Коты-волшебники (№1) - Книга Лунной Ночи

– Посмотрите на меня! Вы только посмотрите на меня! Какой я огромный! – Арху бегал по кругу, изгибаясь, чтобы как следует себя разглядеть; выглядело это так, словно котенок гоняется за собственным хвостом. Зрелище было забавным. Белый кончик хвоста теперь стал длиной со все тело Арху в другом мире. Рхиоу подумала, что если Арху переживет испытание и явится сюда, чтобы поохотиться, ему придется полагаться только на скорость: черно-белая окраска не поможет ему стать незаметным.

Впрочем, – решила она, – в лунные ночи среди скал как раз и поможет.

– А посмотрите на нее! – вопил Арху, показывая на Сааш. Та смущенно улыбнулась, и Рхиоу весело кивнула. На Сааш действительно стоило посмотреть: львица черепаховой окраски, почти тонна могучих мускулов. – И на тебя! – обратился Арху к Рхиоу. – А… ух ты! – Арху увидел Урруаха. Темные полосы на шкуре кота сохранились, но приобрели более тигриный вид, что вполне соответствовало его фигуре и размерам: Урруах теперь величиной не уступал большому автомобилю. – Что с нами случилось? Можем мы становиться такими дома?

– Нет, – ответил Урруах. – Здесь тела кошек имеют тот же размер, что и их души. Дома твоя душа помнит свою древнюю историю, а тело забыло.

– Да вы только посмотрите вокруг! Где это мы?

– В Йаххахе. – Сааш прибегла к звукоподражательному термину: примерно так кошки только и могли произнести «Нью-Йорк».

Арху вытаращил на нее глаза.

– Ты спятила!

– Это действительно Нью-Йорк, – сказал Урруах. – Пятьсот тысяч лет назад… и десять-двадцать миров вглубь.

– Но это же не наш мир? – Вопрос Арху прозвучал скорее как утверждение.

– Не наш, – подтвердила Рхиоу, оглядывая купающиеся в золотом свете дали. – Они в родстве, но этот старше… или все еще остается таким, каким был наш давным-давно. Тут судить трудно: в разных мирах время течет по-разному.

– А события, которые случаются здесь, случаются и дома тоже?

– Да. Обычно в других формах, которые сначала кажутся неожиданными. Помнишь, каким, глядя в лужу, ты видишь себя? Отражение колеблется: дунет ветер, и по луже побегут волны. Понимаешь?

– Ага!

– Так все и происходит. Только этот мир – как настоящий ты, а наш – как отражение в луже.

Арху открыл рот и снова закрыл его.

– Ты хочешь сказать… здесь все настоящее? Именно так мы должны выглядеть?

– Этого я не говорила. – Дальнейшие объяснения стали бы совсем запутанными. У Рхиоу ушло больше двух лет на то, чтобы понять следствия пересечения измерений разных миров. – Этот мир в некоторых отношениях более реален, чем наш, – он ближе к центру вещей. Однако, Арху, есть миры еще более центральные, чем этот, и можно сойти с ума, пытаясь определить степень реальности по близости мира к центру. Не советовала бы тебе забивать сейчас себе этим голову. Давай просто скажем, что это место, где ты можешь быть другим… но ты должен позаботиться о том, чтобы слишком долго здесь не задерживаться.

– Почему? Мне здесь нравится! Было бы здорово оставаться таким все время!

Тяжелая лапа прижала Арху к земле так, что он смог только повернуть голову, чтобы взглянуть на возвышающегося над ним Урруаха. Глаза на огромной серебристо-серой морде были прищурены, из пасти выглядывали острые клыки. Хотя окраска Урруаха, когда он оказывался на Нижней Стороне, всегда бывала тигриной, он, на взгляд Рхиоу, больше напоминал леопарда. Из всех них он был самым крупным; и хотя львы – существа устрашающие, даже эххифы знают, что самые опасные и безжалостные хищники – именно леопарды, ловкие, гибкие, необыкновенно сильные.

– Тебе не понравилось бы, – сказал Урруах, – лишиться разума.

Арху, прижатый к земле, только таращил глаза.

– Ну конечно, – продолжал Урруах, – охотиться в свое удовольствие, завоевать территорию на многие мили вокруг, быть огромным, могучим, пожирать, кого захочешь, заставлять деревья падать одним своим рыком, – это все здорово, верно? Однако есть цена, которую приходится платить, потому что никто из нас не должен надолго покидать свой мир. Постепенно ты начинаешь забывать, кто ты такой на самом деле. Ты забываешь свои прежние жизни, если они у тебя были. Ты перестаешь быть магом, если, конечно, успел им стать. Ты теряешь знание. Наконец ты теряешь собственное имя. И тогда все оказывается так, как будто тебя никогда и не существовало, потому что когда ты умрешь и Иау назовет твое имя, чтобы даровать следующую жизнь, никто не откликнется… – Урруах передернул плечами.

Арху лежал на земле с унылым видом.

– Ну хорошо, хорошо, я понял. Мне нравится быть самим собой. – Урруах сделал шаг назад и отпустил его. Арху встряхнулся, сел и принялся за хейхх. – Но такое случится только, если пробыть здесь долго?

– Насколько нам известно, да, – ответила Рхиоу.

Арху бросил на нее острый взгляд.

– А что будет, если ты погибнешь на Нижней Стороне до того, как все забудешь?

Это был тот самый главный вопрос, который не давал Рхиоу спать прошлой ночью.

– Я не знаю, – ответила она.

– Ты хочешь сказать… даже если у тебя есть еще жизни, ты все равно можешь не вернуться? – Арху смотрел на Рхиоу широко раскрытыми глазами. – Ты хочешь сказать, что умрешь насовсем, как таракан или эххиф?

– Возможно, – пробормотала Рхиоу. Шепчущая хранила молчание по этому поводу, и мысль, что Храуа Молчаливая сама не имеет соответствующей информации, совсем Рхиоу не радовала. Более того, у нее не было ни малейшего желания оказаться той, кто такую информацию предоставит…

Арху затряс головой так, что даже уши захлопали, потом выгнул шею и взглянул вверх, на высящиеся друг над другом ряды гигантских деревьев – настолько высоких, что вершины их скрывало низко плывущее облако.

– Там гора, – сказал Арху.

– Это Гора, – поправила его Сааш. – Гора, которая центр всего.

– А что там за огромная штука на вершине… – Голос Арху стих, уши насторожились: Шепчущая что-то говорила ему. – Ох… – и Арху в растерянности плюхнулся на землю.

– Да, – сказала Рхиоу. – И именно туда, в пещеры у корней Дерева, мы и направляемся.

– Что, в темноту? Не хочу! Я хочу туда! – Арху смотрел на расположенную на западе за краем леса освещенную солнцем полоску травянистой равнины. Заходящее солнце золотило висящую в воздухе пыль: там бродили огромные стада копытных. Однако, глянув на Урруаха, Арху обнаружил, что тот решительно повернулся спиной к соблазнительной картине.

– Ну еще бы, – ответила Рхиоу. – Может быть, позже. Сначала дело. – Она огляделась и кивнула на вход в пещеру, где, как переливающийся всеми цветами радуги занавес, висела главная контрольная матрица ворот и Гранд-Сентрал, и Пенсильванского вокзала: мерцающие узоры говорили о полной исправности их всех. Рхиоу бросила взгляд на все еще открытые ворота, сквозь которые они проникли на Нижнюю Сторону, и на стоящего с другой стороны Кита; она приветственно взмахнула хвостом, и подросток ответил ей кивком.

– Ты хорошо меня слышишь? – мысленно спросила Рхиоу.

– Никаких проблем, – так же ответил Кит. Мысленный разговор показался Рхиоу довольно странным: слова Кита прозвучали как ее собственная мысль, так же, как это бывало при общении между членами ее команды. Однако при такой телепатии использовалась Речь, а не айлуринский, и Рхиоу ощутила отчетливый человеческий акцент. – А ты?

– Слышу прекрасно.

Рхиоу повернулась ко входу в пещеру и ступила на «порог» – огромный камень; Сааш уже была там и запустила когти в переплетение струн неисправных ворот.

– Я чувствую себя гораздо увереннее в их присутствии, – сказала Рхиоу.

– Это и есть маги-эххифы? – спросил последовавший за ней Арху.

– Да.

– Отличные ребята, – сказал Урруах. – Прекрасные профессионалы.

– Ха, – фыркнул Арху, – да ничего в них особенного нет.

– То, что они явились помогать нам, – сказала Рхиоу, – говорит о том, что Харл считает их самыми сильными магами в округе. Чем маг моложе, тем он могущественнее… – Рхиоу не стала уточнять почему, – на случай, если Шепчущая не объяснила этого Арху.

Молодые еще не знают, что возможно, а что – нет, и потому совершают невозможное.

– Дольше всех сохраняют могущество молодости маги-киты, – продолжала Рхиоу. – Они дольше всех остаются детьми. Для нас такой период относительно недолог, поэтому приходится возмещать постепенно утрачиваемую силу умом и способностью приспосабливаться.

Рхиоу бросила долгий взгляд в глубину пещеры, за управляющую матрицу, в темноту.

– Ты ведь не хочешь спускаться туда, верно? – сказал Арху.

– Не хочу.

– Ты нервничаешь. Я хочу сказать, я слышал, как ты… То есть не слышал… Я просто подумал…

– Ты постепенно начинаешь слышать то, что происходит в голове у других, – объяснила Рхиоу, гадая, как ей скрыть свое смущение. – Одним магам это удается лучше, другим – хуже. – Она выразительно посмотрела на Арху. – Как правило, следует держать при себе то, что ты таким образом услышал.

– Вот еще! Почему?

– Потому что, – старательно подбирая слова, ответила Рхиоу, – и другие скорее всего тоже начнут слышать твои мысли. И если ты будешь во всеуслышание пересказывать то, что узнал про других, то так же поступят и с тобой.

Глаза Арху расширились, и он с виноватым видом покосился на Урруаха.

Вот и хорошо, – усмехнувшись, подумала Рхиоу и повернулась к Сааш.

– Как дела?

Сааш снова сидела на задних лапах, разглядывая переплетение струн неисправных ворот. В ответ на вопрос Рхиоу она протянула переднюю лапу, зацепила когтем старательно выбранный узел и потянула на себя. Струны, как им и полагалось, переместились вперед, но ворота не раскрылись.

– Бесполезно, – ответила Сааш. – Где-то между воротами и источником энергии преграда. Нам придется спуститься и проверить все соединения, начиная снизу.

Голос Сааш звучал подозрительно спокойно и деловито. Рхиоу, однако, заметила, что Арху следит за ней, и поэтому успокоительно сказала:

– Меня, как и тебя, такая перспектива не слишком радует. Но все мы как следует вооружены…

– В прошлый раз мы тоже так думали.

Урруах уже проскользнул в глубь пещеры и вглядывался в темноту, внимательно прислушиваясь. Когда Рхиоу подошла к нему, он повернул голову и сказал:

– Что-то сегодня тихо.

– Слишком тихо, хочешь ты сказать?

– Нет, – коротко буркнул Урруах; прислушавшись, Рхиоу поняла, что тот хотел сказать. Вода, которая за многие тысячелетия промыла подземный лабиринт, продолжала свое дело и теперь, и обычно можно было услышать тихое эхо капели. Сегодня этот звук не исчез полностью, но был каким-то приглушенным по сравнению с тем, каким его помнила Рхиоу по прежним посещениям Нижней Стороны.

– Может быть, в последнее время по пещерам гуляли сквозняки, – предположила Рхиоу, – и некоторые ручейки пересохли.

– Да и вообще все это может не иметь ровно никакого значения, – сказала Сааш, подходя к ним вместе с Арху.

Рхиоу, хотя и немного нервно, выразила взмахом хвоста согласие.

– Что ж, чем скорее мы поймаем крысу, тем скорее у нее будет сломан хребет, – сказала она. – Арху, не отходи от нас, не вздумай отправиться на разведку. Пещеры тянутся на многие мили, и никто не знает всех их ответвлений. К тому же некоторые проходы небезопасны. Ты можешь оказаться заваленным, если заденешь неустойчивый камень, и мы не сможем тебя вызволить.

– Но мы же можем проходить сквозь стены, – возразил Арху. – Я делал так в том большом логове – на вокзале. Маг, оказавшись в западне, может пройти сквозь скалу, и…

Сааш и Рхиоу обменялись взглядом. Слишком этот малыш сообразителен!

– Верно, – ответил ему Урруах, – но если ты попробуешь сделать что-то подобное так близко от главных управляющих всеми воротами структур, ты можешь очень пострадать. Скажем, ты будешь на полпути сквозь стену прохода, а в это время одни из ворот начнут работать. Энергия, поступающая к ним из источника внизу, вызывает микроскопические изменения в строении камня… и неожиданно оказывается, что та скала, которую ты описал в своем заклинании, больше не является той же самой скалой. Твое заклинание перестанет действовать, потому что описание скалы станет неверным. В результате ты застрянешь в камне. В случае подобного разногласия выигрывает тот, кто старше, а камень много старше тебя.

Глаза Арху стали такими круглыми, что Рхиоу подумала: не выскочили бы они из глазниц.

– Поэтому держись рядом, – сказала она. – И вот еще что, Арху… не теряй бдительности. В пещерах живут существа, которые нас не любят.

Урруах фыркнул, словно намекая, что это еще слабо сказано.

– Пошли, – распорядилась Рхиоу. – Давайте закончим с этим делом. – И она повела остальных в темноту.

Рхиоу достаточно хорошо помнила дорогу со времени их последнего посещения пещеру да если бы она и забыла что-нибудь, Шепчущая тут же подсказала бы – основные проходы были ей прекрасно известны: знания, собранные другими магами, как, например, старым учителем Рхиоу Ффайрхом, сохранялись ею для тех, кому такая информация позднее могла понадобиться. Рхиоу пожалела, что характер их дела и опасения неприятной встречи мешают им наслаждаться путешествием: находящиеся в глубинах Горы пещеры, по крайней мере верхние, были очень живописны.

Вода трудилась здесь многие столетия. Когда главная пещера сузилась и туннель повел вниз, проход с обеих сторон оказался окаймлен острыми пиками известняковых сталагмитов; навстречу каждому из них сверху свешивался близнец-сталактит. Рхиоу всегда поражали встречающиеся кое-где кружевные каменные узоры. Теперь здесь было сухо: район активного образования пещер сместился глубже в тело Горы.

Впрочем, Рхиоу только порадовалась бы журчанию воды: оно отвлекло бы ее от всегда преследующего ее, когда ей приходилось спускаться сюда, образа пасти с острыми зубами, переходящей в ненасытное горло. Стоит дать себе волю, и так легко представить, что каменные челюсти смыкаются…

Прекрати, – приказала она себе. «Горловина» сузилась всего до нескольких футов, и отблески света, падавшего в отверстие главной пещеры, совсем исчезли. Только здесь, бывая на Нижней Стороне, Рхиоу сожалела о своем обычном теле, – уж слишком большим было ее теперешнее, несмотря на всю его мощь и красоту. Она постоянно задевала стены плечами, хотя усами совершенно не чувствовала близости препятствия, как это было бы, будь она в своем собственном теле. В результате ощущения не совпадали, и это вызывало неприятное чувство потери ориентации.

Стены еще больше стиснули проход, туннель сделал поворот, потом еще один. Рхиоу скользила вперед абсолютно бесшумно, внимательно прислушиваясь. Когда Рхиоу снились кошмары, нападение всегда случалось именно в этом месте: стиснутая камнем, она не могла повернуться, что-то страшное угрожало ей сзади, а еще более ужасное ожидало впереди… Рхиоу прекрасно знала, что так близко от входа и дневного света нападение едва ли произойдет. Однако ведь именно невероятные вещи – самые убийственные…

Неожиданно пришло облегчение: исчезло ощущение касающегося боков камня, и даже звуки стали более успокаивающими, пусть это и был всего лишь почти неслышный шорох ее собственных лап по полу. Рхиоу извлекла из памяти одно из заклинаний и произнесла последнее слово: впереди высоко в воздухе вспыхнул тусклый зеленый огонек. Оттенок света был выбран очень тщательно: этот участок спектра был невидим для Мудрых.

Следом за Рхиоу сначала Сааш, потом Арху и, наконец, Урруах тоже проскользнули в более просторную пещеру и принялись осматриваться. Их окружали заросли образующих причудливые люстры сталактитов – белых, кремовых, ржаво-коричневых; растущих на полу сталагмитов здесь оказалось меньше. Просветы в каменном кружеве и осколки на полу свидетельствовали о разрушительном действии землетрясений или просто о том, что не везде структура известняка одинаково надежна.

– Здесь красиво, – в голосе Арху прозвучала нотка растерянности.

– Красиво, – согласилась Сааш. – Иногда я жалею, что мы не можем как следует все осветить, когда бываем здесь. – Она выразительно взмахнула хвостом.

Рхиоу пожала плечами.

– Пошли. Нам добираться до места еще не меньше часа.

Даже если предположить, что мы не наткнемся на что-нибудь, что заставит нас искать другой путь. Ох, пожалуйста, Прародительница Иау, сделай так, чтобы на этот раз нам все легко удалось…

Впрочем, Рхиоу сомневалась в вероятности того, что эта молитва будет услышана. Ведя своих спутников из одной пещеры в другую, спускаясь все ниже, она думала о том, что, находясь в обществе мага, проходящего испытание, ожидать можно чего угодно, и шанс того, что особых трудностей не встретится, весьма невелик.

Когда они добрались до широкой арки, ведущей в очередную пещеру, Рхиоу услышала, как Арху спросил Сааш:

– Почему ты так нервничаешь?

Та шумно выдохнула воздух.

– Мы однажды уже были здесь – примерно один оборот солнца назад. Не очень приятное выпало нам путешествие.

– Что случилось?

– Неприятности, – раздался сзади голос Урруаха. Тон его явно намекал на то, что неприятности начнутся прямо сейчас, если Арху не заткнется.

Арху заткнулся. Они шли еще долго – спускаясь все ниже и ниже, по каменным галереям и под колоннами, через пещеры, не уступающие размером главному залу Гранд-Сентрал, извилистые проходы шириной с дассаж Хайатт. Иногда пробираться между пещерами приходилось сквозь лазы такие же узкие, как самый первый, а то и уже. В одном месте потолок туннеля оказался настолько низким, что Рхиоу с трудом протиснулась на животе. Позади себя она слышала пыхтение остальных; труднее всех пришлось из-за его размера Урруаху – бедняга кряхтел и ругался себе под нос. Именно в такие моменты, когда ее собственное дыхание казалось ей невыносимо громким, а ее спутники производили ужасающий шум, у Рхиоу всегда возникало чувство, что Гора прислушивается, что сам камень живет загадочной, хоть и бездейственной жизнью и следит за ними, не проявляя интереса, который был бы понятен в живом существе, с единственным доступным ему чувством – чувством тяжести. С враждебностью Рхиоу сумела бы справиться; пренебрежительное равнодушие было бы даже приятно, но это… Рхиоу с ужасом ощущала чудовищный вес громоздящегося над ней камня, ей казалось, что Гора давит ей на спину, на голову…

Прекрати, – с раздражением снова одернула она себя и поспешила вперед.

Так они и шли – вперед и вниз. Звук капели то стихал, то снова появлялся; тусклый зеленый огонек все так же бежал впереди. Иногда капель бывала такой сильной, что кошки шли под подземным дождем, и Сааш тихонько шипела и ругалась: каждые двадцать шагов ей приходилось останавливаться и смахивать воду с глаз или приводить в порядок мех, потому что выносить больше влагу на шкуре она была не в силах… Обычно Сааш в рабочей обстановке удавалось довольно хорошо контролировать себя, но здесь она не справлялась, и Рхиоу и в голову не приходило ее одергивать: она и сама не справлялась с собой.

Тяжесть камня… безмолвие… вечно наблюдающая Гора…

Рхиоу представила себе холодный взгляд каменных глаз статуи Прародительницы Иау в музее «Метрополитен» и с радостью сосредоточилась на этом образе. Какой там царит приятный, успокаивающий синий полумрак… Как приятно будет снова бродить среди древностей… Рхиоу подумала о глиняном горшке, крышка которого очень реалистично изображала курицу, и вспомнила, как смеялась, обнаружив однажды почти точную его копию в витрине лавки на одной из Восьмидесятых улиц. Здесь, в вечной тьме, было так легко утратить веру в реальность солнечного света, музеев, уличного шума, гудков такси – всей обычной городской жизни. Однако все это – здания, эххифы, шум, суматоха – уходило корнями сюда, в подземелья Горы, в эту темноту, в это безмолвие. Без них ни городов, ни их обитателей не существовало бы.

Вперед и вниз… Несколько раз Рхиоу останавливалась, и остальные – вероятно, не заметившие этого, – натыкались на нее или друг на друга, так что раздавалось тихое шипение или звук оплеухи. Один раз Арху, необычно тихий, то ли проникшись настроением своих спутников, то ли чувствуя на себе взгляд ожидающей, прислушивающейся Горы, подошел слишком близко к Сааш. Та неожиданно остановилась, что-то услышав, и Арху врезался в нее, а Урруах – в Арху. Тут Арху повернулся и ударил лапой Урруаха по голове. Рхиоу оглянулась как раз вовремя, чтобы заметить изумление в зеленых глазах Урруаха, мгновенно сменившееся гневом, но сразу же и неожиданной и такой уместной усмешкой. Он еле слышно зарычал, Арху попятился, наткнулся на Сааш, которая отвесила ему шлепок.

Арху тоже начал было рычать, но тут Рхиоу вклинилась между ними.

– Бросьте, – сказала она. – Все мы испытываем напряжение. Нечего притворяться: у всех нервы в таком же состоянии, как уши Великого Кота после стычки с Иау. Теперь нам уже недалеко идти. Как ты себя чувствуешь, Арху?

– Это похоже на… на… Да ладно! Пошли!

Они двинулись вперед – и все еще вниз. Звук капающей воды в очередной раз стих, и не было слышно ничего, кроме собственного дыхания кошек и тихого шороха, с которым их лапы ступали по сухому камню пола. Иногда раздавался стук кусочка щебня, который случайно задевал кто-нибудь из них, и этот звук казался странным и громким в царящей здесь тишине. От постоянной сосредоточенности на маленьком зеленом огоньке впереди глаза Рхиоу начали слезиться, и иногда она отвлекалась; огонек тут же начинал мигать, как готовая погаснуть свеча.

Как хорошо было бы, – думала Рхиоу, – если бы существовала такая магия, чтобы, приведя ее в действие, можно было о ней забыть.

Однако все было не так. Любое магическое действие требовало постоянного внимания, обновления заклинания, описания пространства, на которое вы пытались воздействовать, эффекта, который вы рассчитывали получить…

Огонек впереди погас.

Рхиоу замерла на месте.

Я этого не делала!

Она стояла в полной тишине – остальные затаили дыхание. Наконец Арху прошептал:

– Там впереди ничего не светится?

Глаза Рхиоу начали приспосабливаться – точнее, попытались приспособиться к окружившей кошек полной темноте, поскольку даже самое острое кошачье зрение было бессильно против царившей здесь вечной ночи… Да, откуда-то спереди сочилось еле заметное сияние.

Конец цепи! – подумала Рхиоу. – Благодарю тебя, Иау! Но почему все-таки погас мой огонек?

– Это источник энергии, – шепотом сказала она Арху. – Мы почти у цели. Сааш!

Тусклый свет постепенно становился ярче; обернувшись, Рхиоу смогла рассмотреть мордочку Сааш и ее настороженные уши. Из них всех у Сааш самый тонкий слух.

– Ничего не слышно, – почти беззвучно прошептала Сааш. – Давайте делать то, зачем пришли, и убираться отсюда. До сих пор нам везло, – услышала Рхиоу ее мысленное добавление.

Рхиоу молча согласилась.

– Следующая пещера очень велика, – сказала она Арху. – Она и не может быть иной: структура цепи, питающей энергией все ворота, громоздка, и связанная с ней магия пронизывает большое пространство вокруг. Нам придется устраивать контролирующие действия цепи заклинания, прежде чем мы начнем работать, и установить защитный круг. Ты ни при каких обстоятельствах не должен покидать круг, что бы ни случилось с нами, потому что если ты окажешься вне его, когда управляющая магия не будет действовать, и случайно коснешься цепи, ты мгновенно умрешь. Ты понял?

– Угу, – кивнул Арху, и Рхиоу услышала, как он сглотнул.

– Хорошо. Начинаем, команда.

Она двинулась по направлению к еле заметному сиянию. Туннель снова сузился и сделал поворот, и наконец кошки достигли входа в пещеру.

Камень здесь был более темного оттенка, из большой пещеры во все стороны вело несколько туннелей, а плоский пол, свободный от сталагмитов, имел в центре неглубокую впадину. Из нее-то, прямо из толщи камня, в каменный потолок уходил тесно перевитый столб из гиперструн. По нему бежали разноцветные всполохи яркого, режущего глаза света; гиперструны казались гораздо более опасными, чем те, что составляли плетение ворот наверху. Вся конструкция, пульсируя энергией, слегка колыхалась в воздухе, как растение под порывами ветра. Этот эффект, как знала Рхиоу, был следствием изменений гравитации, местного магнитного поля и потоков нейтрино.

– Ух ты, – из-за спины Рхиоу сказал Арху, – и как же вы собираетесь управлять такой штукой?

– Мы отключим защиту и разберем управляющую структуру на части. Урруах!

– Я создам защитный круг, – ответил тот и двинулся по краю пещеры, очерчивая защищенное от могущественной магии пространство, откуда им предстояло действовать. Урруах шел, внимательно глядя на пол и иногда отбрасывая в сторону попавшийся по дороге камешек; под его лапами начали светиться знаки и символы Речи, образуя длинное слово-формулу. Оно начиналось с имен проникших в пещеру кошек и их описаний: иначе заклинание не знало бы, кого ему надлежит защищать. Остальная часть надписи состояла из сияющей вязи технических терминов Речи, обеспечивающих отклонение в сторону потоков энергии; все эти наименования были когда-то позаимствованы из айлуринского языка. Их всех магов Земли представители Народа больше всех знали об энергии – они могли непосредственно видеть ее, что было недоступно эххифам и другим разумным существам. Даже лишенные магических способностей кошки имели особые отношения с теплом, огнем и Солнцем – следствие врожденной способности видеть и направлять потоки энергии; люди давно это заметили.

Рхиоу оглянулась на Сааш. Та была настороже: следила, не появится ли кто-то или что-то из темных отверстий туннелей, прислушивалась, не раздастся ли подозрительный шум. Рхиоу двинулась следом за Урруахом, проверяя правильность символов, – в работе команды это было обычным правило, помогающим обнаружить ошибки и тем самым обеспечить общую безопасность. Урруах уже в третий раз обходил круг, и светящийся узор становился все более и более сложным. Во многих местах было вплетено слово «аув», обозначающее энергию. Большинство символов, которые использовал Урруах, входили в специальную терминологию для описания «аувш-уифа» – «нижнего электромагнитного спектра», включающего, помимо таких субматериальных взаимодействий, как струны и гиперструны, кванты, элементарные частицы, распространяющиеся быстрее света волны. Урруах в этом заклинании почти не использовали понятия «эфви-аува» – собственно электромагнитного излучения – и «хвиоф-аува» – «верхнего электромагнитного спектра», термины которого описывают плазму, слияние и распад частиц, гравитационные силы: энергия, питающая ворота, управлялась более тонкими и более опасными проявлениями магии.

Закончив создание круга, Урруах, пыхтя, остановился и оглядел результат своих трудов.

– Ты в порядке? – спросила его Рхиоу.

– Да. Просто вываливать все это разом довольно утомительно.

– Я знаю. Но ты очень хорошо справился. – Рхиоу обошла круг, внимательно присматриваясь к символам. – По-моему, все на месте. Сааш! Проверь свои параметры. Иди сюда, Арху. – Сааш и Арху подошли к ней. – Видишь? – показала Рхиоу на участок длинной цепи знаков, где было несколько пропусков. – Это твое имя – в таком виде, который используется в заклинаниях. Сравни его с тем, что Шепчущая мысленно показывает тебе, и убедились, что ошибок нет. Заклинание – всего лишь описание предметов, явлений и живых существ, а также того события, которое по твоей воле должно с ними произойти. Когда ты произносишь заключительное слово и заклинание начинает действовать, входящее в него описание изменяет то, что было описано. Случись тебе описать себя неправильно, и ты изменишься, хочешь ты того или нет.

Арху, прищурившись, вгляделся в светящуюся цепь символов.

– Да… Все правильно.

– Не торопись, проверь все еще раз. Как у тебя дела, Сааш?

– Все в порядке. Он хорошо меня изучил. – Она с усмешкой посмотрела на Урруаха. – Только неужели я так часто чешусь?

– Ну, если не сейчас, – тоже с усмешкой ответил Урруах, – то скоро начнешь.

Сааш зашипела в шутливом возмущении. В этот момент Арху поднял глаза и неуверенно протянул лапу к защитному кругу.

– Мне кажется… Могу я его тронуть?

– Конечно, – ответил Урруах. – Заклинание еще не приведено в действие.

– Вот здесь чего-то недостает. – Арху коснулся пропуска в цепи символов, над которым вились дуги, – на языке магов это означало «продолжение следует». Имена всех кошек имели такие пропуски, но больше всех их было в имени Арху. – Она… – в голосе Арху прозвучало беспокойство, – она говорит…

– Давай вставляй, что надо, – сказал Урруах. – Матрица сама все сделает, ты только представь в уме недостающий символ.

Арху сосредоточенно нахмурился и так решительно выпятил подбородок, что Рхиоу не могла сдержать улыбки: Арху напомнил ей Йарха, когда тот обдумывал очередной ход в Игре; ей всегда забавно было видеть на морде умного игрока такое бессмысленное выражение. Через мгновение на пустом месте появилась пара символов, а знак «продолжение следует» переместился дальше. Рхиоу задумчиво разглядывала новую часть формулы. Она казалась ей знакомой, но точно вспомнить ничего не удавалось…

В этот момент Шепчущая сказала ей на ухо всего два слова. Рхиоу замерла на месте.

Только не это! – подумала она. – Ох, только не это…

Рхиоу поспешно встряхнулась.

– Хорошо, – сказала она, – все в порядке. Сааш, ты готова? Что-нибудь еще нужно сделать с вводом цепи, прежде чем мы войдем внутрь?

– Ничего. Давайте начинать.

– Арху, прыгай в круг, – сказала Рхиоу, делая это сама. За ней последовала Сааш; Урруах прыгнул последним. Положив лапу на символ-«курок» и выпустив когти, он произнес слово, приводящее защитный круг в действие.

Цепочка символов вспыхнула; те ее части, которые раньше были почти неразличимы, теперь ожили и засияли золотистым светом. Урруах мгновение смотрел на круг пустым взглядом, потом сказал Рхиоу: