Вавилон восставший

— Шутите. Неужели кто-то и в самом деле изготавливает такие устройства?

— Вне всякого сомнения. Не могу сказать точно, самый ли это популярный продукт, производимый корпорацией «Я — робот», но нам он придется весьма кстати. Какой цвет вы предпочитаете? Насколько мне известно, можно выбрать либо темно-серый, либо темно-темно-серый.

— Предположим, вы сумели заполучить одну из таких штук. Ну а каким образом мы сможем проникнуть в пирамиду? Я знаю, что бюрократические препоны вас не очень заботят, но нельзя же просто взять верблюда или двух и отправиться на раскопки.

Мерфи бросил на нее оскорбленный взгляд.

— Вы думаете, у меня нет связей? Вы слышали когда-нибудь о докторе Бутрусе Хавассе, директоре пирамид? Моим лучшим другом в аспирантуре был Яссим Амрам. В настоящее время он профессор Американского университета в Каире и правая рука Хавасса. Если я не ошибаюсь в Яссиме, то у него такой робот уже имеется, и он давно научил его делать коктейль с мартини и доставлять ему прямо в кресло к телевизору.

— Неплохо, — согласилась Исида, открыв дверь. — В таком случае договаривайтесь со своим другом профессором Амрамом, а я отыщу пилота и скажу ему, чтобы был готов доставить нас в Каир.

Мерфи закрыл ноутбук и уже начал запихивать вещи в рюкзак.

— Вроде все складывается нормально.

В эту минуту зазвонил телефон. В трубке послышался голос секретарши:

— О, слава Богу, доктор Макдоналд. Пожалуйста, не кладите трубку, сейчас с вами будет говорить мистер Комптон, председатель нашего фонда.

— Исида!..

Голос Харви Комптона звучал крайне напряженно, Исида сразу же уловила это. И сразу же, без лишних слов, бросилась сообщать, как успешно проходит их кампания:

— Харви, у нас в руках уже вторая часть Змия, и мы знаем, где искать голову.

— Да-да, все это прекрасно. Я несколько раз пытался дозвониться до вас. Два человека, охранники фонда, убиты, и хвост Змия похищен. Исида, вы и профессор Мерфи должны немедленно прервать свое путешествие и вернуться в Штаты.

61

Странно. Странно и жутко. Убийство двух охранников случилось в самом прямом смысле слова на расстоянии целого мира от них, и, тем не менее, Исида была потрясена до глубины души. С этими людьми она довольно долго работала…

— Мне очень жаль, что я вовлек вас и ваш фонд во все это, — сказал Мерфи, прекрасно понимая, что утешение слабое. — Мистер Комптон, бесспорно, прав, мы должны вернуться.

Исида сидела, уставившись в стену.

— Нет, Мерфи, мы не поедем. По крайней мере, поедем не сейчас. Нет-нет, только не сейчас. Какая бы сила ни стремилась заполучить Змия, ее нужно остановить.

— Исида, у вас шок. Здесь, в Тар-Казире, вы в гораздо большей опасности, чем мы могли предполагать, отправляясь сюда. Это вовсе не детсадовская прогулка. Так что собирайтесь.

— Нет, Мерфи. Мы остаемся. Мистер Комптон слишком далеко, чтобы помешать продолжению нашей операции. И, кроме того, есть кое-что, связанное с происшедшим в фонде, что я утаила от вас.

— И что же?

— Мерфи, кто бы ни похитил хвост Змия, этот человек коварнее и подлее любого пресмыкающегося. Он не побоялся на несколько мгновений задержаться на месте преступления, чтобы оставить наглое послание лично для вас. На металлической полке, где хранился хвост, он нацарапал символическое изображение змеи, разделенной на три части.

Мерфи прошел к окну. После минутного размышления профессор повернулся к Исиде и проговорил:

— Значит, похититель прекрасно осведомлен о наших поисках. Из тех немногих людей, которых мы посвятили в детали нашего плана, ни один не является, ни вором, ни убийцей.

— Вы хотите сказать, не являлся? В Змие, вне всякого сомнения, есть нечто такое, что на протяжении многих столетий заставляло самых разных людей совершать самые невероятные вещи.

— Да уж, вряд ли это сделал какой-то наш с вами соперник-археолог, готовый на убийство и воровство ради того, чтобы заполучить хвост Змия. Очевидно, кто бы ни преследовал нас, — личность эта из самых что ни на есть темных.

Исида немного помолчала и, прежде чем сказать последнее, что еще скрывала от него, взяла профессора за руку. Она с беспокойством взглянула ему в глаза.

— Мерфи, есть кое-что еще, что я должна сообщить вам относительно происшедшего в фонде. Помните, вы говорили мне о крестике, который подарили Лоре и который сломал кто-то во время ее похорон? Так вот, рядом со змеей маньяк изобразил крестик, разломанный на три части.

Мерфи опустился на стул и какое-то время, подавленный, молчал. Затем подошел к стене и трижды изо всех сил ударил по ней кулаком.

— Подтвердились самые худшие мои подозрения. В происходящем начинает проявляться некий жуткий смысл. Все указывает на таинственное связующее звено между теми страшными событиями, через которые нам пришлось пройти в последнее время. Загадочный незнакомец приезжает в Престон, отыскивает Чака Нельсона, затем взрыв в церкви, похищение хвоста…

Голос Мерфи сорвался, когда он подумал о самом трагическом для него звене в этой цепи. Исида закончила перечисление:

— И то, наконец, что Лора погибла отнюдь не из-за случайности. Она стала жертвой хладнокровного убийцы.

— Исида, теперь вопрос вышел за рамки археологии, веры и стремления доказать подлинность слов Библии. Для меня это стало сугубо личным делом. Мы найдем голову Змия, даже если нам придется погибнуть. И я полагаю, если мы продолжим наши изыскания, встреча со зловещим незнакомцем — лишь вопрос времени.

62

— А после того как мы найдем голову Змия, что потом?

Пока такси не без труда пробиралось сквозь густой поток автомобилей, велосипедов, прохожих, а порой даже быков, запрудивших узкие улочки города, Мерфи полностью сосредоточился на суматошном, пыльном, знойном хаосе Каира. Вопрос Исиды застал его врасплох.

— Я это к тому, — продолжала Исида, — что составить полного Змия вы все равно теперь не сможете. Хвост находится у человека, похитившего его из здания фонда. Я имею в виду вопрос о фактическом подтверждении библейского рассказа. Вы наверняка сумеете сделать это и с двумя оставшимися частями. Но не только же по этой причине мы с вами приехали сюда?

С тех пор как они прибыли на Ближний Восток, Исида немного загорела, и это ей очень шло. Теперь она выглядела более уверенной в себе, скорее привлекательной земной женщиной, чем созданием тьмы, готовым при первом же посягательстве внешнего мира укрыться в своей норе в фонде. Однако Мерфи совсем не хотелось иметь дело с этой ее недавно обретенной самоуверенностью.

— Все, что я делаю, направлено на доказательство истинности Библии. Я не знаю ничего более важного.

Исида окинула его скептическим взглядом, но тут шофер резко повернул машину в сторону, чтобы избежать столкновения со стариком на хлипком велосипеде, и ей пришлось ухватиться за ручку. Когда машина выровнялась, Исида сказала:

— Ничего? А как же насчет пророчеств? Библейских пророчеств.

— Они — Составная часть Библии. Если мы сумеем доказать, что ветхозаветные пророки действительно писали в то время, о котором говорится в их книгах, это и будет подтверждением подлинности.

— Не совсем вас понимаю.

С большой неохотой Мерфи отвернулся от шумной суеты каирских улиц и взглянул на Исиду.

— Многое из предсказанного ими уже совершилось. Скептики говорят, что это произошло потому, что писали они уже после предсказанных ими событий и соответственно смотрели не вперед, а назад. Если мы сможем доказать, что пророки писали именно в то время, к какому библейская традиция относит годы их жизни, это и будет означать, что они предвидели события.

— А почему это так важно?

— Из-за предсказаний, которые еще не сбылись. Чтобы люди получили уверенность в том, что они обязательно сбудутся.

Исида кивнула с таким видом, словно Мерфи подтвердил нечто, ей уже давно известное.

— В таком случае расскажите мне о той части книги Пророка Даниила, которая еще не сбылась.

— Даниила? А я думал, вас больше интересуют Мардук, Эрешкигаль и вся их компания.

Она взглянула на него как-то особенно пристально, и Мерфи понял, что Исиду задели его слова. И тут он заметил, что впервые за все время она не надела свой амулет.

— Извините. Хорошо, я расскажу вам о книге Пророка Даниила, если угодно. Но почему именно сейчас?

— Вы как-то сказали мне, что поиски Медного змия начались с получения таинственного послания, имевшего отношение к Даниилу. Как мне кажется, все, чем мы сейчас занимаемся, имеет какое-то отношение к нему. Именно из-за него мы сейчас рискуем жизнью. Поэтому я и подумала, что, наверное, имею право узнать, с чего все началось.

— Ну ладно. Устами Даниила Господь сказал Навуходоносору, что за всю историю человечества сменятся лишь четыре мировые империи: его собственная, Вавилонская, которую символизировала золотая голова статуи; затем империя мидийцев и персов; затем греков; и, наконец, Римская империя. И каждая из них будет слабее предыдущей, пока последняя, Римская, не расколется на две половины, что и символизировали две ноги статуи.

— Рим и Византия.

— Совершенно верно. Итак, четыре мировые империи. Всего четыре. Никому со времен римлян — ни Наполеону, ни Гитлеру — не удалось создать пятую.

Исида удивленно взглянула на него.

— И какое же предсказание до сих пор не сбылось?

— Остается еще одна часть в статуе Навуходоносора. Десять пальцев на ногах. Специалисты в библейских пророчествах полагают, что эти пальцы — сделанные из глины и железа — символизируют некую неустойчивую форму правления, которая в ближайшем будущем придет на смену современным национальным государствам. Возможно, десять царей или каких-то других правителей, которые подготовят приход и воцарение Антихриста.

Исида отвернулась, пытаясь осмыслить услышанное. Теперь поездка сделалась значительно более комфортабельной, так как они выехали на главную транспортную артерию — шоссе Аль-Нил, проходившее вдоль восточного берега реки, — и роскошные особняки района дипломатических представительств торжественной чередой проносились мимо них.

— Вы думаете, тайна, о которой говорит Даккури, может иметь ко всему этому какое-то отношение?

Мерфи пожал плечами:

— Нутром чувствую. Догадка давно зрела в глубинах моего сознания, но потребовалось время, чтобы я смог полностью осмыслить ее. Вы сейчас употребили слово «тайна». В «Откровениях Иоанна Богослова» это слово применяется по отношению к Вавилонуnote 7. Даккури говорит, что тайна вернется.

— Не понимаю. Вавилон вернется? Мерфи кивнул:

— Могущество Вавилона. Когда Антихрист создаст свое всемирное правительство.

Исида провела рукой по волосам.

— Признаюсь, я в некоторой растерянности. Давайте все-таки подумаем о Змие. Если то, что мы видели в подземельях, не глупая шутка, значит, люди до сих пор ему поклоняются. Так происходило на протяжении очень многих лет, возможно, тысячелетий. Одному Богу известно, сколько невинных жертв было принесено за это время.

— Невероятно… Чудовищно!

— Однако имеет ли этот культ какое-нибудь отношение к тому, о чем вы только что говорили, — к возвращению Вавилона?

Мерфи почесал подбородок.

— Скажем так: некая внутренняя связь, несомненно, есть. Силы тьмы. Зла. В конечном итоге это одно и то же.

— И мы с вами в настоящее время направляемся прямо в пасть дракона, не так ли?

Он попытался что-то сказать, подыскать слова, чтобы хоть немного успокоить ее, но тут такси затормозило у главного здания Американского университета, и высокий мужчина в белом костюме с ослепительной улыбкой открыл дверцу и вывел их из прохлады автомобиля в испепеляющую жару полуденного Каира.

— Мерфи, старый негодяй! Добро пожаловать в Каир!

Десять минут спустя Яссим уже снова сидел на неуютного вида стуле со стальной спинкой и задумчиво смаковал мартини.

— Ты уверен, что не хочешь выпить чего-нибудь покрепче?

— Шутишь? Я прекрасно знаю, что вы туда добавляете. Алкоголь — самый безобидный из ингредиентов.

Яссим рассмеялся густым мелодичным смехом.

— Ты все такой же, старина Мерфи.

— И ты все такой же, старина Яссим. — Мерфи поднял бокал с лимонадом.

— Да, к сожалению, я очень плохой мусульманин.

— Тут я ничего не могу сказать, зато в списке моих лучших друзей ты — один из первых. Спасибо за письмо соболезнования по поводу смерти Лоры, оно действительно мне очень помогло.

Яссим нахмурился.

— Вряд ли оно могло по-настоящему помочь, но мне необходимо было высказать тебе то, что я тогда чувствовал.

Несколько минут они пили молча, погрузившись в воспоминания.

Наконец Яссим спросил:

— Доктор Макдоналд в порядке? Она очень мила, однако несколько… рассеянна, как мне показалось.

Исида, извинившись, направилась прямо в номер, который подготовил для нее Яссим на территории университетского кампуса в здании приглашенных преподавателей и их семей.

— Ей многое нужно обдумать, — ответил Мерфи. Яссим не стал развивать тему.

— Что ж, надеюсь, завтра она будет в хорошей форме. Нам предстоит сложный и интересный день.

Он радостно заерзал на стуле, словно ребенок в предвкушении рождественских подарков.

— Итак, профессор Хавасс уже проводил исследования?

— Да-да, и весьма обширные. Еще в шестидесятые годы они просветили гробницу Хефрат рентгеновскими лучами, и она оказалась совершенно пустой. Как и во многих других подобных случаях, нас опередили грабители.

— На пару тысячелетий, я полагаю, — заметил Мерфи. Яссим рассмеялся.

— Единственное, что осталось, — глубокая темная пустая дыра в нижней части пирамиды. Так что если там действительно могло сохраниться то, что просмотрели похитители и что со времен Навуходоносора там хранил халдейский жрец — голова Моисеева Медного змия, никак не меньше! — такое было бы просто чудом. Профессор Хавасс с радостью готов предоставить в ваше распоряжение наши скромные ресурсы.

— А нельзя ли оставить у вас на хранение среднюю часть Змия? Хотя, принимая во внимание инцидент в Вашингтоне, я не обижусь, если ты откажешься.

Яссим отмахнулся:

— Нас здесь не так-то просто запугать. Сочтем за честь охранять вашу часть Змия, причем со всей возможной осторожностью.

Мерфи похлопал старого друга по плечу.

— Великолепно. У меня камень с души свалился. Значит, ты предоставишь в наше распоряжение и робота?

— Конечно. Да я и сам жду с нетерпением, когда смогу увидеть его в работе. Расхитители гробниц иногда использовали маленьких детей и даже карликов для поисков сокровищ в узких проходах. — Он печально покачал головой. — И нередки были случаи, когда несчастные не могли выбраться обратно. Надеюсь, при помощи робота мы сумеем проникнуть в самые потаенные уголки пирамиды, не рискуя человеческой жизнью.

— Надеюсь, надеюсь, Яссим, старина, — откликнулся Мерфи. Его лицо помрачнело. — Очень надеюсь.

63

Когда ранним утром на следующий день они встретились, чтобы выехать к пирамиде на груженном оборудованием «лендровере» Яссима, у Мерфи возникло ощущение, что Исида что-то задумала. Ничего особенного он не услышал, но вела она себя необычно. С подчеркнутой сдержанностью и довольно официально проверила, все ли необходимые вещи они захватили с собой, и это свидетельствовало о некой особой внутренней сосредоточенности и спокойствии, которые раньше ей не были свойственны.

Пока ученые, переехав Нил по мосту острова Рода, мчались по Шарья Аль-Харам, а затем по району Гизы к краю пустыни, Мерфи задавался вопросом, почему он не ощущает того же спокойствия, которое, судя по всему, чувствует Исида. После нескольких мучительных часов, в течение которых он ворочался и метался в постели, сжимаемый тисками мучительных кошмаров, Мерфи отбросил все попытки выспаться и провел остаток ночи, меряя шагами сад вокруг их каирского жилища.

Профессор надеялся на знамение, которое подтвердило бы, что его пребывание здесь — часть Божественного плана. Однако восход солнца застал его в саду в том же состоянии полной растерянности и душевной смуты.

Слушая рассказы Яссима о проклятиях мумий и скарабеях-призраках, Мерфи взглянул на улыбку сфинкса на лице Исиды и подумал: не ей ли Господь послал знамение? Возможно, именно ее предпочел Он, как евангельского блудного сына. Не то чтобы Мерфи ей завидовал… Главное, знать, что они на правильном пути.

Дорога Пирамид вела из Каира в пустыню. Когда много лет назад они с Лорой впервые ехали по Дороге Пирамид в стареньком «ситроене», вокруг еще сохранялись следы густых акаций, тамариска и эвкалиптовых рощ, теперь полностью исчезнувшие под напором разрастающегося города.

Наконец жилые дома из бетонных блоков остались позади, и на горизонте появились три пирамиды Гизы. Исида издала возглас изумления и восторга, а Яссим довольно усмехнулся. Мерфи подумал, не является ли столь близкое соседство древнего и современного тем самым знамением, которого он ждал.

Здесь, в Каире, люди рвались вперед, в будущее, а памятники одной из древнейших человеческих цивилизаций взирали на них, величавые и неизменные, словно говоря: «Если вы хотите знать, что на самом деле вас ожидает, оглянитесь назад».

Дорога взобралась на вершину плато площадью в одну квадратную милю, обогнула Сфинкса, уже тысячелетия вглядывающегося в неизвестность, и им предстали три грандиозные пирамиды — самые величественные в мире гробницы для царственного отца, сына и внука. Вокруг трех великих сгрудились более мелкие пирамиды цариц и принцесс, придававшие всей картине еще большую торжественность. «Лендровер» продолжал путь, повернув к северо-восточной части плато, а великие пирамиды стали постепенно уменьшаться в размерах. Исида, вытянув шею, смотрела по сторонам, стараясь удержать в памяти каждую деталь поразительной панорамы, но тут Яссим похлопал ее по плечу и указал вперед.

Стоящая в одиночестве в пустынном уголке плато пирамида Ветров являлась таким совершенством древней архитектуры, что казалось, была построена вчера. Уступавшая своим более знаменитым «сестрам» размерами, пирамида отличалась не меньшим величием и выразительностью. Стены из идеально подогнанных каменных блоков служили зримым свидетельством бессмертного гения ее создателей.

— Поразительно! — провозгласила Исида, выбираясь из «лендровера» и всматриваясь сквозь дымку в представшее перед ней зрелище.

— Одно из величайших творений мировой архитектуры, — согласился Яссим.

— Немудрено быть великим архитектором, если у вас есть несколько тысяч рабов, чтобы таскать все эти каменные блоки, — добавил Мерфи.

— Вне всякого сомнения. Потому-то современные здания столь ничтожны в сравнении с ними. — Яссим рассмеялся. — В наши дни не так-то просто раздобыть рабов.

Пока Яссим и Мерфи проверяли готовность робота к работе, Исида развернула трехмерное изображение внутреннего помещения пирамиды.

— Превосходно! — воскликнул Яссим, когда кристальной четкости картинка появилась на экране ноутбука. — Он в точности выполняет все мои команды. — Яссим, как верную собачонку, похлопал маленького робота и, указав в сторону пирамиды, решительно произнес: — Ату!

Взяв робота под мышку, Мерфи стал подниматься по громадным известняковым блокам по направлению ко входу в первую вентиляционную шахту.

— Ветры дуют главным образом с юга, — объяснила Исида Яссиму, — значит, в эту шахту, должно быть, втягивается наибольшее количество воздуха. Вполне логично начать именно отсюда.

Яссим кивнул:

— Будем надеяться, что ее не забило песком.

Мерфи побежал назад, Яссим включил робота и отправил его в путешествие по шахте. Наклонившись над Яссимом — тот держал ноутбук на коленях, — Мерфи с Исидой внимательно следили за тем, как на экране компьютера стали медленно возникать не слишком четкие изображения шахты.

— Кажется, чистая. Робот движется без помех. Полагаю, до конца шахты он дойдет минуты за три. Пока у него на пути не попадалось никаких объектов.

Три минуты, в течение которых ученые, скорчившись в прохладном «лендровере», пытались разобраться в тусклых изображениях, передаваемых с миниатюрных камер робота, показались им получасом. Наконец Яссим нажал клавишу и остановил робота.

— Думаю, он зашел достаточно далеко. Робот находится где-то у края шахты. Если будем двигаться дальше, можем потерять его. Если бы в шахте что-то было, мы бы уже увидели.

— Ну, еще несколько футов, Яссим, — попросил Мерфи. Он напряженно всматривался в экран. — А что это такое? Что-то движется.

Яссим без особого желания продвинул робота еще на несколько футов вперед.

— Возможно, какое-то мелкое животное, крыса, например, хотя вряд ли внутри пирамиды ей есть чем поживиться.

— Хорошо, останови. Ну вот, опять. Что-то явно движется в конце шахты.

Яссим попытался отрегулировать фокус камер.

— Сейчас посмотрим. Так лучше видно? — Мерфи кивнул:

— Объект, кажется, находится вне вентиляционной шахты. Внутри главного помещения пирамиды.

— Не хочешь ли ты сказать, что это голова Медного змия, парящая в воздухе? — рассмеялся Яссим.

Мерфи бросил на него пристальный и очень серьезный взгляд.

— Есть только один способ выяснить.

Пока Яссим возвращал робота, бормоча что-то себе под нос, Мерфи проверял наличность необходимого снаряжения для проникновения в пирамиду: веревка, фонарик, нож. И, конечно же, лук.

Яссим взглянул на Мерфи так, словно видел перед собой человека, внезапно лишившегося рассудка.

— Что, черт возьми, ты задумал?

— В последний раз, когда я спускался в подземелье в поисках одной из частей Змия, я забыл захватить его с собой. А как бы он мне пригодился!.. Во второй раз я подобной ошибки не допущу.

Пока шли к пирамиде, Исида молчала, но когда Мерфи приблизился к шахте, она взяла его за руку и проговорила:

— Будьте осторожны!

Он взглянул ей прямо в глаза.

— Я всегда стараюсь быть осторожным.

Мерфи попытался улыбнуться своей самой бесшабашной улыбкой, но на сей раз ничего у него не вышло.

— Я серьезно, — сказала Исида.

С луком, крепко привязанным на боку, плотно прижав колени, плечи и локти к стене, Мерфи начал спускаться в шахту. Ему сразу стало понятно, почему грабители предпочитали направлять туда детей и карликов. Тем не менее, лето, проведенное в мексиканских пещерах, где Мерфи практиковался в спелеологии, научило его: мужчина средних размеров способен протиснуться сквозь очень узкое пространство, если только умеет хорошо контролировать свою нервную систему. Чаще всего человек застревает, начав паниковать, а вовсе не из-за размеров отверстия, через которое пытается проползти. Несколько минут профессор потратил на то, чтобы замедлить дыхание и расслабить мышцы, а затем двинулся вперед, чувствуя, как рядом с ним внутрь пирамиды проносится теплый воздух.

«Возможно, мне так и не удастся отсюда выбраться, — подумал он, — но уж, по крайней мере, я не задохнусь».

Через десять минут Мерфи уже расцарапал до крови колени и локти и начал подумывать о том, что следовало оставить громоздкий лук снаружи. Без него он уже дополз бы до края шахты…

Он закрыл глаза, зная по опыту, что полная темнота парадоксальным образом уменьшает клаустрофобические ощущения, и снова скользнул вперед.

Несколько минут спустя его пальцы коснулись края шахты, и Мерфи открыл глаза. Подтянувшись, он посмотрел в пропасть, открывавшуюся внизу. Где-то там находится гробница царицы Хефрат, однако наклон стен пирамиды был таков, что спуск по ним представлял собой практически немыслимое предприятие. Любопытно, каким образом проделывали это древние грабители пирамид?..

Он протиснулся дальше и вылез на узкий край. Убедившись, что может устоять на крошечном пятачке, не опасаясь падения во мрак, Мерфи поднял глаза вверх. Ветры кружили вокруг него, дуя, как казалось, со всех направлений сразу. Тем не менее, сила воздушного потока была недостаточно велика, чтобы «сдуть» профессора с той не очень широкой кромки, на которой он нашел свое пристанище.

Привыкнув к хаосу ветров, Мерфи заметил, что стоит вовсе не в полной темноте. Из одной вентиляционной шахты в верхней части пирамиды вниз, в темную пропасть, был направлен узкий поток света. Возникало впечатление, что свет специально предназначен для того, чтобы создать то невероятное зрелище, свидетелем которого стал в эту минуту Мерфи.

На расстоянии примерно сотни футов от того места, где стоял профессор, высоко над его головой парил некий объект, таинственной силой удерживаемый в пустоте. В потоке света предмет отливал тускловатым сиянием, из чего можно было заключить, что это кусок металла величиной с кулак, свободно плавающий в воздухе. Как раз того самого размера, какой, по расчетам, была голова Медного змия.

Мерфи не мог сказать точно, сколько времени он простоял там, зачарованный сказочным видением: головой Змия, совершающей свой многовековой танец в полной пустоте, ни для кого не зримой. От нее было просто невозможно оторвать глаз. Мерфи понимал, что, как бы долго он ни прожил, больше ничего подобного никогда не увидит.

И тут его грезы были внезапно развеяны самым невероятным образом. Из пустоты раздался голос:

— Великолепная картина, Мерфи, не правда ли? Но теперь вам следует задаться вопросом: а не последняя ли она в вашей жизни?

64

Мерфи бросил взгляд мимо плавающей в воздухе головы Змия в окружавший ее полумрак, чтобы определить, откуда исходит голос. На противоположном выступе над бездной он едва смог различить очертания человеческой фигуры.

— Кто вы такой?

— Меня зовут Коготь. Я представлялся вашей супруге, однако у нее не было возможности передать вам мое имя.

Наконец зло, поразившее Лору, приобрело конкретное имя и облик. Всеми фибрами души Мерфи рвался отомстить, и если бы ненависть и гнев способны были наделить его физической энергией, он без труда одним прыжком преодолел бы разделявшую их пропасть и вцепился в горло Когтю. Профессор попытался взять себя в руки и определить расстояние, разделявшее их.

— Значит, я был прав. Вы — тот самый человек, который виноват во всех злодеяниях последних недель.

— Да, действительно, кто бы мог подумать, что простому археологу выпадет на долю увидеть так много интересного. Вы немало сделали, Мерфи, нужно отдать вам должное. Но при достаточном количестве денег и власти нет таких тайн, которые нельзя было бы раскрыть.

— Зачем вам нужен Змий? Неужели ради него потребовались все эти убийства?

— О, Мерфи, я вовсе не собираюсь выдавать вам свои секреты. Главное, сейчас я заберу голову Змия, а затем сразу же отправлюсь в Американский университет, где вы храните среднюю часть.

— Коготь, вы чудовище, причем весьма самонадеянное чудовище. Но сдается мне, что вы не ближе к тому, чтобы заполучить голову Змия, чем я. Всех современных денег и власти, которыми вы здесь бахвалитесь, явно недостаточно, чтобы соперничать с мудростью древних и ветром.

Коготь рассмеялся.

— А здесь, профессор, вы ошибаетесь. Похоже, на этот раз вы не сможете добраться до головы Змия, а вот у меня есть решение задачи, которое древнее самих пирамид.

Мерфи заметил, как что-то темное мелькнуло в воздухе по направлению к голове Змия, и в течение какого-то мгновения профессору казалось, что в воздухе теперь повисли два совершенно одинаковых предмета. Одним была голова Змия, второй двигался сам по себе, борясь с сильнейшим потоком воздуха.

Птица. Ну конечно. Сокол. Профессор вынужден был признать, что Коготь придумал превосходный способ вырвать голову Змия из коловращения ветров.

Даже при тусклом освещении было видно, какая это величественная и прекрасная птица. Каштановый отлив крыльев, пестрота оперения на груди… Пустельга. Мерфи вспомнилось ее старинное английское прозвище — «летящая с ветром». Он с восторгом наблюдал почти фантастическую способность птицы ускользать от сильнейшего вихря, находясь всего в нескольких футах от его центра. «Она умеет заставить воздушные потоки помогать ей в полете, — подумал он, — но кажется, в данном случае даже ей это не под силу. Хотя птица очень способная, она учится на своих промахах. Еще пара попыток — и голова Змия будет в ее когтях».

Практически не задумываясь, Мерфи извлек из чехла лук и стрелу.

Он прицелился в сокола, который теперь находился на расстоянии всего нескольких футов от парящей головы. И в то же мгновение почувствовал, что не может выстрелить в птицу, опустил лук и направил оружие на ту цель, которая неудержимо влекла его, — на Когтя. Мерфи натянул тетиву до такой степени, что казалось, она стонала. Стоит слегка ослабить пальцы, удерживавшие стрелу, и она полетит через темное пространство, разделяющее их, и пронзит черное сердце Когтя.

Мне отмщение, и аз воздам.

Вот перед ним стоит убийца Лоры. Но что это? Неужели Коготь действительно усмехается? «Он знает, что я держу его на прицеле, — подумал Мерфи. — Уверен, что промахнусь?»

Профессор напрягся всем телом — только бы удержать стрелу, не позволить ей выскользнуть раньше срока…

Похоже, время остановилось, пока Мерфи ждал, что решит его совесть. И тут вся внутренняя часть пирамиды наполнилась эхом аплодисментов Когтя.

— Ну же, Мерфи. Стреляйте! Что вас удерживает? Нас здесь только двое. Ваш драгоценный Бог вас не видит. Стреляйте!

Мерфи чувствовал, как дрожат пальцы. Больше он не мог удерживать стрелу.

Резким движением он поднял лук, отвел его немного влево и спустил тетиву.

Несмотря на сильный ветер, стрела попала в цель. В сокола. Мерфи не смог выстрелить в человека. Даже в монстра, убившего Лору. А еще он понял, что Коготь пытался отвлечь его от птицы, которая уже схватила голову Змия.

Ну, уж нет!

Пустельга нырнула в поток воздуха, приготовившись к захвату объекта. Она схватила голову за тонкий изгиб, предназначенный для соединения со средней частью Змия, и, энергично работая крыльями, направилась в обратный путь, к Когтю.

Стрела Мерфи ударила сокола в самый край левого крыла. С душераздирающим криком, который эхом разошелся по всей пирамиде, птица выпустила из когтей бронзовую голову. На какое-то мгновение голова, казалось, зависла в воздухе, словно окончательно победив все законы тяготения, а затем с огромной скоростью устремилась вниз, в темноту. После десятков столетий парения в воздухе голова Змия как будто с радостью рванулась к новой неведомой свободе в неосвещенных пространствах древней пирамиды. За ней почти с той же скоростью следовала и раненая пустельга.