выпасть из глазниц.

— Меня зовут Эд Фиббз, мне нужен мистер Маккрори, — объявила Эд своим пронзительным голосом, едва кивнув Айлин.

— И откуда у хозяина может быть такая знакомая? — с подозрением спросила Айлин.

— Все в порядке, Айлин, — сказала Мэгги, спускаясь в холл вслед за домоправительницей. — Мисс Фиббз наш друг из Прескотта.

Мэгги оглядела взволнованную Эд и сразу же поняла, что случилось нечто серьезное.

— Проходи на кухню и расскажи, что произошло. Айлин даст тебе позавтракать.

— На это нет времени. Мне необходимо увидеться с Колином.

— Он в резервации «Белая гора» с этим придурком из Управления по делам индейцев, — сказала Мэгги по пути на кухню.

Вздохнув, Эд опустилась на первый подвернувшийся стул.

— Пропади все пропадом! И это в тот самый момент, когда я действительно наткнулась на нечто стоящее.

Помешкав, она подняла глаза на Айлин, зависшую, как безмолвная башня, взирающую на непрошеную и обреченную гостью.

— Айлин часть нашей семьи, Эд. А теперь рассказывай все, — распорядилась Мэгги.

— Эд? Однако имечко не совсем подходящее для женщины, — фыркнула Айлин, отходя к плите и начиная громыхать котлами и тарелками.

Не обращая внимания на домоправительницу, Эд приступила к рассказу.

— Я расспрашивала всех о кражах скота из резервации. Прошлым вечером одна из женщин салуна «Сазерак» рассказала мне о парне по имени Саг Ригли, который у нее… хм, в клиентах ходит… — Она помолчала, вспыхнув. — Мне несколько неловко рассказывать о таких неприличных вещах такой леди, как вы, Мэгги.

Айлин с резким грохотом уронила котелок, тут же подхватила его и извинилась за беспокойство.

— Не переживай за мои деликатные чувства, — сухо сказала Мэгги. — И что же этой женщине из «Сазерака» известно?

— Ее клиент был пьян и швырял налево-направо деньгами, которые получил от человека, когда помог тому — цитирую его собственные слова — «продать коров, уведенных у этих краснокожих». Этот Ригли общался со скотокрадами и покупателем на границе с Нью-Мексико.

— Стало быть, он является свидетелем продажи скота, украденного из резервации «Белая гора»? И, стало быть, он может опознать скотоводов!

— Именно. Трудность теперь заключается в том, чтобы отыскать этого Ригли. Два дня назад, потратив свои грязные денежки на пьянку и девочек, он уехал из Прескотта.

— И нет никакой зацепки определить, куда он отправился? — спросила Мэгги.

— Женщина из «Сазерака» сказала, что он собирался в Глоуб, где одна горнорудная компания предложила ему работать в качестве охранника.

— Ну, так все складывается как нельзя лучше! Колин и Волк собираются в Сан-Карлос, что в нескольких часах езды от Глоуба. Нам надо дать знать Колину, пока он там возится с этим Поткином, отыскивая доказательства.

Эд весьма неизящно фыркнула.

— Этот надутый идиот! Я брала у него интервью, как только он прибыл в Прескотт, сказав, что представляю «Аризона ситизен» из Тусона. Он ничего не понимает в ситуации с индейцами на территории, да и не хочет понимать.

— Это верно, но сейчас он единственная ниточка, связующая нас с Вашингтоном, — ответила Мэгги.

— Они, скорее всего, должны будут оказаться в агентстве в Сан-Карлосе, не так ли? Мэгги кивнула.

— Да.

— Ну так я поехала!

— Ты одна не поедешь. Я с тобой, Эд. Слишком многое поставлено на карту. Больше, чем просто сенсация. Жизнь Колина!

Леонард Поткин сидел, уперев бледные шишковатые ладони в желтые страницы гроссбуха Калеба Лемпа. Пот каплями выступал на его лице и стекал на тугой воротничок рубашки. Что за кошмарный и нецивилизованный здесь климат! Как раз для обитающих здесь дикарей, пусть не все из них и апачи, заключил он, глядя на разгоряченного ранчера-шотландца, который сверял количество полученных товаров с распределенными. Они сидели за большим сосновым столом, усеянным документами и книгами.

— Итак, налицо несоответствие в три тысячи долларов в оценке скота, пригнанного якобы сюда, и того, что здесь был забит, — сказал Колин, протягивая ему записи и заплесневелый гроссбух.

— Да эти дикари украли скот еще до того, как его успели зарегистрировать, забили на месте и сожрали, — сердито сказал Лемп со своего места за столом.

— Мистер Поткин, с того момента, как вы въехали в «Белую гору», вы видели хоть одного упитанного апача? — спросил Колин. — Они же все истощены.

— Но мне дали понять, что они способны на воровство, — ответил Поткин.

— Да, — признал Колин. — Апачи совершают такие набеги. Они испокон веков жили за счет ограбления врагов — других племен, мексиканцев, затем английских поселенцев, когда те вторглись на территорию апачей. Но попробуйте проехать по территории резервации и пересчитать, сколько у них сейчас лошадей осталось и в каких условиях эти несчастные животные содержатся. Те мешки с костями, те клячи, что вы видели в деревне Бонито, — еще лучшее из оставшегося. — Колин покачал головой. — И вы всерьез полагаете, что на таких одрах они могут совершать налет и отбить сотню голов скота? Кроме того, все находящиеся в резервации индейцы снабжены бирками и пронумерованы, и за ними следит полиция Лемпа — в этом агент значительно более преуспел, чем в ведении конторских книг, — с иронией добавил он.

— Я смотрю, чтобы у меня не было беспорядков. Я не тот человек, который весь день сидит за столом, расставляя точки над «i», — взорвался Лемп.

— Калеб, даже если бы у тебя вместо мозгов были бы одни чернила, тебе бы и тогда не удалось расставить все точки над «i» как положено, — сказал Колин, с грохотом опуская на стол гроссбух. Взлетело облако пыли.

Поткин, сложив руки на животе, принял вид патриарха.

— Джентльмены, джентльмены, прошу вас, — обратился он к разозленному Лемпу, который в ответ на оскорбление Маккрори выскочил из-за стола. — Обнаруженные значительные расхождения заслуживают взыскания, агент Лемп. И когда я вернусь в Вашингтон, это будет отмечено в отчете. И должен вас предупредить, что оставление вас в данной должности является весьма проблематичным.

— Проблематичным? — недоверчиво повторил Колин. — Это все, что вы можете сказать после увиденного здесь? А ведь мы и половины бумаг не просмотрели. — Он нетерпеливо обвел рукой лежащие на столе документы.

Лемп, покрасневший от выговора Поткина, обратился с лукавой улыбкой к Колину:

— Послушай, ты, дружок апачей, ты ведь еще не занял мою должность.

Он вновь поднялся, опустив ладонь на рукоять кольта «нейви» калибра 32.20, болтающегося на бедре, понимая, что Колину придется сдержаться в присутствии федерального чиновника.

Колин медленно поднялся, охваченный яростью до кончиков ногтей, яростью на Лемпа, уверенного, что останется безнаказанным, на Поткина, глупость которого заставляла подозревать, что Лемпу ничего не грозит.

— Не отпугни свою удачу, Калеб, — тихо и угрожающе сказал он.

Поткин ощутил искрящую ненависть, заполнившую пространство между этими двумя мужчинами, и вдруг понял, что оказался в совершенно неконтролируемой ситуации. Территория Аризоны представляла собой дикую землю, заселенную краснокожими дикарями и злобными наемниками, зачастую палившими друг в друга просто из удовольствия. Но в данной ситуации ни Лемп, ни Маккрори вовсе не выглядели людьми, собравшимися развлечься, а он, Поткин, сидел как раз на линии огня!

— Ну, ну, джентльмены, прошу вас, — увещевал он, отодвигаясь вместе со стулом к грубым сосновым доскам стены. — Нет никакой необходимости заниматься насаждением закона собственными руками. Вашингтон решит, кому исполнять должность агента в данной резервации. И в этом решении я буду принимать не последнее участие, — добавил он со всей возможной внушительностью, на которую был способен с трясущимися руками и вспотевшим телом.

Лемп злобно усмехнулся, глядя на Колина.

— Как скажете, мистер Поткин.

К тому времени, когда ты вернешься в Вашингтон, я уже сожгу все припрятанные записи, а сам буду на пути в Сан-Франциско с жирным кушем в кармане. К тому же, как прикидывал Лемп, Маккрори с Баркером могут и поубивать друг друга. И он останется чистым. А у Поткина кишка тонка, чтобы помешать ему. Все, что ему надо было, это неделя-другая, чтобы собрать все причитающиеся деньги.

— Да, да, все должно быть по закону. Ну, а теперь, мистер Маккрори, вы должны понять меня. Я не могу оставаться здесь за изучением всех этих документов. — Тем более в этой чертовой дыре, где вот-вот объявят карантин из-за вспышки оспы.

— Но вы должны еще многое увидеть собственными глазами, — сказал Колин, понимая, что лишь тратит слова.

Собственно, он и не ожидал большего от Поткина, хорошо хоть несколько часов провел за изучением документов.

— Я больше не могу здесь оставаться, да и вам ни к чему. Мне нужны ваши люди, чтобы сопроводили меня обратно в Прескотт. У меня еще много времени уйдет на обсуждение ситуации с исполняющим обязанности губернатора и чиновниками, — сказал Поткин, моля Бога, чтобы Маккрори не воспротивился.

— Я пошлю моих людей с вами. А мне надо остаться и присмотреть за дочерью. Она-то остается ухаживать за больными.

Он не мог скрыть презрения в голосе, хоть и понимал, что даже этот надутый дурак и трус Поткин прекрасно услышит эти ноты в его голосе.

Чиновник напрягся, но ничего не сказал, лишь промокнул пот на лице едко пахнущим платком и кивнул.

— Вы уполномочиваете меня отправить полный отчет об этих «незначительных кражах» министру Шульцу? — спросил Колин, понимая, что Поткину трудно будет сейчас отказать.

Следователь одобряюще замахал рукой.

— Ну конечно, конечно. Ну, а теперь мне пора.

Мне бы не хотелось возвращаться в Прескотт затемно.

— Я прикажу моим полицейским проводить вас до федеральных границ, — предложил Лемп. Его резервационная полиция состояла из собранных индейцев-койотьеро, порвавших последние связи с соплеменниками, согнанными в резервацию. Перемещенные за сотни миль от привычных мест обитания и охоты, они согласились работать на Лемпа, — проверять, находятся ли на месте апачи и носят ли они свои идентификационные бирки.

Поткин содрогнулся, вспомнив то отребье, группу дикарей, одетых в смешанную форму из грязных штанов из оленьей кожи, армейских мундиров и котелков, надетых поверх пропотевших тряпок на головах; вооруженных до зубов старыми курковыми винтовками «Генри» и карабинами «шарпс».

— Я буду готов к отъезду через четверть часа.

Стоя в тени деревянного крыльца, Колин с отвращением наблюдал, как Поткин отъезжает в сопровождении разношерстной охраны из его людей и резервационной полиции. Он вернулся в офис Лемпа, полагая, что этот хитрый ублюдок его там дожидается, но Калеба уже нигде не было видно. Колин прихватил некоторые из обличающих документов и направился к вигвамам, которые док Торрес использовал под самодельный лазарет.

К вечеру лекарь планировал перевести наиболее тяжелобольных в большое здание поста с высокими потолками, где было чище и не было зависимости от погодных условий. Хотя Колин и тревожился за дочь, он понимал, что доктор не позволил бы ей находиться среди больных индейцев, если бы существовала опасность ее заражения. Понимал он, что и содержание под замком в ранчо вряд ли обеспечило, бы ее полную безопасность. И наоборот, в желании поработать в резервации он видел добрый знак. Может быть, тем самым она вернет себе хотя бы часть самоуважения.

Когда он вошел в приземистый вигвам, доктор был занят осмотром девушки, бредящей в жару, ее кожа была покрыта волдырями, что указывало на сильное поражение заболеванием. Множество белых пережили заболевание, оставившее большее или меньшее количество рубцов после лопнувших гнойничков. Индейцы же, не имея окрепшего за многие столетия иммунитета белых, зачастую умирали. Торрес, укрыв девушку, поднял глаза.

— Ей осталось жить всего несколько часов, и я ощущаю пугающую беспомощность, Колин, — тихо сказал он.

— Сколько уже заболевших серьезно? — спросил Маккрори.

Торрес разогнулся, потирая шею.

— Здесь пара дюжин. Десять в поселении чирикахуа и еще дюжина в лагере йовапе. Больше пока не слышал.

— Повсюду тебе не успеть, Аарон, — сказал Колин, сочувственно кладя руку на плечо вымотанного доктора.

— Но всего этого можно было просто не допустить! Мне всего-то и нужно было — обычной коровьей сыворотки, которой вакцинируют людей уже сотню лет!

— Белых людей, а не индейцев, — сердито сказал Колин. — Ты же знаешь, какая волокита происходит в Вашингтоне относительно здешних дел, не говоря уж о том, как поселенцы в Аризоне ненавидят апачей.

— Кстати, не все белые в округе вакцинированы. Большинство людей просто уверены, что от сыворотки они и подхватят болезнь. Словно, они живут в прошлом столетии — когда вакцинировали живой оспой, — продолжал изобличать отсталость местного населения Аарон.

— Да у белых и без вакцинации больше шансов выжить, чем у индейцев, — напомнил Колин доктору. Но, сообразив, что эта дискуссия ни к чему не приведет, он сменил тему разговора. — Как держится Иден?

— Да я не знаю, что бы я без нее и делал, — сказал Торрес с усталой, но теплой улыбкой. — Она прекрасно справляется, особенно с детьми. А этот диалект апачей, которому ты ее обучил, так просто для нас дар Божий. Она обратилась к их знахарям. И те, увидев результаты, даже вызвались своим авторитетом помогать нам. К тому же она обучает группу женщин «Белой горы» работать сестрами. По крайней мере, индейцам уже будет к кому обратиться.

— Привет, отец. — Иден вошла в вигвам и обняла Маккрори.

Он оглядел ее с отцовской озабоченностью. Коса ее растрепалась, и теперь отдельные прядки ниспадали на лицо и затылок. Темные круги под глазами указывали на плохой отдых в течение уже нескольких дней, однако золотые глаза задорно горели.

— Ну, привет. Похоже, тебе не помешало бы немного отдохнуть, юная леди, — пожурил он ее.

Не обращая внимания на его ворчание, она спросила:

— А этот твой человек из Вашингтона уже уехал?

Колин пробормотал какое-то ругательство и кивнул.

— Этому дураку хватило одной ночевки в предгорьях, он уже умчался отсюда.

— Я так понимаю, что он не уволил Лемпа сразу после расследования на месте, — презрительно сказал Волк.

Он вошел бесшумно и теперь, как надежная охрана, стоял позади Иден. Рукава рубашки он закатал, а волосы сзади стянул красной хлопчатобумажной косынкой, отчего его смуглое лицо стало еще больше выдавать в нем апача. От того, как Иден посмотрела на него и улыбнулась, Колину стало немного не по себе.

— Нет. Поведение Лемпа будет рассмотрено в Вашингтоне.

И не успел он поразмышлять над взаимоотношениями между Иден и охранником, как происходящее вне вигвама привлекло всеобщее внимание. Колин первым выскочил наружу, услыхав голос Мэгги.

Мэгги и Эд Фиббз пытались объясниться с полицейским, который не понимал ни по-английски, ни по-испански, а лишь по-атапаскски.

— Все в порядке, Натчи. Это моя жена и ее подруга, — сказал Колин, и бдительный страж позволил женщинам пройти.

— Если бы не ты, мы бы не попали на пост, — сказала Мэгги, спешиваясь.

Колин быстро пошел к ним, оставив позади Иден, Торреса и Блэйка.

— Вы что тут делаете? Почти темно на дворе! Две женщины без охраны посреди резервации — вы что, с ума сошли? — ворчал он, протягивая руку и касаясь ее плеча.

Ему хотелось схватить ее и встряхнуть так, чтобы зубы застучали, — не должна она так рисковать своей жизнью.

— Ты, прежде чем расходиться, послушай Эд, — сказала Мэгги, не совсем понимая причину его злости.

Колин, не отходя от жены, повернулся к Эд. Журналистка быстренько обрисовала то, что узнала в Тусоне о свидетеле и его проделках.

— Как, вы сказали, его имя? — спросил Волк. Он сразу последовал вслед за Колином к женщинам, интуитивно почувствовав, что лишь неотложное и важное дело могло привести журналистку в резервацию на поиски Колина.

Эд изложила то немногое, что она узнала о Саге Ригли.

— Вы знаете его? — спросила она у охранника.

— Я слышал о нем несколько лет назад в Эль-Пасо. — Он повернулся к Колину. — Я мог бы его выследить. — Мрачная улыбка белозубо вспыхнула на лице. — И убедить вернуться со мной.

Колин кивнул.

— Прекрасная мысль. А пока ты будешь ездить за ним, я думаю, самое время для меня обратиться к Пенсу Баркеру. После того как он понял, что Поткин ни в чем не разбирается, этот делец должен был быстренько вернуться в Тусон.

Волк кивнул.

— Я «реквизирую» немного боеприпасов из запасов агента и поеду.

— Будь осторожен, Волк. — Тонкая и бледная рука Иден нашла его темную ладонь и крепко ее пожала.

— А ты будь осторожнее здесь, — предостерег он ее и поглядел так, что слова были излишни. Затем повернулся и направился к большому глинобитному зданию поста.

Мэгги, наблюдая за этим разговором, ощутила, как напрягся Колин. Иден безутешно смотрела вслед удаляющейся фигуре.

— Что это у вас с Волком происходит? — набравшись мужества, спросил Колин. — Ты ведь и так уже достаточно натерпелась и…

— Колин, здесь не время и не место, — быстро вмешалась Мэгги, видя, как загорелись глаза Иден. — У Эд есть еще информация, которую надобно обсудить с тобой. А я пока поговорю с Иден, — мягко сказала она.

Эд Фиббз, неловко чувствующая себя посреди этой семейной сцены, деликатно закашлялась.

— Я думаю, нам надо составить план действий относительно Тусона. Я тоже готова туда ехать. Но ключ к разгадке взяточнической деятельности всей шайки лежит в Олд-Пуэбло.

Колин нахмурился и кивнул, не спуская глаз с Мэгги и Иден, исчезающих в одном из вигвамов.

Оказавшись внутри, Иден тут же опустилась на колени и принялась собирать грязные бинты.

— Прежде чем использовать еще раз, их надо прокипятить. Док Торрес говорит, что лучше бы их сжечь, но у нас маленький запас чистых тряпок. А этот дешевый красный миткаль…

Мэгги опустилась на колени рядом и остановила ее хлопотливые руки.

— Может быть, тебе лучше отдохнуть несколько минут и рассказать мне, что произошло, — мягко сказала она.

Их глаза встретились, и Иден неуверенно улыбнулась.

— Я знаю, отец не одобрит, но мне наплевать, — сказала она вызывающе. Но тут же глаза ее наполнились слезами, и она поправила себя:

— Нет, это не правда, мне не наплевать. Я ведь и так его заставила страдать. О, Мэгги, но ведь я люблю Волка.

— И Волк любит тебя.

Мэгги уже давно чувствовала, в каком направлении развиваются отношения молодых людей, но после испытаний, выпавших на долю Иден, мачехе приходилось играть роль адвоката дьявола.

— Твой отец не без оснований встревоженно посматривает на Волка Блэйка как на твоего поклонника. Ведь тот живет опасной жизнью наемного охранника.

— Ради меня он бросит это занятие. Он никогда и не хотел становиться наемным охранником. Но после того, как он остался предоставленным самому себе, что оставалось делать полукровке, выросшему в западном Техасе?

— Но что же еще он может делать, чтобы содержать жену и семью? — мягко спросила Мэгги, размышляя, что Колин мог бы предоставить ему постоянную работу, где не приходилось бы применять оружие.

Но она чувствовала, что Волк не тот человек, который примет предложение Колина. Благотворительность больно ударила бы по обостренной гордости апача.

— У его отца есть деньги.

Идеи вкратце описала детство Волка и попытки отца отыскать сына после смерти жены.

Мэгги припомнила уклончивые высказывания Волка, сделанные по дороге из Соноры.

— И Волк готов пойти на это ради тебя? Но это означает, что ты ему очень дорога.

— Когда Волк сказал мне, что любит меня… он не делал это так бойко и торопливо, как Ласло… да и все остальное было по-другому. — Она вспыхнула под озабоченным взглядом Мэгги. — Он другой.

От проницательного взора Мэгги не укрылось то, что не договорила Иден.

— Похоже, вы вдвоем уже обо всем договорились. И все, что остается мне, это смягчить отца. А о нем нельзя сказать, чтобы он был нездравомыслящим человеком. Идеи. Я поеду с ним в Тусон. В долгой дороге можно обо всем переговорить.

— Ох, Мэгги, и что бы я без тебя делала! — Идеи обхватила Мэгги и крепко обняла ее. — Я так рада, что отец женился на тебе.

Если бы и Калин так же радовался. Если бы…

Остаток дня Мэгги провела, помогая Иден и сестрам из индеанок заботиться о больных, устраивая их по возможности удобнее. Доктор Торрес и Колин собрали мужчин, вакцинированных или уже переболевших, и все вместе сколотили из сосновых веток койки, а затем перенесли больных индейцев в здание поста. К вечеру самодельный лазарет уже вовсю функционировал. Агента Лемпа нигде не было видно.

Мэгги окунала чистую тряпку в холодную воду и обтирала индейца, находящегося на ранней стадии заболевания и еще не покрывшегося волдырями. Но все, что Мэгги могла сделать, — это по возможности охлаждать его.