Маллореон (№2) - Властелин мургов

— Такая у них национальная традиция.

— Он действительно в этом что-то смыслит?

— Он один из лучших.

Лицо Ургита еще больше позеленело.

— Это ужасно, — пробормотал он. — Я никак не пойму, что это — выпивка или морская болезнь? Засунуть, что ли, голову в ведро с водой, вдруг станет лучше?

— Ну, разве что если продержать ее там достаточно долго.

— Это мысль. — Ургит опять положил голову на поручни и подставил лицо под дождь. — Белгарион, — наконец спросил он, — что я делаю не так?

— Ты выпил чуть больше, чем следовало.

— Я не об этом. В чем я делаю ошибки — ну, как король?

Гарион взглянул на него — маленький человечек, безусловно, был искренен.

Гарион вновь почувствовал к нему симпатию, как когда-то в Рэк-Урге, и решил для себя, что Ургит все-таки ему нравится. Глубоко вздохнув, он сел рядом со страдающим королем мургов.

— Кое-что ты уже и сам знаешь, — сказал он. — Ты позволяешь людям помыкать собой.

— Это потому, что я пуганый, Белгарион. Мальчиком я позволял собой помыкать, чтоб меня не убили. Подозреваю, это вошло в привычку.

— Да, смерти все боятся.

— Ты-то ведь не боишься. Ты дрался с Тораком в Хтол-Мишраке, да?

— Это была не совсем моя идея — и поверь, ты даже представить себе не можешь, с каким страхом я отправлялся на этот поединок.

— Ты? Со страхом!

— Да. Впрочем, ты уже начинаешь как-то с этим справляться. У тебя здорово получилось с этим генералом — Крадаком, да? — там, в Дроиме. Только всегда помни, что ты король и именно ты отдаешь приказы.

— Попробую. А что еще я не так делаю?

Гарион подумал.

— Ты стараешься за все браться сам, — сказал он наконец. — Это никому не под силу. Слишком много всяких дел сваливается на одного человека. Тебе нужен помощник — хороший честный помощник.

— А где я найду хорошего помощника в Хтол-Мургосе? Кому я могу доверять?

— Ты доверяешь Оскатату?

— Да, пожалуй.

— Вот с него и начни. Видишь ли, Ургит, у тебя в Рэк-Урге приближенные принимали решения вместо тебя. Они стали сами это делать, потому что ты был слишком напутан или слишком занят другими делами, стараясь укрепить свою власть.

— Ты непоследователен, Белгарион. Сначала ты уговариваешь меня подыскать верного толкового помощника, а потом утверждаешь, что мне не следует позволять другим людям принимать решения за меня.

— Ты не понял. Люди, которые до сих пор принимали решения за тебя, — вовсе не те, кого ты облек доверием. Они сами себе присвоили это право. Ты зачастую и не знаешь, кто они такие. Это никуда не годится. Ты должен выбирать людей очень осторожно. И прежде всего — за способности, а уже потом исходя из их личной преданности тебе и твоей матери.

— Нет людей, преданных мне, Белгарион. Мои подданные ни во что меня не ставят.

— Тебя это, наверное, удивит. Ведь у тебя нет сомнений относительно преданности Оскатата или его способностей, да? Так вот, может быть, с этого и следует начать. Позволь ему выбрать для тебя управляющих. Сначала они будут преданы Оскатату, но потом станут уважать и тебя.

— Я об этом даже и не думал. Ты считаешь, получится?

— Вреда, во всяком случае, не будет, попробуй. Если уж совсем честно, друг мой, перед отъездом ты очень много всего натворил, всех распугал, но это временно, а ведь нужно же когда-то заявить о себе по-настоящему.

— Я должен хорошенько обдумать все, что ты мне сказал, Белгарион. — Ургит вздрогнул и оглянулся. — До чего ж тут скверно, — сказал он. — Куда ушел Хелдар?

— Внутрь, в каюту. Думаю, он пытается улучшить свое самочувствие.

— Ты хочешь сказать, что есть средство вылечиться?

— Некоторые алорийцы советуют принять еще немного того же, от чего им стало плохо.

Ургит побледнел.

— Еще? — ужаснулся он. — Как они могут?

— Алорийцы — народ храбрый, это известно.

В глазах Ургита мелькнуло подозрение.

— А не будет ли мне от этого точно так же плохо завтра утром?

— Может, и будет. Наверное, поэтому у жителей Алории всегда с утра такое отвратное настроение.

— Глупо, Белгарион.

— Знаю. На глупость у мургов нет полной монополии. — Гарион увидел, что его собеседник дрожит. — Шел бы ты в помещение, Ургит, — посоветовал он. — Ко всем твоим проблемам тебе еще только простуды не хватает.

Дождь прекратился лишь поздно вечером. Капитан-мург посмотрел вверх, на небо, от которого все еще можно было ожидать чего угодно, потом на скалы и рифы, выступающие из бурлящей воды, и благоразумно приказал команде убрать паруса и бросить якорь. Дарник и Тоф с сожалением смотали свои снасти и теперь стояли, с гордостью глядя на десяток блестящих серебристых рыбок, лежащих на палубе у их ног.

Гарион подошел и восхищенно оглядел их улов.

— Неплохо, друзья, совсем неплохо!

Дарник осторожно измерил руками самую большую рыбу.

— Около трех футов, — констатировал он, — были еще такие же большие, но они сорвались.

— Так, наверное, всегда бывает, — сказал Гарион. — Да, еще знаешь что, Дарник, я бы почистил их, прежде чем показывать Полгаре. Ты же знаешь, как она к этому относится.

Дарник вздохнул.

— Может быть, ты прав, — согласился он.

Вечером, отведав за ужином добытой Дарником и Тофом рыбы, все сидели вокруг стола в кают-компании и разговаривали.

— Ты думаешь, Агахак уже поймал Харакана? — спросил у Белгарата Дарник.

— Сомневаюсь, — ответил старик. — Харакан хитрый. Если уж Белдин не смог его поймать, Агахаку вряд ли удастся.

— Госпожа Полгара, — вдруг возмутился Сади, — скажите ей, пусть перестанет.

— Что такое, Сади?

— Графиня Лизелль портит мне змейку!

Бархотка, тихо улыбаясь, исподтишка скармливала Зит икру одной из самых крупных рыб, пойманных Тофом и Дарником. Зеленая змейка, довольно урча, подняла голову в ожидании следующего лакомого кусочка.

Глава 18

Всю ночь дул ветер — сильный, порывистый, он принес с собой запах ледяной пыли, и вчерашняя противная изморось сменилась мелким градом, который стучал по снастям и палубе, словно сверху кто-то пригоршнями швырял меленькие камушки.

Гарион, как обычно, поднялся рано и босиком на цыпочках вышел из маленькой каюты, отведенной им с женой. Сенедра еще сладко спала. Он тихонько прошел мимо дверей кают, где досматривали сны его друзья, и вошел в кают-компанию.

Некоторое время постоял у окошек, идущих вдоль кормы, глядя на бушующие волны и прислушиваясь к мерному потрескиванию снастей и тихому пению воды за кормой.

Гарион присел надеть ботинки, которые держал в руках. Дверь открылась, и вошел Дарник, на ходу вытряхивая градины, набившиеся в складки плаща.

— Похоже, какое-то время мы пойдем черепашьим шагом, — сказал он Гариону. — Ветер все крепчает, и дует он прямиком с юга. Мы идем прямо против ветра. Гребцы из сил выбиваются.

— Ты представляешь хотя бы примерно, на каком мы сейчас расстоянии от оконечности полуострова? — спросил Гарион, вставая и притопывая ногами в башмаках.

— Я немного потолковал с капитаном. Если верить ему, всего в каких-нибудь нескольких лигах. Правда, возле южного берега множество островков, и он предпочитает переждать шторм прежде, чем попасть в те места. Он не больно-то лихой моряк, да и посудина у него плохонькая — робость его вполне естественна.

Гарион оперся локтями о подоконник и взглянул на штормовое море.

— Такой ветер может дуть неделю кряду, — заметил он, потом повернулся к другу. — А что, наш доблестный капитан вполне оправился? Когда мы отплывали от берегов Рэк-Урги, у него было странноватое выражение лица.

Дарник улыбнулся.

— Сдается мне, он разговаривает сам с собою не переставая. Пытается уговорить себя, что ровным счетом ничего не видел на причале и что вообще ничего не произошло. Бедняга до сих пор съеживается, когда Полгара выходит на палубу.

— Это хорошо. Кстати, она уже проснулась?

Дарник кивнул.

— Прежде чем уйти, я напоил ее чаем.

— А как, ты полагаешь, она отнесется к моей просьбе слегка припугнуть капитана — ну, совсем чуть-чуть, а?

— Я бы не употреблял слова «припугнуть», Гарион, — серьезно посоветовал ему Дарник. — Попроси ее «поговорить» с ним, «убедить» его. Полгара ни за что не согласится кого-либо запугивать.

— Но тем не менее сделать это необходимо.

— Разумеется, но она-то так не считает!

— Давай-ка навестим ее.

Каюта Полгары и Дарника была так же мала, как и все прочие на борту этого незавидного судна. Три четверти пространства занимала широченная кровать из крепких досок, растущая, казалось, прямо из стены. В самом центре этого внушительного сооружения восседала Полгара в любимом своем синем платье, обеими руками обхватив чашку с чаем и глядя в окошко на разбушевавшееся море.

— Доброе утро, тетушка Пол, — поприветствовал ее Гарион.

— Доброе утро, дорогой. Как мило, что ты зашел.

— Ты в порядке? Ну, я имею в виду… Я понимаю, как страшно расстроило тебя все то, что приключилось там, в порту.

Полгара вздохнула.

— Думаю, самым худшим было то, что я ровным счетом ничего не могла поделать. Пробудив демона, Хабат подписала себе смертный приговор, но вот привести его в исполнение пришлось мне. — И без того мрачное лицо ее выразило искреннее и глубочайшее сожаление. — Сделай одолжение, давай переменим тему.

— Хорошо. Не согласишься ли от моего имени кое с кем поговорить?

— То есть?

— С нашим капитаном. Он намеревается встать на якорь и дождаться, пока минует непогода, а мне не хотелось бы терять время.

— А почему ты хочешь, чтобы с ним поговорила я?

— Да потому, что люди куда внимательнее прислушиваются к твоим словам, нежели к моим. Так ты сделаешь это, тетушка Пол, ну, поговоришь с ним?

— Ты хочешь, чтобы я застращала его.

— Я этого не говорил, тетушка Пол.

— Но ведь именно это ты имел в виду, Гарион! Говори всегда то, что думаешь.

— Но… ты сделаешь это для меня?

— Ну, хорошо, если тебе так хочется. Но, знаешь, услуга за услугу.

— Все, что захочешь, тетушка!

Она протянула ему чашку.

— Не мог бы ты приготовить для меня еще чаю?

После завтрака Полгара накинула свой синий плащ и вышла на палубу.

Капитан тотчас же переменил свои планы, стоило Полгаре раскрыть рот. Затем он поспешно вскарабкался по главной мачте и остаток утра провел в крошечной и шаткой корзине, похожей на грачиное гнездышко, глядя на штормовое море.

У самой южной оконечности полуострова рулевой резко взял влево, и корабль лег на левый галс. Нетрудно было понять, почему капитан так не хотел попасть сюда в плохую погоду. Узкие проливы между островами изобиловали мощными течениями, верхушки волн вскипали белыми бурунами, а прибой разбивался об острые, словно ножи, прибрежные скалы. Гребцы-мурги вовсю работали веслами, испуганно косясь на хищно ощеренные рифы. Когда судно прошло около лиги, капитан спустился с мачты и встал рядом с рулевым, пристально наблюдая, как судно осторожно лавирует между островками.

Лишь около полудня они миновали последний из этих скалистых островков, и гребцы налегли на весла. Корабль устремился в кипящее белой пеной открытое море.

Белгарат и Гарион, запахнув плащи, стояли на палубе, глядя на гребцов.

Потом старик направился к дверям кают-компании.

— Ургит! — позвал он. — Выйди-ка сюда!

Король мургов неверной поступью, совсем не по-королевски, поднялся по ступенькам — глаза его переполнял страх.

— Разве твои люди не знают, как наладить такелаж так, чтобы идти в бакштаг?5 — требовательно спросил Белгарат.

Ургит с недоумением поглядел на старика.

— Я даже в толк не возьму, о чем это ты толкуешь.

— Дарник! — закричал Белгарат.

Кузнец стоял рядом с Тофом на корме судна, пристально наблюдая за рыболовной снастью, — он был так поглощен своим занятием, что даже не ответил.

— Дарник?

— А?

— Нам надо наладить такелаж! Пойди-ка покажи капитану, как это делается.

— Минуточку.

— Сию же минуту, Дарник!

Кузнец со вздохом принялся, сворачивать снасти. Рыба дернулась без предупреждения, и ветер подхватил ликующий вопль Дарника. Кузнец резко подсек, и сквозь толщу воды сверкнула серебряными боками огромная рыбина, злобно силясь высвободиться. Плечи Дарника напряглись — он осторожно перебирал леску, вываживая добычу.

Белгарат начал браниться.

— Я покажу капитану, как наладить такелаж, дедушка, — сказал Гарион.

— А ты в этом разбираешься?

— Я почти столько же времени провел на кораблях, сколько и наш друг Дарник, и хорошо знаю, как это делается.

Он направился на нос корабля, где стоял капитан, вглядываясь в волны.

— Надо дать слабину снастям на этой стороне судна, — принялся растолковывать ему Гарион, — а на другой стороне, наоборот, выбрать слабину. Тогда паруса встанут под правильным углом, поймают ветер — и останется лишь править рулем, чтобы выровнять судно.

— Никто еще до сих пор ничего подобного не делал! — упрямо заявил капитан.

— Алорийцы всегда так делают — а они лучшие мореплаватели в мире.

— Они управляют ветром при помощи волшебства! Нельзя пользоваться парусами, если нет попутного ветра.

— Да вы только попробуйте, капитан! — терпеливо уговаривал его Гарион, но, поглядев на широкоплечего капитана, отличавшегося редким упрямством, понял, что напрасно теряет время, и добавил:

— Но, может быть, мне удастся уговорить Полгару лично просить вас об этом.

Капитан уставился на него.

— Так как, вы говорите, надо наладить такелаж? — спросил он куда более мягко и уступчиво.

Наладка снастей заняла около четверти часа — и результат как нельзя более удовлетворил Гариона. Потом, сопровождаемый подозрительно косящимся на него капитаном, он направился в рулевую рубку и сам взялся за румпель.

— Хорошо, — сказал он. — Поднимайте паруса!

— Ничего не выйдет, — под нос себе буркнул капитан, потом возвысил голос и гаркнул:

— Поднять паруса!

Заскрипели вороты, и паруса, хлопая на ветру, поползли вверх по мачтам.

Потом они надулись, тотчас же поймав ветер. Гарион передвинул румпель, и корабль направился в подветренную сторону. Киль врезался в кипящие волны, словно нож в масло.

Мургский капитан задрал голову, уставившись на паруса.

— Не верю! — воскликнул он. — Никто никогда прежде такого не делал!

— Ну, теперь-то вы видите, как это просто? — спросил Гарион:

— Разумеется! Понять не могу, как это прежде мне самому не приходило в голову!

Ответ уже вертелся на языке у Гариона, но он предпочел держать его при себе. Капитану за день досталось и без того. Гарион обратился к рулевому:

— Держи румпель в этом положений — это поможет скомпенсировать силу ветра, дующего в правый борт, — объяснил он.

— Я все понял, господин.

Гарион выпустил из рук румпель и отошел на корму, где в поте лица трудились Дарник и Тоф. Они все еще тянули леску, со звоном разрезавшую воду, а громадная рыбина, устав метаться, тащилась в кильватере судна.

— Отменная рыбина, — сказал Гарион друзьям.

Ответная улыбка Дарника была словно ясное солнышко, на миг выглянувшее из-за туч.

Ветер все крепчал, но корабль уверенно двигался вперед до самого заката.

Сумерки застали их уже далеко от земли. К этому времени Гарион совершенно уверился в том, что капитан и рулевой справятся с поставленной задачей, и вновь отошел на корму, где удачливые рыбаки любовались своей исполинской добычей.

— Ну ладно, вы одолели ее, а где найдете кастрюлю такой величины, чтобы в нее можно было запихнуть это чудище? — допытывался Шелк у кузнеца.

Кузнец нахмурился было, но тотчас же его суровое лицо вновь озарилось улыбкой.

— Полгара с этим прекрасно справится, — сказал он, искренне любуясь монстром, лежащим на палубе. — Она все на свете знает и умеет.

Град прекратился. Темные волны бежали к еле освещенной линии горизонта, разделявшей черную воду и еще более черные небеса. На палубу вышел мрачный и озабоченный капитан. Уважительно тронув Ургита за рукав, он вопросительно поглядел на него.

— Что, капитан?

— Боюсь, у нас неприятности, ваше величество.

— Что еще за неприятности?

Капитан указал в сторону южного горизонта. Там отчетливо вырисовывались шесть кораблей, идущих по ветру и неотвратимо приближающихся с каждой минутой.

Лицо Ургита перекосилось.

— Маллорейцы?

Капитан кивнул.

— Полагаешь, они нас заметили?

— Почти уверен, ваше величество.

— Нам лучше посоветоваться с Белгаратом, — сказал Шелк. — Не думаю, чтобы кто-то из нас предусмотрел нечто подобное.

Совещание в кают-компании было напряженным. Гарион сказал:

— Они идут куда быстрее нас, дедушка. Мы ловим ветер, а им он дует прямо в корму. Полагаю, нам придется повернуть на север, по крайней мере покуда мы от них не скроемся.

Старик долго смотрел на потрепанную карту, которую принес капитан, потом покачал головой.

— Мне это не нравится. Мы совсем недалеко от пролива, соединяющего залив с Морем Горанда, а оказаться там в ловушке не хотелось бы. — Он повернул голову к Шелку. — Ты несколько раз бывал в Маллорее. Что, их корабли хороши?

Шелк пожал плечами.

— Вроде нашего. Не хочу оскорбить вас, капитан, но ангараканцы далеко не столь искусны в мореплавании, да и в кораблестроении, как черекцы. Впрочем, возможно, есть способ ускользнуть. Маллорейцы не такие уж отважные мореплаватели, поэтому вряд ли пойдут ночью на всех парусах. Если мы повернем на север и поднимем все паруса до единого, то как следует их обставим, и уже до темноты они потеряют нас из виду. Ну а потом спустим паруса, повторим маневр с такелажем и погасим все до единого бортовые огни.

— Но этого делать нельзя! — возразил капитан. — Это противозаконно!

— Я лично выпишу вам разрешение, капитан, — сухо сказал Ургит.

— Это чересчур опасно, ваше величество. Если мы пойдем без бортовых огней, то можем столкнуться с другим судном в темноте и тогда наверняка потонем.

— Капитан, — стал терпеливо увещевать его Ургит, — за нами гонятся шесть маллорейских кораблей. Как вы полагаете, что сделают они, если нагонят нас?

— Они нас потопят, разумеется.

— Тогда какая вам разница? Если мы потушим все огни на борту, то, по крайней мере, у нас будет шанс. Продолжай, Хелдар.

— Да, собственно, больше почти нечего сказать. Потушив огни, поднимем паруса и снова пойдем на восток. Маллорейцы не увидят нас и будут гнаться за призраком. К завтрашнему утру они совершений растеряются и решат, что мы сквозь землю провалились.

— Возможно, эта хитрость и поможет, — подытожил Белгарат.

— Это опасно, — неодобрительно поморщился капитан.

— Порой даже дышать небезопасно, капитан, — отрезал Ургит. — Давайте попытаем счастья и поглядим, что у нас получится. Только вот одного я никак не пойму: с чего это маллорейские суда забрались так далеко на запад?

— Может, это пираты, грабящие прибрежные поселки, — предположил Сади.

— Возможно. — В голосе Ургита явственно слышалось сомнение.

Они сменили курс и поплыли прямо на север — южный ветер наполнял паруса.

Бортовые фонари качались на ветру, тени дрожали и колебались, и. казалось, что по снастям мечутся темные призраки. Шесть маллорейских судов, идущих под половиной парусов, вскоре остались так далеко позади, что их бортовые огни превратились в крошечные звездочки на горизонте. И вот около полуночи капитан дал команду спустить паруса, и матросы быстро повторили маневр с такелажем. Сам же он направился в рулевую рубку, где рядом с рулевым уже стоял Гарион.

— Все готово, господин, — отрапортовал он.

— Вот и прекрасно. Теперь тушите огни, и посмотрим, удастся ли нам удрать.

Губы мурга нерешительно сложились в кривую усмешку.

— Когда мы выберемся из этой переделки — если, конечно, выберемся, — я по меньшей мере на месяц слягу в постель. — И, немного помедлив, он скомандовал: — Вырубить бортовые огни!

Мгновенно объявший судно мрак был таким непроглядным и густым, что, казалось, его можно резать ножом.

— Поднять паруса! — заорал капитан.

Гарион услышал скрип воротов и хлопанье парусины на ветру. И вот паруса поймали ветер и с гулким треском надулись; корабль вновь лег на правый борт.

— Не поручусь, что мы движемся в нужном направлении, — предупредил капитан. — Мы ровным счетом ничего не видим, и нам никак не сориентироваться.

— А вы воспользуйтесь во-он этим. — Гарион указал на мигающие огоньки на маллорейских кораблях, оставшихся далеко позади. — Из них можно извлечь и выгоду.

Черное судно без единого огонька двигалось на восток — натянутые паруса пели на ветру. Огоньки же на горизонте продолжали осторожно перемещаться на север, затем замигали и скрылись из виду.

— Да приведет их Торак прямиком на рифы! — вырвалось у капитана.

— Получилось! — восторженно воскликнул Ургит, хлопнув «морского волка» по плечу. — Богами клянусь, получилось!

— Надеюсь только, что никто не застукает меня, плывущего в ночи без единого бортового огня, — проворчал капитан.

Забрезжил мрачный и грязноватый рассвет, и лигах в десяти впереди обозначилась темная линия побережья. Указав на нее, капитан сказал:

— Это берег Хтаки.

— А не видать ли наших приятелей-маллорейцев? — спросил Ургит, вглядываясь в неспокойное море.

Капитан покачал головой.

— Они проскочили мимо нас во время полувахты, ваше величество, и сейчас давным-давно уже в Море Горанда. — Моряк посмотрел на Гариона и спросил: — Вы, верно, хотите подойти поближе к берегу, а потом вновь лечь на правый галс?

— Разумеется, на правый галс.

Капитан, сощурившись, глянул на паруса.

— Полагаю, нам снова придется повторить этот давешний фокус с такелажем.

— Боюсь, что нет, — с сожалением ответил Гарион. — Повернув на юг, мы пойдем прямо против ветра. Придется вам убрать все паруса и приказать гребцам подналечь на весла. — Лицо капитана вытянулось — он был явно разочарован.

Гарион продолжал:

— Сожалею, капитан, но всему есть предел. Ваши паруса неподходящей формы, и могу заверить вас, что при помощи весел мы в такой ситуации пойдем куда быстрее. А как далеко на север мы ушли за ночь?

— Прилично, мой господин, — ответил капитан, вглядываясь в туманную линию берега, маячащую вдали. — При таком ветре, да еще на всех парусах… Да, мы ушли далеко, очень далеко. Совершенно не удивлюсь, если вскоре мы окажемся в Море Горанда.

— А вот туда нам вовсе не надо! Не стоит вновь затевать игру с маллорейцами — особенно в таком ограниченном пространстве, как это море. Ладно, схожу-ка я вниз и перекушу, а заодно и переоденусь в сухое. Ежели что, немедленно пошлите за мной.

— Непременно, мой господин.

На завтрак в то утро была рыба. Хитроумная Полгара нарезала ее ломтиками и обжарила их в масле на медленном огне.

— Правда, вкуснота? — то и дело гордо спрашивал Дарник.

— Да, дорогой, — соглашалась Полгара. — Это великолепная, просто чудесная рыба.

— А я рассказывал тебе, как поймал ее, Полгара?

— Да, дорогой, но если хочешь, можешь рассказать еще раз.

Когда они уже заканчивали трапезу, их навестил всклокоченный и хмурый капитан с потрепанной картой в руках.

— Снова они, мой господин.

— Кто — «они»?

— Маллорейцы. К побережью Хтаки идет еще одна эскадра.

Ургит побледнел, и у него затряслись руки.

— А вы уверены, что это не вчерашние наши преследователи? — спросил Гарион, стремительно вскакивая на ноги.

— Никак невозможно, мой господин. Это совсем другие корабли.

Шелк, прищурившись, оглядел капитана и неожиданно спросил:

— Вы когда-нибудь бывали в деле, милейший?

Капитан исподлобья бросил испуганный и виноватый взгляд на короля и пробормотал:

— Не пойму, о чем это вы толкуете.

— Сейчас не время для ложной стыдливости, капитан, — продолжал Шелк. — За нами гонится по пятам целая эскадра маллорейских кораблей. Есть ли поблизости бухты или заливы, где можно укрыться?

— Только не здесь, но вот если мы направимся прямо в Море Горанда, то справа по борту как раз будет подходящее местечко. Его хорошо скрывают прибрежные рифы. Замаскируем мачты и борта ветками и кустами и, полагаю, сможем отсидеться там незамеченными.

— Тогда действуйте, капитан, — коротко сказал Белгарат. — А что у нас с погодой?

— Ничего утешительного. С юга идет грозовой фронт. Полагаю, еще до полудня разразится приличный шторм.

— Хорошо.

— Чего ж тут хорошего?

— Мы не одни в здешних водах, — напомнил капитану Белгарат. — Во время шторма у маллорейцев достаточно забот кроме того, чтобы, сидя верхом на мачтах, разыскивать нас. Идите и отдайте приказания, капитан. Поскорее поворачивайте судно.

— А как ты догадался, что капитан знает о потайной заводи? — спросил Шелка Ургит сразу, как только за капитаном закрылась дверь.

Драсниец поднял брови.

— Вот те на. Послушай, ты ведь облагаешь налогом товары, которые перевозят с места на место?

— Разумеется, ведь это одна из статей государственного дохода.

— Ну а предприимчивый человек, к тому же владелец судна, вполне может запамятовать, что надобно зарегистрировать свой груз, или подыщет укромное местечко, чтобы припрятать товары, покуда на них не найдется покупатель.

— Но это же контрабанда!

— И что с того? Да, некоторые называют это именно так. Впрочем, лично я полагаю, что все капитаны мира хотя бы раз в жизни занимались подобными делишками.

— Только не мурги! — настаивал Ургит.

— А как иначе ты объяснишь тот факт, что твой капитан знает великолепное укрытие менее чем в пяти лигах от места, где мы сейчас находимся, а возможно, и еще добрую сотню подобных мест?

— Ты продажный человечишка и вообще омерзительный тип, Хелдар!

— Знаю. Но учти, контрабанда — дело весьма и весьма прибыльное. Предлагаю тебе поразмыслить хорошенько, не заняться ли этим самому.

— Но, Хелдар, ведь я король! Последовав твоему совету, стану красть сам у себя!

— Поверь мне, — не унимался Шелк. — Все это довольно непросто, но я могу растолковать тебе даже на пальцах, как поиметь на этом деле приличные барыши.

Корабль качнуло, и все выглянули в окошки — судно резко меняло курс.

Далеко за кормой маячило шесть красных парусов — издалека они казались крошечными.

— Есть ли гролимы на борту этих кораблей, Полгара? — спросил у дочери Белгарат.

Голубые глаза Полгары на мгновение сделались почти совсем прозрачными, а рука коснулась брови.

— Нет, отец. Там только простые маллорейцы.

— Хорошо. Тогда нам не составит труда от них укрыться.

— К тому же они вот-вот попадут в тот самый шторм, который напророчил наш капитан, — прибавил Дарник.

— А вдруг это заставит их поторопиться? — нервно спросил Ургит.

— Да нет, не похоже, — ответил кузнец. — Скорее всего им придется развернуться против ветра — только так можно выдержать сильный шторм.

— А не придется ли нам сделать то же самое?

— Маллорейцев раз в шесть больше, чем нас, — напомнил Шелк брату. — Нам волей-неволей придется попытать счастья.

Вода на горизонте стремительно чернела — красные паруса маллорейцев ярко выделялись на этой черноте. Шторм неумолимо приближался. Море заволновалось, и мургский корабль нещадно бросало из стороны в сторону. Снасти страдальчески стонали и поскрипывали, а откуда-то сверху доносилось пение парусов. Гарион какое-то время прислушивался к этому звуку, прежде чем его значение начало мало-помалу доходить до него. Но всерьез Гарион насторожился, услышав странное потрескивание, доносящееся откуда-то из самого чрева корабля.

— Ах, какой идиот! — воскликнул Гарион, вскакивая на ноги и хватая плащ.

— Что стряслось? — спросил встревоженный Сади.

— Он идет на всех парусах! Если грот-мачта не переломится, мы потонем!

Гарион стремглав выскочил из кают-компании и взлетел по лестнице.

— Капитан! — заорал он, оскальзываясь на мокрой палубе, по которой вовсю гуляли волны. Чтобы не упасть, он ухватился за натянутый канат, и вовремя: огромная волна как раз в этот момент чуть было не свалила его с ног, окатив до коленей. — Капитан! — снова закричал он, не выпуская каната и передвигаясь по нему в направлении рулевой рубки.

— Что, мой господин? — закричал капитан в ответ. Он был явно изумлен.

— Спустите парус! Грот-мачту вот-вот вырвет с корнем!

Капитан задрал голову.

— Решительно невозможно, мой господин. Матросы не смогут свернуть парус в такой шторм.

Гарион, заслоняя глаза ладонью, взглянул на надутый ветром парус.

— Тогда придется вам рубить канаты.

— Рубить канаты? Но, мой господин, парус совсем новый.

— Выбирайте: корабль или парус! Если ветром вырвет мачту, судно просто-напросто разорвет пополам, а если мачта устоит, мы потонем. А теперь уберите проклятый парус, или я сделаю это сам!

Капитан молча уставился на него.

— Поверьте мне, — продолжал Гарион, — если я сам возьмусь за дело, то смету с палубы все подчистую — и мачты, и снасти, и паруса!

И капитан немедленно отдал приказ рубить канаты. Как только гигантский парус взмыл в небо, подобно огромному воздушному змею, и скрылся из глаз, страшный треск прекратился, и судно тотчас же сбавило ход — ведь теперь на мачте оставался лишь малый парус.

— Далеко ли до Моря Горанда? — спросил Гарион.

— Совсем близко, мой господин, — ответил капитан, утирая мокрое лицо. Он поглядел в сторону берега, который маячил в тумане справа, и, указав рукой на едва заметную возвышенность, прибавил:

— Вот там, мой господин, видите обрыв, где белые буруны? Пролив как раз там. — И, повернувшись к матросам, приказал: — Бросить морской якорь!

— Это еще зачем? — спросил Гарион.

— Мы набрали слишком большую скорость, мой господин, — принялся объяснять капитан. — Пролив довольно узкий, и войти в него непросто, а нам надо успеть еще и свернуть. Морской якорь поможет сбавить скорость.