Колесо Времени (№10) - Перекрестки сумерек

Слуги, мужчины и женщины, снующие по залам словно усердные муравьи, носили ливреи угольного цвета, и только те, кто служили дворянам, благодаря своим разноцветным лентам Домов, вышитым на груди, казались яркими по сравнению с остальными. Один или даже двое даже носили кафтаны цветов их Дома, и посреди остальных казались иноземцами. Но взгляды всех были обращены куда-то себе под ноги и они едва приостанавливались, чтобы отдать быстрые поклоны или реверансы двум проходившим мимо сестрам. Дворец Солнца требовал бесчисленную армию слуг, и казалось, что этим утром все они разом вышли на работу и устремились по своим делам.

Знать, прогуливавшаяся по коридорам, тоже осторожно приносили свои знаки внимания проходящим Айз Седай, приветствуя их низкими голосами, далеко разносящимися по коридорам, с тщательно взвешенной иллюзией равенства и схожих взглядов на государственные дела. Они доказывали старую поговорку, что странные времена дают странных спутников. Старая вражда была забыта перед лицом новых опасностей. В одно мгновение. Здесь, двое или трое бледных кайриэнских лорда в темных шелковых кафтанах с тонкими цветными полосами поперек груди, некоторые с обритыми и напудренными лбами как всегда делали солдаты, прогуливались рядом с таким же числом темнокожих тайренцев, более рослых, в их ярких кафтанах с пышными полосатыми рукавами. Там, тайренская дворянка в аккуратной вышитой жемчугом шапочке, красивом парчовом платье и светлым отложным воротником шла под руку с низенькой кайриэнкой. Ее волосы были уложены в сложную прическу в виде башни, которая доходила почти до макушки ее компаньонки, серый шнур под ее подбородком и узкие полоски с цветами ее Дома, спускающиеся вниз по от груди до самого подола ее платья из темного шелка, были единственными украшениями. Все выглядели закадычными друзьями и доверяли друг другу. Некоторые союзы выглядели куда как странными по сравнению с другими. Множество женщин в последнее время стало носить иностранную одежду, очевидно никогда прежде задумываясь, как они притягивают мужские взгляды, и, заставив даже слуг бороться с собой чтобы не пялиться в их сторону. Брюки и кафтан, едва прикрывающий бедра, весьма не подходящая одежды для женщины, независимо от того сколько сил было вложено в украшение его драгоценными камнями или вышивку. Ожерелья с драгоценными камнями, браслеты и пряжки с брызгами разноцветных перьев только подчеркивали странность одежды. И туфли ярких цветов, с каблуками такой высоты, что добавляли почти ладонь к росту женщины, из-за которых казалось, что они готовы упасть при каждом неверном шаге.

«Скандально», — пробормотала Сашалле, уставившись на одну из таких пар и от неодобрения дернув за юбки.

«Скандально», — повторила Самитсу прежде, чем смогла остановиться, и с силой захлопнула рот так, что щелкнули зубы. Она должна следить за языком. Выражать согласие только, потому, что она согласилась, было плохой привычкой, которой можно потакать при общении с Сашалле.

Тем не менее, она не смогла сдержаться от неодобрительного оглядывания на пару. И удивления. Еще год назад, Алейн Чалиандред и Фионнда Аймариз вцепились бы друг другу в горло. Или скорее всего, наняли бы кого-нибудь перерезать горло противника. Но кто бы ожидал увидеть Бертома Сайган мирно гуляющего с Вейрамоном Саньяго, и никто из них не хватался за кинжалы на боку? Странные времена и странные спутники. Несомненно они играли в Игру Домов, постоянно лавируя в поисках каких-нибудь преимуществ, но видимо граница, которая казалось, была высечена на камне, теперь оказалась проведена всего лишь по воде. Очень странные времена.

Кухни были в самом нижнем этаже Дворца Солнца, в задней части здания, группа каменных зданий лучами расходящихся от центрального лишенного окон зала, полного железных печей и духовок из кирпича, каминов, выложенных из массивных камней. Температура была так высока, что любого бы заставила позабыть про снег снаружи, и даже о зиме. Обычно здесь вечно потные повара и поварята, одетые под белыми фартуками столь же мрачно, как и прочие слуги, носились по помещению в заботах о готовности обеда, готовили на длинных, посыпанных мукой, столах хлеб, а на покрытых мраморными столешницами столах разделывали птицу, которую затем насаживали на вертел очага. Сейчас картина была другая. Носились только истекающие слюной собаки, стараясь ухватить себе какую-нибудь косточку. Стояли корзины нечищеной и не нарезанной репы и моркови, от забытых кастрюль исходил сладкий и пряный запах. Даже поварята, мальчики и девочки, тайно отирающие свои лица о передники, стояли в сторонке от группы женщин, окруживших один из столов. Из дверного проема Самитсу могла разглядеть затылок Огир, возвышавшийся над толпой, где он сидел за столом. Даже сидя он был бы выше большинства стоящих мужчин, и при этом гораздо шире. Конечно, кайриэнцы все были низкорослые, и это ей помогло. Она нащупала руку Сашалле, и к ее удивлению, женщина «без возражений» остановилась, где была.

«… исчез, не оставив даже намека куда собрался?» — спрашивал Огир низким голосом похожим на землетрясение. Его длинные кисточки на ушах, которые топорщились сквозь длинные темные волосы, свисающие до высокого воротника, тревожно дернулись вперед и назад.

«О, перестаньте о нем говорить, Мастер Ледар», — ответил ему дрожащий голос женщины, хорошо отрепетированным ответом. — «Злой он был. Сломал, вот, половину дворца с помощью Единой Силы, да. От одного его вида кровь застывала в жилах. Он мог убить вас с одного только взгляда. Тысячи умерли от его собственной руки. Десятки тысяч! О, мне не нравится об этом говорить!»

«Для того, кто так сильно не любит кое о чем говорить, Элдрид Метин», — заметила резким тоном другая женщина, — «ты конечно говоришь немного». — Крепкая и весьма рослая для кайриэнки, почти как сама Самитсу, с несколькими прядями седых волос, сбегающих из-под простого белого льняного колпака, она, должно быть, была здесь главным поваром, потому что каждый, кого могла видеть Самитсу быстро кивнул, соглашаясь, и со смехом подтвердили, — «О, вы правы, Госпожа Белдейр», — самым льстивым образом. У слуг собственная иерархия, столь же строгая как в Башне.

«Но это действительно для нас не те вещи, чтобы сплетничать, Мастер Ледар», — продолжала рослая женщина. — «Это дело Айз Седай, а не ваше или мое. Расскажите нам побольше о Пограничных королевствах. Вы действительно видели троллоков?»

«Айз Седай», — где-то пробормотал мужчина. Скрытый толпой, стоявшей вокруг стола, он должен был тем самым спутником Ледара. Самитсу не видела среди поваров больше никаких мужчин. — «Скажите, вы действительно думаете, что они сделали этих мужчин, вы сказали Аша'манов, Стражами? И что слышно о том, который умер? Вы не сказали как это случилось».

«Почему? Это Дракон убил его», — пропищала Элдрид. — «А как еще Айз Седай подчинили бы подобных мужчин? О, они были ужасны, эти Аша'маны. Они могли превратить вас взглядом в камень. Вы сразу поймете, когда только увидите. Сразу же, знаете ли. У них ужасные горящие глаза».

«Замолкни, Элдрид», — твердо сказала Госпожа Белдейр. — «Возможно они были Аша'ман, а возможно и нет, Мастер Андерхилл. Возможно они стали Стражами, а возможно нет. Все, что я и остальные можем сказать — они были с ним», — ударение на последнем слове, ясно показывало, о ком она говорила. Элдрид могла конечно считать Ранда ал'Тора пугающим, но эта женщина не хотела даже называть его имя вслух, — «и вскоре после того, как он уехал, Айз Седай внезапно сказали им, что делать и они так и сделали. Конечно, любой дурак знает, надо делать то, что приказывают Айз Седай. В любом случае, эти парни все ушли. Почему вы так ими интересуетесь, Мастер Андерхилл? Это — андорское имя?»

Ледар закинул назад голову и засмеялся, громкий звук быстро заполнил комнату. Его уши яростно дергались. — «О, мы хотим знать все о местах, которые посещаем, Госпожа Белдейр. Пограничные королевства, вы говорили? Вы могли бы решить, что здесь холодно, но в Пограничных областях мы видели как деревья от холода раскалываются словно скорлупа ореха в огне. Вы видите льдины в реке, плывущие вниз по течению, но мы видели реки шириной с Алгуенью полностью подо льдом, по которым торговцы могут проехать с гружеными фургонами как по дороге, и мужчин, которые ловят рыбу сквозь отверстия, прорубленные во льду толщиной в целый спан. Ночью вспыхивают искры света в небе, которое, кажется, треснуло, достаточно яркие, чтобы потускнели сами звезды, и…»

Даже Госпожа Белдейр наклонилась к Огир, чтобы лучше слышать, но один из поварят, слишком маленький, чтобы что-то разглядеть поверх голов взрослых, оглянулся, и когда увидел Самитсу и Сашалле, его глаза стали квадратными. Его пристальный взгляд приклеился к ним, словно попал в ловушку, но одной рукой он дернул за рукав Госпожу Белдейр. В первый раз, она, не оглядываясь, отмахнулась от него. Со второго рывка, она повернулась с грозным видом, который моментально исчез, когда она тоже увидела Айз Седай.

«Рады видеть вас, Айз Седай», — сказала она, торопливо поправляя выбившиеся волосы назад под колпак, и делая реверанс. — «Чем могу служить?»

Ледар замер посередине фразы, и его уши на мгновение напрягались. Он не оглянулся к дверям.

«Мы желаем побеседовать с вашими посетителями» — сказала Сашалле, входя на кухню. — «Мы не помешаем вам работать».

«Конечно, Айз Седай», — Если даже женщина и почувствовала какое-либо удивление от желания сестер побеседовать с посетителями кухни, она не показала вида. Оглядевшись по сторонам, чтобы увидеть всех, она хлопнула в пухлые ладоши и начала извергать распоряжения. — «Элдрид, те репы никогда сами не смогут почиститься. Кто видел фиги для соуса? Сушеные фиги трудно достать! Где — твоя ложка, Казандил, быстро ищи», — Повара и поварята брызнули каждый в свою сторону, и грохот ложек и горшков быстро заполнил кухню, хотя каждый явно предпринимал отчаянные усилия быть как можно тише, чтобы не мешать Айз Седай. Они даже старались не смотреть в их сторону, хотя из-за этого многие стояли скособочившись.

Огир мягко поднялся на ноги, его голова взметнулась под потолок. Его одежда была такой же, что Самитсу помнила по прошлым встречам с Огир, длинный темный кафтан, доходивший почти до сапог. Пятна на его кафтане говорили о том, что он много путешествовал. Обычно Огир были опрятными. Он обернулся к ним только наполовину, чтобы взглянуть на нее и Сашалле, и делая поклон потер широкий нос, словно он вдруг зачесался, частично скрыв широкое лицо, но она заметила, что для Огир, он казался слишком молодым. — «Простите нас, Айз Седай», — пробормотал он, — «но мы действительно должны идти дальше». — Нагнувшись, чтобы подобрать огромный кожаный сверток, который был похож на скатку большого одеяла, связанного поверх чего-то, вроде нескольких квадратных рам. Он повесил широкий ремень на одно плечо. Его просторные карманы тоже оттопыривались угловатыми формами. — «Нам до сумерек нужно пройти долгий путь». — Его компаньон оставался сидеть, положив руки на стол. Это был светловолосый молодой человек с недельной щетиной, превратившейся в бороду, который кажется не один раз спал не снимая мятого коричневого кафтана. Он настороженно наблюдал за Айз Седай, темными глазами, похожий на загнанного в угол лиса.

«Куда вы направляетесь, чтобы успеть добраться до сумерек?» — Сашалле, не останавливаясь, оказалась прямо перед молодым Огир, встав так близко, что пришлось вытянуть шею, хотя она постаралась сделать это изящно, а не неуклюже. — «Собираетесь ли вы на встречу в стеддинге Шангтай, о которой мы слышали, Мастер… Ледар, не так ли?»

Его длинные уши яростно задергались, затем замерли, и его глаза, размером с чайное блюдце, прищурились, словно у осторожного человека, пока свисающие кончики бровей не опустились на щеки. — «Ледар, сын Шандина сына Коймал, Айз Седай», — неохотно ответил он. — «Но, конечно, я не собираюсь к Великому Пню. Потому что Старейшины не позволят мне приблизиться настолько, чтобы услышать то, о чем они говорят». — Он захихикал басом, что прозвучало неубедительно. — «Мы не сможем сегодня добраться туда, куда собираемся, Айз Седай, но каждая лига, которую мы прошли — это лига, которую мы не должны будем преодолевать завтра. Мы должны собираться в путь». — Небритый молодой человек встал, нервно поправляя рукой рукоять длинного меча, пристегнутого к поясу, но не сделал ни малейшей попытки взять свой тюк, лежащий в ногах, и последовать за Огир, двинувшемся к двери, которая вела на улицу, даже когда Огир бросил ему через плечо, — «Карлдин, нам нужно идти»

Сашалле мгновенно оказалась на пути у Огир, хотя ей пришлось сделать три шага против его одного. — «Вы узнавали о работе для каменщиков, Мастер Ледар», — сказала она тоном, отвергающим всякую чепуху, — «но ваши руки никогда не видели работы каменщика. Для вас будет лучше ответить на мои вопросы».

Подавляя торжествующую улыбку, Самитсу встала около Красной сестры. Сашалле правда думала, что она может просто так ее отодвинуть и выведать, что здесь происходит? Ее ждет сюрприз.

«Вам действительно придется задержаться», — сказала она Огир тихим голосом. Шум в кухне должен помешать другим расслышать что-либо, но не было смысла рисковать. — «Когда я только появилась во Дворце Солнца, я услышала о молодом Огир, друге Ранда ал'Тора. Он покинул Кайриэн несколько месяцев назад в компании с молодым человеком по имени Карлдин. Не так ли, Лойол?» — Уши Огир поникли.

Молодой человек грубо выругался, ему следовало бы знать, что при сестрах лучше не выражаться. — «Я ухожу тогда, когда я хочу, Айз Седай», — сказал он резко, но тихим голосом. Он делил свой пристальный взгляд между нею и Сашалле, но все же старался следить за всеми, работающими на кухне, которые могли бы приблизиться. Он тоже не хотел чтобы их подслушали. — «И прежде, чем я уйду, я хочу услышать некоторые ответы. Что случилось с… моими друзьями? И с ним. Он сошел с ума?»

Лойол тяжело вдохнул воздух, и успокаивающе двинул огромной рукой. — «Полегче, Карлдин», — пробормотал он. — «Ранд не хотел бы, чтобы у тебя были неприятности с Айз Седай. Полегче». — Угрюмость Карлдина только усилилась.

Внезапно Самитсу пришло в голову, что она была слишком легкомысленной, и ей следовало бы обращаться с ним осторожнее. Это были глаза загнанного в угол не лиса, а волка. Она слишком привыкла к Дамеру, Джахару и Эбену, связанных узами и прирученных. Возможно это было легким преувеличением, хотя Мериза предпринимала такие попытки с Джахаром — тем способом, что всегда применяла — и казалось, что вчерашний ужас, после тщательного возделывания, мог бы сегодня превратиться в большое удовольствие. Карлдин Манфор был Аша'маном, и не был связан узами, ни приручен. Удерживает ли он в данный момент мужскую половину Силы? Ей стало смешно. Умеют ли птицы летать? Сашалле смотрела на молодого человека изучающим хмурым взглядом, ее руки все еще сжимали юбку, но Самитсу был довольна, что не видит вокруг нее свечение саидар. Аша'маны могут чувствовать, когда женщина касается Источника, и это могло бы заставить его действовать… слишком поспешно. Конечно, она и Самитсу вместе могли бы с ним справиться — смогли бы, если он уже удерживает Силу? Конечно, они смогли бы. Конечно! — но было бы намного лучше, если им не придется пробовать.

Теперь Сашалле конечно не пыталась перехватить инициативу, поэтому Самитсу слегка коснулась его левой руки. Сквозь рукав она почувствовала что она тверда словно кусок железа. Так что он был столь же упрям как и она. Такой же упрямый? Свет, Дамер и те другие испортили все ее инстинкты! — «В последний раз, когда я его видела он казался столь же нормальным как и большинство мужчин», — сказала она мягко, с таким же легким ударением. Ни кого из кухарок не было поблизости, но некоторые уже начинали подкрадываться к их столу. Лойол громко с облегчением выдохнул, словно ветер пронесся изо рта пещеры, но все ее внимание было сосредоточено на Карлдине. — «Я не знаю, где он, но он был жив несколько дней назад». — Аланна был молчалива как мидия, да еще и командовала, зажав в руке приказы Кадсуане. — «Федвин Морр, боюсь, умер от яда, но я понятия не имею, кто его дал». — К ее удивлению, Карлдин просто кивнул, с жалкой гримасой, и пробормотал что-то непонятное себе под нос о вине. — «Что касается других, они стали Стражами по собственной воле». — Настолько, насколько каждый мужчина способен что-то сделать по доброй воле. Ее Рошан тоже не хотел быть Стражем, пока она не решила это за него. Любая женщина, даже не будучи Айз Седай, обычно может заставить мужчину сделать то, что она хочет. — «Они решили, что это лучший выбор, более безопасный, чем возвращение к… остальным вашим. Повреждения, что ты здесь видел, были сделаны с помощью саидин. Ты понимаешь, кто должен стоять за этим? Это была попытка убить того, за чье здравомыслие вы боитесь».

Это кажется его также не удивило. Кто был теми Аша'манами? Действительно ли их так называемая Черная Башня была логовом убийц? Напряжение покинуло его руки, и внезапно он оказался просто утомленным дорогой молодым человеком, которому нужно побриться. «Свет!» — выдохнул он. — «Что мы будем делать теперь, Лойал? Куда пойдем?»

«Я… не знаю», — ответил Лойал, его плечи устало поникли и длинные уши опустились. — «Я… Мы должны найти его, Карлдин. Любым способом. Мы не можем все бросить теперь. Мы должны дать ему знать, что мы сделали то, что он просил. Настолько, насколько мы могли».

Что это было такое, о чем их просил ал'Тор, задалась вопросом Самитсу. При небольшой удаче, она сможет многое узнать у этих двоих. Измотанный мужчина и Огир, чувствующий себя потерянным и одиноким, были почти готовы ответить на ее вопросы.

Карлдин подскочил, его рука сжалась на эфесе, а чуть позже она разразилась проклятиями, поскольку в комнату влетела служанка, с юбкой, подобранной почти до колен, вопящая. — «Лорда Добрэйна убили! Нас всех убьют прямо в кроватях! Я видела ходячих мертвецов, старого Марингила, и моя мама мне говорила, что духи убьют вас, если было совершено убийство! Они…» — Ее рот застыл открытый, когда она заметила Айз Седай, и она застыла, все еще сжимая в руках поднятую юбку. Народ на кухне казался, застыл на месте, то же наблюдая за Айз Седай краешком глаз, чтобы видеть то, что они сделают.

«Только не Добрэйн», — простонал Лойал, уши повисли вдоль головы. — «Не он». — Он выглядел одновременно сердитым и печальным, его лицо окаменело. Самитсу вспомнила, что никогда прежде не видела рассерженных Огир.

«Как тебя зовут?» — потребовала Сашалле от нее прежде, чем Самитсу сумела открыть рот. — «Как ты узнала, что он был убит? Откуда ты знаешь, что он мертв?»

Женщина сглотнула, ее взгляд примерз к пристальному взгляду Сашалле. — «Кера, Айз Седай?» — сказала она нерешительно, согнув колени в реверансе, и только затем поняв, что все еще держит в руках край юбки. Торопливо расправив ее, только увеличив свое волнение, она продолжила. — «Кера Дофнал? Они говорят… Все говорит, что Лорд Добрэйн… Я имею в виду, он был… Я думаю…», — Она снова с трудом сглотнула. — «Они все говорят, что его комнаты залиты кровью. Он был найден, лежащим в огромной луже крови. С отрубленной головой, как говорят…»

«Они говорят очень много», — мрачно сказала Сашалле, — «и обычно неправду. Самитсу, ты идешь со мной. Если Лорд Добрэйн ранен, ты может быть кое-что сможешь сделать для него. Лойал, Карлдин, вы тоже идете, я не хочу терять вас из вида до того, как появится шанс задать несколько вопросов».

«Чтоб ваши вопросы сгорели!» — прорычал молодой Аша'ман, хватая свои вещи. — «Я убираюсь!»

«Нет, Карлдин», — сказал мягко Лойал, дотронувшись до руки своего спутника. — «Мы не можем уйти прежде, чем мы узнаем что с Добрэйном. Он — друг. Друг Ранда, и мой. Мы не можем. Все равно, куда нам спешить?» — Карлдин смотрел куда-то вдаль. Он не ответил.

Самитсу сдавила закрытые веки, и глубоко вздохнула, но это не помогло. Она снова спешила за Сашалле, стараясь не отставать от быстрого, широкого скользящего шага другой женщины. Фактически она почти бежала. Сашалле задала темп быстрее, чем прежде.

Гул голосов раздался за спиной, едва они вышли из двери. Кухарки, вероятно выжимали из служанки все подробности, которые она вероятно, выдумает, если не сможет вспомнить. Скоро из кухни выйдет десять различных версий событий, если не столько же, сколько было в кухне людей. Хуже всего, что эти десять версий событий, добавятся к слухам, которые несомненно уже пустила Коргэйд. Вряд ли она смогла бы припомнить столь же ужасный день, словно выскальзывающая из-под ног скользкая дорога, которая превращается в следующую ледяную дорожку, в следующую и так далее. Кадсуане найдет ее, где бы она не спряталась, чтобы сделать из ее шкуры перчатки! По крайней мере, Лойал и Карлдин тоже шли за Сашалле. Чтобы она не узнала у них, возможно что-то все еще можно спасти. Несясь вперед с боку от Сашалле, она с помощью коротких взглядов назад старалась их изучить. Стараясь шагать потише, чтобы не наступать Айз Седай на пятки, Огир беспокойно хмурился. Из-за Добрэйна, вероятно, но возможно из-за завершения его таинственной миссии «на столько, на сколько смог». Которая была тайной, что она намеревалась узнать. Молодой Аша'ман без труда поспевающий за их приличным темпом, хотя на его лице застыло упрямое выражение нежелания, его рука ласкала эфес меча. Его опасность не в мече. Он подозрительно поглядывал на спины Айз Седай впереди, встретив мимолетный взгляд Самитсу с черным негодованием. Похоже, он старался держать рот на замке. Она должна найти способ заставить открыть его не только для рычания.

Сашалле ни разу не оглянулась, проверить, что парочка следовала за ними, но она возможно слышала глухой стук сапог Огир по плиткам пола. Ее лицо было задумчивое, и Самитсу много бы дала, чтобы узнать то, о чем она думала. Сашалле могла клясться Ранду ал'Тору, но какую защиту это давало остальным Аша'манам? В конце концов, она была Красная. Это не поменялось вместе с лицом. Свет, это может оказаться худшей скользкой дорогой из всех! Это был длинный трудный подъем от кухонь до комнат Лорда Добрэйна в Башне Полной Луны, которая обычно предназначалась для гостей самого знатного рода, и всю дорогу Самитсу видела свидетельства того, что Кера была далек не первой, кто услышал то, что рассказывали какие-то неизвестные «они». Вместо бесконечных потоков слуг, текущих по коридорам, по углам толпились небольшие возбужденные кучки, с тревогой перешептываясь. При виде Айз Седай, они тут же разбегались и уносились прочь. Кое-кто правда замер, увидев Огир, шагающего по дворцу, но почти все сбежали. Знатные лорды, которые должны были быть тут прежде, все исчезли, несомненно, разойдясь по собственным комнатам, чтобы поразмышлять о возможностях и опасностях, которые принесет им смерть Добрэйна. Независимо от того, что думала Сашалле, Самитсу больше не сомневалась. Если бы Добрэйн был жив, его слуги уже заплатили бы за подобные слухи.

Еще одним подтверждением был коридор возле апартаментов Добрэйна, переполненный на смерть перепуганными слугами. Их рукава на уровне локтя были разделены на синий и белый цвета Дома Таборвин. Некоторые плакали, другие выглядели так, словно земля уходит у них из-под ног. Услышав Сашалле они раздались в стороны, пропуская Айз Седай, двигаясь словно пьяные или какие-нибудь механизмы. Их проводили ошеломленные взгляды, заметившие огир, но не понявшие то, что они увидели. Немногие вспомнили о необходимости оказать им даже формальные знаки внимания.

Приемная была набита слугами Добрэйна, выглядевших полностью ошеломленными. Сам Добрэйн неподвижно лежал на циновке посредине большой комнаты. Его голова по прежнему была прикреплена к телу, но его глаза были закрыты, и корка подсыхающей крови, натекшей из длинной раны на голове, закрывала черты его лица. Темная струйка сочилась из приоткрытого рта. Двое слуг со слезами, струящимися вниз по щекам, при появлении Айз Седай застыли с куском белой ткани в руках, которой собирались закрыть его лицо. Добрэйн кажется уже не дышал, на его груди было еще несколько глубоких ран, заливших кровью кафтан с тонкими разноцветными полосками, спускающимися вниз до колен. Возле подстилки, испортив великолепный желто-зеленый ковер с бахромой тайренской работы, темнело огромное пятно, превышающее размерами тело мужчины. Каждый, кто потеряет столько крови должен умереть. Тела еще двух мужчин лежали на полу, растянувшись неподалеку. Один с остекленевшими глазами, уставившись в потолок, другой на боку, костяная рукоять ножа торчала у него между ребер. Лезвие наверняка вошло в сердце. Низкорослые, бледные кайриэнцы, оба в ливреях дворца, но слуги никогда не носили длинных кинжалов с деревянными рукоятями, которые лежали возле каждого трупа. Слуга Дома Таборвин застыл увидев двух Сестер с занесенной для удара ногой, без сомнения собираясь пнуть один из трупов, но через мгновение все равно погрузил ботинок в ребра мертвеца. Определенно, правила этикета в настоящее время были отложены на неопределенное время.

«Уберите тряпку чтобы не мешалась», — приказала Сашалле мужчинам у подстилки. — «Самитсу, взгляни, сможешь ли ты чем-нибудь помочь Лорду Добрэйну?»

Независимо от ее собственного мнения, инстинкт направил Самитсу к Добрэйну, но этот приказ — а это был не признающий возражений приказ! — заставил споткнуться. Скрипя зубами, она продолжила путь и осторожно встала на колени возле циновки, в стороне от все еще влажного пятна, положив руки на залитую кровью голову Добрэйна. Она никогда не обращала внимания на испачканные кровью руки, но с шелковой ткани пятна крови было невозможно вывести, если не пользоваться Силой, а она все еще чувствовала уколы совести, когда использовала Силу для какой-нибудь будничной работы.

Необходимое плетение было ее второй натурой, так что она, не задумываясь, обняла Источник и ощупала кайриэнского лорда. И моргнула от удивления. Инстинкт заставил ее продолжать. И хотя прежде она была уверена, что в комнате было три трупа, все же жизнь все еще теплилась в Добрэйне. Крошечный уголек, который погаснет от шока Исцеления. Про то, что шок обязательно будет, она знала.

Ее глаза нашли светловолосого Аша'мана. Он присел возле одного из трупов, спокойно его обыскивая, не обращая внимания на потрясенные взгляды слуг. Одна из женщин только теперь заметила Лойала, стоящего в дверях, и так сильно удивилась, будто он появился из ниоткуда. Огир был похож на охранника, стоящего в дверях, сложивший руки поперек груди, и с мрачным выражением на широком лице.

«Карлдин, ты знаешь способ Исцеления, который использует Дамер Флинн?» — спросила Самитсу. — «Тот, в котором действуют все пять Стихий?»

Он на мгновение остановился, поглядев на нее хмуро. — «Флинн? Понятия не имею, о чем вы говорите. Все равно, у меня нет Таланта к Исцелению».

Уставившись на Добрэйна, он добавил, «Для меня он выглядит мертвым, но я надеюсь, что вы сможете его спасти. Он был тогда у Колодцев». — И снова вернулся к обыску мертвеца.

Самитсу облизнула губы. Обостренные чувства от наполнения Силой в такой ситуации всегда ей казались притупленными. В ситуации, когда все возможные варианты плохие. Тщательно она собрала потоки Воздуха, Духа и Воды и сплела их в основное плетение Исцеления, которое знала каждая сестра. Никто из ныне живущих не имел большего Таланта к Исцелению, чем она, а большинство сестер могли Исцелять только синяки и ушибы. Она в одиночку могла Исцелять почти как объединенный круг. Большинство сестер вообще не могли регулировать плетение. Но большая часть из них даже не пробовали научиться. Она умела это с самого начала. О, она не умела Исцелять одну важную вещь, и забросила все остальное, чтобы научиться способу, которым умел лечить Дамер. То, что она сейчас делала, повлияет на все от ножевых ран до насморка, от которого также страдал Добрэйн. Плетение рассказало ей все, что его беспокоило. Но она убрать наихудшие повреждения, словно их никогда не было, или Исцелить так, словно он долгое время поправлялся самостоятельно, или что-нибудь между этими крайностями. Каждый вариант требовал от нее больших сил, но не меньше требовалось и от пациента. Чем меньшее число изменений в теле, тем меньше сил тела это расходовало. Помимо глубокой раны на голове, все раны, нанесенные Добрэйну весьма серьезны. Четыре глубоких прокола легких, два из них доставали почти до сердца. Сильное Исцеление убило бы его прежде, чем закончили закрываться раны, тогда как слабое восстановление будет достаточно долгим, чтобы он утонул в луже собственной крови. Она должна была выбрать что-нибудь среднее и надеяться, что она окажется права.

Я — лучшая, из всех когда-либо живших, смутно думала она. Это сказала ей Кадсуане. Я — лучшая. Изменив немного плетение, она позволила ему проникнуть в неподвижное тело.

Несколько слуг вскрикнули от потрясения, когда тело Добрэйна стало трястись. Он наполовину сидел, запавшие глаза широко раскрылись, изо рта прозвучал длинный мучительный звук, похожий на скрежет. Затем его глаза закатились назад, и он выскользнул из ее захвата, с глухим стуком упав назад на циновку. Торопливо она скорректировала плетение и направила его снова на тела, затаив дыхание. Он ожил. Волосок, на котором висела его жизнь слегка укрепился, но все равно оставался еще столь слабым, что он все равно мог умереть, но уже не от этих ударов, может косвенно. Даже сквозь засохшую кровь, залившую волосы, обритые со лба, она могла видеть розовую линию шрама, вившуюся поперек его макушки. То же самое было под рубашкой, и в будущем он будет страдать от одышки, когда будет напрягаться, если все же выживет. Но в тот миг он ожил, и это было главное. Всего один миг. Оставался еще вопрос о том, кто хотел его смерти, и почему.

Отпуская Силу, она пошатнулась. Уходившая саидар всегда оставляла утомление. Один из слуг, нерешительно, с поклоном, вручил ей ткань, которой собирался закрыть лицо своего господина, и она воспользовалась ей, чтобы вытереть руки.

«Отнесите его на кровать», — сказала она. — «Найдите столько теплой воды с медом сколько сможете и давайте ему. Он должен быстро вернуть себе силы. И найдите Мудрую… Чтицу? Да, Чтицу. Она ему тоже понадобится», — Больше она ему ничем не может помочь, а травы смогли бы. По крайней мере, приготовленные Чтицей они вряд ли повредят, а в худшем случае женщина просто убедиться, что они дают ему достаточно медяной воды.

С глубоким поклоном и многочисленными благодарностями, четверо слуг подняли циновку и понесли Добрэйна внутрь апартаментов. Большая часть других последовали за ними, с выражением облегчения на лицах, остальные вышли в коридор. Мгновение спустя оттуда донеслись радостные крики и приветствия, она слышала свое имя почти так же часто как и имя Добрэйна. Очень хорошо. Но это еще больше бы ее удовлетворило, если бы Сашалле не улыбалась ей одобряющей улыбкой. Одобряющей! Почему бы при этом ей не погладить ее головке?