Вавилон восставший

Мерфи наблюдал за их падением. Сокровище было так близко, стоило протянуть руку — и оно твое…

Теперь Змий никогда не будет воссоздан.

Профессор повернулся к Когтю, но тьма уже поглотила фигуру убийцы.

Вдруг Мерфи ощутил резкую боль в шее и услышал еще более громкий и страшный соколиный клекот за спиной. Вторая птица. Мерфи вовремя овладел собой, чтобы отбиться от нее. Наверное, ему посчастливилось, потому что второго хищника отвлекло падение первой птицы, и он отлетел от Мерфи в темноту, возможно, чтобы помочь ей.

Но при этом соколу удалось сорвать с его шеи крестик Лоры и унести с собой в бездну.

Возвращение по вентиляционной шахте стало настоящим кошмаром. Каждый дюйм обратного пути казался Мерфи вечностью. Особенно когда он представлял себе трупы Исиды и Яссима, убитых безжалостным чудовищем. И все то время, пока Мерфи проталкивал свое измученное и окровавленное тело сквозь шахту, его терзала одна мысль: «А я ведь мог остановить его. Мог остановить…»

Когда профессор, наконец, выбрался наружу и рухнул на песок, то практически ничего не видел — яркий солнечный свет пустыни ослепил его. Затем Мерфи почувствовал прикосновение чьих-то рук, кто-то пытался поднять его, он услышал возбужденные голоса… С друзьями все в порядке!

Уже сидя в «лендровере», между глотками минеральной воды Мерфи рассказал им, что произошло внутри пирамиды.

— Хорошо, что я тебя прекрасно знаю, Мерфи, и знаю далеко не как фантазера, — вытаращив глаза, проговорил Яссим, — в противном случае я решил бы, что ты все это выдумал. Птица, говоришь, выдрессированная специально для того, чтобы вырвать голову Змия из воздушного потока, в котором та вращалась на протяжении тысячелетий?! Признаюсь, верится с трудом.

— Яссим, давай просто поищем другой автомобиль, — ответил Мерфи. — Вполне вероятно, что он подъехал к пирамиде с другой стороны.

— А откуда он знал, что мы будем здесь? Вот чего я не могу понять, — промолвила Исида.

Мерфи покачал головой:

— Я тоже. — Он закрыл глаза, внезапно ощутив немыслимую усталость. — Я потерпел поражение, — сказал он, на сей раз, скорее обращаясь к самому себе, чем к своим спутникам. — Мне казалось, Господь хочет от меня именно этого. Найти Змия. И что в этом — моя главная задача.

— Почему же вы думаете, что потерпели поражение? — Мерфи ударил кулаком по стеклу автомобиля.

— Я потерял голову Змия. Теперь она где-то на дне пирамиды. Никто никогда не найдет ее там.

— Возможно, это и к лучшему, — заметила Исида. — Очевидно, Змий — каждая его часть — был воплощением зла. Если у Бога имелось для вас предназначение, то оно заключалось в том, чтобы отыскать надпись. Последнее послание Даккури.

— Оно тоже теперь на дне пирамиды, если только вы, конечно, со всеми вашими сверхъестественными способностями не вычислили уже, что там написано.

Исида не обратила внимания на сарказм коллеги.

— Вовсе не обязательно.

— Что вы хотите сказать?

— Камера давала четкое изображение головы в течение двух или трех минут. Картинка, естественно, будет далеко не идеальная, но, судя по тому, как голова вращалась в воздухе, мы наверняка получим ее снимки во всех ракурсах. Если в лаборатории Яссима есть хотя бы половина того оборудования, которым он хвастался, мы сможем воспроизвести и увеличить каждый кадр. Надеюсь, нам удастся воссоздать комбинированное изображение, а этого вполне достаточно, чтобы прочесть клинописные значки.

— Конечно, — согласился Яссим, — это вполне выполнимо.

Остаток пути до университета Мерфи провел в воспоминаниях о случившемся в пирамиде. Он был готов убить Когтя. И при этом не мог припомнить, в какой момент передумал. Не мог даже вспомнить мгновения, когда навел лук на сокола. Все произошло как-то само собой, словно лук руководил им, а не он луком. Очевидно, подобный удачный выстрел — результат божественного вдохновения.

Яссиму не меньше, чем Исиде, хотелось увидеть то, что осталось на видеопленке робота, и потому он нещадно давил на газ, хотя был утренний час пик и вокруг сгущался тесный водоворот из автомобилей. Исида сидела неподвижно, закрыв глаза и сжав руки на коленях. Когда же они, наконец, прибыли к элегантному зданию классической постройки, в котором располагалась лаборатория Яссима, он настоял на том, что лично подготовит все необходимое для исследования, пока Исида и Мерфи будут принимать душ, а Мерфи к тому же сменят бинты на старых ранах и обработают и забинтуют новые.

Полчаса спустя все трое уже склонились над экраном компьютера. Длинные тонкие пальцы Яссима уверенно порхали по клавиатуре. Через несколько мгновений на экране появилось туманное изображение головы Змия, вращающейся вокруг своей оси и слабо мерцающей в тусклом свете внутреннего помещения пирамиды.

— Подумать только, она пробыла там в течение двух с половиной тысячелетий… — Яссим прищелкнул языком, — …и вот теперь — бац! — исчезла в одно мгновение.

— У нас есть снимки, чтобы доказать реальность ее существования всем сомневающимся. И это самое главное, — заметил Мерфи.

— Но пока на них не видно ничего существенного, — проворчала Исида. — Давайте дальше… Вот так, не слишком быстро.

Яссим проматывал кадры до тех пор, пока не стала видна нижняя часть головы Змия.

— Стоп! — скомандовала Исида, и Мерфи вспомнилось, как она несколькими словами сумела подчинить себе идолопоклонников в подземельях Тар-Казира. — Дайте предельное увеличение.

Изображение начало медленно расти, пока не заполнило весь экран. Яссим продолжал увеличивать его. Очертания головы исчезли, и теперь перед ними предстала лишь неровная поверхность бронзы, чем-то напоминавшая желтый лунный пейзаж.

Яссим покачал головой:

— Пожалуй, все…

— Вот оно! — крикнула вдруг Исида.

Мерфи наклонился ближе. Она была права. То, что всего несколько мгновений назад казалось случайным нагромождением трещин и царапин, которые во множестве можно отыскать на любом старом куске металла, внезапно приобрело упорядоченный облик письменных знаков — отчетливое клинописное послание Даккури.

Яссим приготовился распечатать изображение.

— Полагаю, мне будет крайне трудно поверить, — промолвил он, — но, наверное, все-таки пришло время рассказать, что же все это значит.

Мерфи положил руку на плечо друга.

— Давай подождем, пока Исида переведет. И тогда, обещаю, я расскажу тебе все от начала и до конца.

Яссим кивнул, а Исида готова была вырвать распечатку из принтера. Все стояли не шевелясь. Сколько бы времени ни потребовалось на перевод, они не сдвинутся с места до самого конца.

Через какое-то время Исида произнесла:

— По крайней мере, надпись короткая. Похоже, Даккури считал, что, если ищущий зашел так далеко в своих изысканиях, с ним больше нет смысла играть в игры.

Ее взгляд бегал по листу бумаги, и Мерфи казалось, что он вот-вот услышит, как работает мозг Исиды. Губы двигались, беззвучно перебирая слова до тех пор, пока она не находила нужное. Затем Исида осторожно опустила лист с распечаткой на стол.

— Ну?

Яссим был еще более взволнован, чем Мерфи, который стоял, не двигаясь и не дыша.

Исида выдержала паузу, чтобы немного успокоиться, и сказала:

— Надпись начинается с обычного обращения: «Слуги Змия хранили эту тайну. Им принадлежат честь, слава и могущество во веки веков». — Исида кашлянула. — Затем следует основная часть…

«Великие башни Вавилона превратились в пыль, и ветер разносит ее куда хочет.

Но отыщи главу, и тело воскреснет и покроет тенью своей весь мир.

Золотая глава станет знаком великого царя, царя царей.

В обители Мардука ее отышешь ты.

О верный раб великой тьмы, ее ты должен воскресить.

И вновь из праха восстанет Вавилон, и будет вновь царить над миром».

Наступило гробовое молчание, и Исида сказала только:

— Вот и все.

— Вполне достаточно, — тихо отозвался Мерфи.

— Но что все это значит? — спросил Яссим.

— Это значит, что Вавилон восстанет из праха. Если, конечно, служители тьмы завладеют золотой главой.

Исида задумчиво воззрилась на Мерфи, а Яссим вскочил со своего стула, в полнейшем замешательстве заламывая руки.

— Ты говоришь загадками, Мерфи. Как может Вавилон восстать? Что за золотая голова? Мне казалось, что вы ищете… и, к несчастью, только что потеряли… голову медной змеи.

— Извини, Яссим. Я постараюсь объяснить. В соответствии с истолкованием сна Навуходоносора, которое дал Даниил, Вавилонская империя — самая могущественная за все время существования мира. И могущество ее символизировалось золотой головой статуи из сна. Статую царь затем приказал воссоздать в реальности. Когда Навуходоносор раскаялся в своих грехах, то приказал ее уничтожить. Теперь я готов поклясться, что голова идола спрятана где-то теми же людьми, которые поклонялись Медному змию.

— Но зачем? Если они не хотели ее уничтожать, почему бы просто не переплавить? Могли бы заработать огромные деньги.

— Потому что они твердо верили: если сохранят голову, то когда-нибудь настанет день, знающий человек отыщет ее, и Вавилон восстанет вновь.

Яссим протер глаза, словно все происходящее ему снилось.

— И что же значит: «Вавилон восстанет вновь»? Кто-то восстановит древний город?

— Не только, — ответил Мерфи. — Будет восстановлено и могущество Вавилона. На сей раз как власть зла над всем миром.

Яссим повернулся к Исиде.

— Я бы хотел знать ваше мнение, доктор Макдоналд. Мы с вами здравомыслящие люди, я полагаю. Неужели вы тоже считаете, что представители какой-то древней религии, поклонявшейся злу, прятали золотую голову статуи Навуходоносора в течение двух с половиной тысячелетий в ожидании благоприятной возможности для захвата власти над миром?

Исида ответила не сразу.

— Не знаю. За последнее время мой взгляд на многие вещи кардинальным образом изменился. Я несколько иначе теперь оцениваю возможное, реальное, и невозможное, нереальное. Похоже, я увидела активно действующее зло, настоящее, чистое зло. Я видела, как ни в чем не повинных людей убивали из-за куска металла. — Ее взгляд на мгновение остановился на Мерфи. — Я пока не знаю, как относиться к словам о золотой голове, о возрождении Вавилона и тому подобном. Единственное, что я знаю абсолютно точно, — теперь я испытываю такой страх, который раньше был мне неведом.

Яссим с важным видом кивнул и повернулся к Мерфи.

— Я так же, как и доктор Макдоналд, не знаю, чему верить. Однако, по-моему, на всякий случай нам следует найти эту голову — пока ее не нашли другие.

— Вполне поддерживаю, — откликнулся Мерфи.

— Ну и где же, по вашим предположениям, находится обитель Мардука?

— Вопрос совсем не сложный, — ответила Исида. — Храм Мардука располагался в Вавилоне.

— Итак… Мерфи кивнул:

— Совершенно верно. Ради нынешней цели я должен буду обратиться за помощью ко всем известным мне организациям и людям: к вашему фонду, Исида, Американскому университету, моему другу Леви — с тем, чтобы они использовали все свои связи в этом регионе. Нам необходимо как можно скорее попасть в Ирак.

66

— Висячие сады Вавилона, — мечтательно произнесла Исида, помешивая чай со льдом. — Вряд ли существуют более загадочные и притягательные слова. Они кажутся такими близкими и знакомыми. Но ведь никому по-настоящему не известно, как они выглядели на самом деле.

Мерфи наблюдал за тем, как она пьет чай: маленькими глотками, по-кошачьи.

— Вы уверены? Разве не помните, как сами гуляли по ним две с половиной тысячи лет назад?

Исида взяла кусочек льда и швырнула его в Мерфи.

— Прекратите!

Яссим нахмурился. Он выбрал очень тихий и мало посещаемый ресторан, со столиками в отдельных нишах, где можно беседовать без опасения, что их подслушают. Настроение у Яссима было совсем не игривое.

— Значит, там находится храм Мардука? В висячих садах?

— Или над ними. Узнаем, когда попадем туда, — сказал Мерфи.

— Ты говоришь так, словно это раз плюнуть: взял и сделал. Нельзя же просто приехать туда и начать копать. Огромное количество иракских археологических ценностей уже и без того разграблены.

— В том-то и суть, Яссим. Лучшее место для древних иракских сокровищ в настоящее время — какой-нибудь музей за много миль от этой страны. Когда будут восстановлены закон и порядок и вновь откроются иракские музеи, тогда все можно будет возвратить, и иракский народ насладится сокровищами своей истории, не боясь, что какой-нибудь проходимец выкрадет их и выставит на продажу на европейском аукционе.

Яссим скептически взглянул на него.

— Трудно поверить, что такая большая вещь — как вы там говорили? пятнадцать футов высотой, шесть или семь в диаметре? — могла избежать общей участи всех тамошних сокровищ. Спаслась от грабителей — тех, которые пришли после войны, и тех, что управляли страной на протяжении тридцати лет. Сдается мне, ее давным-давно переплавили на золотые краны для ванной Саддама.

— Слишком много кранов, — заметил Мерфи.

— У него много ванных комнат. — Мерфи задумчиво пил чай.

— До сих пор мы видели, что Даккури умел прятать свои сокровища. Ему удавалось таким образом скрывать библейские реликвии, что никто не мог отыскать их до… до наступления нужного времени. Наверняка в данном случае он прибегнул к не меньшим предосторожностям и хитростям.

— Значит, пришло время найти ее?

— Не уверен, что такая находка принесет пользу, в любые времена. Но как бы то ни было, негодяев необходимо остановить.

Исида взглянула на часы и подняла с пола рюкзак.

— В таком случае пошли. Наш самолет вылетает через два часа.

Яссим взял ее за руку.

— Подождите минутку, доктор Макдоналд.

— Зовите меня Исидой, прошу вас. — Как ни странно, теперь, когда ее богиня почти перестала что-то для нее значить, Исида начала проще относиться к собственному имени. — Что случилось, Яссим?

Было заметно, что он чувствует крайнюю неловкость.

— Ты, Мерфи, храбрец. Или просто безрассудный. Впрочем, не важно. Разница невелика. А вы, Исида, прошли через чудовищные испытания с невероятным мужеством. Я же… я… совсем не герой. Люди, которые намерены завладеть золотой головой, вне всякого сомнения, обладают огромной властью и ни перед чем не остановятся…

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, Яссим, — ответил Мерфи. — И если тебе сложно решиться на поездку с нами в Ирак, ничего удивительного. Не стану скрывать, без тебя нам будет сложнее. Но мы справимся. Однако по двум причинам я склонен думать, что нам больше не доведется встретиться ни с нашим зловещим птицеловом, ни с людьми, подобными ему. Во-первых, злодей не видел надписи на голове Змия, а ты, насколько мне известно, уничтожил пленку и стер всю информацию на компьютере. О том, где находится золотая голова, знаем только мы трое.

— Как бы мне хотелось разделять вашу уверенность. — Яссим нервно оглянулся по сторонам. — Этот страшный человек, которого вы называете Когтем, следует за вами буквально по пятам. Откуда вы знаете, может, он и сейчас, в эту самую минуту, каким-то образом подслушивает наш разговор?

— Возможно, и так, — согласился Мерфи. — Но есть и «во-вторых». Рядом с храмом Мардука мы будем не одиноки. В настоящее время неподалеку от Вавилона находится подразделение морской пехоты США.

Яссим почесал подбородок.

— Ладно, надеюсь, у них есть приказ открывать огонь по всем подозрительным личностям и по всем подозрительным хищным птицам.

— Не сомневаюсь, что такой приказ у них есть, Яссим. Итак, едете с нами?

— Кажется, я принимаю весьма необдуманное решение, — вздохнул Яссим. — Впрочем, если вы действительно найдете голову, а меня не будет при этом величайшем археологическом открытии в истории человечества, мне в любом случае придется покончить с собой. Поэтому… да, я еду.

67

«Лендкрузер» медленно пробирался по занимавшим обширную территорию руинам древнего города. Исиде приходилось щипать себя за руку, чтобы убедиться, что это не сон. После кончины любимого отца она жила предельно уединенно. Академические исследования доктора Макдоналд были бесконечно далеки от всего того, что пугало ее в этой жизни, а маленький кабинет Исиды, затерянный в коридорах фонда, представлял собой некий бункер, успешно защищавший от ужасов и соблазнов внешнего мира.

До тех пор, пока в ее жизни не появился Майкл Мерфи.

И вот теперь в течение нескольких дней жизнь Исиды полностью перевернулась, и она оказалась среди немыслимых опасностей, ужасов и смерти. Она перешагнула грань, отделявшую ее от неведомого. Совершила путешествие по темному подземелью средневекового города. Видела настоящую пирамиду изнутри. А сейчас ей предстоит пройти по земле самого Вавилона.

Со стен по обе стороны прославленных ворот Иштар на Исиду взирали изображения злобных драконов, пережившие три тысячелетия дождей, ветров, песчаных бурь и нашествий грабителей. Но сердце ее наперекор ожиданиям не сжалось от восторга. Возможно, после долгих лет, посвященных изучению бесчисленных богов и богинь, почитавшихся различными народами на протяжении столетий, Исиде вдруг открылось нечто поистине великое.

— Вот они, — услышала она голос Мерфи, указывавшего на расположенный неподалеку холм. Там остатки древних стен все еще возвышались над ступенчатыми террасами царицы Амитис.

На самом верху место, где располагался храм Мардука, было отмечено одинокой стелой из песчаника.

Как и предсказывал Яссим, местность выглядела так, словно здесь хозяйничала стая голодных шакалов. Некоторые участки холма обвалились, засыпав землей и мусором остатки древних ворот и лестниц. Любые обломки камней, на которых можно было отыскать хоть отдаленное сходство с каким-то узором или надписью, были расхищены, начиная от самых крошечных кусочков и кончая целыми колоннами.

Мерфи осматривал эту печальную картину упадка и разграбления, когда к нему приблизился загорелый офицер морской пехоты в авиационных солнцезащитных очках. Военный представился:

— Полковник Дэвис, военно-морская пехота США. А вы, должно быть, профессор Мерфи?

За этим последовало рукопожатие, от которого у Мерфи хрустнули суставы.

— Рад вас видеть, полковник. — Тут Мерфи заметил небольшую группку солдат в камуфляжной форме, по периметру окружавших холм, на котором находились приехавшие. — И ваших людей тоже.

— Мы рады помочь, только свистните.

— Не знаю, с чего начать, — признался Мерфи. — Нам необходимо выяснить, что находится под всем этим мусором. Мы ищем некое подземное помещение.

Полковник широко улыбнулся:

— Я так и думал. Поэтому уже провел кое-какие раскопки сразу же после нашего прибытия сюда. Кажется, те ребята, что почистили это местечко, оставили здесь пару вещей, которые не рассчитывали продать на черном рынке.

Лицо Мерфи озарила надежда.

— И что же это за вещи?

— Как насчет салазок для перевозки радиолокационного устройства?

Мерфи расхохотался.

— Неплохо, неплохо, полковник.

Полчаса спустя Мерфи и Яссим уже тащили салазки — легкий предмет из пластика величиной с детский матрац — по склону холма, а Исида тем временем на расстоянии нескольких ярдов от них следила за картинками, возникающими на экране ноутбука.

Пока это были только смутные очертания обвалившихся внутренних помещений и пустых склепов. Но внезапно ее внимание привлекли две удивительно симметричные темные параллельные линии.

— Подождите! Вернитесь-ка немного назад, пожалуйста.

Мерфи и Яссим потащили салазки назад по камням. Теперь Исида была практически уверена, что первоначальное впечатление не обмануло ее. Там, внизу, на расстоянии футов двенадцати под поверхностью земли находился предмет, созданный руками человека. И вовсе не такой уж маленький.

Мерфи и Яссим подошли к ней и взглянули на экран. Яссим кивнул:

— Наверное, это какие-то двери, несколько дверей. Вход куда-то.

— Но как нам до них добраться? — спросила Исида. Полковник Дэвис стоял рядом с Исидой, наблюдая за ее работой.

— Простите, мадам, может быть, с помощью бульдозера? Не дожидаясь ответа, полковник ушел куда-то, и через несколько минут стал слышен рев бульдозера, взбирающегося на холм. Он затормозил в нескольких ярдах от того места, где Мерфи и Яссим работали с салазками. Мерфи подал знак, и бульдозер начал расчищать мусор. После первых нескольких минут казалось, что бульдозеру удалось снять лишь тонкий верхний слой почвы, однако некоторое время спустя румяный пехотинец, управлявший машиной, вошел во вкус и стал действовать активнее, а еще примерно через четверть часа Мерфи дал ему сигнал остановиться.

Мерфи прошел к месту раскопок, осмотрел его и затем, повернувшись к полковнику Дэвису, сказал:

— Ну, еще несколько ковшей и достаточно. — Дэвис шутливо отсалютовал ему.

— Слушаюсь! У меня к тому же есть двадцать человек солдат с большим опытом рытья окопов. Если они понадобятся, буду рад предоставить их в ваше распоряжение.

Когда они углубились примерно на десять футов, у Мерфи и Яссима уже кружилась голова от усталости, а у полудюжины морских пехотинцев, работавших рядом с ними, даже пот не успел выступить.

— Эй, тут что-то явно металлическое, — крикнул солдат, когда его лопата ударилась обо что-то твердое.

Они стряхнули с себя последние комья земли, и отошли в сторону.

Исида, Мерфи и Яссим смотрели на громадные бронзовые двустворчатые двери у себя под ногами. Покрытые слоями минеральных отложений и налетом из обесцвечивающих осадков, скульптурные барельефы все еще обладали несомненной силой, поражавшей воображение. По прошествии трех тысячелетий перед ними предстала история множества великих побед Навуходоносора. И над всем этим, даже над самим непобедимым Навуходоносором возвышалось изображение Мардука — бога войны.

В течение нескольких минут все молчали. Затем Яссим сказал:

— Ну что ж, мы у входа в обитель Мардука. Войдем? Двери, лежащие почти горизонтально, создавали впечатление навеки опечатанных, но даже если бы все присутствовавшие здесь мужчины приложили свою силу и открыли их, не было никакой гарантии, что за ними обнаружится что-то кроме земли. Вся постройка приняла горизонтальное положение, возможно, в ходе одного из столь частых в этом регионе землетрясений, и вполне вероятно, что двери вели в пустоту.

Под руководством Мерфи трое пехотинцев встали у одной двери и попытались поднять одну створку с помощью лопат. Вскоре даже эти молодые парни начали исходить потом, а у Мерфи возникло подозрение, что двери предназначены для того, чтобы обмануть искателей сокровищ, а на самом деле за ними ничего нет.

Внезапно раздался сильный скрежет, лопата вылетела из рук одного солдата, а внизу образовалась щель, сквозь которую снизу вырвался поток затхлого воздуха. Ухватившись за край двери, морпехи общими усилиями потянули ее, и дверь медленно, со стоном древних петель подалась вверх.

Держась за одну из створок, Мерфи опустил ноги в темноту. Они повисли в пустоте. Значит, за дверями действительно что-то есть. Зловонный дух, поднимавшийся из подземелья, делался все более невыносимым. Мерфи никогда раньше не приходилось сталкиваться со столь сильным и едким ароматом распада. Он почувствовал приступ тошноты, попытался сделать глубокий вдох, но внезапно дыхание профессора перехватило, и единственное, что он услышал вслед за этим, был крик перепуганной Исиды. Пальцы Мерфи скользнули по краю двери, и он полетел вниз.

Мгновение превратилось в бесконечность, и Мерфи подумал о тех тонущих, вся жизнь которых проходит у них перед глазами за одну секунду. Затем ощутил острую боль в ногах от удара о твердую поверхность. Но прежде чем профессор успел закричать, он ударился головой, и на него опустилось черное облако беспамятства.

Придя в себя, Мерфи услышал голоса где-то вверху. В течение секунды он ничего не мог сообразить, все сливалось в один нечленораздельный шум, но вот звуки вновь приобрели характер слов, и он понял, что это Исида и Яссим пытаются выяснить, все ли с ним в порядке. Затем Мерфи услышал, как поднимают и вторую створку.

— Я в порядке, — сумел он выговорить, немного приподнявшись.

Однако когда волна темного воздуха глубин ворвалась в легкие, профессором овладел очередной приступ удушья, он закашлялся, а глаза наполнились слезами. Мерфи дождался, пока приступ пройдет, и вытер лицо тыльной стороной ладони. Голова гудела, острая боль в ногах сменилась пульсирующей. Он открыл глаза.

Затем снова закрыл их, ослепленной невыносимой яркостью представшего ему зрелища. «Последствия удара по голове, — подумал он. — Я ослеп». Поборов приступ паники, Мерфи попытался дышать ровнее и чуть-чуть приоткрыл глаза. Но ярко-золотой свет все равно был нестерпим для зрения. Несмотря на это, профессор заставил себя полностью открыть глаза, и постепенно ослепительно яркая дымка, заполнявшая все поле зрения, приобрела очертания некоего объекта.

Мерфи смотрел в зрачок огромного золотого глаза.

По-прежнему стоя на коленях, он отодвинулся немного назад, не обращая внимания на грязь, чтобы увидеть весь объект целиком.

Поначалу громадные выступы и ребра, причудливые изгибы металлического изображения показались ему каким-то бессмысленным нагромождением, неким подобием гигантской кубистской скульптуры. Но мало-помалу зрение привыкло к масштабам увиденного, и к тому же Мерфи понял, что грандиозный предмет лежит почти горизонтально на земле. Через несколько минут профессор с изумлением осознал, что ему прямо в глаза через пропасть в две с половиной тысячи лет взирает лицо Навуходоносора.

Мерфи еще немного отодвинулся и, прислонившись к земляной стенке, стал всматриваться в лицо царя. С какой точностью удалось скульптору воспроизвести его черты, с каким необычайным правдоподобием! Исполинские глаза, казалось, пронзали насквозь подобно лазерным лучам, а огромные уста, застывшие в надменной ухмылке, словно провозглашали: «Подними меня, жалкий пес! Я слишком долго лежал в этой пыли!»

Мерфи потерял всякий счет времени и не знал, сколько простоял вот так, на коленях, завороженный властным взглядом давно умершего царя, пока до него не донесся звук приближающихся шагов, а затем и голоса восторга и удивления. Но вот сильные руки подхватили Мерфи, подняли вверх, и он закрыл глаза, благодарный людям хотя бы за то, что они освободили его от необходимости взирать на лик воплощенного зла.

68

Шэри потянула Пола за руку. После долгого пребывания в больнице молодой человек был все еще очень слаб.

— Эй, — запротестовал он, — гипс сняли только вчера. Ты хочешь вообще оторвать мне руку?

— Перестань себя жалеть, — сказала Шэри. — Доктор Келлер считает, что избыток сочувствия не пойдет тебе на пользу. Посмотри, вот и наши!

Доктор позволил Шэри довезти Пола до Вашингтона, и там, на небольшом аэродроме, они ждали приземления транспортного самолета фонда. Прессу и телевидение специально не оповещали, но факт прибытия столь значимых исторических артефактов утаить от них было практически невозможно.

Когда самолет приземлился, Шэри начала неистово размахивать рукой в ожидании профессора Мерфи. И вот, наконец, она увидела, что он спускается по трапу.

— Профессор!

Он удивленно повернулся на возглас и, увидев Шэри, широко улыбнулся:

— Все в порядке, офицер. Можете пропустить их. Охранник неохотно отошел в сторону, и Мерфи обнял Шэри. Пол чувствовал, что эти двое понимают друг друга без слов.

— Не могу поверить, что вам все-таки удалось! — воскликнула Шэри. — Не могу поверить, что все эти сокровища на самом деле здесь, в Соединенных Штатах!

Мерфи улыбнулся:

— О, это было совсем не просто. Пришлось очень многих убеждать в своей правоте. И я бы не смог ничего сделать без помощи моих друзей… — он указал на изящную хрупкую рыжеволосую женщину, чем-то похожую на очаровательного эльфа, и на смуглого элегантного мужчину в костюме кремового цвета, оживленно беседовавших с людьми, занимавшимися транспортировкой, — …которые сумели переложить основное бремя расходов и организационных мероприятий на Фонд древних рукописей и на Американский университет в Каире. Ты ведь знаешь, Шэри, что меня к бюрократам лучше не подпускать.

— В любом случае вы добились своего! — провозгласила Шэри.

— Мне даже удалось заручиться негласной поддержкой одной совершенно особой инстанции, человека, который уже оказывал нам неоценимую помощь. — Мерфи вытащил из кармана куртки копию письма. — Подождите, ребята, я прочту вам. Это не менее важно, чем прибытие в США золотой головы статуи Навуходоносора и, возможно, даже еще большая причина для торжества. Это письмо вручили мне, когда я садился в самолет. Слушайте же.

Шэри улыбнулась:

— О, профессор Мерфи, приятно, наверное, ощущать, что вы помогли шейху в поисках истинной веры.

Мерфи обнял ее и подошел к Полу. Крепко сжал его руку.

— Рад вас видеть, молодой человек. Прекрасно выглядите. Насколько мне известно, вы теперь получаете специальную стипендию от Баррингтона. С ее помощью вы наверняка сумеете решить свои проблемы и выбрать те предметы для изучения, которые вызовут у вас значительно больший интерес, нежели бизнес и коммерция.

— Да, сэр. Если бы не это, Шэри никогда бы не позволила мне принять такой подарок от мистера Баррингтона. Она мне очень помогла.

Пол покраснел, а Шэри толкнула его локтем в бок.

— Ну-ну, Шэри, будь с Полом помягче, — проговорил Мерфи. — Он ведь еще очень молод. Ему многое предстоит пережить, прежде чем по-настоящему осознать, что большую часть решений в этой жизни нельзя принимать без Бога и без умной женщины. Вначале Бога, естественно, а потом женщины.