Белая таежка

      Олешки проголодались, хватают на ходу листья с кустиков, изредка попадающихся на камнях. Как они тут растут, чем питаются? Загадка.
      Дело к вечеру, Борони Бог решает заночевать у озера. Мы спускаемся как раз к тому месту, где находится кончик "меча". Место дивное: шальное буйство таежного высокотравья, а по нему кое-где черемуха и боярка зелеными помпончиками.
      - Ребята, гагары! - обрадовался Ванюшка, показывая на озеро.
      - Ну и что? - озадаченно спрашивает Кольча.
      - Рыба есть, вот что!
      - Ничего себе заявочки! Надо пробы брать, а он о чем думает. Ге-олух!
      Быстро ставим палатку. Дядя Иван погнал пастись орончиков. Галка пошла за водой к озеру. Там стоит такой птичий гвалт, будто все пернатые поссорились между собой. Уток - тьма-тьмущая. Словно по осени ветер палый лист швырнул на воду, не скупясь. В густой разноголосице я различаю басовитые нотки крякв, сварливые, пронзительные крики шилохвости, самодовольные, чванливые голоса гагар.
      - Есть рыба, это уж как закон! - вздыхает Ванюшка, сколачивая разборный лоток для промывки золота.
      - Что-то случилось, командор! - подбежал к нему Кольча и взмахом руки указал на озеро.
      К лагерю бежала Галка с ведерком воды, тяжело перебрасывая его время от времени из одной руки в другую.
      - Там какая-то халупа! - увидел я развалюху на противоположной стороне озера.
      Кольча вооружился уцелевшим у Ванюшки биноклем.
      - Рыбаки или охотники жили...
      Ванюшка взял у него бинокль, приставил окуляры к глазам.
      - Не у места...
      - Что?
      - Домишко этот поставлен был не у места. Дрова далеко! По всем статьям на этой стороне надо было его ставить.
      Я взял у командора бинокль.
      - Да и на домишко непохоже... Какая-то сараюшка. Ни одного окошка!
      - Может, на той стороне? - высказал осторожно предположение Кольча.
      - Чтобы не на озеро, а на горы смотреть?!
      Где так шибко умен, а где такое брякнет, что хоть стой, хоть падай.
      Мы поджидаем встревоженно Галку. Ничто ей не угрожает, а она несется так, точно за ней по пятам собаки гонятся.
      - Что с тобой? - крикнул я, когда она приблизилась немного к нам.
      - Кварц! Галенит...
      Подбежав к нам, Галка вывалила из ведра камни на утоптанную возле палатки траву. Мы как подкошенные повалились перед ними на колени.
      - Жильный кварц! - перехватило дыхание у Кольчи.
      - Пирит вкраплен! - разглядел я.
      - Точно! - взлетел в шальной радости Кольча и схватил лежащий у палатки, единственный теперь у нас Ванюшкин рюкзак. - Все познается в сравнении, парни...
      Развязав трясущимися руками стягивающую бечевку, Колокольчик вытряхнул из рюкзака коллекцию спутников золота. Они легли кучкой в двух шагах от Галкиных находок.
      - Беру два минерала! - Кольча взял один камушек из своей кучки, другой - из Галкиной. Они были совершенно одинаковы. - Мишаня, что у меня в руках?
      - Кварц.
      - С вкрапленностью пирита! - уточнил Кольча.
      - Верно, - согласился Ванюшка.
      - "При разрушении кварца происходит выделение содержащихся в нем зерен и самородков золота", - прошпарил Кольча по памяти из книжки дяди Кости. - Правда, не во всяком кварце оно встречается.
      - А это что? - теперь Галка взяла из кучек два одинаковых минерала. Га-ле-нит!
      - Самый настоящий, Галочка! - умилился Кольча. - Ты молоток. Типичная парагенетическая ассоциация для золоторудных проявлений!
      Чак и Дружок изумленно уставились на нас, не понимая, почему мы так всполошились. Мы заметались у палатки, собираясь лететь к озеру.
      - А ты бы осталась в таборе, - мягко сказал Галке Ванюшка, взваливая на загорбок лоток. - Займись-ка ужином.
      - Прям уж! - На глазах у Галки заблестели слезы.
      - Придет дедушка Иван, а у нас и поесть нечего...
      - Да он вечерами только чаевничает! - заступился я за Галку. "Ужин, говорит, не нужен, обед шибко дорогой!"
      Галка сглотнула слюну, перевела дух и немного ссутулилась, прищурила глаза.
      - Спать на тугое брюхо - борони бог! - сказала вдруг голосом эвенка, да так похоже, что Ванюшка невольно оглянулся, ища глазами старика.
      Мы засмеялись. Здорово это у нее получается. И вообще, мне кажется, у нее бесспорно талант.
      - Ну, айда уж все! - сдался командор. - С вами разве сговоришься...
      - Лагерь Чак постережет! - обрадовалась Галка, направившись с нами к озеру. - Палатка у нас на виду...
      Мы торопливо шагали по примятой Галкой траве.
      - Да тут озолотиться можно! - восторженно проговорил Ванюшка.
      - Все за то, что в озере есть золото! - подхватил с жаром Кольча.
      - Я ему про Фому, а он мне про Ерему! - буркнул командор. - Луговина больно хороша! Сколько скотины тут можно прокормить...
      - Пустовать не будет, - отозвался Кольча. - Скоро БАМ подойдет.
      - У одной Федуловой пустыни два совхоза разместить можно.
      А солнце уже скрылось за горами, и сразу все в нашей долине потускнело и поблекло, как блекнет передержанная в проявителе фотография. Спускались сумерки.
      53
      - Шевелись! - покрикивал на нас командор, войдя в азарт.
      Кольча с Галкой насыпали песок мисками в лоток, а я носил воду. Потом мы все вместе начинали трясти наше корыто, не столько помогая, сколько мешая друг дружке. Песок вода уносит, а на дне лотка остается шлих крупные камушки и песчинки. Хватаем его пригоршнями, подносим к самому носу. Ни одна золотинка не блеснет! Даже пирит не попадается, а он тоже блескучий.
      Лихорадочно метались по берегу озера с одного места на другое. Одна проба, другая, третья... Ноль золота! Ни крупиночки. Пирит, правда, стал попадаться.
      Кольча задумал набрать песку не с берега, а со дна озера. Не раздеваясь, забрался по грудь в воду. Но и эта проба ничего нам не дала.
      - Нет золота! - вытер пот со лба Ванюшка.
      Опять перешли на новое место. Результат тот же.
      - Пустышку тянем! - разочарованно вылетело у меня.
      - А ты хотел сразу, Миха? - недовольно проворчал Кольча.
      - Но ведь спутники-то есть!
      - Значит, будет и золото! Я верю в нашу звезду, парни!
      - Будет! Когда рак вон на той горе свистнет.
      - Ничего себе заявочки! - возмутился Колокольчик. - Ну, знаешь... с таким настроением ты будешь только нервы всем портить. Командор, Миха у нас принадлежит к категории людей, которые утром посадят дерево, а к вечеру уже собираются пилить его на доски. Так я говорю?
      - Так не так, перетакивать не будем! - взвалил Ванюшка лоток на загорбок. - Если бы золото всем в руки само шло, то оно бы и не ценилось.
      - Глубочайшая мысль, командор! - язвительно бросил я.
      - Не наглей, Мишаня! - осуждающе шепнула Галка. - Чего ты злишься?
      Я, конечно, умолк. Мы опять начинаем трясти песок.
      - Гоп-ля! - Галка подпрыгнула, шлепнув в ладоши.
      На ладошке у Кольчи блеснули звездочками золотинки. Он схватил одну из них, побольше которая. Чиркнул по ней лезвием ножичка.
      - Пирит! Видите, какое твердое. А на самородке золотом даже ногтем можно след оставить...
      Ванюшка вывалил шлих из лотка.
      - Давайте-ка шабашить!
      - Еще разок, командор! - взмолился Кольча. - Глядите, сколько тут кварца. А дядя Костя пишет: "С усилением кварцевой минерализации повышается вероятность золотого оруденения".
      - Завтра день будет.
      Кольча понимает, что спорить с командором бесполезно, и прекращает разговор.
      Все как будто свидетельствует о том, что мы у золота. Вот оно нагорье: за озером. И Веселая Вода тоже тут неподалеку. Но к табору мы плетемся не в лучшем настроении. Сумерки уже сгустились, вызвездило. С озера тянет ночной прохладой. На той стороне его ложится туман, выползая на воду из камышей. Эта сторона песчаная.
      Дядя Иван уже вернулся в лагерь, сидит у палатки и посасывает свою трубочку. Мы издали увидели ее огонек.
      - А что мы ему скажем? Где были? - спрашиваю я.
      - Озеро ходили смотреть, - откликается командор.
      Лоток наш мы оставили на берегу.
      И вдруг на горе, с которой мы спустились в эту долину, затрубил лось. А когда он умолк, с дальнего конца вытянувшегося в долине озера донесся ответный зов. Мы оцепенели, застыв на месте. Этот отзыв был совсем не такой, каким отвечал вчера ночью трубачу Борони Бог: два раза коротко гукнули на озере, затем небольшая пауза и длинный рык, переливчатый.
      - Ложись! - Ванюшка рухнул под черемуховый куст, росший шагах в пяти от нас.
      - Золотничники! - сообразил наконец Кольча. - Мы у золота...
      Эти сигналы золотничников, по-моему, не испугали его, а, наоборот, окрылили. Он поглядел на меня весьма выразительно, словно хотел сказать: "Ну что, пустышку тянем? Эх ты, ге-олух!"
      - Палатку нашу как бы с горы не увидели! - шепнул я Ванюшке.
      - Не должны. Она далеко, а уже стемнело.
      - Трава высокая, - добавила Галка. - Кусты разбросаны по луговине...
      - Пойдет этот трубач на сигнал по склону, - сказал тихонько Ванюшка. - Там, где курумник начинается. Мы у него справа останемся.
      - Маяк! - дернулась лежащая рядом со мной Галка и, привстав, показала в ту сторону, откуда прилетел ответный сигнал трубачу.
      Там разгорался костер.
      По другую руку от меня был Кольча. Я почувствовал, как он дрожит, будто в ознобе. Но говорил Колокольчик вполне нормально, без трясучки, и я понял, что это не страх: с нами Борони Бог и Ванюшка. Это азарт. Дразнящий аромат приключений. Близость открытия золота!
      - Колян, - начал командор тоном приказа, - и ты, Галка, пойдете сейчас, пригнувшись, к палатке...
      - А вы? - вылетело у Кольчи.
      - Слушай, что тебе говорят! - повысил голос Ванюшка. - Пойдете к палатке и скажете дедушке Ивану, что мы с Мишаней попробуем узнать, кто будет по горе спускаться. Да привяжите собак. Как бы они не кинулись на этого горниста...
      Кольча еще хотел что-то возразить, но Галка дернула его за рукав и властно потянула за собой.
      - Пошли.
      Пригнувшись, мы с Ванюшкой стали перебегать от куста к кусту, продвигаясь к горе, и скоро оказались у ее подножия. Широкой серой заплатой перед нами раскинулся курумник. Ночь была не очень светлая, над озером висела половинка луны, однако последние метры нам все же пришлось проползти по окрапленной росой траве. Кустики кончились.
      - Вот здесь притаимся, - облюбовал бугорок командор.
      Едва я успел унять дыхание, как на горе опять затрубили и снова гукнули в ответ пароль по той же системе, что и первый раз. Я оглянулся. Костер на дальнем краю озера полыхал вовсю. Искры высоко взметнулись. Там, должно быть, сухую хвою в огонь бросили, приготовленную для такого случая заранее.
      "Сохатый" приближался к нам. Но костра он, пожалуй, еще не видел: заслоняли кусты. Вот когда вылезет на камни, вся долина перед ним откроется. И мы его тут сразу заметим.
      - Вот бы поглядеть, где у них тут дайка! - шепнул я на ухо Ванюшке. Здесь стараются...
      Ванюшка знаком велел мне помолчать.
      Подглядеть, говорю. А как подглядишь? Завтра утром Борони Бог потащит нас к дедушке Петровану на сенокос. Надо будет ему все выкладывать...
      А что, если они нас утром увидят и нападут?
      Интересно, те же самые тут таборуют, которых Ванюшка у Гнилого нюрута видел, или другие? Поганое озеро недалеко отсюда, если по прямой...
      Скорее всего туда они ходили на охоту, мяском поживиться.
      - Идет! - шепнул мне Ванюшка.
      Возле сосен, черные силуэты которых смутно угадывались в загустевшей темноте ночи, что-то шевельнулось, и на край курумника вышел человек. На камнях он остановился и стал всматриваться в котловину. Костер полыхал вовсю.
      "Порядок!" - наверное, сказал себе этот человек и сел покурить. Мы увидели, как мигнул и сразу же погас огонек.
      Отдохнув, пришелец направился в сторону маяка, но не по прямой, а как и предсказал Ванюшка, по краю каменной осыпи. Там рос реденький кустарничек гнездами. Было так тихо, что до нас даже долетел стук камня, сорвавшегося из-под его ног и покатившегося по курумнику.
      54
      - Ему не рубаху носи, а шкуру росомахи! - посуровел Борони Бог, выслушав нас с Ванюшкой.
      - Какое примем решение, дядя Иван? - взволнованно спросил Кольча.
      - Утром хорошо погляди, потом думай. - Эвенк спокойно растянулся на своем зеленом ложе. Костер в этот вечер у нас не горел. - Шибко хорошо думай. Торопиться в таком деле, паря, борони бог!
      Что верно, то верно: с бухты-барахты тут можно таких дров наломать!..
      Однако уснуть старику без чаепития не удалось.
      - У чангитов* глаз совы нету! - сердито пробурчал он и, поднявшись, взял котелок.
      _______________
      * Ч а н г и т - недобрый человек, вор.
      - Куда вы, дядя Иван? - закрутился возле него Кольча.
      - Чаевничать надо маленько.
      - Как бы он нас не выдал костерком-то! - шепнул я Ванюшке.
      Он пожал плечами.
      Не посмели мы отговаривать доброго старика. Он велел Кольче взять немного дров из припасенной нами кучи и следовать за ним. Огонек они развели за кустами черемухи, не очень далеко от палатки. Даже нам его не было видно. Так, чуть-чуть разве угадывался.
      Перед ужином снова нам пришлось отведать горечи: взвара из березового нароста-бородавки.
      - Чтобы не спали! - высказал свою догадку Кольча.
      Я предложил караул выставить на ночь, охранять лагерь по очереди, но Ванюшка поглядел на спокойно попивающего чай эвенка и не согласился.
      - Опять спросит: "Какой самый худой зверь в тайге?.."
      Кольча не преминул напомнить про галлов, которые говорили в таких случаях: "Не умирай, пока живешь!"
      Он, я чувствую, живет в ожидании реванша с бородатым.
      Легли спать, и в палатке началась обычная его тарабарщина.
      - Наш добрый гений Борони Бог, сам того не ведая, оказал нам еще одну чрезвычайной важности услугу.
      - Какую? - спросил я.
      - Вывел нас прямо на старанку этих гангстеров!
      Я чувствую, что все так и поет в его груди. Колокольчик наш соловьем заливается:
      - Не ограбь нас Профессор, и могло бы случиться так, что мы не скоро еще попали в эту золотоносную котловину.
      Ванюшка усмехнулся.
      - А ведь верно: не было бы счастья, да несчастье помогло! Недаром тут трубачи табунятся...
      - Утаить месторождение самородочков для них теперь так же невозможно, как украсть Эйфелеву башню.
      Кольча умолк вдруг на самой патетической ноте и пулей выскочил из палатки. Опять какая-то идея в голову стукнула. Побоялся, что дядя Иван заснет и тогда придется ждать утра.
      Ну конечно. Мы услышали их голоса. Но слов нельзя было разобрать, да мы и не старались: Кольча сам все немедленно выложит, когда вернется.
      - Вы даже представить себе не можете, что я узнал, парни! - начал Кольча, едва засунув голову в двери палатки. - Но не буду отрицать, натолкнули меня на эту мысль ты, Мишаня, и ты, командор...
      - Да не тяни кота за хвост! - не выдержал Ванюшка.
      - Оказывается, все элементарно просто, парни, - продолжал так же напыщенно Колокольчик, сам еще не успевший переварить добытую новость. Знаете, что было в той развалюхе за озером?
      - Он меня без ножа зарежет сегодня! - взвыл командор.
      - Там бы-ла пти-це-фер-ма!
      - Чья?! - опешил я от такой новости.
      - Не-пу-те-во-го Фе-ду-ла!
      - Чего ты буровишь? - рассердился Ванюшка.
      - Клянусь мамой! На Кавказе это самая страшная клятва, парни.
      - Ну и что за птицу разводил здесь непутевый Федул?
      - Уток, командор!
      - Уток?!
      - Да, да!
      Мы в хохот. Надо же такое брякнуть. Совсем уж ум за разум.
      - А ты видел, сколько дичи в камышах на той стороне? - спросил, смеясь, Ванюшка. - Во времена Федула, надо думать, было еще побольше.
      - Не то чтобы из ружья стрелять, припасы жечь, палкой можно было набить, сколько захочешь! - вставил я.
      - Но тем не менее Федул разводил здесь уток! - словно издевался над нами Кольча. - Это вам может подтвердить дядя Иван. Он сам их видел, когда "говорку держал" с Федулом, заезжал к нему "табачком разжиться".
      - Чушь какая-то получается! - никак не может в это поверить Ванюшка. - Вон какие травы что на чаране у Федуловой пустыни, что здесь. Выгоднее всего было бы разводить овец.
      - А где еще их продашь? - подала голос Галка.
      - Верно, - согласился командор. - В Иркутск отсюда не повезешь...
      - Немыслимое дело! - признал это и Кольча. - Значит, что-то архиважное кроется за всей этой авантюрой Федула. Думать надо!..
      - А ведь на утках он много бы не разгулялся! - заметил в заключение Ванюшка.
      Загадка! Ставить утиную ферму на берегу глухого таежного озера, кишащего дичью, в высшей степени глупо. Это же равносильно тому, что копать колодец рядом с незамерзающим ключом!
      Я вспоминаю все, что слышал про непутевого Федула. Хотя и был он мот, бражник, но все говорили, что себе на уме. Денежки через него прошли немалые...
      - Знаешь, что про последнего Федула у нас в Басманке говорили? начал командор после большой паузы. - "В дождь бороной укроется, с алтыном к рублю подъедет!" Значит, башковитый был мужик?
      - Еще бы! - воскликнул Кольча. - Если червонцы сыпал в ресторанах направо и налево.
      Я чувствую, что он уже надумал что-то, но не решается нам выложить: слишком уж невероятное. Ждет, когда мы сами подойдем к чему-нибудь.
      - Можно начинать высказываться? - спросил Ванюшка.
      - Давай, командор! - насторожился Кольча.
      - Мой внутренний голос мне подсказывает, - начал Ванюшка, копируя его, - мы на пороге грандиозного открытия. Даже не открытия, если быть точным, а подтверждения открытого нами ранее.
      - Ну, ну! - заерзал на своей постели Колокольчик.
      - Утки собирали для Федула зернышки, - Ванюшка сделал паузу и прищелкнул языком, как эвенк, - да не простые - золотые!
      - Правильно, командор! - радостно вскрикнул Кольча. - Я точно такого же мнения.
      - А как? - с придыханием спросила Галка. - Мальчики?..
      - Утки вытаскивали Федулу самородочки со дна озера! - ликовал Кольча. - Стрелял он, конечно, и диких. Но у домашних можно было рукой зоб прощупать, заставить их нырять на нужном тебе месте и так далее, и тому подобное.
      - Но это пока только наши домыслы, - сказал Ванюшка самым постным голосом и зевнул. - Давайте спать, ребята. Завтра денек может быть горячим для нас.
      55
      Дядя Иван разбудил нас еще до восхода солнца.
      - Кто рано встает, тому бог дает! - сказал он вполне серьезно. Летом долго на боку валяться - борони бог!
      Галка спала крепко, не слышала, а старик пожалел ее и не велел будить. Он сказал: глядеть будем, кто вчера костер на той стороне озера палил, кто в ружье трубил, разыскивал своих.
      - С тобой побежим, - кивнул старик Ванюшке. - А вы тут тихо сиди, собачкам ругаться не вели. Толмачить шибко - борони бог!
      Они ушли, а мы с Кольчей остались. Ружье нам свое дал Ванюшка. Так велел дядя Иван.
      На всякий случай собак мы посадили на поводки, а свой наблюдательный пункт устроили на груде камней метрах в семидесяти от лагеря. Обзор хороший, только лежать на таком жестком ложе мало радости, а сидеть нельзя: можно себя обнаружить.
      Ванюшка с Борони Богом пошли к горе и тут же скрылись из глаз в густом тумане, широко расплеснувшемся по всей долине. По кустам у курумника задумал старик подобраться к золотничникам. Мы нисколько не сомневались, что это они. Я вчера не стал говорить, но мне показалось, что блеснула кожа куртки, когда вспыхнула зажигалка. Бородатый! Почему именно зажигалка, а не спичка? Вот почему. Два раза огонек вспыхнул через очень короткий промежуток времени. Первый раз ветер погасил пламя. А если бы этот человек спички чиркал, то ему надо было снова открыть коробок, вынуть спичку и снова чиркнуть. Больше времени потребовалось бы на это.
      Меня опять стали донимать тяжелые думы. С огнем играем! Отнять старанку у этих акул - все равно что вырвать аппетитную кость из пасти цепного кобеля-волкодава.
      Солнце еще не показалось, еще видна бледная, как снятое молоко, половинка луны, а ранние пташки уже распелись. На горе хрипло кукушка закуковала спросонок, а где-то на кусте черемухи синица звонко просит: "Пи-ить! Пи-ить!" Деловито снуют над нами белопоясные стрижи, красноголовый дятел выдирает жучков-короедов из кривобокой сосенки на курумнике, на озере вдруг оповестил всех о своем добром здравии чирок-свистунок, кряквы хором закрякали, будто заругались все враз, дрозд заскрипел, и тотчас откликнулась ему зарничка - музыкальная птичка. Мелодичный голосок у нее, нежный. Да и сама она хоть куда, красавица. Грудка - под цвет зари. Поглядишь на нее при восходе солнца, и вся она малиновой тебе покажется.
      До чего же хорошо в тайге "ранней ранью"! Но сегодня нам не до красот природы. Лежим мы с Кольчей и глаз не сводим с того места, где вчера горел костер на дальнем конце озера.
      А вдруг там расположилась какая-нибудь экспедиция? Вот будет потеха!
      Но ведь сигнал?
      А почему бы им не договориться об условных сигналах, когда надо выйти на своих?..
      Все по уму!
      Я даже повеселел от таких мыслей, представив себе разочарованное лицо Колокольчика. Да его кондрашка хватит тогда от огорчения!..
      На том месте, где вчера горел костер, все под туманом белым. Наши разведчики смогут на несколько метров к лагерю этих людей подобраться.
      А солнце все выше поднимается, птичий гвалт на озере загустел, все голоса слились, и теперь уже не различишь, кто громче всех кричит и дружней в веселом утреннем ералаше.
      Но вот налетел довольно свежий ветерок и как бульдозер начал сгребать туман к озеру.
      - Слушай! - дернул я Колокольчика за рукав. - Как будто бородатый что-то долдонит.
      У Кольчи даже морщинки на лбу от напряжения.
      - Показалось...
      И вдруг песня до нас долетела, вывалившись из птичьего гомона.
      В тайге есть гусь, в тайге есть лось,
      А в городе - найди лося!
      Живут там люди на авось,
      А у меня - природа вся!
      - Антошка! - Мы с Кольчей поглядели друг на друга.
      Через несколько минут туман еще больше размело ветром, оголился берег озера и полоса воды шириной с шоссейку. На чистоплеске мы увидели резиновую надувную лодку. В ней сидел человек и проверял какие-то снасти. Вот он радостно вскрикнул, склонившись над водой, должно быть, попалась хорошая рыбина. К нам опять долетела песня:
      А я живу как деды встарь,
      И лось, и гусь, таймень, глухарь!
      Антошка горлопанит это.
      - Не тужат! - вздохнул я.
      - Скоро по-другому запоют! - мстительно сказал Кольча. - Отошли крыловские времена...
      Бурундучок прямо под ухо посвистывает. Ни один зверек так не мозолит человеку глаза в тайге, как этот шустрый озорник. Подкрадется к тебе и как свистнет! Даже вскочишь иной раз от неожиданности. А будешь есть, он у тебя обязательно что-нибудь стащит, если хоть чуть-чуть зазеваешься. Особенно колбасу любит, чертенок. Пока ему кусочек не кинешь - не отвяжется. Пойдешь осенью за кедровыми шишками - эти полосатенькие зверушки уже стайками собрались и тебя дожидаются. Собьешь шишки с дерева - рот не разевай, мигом все растащат, и тебе не достанется. Ох и нахалюги! Прямо из рук норовят утянуть шишку. Да еще отбежит какой-нибудь из них, присядет над твоей шишкой и рожицу тебе скорчит. Вот честное слово!
      Но у нас зла на них нету! Больно уж они потешные.
      Антошка причалил к берегу, разделся и стал купаться. К лодке подошел кто-то из его компании, взял рыбу и понес ее варить. На таборе зажгли костер. Жаль, что у нас нет бинокля. Один бородатый украл, а второй у разведчиков.
      - Поймать бы Профессора! - сжал кулаки Кольча.
      - Соскучился? - съехидничал я.
      Кольча не успел ответить. Ширясь и приближаясь, на нас катился густой рокот. Мы свалились с камней и увидели вертолет.
      - Продукты гангстерам везет! - крикнул Кольча.
      Нанять в тайге вертолет все равно что автомашину. Такие, как Антошка, и среди вертолетчиков попадаются. Позолоти ручку - и хоть на Северный полюс. Как они там за горючку перед своим начальством выкручиваются, черт их знает. Да эти хлюсты золотничники могли и по своим липовым документам официально вертолет заказать.
      Мы упали в траву. "Палатку увидят!" - обожгла меня тревожная мысль. Чак заплясал на своем поводке, задрав морду вверх... А вертолет шел прямо на нас и так низко, что до него камнем можно было добросить.
      Галка выскочила из палатки. Этого еще не хватало! Теперь мы пропали, нас заметят наверняка...
      - Горим, Кольча! - заорал я в отчаянии.
      Тот издал какой-то душераздирающий вопль, вскочил, схватил Ванюшкино ружье и выпалил в вертолет. У меня сердце оборвалось. Бросившись на Кольчу, я сшиб его с ног и подмял под себя.
      - Спятил, да?!
      - Дядя Костя! - орал он подо мной во все горло, норовя вывернуться. Дядя Костя, Миха!
      "Галлюцинации на нервной почве", - решаю я. "Переутомление - болезнь века", - приходят на ум его слова, сказанные в деревне по моему адресу.
      Вертолет между тем проскочил нас, развернулся и, снижаясь, направился опять к нам.
      - Что ты делаешь? - подбежала Галка.
      - Буйное помешательство!
      - Сам он свихнулся, Галя! - орет, вырываясь, Кольча.
      - Отпусти его! - приказывает Галка.
      Я повинуюсь. Кольча вскакивает, будто взрывом подкинутый, и хватает в объятия Галку.
      - Дядя Костя прилетел! Ура-а! - пританцовывает он вокруг нее.
      Вертолет по-птичьи мягко опускается за нашей палаткой, растрепав траву и взъерошив черемуховый куст. Винты перестают вращаться, наступает тишина. Радостно улыбаясь и приплясывая, Кольча тащит нас к вертолету. Я наконец соображаю, что в кабине он увидел дядю Костю, но иду туда не без опаски.
      Открылась зеленая дверца кабины, показался плотный лобастый человек с большими залысинами и выставленной вперед лопаточкой черной бородкой. Я его узнал по фотографии в книге про золото и приободрился, повеселел. Но как он очутился над нашей палаткой?
      - Салют, геологи! - помахал нам рукой дядя Костя.
      - Здравствуйте! - крикнули мы с Галкой в один голос. (Были еще метрах в шестидесяти от вертолета.)
      Кольча подбежал и повис у дяди Кости на шее, едва тот вышел из кабины.
      - Да полно тебе! Мужчины так не целуются!
      - Я не только тебя целую. Я в твоем лице приветствую от имени экспедиции всех наших спасителей!
      Кольча произнес это высокопарно и громко, чтобы слышали вертолетчики, выходившие из кабины.
      - Спасители ваши не мы! - сказал дядя Костя и посмотрел на край озера, где таборовали золотничники.
      Все враз, перебивая и дополняя друг друга, мы торопливо начали рассказывать о наших мытарствах. Как у нас мотор утопили, как чуть заживо не сожгли в тайге, как Ванюшку к самострелу подманили и как меня и Кольчу чуть на дно щук кормить не спровадили...
      - Старанка у них тут! - вылетело невзначай у Колокольчика, и он испуганно оглянулся на нас.
      - Теперь уж зачем скрывать? - сказал я, покосившись на всякий случай в сторону вертолетчиков.
      Двое из них были в летной форме, а третий в милицейской рубашке и в брюках с кантом. На поясе у него висел пистолет в кобуре. Он глядел на нас и посмеивался, а выражение лица у него было точно такое же, какое бывает у Галки, когда она говорит: "Ври, ври, может, правда будет!"
      - У них тут целая шайка! - сказал я с обидой в голосе.
      Как раз Ванюшка с эвенком вернулись из разведки.
      - Сколько их? - спросил Кольча.
      - Шестеро. Профессор тоже там, - сказал Ванюшка.
      С Борони Богом вертолетчики, парень в милицейской форме и дядя Костя почтительно за руку поздоровались, должно быть, все его уже знали. Старик сел на траву и стал закуривать, вынув кисет.
      - Обмани нету, - сказал он в подтверждение Ванюшкиных слов, но тут же растянул во всю ширь в улыбке "гармошку" на верхней губе, и я понял, что и он, и те, кто прилетел на вертолете, знают обо всем намного больше нашего.
      - Ребята, преступников здесь только двое, - начал парень в милицейской форме. - Оба они уже обезврежены. Нам сообщили об этом по рации наши товарищи...
      - Откуда? - вылупил глаза Кольча.
      - А вот оттуда! - показал на край озера милиционер.
      56
      Обидно немного нам стало, когда мы все узнали: первой, оказывается, опергруппа, а не мы вышли к месторождению золота.
      Но если хорошо разобраться, то получается, что первооткрыватели все же мы.
      Кто самородочек нашел? Мы нашли. Кольча. А ведь с этого самородочка и загорелся весь сыр-бор.
      Самым неожиданным для нас оказалось то, что Антошка ничего решительно не знал про золото. Мы одни только знали. Антошка узнал, что по самородочкам топтался, только от работников уголовного розыска. Они и вызвали его с Курил, взяв в проводники.
      Конечно, Антошка жмот, что уж тут говорить. Жмот и шабашник. Может, теперь по-другому жить станет, когда машиной обзавелся. Да и Валюха-горюха его подправит, она деваха с характером. Простая, бескорыстная, не в пример жениху.
      Но, когда Антошка узнал, что надо помочь задержать преступников, то согласился на это не задумываясь, хотя ему и объяснили: дело очень опасное. Заметая следы, верзила Гурьян побежал к Гнилому нюруту, думая, что соваться туда за ним преследователи побоятся. Первым заметил амбала Антошка, никого рядом с ним, как назло, не было. Но он не струсил, бросился один на преступника...
      Как попал на этот вертолет, прилетевший за оперативниками и задержанными золотничниками, дядя Костя?
      Да очень просто. Месторождение золота должны принять геологи. Завтра сюда прибудет геологическая партия, а сегодня в срочном порядке направили только дядю Костю. Он большой специалист по золоту. Должен во всем сам разобраться, классифицировать это месторождение, определить его мощность, наметить, как вести разработки, выбрать наиболее экономичный способ добычи и т. д.