Семья Гриффин (№3) - Нечто греховное

– Естественно, я волнуюсь. Ты даже не представляешь, дорогая, насколько важно для меня найти с китайцами общий язык! Ведь эти люди настроены пока далеко не дружелюбно.

– Я тоже очень тревожусь, Шей. По-моему, это скверная затея. – Сарала с опаской огляделась по сторонам.

– Однако же ты тоже внесла свой вклад в наш общий план, – заметил Шарлемань, осматривая берега пруда. – Нужно быть готовым и к неудаче. Всего ведь не учтешь. А вот и китайцы!

Три китайских воина появились из-за плакучей ивы на дорожке парка. Вид у них был суровым. Шей убрал руку с плеч Саралы. Она сдавленно прошептала:

– Лучше бы мы уехали в Индию, Шей! Но я тебя понимаю, ты не можешь оставить семью и бизнес.

– Я не предоставлю Делейну удовольствия переиграть меня. Постой пока здесь, если все пойдет нормально, я подам тебе условный знак. Если же я не кивну, тогда…

– Тогда ты скрестишь руки на груди, и я должна буду убежать. Вот только вряд ли мне это удастся, – сказала Сарала.

– За деревьями за нами спрятались Валентайн и Закери, вооруженные мушкетами, они тебя защитят, – успокоил ее Шей.

– Я все поняла. – Сарала сжала ему пальцы. – Постарайся не делать ошибок.

– Приложу все силы, – пообещал Шарлемань и пошел к пруду навстречу китайцам.

– Здравствуй, Гриффин! – приветствовал его старший из них.

– Добрый день, Юнь, – поздоровался с ним Шей. – Вы обговорили со своими товарищами, как лучше действовать?

– Да. Нас всех угнетает тяжесть чудовищного преступления, совершенного против нашего императора.

– Меня тоже. Итак, каковы же ваши рекомендации?

– Личные сожаления вашего регента значительно смягчат его гнев. А подарок в знак уважения к его величеству улучшит отношения между нашими странами, – сказал Юнь.

Шарлемань кивнул, этого он и ожидал.

– Полагаю, что все именно так и будет, я позабочусь об этом. Разумеется, шелк вам тоже возвратят.

– Наш корабль выходит из лондонского дока через десять дней, – сообщил китаец. – К этому времени все должно быть исполнено.

– А как быть с капитаном Блинком? – спросил Шей.

– Как вор, он должен понести наказание.

Шей мысленно выругался. Отказ китайцев договориться относительно участи Блинка путал его карты. Тем не менее он сдержанно произнес:

– Я вас понимаю.

– Каковы ваши требования? – спросил Юнь.

– Их у меня нет. Я готов вернуть украденное законному владельцу и выплатить ему компенсацию за урон. – Шей извлек из кармана лист бумаги и протянул его Юню. – Вот адрес склада, мои люди надежно охраняют находящийся там шелк.

– Теперь я вижу, что недооценивал англичан. – Юнь взглянул ему в глаза.

– Юнь, у меня к тебе просьба, – помолчав, сказал Шарлемань. – Мне нужна ваша помощь.

– Какого рода? – спросил Юнь. Шарлемань прочистил горло и стал объяснять:

– Один человек, аристократ, грозится, что распространит порочащие мою семью слухи по Лондону. Факты, известные ему, имели место, но они чисто личного свойства. И хотя они касаются только одной юной леди, их огласка чревата большим ущербом и для нее, и для моих родственников.

– Мы не наемные убийцы, Гриффин, – заявил китаец. – Нас послал сюда император.

– Я понимаю. Этого человека не нужно убивать, его достаточно опозорить, с тем чтобы его бредням потом уже никто не поверил. И вы могли бы мне в этом посодействовать.

К его удивлению, Юнь улыбнулся и спросил:

– Речь идет вон о той леди? – Он кивнул в сторону Саралы.

– Да, – сказал Шей.

– Он что-нибудь у нее похитил?

– Он украл ее девичью честь!

Юнь обернулся и что-то сказал по-китайски своим товарищам. Поговорив с ними, он спросил у Шея:

– И что же вы намерены предпринять?

С облегчением вздохнув, Шей кивнул, подавая Сарале условный знак подойти к ним. Когда она приблизилась, он сказал:

– Этого человека зовут Джон Делейн, он прибудет сюда спустя полчаса. Свои угрозы он использует, чтобы войти в мои коммерческие дела. Конкретно – в наше дело с императорским шелком. Его интересует только выгода, отношения между нашими странами ему глубоко безразличны. Он жаждет признания как коммерсант.

– Я все понял, – проговорил догадливый Юнь. – Вы хотите заманить его в его же сети.

– Именно так. Юнь, позволь мне представить тебе свою будущую жену леди Саралу.

– Ах вот как? Тогда мне все ясно. – Китаец улыбнулся.

– Большое вам спасибо за содействие, – с поклоном промолвила Сарала. – Мы вам многим обязаны. Вот что я придумала. Вы должны предложить ему в обмен за рулоны шелка фарфоровые китайские вазы. Их мы вам, естественно, предоставим. А также почетную ленту для лорда Делейна в награду за его помощь в решении чрезвычайно важной проблемы.

Юнь улыбнулся и кивнул.

Глава 20

В Сент-Джеймс-парк лорд Делейн прикатил в карете своего родственника. Когда он с важным видом вышел из нее, у Саралы от удивления округлились глаза: виконт оказался не только точен, но и безукоризненно одет.

– Только не делай вид, что ты рада поделиться с ним прибылью. Он ничего не должен заподозрить, – шепнул Сарале Шей.

– Я все поняла, – ответила Сарала, изобразив улыбку на лице, когда к ним приблизился Делейн.

– Разве китайцы еще не пришли? – спросил виконт, оглядываясь по сторонам. – Мне казалось, что они очень аккуратны.

– Если не ошибаюсь, они наблюдают за нами вон из-за тех деревьев. – Шей кивнул на платаны, за которыми прятались Закери и Деверилл.

– И сколько же их там? – поинтересовался виконт, на всякий случай прячась за Саралу. – Ганновер говорил, что их только трое.

– По-моему, их не менее дюжины, – сказал Шарлемань. – Будьте начеку, виконт. Я не могу за них поручиться.

Из-за дуба вышел герцог Мельбурн и, подойдя к брату, произнес с озабоченным видом:

– Китайцы появятся здесь е минуты на минуту, Мне думается, нам не следовало связываться с ними. Если их не устроят наши условия, они отрубят нам головы.

– Верно. Однако, договорившись с ними, мы сказочно разбогатеем. Ты же видел вазу, которую нам показывал тот, что со шрамом на щеке, – она просто бесценна!

– Все обстояло бы значительно проще, если бы они не считали, что мы украли эти рулоны шелка, – заметил Мельбурн. – И я не уверен, что разумно требовать выкуп за этот товар.

Делейн ловил каждое слово, сказанное братьями в их странном разговоре. Сарала же внимательно всматривалась в его лицо. Делейн, судя по злорадству, светящемуся в его глазах, предвкушал победу и крупный куш. У него от волнения даже пересохли губы, и он то и дело облизывал их.

– Ты чересчур самонадеян, – упрекнул Шея Мельбурн. – Надеюсь, что ты представляешь себе, чем для нас чреват провал этой авантюры?

– Тише! – воскликнула вдруг Сарала. – Они идут.

На соседней дорожке остановилась открытая повозка, на заднюю часть ее была наброшена парусина. Из экипажа выбрался Юнь с большой саблей, привязанной к поясу. Двое других воинов остались в колымаге.

– Рад вас видеть, уважаемый Юнь! – приветствовал китайца Шарлемань, низко поклонившись ему.

– У меня нет времени на обмен любезностями! – прорычал китаец. – Где шелк нашего императора?

– Он хранится в надежном месте. Вы привезли достойное вознаграждение?

– Вознаграждение? Скорее, выкуп! Вы хотите, чтобы между нашими великими государствами вспыхнула война? Но учтите, что вас первым убьют на ней.

Юнь превзошел актерским мастерством самого великого Эдмунда Кина. Делейн явно был обескуражен его виртуозной игрой. Да и Сарала немного испугалась.

– Мы не обязаны возвращать вам эти проклятые рулоны! – рявкнул Шей. – Я мог бы распорядиться, чтобы ткань порезали на попоны или сшили из нее мешки.

– Ты варвар! – воскликнул Юнь и выхватил из ножен саблю.

– Сделайте же хоть что-нибудь! – шепнул Мельбурн Делейну, уже трясущемуся от ужаса. Шарлемань украдкой подмигнул Сарале.

– Господа! – с дрожью в голосе произнес виконт. – Кровопролитие ни к чему хорошему нас не приведет. Будьте же благоразумны! Нужно договориться миром.

– А ты кто такой? – спросил Юнь.

– Джон Делейн, виконт, к вашим услугам. Я здесь для того, чтобы обеспечить честное заключение сделки.

Китаец смерил его изучающим взглядом с головы до пят.

– Тебя послал сюда регент?

– Нет, – с надменным видом ответил Делейн. – Вряд ли его высочество вообще знает, что здесь происходит.

Юнь усмехнулся и убрал оружие в ножны.

– Если так, тогда зачем же ты так вырядился?

– По-моему, меня ввели в заблуждение люди, назначившие вам здесь встречу. Ни я, ни вы им, очевидно, не симпатичны, вот они нас всех и дурачат. Как мне известно, кое-кто из их родственников уже запятнал себя неблаговидными поступками. На вашем месте я бы позаботился о том, чтобы они не продали кому-нибудь этот шелк.

– В таком случае я предпочту иметь дело с тобой, – ответил Юнь. – По-моему, ты благородный муж.

– Это так, однако я настаиваю на честной компенсации за свои услуги, – сказал Делейн.

– За этим дело не станет. – Юнь хищно улыбнулся.

– Минуточку! – возмутился Шей. – Разве не я организовал эту встречу?

– Да, – кивнул китаец. – И если мы не договоримся по-хорошему, тебе придется поплатиться за это головой. Итак, где шелк? Отвечай!

– Советую вам сказать ему правду, – произнес виконт. – Ваша родословная вас в данном случае не спасет.

Шей чертыхнулся, но адрес склада все-таки назвал. Юнь что-то сказал своим приятелям, и те заметно повеселели.

– Все-таки этот англичанин оказался джентльменом, – сказал Юнь, обращаясь к Делейну.

– А где же вазы? – спросил у Юня Шей.

Китаец кивнул в сторону повозки. Один из его товарищей запустил руку под парусину и достал из-под нее прекрасную фарфоровую вазу с цветочным орнаментом, выдержанным в голубом и желто-зеленом тонах. Китаец передал ее Юню, а тот вручил виконту.

– Минуточку! – вскинул руку Шарлемань. – Этого мало.

– В повозке еще две дюжины таких же чудесных ваз, – сказал, осклабившись, Юнь. – И еще столько же мы добавим вам, когда вечером, в восемь часов, заберем со склада рулоны ткани. Они по праву принадлежат лорду Делейну. Пусть он поступит с ними по своему усмотрению.

– Благодарю вас, господин Юнь. Вы поступили благородно, – с поклоном ответил ему виконт.

Юнь проворно обошел вокруг него и вскричал, схватив Шея за грудки:

– А тебе, Гриффин, лучше больше не попадаться на моем пути! Если хотя бы одного рулона мы недосчитаемся, то не сносить тебе головы.

Он отпустил лацканы сюртука Шея, достал из кармана своего шелкового костюма широкую красно-серебристую ленту с вышитой на ней желтой розой и торжественно надел ее на виконта, сказав при этом с важным видом:

– Этот почетный знак вам дарует наш император. Отныне вы член его личной охраны, Армии Дракона. Всякий, кто увидит на вас эту ленту, поймет, кто вы такой. Поздравляю!

– Благодарю вас за оказанную мне честь, господин Юнь! В последний раз метнув суровый взгляд в Шарлеманя, Юнь и его товарищи ретировались, оставив повозку на аллее. Как только они исчезли из виду, Делейн самодовольно заявил:

– Эту вазу я дарю вам, ваша светлость! – Он вручил сосуд Мельбурну. – Сколько она, любопытно, стоит?

– Около восьми гиней, – сказал Шей. – Но мы так не договаривались, одной вазы нам мало!

– Прекрати, Шей! – одернул его герцог. – Он спас тебе жизнь. Этого вполне достаточно.

– Верно, – кивнул Делейн. – Полученная мной доля станет разумной компенсацией за мое молчание о недостойном поведении Саралы в юности. Завтра я заберу со склада все остальные вазы. Прощайте! – Он подошел к повозке, отдернул парусину и осмотрел лежавшие под ней вазы. – Кстати, надо отметить возвращение шелка китайскому императору, – добавил он, обернувшись. – Пожалуйста, передайте леди Эллис, устроительнице сегодняшнего званого ужина, что я буду в числе ее гостей.

Возмущенный до глубины души, Мельбурн шагнул к нему и произнес:

– Не забывайте, виконт, что сделка пока не завершена. И если она не заладится, то китайцы обвинят в этом моего брата. Я же не премину заняться вами. Не думаю, что вам это понравится.

Виконт побледнел, однако ответил:

– Вам следовало бы вести себя со мной более учтиво, герцог. Это всего лишь начало нашего партнерства. Я надеюсь, что оно и впредь будет взаимовыгодным.

Не дожидаясь ответа, он забрался в повозку и прикрикнул на серую кобылу, запряженную в нее. Экипаж поехал, за ним тронулась и карета кузена виконта.

– Жалкий фигляр! – поморщившись, пробормотал Мельбурн и, повернувшись, подал условный знак сидящим в засаде Закери и Девериллу.

Они подошли к нему, и Закери спросил:

– Все прошло не так, как ты рассчитывал?

– Ничего подобного! Спектакль даже превзошел мои ожидания, – ответил Мельбурн.

– Вот только Юнь в азарте едва не отрубил мне голову, – улыбнулся Шарлемань. – Он прекрасно сыграл свою роль. Нам нужно поторапливаться. Юнь ожидает нас на складе.

– А какова подлинная цена этой вазы? – поинтересовалась Сарала, беря Шея под руку.

– Не больше шиллинга, – с ухмылкой отвечал Шей, забирая вазу у брата. – Верно, Себастьян?

– Да, но все-таки постарайся не разбить ее. Надо вернуть хотя бы одну вазу в нашу посудную лавку. У Каролины должен быть образец, с которого она сделает копии.

– Однако у вас хороший вкус, – сказала Сарала.

– Не зря же он всю ночь просидел над книгами о китайском антиквариате, – ухмыльнулся Закери.

– Прошу вас всех, дорогие детки, – сказал Мельбурн, остановившись у своего экипажа, – не забывать, что наша игра пока не завершена. Нам предстоит еще многое сделать этим вечером, ошибок допускать нельзя. Речь идет не только о нашей чести, но и об ответственности перед Юнем, оказавшим нам неоценимую услугу.

– Значит, мы должны постараться не допускать промахов, – проговорил Шарлемань. – Я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы пришли мне на выручку.

– Пустяки, – отмахнулся Мельбурн. – Только ничего не рассказывай Пенелопе. Ну, я отбываю к принцу-регенту, а вы, мои дорогие, сообщите господину Юню, что его высочество примет его сегодня вечером.

Когда он уехал, Закери и Деверилл отправились на склад, чтобы помочь лакеям в подготовке партии шелка к передаче ее китайцам. Сажая Саралу в карету, Шарлемань спросил, как она себя чувствует.

– Я думала, что мое сердце разорвется, – призналась она. – Хорошо, что всего этого не видела моя служанка.

Сарала посмотрела на Дженни, спящую в углу кареты.

– Послушай, нам надо подумать о дате нашей свадьбы, – сказал Шарлемань, помолчав. – Себастьян должен объявить о ней уже на той неделе. Что ты думаешь, к примеру, о субботе? Следующей после банкета по случаю нашей помолвки.

– Значит, в нашем распоряжении всего две недели? – испугалась Сарала. – А вдруг с китайцами или виконтом что-нибудь не заладится?

Он погладил ее по руке, сожалея, что не сможет развеять все ее страхи поцелуем, и спокойно ответил:

– Тогда мы перенесем свадьбу еще на неделю. Главное, моя дорогая, что рано или поздно мы все равно поженимся.

– Не загадывай! Всякое может случиться, – промолвила она, сдерживая слезы умиления.

Он втащил ее в карету и усадил к себе на колени.

– Успокойся, принцесса. Все будет нормально, если только мне сегодня не отрубят голову китайской саблей.

Она рассмеялась и взъерошила волосы у него на голове.

Он ответил ей долгим поцелуем. Она заерзала у него на коленях, почувствовав прилив его мужской мощи.

Шей сжал ладонями ее щеки и снова страстно поцеловал в губы. Проснувшаяся служанка тщетно призывала их соблюдать правила приличия и не забывать, что они еще не поженились.

– Довольно, Шей! – взмолилась Сарала. – Я уже задыхаюсь. Здесь жарко.

– Как ты думаешь, Делейн будет хвастаться перед твоим отцом своим участием в этом происшествии? – осведомился Шарлемань.

– Не знаю, – задумчиво ответила Сарала. – От него всего можно ожидать. Боже, папа ведь ничего не знает!

– Нам надо упредить виконта и поговорить с твоими родителями, – заявил Шарлемань. – Иначе предстоящий ужин может быть испорчен.

– Но отец будет разочарован и огорчен таким моим поступком. Он считает виконта Делейна своим другом, – возразила Сарала.

– Тем более ему следует узнать о нем правду. Пусть и не совсем всю, но достаточно, чтобы понять, что виконт в действительности собой представляет. Пусть лучше они узнают это от нас, чем из сплетен или от Делейна.

– Пожалуй, ты прав, Шей. Я сама поговорю с ними, – согласилась Сарала. – А ты подожди меня где-нибудь поблизости.

– Договорились, – с улыбкой сказал Шей. – Но помни, что я тебя никогда не оставлю. Даже если ты снова наденешь тот ужасный коричневый головной убор.

Сарала рассмеялась, вновь обретя хорошее расположение духа. Но этого Шею было мало, он хотел заключить ее в объятия и забыть о собственных трудностях. Но ему, по плану Пенелопы, обязательно требовалось еще победить злодея или дракона.

Глава 21

Шарлемань метался из угла в угол в утренней гостиной Карлайлов, с тревогой прислушиваясь к отголоскам скандала, разыгравшегося в комнате напротив через коридор. Казалось бы, им с Саралой пока удавалось делать все наилучшим образом. Однако же все пошло не так гладко, как бы им хотелось, часы ожидания званого ужина вдруг наполнились недобрыми предчувствиями.

Сарала уговорила его побыть в другом помещении, пока она будет объясняться с родителями в связи с угрозой шантажа, нависшей над обеими семьями. И вот теперь, когда она призналась, что еще пять лет назад утратила девственность, на ее голову пал праведный родительский гнев.

Подождав еще несколько минут, Шарлемань не выдержал и, чертыхнувшись, прошел в комнату, где Сарала выясняла отношения с родителями. Едва лишь он поздоровался с маркизом и его супругой, как всеми фибрами души почувствовал атмосферу негодования и горя, воцарившуюся в помещении. На несчастную Саралу больно было смотреть. Сердце Шея сжалось от сострадания. Лицо ее опухло от слез. Заплаканные глаза покраснели. Такой он ее еще никогда не видел.

– Извините, Шей, – сухо промолвил маркиз, – но у нас чисто семейный разговор.

– Да, я понимаю, – согласился Шарлемань. – Но обязан сказать, что ни я сам, ни мои родственники не считают Саралу в чем-либо виновной. Напротив, все находят ее замечательной женщиной. – Он почувствовал, что теряет логическую нить своих рассуждений, но остановиться уже не мог. – Ей нельзя отказать ни в уме, ни в силе воли, ни в неземной красоте. С того самого дня, когда мы с ней познакомились, я благодарю Бога, что она не такая, как другие лондонские леди.

Эти слова стали бальзамом для родителей Саралы, они пораскрывали рты и вытаращили глаза. Сама же она едва не упала в обморок от избытка чувств.

– Мы с ней идеально подходим друг другу, – добавил Шей, лаская возлюбленную нежным взглядом. – У нас обоих рациональный ум, и мы доверяем голосу разума больше, чем игре воображения либо эмоциям. Но при всем том я пришел к одному занимательному выводу.

– Какому же? – чуть слышно спросила Сарала.

– Любовь неподвластна уму. Она не имеет ничего общего ни с образованностью, ни с рассудительностью. Вот почему я понял, что готов пожертвовать ради нашей любви всеми шелками и любым китайским чаем. Я люблю тебя, Сарала, всем сердцем.

Она порывисто бросилась к нему в объятия и прошептала, взглянув ему в глаза:

– Я потрясена твоими словами, Шей. Я тоже люблю тебя. Кровь вскипела в его жилах, и он ее поцеловал. Все стало очень легко и просто, чего он сам даже не ожидал. Оказалось, что не нужно решать никаких сложных задач, чтобы понять, любит он эту девушку или нет. Она вцепилась в его плечи и плотнее прильнула к нему.

– Благословляю вас, дети мои! – промолвил маркиз.

– Помолчи, Говард! – Маркиза приложила платок к глазам. – Какая трогательная сцена!

Не выпуская Саралу из объятий, Шарлемань сказал:

– Не знаю, что вам успела поведать ваша дочь, однако хочу сообщить, что все разрешится сегодня вечером, когда на званый ужин явится лорд Делейн.

– Я захвачу туда с собой пистолет! – прорычал Ганновер.

– Сарала выдвинула условие, чтобы никто из-за нее не пострадал, – продолжал Шей. – И я с ней в этом согласен.

– По-вашему, мы должны мило улыбаться этому негодяю?

– Ни в коем случае! Пока еще ему не известно, что вы все знаете о случившемся. Нам не следует упоминать в разговоре ни китайцев, ни шелка. Над самим же Делейном лучше всего посмеиваться, давая понять, что его нельзя принимать всерьез.

– Понимаю! – Ганновер кивнул. – Но признаться, не ожидал от него столь низкого коварства. А ведь я ему доверял! Считал его своим другом. – Он взглянул на дочь. – Если бы мне раньше стали известны эти печальные факты, я бы обращался с ним иначе. Какой же он мерзавец!

– Сделанного не воротишь. Нам остается лишь обставить все так, чтобы никто не поверил ни одному его слову, либо нагнать на него смертельного страха и вынудить замолчать.

– Лично я никогда не прощу ему такой низости, – сказала маркиза, взяв было свое вышивание и вновь отложив его на столик. – Это же надо такое выдумать – сперва совратить нашу дочь, потом притвориться другом нашей семьи, есть и пить здесь, думая при этом исключительно о собственных корыстных интересах и абсолютно не заботясь о страданиях других. Гореть ему за это в адском пламени! Тьфу!

– Верно, мама, – поддержала ее Сарала. – Я тоже не смогу его простить.

– Все вместе мы составляем несокрушимую силу, – сказал Шарлемань, ощутив неописуемый прилив сил. – Я вынужден вас оставить. Увидимся в семь вечера, хорошо?

– До встречи у Эллис! – сказала Сарала.

– И дай нам Бог сил с честью довести все задуманное до конца, – пожелал себе Шарлемань.

Входя в бальный зал в доме Эллис, опершись на руку отца, Сарала чувствовала себя так, словно она парит в воздухе. Весь день она пребывала в смятении, но внезапно объявился Шарлемань и развеял все ее опасения своим признанием в любви. Его речь так потрясла ее мать, что она даже произнесла несколько трогательных слов в его честь, отметив его джентльменское поведение и привлекательную внешность. Отец только кивал, соглашаясь с ней, и блаженно улыбался, радуясь относительно благополучному разрешению неприятной ситуации.

И все же в глубине души Саралы затаилась тревога, которая омрачала ее безмерную радость. Она все еще опасалась, что Делейн догадается об их плане, боялась, как бы не пострадал Шарлемань в этот вечер. Эти странные предчувствия смущали ее и повергали в задумчивость. Еще две недели назад она была готова вернуться в Индию, но теперь холодела при мысли, что навсегда расстанется с Шарлеманем.

Она почувствовала, что он где-то рядом, даже не видя его, и, обернувшись, впилась в него взглядом. Он о чем-то разговаривал с Мельбурном и супругами Эллис, очевидно, о шансах трех дочерей графа удачно выйти замуж в этом сезоне.

Их взгляды встретились, и Шей улыбнулся ей уголками чувственного рта. Для остальных он оставался холодным и расчетливым аристократом, и только ей одной было известно, что теперь у него на уме и на душе.

– Он уже здесь, – шепнула она отцу.

– И Делейн тоже, – отозвался маркиз. Сарала похолодела и застыла на месте.

В дальнем конце зала стоял Джон Делейн собственной персоной, в роскошном наряде и с подаренной ему китайцем красно-серебристой лентой с желтым цветком через плечо. В таком одиозном виде он просто не мог не привлечь к себе всеобщего внимания.

Шарлемань неслышно подошел к ней с отцом и поздоровался.

Маркиз пожал ему руку и многозначительно кивнул в сторону виконта.

– Кажется, мы прибыли вовремя, – сказал Шей. – Этот идиот сам напросился в гости. Что ж, посмеемся от души. Любопытно, какую забавную историю он поведает благородному обществу? Деверилл уже фланирует взад и вперед мимо него, навострив уши.

– Тебе сейчас не хватает только рыцарских доспехов, – заметила Сарала, почувствовав ярость, кипящую в его сердце. – Тогда бы ты смог сразиться с этим злодеем.

– Но рыцарские доспехи есть в моей коллекции древностей. Они когда-то принадлежали моему прапрапрадеду Гарольду Гриффину. Он поразил своей булавой немало врагов. – Шей поцеловал ее пальцы и добавил: – Надеюсь, что сегодня, принцесса, вы будете танцевать только со мной. Даже один танец с вами вселяет в мужчину ощущение, что он герой.

Рядом с ним Сарала чувствовала себя в полной безопасности и не думала о том, что ее репутация пока еще во многом зависит от негодяя Делейна, готового совершить любую низость ради собственной выгоды.

– Не надо смотреть на него с такой ненавистью, – сказал ей Шей. – Ты можешь прожечь его своим взглядом насквозь. А мне еще надо навесить замок на его рот.

– В данный момент его рот ни на мгновение не закрывается, – заметил подошедший к ним вместе с женой лорд Деверилл. Другие члены семьи Гриффин тоже направлялись к ним с разных концов бального зала.

– А что он говорит, Валентайн? – спросила Сарала.

– Хвастается, что спас жизнь Шарлеманю и предотвратил конфликт между Китаем и Англией. Утверждает, что подаренная ему от имени императора лента – лучшее тому подтверждение.

– И ему кто-нибудь поверил? – спросил Мельбурн.

– Кто-то считает, что такую ленту мог бы надеть только безумец, но некоторые ему верят, – сказал Деверилл.

– Вот и чудесно, – ухмыльнулся Шей.

– Ко мне уже подходила Барбара Хоусен с просьбой подтвердить или опровергнуть его историю, – сказала Элеонора. – Я сказала ей, что он просто помешался от зависти к Карлайлам, узнав, что они скоро породнятся с Гриффинами, и задался целью любой ценой прослыть их близким другом.

– Ты просто умница, – похвалил сестру Шей и поцеловал ее в щеку.

Герцог взглянул на свои карманные часы и сказал:

– Что ж, будем действовать, как договорились. Через сорок минут Шей выйдет на балкон выкурить сигару. Это станет для всех остальных сигналом.

Пожелав друг другу удачи, все Гриффины смешались с остальной публикой. Шарлемань же обнял Саралу за талию и закружил ее в вальсе.

Они танцевали молча. Сарала млела в его руках и жалела, что не согласилась выйти за него замуж в следующую субботу. А ведь всего лишь несколько недель назад она мечтала только о заключении с ним выгодного торгового соглашения.

– Пусть это будет первая суббота июля, Шей! – произнесла она помимо своей воли.

– Что ты подразумеваешь, дорогая? – спросил он.

– Разумеется, нашу свадьбу!

Шарлемань издал восторженный вопль, чем вызвал суматоху среди других танцующих, и чуть было не стал виновником обморока леди Гродин: она споткнулась и шлепнулась на пол.

– Простите ради Бога! – сказал он, помогая ей встать. – Похоже, любовь совершенно вскружила мне голову.

Джон Делейн украдкой погладил свою желтую розу, не переставая восхищаться китайцами. Эти славные парни не только щедро наградили его за содействие в улаживании назревавшего международного скандала, но и возвели его в почетный ранг императорского гвардейца. Он пока еще немного смущался своей ленты, но был безмерно рад, что оказался в центре всеобщего внимания.

Его кузен пытался отговорить его от компрометации Гриффинов, однако Джон не счел нужным к нему прислушиваться, будучи уверен, что эта семья ничего не сделает ему. Поначалу он опасался, что китайцы отрубят ему голову, узнав, что он не уполномочен на переговоры с ними принцем-регентом. Но теперь, получив титул почетного императорского гвардейца, он обрел спокойствие. Более того, он подстраховался, объявив во всеуслышание, что спас жизнь Шарлеманю, из чего следовало, что Гриффины в неоплатном долгу перед ним.

Такой головокружительный успех с лихвой компенсировал ему утрату шанса жениться на Сарале, этой своенравной диковатой красавице, сумевшей заманить в сети доверчивого Шея. Пусть он теперь расплачивается за свой необдуманный поступок и пожинает его горькие плоды. Рано или поздно эта всезнайка ему опостылеет, и вот тогда он будет рвать на себе волосы. Пока же Шарлемань все еще пребывал в счастливом заблуждении и, очевидно, был опьянен ее сладким дурманным нектаром.

Заметив, что Шарлемань выходит один покурить на балкон, Делейн воровато огляделся по сторонам и, убедившись, что никто из Гриффинов за ним не наблюдает, быстро последовал за Шеем.

– Добрый вечер, – приветствовал он Шарлеманя, дымящего толстой и длинной ароматной сигарой.

– Что вам угодно? – не оборачиваясь, холодно спросил тот.

– Я хотел еще раз поблагодарить вас за то, что вы представили меня своим китайским друзьям, – промолвил ласковым голосом виконт. – Очевидно, они уже забрали шелк.

– Да, и это меня тревожит, – сказал Шей.

– Отчего же? – Делейн нахмурился.

– Дело в том, что я взял парочку рулонов для собственных нужд. Хотел сделать подарок родственницам и Сарале. Из такого материала можно сшить первоклассные платья. Но вряд ли эти дикари умеют считать до пятидесяти, они, пожалуй, даже не заметят пропажи…

Едва только он произнес эти слова, как из темноты возник китаец Юнь. Он выхватил саблю и приставил ее острием к горлу Шарлеманя, прошипев при этом:

– А мы ее заметили!

– Джон! Выручай! – прохрипел Шарлемань, сжав пальцами обтянутую шелком руку китайца.

– Лорд Юнь! – воскликнул Делейн. – Наверняка ведь можно договориться о компенсации!

Юнь что-то крикнул по-китайски, и на балконе появились еще два его вооруженных товарища. Они обнажили сабли и направили их острием на Делейна.

– Не вмешивайтесь! – рявкнул один из них. – Вам повезло, что этот вор сам во всем сознался, иначе не сносить бы и вам головы.