Соблазнитель (№4) - Неисправимый грешник

– Фартингстоун, у меня нет подтверждения того, что моя жена живет в каком-то ином, не нашем мире. Я не на­блюдал ничего такого, что позволило бы усомниться в ее здравомыслии.

Фартингстоун устремил на Данте взгляд, словно перед ним сидел по меньшей мере недалекий человек.

– Полагаю, что вы недооцениваете неутешительности ее душевного состояния, сэр. Вы вынуждаете меня принять меры, которых я надеялся избежать.

– Если вы намерены что-то предпринять, не вините в этом меня. Эта беседа состоялась не по моей просьбе.

– Выслушайте меня. В ваших интересах сделать это. – Фартингстоун попытался одновременно изобразить изум­ление, убежденность и сожаление. – У меня есть основа­ния считать, что она вступила в союз, помимо вас, еще с одним человеком. – Он вперил в Данте взгляд, ожидая ре­акции.

Данте позволил паузе затянуться, чтобы снять драма­тический эффект. Сейчас он наконец понял, кто организо­вал ту слежку за Флер.

– Вы удивительно спокойны, сэр, – надменно прого­ворил Фартингстоун. – Если вас не интересует ваше благополучие, то хотя бы не будьте безразличны к своей репутации.

– Меня в одинаковой степени интересует и то, и дру­гое. Я лишь не могу понять, чего вы ожидаете от меня и зачем вы пришли ко мне с этой информацией.

– Вы ответственны за нее. Я не одобрял этот брак. Я могу пойти дальше с вопросом о том, была ли она право­способна заключать его. Полагаю, что если я сделаю это, используя факты, о которых только что вам сообщил, в до­полнение к тому, что я знал раньше, то выиграю дело.

– Сомневаюсь.

– Имея эти новые доказательства, я вполне уверен в успехе. Однако меня прежде всего интересует благосостоя­ние Флер. Если бы я был убежден, что она в надежных ру­ках, что ее муж понимает необходимость контролировать ее, чтобы ее собственность была сохранена, я мог бы отка­заться от длительных юридических тяжб. В конце концов, она не может ничего предпринять без вашего согласия. Вы должны подписывать каждый контракт или сделку. Закон предоставляет вам полноту власти, несмотря на ее иллю­зию о том, что она обладает независимостью.

Выражение лица Данте не изменилось, хотя наконец-то Фартингстоун сказал нечто интересное.

Фартингстоун знал о приватном соглашении в отноше­нии наследства Флер. Это означало, что Флер кому-то об этом сказала. Данте догадывался, кто это мог быть. Ее кон­сультант должен был быть уверен, что она контролирует свое состояние, иначе любые советы будут бессмысленны. Она сказала Сидделу, и вот теперь об этом знал Фартинг­стоун.

– Сэр, надеюсь, вы понимаете смысл того, о чем я го­ворю? Я знаю, что вас мало интересуют финансовые дела, однако…

– Я понимаю значение этого для меня. Мне любопыт­но, насколько важно это, по вашему мнению, для вас.

Фартингстоуна прорвало.

– Ее бесконечные продажи недвижимости должны быть прекращены! Земля – лучшая из инвестиций! Некоторое время назад она говорила о продаже земли в Дареме. Я по­лагаю, что это неразумно!

– Ее благосостояние – это единственное, что вас бес­покоит в отношении Флер?

Фартингстоун оскорбился. Однако он сдержал готовое выплеснуться возмущение и почти застенчиво покачал го­ловой:

– Вы сообразительны, сэр. Я всегда говорил, что вас недооценивают. Вы вынуждаете меня на откровения.

– Вы вовсе не обязаны мне все объяснять.

– Нет, возможно, это к лучшему. Должен признаться, что у меня есть свой скрытый интерес. Я не только оплаки­ваю поспешность продажи земель. Мне не нравится то, как будет использоваться часть из них.

– Вы имеете в виду школу.

– Моя земля примыкает к ней. Это будет отнюдь не школа для детей джентльменов. Она планирует создать вто­рой Итон, не так ли? Здесь будут отбросы общества, маль­чишки с дурными манерами, не знакомые с дисциплиной. Иначе говоря, это создает угрозу и для моей собственности.

В этот момент Фартингстоун нравился Данте еще мень­ше, чем раньше. Ему захотелось рассмеяться. Если Фартинг­стоун был честен, если все его махинации объяснялись лишь этой причиной, это означало, что Флер вышла замуж лишь потому, что ее сосед не хотел, чтобы школа для мальчишек портила ему вид, когда он на лошади объезжает свое хозяй­ство.

– Я надеюсь, что продажа пока что не состоялась. Что ни одна сделка не была подписана.

– Нет, не была.

Фартингстоун не смог скрыть облегчения.

– Я хотел бы, чтобы вы удержали ее от продажи этой земли и строительства школы, – сказал он. – Скажем, за две сотни фунтов, чтобы эта земля осталась в виде фермы. Я подсчитал, что в случае продажи сумма будет та же. По­могите мне, и вы получите эти деньги и одновременно со­храните ренту.

Это была явная взятка, однако весьма любопытная. Двух сотен фунтов недостаточно для поддержки школы, но если бы Флер продала эти угодья и внесла деньги в трест, доход был бы тот же самый.

Картофелеобразный нос Фартингстоуна покраснел, по­ка он ожидал ответа. Было видно, асколько он взволнован и возбужден.

– Мне требуется некоторое время, чтобы обдумать предложение, – сказал Данте.

–Для длительного обдумывания времени нет. У нее го­тов проект строительства здания. – Он испытующе посмот­рел на своего собеседника и хитро спросил: – Или вы не знали об этом?

Данте внезапно понял, почему он не любит деловые мероприятия. Не сами дела его утомляли и были неприятны, для него, а те люди, с которыми необходимо общаться. Та­кие, как Грегори Фартингстоун.

– Ваше предложение интересно. Я сообщу вам о своем решении, – сказал он, поднимаясь с кресла.

– Надеюсь, что скоро. Как я уже сказал, я не стану представлять материалы в суд, поскольку это может причинить неудобства как ей, так и вам. Я ожидаю, что мы избежим этого.

Взятка, а теперь еще и угроза.

– Уверяю вас, что я приму решение быстро.

Фартингстоун ушел, и Данте расположился за письмен­ным столом. Когда-то Флер положит ему сюда на подпись контракты, касающиеся школы. Он предполагал, что это про­изойдет примерно через год, но, судя по всему, это не так.

Пора было выяснить, до какой степени его жена ослу­шалась его, пока они не были по-настоящему женаты. И еще ему надо узнать, что она собиралась делать с этой не­движимостью.

Глава 22

Флер сидела за секретером, трудясь над письмом. То, что она услышала о Сидделе из уст Данте, ее насторожило. Она не могла отрицать, что приведенные факты достаточ­но убедительно свидетельствовали против него. Ей не де­лало чести то, что она определила Сидделу столь важную роль в своем большом проекте.

Пора было потребовать от него отчета и, если он его не представит, освободить Сиддела от его обязанностей.

Неожиданное появление Данте заставило ее вздрогнуть. Флер резко повернула голову, услышав звук его шагов.

Она отложила перо и повернулась к нему, одновремен­но закрыв секретер.

Она постаралась сделать это небрежно, чтобы не вызвать у него подозрений, однако это не получилось. Флер поняла это по взгляду Данте.

Он остановился возле нее, лицо его было озабоченным. Одной рукой он открыл секретер.

– Тебе вовсе не нужно прекращать работу из-за того, что я оказался здесь, моя дорогая.

При открытой крышке можно было видеть ее недавно полученную почту и листы бумаги. А также письмо, кото­рое она только что писала. Данте не стал смотреть на все это, но Флер боялась, что он мог увидеть обращение к мис­теру Сидделу, которое она вывела в верхней части чистого листа.

Он погладил ее по лицу – совсем как делал это тогда, когда они занимались любовью; вид у него был сосредото­ченный и задумчивый, и Флер поняла, что за этим стоит не только чувственное желание.

– Что-то случилось, Данте?

– Я размышляю, действительно ли ты хочешь, чтобы мы были по-настоящему женаты, Флер.

– Полагаю, что после вчерашнего совершенно очевид­но, что я этого хочу.

– Я говорю не только о сексе. Да и ты тоже тогда, в гар­деробной, говорила не только об этом. В браке есть и дру­гие стороны, не только общее ложе.

Ей стало не по себе. А тут еще этот раскрытый секретер! У нее сердце оборвалось, когда он жестом указал на бумаги.

– Ты занята чем-то, во что не хочешь посвятить меня.

Она небрежно перетасовала бумаги, как бы демонстри­руя, что они не представляют никакой важности. Это по­зволило ей запрятать письмо мистеру Сидделу.

– Я занимаюсь письмами, как это обычно делают жен­щины. Тебе это было бы неинтересно.

– Твоя обычная корреспонденция мне в самом деле по­казалась бы скучной. Но определенная часть твоей жизни меня чрезвычайно интересует. Не только из практических соображений или потому, что я несу ответственность за тебя как муж. Это очень важно для меня. Я не познаю тебя до конца, если не буду в курсе твоих планов.

Он обвинял ее в стремлении утаить нечто важное от него. В том, что она отдает ему тело, но не душу. В течение последних двух дней она испытывала чувство вины, когда думала о большом проекте. Настоящее замужество превра­щало этот проект в большой обман.

Его рука скользнула по поверхности секретера. С уди­вительной точностью она извлекла письмо к мистеру Сид­делу.

– Я говорил тебе, чтобы ты больше не общалась с ним, Флер.

Оцепенев, она закрыла глаза. Неповиновение Данте не казалось столь ужасным грехом до того, как они не были по-настоящему женаты и она зарезервировала за собой пра­во на личную жизнь в их контракте. Все изменилось сей­час, и это письмо стало предательством.

Флер понимала и чувствовала это. Не случайно пос­ле получасовых мучений на листке появилось всего две строчки.

– Ты как-то сказала мне, что у тебя есть цель в жизни, Флер. Она помогает тебе чувствовать себя энергичной и мо­лодой. Если тебя лишить ее, жизнь твоя потеряет смысл. Я хотел бы знать побольше об этом, как твой муж и любовник, поскольку это так важно для тебя. Если в это дело во­влечен Сиддел, я хочу знать, каким образом.

– Ты настаиваешь, что должен знать?

– Да. И надеюсь, что ты хотела бы поделиться этим со мной. Если ты разделила со мной свои страхи, я рассчиты­ваю, что ты способна поверить мне и в этом.

Флер подняла на него глаза. Она обещала Сидделу ни­чего не говорить мужу, но с тех пор она взяла на себя гораз­до более серьезные обязательства. Своим телом и сердцем. Она дала такие обещания, о которых не знал даже Данте, выбрав тот вид брака, который она хотела. Вот почему ей было так трудно писать это письмо. Она не желала обма­нывать мужа. Не хотела подвергать риску свой брак.

Она поднялась и подошла к сундуку в углу.

– Я была намерена рассказать тебе, когда все образуется. Т ы должен был выслушать это. Иначе как бы ты подписал документы?

– Ты боишься, что я не сдержу обещания?

– Думаю, что ты всегда их выполняешь. Однако если ты узнаешь это до того, как все будет устроено, я опасаюсь, что ты решишь, будто мои планы неразумны, и попытаешь­ся им помешать. – Она открыла сундук. – Не только нера­зумны, а слегка безумны. Как у женщины, которая не впол­не в здравом уме.

– Нет ничего безумного в проекте школы, Флер. Я со­ветовал тебе отложить его, но вовсе не говорил, что школу не следует строить.

Флер извлекла из сундука свитки бумаг.

– Дело не только в школе, Данте.

Он последовал за ней в спальню. Она бросила свитки на кровать. Взяв самый большой, развернула его.

Это был план внушительного здания с четырьмя уров­нями. Комнаты предназначались для различных целей. Внизу был указан адрес архитектора, проживающего на Пиккадилли. Должно быть, именно там за ней следил ла­кей.

– Школа, – сказал Данте. Более грандиозная, чем он ожидал.

– Это только предварительный план. Должны быть вне­сены изменения, и еще много надо над этим поработать.

– Ты сделала это недавно? Хотя я и сказал, чтобы ты отложила это.

– Я хотела посмотреть, как будет выглядеть здание. И оценить расходы.

– Значит, у тебя не было намерения откладывать. – Нельзя сказать, что он был по-настоящему сердит, однако он не скрывал своего недовольства.

– Нет, я не собиралась откладывать.

Она хотела идти дальше и организовать продажу земли, чтобы финансировать эту школу. Она была намерена пред­ставить ему документы для подписи, которые, по его мне­нию, он не должен подписывать ради ее же блага. Когда он находился в долговой тюрьме, Хэмптон предсказывал по­добное развитие событий и возникновение конфликта меж­ду честью и ответственностью.

– Я не могла отложить, – сказала она. – Остальная часть проекта должна была осуществиться либо вскоре, либо никогда. Если бы об этом стало известно, школа сделалась бы всего лишь приложением. Школа была моим частным мотивом всего остального.

– Остального?

– Это все здесь. – Она развернула лист размером по­меньше. Это оказалось картой графства Дарем.

Данте склонился над ней.

– Что означают эти маленькие квадраты с цифрами вдоль этих линий?

– Участки земель. Цифры означают, чье это владение. Вот видишь, под номером один – мое владение. Это вла­дение Грегори, оно под номером два, и так далее.

Он заметил цифру один на некоторых крохотных участ­ках, иногда значительно удаленных от ее крупного владе­ния.

– Ты прикупила некоторые из этих земель?

– Именно так я распорядилась деньгами от продажи земель.

Она продавала одни участки и покупала другие. Это было бы не столь заметно, если бы не ее намерение про­дать также земли Дарема. Очевидно, она полагала, что бу­дет легче осуществить одну большую продажу вместо мно­гих.

– Прежде всего ты должен знать, что я понимаю: мой план рискованный, – сказала она. – Я ожидала определенного сопротивления с твоей стороны. Вот почему я хотела дождаться, когда все встанет на свое место, полагая, что это будет очень скоро.

Данте приподнял карту, чтобы изучить ее вниматель­нее: Эти маленькие участки находились на флангах карты. Две длинные, похожие на синусоиду линии шли от цент­ра, сходились, затем устремлялись к побережью, образуя букву Y. Точка соединения находилась как раз на земле Флер.

– Что здесь рискованного? Ты продаешь землю, чтобы обеспечить доходом школу. Все кажется очень даже про­стым.

– Одной выручки с продажи земли недостаточно, что­ бы содержать школу. Требуется много денег для того, что­ бы поить-кормить всех мальчишек.

Данте увидел еще одну линию, похожую на Y, которая тянулась от Дарлингтона до города Стоктона.

– Я использую выручку от продажи земли для новых инвестиций. Вот это и есть рискованная часть.

Данте едва слышал ее. Он сосредоточенно смотрел на карту. И внезапно понял.

Эти линии существовали здесь вовсе не для того, чтобы помочь Флер связать купленные ею участки земель. И это не обычные дороги для экипажей. Они обозначались со­всем иначе.

– Так что это за рискованные инвестиции? – спросил Данте, заранее предвидя ответ.

Флер подошла поближе и обвела пальцем букву Y.

– Это должна быть железная дорога, Данте.

Железная дорога.

Его жена, безгрешная Флер Монли, отказавшаяся всту­пать в брак и посвятившая жизнь оказанию помощи отвер­женным, планирует построить железную дорогу.

Он перевел взгляд на Флер. На его лице одновременно читались гордость и тревога.

– Это более чем рискованно. Это почти неисполнимо.

– Не совсем так.

– Это Сиддел втянул тебя в это?

– Эта идея целиком моя. Вот посмотри. – Она показа­ла на карту. – Вот здесь, в центре Дарема, залежи угля. Это всем известно уже целое столетие. Но его трудно транспор­тировать к побережью, и местность не подходит для строи­тельства каналов. Если будет железная дорога, уголь мож­но доставлять к побережью, и начнется освоение месторож­дений.

– Ты должна везти уголь в Хартпул, а не в Ньюкасл.

– Землемер сказал, что будет легче идти этим путем. Не придется пересекать земли, которыми владеют члены «Гранд альянса». Я не думаю, что они это позволят.

Карта упала на кровать. Данте смотрел на Флер, чув­ствуя, что ошеломлен гораздо сильнее, чем хотел в том при­знаться.

Она спроектировала это самостоятельно. Она разгляде­ла потенциальные возможности и заплатила за прокладку маршрута этой железной дороги.

Она не только школу собиралась финансировать. У нее была большая цель.

–Я полагаю, что ты отнесешься к этому неодобритель­но. Многие люди не благоволят к железным дорогам. И счи­тают их вредными. Однако они никуда не денутся от них.

– Как долго ты занимаешься этим?

– Два года. Я думала об этом раньше, а когда земля пе­решла ко мне после смерти матери, я стала планировать. Вначале это была просто игра, я хотела оценить, имеет ли эта идея какие-то перспективы.

– Совершенно сама? И никто вообще не помогал?

– Поначалу я прибегла к советам.

– Сиддела?

– Нет, не мистера Сиддела. Мистер Герни ответил мне на несколько вопросов. Он брат миссис Фрай, и…

– Квакер Герни? Финансист? Он твой тайный консультант? Он поддерживает все это?

– Он дал мне несколько советов. Поначалу. Ему доста­точно одной дороги. Тем не менее он смог подсказать мне, какая прибыль может быть получена.

Огромная прибыль, если все сработает. Колоссальный ущерб в случае провала. Данте не были известны детали, но он знал, что линия Стоктон – Дарлингтон, в которую он вложил капитал, обошлась в сто тысяч фунтов стерлингов. А длина запланированной Флер буквы Y намного, даже очень намного больше.

– Ты права, Флер. Если бы ты принесла мне это на под­пись, я потребовал бы массу объяснений. Я не могу подпи­сать бумаги, пока с ними не разберусь.

Флер села на кровать и отрешенным взглядом посмот­рела на карту.

– Я объясню тебе все, Данте, но думаю, что вряд ли те­перь буду просить тебя подписать. Я сделала одну очень серьезную ошибку.

– Сиддел.

–Да.

– Каким образом он оказался втянут в это дело?

– Я знала о его способности образовывать партнерские группы инвесторов. Поэтому, когда он пришел ко мне, предложив купить любой участок земли, который я хотела бы продать, – а он слышал о моих недавних планах, – я решила возобновить наше знакомство, чтобы затем осуществить свой план. Сейчас я пытаюсь понять, знал ли он о других людях, у которых есть аналогичные планы и кото­рые хотели бы купить мою землю.

– Думаю, что скорее всего он сначала разговаривал с тобой по поручению Фартингстоуна. Не могу сказать, есть ли у Фартингстоуна собственный план постройки желез­ной дороги или же он просто не хочет, чтобы здесь была школа.

Флер принялась сворачивать чертежи.

– Я тоже задавала себе вопрос, не по просьбе ли Грего­ри он обратился ко мне. Мне очень хотелось бы знать, дей­ствует ли он в союзе с Грегори.

– Уверен в этом, Флер. Я только что имел беседу с Фартингстоуном. Он знает о нашем соглашении. Знает, что ты уверена в том, что способна осуществить свои планы без моего одобрения и что я согласен поставить свою подпись.

Флер не шевельнулась. Не посмотрела на Данте.

– Ты была вынуждена сказать об этом Сидделу, после того как мы поженились. Иначе его усилия, связанные с железной дорогой, были бы пустой тратой времени.

– Мы оба жили разной жизнью, Данте. Тебе не нужно было менять ее после нашей женитьбы. – Она взглянула на него. – Тем не менее я сожалею об этом. Мне было очень трудно утаивать это от тебя, хотя я и имела на то право. Я очень хотела поделиться идеей с тобой как с моим другом, потому что это было очень важно для меня.

Он понял даже больше, чем желал. Она хотела посове­товаться с ним, а вместо этого взяла в консультанты Хью Сиддела. Участие Сиддела в проекте и сотрудничество Флер с ним началось задолго до той ночи в коттедже. И тем не менее это его задело.

Ревность была неразумна и несправедлива. Данте это понимал. Но это было еще одним поводом для того, чтобы не любить Сиддела.

– Я хочу исключить Сиддела из проекта, Флер. Ты мо­жешь это сделать?

– Он поставил меня перед невероятной дилеммой. Когда я просила его найти инвесторов, я подчеркнула, что необходимо соблюдать секретность. Но я никак не ожидала, что он будет все держать в тайне от меня. Он отказыва­ется назвать имена инвесторов, хотя и говорит, что дело близко к завершению. Я стала беспокоиться, опасаясь, что он водит меня за нос, а сам ведет переговоры с возможными инвесторами, чтобы разработать другой маршрут. В этом случае я потеряю преимущество и ничего не смогу сделать.

Данте повел пальцем по северной части карты.

– Если он водит за нос, то вполне возможно, что он вообще хочет помешать строительству дороги. Ради Грегори или кого-то еще. Новые шахты станут производить уголь, который составит конкуренцию северному. Если порт Хартпул вырастет благодаря перевозкам угля, он станет конку­рировать с Ньюкаслом. Наверняка есть влиятельные люди, которых это не радует.

– Ты думаешь, Сиддел сказал им об этом?

– Я знаю, что он поддерживает связь с человеком, ко­торый связан с семейством – членом «Гранд альянса». Однако, что бы он ни сделал, это не имеет значения. Сиддел должен быть отстранен. Ты это понимаешь?

– Да. Полагаю, что так или иначе, но он предал меня. Это означает, что я потерпела фиаско. Не думаю, что те­перь мне следует продолжать дело со школой. Я могу по­строить ее, но финансировать ее работу не смогу.

Говорила это она твердо, но лицо ее было печальным. Она словно сообщала о похоронах своей мечты.

– Мы найдем способ построить школу, Флер. Ты осу­ществишь свою великую мечту. Если нужно будет найти другой путь, мы его найдем.

На ее губах появилась дрожащая улыбка. Было неясно, поверила она ему или нет, но теплота в ее взоре сказала о том, что она оценила его решимость.

– Я должна дописать письмо мистеру Сидделу.

Она направилась в гостиную, он – в свою комнату. Ему тоже надо было написать письмо.

– Данте, – остановила его Флер. – Когда я рассказы­вала тебе о том, что моя цель – школа, после того как мы встретились с мистером Хэмптоном, ты сказал, что ты меня понимаешь.

И он действительно ее понимал.

– Ты сказал, что можешь понять, что это значит: жить без цели, а потом вдруг ее найти.

Он мог.

– Возможно, ты когда-нибудь мне расскажешь о своей цели, Данте. Я была бы рада услышать об этом и поделить­ся своим мнением.

Он наблюдал за тем, как она скрылась в гостиной. «Ты моя любовь. Цель, которую я обрел, – это ты».

Глава 23

Хью Сиддел смотрел на письмо, которое держал в руке, будучи не в силах оправиться от шока. Оно содержало все­го одно предложение, написанное аккуратным почерком Флер. Без какого-либо объяснения она освобождала его от обязанностей, связанных с постройкой железной дороги.

Он скомкал листок. Ее принудил написать это письмо негодяй Дюклерк. Глупая женщина, по всей вероятности, призналась ему, и он воспользовался возможностью, что­бы отомстить за тот проигрыш в карты.

Заставив себя успокоиться, Сиддел прикинул, что все это могло значить. Кавано вряд ли мог что-либо знать. Если Флер отказывается от проекта Кавано останется в таком же неведении. Те взносы, которые Кавано делал для того, чтобы проект был отложен, могут какое-то время поступать и впредь.

Он улыбнулся про себя. Вообще-то говоря, решение Флер завершить дела очень кстати. Обманывать станови­лось все труднее. Его очень беспокоило, сколько еще он сможет водить ее за нос. Если Дюклерк обнаружил их со­трудничество и запретил ей его продолжать, то он вряд ли мог выбрать более подходящее время для того, чтобы вме­шаться.

Но Дюклерк мог по-прежнему оставаться в неведении. Возможно, ей пришла в голову новая причуда. Какой-ни­будь новый проект. Может, ее жизнь сейчас настолько заполнена светскими раутами и балами, что благотворитель­ная деятельность стала ее утомлять.

Удовлетворенный тем, что это письмо давало ему воз­можность обольщать Кавано надеждами и впредь, Сиддел вышел из комнаты. На лестнице он встретил дворецкого, который поднимался к нему с подносом в руке. Сиддел прочитал визитную карточку.

– Среди ясного дня? Поразительно! Куда ты его проводил?

– Он в утренней столовой, сэр.

Сиддел изменил маршрут и вскоре оказался в утрен­ней столовой, которую мерил нервными шагами Фартингстоун.

– Я удивлен вашим появлением, Фартингстоун. Вы вошли через парадную дверь, где вас могли видеть все?

– Дело не терпит отлагательства до утра, сэр. Я стою перед такой катастрофой, что для меня сейчас не имеет значения, кто меня видел. – Лицо Фартингстоуна покрасне­ло. Он перестал шагать и сделал пару глубоких вдохов, что­ бы успокоиться.

– Садитесь, мой друг, и возьмите себя в руки.

Фартингстоун повиновался. Однако спокойствия ему это не прибавило. Не имея сил говорить, он просто протя­нул листок бумага.

Сиддел взял листок. Это было письмо от Данте Дюклерка. Столь же краткое, как и письмо Флер, – оно состо­яло всего лишь из одного предложения.

«Моя жена построит свою школу, даже если мне при­дется самому распиливать и носить камни для этого».

– Он сумасшедший, – пробормотал Фартингстоун. – Она нашла себе мужчину столь же непрактичного, как и сама. Весьма подходящая пара, благодаря которой я ра­зорен.

– Почему он написал это письмо?

– Я встречался с ним. Я предъявил ему имеющиеся у меня доказательства, а они, сэр, весьма убедительны. В поле моего зрения попали новые факты. Я решил, что Дюклерк правильно понял, какой скандал может последовать, если мы обратимся в суд. Я предложил ему солидную сумму, что­ бы оставить эту собственность в виде фермы.

– Вы решили дать взятку этому человеку?

– Ваша презрительность неуместна. Мне было не­ просто усмирить свою гордость и обратиться к нему как к джентльмену.

– С учетом того, какое состояние он имеет сейчас, я сомневаюсь, что вы способны предложить ему сумму, ко­торая его поколеблет.

– Не стоит напоминать мне, как мало средств в моем распоряжении для того, чтобы вести переговоры. Равно как и забывать о том, насколько это выгодно вам. Человек в ва­шем положении может даже решить, что полхлеба – это лучше, чем ничего, и помочь мне в моем затруднении.

Сиддел пропустил реплику мимо ушей. Если ты отдашь полхлеба, то останешься сам голодным.

Фартингстоун вынужден был признать, что увертюра не рождает симфонии.

– Дюклерк имел бы большую прибыль, получив две сотни фунтов, чем в случае продажи земли. Он дебил, если не понимает этого. Я подумал было, что он понял, одна­ ко… – Фартингстоун указал жестом на письмо. – Дьяволь­ски досадно, когда твое будущее зависит от прихоти глуп­цов.

Сиддел снова перечитал письмо. И понял его смысл го­раздо глубже, чем Фартингстоун.

Дюклерк знал все. Даже то, что было неизвестно Фартингстоуну. Хуже всего то, что Флер не сдалась. Она наме­рена осуществить свой большой проект, равно как и по­строить школу, и ее никчемный муж согласился ей это по­зволить.

Если она в этом преуспеет, Сиддел лишится не только выплат Кавано. Прекратятся все поступления, благодаря ко­торым он живет и наслаждается жизнью. Наследство его дяди потеряет всякую цену.

Он вернул письмо Фартингстоуну.

– Разумеется, вы не должны позволить, чтобы это про­изошло.

– Проклятие, я это отлично знаю. Но я не имею поня­тия, каким образом ее остановить! Адвокат Дюклерка за­бросал Верховный суд прошениями и ходатайствами, и мое заявление не может пробиться сквозь них. Пройдут меся­цы, прежде чем его хотя бы примут к рассмотрению, а к тому времени… – Он покачал головой и закрыл глаза. – Я узнал, что она уже спроектировала школу. Она вскоре со­бирается начать строительство.

– Не так уж скоро, если вы пошевелитесь. Эти проекты должны быть заказаны и утверждены, нужно укомплек­товать штат. Чтобы начать, потребуется какое-то время. Од­нако же все это выглядит угрожающе.

– Дюклерк, вероятно, склонит своего брата купить ос­таток земель, так что у нее будут средства для строитель­ства. Или его друга Сент-Джона. Или Бершара. Земля все­гда желанна. А когда у нее в руках будут средства, она нач­нет строительство школы.

– Вы должны удержать их от продажи земель и строи­тельства. Это нетрудно понять.

– Вам легко этого требовать. Но каким образом это сде­лать? Я не вижу способа!

– Он есть.

Фартингстоун замер, уставившись в половицы.

Сидцел подошел к окну и выглянул на улицу. В памяти его возник образ Флер в плаще с капюшоном, которую он впервые увидел в церкви, ее голубые, сияющие от возбуж­дения глаза, когда она рассказывала ему о своем безумном проекте. Она была очень похожа на ту девушку, которую он когда-то любил…

Ладно, ничего путного подобные сантименты сейчас не принесут. Она теперь уже не девушка, а замужняя женщи­на, преисполненная решимости предпринять действия, ко­торые серьезно осложнят ему жизнь.

– Мне интересно знать, Фартингстоун, что случится с собственностью в Дареме, если нынешний ее владелец умрет, не оставив детей?

Ответ последовал не сразу.

– Она завещана благотворительной организации для ре­формирования тюрем.

Сиддел повернулся к нему лицом.

– Я всегда считал, что реформа тюрем – вещь весьма стоящая и заслуживает всяческой поддержки.

Фартингстоун отвел глаза. Он ничего не сказал. Румя­нец на его лице сменился бледностью.

Флер собрала все письма и бумаги, относящиеся к ее большому проекту. Она извлекла их из письменного стола и положила в сундук вместе с чертежами строительства школы.

Закрыв крышку сундука, она подумала, что впредь не будет испытывать трепета при проектировании железной дороги. Раньше это волновало и возбуждало ее. Даже сек­ретность была ей по душе. Она по глупости думала, что спо­собна успешно с этим справиться. Столь сложные планы могут рухнуть при одном неверном шаге. А здесь была боль­шая ошибка. Ее имя – Хью Сидцел.