Семья Гриффин (№3) - Нечто греховное

Шарлемань взял с подноса проходившего мимо лакея бокал с вином, желая не опустошить его, но выиграть время для обдумывания ответа. Более двух бокалов вина он за один вечер не пил. Собравшись наконец с мыслями, он сказал:

– Благодари Бога, Закери, что он послал тебе жену, способную терпеть твои дурацкие выходки. И возьми несколько уроков танцев, чтобы не сделать ее калекой. Мне кажется, Каролина, он и женился-то на тебе потому, что ты стоически терпишь, когда он наступает тебе на ногу, выделывая свои несуразные па.

– Благодарю за добрые советы, брат! Я постараюсь впредь вас больше не огорчать, – отвечал неунывающий Закери. – Только прошу тебя, не раскрывай Каро наши маленькие семейные тайны, не лишай ее удовольствия самой обнаруживать мои недостатки! Иначе ей просто станет скучно жить! – Довольный собой, он расхохотался.

– Однако, мой милый муженек, я уже знаю все твои недостатки, – улыбнулась Каролина.

Супруг ласково поцеловал ее в 1убки и воскликнул:

– Удивительно, как только такая искусная художница выбрала себе в мужья такого недотепу!

– Сама теряюсь в догадках, – пролепетала она, облизнув губки.

– Прошу тебя, Каролина, не соблазняй меня своими восхитительными пальчиками, – промолвил Шарлемань, убирая с плеча ее изящную ручку. – Лучше прибереги ласки для мужа. Шли бы вы лучше домой, голубки, здесь вам больше нечего делать.

– Чудесная мысль! – воскликнул Закери, обняв жену за талию. – Пожелай от нашего имени доброй ночи Себастьяну.

– Непременно! Ступайте! – сказал Шарлемань, улыбнувшись.

Перешептываясь, его брат и невестка выскользнули из зала. Шарлемань проводил их умиленным взглядом, испытывая к ним легкую зависть, приосанился и решительно направился в самую гущу политических и общественных интриг. Уже двое отпрысков их семьи связали себя супружескими узами, и дай-то Бог им благополучия и радости в их семейной жизни. Но он лично не испытывал желания ограничить свою холостяцкую свободу обязанностями любящего мужа. Мельбурну нужен сильный и умелый помощник в их разветвленном клановом предпринимательстве, и эту роль с успехом исполнял Шарлемань, начавший вникать в хитрости ведения дел еще в пору учебы в Оксфорде.

Постепенно он все больше входил во вкус борьбы с конкурентами, получал удовольствие от обдумывания предстоящих тактических шагов и выстраивания психологических портретов противников.

Теперь ему требовалось сорвать маску с обманщицы Саралы Карлайл, прикинувшейся невинной овечкой, но уже выказавшей лисьи повадки и крепкую деловую хватку, пока еще ни одна из его многочисленных уловок не возымела успеха, даже поцелуй не заставил ее сбавить непомерную цену за шелк.

И, судя по ее первой реакции, его подарок тоже вряд ли смягчит ее сердце. Но торопиться с выводами было преждевременно, а тем более терять надежду.

Даже в случае отказа плутовки пойти ему на уступки он извлечет для себя пользу из уже сделанных пробных шагов в этом направлении – получит новую информацию и сможет составить о Сарале более полное представление.

К тому времени, когда музыканты заиграли вальс, Шарлемань обрел, наконец, душевное равновесие. Ведь прошло всего-то два дня, с тех пор как он испытал шок от постигшего его поражения там, где он совершенно этого не ожидал. Что ж, и в этом ему следовало усмотреть своеобразное развлечение и полезный урок, равно как и подтверждение старой, как мир, истины, что первое впечатление, особенно о даме, обычно бывает обманчивым. Ему ли, с его богатым опытом обхаживания прелестниц, сокрушаться из-за пустяков!

Леди Саралу он обнаружил в обществе увядающей прелестной дамы, одетой в модное платье и чрезвычайно похожей на нее чертами лица. Ему не составило особого труда догадаться, что это ее мать леди Ганновер. В отличие от дочери она выглядела как типичная англичанка и даже не имела предательского восточного загара, выдававшего Сару.

Шарлемань знал, что теперь к юной леди нужно обращаться по ее новому имени, однако умышленно приветствовал ее как леди Саралу.

Девушка сделала ему реверанс, хотя и прикусила нижнюю губку, как бы умоляя его не повторять эту оплошность, чтобы не огорчать ее мать.

– Вы знакомы с леди Ганновер, милорд? – спросила она, распрямившись. – Мама, позволь тебе представить лорда Гриффина.

Маркиза тоже изобразила реверанс и произнесла:

– Примите мою благодарность, милорд, зато, что вы пригласили на танец мою дочь Сару.

С трудом поборов желание сказать ей, что лишать собственную дочь имени, которым она была названа при рождении, не просто скверно, но едва ли не преступно. Шарлемань состроил почтительную минуй, поклонившись, промолвил:

– Не надо благодарить меня, миледи! Вальс с Саралой доставил мне тогда неописуемое удовольствие, и теперь я надеюсь испытать его вновь, с вашего позволения.

Леди Ганновер коснулась кончиками пальцев пышного рукава персикового платья дочери и сказала:

– Сегодня Сара немного устала, так как не пропустила ни одного танца за вечер. Ее приглашали такие интересные джентльмены… И всех она пленила своими достоинствами.

– Мама! – предостерегла ее Сарала. – Прекрати!

– Разве можно не быть очарованным таким неземным созданием? – произнес Шарлемань медовым голосом. – Ведь леди Сарала – настоящий ангел во плоти, о котором вскоре заговорит весь лондонский высший свет. Так вы доверите мне ее на вальс?

– Да, конечно, милорд. Ступай, Сара!

Шарлемань взял ее за руку и повел сквозь толпу на площадку для танцев, ощущая учащенное сердцебиение. Он уже не считал свою партнершу наивной провинциалкой и не собирался вскружить ей голову похвальбой и дешевыми комплиментами. Она же не могла ему отказать, а уж тем более зло над ним посмеяться, не рискуя выставить себя в невыгодном свете.

– Я благодарна вам за поддержку, но не следовало злить маму, – прошептала она, кладя руку ему на плечо. – И напрасно вы сказали, что мной невозможно не восхищаться, – теперь она решит, что вы намерены ухаживать за мной.

– А почему вы думаете, что это не так? – спросил он, сверля ее взглядом.

– Не надо, милорд! Мы же оба знаем, что речь идет о партии шелка ценой в пять тысяч фунтов, – с улыбкой ответила Сарала.

Она была права, но таких деловых переговоров ему еще никогда вести не доводилось. А он еще совсем недавно поучал Закери, что нельзя совмещать развлечение с делом. Очевидно, ему самому еще нужно многому научиться, подумал Шарлемань и спросил:

– Так отчего бы нам и не проверить чистоту моих помыслов элементарным образом? Верните мне мой шелк, и тогда увидите, насколько бескорыстно я приглашу вас на танец. Гарантирую, что мы с вами еще не раз повальсируем.

– Вам не наскучила эта тема? Вы же знаете цену партии, заплатите – и не станет никакой проблемы, – сказала Сарала.

– Это несусветная цена! – воскликнул он.

– Но вас никто не принуждает ее платить! Либо принимайте мои условия, либо предложите свои, либо оставьте меня в покое, милорд, – ответила Сарала. Выждав паузу, она добавила, взглянув на него из-под густых длинных ресниц: – И тем самым признайте свое полное поражение!

– Я не привык так легко сдаваться, – промурлыкал он, кружа ее в танце все быстрее и быстрее. – Время покажет, кто из нас победит, а кто проиграет.

– Как вам будет угодно, – смиренно ответила она. – Но только учтите, что я не собираюсь долго хранить шелк, я продам его, как только найду покупателя, который согласится с моей ценой.

– Вы продадите всю партию мне, – не сдавался Шарлемань, в душе которого шевельнулось сомнение в разумности своего упрямства. А вдруг она уже нашла покупателя? А что, если и он ухлестывает за ней? – А почему бы нам не продолжить наш торг завтра утром в одиннадцать часов в Гайд-парке, точнее, в восточной части Роттенроу? Я буду, как обычно, совершать верховую прогулку по этой аллее. Вы знаете, где она находится?

– Да. Но, по-моему, это место не подходит для деловых переговоров, милорд. – Сарала взглянула на него с плохо скрытым подозрением.

– Вы бы немало удивились, в каких странных местечках Лондона порой совершаются сделки! И какие малоподходящие для прогулок закоулки иногда выбирают люди, – возразил Шарлемань, любуясь ее лучистыми изумрудными глазами и точеным носиком.

Какое-то время они просто молча танцевали, наконец, она спросила:

– Но отчего же именно завтра? Можно завершить этот разговор и сегодня!

Откуда же ей было знать, что на этот вечер у него другие планы!

– Потому, моя драгоценная индийская принцесса, – с чарующей улыбкой промолвил Шарлемань, – что если нас увидят вместе после вальса, то поползут слухи, будто бы я преследую вас. И вовсе не из-за партии шелка. – Внезапно он ощутил прилив бурлящей энергии и добавил: – До завтра вы успеете рассмотреть содержимое кошелька и сможете высказать о нем свое суждение.

– Вряд ли наутро что-либо изменится, если только ваш сюрприз не стоит пять тысяч фунтов, – невозмутимо заметила она.

Отчасти Сарала была права, но ему было важно узнать ее мнение о том, что он положил в бархатный мешочек. И не столько с точки зрения цены этой безделицы, сколько с чисто женской позиции в отношении его подарка. Деньги не имели для него большого значения, ему важно было одержать победу над индийской принцессой и получить приз, – разумеется, партию китайского шелка.

Возможно, юная прелестница возомнила себя знатоком шахмат, с ухмылкой подумал он. Однако ей предстоит понять, что одно дело – знать, как расставить на доске фигуры, а совсем другое – делать умные ходы. Лишний урок мудрой игры пойдет ей впрок.

Глава 4

Закончив писать письма, Сарала откинулась на спинку стула и сладко потянулась. В магазине дамского платья мадам Констанцы непременно должны были заинтересоваться дорогой китайской материей. Да и вести переговоры с опыт ной деловой дамой куда приятнее, чем с несговорчивым упрямцем Шарлеманем, даже если он и примет ее условия, все равно ей не помешает подстраховаться, класть все яйца в одну корзину было не в ее правилах.

Пятьсот отрезов ткани для одного магазина, конечно же, многовато, но в Лондоне магазинов и ателье бесчисленное множество, не говоря уже о Южной Англии Адреса их можно легко найти в газетных объявлениях и на страницах, посвященных моде. Ездить по ним Сарале представлялось не-целесообразным, она предпочла воспользоваться услугами королевской почты. По стилю ответных писем она рассчитывала догадаться, кто именно из потенциальных покупателей больше других заинтересован в тонком китайском шелке. В общем, времени Сарала не теряла.

Первую дюжину писем она отдала Блэнкману, с тем чтобы на другой же день он отправил их с утренней почтой. Воображение рисовало ей сказочные перспективы. Вернувшись в спальню в радужном настроении, Сарала, однако, погрустнела, вспомнив о бархатном кошелечке в своем ридикюле.

Положив его на середину изящного круглого столика из красного дерева, Сарала погрузилась в раздумья, предметом которых стал, естественно, лорд Шарлемань и его подарок.

Он все-таки предложил ей свою цену за шелк, которая сулила ей выгоду, равную двумстам пятидесяти гинеям. Это бы па кругленькая сумма, но за китайскую ткань она могла бы получить значительно больше и он, конечно, тоже это знал, что же находилось в бархатном мешочке, который он ей передал? Скорее всего, решила Сарала, какой-то подарок а вернее, взятка. Так или иначе, с помощью него он рассчитывает ее задобрить и заручиться ее расположением в ходе переговоров. Поэтому заглядывать в кошелек было не в ее интересах.

Решив вернуть ему подарок во время их завтрашней встречи, Сарала отошла от столика и легла в постель. Разделась она, как только возвратилась домой с бала, – служанка Дженни помогла ей снять роскошное шелковое платье и переодеться в ночную сорочку, а также расчесала ей волосы и разобрала постель. Едва забравшись под одеяло, Сарала почувствовала усталость и закрыла глаза. Но мысли о Шарлемане прогнать не смогла.

Они продолжали вертеться вокруг его сюрприза снова и снова пыталась она убедить себя не поддаваться соблазну заглянуть в ридикюль и открыть кошелек. Какой в этом прок говорила себе она, коль скоро не в ее интересах отступаться от своей позиции? Цена за всю партию была ему объявлена и на меньшую сумму, чем пять тысяч фунтов, она не согласится Предложенные же Шарлеманем полторы гинеи за штуку ткани вызывали у нее только улыбку.

Напрасно Шарлемань сделал ставку на женское любопытство, с усмешкой подумала Сарала, этим он только задел ее самолюбие и выказал свое высокомерное отношение к женщинам вообще. Ничего, она отомстит ему за всех униженных и оскорбленных представительниц прекрасного пола и докажет, что женщины не глупее мужчин Она преподаст ему Добрый урок, который заставит его в другой раз хорошенько подумать, прежде чем поступать как надменный и глупый мужлан.

Но мысль хранить блаженное неведение покинула Саралу уже спустя пять минут, как только она сменилась догадкой, что предстоящий им разговор ее собеседник будет вести, будучи уверен, что она знает, что было вручено ей накануне. В связи с этим ее неосведомленность уже не пойдет ей на пользу, а только поставит ее в невыгодное положение. Прикидываясь невинной овечкой, она выставит себя просто дурочкой.

– От этой идеи придется отказаться, – пробормотала Сарала и вылезла из постели. Твердя себе, что действует исключительно ради успеха дела, а не из любопытства, она подошла к столику, открыла лежавшую на нем сумочку и заглянула в нее. Бархатный мешочек покоился между зеркальцем и кошельком для монет.

Собравшись с духом, она развязала шнурок и раскрыла мешочек. Внутри находилось восхитительное ожерелье искусной работы. Сарала вытряхнула его из мешочка на ладонь и ахнула, потрясенная великолепной работой и камнем цвета густой крови – драгоценным рубином.

Камень напомнил ей о милой ее сердцу Индии, и она преисполнилась благодарности к Шарлеманю за его щедрый подарок, стоимость которого превосходила цену пятисот рулонов ткани. Но, со свойственной ей логикой, она немедленно задалась вопросом, что побудило ее соперника сделать такой широкий жест. Какой разумный предприниматель потратит на подарок владельцу желанного товара больше денег, чем это требуется для его оплаты? Следовательно, причина такого странного поступка вовсе не в его желании купить шелк. Нет, Шарлемань хочет взять ее самое! Сарала оцепенела, мгновенно охваченная внутренним жаром.

Какая наглость! Он явно намерен соблазнить ее, маскируя деловым разговором бессовестный флирт. Ему, конечно, нельзя отказать в уме и привлекательности, но ведь она только недавно сошла с борта корабля на берег Англии! Да за кого он ее принимает? За простушку, готовую поддаться ухаживаниям первого же встретившегося ей ловеласа? Не на ту напал!

Ситуацию контролировала пока еще она и могла быстро продать с выгодой весь товар и без Шарлеманя. А его коварный план смягчить ее сердце с помощью индийского рубина не пройдет, она его раскусила. За свою дерзость он должен быть наказан! Отныне за шелк она станет требовать уже шесть тысяч фунтов стерлингов. Что же до иных его желаний, то ради их осуществления ему придется потратиться значительно существеннее, чем он уже себе это позволил. Одним рубином, пусть и в обрамлении пылких поцелуев и галантных жестов, ему не обойтись.

Сарала гортанно рассмеялась. Что бы ни возомнил Шарлемань, они с ним оставались соперниками. Поэтому их утренняя встреча в Гайд-парке вряд ли доставит ему то удовольствие, на которое он рассчитывает.

– На улице прохладно и пасмурно, миледи! – сказала Дженни, отдернув занавески на окнах спальни. – По-моему, собирается гроза.

– Как? Опять? – Сарала потянулась и выбралась из-под одеяла. – Ну какое же это лето?

– Нормальное, лондонское, миледи! – обернувшись, с улыбкой воскликнула Дженни. – Хотя, честно говоря, весь нынешний год выдался холодным. По-моему, вам лучше никуда не выходить сегодня из дома.

– Но ведь на аллеях не так ветрено, как на открытой всем ветрам улице! Я бы хотела совершить пешую прогулку по Гайд-парку. Приготовь для меня, пожалуйста, накидку потеплее.

– Вы рискуете простудиться, миледи!

– Мама говорит, что мне нужно привыкать к лондонскому климату, – возразила Сарала, несколько исказив смысл слов матери. – И она права! Ведь мне еще долго здесь жить.

– Как вам будет угодно, леди Сарала. То есть леди Сара! – побледнев, поправилась служанка. – Только не говорите маркизе! Дворецкий предупреждал нас о ее строгости и требовательности к прислуге. Я просто оговорилась.

– Не волнуйся, Дженни, – успокоила девушку Сарала. – Со временем я сама надеюсь свыкнуться со своим новым именем. Но мое настоящее имя мне милее. Помоги мне одеться!

Спустившись по лестнице, она столкнулась в коридоре с отцом. Он торопился отправиться в парламент. Они поздоровались, как всегда, тепло, и она поинтересовалась, позавтракал ли он.

– Да, – сказал отец. – А сейчас спешу на заседание. Тебе не кажется странным, доченька, что государственные мужи спорят в парламенте о вещах, давно уже понятных всему остальному населению Англии? Простые люди без труда находят ответы на любые жизненные вопросы! Я часто спрашиваю себя, не растрачиваю ли свои дни попусту.

Сарала звонко рассмеялась. Отец улыбнулся; любуясь красавицей дочерью, которая в это утро выглядела особенно очаровательной.

– Пусть государственные мужи лучше спорят между собой, чем занимаются конкретными делами, в которых ничего не смыслят. Так будет спокойнее для всех, – промолвила она.

– Ты права! – согласился маркиз. – Да, кстати, как продвигается продажа партии шелка? Надеюсь, успешно?

– Сегодня утром я отправила еще дюжину писем владельцам ателье, – ответила Сарала. – Судя по уже поступившим ответам, мои предложения многих заинтересовали. Уверена, что эта партия товара не задержится надолго на наших складах.

– Какая ты умница! – Отец умиленно вздохнул и поцеловал ее в лоб. – От моего брата к нам перешла уйма долгов, и с твоей помощью мы их наверняка быстро оплатим.

– Надеюсь, – сказала Сарала. – Я постараюсь не ударить в грязь лицом на сегодняшних переговорах.

– Захвати с собой Уоррика, хотя бы ради спокойствия мамы, – посоветовал маркиз, беря у дворецкого перчатки и шляпу.

– Хорошо, папа! Не волнуйся!

Но в душе Сарала сомневалась, что от их бухгалтера будет какой-то прок. Во время покупки шелка он готов был согласиться на условия продавца, чем продемонстрировал свою некомпетентность в торговых делах, требующих выдержки и умения торговаться.

Отец надел шляпу и вышел из дома. Сарала проводила его взглядом до кареты и успокоилась, лишь когда экипаж уехал. Брать на встречу с Шарлеманем бестолкового Уоррика она не собиралась, он мог только испортить ей все дело.

Делить же с ним лавры победителя, как и прибыль, в случае успеха Сарала не собиралась. Она решила добиться своего во что бы то ни стало. Поэтому на встречу с Шарлеманем отправилась с Дженни, которой доверяла.

Спустя час они прибыли на условленное место – восточное окончание аллеи Роттенроу. Сарала, переполняемая нетерпением, с трудом спрятала радостную улыбку, когда, наконец, появился роскошный четырехместный экипаж того, кого она ждала. Шарлемань явно пользовался популярностью среди любителей прогулок по аллеям парка. Большинство совершающих там променад составляли прекрасные дамы, чьи мужья в этот час заседали в парламенте. Все они любезно приветствовали его и посылали ему воздушные поцелуи.

Сарала плотнее запахнула полы накидки и зябко поежилась, подумав, что в сложившихся обстоятельствах ей придется изменить первоначальный план действий. Ведь запросто подойти к Шарлеманю на глазах у многочисленных свидетелей она не могла, равно как и порекомендовать ему распорядиться своим подарком по собственному усмотрению.

– Вы дрожите, миледи! – встревожено воскликнула Дженни. – Не лучше ли нам вернуться домой, пока вы не простудились?

Так, возможно, и следовало поступить, коль скоро ситуация изменилась не в ее пользу. У Саралы даже возникло подозрение, что Шарлемань умышленно избрал для встречи с ней людное место, чтобы лишить ее возможности вернуть ему Рубин. Да и времени, потраченного на путешествие в парк, ей тоже было жалко. Не говоря уже о том, что не в ее правилах было признавать, что ее переиграли.

Словно бы не замечая Саралу, Шарлемань любезничал с поклонницами, испытывая ее терпение. Он, конечно же, проведал об их семейных долгах и был уверен, что она примет его подарок, что, в свою очередь, повлечет за собой ее дальнейшее грехопадение.

– Да, Дженни, мы поедем домой, потерпи минуточку, – сказала она служанке, почувствовав, что та за ней наблюдает.

– Не тот ли это господин, – спросила девушка, – который бежал за нашей каретой на портовом складе? А позже нагрянул к нам в дом? Его зовут, если не ошибаюсь, лорд Шампань.

– Не Шампань, а Шарлемань – как императора Карла Великого, – поправила ее Сарала. – Разве ты не слышала об этом человеке, правившем когда-то почти всей Западной Европой? Этот Шарлемань тоже держится по-королевски, заставляет себя ждать.

– Он довольно привлекательный джентльмен, из тех, которые нравятся дамам. Однако вы, помнится, сказали, что он сумасшедший. Зачем же тогда вам с ним встречаться?

Назвав Шарлеманя в сердцах идиотом, Сарала подразумевала вовсе не болезненное расстройство его мозга, а только вспышку ярости, временно охватившую его. Но сегодня она была готова пересмотреть свою точку зрения и признать его действительно ненормальным. А вот отказать ему в привлекательности было невозможно, и чем дольше она его рассматривала, тем больше убеждалась, что он чертовски хорош собой.

Томительное ожидание продлилось еще несколько минут. С ветвей деревьев, под которыми стояли Сарала и Дженни, на них капала холодная вода. Порывистый ветер крепчал, небо стремительно темнело, где-то громыхали глухие раскаты грома, перемежаемые ослепительными вспышками молнии. Служанка хмурилась и вздрагивала. Сарала ежилась и переступала с ноги на ногу. Терпение ее иссякало.

Тем временем лорд Шарлемань продолжал мило беседовать со знакомыми, улыбаясь и расточая комплименты.

С ее стороны было наивно надеяться, что он не пустит в ход свое обаяние и в ходе переговоров с намерением сбить ее с толку.

Твердой уверенности, что она устоит перед ним, у нее не было, она не имела опыта общения с мужчинами, поднаторевшими в искусстве покорения женских сердец. А Шарлемань, как она уже поняла, был искушенный бонвиван. И несомненно, матерый делец, пусть и допустивший одну досадную ошибку, исправить которую он теперь собирался.

Прикусив от досады губу, Сарала перевела взгляд на окружавших его дам и джентльменов. Симпатичные игривые женщины в дорогих экипажах явно стремились завоевать его симпатию, а солидные мужчины – благосклонность и протекцию. Шарлемань, взирающий на них снисходительно и многообещающе, кивал и надувал щеки, украдкой поглядывая на Саралу.

Перехватив его очередной любопытный взгляд, она мысленно послала ему проклятие. Да как он смеет заставлять ее ждать его и тем более наблюдать всю эту постыдную суматоху?! Он лишил ее возможности покинуть аллею, не запятнав себя тенью подозрения в ревности или неумении сохранять хладнокровие. При этом искусный интриган вынуждал ее держаться от него на расстоянии из опасения уподобиться красоткам, жаждущим его внимания.

Внезапно он что-то сказал, и тотчас же все кареты стали разворачиваться, чтобы покинуть аллею. Спустя несколько мгновений экипаж Шарлеманя подкатил к Сарале и Дженни, успевшим изрядно промокнуть и продрогнуть.

– Доброе утро, леди Сарала, – с обаятельной улыбкой промолвил он, дотронувшись кончиками пальцев до своей шляпы.

– Я думала, что библейское чудо, совершенное Моисеем, по приказу которого расступились воды Красного моря, – это всего лишь аллегория, – без тени улыбки на лице промолвила Сарала, кивнув в сторону опустевшей аллеи.

– Ах, это пустяки! Не надо сравнивать англичан с египетскими воинами! Эти люди гораздо безобиднее и миролюбивее, чем те, которые преследовали в старозаветные времена беглых евреев. Однако же не менее назойливы, чем слепни. Лично мне от них нет спасения ни в парке, ни на балу.

Все ищут моей протекции либо внимания. Особенно юные леди.

– Я постараюсь им не уподобляться, но легкой жизни вам тоже не обещаю, – сказала с иронической улыбкой Сарала.

В ответ он деланно расхохотался, чем лишний раз доказал, что пронять его непросто. А ведь еще недавно, после того как он бежал за ее каретой, Сарала думала, что в ярости он способен сломать ей шею. Да и о его уме у нее сложилось невысокое мнение после их знакомства на балу. Но минуло всего несколько дней, и он неузнаваемо преобразился. Теперь уже ей следовало быть с ним начеку, как в деловом, так и в личном плане.

Словно бы подтверждая ее опасения, громыхнул гром.

Испуганная лошадь встала на дыбы и заржала, кучер натянул поводья, удерживая ее.

– Не прокатиться ли нам по Лондону? – предложил Шарлемань. – Или вокруг Гайд-парка?

Итак, первый ход был им сделан! С очевидной целью заставить ее расслабиться к моменту его главного наступления и заполучить ее шелк!

– Вы можете взять с собой служанку, – добавил он, заметив, что она колеблется. – В моей карете уютно и тепло, в ней есть несколько пледов и печки с углем под сиденьями. Забирайтесь же в нее скорее! Милости прошу!

Он ловко сыграл на ее привычке к комфорту и теплу! И предусмотрел даже воздействие погодных условий на ход их переговоров, хитрец.

– Что же вы медлите? – поторапливал он ее. – Уверяю вас, что экскурсия вам понравится!

– Хорошо, откройте дверцу! – махнула рукой Сарала и подала кивком знак служанке следовать за ней.

Шарлемань услужливо распахнул дверь и помог им с Дженни забраться в карету. Насупив брови, Сарала обдумывала ответный ход, который должен был застать его врасплох.

А в это же самое время на соседней аллее парка, севернее Роттенроу, остановилась карета с гербом маркиза Деверилла на двери Сидевшая в ней леди Элеонора Деверилл спросила у своей спутницы леди Каролины Гриффин:

– Любопытно, кто эта юная леди? – Она кивнула в окошко из которого была видна карета ее старшего брата.

– Я видела, как Шарлемань танцевал с ней вчера на балу, – ответила ее невестка. – Закери пытался выпытать у него какие-нибудь сведения о ней, но он притворился, что она его не интересует. Эта экстравагантная особа недавно приехала в Лондон из Индии, зовут ее, кажется, Сара. Или Сарала, но я в этом не уверена, с ее именами какая-то путаница.

Продолжая смотреть в сторону кареты брата, Элеонора переспросила:

– Ты уверена, что он именно притворился, что не заинтересовался этой девушкой? Может быть, он действительно остался к ней равнодушен?

Ее сердце при этом заколотилось быстрее, но она сохранила невозмутимую мину.

– Возможно, что она на самом деле его не очаровала. Тебе виднее, ты ведь знаешь его лучше, чем я.

Элеонора обернулась к ней и воскликнула:

– Не надо притворяться наивной, чтобы польстить мне! Я знаю, что Закери рассказал тебе все о семействе Гриффин. И то, что ты очень наблюдательна, от меня тоже не укрылось.

– Видишь ли, Элеонора, на мнение Закери не всегда можно положиться, – сказала Каролина, потупившись – Когда я попросила его объяснить, что представляет собой Шей, он почесал лоб и ответил так: «Шей? У него в голове и днем, и ночью вертится множество цифр. И такое положение вещей ему нравится. Другими словами, он сумасшедший». – Она покраснела и смущенно пролепетала: – Только не сердись на меня, пожалуйста!

– Я и не думала сердиться! – воскликнула с улыбкой Элеонора. – Как ты знаешь, я выросла вместе с братьями. – Она вновь посмотрела в окошко и увидела, что карета ее брата поворачивает на другую прогулочную аллею, к западу от Роттенроу. – Итак, посмотрим, что нам известно пока о леди? Вчера на балу, потанцевав с ней, он сказал, что ничего особенного в ней нет. Однако же я видела, что они танцевали дня два назад. А сегодня он катает ее в карете, принадлежащей герцогу Мельбурну. Это при том, что обычно он ничего подобного не делает, так как не любит роскошных экипажей. Более того, сегодня днем он должен был отвезти свою племянницу Пенелопу в музей, но не поехал туда с ней. Принимая все это во внимание, я осмелюсь утверждать, что он перестал относиться к сей загадочной особе равнодушно. Она выразительно заглянула Каролине в глаза.

– И как же мы поступим? – робко спросила та. Элеонора лукаво улыбнулась:

– Будем продолжать наблюдать за этой парочкой голубков, разумеется! Я знаю, что, как сестра Шея, я не должна судить об его любовных интригах. Но скажу по секрету, что только за этот год в его опочивальне перебывало несколько женщин, однако все они показались ему слишком заурядными, не достойными того, чтобы из-за них пересматривать распорядок дня либо менять свои привычки. Ты следишь за ходом моих мыслей?

Каролина вздохнула и наморщила лобик.

– Но ведь Сара, насколько мне известно, дочь маркиза и в Лондоне еще недавно. Не кажется ли тебе, что он рискует погубить ее репутацию, оказывая ей чрезмерное внимание? На Шея это не похоже…

– Разумеется, это не в его правилах, – усмехнувшись, сказала Элеонора. – Тем более нам следует разобраться в этой истории.

Она подала кучеру Доусону знак трогать, и он повез их обратно домой, пока не хлынул ливень.

– Себастьяну мы ничего не скажем, – заговорщицки шептала Элеонора Каролине. – Иначе он обязательно вмешается в это дело и все испортит. А мне хочется посмотреть, как будут развиваться события без его участия.

– Ты считаешь, что он ничего не узнает?

– Да, если только сам Шарлемань ему не проболтается.

– Как интересно! – Глазки Каролины засверкали.

– Толи еще будет! – многозначительно проговорила Элеонора.