Соблазнитель (№4) - Неисправимый грешник

Хэмптон перестал ковырять пальцем бутоны на кусте.

– Разумеется, я обязан вам посоветовать дождаться ре­шения суда.

Данте, казалось, совсем не обеспокоила вся услышан­ная информация.

–А если на этой встрече через две недели выиграем мы, положит ли это всему конец?

– У Фартингстоуна останется возможность подать в суд. Вероятно, продолжить оспаривать ее правоспособность вступать в брак. Этот процесс может быть оченьллительным, утомительным и дорогостоящим. Если она вступит в брак, это ставит, под угрозу положение Фартингстоуна.

– Другими словами, если мы подчинимся воле лорд-канцлера, это принесет нам мало пользы и сделает Флер еще более уязвимой.

– Можно сказать и так.

– Спасибо, Хэмптон. Я думаю, что мисс Монли и я те­перь должны поговорить наедине.

Хэмптон с загадочной улыбкой повернулся и направил­ся к дому. Флер едва не топнула ногой от отчаяния.

– Я вообще не считаю его умным. Он ничем нам не по­мог.

– Он нас очень выручил!

– Все, что я от него услышала, – это лишь призывждать.

– Он не мог нам посоветовать не повиноваться лорд-канцлеру, но дал нам понять, что это следует сделать. Зада­ча ясна, Флер. Нам придется с вами сбежать, чтобы обвенчаться.

Данте много лет назад решил для себя, что если он ког­да-либо женится, то лишь в том случае, если к его горлу приставят острие шпаги или он сбежит вместе с невестой. В приличной семье его примут только тогда, когда затро­нута девичья честь и члены семьи окажутся перед свершив­шимся фактом. Так что необходимость увезти Флер в Шот­ландию можно рассматривать как предначертание судьбы.

На следующий день Флер снова переехала в свой дом, а двумя днями позже нанятая ею карета остановилась перед зданием, где Данте снял комнаты.

Он вошел в экипаж, опустил шторы, и они уехали.

– Думаю, нам не стоит направляться в Гретна-Грин, —сказал он. – Подойдет любое место в Шотландии. Как толь­ко мы минуем черту города, я проинструктирую кучера, что­ бы он ехал на север до Ньюкасла. Наше путешествие про­длится на полдня дольше. Но если Фартингстоун станет нас преследовать, он направится на запад, и мы можем путешествовать в свое удовольствие.

– Сделаем так, как вы считаете нужным, Данте.

Это было сказано так покорно, как могла бы сделать только жена. До него со всей остротой внезапно дошла ре­альность происходящего. Жена. Именно это будет резуль­татом предстоящего путешествия.

Теперь уже нет пути назад. Паруса были подняты, якорь снят, и попутные ветры доставят их до порта под названи­ем «Супружество».

Путешествие оказалось долгим и утомительным. Даже несмотря на вспышки оживленной беседы и остановки для принятия пищи, часы словно остановились. Данте пресе­кал периодически возникавшие мысли о том, как отмен­но он провел бы время, если бы рядом была другая жен­щина.

На второй день он, похоже, проиграл баталию. Им ов­ладели эротические видения.

…Он стаскивает с нее простое серое платье и рубашки. Берет в рот воспрянувшие соски ее небольших округлых грудок… Сжимает мягкие обнаженные ягодицы, а она то приподнимается, то опускается над ним, ее нежные коле­ни обхватывают его бедра, ее пальцы неистово стискивают его плечи…

Иногда она ловила его взгляд, устремленный на нее в минуту подобных фантазий. Она одаривала его теплой, до­верительной улыбкой. В ответ он принимал томное выра­жение.

Обе ночи они провели в гостиницах, где расходились по разным комнатам. А вот с другой бы женщиной…

Во вторую ночь он ворочался на своей кровати, рисуя в воображении женщину, которая находится за стеной. Он услышал, как она перевернулась во сне, и представил ее об­наженной; глядящая в окно луна освещает ее нагое тело, которое с готовностью принимает ласки его рук и прикос­новения его губ.

Эта незваная фантазия вывела его из равновесия. Он оделся и вышел прогуляться под усыпанным звездами не­бом, чтобы справиться с наваждением.

Безумие с его стороны – согласиться на такое предло­жение. Он должен доехать завтра до Ньюкасла, попрощать­ся с ней и сесть на корабль, идущий на континент.

Он остановился под дубом, чтобы найти аргументы против такого выбора. Это будет настоящим вероломством, но если он объяснит… А что он может сказать в свое оп­равдание? Что распутником овладела похоть? Что у него не хватает силы воли преодолеть это и оказать ей помощь, о которой она просила? Что даже пятнадцать тысяч фун­тов и три тысячи в год не могут принудить его к воздержа­нию?

Вероятно, последние события и вынужденный аскетизм стали причиной его нынешнего вожделения. Вернувшись в Лондон, он найдет выход. К тому же он не будет постоянно рядом с ней. Даже живя в одном доме, они будут редко видеть друг друга.

Он вернулся в свою комнату и бросился на кровать, раздраженно думая о том, что уже много лет до такой степе­ни не желал женщины и последний раз это принесло ему большие неприятности. Но та женщина была порочной, а Флер – воплощение добродетели. Тем не менее лучше все­го поскорее вернуться в Лондон, чтобы исключить посто­янное общение с ней.

– На обратном пути не могли бы мы остановиться в моем имении в Дареме? Мы проезжали близко от него вче­ра, это совсем недалеко от главной дороги. – Такой вопрос задала Флер, когда они пересекли северную границу и въе­хали в Шотландию. – И мы могли бы жить в доме, а не в гостинице.

– Как хотите, – ответил Данте. – Вы спрашиваете мо­его разрешения в таких мелочах? Это будет бессмысленное притворство, поскольку я не имею прав в серьезных вопро­сах.

Бессонная ночь сделала ето неприветливым, а появле­ние Флер добавило жара в проклятое пламя.

Он увидел ее удивление и пожалел о том, что сказал это столь суровым тоном. Вот она сидит с невинным видом, в голубом платье, накинув на плечи легкую шелковую шаль. Он сорвал на ней раздражение, словно непутевый школь­ник.

Вероятно, шаль была новой. Белые лайковые перчат­ки, пожалуй, тоже только что куплены. Шляпка с голубым бантом возле правого виска, оттенявшая розоватость щек, выглядела более модной, чем ее обычные головные уборы.

У нее не было времени сшить себе свадебное платье, но за те два дня, которые оставались в их распоряжении до отъезда, она постаралась принарядиться.

Это не будет свадьбой в полном смысле слова, но это все, что ей когда-либо предстоит пережить. Данте подумал, что ее просьба – это первое, что она сказала, садясь утром в карету. Он заметил, что за ее внешним спокойствием про­глядывала озабоченность.

Она выглядела обеспокоенной, да это и понятно. Он по­чти ничего не вложил в этот брак, а выиграл значительно. Она же рисковала многим.

Он взял ее за руку:

– Разумеется, мы можем остановиться в Дареме и ос­таться там столько, сколько вы захотите. Но сегодня поче­му бы нам, доехав до Ньюкасла, не снять апартаменты в «Версале»? Это один из лучших отелей в Англии, со всеми новейшими удобствами.

– Отлично.

Он держал ее за руку, чтобы подбодрить, когда они въе­хали в большую деревню. Они остановились перед камен­ной церковью. До полудня было еще далеко, и Данте по­слал кучера за викарием и свидетелем. Ожидая их, они про­хаживались вдоль рядов лавок, и Данте купил у цветочни­цы розу из оранжереи.

Он вручил ее Флер, когда они вернулись к дверям церкви.

– Это, конечно, не самый красивый цветок. Вы выгля­дите сегодня даже очаровательнее, чем обычно.

Она зарумянилась и опустила глаза, закусив нижнюю губку.

– Вы можете изменить свое решение. Я пойму, – ска­зал он.

– Я этого не хочу.

Данте снова с особой остротой ощутил реальность того, что происходит. Он взял обе ее руки.

– В церкви мы будем говорить традиционные клятвы, но я обещаю, что буду заботиться и защищать тебя. Я ни­ когда не подниму на тебя руку и сознательно не причиню тебе боль.

Она подняла взор. Глаза ее повлажнели, губы, сложив­шиеся в улыбку, дрожали.

– Я тоже стану заботиться о тебе и буду верным твоим другом и помощницей в добрые и трудные времена, столько времени, так долго, как ты пожелаешь.

Он предложил ей руку.

– В таком случае ты готова?

Она сделала глубокий вдох.

–Да.

Они прогуливались в церковном дворе в ожидании ка­реты.

– Женат, – произнес Данте. – Чтобы привыкнуть к этой мысли, понадобится какое-то время.

– Конечно.

– Ты не хочешь пообедать перед отъездом?

Должно быть, он очень заботливый человек. Флер по­дозревала, что это одно из качеств, которые располагают к нему женщин. Интересно, он проявлял такое же трогатель­ное внимание, когда занимался любовью? Это многое объ­яснило бы. Другие мужчины, которые были не менее кра­сивы, не пользовались таким успехом у женщин.

– Я не могу сейчас есть. Возможно, когда мы приедем в Ньюкасл.

– Наверное, ты всегда думала, что твое торжественное венчание будет происходить в соборе Святого Мартина.

– Никогда об этом не мечтала. Все было замечательно.

Это действительно оказалось чудесным. Они обменя­лись клятвами верности в маленькой церквушке в ясный солнечный день. Покой и уединение разбудили в ней неж­ные чувства.

Она посмотрела на его ладони и вспомнила, как он в конце церемонии держал ее лицо. Сильные, ласковые руки. В тот момент не существовало никого, кроме них двоих. Взгляд его темных глаз, казалось, проникал до самого серд­ца. Она почувствовала свою привязанность к нему, ее душа наполнилась светлой радостью, когда он дважды поцело­вал ее. Один раз в лоб и второй – в губы.

Интересно, он и своих любовниц целовал так? Она пред­ставила себе, как второй поцелуй становится крепче и жар­че, как движутся его руки, и испытала странное возбужде­ние.

Слава Богу, ее натура позволяет ей переживать подоб­ные смутные ощущения. Фантазии не несут в себе опасно­сти. Реальность бы ее парализовала.

Впрочем, он ведь не испытывал к ней плотского жела­ния. Эта женитьба устраивала его потому, что предостав­ляла свободу. Она подумала об этом утром, когда они шли в церковь. Но не вызывает сомнения, что он рассматривал возможность ограничений на свои удовольствия, если она станет вести себя не так, как обещала.

Флер вдруг ощутила незнакомую ей ранее боль при мыс­ли о том, как его ладони сжимают лицо другой женщины. Это случится очень скоро, она не сомневалась на этот счет. Обругав себя за глупую ревность, она напомнила себе, что не имеет на это права. Это делает ее поистине смешной.

Однако она испытала в церкви нечто такое, чего никак не ожидала. Ей была предоставлена возможность ощутить вкус того, что чувствуют другие женщины в день свадьбы. Она словно прикоснулась к тайне близости, которая воз­никает тогда, когда по-настоящему соединяются сердца и тела.

Она подозревала, что еще долго будет мысленно воз­вращаться к этому сладостному воспоминанию.

Приехав в Ньюкасл, они отправились поужинать в эле­гантный ресторан «Версаля». Ковыряя вилкой холодный ростбиф, Флер то и дело посматривала через плечо Данте.

– Вон тот черноволосый мужчина за твоей спиной знает тебя? – спросила она. – Он постоянно смотрит в нашу сторону.

Данте повернулся, чтобы разглядеть мужчину пример­но его возраста, который читал газету и одновременно ел пирожное.

– Это Юан Маклейн. Мы учились с ним в университе­те. Его имение находится к северу от Беруика.

– Почему он не поздоровался с тобой?

Данте знал почему.

– Прости меня, я должен поговорить с ним.

Данте подошел и сел за стол к другу.

– Ты решил со мной раззнакомиться, Маклейн?

Черные глаза Маклейна замигали.

– Я просто стараюсь быть благоразумно осторожным, Дюклерк. Если ты забрался так далеко на север, я полагаю, что твоя дама не желает, чтобы ее узнали.

– Положим, ты не слишком осторожен. Она уже заме­тила твое внимание к ней.

На лице Маклейна появилась плутовская улыбка.

– Очень мило. Ее лицо мне кажется знакомым, но я не могу вспомнить имя.

– Флер Монли.

Улыбка Маклейна сменилась выражением удивления. Он откровенно стал разглядывать Флер.

– Не может быть! Ты настоящий дьявол! Если тебя най­дут, тебе не поздоровится. Мне следовало бы попенять тебе за развращение невинности, ноя признаюсь, что восхищен твоей дерзостью.

– Мисс Монли и я только что заключили брак.

На лице Маклейна отразилось нечто вроде шока.

– Ты шутишь? У тебя нет причин жениться, ты ведь сам это знаешь. Мы просто не того типа люди, Дюклерк. Я уж не говорю о том, что теперь мои наезды в Лондон станут много скучнее. Я собирался нагрянуть туда через недельку, но теперь в этом нет никакого смысла.

– Твои прочувствованные поздравления меня очень тронули.

– Прости, пожалуйста! Разумеется, я рад за тебя. Она завидная партия, и я желаю тебе счастья. Но я вижу в этом некий символический смысл для себя. Это своего рода водораздел, подобно тому моменту в истории, когда вандалы разрушили Рим. Эра удовольствий заканчивается на моих глазах.

– Ладно, собери свое мужество и пошли познакомим­ся. Кстати, ты первый, кого я ей представляю.

– Ты похитил ее? Впрочем, глупый вопрос! Конечно же, похитил.

Данте подвел Маклейна к Флер и познакомил их. Шот­ландец проявил изрядный такт, поздравляя ее.

– Вы возвращаетесь в Лондон? – спросил он, располагаясь поудобнее в кресле и отослав официанта за пирожны­ми. Одно из них он предложил Флер.

– Мы планировали остановиться здесь на ночь в «Вер­сале», – объяснил Данте. – Однако отель переполнен, и нам придется искать другое пристанище.

– Сегодня маловероятно найти место. Вы видите, как многолюден нынче город? Завтра планируется грандиозная свадьба. Породнятся два знаменитых семейства. Весь север страны съехался на это событие. И я сомневаюсь, что вам удастся найти хотя бы конюшню, где можно приклонить голову.

– Тогда нам придется выехать за пределы города, – по­дытожил Данте. – У тебя хватит сил, Флер? Мы провели в дороге три дня, и я догадываюсь, как ты устала.

– У меня есть другое предложение, – откликнулся Маклейн. – Случилось так, что я не был приглашен на эту грандиозную свадьбу, поскольку однажды меня застали в ситуации, компрометирующей сестру невесты… – Спохва­тившись, он оборвал себя и произнес, адресуясь к Флер: – Приношу извинения!

– Не стоит, мистер Маклейн.

– Уверяю вас, ничего неприличного там не было. Про­сто некоторое недоразумение…

– Так что ты предлагаешь?

– У меня есть здесь апартаменты. Это мой городской дом в Ньюкасле. Почему бы вам не воспользоваться ими? Я в любом случае завтра уезжаю.

Флер отнеслась благосклонно к его предложению. Данте бросил многозначительный взгляд на Маклейна:

– Комнаты похожи на те, которые ты держишь в Лон­доне?

– Гораздо более элегантны. Вы найдете их вполне при­емлемыми. – С некоторым запозданием он понял подтекст вопроса Данте. – А, ты имеешь в виду… – Он бросил взгляд на Флер. – Вовсе нет. В основном они традиционны по де­кору. И библиотека, хоть и небольшая, состоит почти це­ликом из привычных классиков.

Данте скептически отнесся к выражению «почти цели­ком». Комнаты Маклейна в Лондоне походили на театр сек­суальной пьесы. А что касается библиотеки…

– У тебя не будет причин для смущения, Дюклерк, – пробормотал Маклейн, пока Флер на мгновение отвлеклась. – И твоя жена не будет шокирована.

– Я бы хотела отложить путешествие до завтра, – ска­зала Флер, снова обратив внимание на мужчин. – Если это не причинит вам неудобств, мистер Маклейн.

– Никаких неудобств! Рад оказаться вам полезным. – Он поднялся. – Я велю слугам все приготовить для вас. Часа через два все будет готово. Дюклерк, я дам тебе знать, когда в следующий раз окажусь в Лондоне. Возможно, ты зайдешь ко мне.

Маклейн откланялся.

– Какой заботливый человек! – сказала Флер. – Он хороший друг?

– Да.

– Он немного погрустнел, когда уходил. Должно быть, он считает, что ты дашь отставку своим холостым друзьям, после того как женился.

– Так часто бывает.

– Скоро он с облегчением узнает, что это не тот случай.

Ее безразличие к этому вопросу изрядно рассердило Данте.

Но ведь он этого сам хотел. Он определенно не желал, чтобы она негодовала и чего-то требовала от него. Это пре­вратило бы его фиктивный брак в дешевый фаре.

Он понимал, почему он так реагирует. Непродолжитель­ная церемония в церкви неожиданно тронула его. Он испытал удивительное ощущение счастья и меланхолии. Сра­ботала какая-то глубинная часть его, которую он привык игнорировать. И она заговорила в нем снова.

– Ты закончила? – спросил он. – Тогда давай осмотрим старый город.

Его красавица жена стерла со своих красивых губ ос­татки пирожного Маклейна и протянула ему изящную, та­кую женственную руку.

В доме их уже ожидали, когда они появились в сумер­ках, и проводили в апартаменты Маклейна.

Данте быстро осмотрел все владение, а Флер сразу на­правилась в спальню, чтобы снять шляпку.

Единственную спальню, как обнаружил Данте.

Он остановился в середине гостиной и осмотрел изящ­ную мебель. В лондонской гостиной Маклейна было не­сколько мягких шезлонгов и широких диванов. Каждое мес­то обещало комфорт и было удобно для обольщения.

Данте с радостью поменял бы сейчас эту комнату на лон­донскую. На качелях, свисающих с потолка, можно было бы хорошо поспать.

– О, просто потрясающе! – донесся до него голос Флер издалека.

Он пошел на звук через спальню и гардеробную и ока­зался перед большим, отделанным плиткой клозетом.

– Посмотри. – Флер наклонилась над корытом в форме туфли и повернула ручку на стене. – Течет теплая вода. Должно быть, ее подогревают на крыше, прежде чем пустить по трубам. Вот такое новшество. Я хочу им воспользоваться.

Флер вышла. А он смотрел на хитрое изобретение и представлял себе обнаженную Флер, лежащую в ванне.

– Как здорово! – услышал он снова.

На сей раз он нашел ее в спальне; она держала высоко в руке свечу и заглядывала под драпировку.

– Как умно придумано!

Данте подошел к застеленной красным атласом постели. Роскошно. Грандиозно. Он заглянул под балдахин, что­бы увидеть, что так восхитило Флер.

Прямо над кроватью висело огромное зеркало, подве­шенное на прочной проволоке.

– Ты считаешь, что это еще одно новое удобство? – спросила Флер.

– Скорее всего Маклейн добавил его сам.

Она подвигала свечой вправо и влево. Кажется, она ни­сколько не была шокирована увиденным.

– Он очень изобретательный человек.

– Он этим гордится.

– Ты только посмотри, как оно отражает свет от этой свечи, отчего делается еще светлее. Знаешь, если зажечь их несколько, можно читать всю ночь, как днем. Должно быть, мистер Маклейн большой любитель чтения, если ему при­шла в голову такая блестящая мысль.

– В той области, которая является объектом его исследования, он крупный специалист.

Их разделяла кровать, когда их взгляды встретились. Она внезапно посуровела, нечаянно осознав, где они на­ходятся. Или же прочитав в его мозгу сцены воображаемой Любовной игры.

– Пойдем в гостиную и выпьем вина, – предложил он. – Маклейн распорядился прислать его в номер.

Она обошла чудо-кровать и уселась в гостиной на ма­ленький стул.

– Очень любезно со стороны твоего друга организовать все это для нас. Я чувствую себя даже более усталой, чем думала. Комнаты просто великолепны.

–Должно быть, они и в самом деле красивы, но не впол­не удобны, несмотря на горячую воду. Здесь только одна спальня.

Флер бросила быстрый взгляд на дверь с противополож­ной стороны.

Данте покачал головой:

– Там кабинет.

Он передал ей бокал вина, с некоторым запозданием за­метив на них изображение сатиров, забавляющихся с ним­фами.

Флер разглядывала изящную мебель комнаты.

– В кабинете, как я полагаю, нет дивана? – спросила она.

– Боюсь, что нет. Я возьму одеяла и устроюсь на ков­рике в гостиной.

Она посмотрела на бокал.

– Тебе нет никакой необходимости проводить ночь на полу. Ты тоже можешь спать на кровати.

Ему потребовалось сосчитать до пяти, прежде чем до него дошел смысл сказанного.

– Прошу прощения?

У Флер густо порозовела шея.

– Кровать очень широкая, а мы оба устали, и нам предстоит долгое путешествие. Я допускаю, что это несколько неудобно, но с подобной ситуацией нам придется сталки­ваться и впредь. Например, когда будем наносить визиты.

Его тело тут же подсказало ему, что спать с ней в одной постели будет ошибкой. При одной только мысли об этом у него все напряглось. Все-таки лучше воспользоваться ков­риком.

И в то же время ситуация, когда он может оказаться с ней на одной кровати, чем-то привлекала. Он не мог объяснить, почему желал подобной, пусть даже целомудренной, близости. Но факт оставался фактом: ему это было бы приятно. И тогда, может быть…

– Ты уверена? Я не хотел бы тебя напугать или смутить.

– Это невозможно. Я полностью тебе доверяю.

Он предпочел бы, чтобы она не полагалась на него. Ка­кие у нее основания для доверия? Дьявольски неудобно, что она ему верит.

– Ну чтож… Мы попросим горничную помочь тебе с купанием. Я подожду, пока ты уснешь, в гостиной.

Она поднялась и ушла в спальню. Когда пришел камер­динер, Данте попросил, чтобы прислали горничную. По­явилась горничная и отправилась помогать Флер. Данте рас­хаживал по гостиной, прислушиваясь к плеску воды и мыс­ленно рисуя картины, как его жена моет обнаженное тело.

Он с радостью помыл бы ее сам. А позже извлек бы ее из теплой воды, вытер мягким полотенцем, отнес на кровать и овладел ею под рассеянным светом большого зер­кала…

Плеск воды прекратился.

Горничная показалась в гостиной, сделала книксен и удалилась.

Некоторое время в спальне слышались звуки шагов, за­тем установилась тишина.

Данте засек время на карманных часах. Он будет ждать полчаса. Этого должно вполне хватить.

Он вошел в кабинет и стал рассматривать библиотеку Маклейна. Почти сплошь вошедшие в моду классики, но не только. Он обнаружил предмет наибольшей гордости своего друга – серию эротических гравюр итальянского ху­дожника эпохи Возрождения. Он пробежал глазами изо­браженные сексуальные позиции.

Все это не пригодится нынешней ночью. И к лучшему. Если бы это случилось, ситуация бы кардинально измени­лась. Он определенно этого не хотел.

Когда истекли полчаса, Данте вошел в спальню. На сто­лике рядом с кроватью горела свеча, зеркало распростра­няло ее бледно-золотистый свет на рассыпавшиеся по ат­ласному покрывалу волосы Флер. Она спала на спине. Тень от ее густых черных ресниц падала на щеки.

Он прошел в гардеробную, достал свою одежду и надел ночную рубашку, которую недавно нанятый камердинер весьма кстати положил в чемодан. Стараясь не разбудить Флер, он сел на кровать и посмотрел на нее в зеркало. Она выглядела умиротворенной и красивой. Он никогда рань­ше не видел ее волосы распущенными. Они волнами по­крывали ее руки, которые Флер сплела на животе.

Ее ресницы дрогнули, веки открылись. Данте и Флер посмотрели друг на друга в зеркальном отражении. Их раз­деляло расстояние не более ширины тела, и на них обоих падал отраженный свет из зеркала.

– Я не хотел тебя будить.

– Я еще не заснула. – Она окинула взглядом кровать. – Это несколько необычно.

–Да.

– Но нельзя сказать, что неприятно.

– Нет, не неприятно.

Она снова посмотрела на него в зеркале.

– Спасибо, что ты женился на мне.

Он не нашелся, что ответить.

Флер закрыла глаза. Ее сомкнутые руки расслабились и упали на простыню. Данте чувствовал, что она засыпает. Однако она снова открыла глаза и задумчиво нахмурила брови.

– Данте, а это зеркало… Тебе не кажется… Может, не­ прилично об этом думать, только… Может, он установил здесь зеркало, чтобы… – Румянец смущения появился на ее розовых щеках.

Протянув руку, он погладил ее кисть.

– Скорее всего он сделал это, чтобы удобнее было читать.

Ее маленькая ладонь повернулась под его рукой. Он не убрал ее, получая удовольствие от ощущения ее изящества и тепла. Ему пришлось сдержать внезапно возникшее же­лание прижаться губами к ее рту. Он испытывал умильное, чистое чувство от того, что держит ее ладонь, хотя его кровь бурлила и жаждала большего.

– Спокойной ночи, – сонным голосом промолвила Флер.

– Спи спокойно, нежный цветок.

Глава 6

– Этой недвижимостью владела моя тетя Офелия, – по­яснила Флер, когда карета въехала на неширокую дорогу, проходящую по угодьям Дарема. В отдалениила ними мед­ленно двигалась телега с несколькими слугами, которых она наняла в соседней деревне. – Ее муж погиб на войне, а сес­тра пропала, и она сделала мою мать, ее единоутробную сес­тру, своей наследницей. Имение перешло ко мне от матери.

– У вас есть тетя, которая пропала?

– Тетя Пег была психически неполноценной. Она вела себя как ребенок. Тетя Офелия поселила ее в небольшом коттедже рядом с основным домом, приставила к ней при­слугу, которая ухаживала за ней. Но однажды тетя ушла из дому и не вернулась.

Флер все утро много говорила, стараясь заполнить пау­зы. Данте, напротив, был молчалив, словно чувствовал себя неловко после проведенной с ней на одной кровати ночи.

– Ее так и не нашли?

– Грегори и его люди искали несколько дней, но без­ результатно. Спустя десять лет ее кости были найдены в ов­раге в нескольких милях от дома.

– Фартингстоун был другом вашей тети? Именно через нее он познакомился с вашей матерью?

– Его владение соседствует с нашим на севере. Тетя Офелия представила его моим родителям много лет назад, и он сделался их советником по финансовым вопросам. После смерти отца мама и я проводили большую часть лета здесь, в результате они сблизились.

Карета подъехала к внушительного вида каменному зда­нию, окруженному высокими деревьями.

– Я редко наезжаю сюда, но здесь должно быть непло­хо, – сказала Флер. – В доме проживает чета, которая под­держивает усадьбу в порядке.

Она с облегчением убедилась, что мистер и миссис Хилл отлично содержат дом. Данте прошелся по комнатам пер­вого этажа.

– Дом леди, – заметил он в гостиной, проведя пальца­ми по светлому узорчатому чехлу на кресле.—Усадьба боль­шая?

– Не очень. Доход от нее невелик.

Флер сама удивилась, почему у нее вырвалась эта не­правда. Затем поняла, что не хотела, чтобы он думал, будто она управляет этой собственностью неразумно, как о том заявлял Грегори.

Когда прибыли слуги, Флер послала их наверх, чтобы приготовить комнаты. Две комнаты, две кровати, две жиз­ни – так начиналось с сегодняшнего утра их будущее. Осо­знание этого факта несколько опечалило ее.

Прошедшая ночь ее удивила. Она никогда не могла предположить, что так приятно лежать рядом с.мужчиной. Рождалось ощущение какой-то удивительной, необъясни­мой близости.

Утром она продолжала лежать, после того как просну­лась и почувствовала, что он тоже не спит. Она не открывала глаз и не шевелилась, ей хотелось продлить это состоя­ние покоя и уюта.

И сейчас она испытала сожаление по поводу того, что теперь это не повторится.

После легкого завтрака они обошли усадьбу пешком. День был солнечный и ясный, легкие облачка скользили по голубому небосводу. Флер повела Данте на холм, кото­рый находился на расстоянии мили от дома, откуда можно было окинуть взглядом окружающие луга и поля.

Флер споткнулась, когда они поднимались по склону, Данте поддержал ее и осторожно смахнул траву с ее юбок Флер ощутила прикосновение его ладони сквозь юбки. Будь на его месте другой мужчина, это было бы неприлично, но это был ее муж и друг.

Он взял ее под руку, помогая ей идти вверх остаток пути. Этот контакт согревал Флер, и она была рада, что он не от­пустил ее, когда они достигли вершины. Они осматривали окрестности рука об руку, и это вновь рождало ощущение партнерства, которое они испытывали вчера.

– Вон тот коттедж, где жила тетя Пег, – показала Флер. – Я отдаю это здание и прилегающие к нему десять акров земли школе, которая здесь создается.

Она сама не могла объяснить, почему столь импульсив­но поделилась с ним тем, что составляло часть ее большого проекта. Ей вдруг захотелось разделить это с ним.

– Я думал, что ты продаешь эту недвижимость, не даришь.

– Частично я продам, чтобы создать фонд для школы.

– Доход не столь уж мал, если на него можно содержать школу.

Сейчас она вспомнила, почему не говорила об этом. Объяснения как бы вводили в детали ее проекта, которые она не хотела раскрывать, потому что со стороны они мо­гут показаться безумными.

– Разумеется, продажа земли будет лишь частью по­жертвования. – Это было правдой, но ей было неприятно маскироваться перед ним.

– Весьма необычно для школы. Я думал, что ты под­держиваешь школы лишь в городах.

– Это будет специальная школа, для сыновей шахте­ров.

– Каким образом дети смогут в нее попасть?

– В трех милях к северу находится угледобывающий го­родок, и мы ожидаем, что некоторые будут приходить от­ туда. Другие станут жить здесь в течение недели и уезжать домой на выходные.

Кажется, Данте заинтересовался.

– А их семьи в состоянии позволить это своим детям? Дело не только в стоимости обучения, но и в потере зар­платы, поскольку дети не будут работать.

– Мы надеемся убедить семьи в выгодности обучения детей, талантливых и желающих учиться. Эта школа будет учить не религии, как большинство школ для простого лю­ да, а практическим вещам, математике и другим наукам. Когда дети вырастут, они смогут управлять шахтами, а не только ковыряться в них. Если родители бедны, мы не бу­дем брать с мальчиков платы за обучение.