Седьмой

– Чего? – Богатырь вновь подскочил, но сотник своевременно отпрыгнул.

– Шучу я так, – буркнул он. – А раз щупал, чего кругами ходишь? Она тоже, знаешь ли, не девочка. Вон как перед князем вертелась. А ты тут сидишь, ушами дергаешь. Смотри, додергаешься!

– Я на страже!

– Да я заметил. Ладно, чего языком молоть, двигай к девке. Она уж там заждалась, я смотрю, грудь так и выпрыгивает над водой, так и выпрыгивает. А глазом все на тебя косит.

– Хватит тебе болтать всякую чушь!

– Точно! У меня глаз наметанный! Иди-иди! – Горяй попытался подтолкнуть богатыря, но проще было сдвинуть с места скалу.

– Ну я не могу прямо вот так взять и подойти.

– Не можешь прямо, попробуй сбоку! – хохотнул сотник. – Ну что ты как мальчишка мнешься!

– Не могу! – упрямо повторил Булыга. – С ней не могу!.. С девками другими мог. А сейчас не могу. С ней все по-другому, понимаешь?

– Понимаю, чего тут непонятного. Любовь у тебя получается, дело известное.

– Какая еще любовь? – нахмурился богатырь. – Ты болтал бы меньше, глядишь, и целее…

– Та самая любовь! – перебил его Горяй. – Но тут, конечно, от моих советов толку никакого. Стало быть, иди-ка ты в речку и делай что хочешь.

Сотник сплюнул, и тут его взгляд наткнулся на Берсеня, все еще поглощенного чтением. Дождавшись, когда Булыга уйдет, сотник подкрался к юноше со спины и выхватил книгу.

– Отставить чтение! – рявкнул Горяй хорошо поставленным на службе голосом. – Ты что же, злодей, делаешь, а?! Ты что же это задумал?! Хочешь, чтоб к нам вся окрестная нечисть сбежалась?!

– Нечисть? – удивился Берсень. – Почему нечисть? Вообще-то я изучал другие заклятия, касающиеся в первую очередь…

– Молчать, когда тебя спрашивают!.. Он изучал! Разве ты не знаешь, бестолочь, что по книгам нельзя ничего изучить?! Ни воинского ремесла, ни колдовства твоего! Надо заниматься, дурья башка, нужно опыт нарабатывать! А ты тут потеешь сидишь! Да глаза портишь!

Горяй с искренним удовольствием драл горло. За последние несколько дней, что он провел вдали от родной сотни, да еще под руководством князя, он несколько соскучился по этому делу. И сейчас искренне наверстывал упущенное.

– Да ты хоть знаешь, что с тобой будет после целого дня в седле? Да в такую жару? Да после этой пыльной дороги? Да ни одна деву… тьфу ты, я хотел сказать, ни одна тварь после этого мимо нас не пройдет! Понимаешь хоть своей ученой башкой, под какой удар ты нас ставишь?

Надрывая голосовые связки, Горяй активно тряс отобранной книгой. И очень скоро заметил, что взгляд Берсеня буквально не отрывается от нее. Похоже, судьба книги волновала его куда больше, чем проникновенная речь бывшего сотника. И это очень не понравилось Горяю.

– Хорошо, я понимаю причину твоей озабоченности и готов немедленно искупаться, только уж и ты, будь так любезен, верни мне книгу. Это очень древняя и ветхая вещь.

Глаза Горяя недобро сверкнули.

– Что? Книгу, говоришь? Отлично, сейчас отдам, только гляну кой-чего.

Он раскрыл книгу и, сделав вид, что погрузился в ее изучение, сделал пару шагов к горящему костру. Старательно изобразил неловкое движение и как бы случайно швырнул книгу в огонь.

– Нет!!!

Берсень с диким воплем метнулся вперед и выхватил из пламени горящий фолиант. Старая книга горела просто замечательно, и прежде чем Берсень затушил огонь, от нее почти ничего не осталось. Ошалелый взгляд мага упал на сотника.

– Прости, – Горяй сделал грустные глаза, – так вышло.

– Ах ты!..

Стиснув кулаки, Берсень бросился на сотника.

– Ну наконец-то. – Сотника прямо распирало от довольства.

Он без труда перехватил мага за руки и отшвырнул его далеко в кустарник. Берсень выбрался оттуда довольно быстро, глаза его упали на чьи-то ножны с мечом. Заметив его взгляд, Горяй расцвел еще больше:

– Ну давай, я ведь безоружный! Ты же видишь. Но маг так и не шевельнулся.

– Ты не заснул, часом, парень? Ну не хочешь мечом, попробуй магию свою. Или я и впрямь не вовремя уронил книгу и ты кроме картинок ничего еще не успел разглядеть?

Берсень зло сплюнул и стал раздеваться.

– Дурак ты, – прошептал он.

– Нет, мальчик, – улыбка сползла с лица Горяя, – дурак – ты! Я-то надеялся, что с нами отправился настоящий маг.

– Я умею лечить! – выкрикнул Берсень, а потом, уже тихо и скорее для себя добавил: – И еще там кое-что, по мелочи.

– И все? И это все? Ты отправился в замок Кощея с одним наработанным заклятием? И при этом хочешь, чтобы я доверил тебе свою спину?

Юноша молчал, продолжая раздеваться. Он нервничал, и шнуровка на одежде поддавалась с трудом. Горяй обошел его кругом, осматривая как коня на торжище.

– Да и не поздновато ли ты принялся изучать магию? Посмотри на себя, хоть ты и дохловат, но у тебя телосложение воина, так за каким демоном ты в маги поперся?

– Не твое дело! – огрызнулся Берсень. Он справился наконец с одеждой и пошел к реке, провожаемый презрительным взглядом сотника.

Несмотря на летний зной, вода в реке была довольно прохладная, сказывались ледяные ручьи с гор. Булыга входил в воду медленно, против воли поглядывая туда, где купалась Велена.

Но тут рядом вынырнул князь, и Булыга с неохотой перевел взгляд на него. И с трудом удержал вздох восхищения. Вот уж у кого достойная всякого мужчины фигура! Не какая-нибудь там правильная и красивая до омерзения, как у Горяя, или звероподобная, как у него. Нет, Воисвет выглядел именно так, как должно выглядеть воину. Мощный, кряжистый, перевитый плотными, но не разбухшими мышцами, многочисленные шрамы тут и там.

На пару мгновений Булыга ощутил себя сельским мальчишкой, застывшим у забора в немом восхищении перед проходящим через деревню отрядом воинов. Да он, собственно, и был таким мальчишкой всего пару годков тому назад.

Ему потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить, что он все-таки не мальчик и что телесной мощью мало кому уступит. А князя он и ростом выше, и в груди шире, да и мышцы у него толще!

Пыжься не пыжься, с горечью был вынужден признаться себе Булыга, а рядом с князем он все равно смотрится как щенок возле матерого волка. И объем его мышц никого обмануть не мог.

Богатырь свирепо выпятил челюсть, и торопливо отплыл в сторону, опасаясь, как бы князь не разглядел на его лице чего лишнего – зависти там или восхищения.

Когда же поблизости вновь раздался плеск, а из воды метнулась чья-то фигура, Булыга поначалу скривился. Опять этот князь, черт его раздери! Открыл было рот, собираясь ругнуться, да так и забыл закрыть.

Перед ним всплыла Велена. На ее лице расцветала улыбка:

– Спасибо еще раз, что закрыл от этого придурка Воисвета.

Он клацнул зубами, закивал, но из горла вылетел лишь жалкий хрип. Тем временем она подплыла ближе, и Булыгу обдало жаром. Над водой высилась только ее голова, но прозрачная вода не могла скрыть ее очаровательных и невероятно волнующих очертаний.

Он судорожно сглотнул, боясь хоть на миг отвести от нее глаза. Ему показалось, что стоит отвернуться, и ее взгляд неминуемо упадет вниз – и она тотчас увидит, насколько богатырь разгорячился.

Сердце заколошматило с такой силой, будто собралось пробить грудную клетку. Показалось, что вокруг вскипела вода, а от тела пошел пар.

– Ты, я вижу, замерз, Булыга. Ты весь дрожишь! Ладно, вылазь на берег, потом поговорим.

Он послушно кивнул, начал было разворачиваться, но тут она ухватила его за руку и быстро поцеловала. При этом их тела под водой соприкоснулись, и богатырь едва не умер на месте.

А затем с ужасом обнаружил, что тонет. Испуганно рванулся наверх, но Велена была уже далеко, а он даже не был уверен, что все это не пригрезилось ему. И только ее слова, все еще звучавшие в ушах, доказывали, что он все-таки не спит.

– А ты мне нравишься, Булыга, – прошептала она.

Он повернул к другому берегу, намереваясь еще немного поплавать, дабы остудить разгоряченное тело, но в спину ударил неприятный голос князя:

– Куда? А ну назад!

Богатырь зло сплюнул. Плавать вмиг расхотелось. Все очарование, вся горячка его удивительной встречи немедленно испарилась. Метнув на князя испепеляющий взгляд, Булыга поплыл к берегу.

Он одевался, когда, к его вящему неудовольствию, рядом вновь показался Воисвет.

– Что ты там себе навоображал, парень? – Князь хлопнул его по плечу.

– Чего тебе?

– Надеюсь, ты не потерял голову от этой девки?

– Это не имеет к тебе никакого отношения! – прорычал Булыга, покрываясь багровыми пятнами.

– Ошибаешься. – Князь покачал головой. – Я просто хочу избавить тебя от ненужных иллюзий.

– О чем ты? – Богатырь набычился, нутром ожидая какой-нибудь гадости.

– Я не слышал вашего разговора, но уверен, наверняка она призналась тебе в любви, я прав? – Булыга не нашелся с ответом, и князь продолжил: – Значит, прав. Так вот, парень. Подумай вот о чем. Нас ждет куча опасностей, а она в конечном счете всего лишь слабая девушка, так ведь? А ты сильнейший воин в отряде! Понимаешь меня?

Булыга возмущенно засопел.

– Семь человек – это довольно большой отряд, – втолковывал князь. – И сейчас самое время создавать всякие союзы, понимаешь? Так что не обольщайся на ее счет! Запомни, она вор, у нее нет и не может быть никаких принципов, нет понятия о чести, совести, долге. При первом же удобном случае она обведет тебя вокруг пальца. А вся ее любовь закончится сразу, как отпадет надобность в таком могучем богатыре, как ты. Подумай об этом.

Воисвет ушел, а Булыга долго еще стоял на месте, ощущая себя оплеванным и втоптанным в пыль. И далеко не сразу заметил, что Велена давно уже стоит рядом и легонько тормошит его за руку.

– Кажется, я догадываюсь, о чем он тебе наговорил, – заметила она. – Наверняка он сказал, что-то вроде – настало время заключать союзы, так?

Богатырь молчал, отведя глаза в сторону.

– Понятно. – Велена вздохнула. – А ты и уши развесил.

Она ушла, и Булыга долго смотрел ей вслед, ощущая, как его сердце готово разорваться под натиском противоречивых чувств.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

На хутор Бородая они попали затемно, но и при свете луны можно было по достоинству оценить размеры усадьбы. Ее опоясывал мощный частокол, какой не в каждом гарнизоне встретишь. Во дворе темнел большой, угрюмый дом в несколько этажей, с многочисленными пристройками, с узкими окнами, из-за чего он походил больше на крепость.

Не хватало только стаи свирепых волкодавов для полноты картины. Но, судя по небольшой дверце внизу ворот, где-то прятались и псы. И наверняка настоящие чудовища, что ни лаять не умеют, ни рычать, а чуть что – сразу в горло.

В закрытые ворота пришлось стучать довольно долго. Стучали с некоторой опаской, положив руку на оружие, опасаясь в любой момент услышать скрип собачьей калитки. Все-таки места здесь были безлюдные, нравы простые, так вот, молчком, спустят псиную свору, доказывай потом, что не разбойник.

В конце концов хозяин появился. Скрипнуло маленькое оконце в воротах, и в просвете показался мрачный, бородатый мужик. Он очень долго разглядывал путников и расспрашивал, заставляя по десять раз повторять одно и то же. Когда же Воисвет передал привет от Златана, мужик принялся едва ли не пытать его, выспрашивая о внешности корчмаря и его хозяйстве. За спиной князя поднялся ропот. Взревел Булыга, готовый ломать ворота, змеей зашипела Ирица. Дежень, тот уже начал рассуждать вслух о том, как бы половчее преодолеть заостренный тын.

Но в конце концов, благодаря недюжинному терпению Воисвета, хозяин отворил ворота.

Как оказалось, во дворе путников встречала практически вся семья Бородая. Шестеро молодых и похожих на Бородая мужиков стояли с топорами. Чуть поодаль дюжина отроков, то ли младших деток, то ли вообще внуков, выцеливали гостей из луков. А из бойниц-окон выглядывало множество женщин с арбалетами, но их уже никто не считал.

Хозяйство Бородая было огромно. Посреди просторного двора располагалось несколько крупных, на три-четыре яруса, домов, соединенных множеством переходов и галерей. Тут и там были разбросаны разнообразные строения: овин, хлев, конюшня, кузница.

И все здесь, вплоть до частокола, было сложено из мощных дубовых бревен, иные аж в два-три обхвата.

– Это что, крестьянское подворье? – поинтересовался Горяй у хозяина. – Или военная крепость? Небось от великанов отбиваешься, Бородай? Или от черных карликов?

Хозяин хмыкнул, подошел к бывшему сотнику и, подсвечивая факелом, осмотрел его лицо.

– Это кто еще с вами? – низким, хрипящим голосом спросил он Воисвета. – Шута с собой возите?

Ответом ему послужил дружный хохот Ирицы с Берсенем и улыбка князя. Но Бородай не нуждался в ответе. Он махнул рукой – и настороженные родственники опустили оружие. Старшие сыновья заткнули топоры за пояс, младшие опустили луки, а женщины мигом исчезли из окон.

– Пойдемте в дом, гости дорогие, – пригласил хозяин.

– Слушай, Бородай, а где же твои псы? – поинтересовался князь, оглядываясь. – Как в таком месте без них-то?

– Были, да сплыли, – с непонятной злостью выдохнул Бородай и до самого ужина не промолвил ни слова. Ужин проходил в молчании и почти в полной темноте. На вопрос Воисвета, почему не зажигают лучин или светильников, хозяин долго не отвечал.

– Не вовремя вы приехали, люди добрые, – наконец сказал он. – У нас намедни вампир объявился, так вот сегодня ждем его в гости. Он-то, злодей, и свел наших собачек. Чуяли они его завсегда. Вот сгубил их всех по одной, злыдень!

– Да, я слышал об этом, корчмарь рассказал, – сказал Воисвет.

– А что он еще рассказал? – с явным неудовольствием поинтересовался хозяин. – Старый хрыч этот соврет, много не возьмет.

– Он больше ничего и не знал. – Князь пожал плечами. – Сказал только, что ты можешь рассказать про Долину Великанов да про каких-то карликов черных.

– А про вампира более ничего не сказывал?

– Да нет.

Хозяин улыбнулся. В полумраке блеснули его редкой белизны зубы. Горяй аж поперхнулся от зависти. Он уж чем только их не белил, а толку никакого! А этот селянин, похоже, вообще о них не думает, а они у него вон как сверкают.

– Это он молодец, а то, знаешь ли, не люблю я, когда болтают попусту. Ну а что касаемо великанов, то рассказывать тут нечего. Дорогу тут давно протоптали, мимо Долины не пройдете. Ну а великаны как великаны. Ежели поймают – сожрут.

– А другого пути, кроме как через Долину, к замку Кощея нет? – спросила Велена.

– Другого? – Бородай усмехнулся, вгляделся в нее. – Ты, девка, видно, по воровской части. Но должен тебя огорчить – придется вам как-то через Долину перебираться, другого пути нет. Или вы думаете, Кощей случайно там великанов еще в незапамятные времена расселил?

– Ну ладно, как-нибудь разберемся. А что про черных карликов можешь сказать? – спросил Воисвет.

– Карлики-то? – Хозяин странно скривился – то ли обрадовался, то ли расстроился, в полумраке и не разберешь. – Сам-то я их не видел, но от верного человека слышал, что это горное племя живет за Долиной. Весьма мерзопакостное племя – как на вид, так и по делам своим. Но это все ладно, это все дальние, а вот у нас тут поблизости вампир бродит, и эта тварь, скажу я вам, куда опасней. Как для нас, так и для вас.

– Но ведь он один? – уточнил князь.

– Один, – кивнул хозяин. – Пока один. Но вот в чем беда-то – это мой старший сын.

– Сочувствую. Бородай отмахнулся.

– Толку мне от этого. Не сочувствия жду от вас, а помощи. Боюсь, что рука у меня дрогнет в нужный момент. Да и на сынов моих не надеюсь. Так-то.

– Можешь рассчитывать на нас, Бородай. Если, конечно, он придет именно сегодня.

– Придет, куда ему деться-то. Именно сегодня и придет. – Хозяин недобро рассмеялся. – Вы же скакали – за версту слышно. Вот он и нагрянет. Больше народу, легче слабину отыскать, так получается. Так что вы уж меня не подведите.

– Будь спокоен. Разберемся, – заверил его князь.

– Вот и спасибо. Только помните, что хитрая он тварь. Может всякого наговорить, а пока вы ухи развесите, он уж тут как тут. Так что кончать с ним надобно разом и без болтовни.

– Да мы и не привыкли с врагами-то лясы точить.

– Вот и ладненько. Только спать вам, боюсь, придется в разных местах. У меня в доме людей-то много. Князя-то я, конечно, отдельно положу, да вот еще девушкам вашим милым по комнатенке сыщу, а остальным, уж не обессудьте, придется во дворе, на сеновале то есть. Он, правда, закрытый, крепкий, да у меня тут все крепкое. – Бородай довольно осклабился. – И от дождя, и от холода…

Однако на сеновал ушли двое – Булыга и Горяй. Дежень наотрез отказался оставлять сестру и поднялся на второй этаж вместе с ней. А Воисвет прихватил с собой Берсеня, заявив, что в походе не может занимать в одиночку слишком много места.

Горяй заметил ее, едва они вошли в дом. Несмотря на полумрак, он сразу же выделил ее из числа остальных девушек. Сотник нахмурился, силясь понять, что же его привлекло, но разумного объяснения так и не нашел. Были в доме девушки и моложе, и симпатичнее, и фигуристее. Но весь ужин он смотрел только на нее.

Ужин прошел в тягостном ожидании. Его товарищи разговаривали с хозяином, расспрашивали о дороге к замку, но сотник мало что слышал. Его внимание намертво было приклеено к одной из девушек, прислуживавших за столом.

Она с улыбкой порхала вокруг, а Горяй то наливался тихим гневом, когда она кружила рядом с другими, то млел от восторга, когда подливала вино ему. Чара его пустела вдвое быстрее обычного, но он ничего не замечал, пока не наткнулся на неодобрительный взгляд Воисвета. Это несколько остудило пыл и позволило наконец собраться с мыслями. И тут сотник с ужасом обнаружил, что образ Всемилы не вызывает у него более никаких чувств. Было только немного обидно. В конце концов, именно из-за нее он провисел на дереве столько мучительных часов. Еще несколько дней назад он всерьез полагал, что вряд ли сможет забыть княжескую дочь.

Но сегодня ее образ растаял как первый снег, едва он увидел эту прекрасную девушку, имени которой еще не знал.

Горяй с огромным трудом дождался завершения ужина. И никак не отреагировал на решение Воисвета отослать его на сеновал, хотя при других обстоятельствах он бы счел это за оскорбление. Однако сейчас ему не было дела до этой ерунды.

Ужин закончился, и сотник чуть ли не бегом выскочил в коридор, где последний раз мелькнул очаровательный силуэт. И тут же налетел на нее. Девушка улыбнулась, а Горяй вдруг ощутил, что горло у него пересохло.

– Как тебя зовут, красавица? – с трудом вымолвил он слова, раньше вылетавшие сами по себе.

Голос его почему-то хрипел, так что он и сам не расслышал своих слов, но она его поняла.

– Ивой.

– А… Э… – Горяй вытер рукавом пот со лба. Впервые в жизни попросить девушку о встрече оказалось для него непосильной задачей. Но она вновь проявила поразительную чуткость:

– Ты будешь на сеновале?

Он яростно закивал, боясь, что его речь опять будет невнятной и косноязыкой.

– Я приду к тебе после полуночи, хорошо?

В другое время и в другом состоянии он, быть может, и обратил бы внимание на ее удивительную сговорчивость. Нет, конечно же ни сельские девки, ни городские никогда не могли устоять супротив его обаяния, но так быстро договориться ему еще никогда не удавалось. Тем более что он и спросить ничего не успел.

Но сейчас у него не возникло и тени подозрения. Разгоряченный изрядным количеством выпитого, ошеломленный стремительностью накативших чувств, он пребывал в блаженном состоянии, мыслить в котором здраво уже не мог.

Глупо улыбаясь, сотник опять закивал. И кивал еще долго, несмотря на то что Ива уже скрылась из виду. Из ступора его вывел Булыга, дружески хлопнувший по плечу:

– Пойдем, что ли? Хорошо, что хоть не на улице? Ну ничего, Горяй, закончим с Кощеем, надеру я князю уши, ох надеру! Ты как, со мной?

Тот кивнул, хотя вряд ли понял, о чем его спрашивает богатырь. Все его мысли уже были там, в другом времени и в другом месте.

Воисвет заложил дверь засовом и повернулся к Берсеню:

– Возьми одеяло, будешь спать на полу.

Юноша кивнул и начал раздеваться, намереваясь избавиться от пусть и легкой, но утомившей за день кольчуги.

– Эй, парень, ты что, очумел? – Князь растянулся на постели, не снимая доспехов. – Не вздумай раздеваться! Или ты забыл, о чем говорил Бородай?

Берсень опять кивнул и, расстелив одеяло, стал укладываться. Это оказалось не так-то легко, и он долго ворочался, бряцая кольчугой.

– Ты догадываешься, зачем я взял тебя с собой? – спросил Воисвет, когда Берсень прекратил возню.

– Это нетрудно, – ответил юноша. – Ты хочешь о чем-то поговорить со мной.

– «О чем-то»! – хмыкнул князь. – О тебе, дорогой ты мой чародей, о тебе! Больше нам говорить вроде бы не о чем.

– О чем же мне рассказать?

Как ни вслушивался в его речь Воисвет, а, кроме вежливости и усталости, ничего не услышал. Даже намека на иронию.

– Что-нибудь, Берсень, чего я пока не знаю. Начнем с того, как ты познакомился с Адамиром.

– Разве это важно?

– Я не буду сейчас судить о важности. Я просто хочу это знать. Понятно?

– Понятно, что ж тут непонятного. Ты не доверяешь мне.

– Верно подмечено. Я, знаешь ли, привык понимать людей, которые находятся под моим началом. Ну о воинах говорить нечего. Воры наши, что Дежень со своей сестрой, что Велена, хоть и воображают о себе невесть что, а все-таки вполне предсказуемы и ясны.

– Даже Дежень?

– Дежень? А что Дежень? Да, скрывается в нем какая-то сила, чую, что в бою он может доставить противнику массу неприятностей, но это и к лучшему. Мы с ним вроде пока на одной стороне. А во всем остальном вор – он и есть вор. И лучшее ему место на виселице. Но это мы будем решать после похода. – Воисвет внезапно оборвал себя и восхищенно зацокал языком: – Ну ты и фрукт, мальчик. Вместо того чтобы слушать тебя, я сам пустился в откровенности. Ничего себе маг-недоучка!

– Но я тут ни при чем! Никакой магии! – В голосе мага послышалось удивление. – Так получилось.

– Только не надо уверять в том, что мне захотелось выговориться! Видишь ли, я кое-что знаю о магах и в общем-то понимаю, что иной раз они творят волшбу безо всякой магии. Ты ведь должен меня понять… Ну да не о том речь. Итак, я говорил о том, что ты единственный в отряде, кто появился в самый последний момент и о ком Адамир не успел мне ничего толком рассказать. Кажется, сейчас самое время восполнить этот пробел.

– Как скажешь. Я встретился с Адамиром в корчме. Я был сильно голоден и… Это было глупой затеей, но мне было известно одно интересное заклятие. Оно неоднократно выручало меня, когда я оказывался совершенно без денег. В общем, я пытался совершить кражу. Но меня поймали. Это очень странно, меня раньше никогда не ловили.

– Что ж тут странного? – удивился Воисвет. – Адамир же находился в той же корчме?

– Да, но не думаешь ли ты… – Маг замолчал.

– Вот именно. Видно же, Адамир если и купец, то в последнюю очередь. Он маг, и, по моему разумению, довольно сильный.

– Он очень сильный, – задумчиво сказал Берсень. – Так, значит, он сделал это умышленно? Но это подло!

– Не спеши, парень, с выводами. Сейчас ты при деле, и довольно выгодном. Или тебе понравилось бродяжничать?

– Нет, но… Так же нельзя! Воисвет хохотнул:

– И это говорит маг. «Нельзя»! Разве у магов есть такое слово – нельзя?

– Оно есть у меня, – отрезал Берсень.

– Ладно, не заводись. Это дело пойдет тебе на пользу, да и нам всем пойдет на пользу, скорее всего. Признайся, Берсень, что ты умеешь делать? Помимо лечения и вот этого твоего интересного заклятия.

– Так, ерунда всякая, да и то не всегда получается. Или не всегда получается как надо. Но я быстро учусь.

– А мне кажется, ты лжешь! Ты не так молод, как хочешь казаться.

– Мне двадцать пять. И я не скрываю возраста.

– Но ты выглядишь на двадцать. Умышленно или нет, но ты кажешься моложе. И это хорошо, да и враги будут всегда тебя недооценивать.

– Но у меня и мыслей таких не было.

– Брось! Было, не было – неважно. И вот еще что приходит мне в голову, глядя на тебя, – твоя учеба продвигается не так быстро, как тебе хотелось бы. Я прав?

Берсень долго не отвечал.

– Да. Я не хотел говорить, но тут нет тайны. Мой отец был магом. Очень могущественным магом, это чистая правда. Он учил меня с малолетства, но я не мог… Хотя нет, наверное, я никогда не хотел этого. Я все детство мечтал стать воином. А потом, когда отец вконец достал меня своей магией, я просто сбежал из дома. Пристал к одной шайке наемников, но, стоило им узнать о том, что я немного умею лечить – это уж отец сумел вдолбить мне в голову, – вместо того чтобы учить меня воинскому ремеслу, они стали использовать меня как лекаря.

– Наверное, ты очень расстроился. – Воисвет усмехнулся.

– Я был вне себя. – Берсень вздохнул, – Я сбежал от них и тут узнал о том, что мой отец погиб. Я был там, на развалинах нашего дома, говорил с выжившими слугами. И понял, что отца убил другой маг. Более могущественный, чем мой отец. И это было все, что я узнал. Если бы умел, я нашел бы убийцу при помощи магии! Но я почти ничего не умел…

– Тебе следовало найти учителя.

– Я искал. Я искал долго, но мне не удалось ни с кем столковаться. Одни требовали много денег, другие хотели превратить меня чуть ли не в раба… В общем, у каждого была какая-то своя придурь. Да и не было их слишком много, хороших-то магов. Пришлось самому.

– Кого я назову учителем, учась у самого себя? – пробурчал князь.

– О, ты знаком с учением этого мудреца? Берсень зазвенел кольчугой, привстал в удивлении.

– Эти слова принадлежат какому-то мудрецу?.. – удивился князь. – Не знал, не знал, ну ладно, речь не о нем, продолжай.

– Да это все. Я бродил, иногда лечил за деньги, искал древние книги и все такое – и вот повстречал Адамира. А он предложил участие в этом походе в качестве лекаря.

– А тебя, наверное, уже тошнило от этого занятия? – усмехнулся князь.

– А что сделаешь? Это наиболее знакомое и хорошо получающееся у меня направление магии.

– И ты, скрипя зубами, согласился?

– Адамир пообещал хорошее вознаграждение.

– Сдается, ты опять лжешь. Что-то мне подсказывает, что больше чем деньги тебя интересует тот самый меч? Тебе нужна сила, которую он может дать! Не так ли? Ведь ты не оставил мысли о мести?

– Я думал об этом, – уныло признался Берсень. – Меч явно мне не по зубам. Но за время похода я могу научиться многому. Ничто так не укрепляет магические навыки, как боевой опыт.

– Другими словами, ты утверждаешь, – повысил голос Воисвет, – что не являешься соглядатаем Адамира?

– Я? Соглядатаем? – Юноша заволновался. – С чего ты взял? Я никогда…

– Или он приставил тебя для других дел?

– Для других? Каких?

– Не будь ты магом, я бы сказал, что ты не лжешь, – проворчал Воисвет. – Я, знаешь, чую, когда мне врут.

– Я правда не лгу!.. Чтобы доказать искренность, я могу сообщить кое-что интересное про Адамира.

– Ну давай, сообщи.

– Он не просто сильный маг. Он очень могущественный, настолько могущественный, что я почти не ощущаю его волшбы, только по вторичным признакам, это когда воздействие…

– Не надо подробностей, – перебил его князь. – Но ведь если… Постой-постой…

Воисвет сел, ощущая, как забилось от возбуждения сердце.

– Ох не зря я подозревал, ох не зря! Ну конечно же это объясняет его неожиданное и весьма своевременное появление!.. А ты, парень, ты хоть понимаешь, что это значит?

– Что? О чем ты говоришь?

– Если он маг, да еще, как ты говоришь, могущественный, на кой ляд ему понадобились простые смертные? Пусть и разбавленные магом-недоучкой?

– Но я ведь рассказывал, не всегда маг может использовать магию…

– Я помню! – рявкнул Воисвет. – Но это не имеет значения, парень. Эти сказки о цене для дураков!.. Нагляделся я на твоих магов за свою жизнь. И знаешь, что я понял? Нет? Правильно, молод еще! Так вот, это подлое племя никогда не доверит важное дело простому смертному! Никогда! А если Адамир доверил, значит, ему нужен от нас не только и не столько этот меч, ему нужно кое-что другое!

– Но что?

Они сидели какое-то время молча, пялясь друг на друга сквозь темень. Воисвет на кровати, Берсень, скрестив ноги, на полу. Наконец князь покачал головой и тихо сказал:

– Хотел бы я ответить на этот вопрос.

Ясность мышления вернулась к Горяю только на сеновале. Рухнув в копну сена и блаженно вытянувшись, он окончательно сообразил, куда его поместили на ночь. Нахмурился было, раздумывая, не высказать ли князю пару теплых слов, но накануне ожидаемой и наверняка незабываемой встречи с Ивой разозлиться никак не поручалось. Губы складывались в улыбку сами по себе, против воли.

– Вот, брат, так всегда и происходит, – проворчал он. – Благородные господа в дом, а чернь во двор! И то, что ты витязь, похоже, роли особой не играет. Впрочем, как я думаю, в воины-то ты попал недавно.

Богатырь молча полез в сено с другой стороны.

– Признайся, Булыга, ты ведь тоже из простых? У сотника сна не было ни в одном глазу. – Небось пару лет назад еще землю пахал, пни корчевал?..

– Ну а тебе-то что?

В голосе богатыря слышалось неприкрытое раздражение. Уж кто – кто, а Булыга никогда не жаловался на бессонницу. Тем более, в такое позднее время. Тем более, что Горяй напоминал ему о прошлом. О том самом прошлом, которого богатырь стыдился и старался забыть.

Однако перевозбужденного сотника не могло сейчас смутить ничто и никто.