Безумная полночь

– Я думал, что ты скажешь, – он вдруг наклонил голову и прижался губами к влажной впадинке между ее горлом и мягкой линией подбородка, – что я потрясающий мужчина, что это было великолепно. И, – его слова звучали глухо, – что ты ждешь не дождешься, когда мы снова займемся этим.

Рейчел была сбита с толку. Она потихоньку выпрямилась, приподнялась, чтобы видеть его лицо, но ей теперь был виден только его затылок – голова его продолжала лежать на ее плече. Неожиданная озлобленность, боль – была ли это боль? – в его голосе смутили ее, но она знала, что между ними произошло нечто необыкновенное. Вся она, каждой своей клеточкой, устремилась навстречу ему, навстречу любому оттенку чувств, исходивших от этого непредсказуемого мужчины. Это дало ей силы прошептать:

– Что-то не так?

Бо поднял голову, осторожно приподнялся на локтях и взял ее руку. Длинными пальцами схватил ее запястье, повернул кисть и стал разглядывать золотое кольцо на пальце.

– Почему ты все еще носишь это? Разве твой муж не умер?

Она поняла, что к нему вернулась его насмешливая самоуверенность. Попробовала отнять руку, но Бо только крепче сжал ее.

– Ладно, неважно, можешь не говорить. Ему бы не понравилось, чем я с тобой занимаюсь. – Рейчел зашевелилась под ним, и он продолжил: – Но, как мне кажется, если не я, нашелся бы кто-нибудь другой. Несправедливо, чтобы такое добро пропадало.

Она не была шокирована. В жизни Рейчел другим мужчиной был только любимый муж, и она просто не осознала всей намеренной жестокости фразы. Не важно, что Бо Тилсон овладел ею, движимый злостью, Рейчел воспринимала это только как плотские отношения. Она смотрела на него и помнила только безумную, несдерживаемую страсть в его словах всего несколько минут назад. Он делает вид, будто не помнит, как кричал, что хочет ее так сильно, что больше не может вынести? Не имея большого опыта, она приняла его слова за чистую монету. И была убеждена – то, что произошло, потрясло его, самонадеянного, испорченного, красивого самца, столь уверенного в своей власти над женщинами.

«Более того, – подумала Рейчел во внезапном прозрении, – за этой уверенностью есть что-то глубоко спрятанное, способное ощущать боль. И узнать об этом будет опасно».

– Давай найдем кровать, – сказал Бо отрывисто. Медленно приподнявшись, он вышел из ее тела. Заметив ее невольную дрожь, он просунул руку под нее, сжав мягкую ягодицу, чтобы удержать. – Тише.

Бо повернулся на бок, вытянулся во всю длину. Ноги так и оставались в джинсах, в заляпанных грязью ботинках рядом с обнаженной Рейчел. Поворачиваясь, он почти незаметным движением натянул Джинсы и застегнул «молнию». Прежде чем она успела сесть, он обвил ее руками и привлек к себе.

Он неожиданно крепко и тепло обнял ее, склонил голову, касаясь губами ее шеи, щеки и водопада спутанных рыжих волос, накрывшего их обоих.

– Хочешь меня? – прошептал он.

Рейчел знала: следует сказать ему, что он не может оставаться в ее доме, что, хотя она хочет его и не может отрицать того, что произошло, все это невозможно. Но говорить она не могла. По-настоящему важно было только то, что он держал ее в объятиях. Она торопливо кивнула.

Ее согласие, казалось, удивило Бо, но лишь на секунду. Затем он быстро наклонился – его тело излучало красоту и силу, – подхватил Рейчел на руки и легким движением поднял. Посмотрев на него, Рейчел заметила, что его волосы растрепались, падают на лоб влажными прядями, четкая линия губ расплылась от поцелуев, как и у нее самой. Он выглядел как любовник из мечты – красивый, недосягаемый, слишком невероятный для того, чтобы встретиться в жизни. И она, Рейчел Бринтон, каким-то образом оказалась на его пути.

– Да, – прошептала она, обвивая руками его шею.

Она прижалась щекой к его груди, поросшей золотистыми волосами, и ощутила, как она, теплая и реальная, вздымается и опадает в такт его медленному ровному дыханию.

– Да! – повторила Рейчел, чувствуя, что, произнеся это единственное слово, расстается со своей душой.

Глава 6

Рейчел проснулась с ощущением беды. Даже прежде, чем сон окончательно рассеялся, она знала, что случилось что-то дурное, что-то, о чем даже страшно вспоминать.

Следующее, что она осознала, – громкий стук и высокий, певучий женский голос, повторяющий ее имя:

– Рейчел Бринтон! Рейчел Бринтон! Вы дома?

Рейчел подняла руки к лицу. Ощутила, что губы припухли и болят. По щеке, там, где ее касалась щетина Бо, словно водили наждачной бумагой. Глаза Рейчел широко раскрылись.

Она села на постели. Воспоминания обрушились на нее, пока она оцепенело глядела на знакомые веши на комоде рядом с кроватью, разложенные с ее обычной аккуратностью, – щетка, расческа, крем для рук и пачка косметических салфеток в аляповатой розовой упаковке, которую ей подарила одна из фермерских жен. Дверь в кладовку, откуда она взяла халат, пойдя в душ вчера вечером, была распахнута настежь. Сквозь сборчатые муслиновые занавески светило солнце, лучи его лежали на связанном на старинный манер половичке из разноцветных тряпок. Мир остался на месте. И все-таки нет.

Она спала в собственной постели в объятиях Бо Тилсона, ее ноги сплетались с его ногами, ее тело крепко прижималось к его телу, его лицо, его губы погружались в ее спутанные волосы.

Время от времени они просыпались и занимались любовью. Она все еще ощущала на своей коже мускусный мужской запах его тела. Неужели это было на самом деле? Ответом служила смятая постель, скомканные простыни и невероятная тяжесть во всем теле. Он ушел. Она даже не слышала, как он уходил. На подушке рядом с нею, где все еще оставался следует его головы, лежал белый сложенный конверт. Рейчел неловкими пальцами схватила и открыла его. Оттуда выпал листок бумаги, а за ним – деньги в крупных купюрах. Банкноты рассыпались по простыне.

Рейчел дрожащей рукой поднесла листок к глазам. До нее не сразу дошло, что она читает отпечатанное на машинке соглашение между Кооперативом Фермеров на реке Ашипу и Бомонтом Ли Тилсоном, гласящее, что члены Кооператива отказываются от любого использования дороги от Элори-Поинт по собственности вышеозначенного Бомонта Ли Тилсона, собственника, до Старой Пристани Бомонта на реке Ашипу, включая подъезды к собственности Джона Дж. Монка, ныне взятой в аренду Уэсли Джеймсом Фалигантом для сельскохозяйственных надобностей, получая в качестве компенсации сумму в пятьсот($500) долларов.

Ниже шла линия точек и ее имя, Рейчел Г. Бринтон, а под ним слова: «Исполнительный секретарь Кооператива фермеров на реке Ашипу, Дрейтонвилл, Южная Калифорния…»

В самом конце страницы нережным мужским почерком было написано от руки: «подпиши и верни мне»

Женский голос теперь доносился с задней стороны дома, от самой двери:

– Эгей, Рейчел Бринтон, вы здесь?

Рейчел тупо смотрела на бумагу, не в силах пошевельнуться. Если она могла чем-то оправдать то, что произошло прошлой ночью, несмотря на ужасное начало, это была огромная нежность, которая охватила их обоих. Она чувствовала таинственную потребность в потрясающе красивом и загадочном человеке, в объятиях которого провела ночь.

Теперь, когда она держала в руках эту бумагу, мечты исчезли. Все очень просто: Бо Тилсон использовал ее. Чтобы она осознала всю полноту своего унижения и краха, он оставил деньги и бумагу, которую Рейчел должна подписать. И эта бумага даст ему все, чего он добивался.

Шум у задней двери стал громче. Рейчел не могла оставаться больше на месте. Отшвырнув деньги, бумагу, простыни, она выскочила из постели и нетвердой походкой пошла в гостиную за халатом. Комната выглядела разгромленной. Халат был там, где и остался вчера, на полу. Голос не слушался Рейчел; она не могла откликнуться на зов посетительницы.

Она взяла халат и быстро накинула его. Голос слышался уже в кухне.

– Рейчел? Дорогая, я уже в доме – задняя дверь открыта нараспашку.

Значит, он ушел через заднюю дверь.

Рейчел торопливо пригладила и откинула назад спутанные волосы, и в ту же минуту в дверях гостиной появилась молодая женщина почти шести футов ростом, с тонкой стройной фигуркой. Она была одета в дорогое бежевое платье из шелкового трикотажа и шерстяной жакет в тон платью, остренькое личико венчал шлем светлых, прекрасно подстриженных волос. Из-под челки на Рейчел глядели удивленные глаза цвета незабудок, удивление на миг сменилось чем-то вроде потрясения. Глаза расширились, но хорошенькое личико почти тут же приобрело веселое выражение.

– Боже мой, как же крепко вы спите! – Высокий серебристый голосок уроженки Юга рассыпался нервным смешком. – Я не хотела будить вас, золотко, но, поскольку ваша машина стоит здесь, во дворе, я знала, что вы дома. – Гостья взглянула вокруг, составив себе еще одно суждение относительно беспорядка в комнате. – Вы живете в этом прелестном домике совсем одна? Здесь, должно быть, – она замешкаюсь, подбирая подходящее слово, ресницы затрепетали, – очень тихо вдалеке от города.

Рейчел смотрела на нее, печально понимая, что в своем стареньком купальном халате, с босыми ногами и растрепанными волосами она выглядит либо как сумасшедшая, либо как пьяница с похмелья. Она оглянула на настенные часы в кухне. Девять утра.

Она никогда не просыпалась так поздно. Ни разу за всю свою упорядоченную жизнь.

– Боже мой, не обращайте на меня внимания! – воскликнула женщина. – Идите и одевайтесь. Я сяду вот сюда. – Взгляд ее упал на полузасохшее красноватое вещество на полу под ногами – остатки вылитого томатного супа. – И… и мне здесь будет удобно.

Рейчел на секунду прикрыла глаза. Когда она их открыла, гостья перекладывала книги с дивана на стол, чтобы сесть.

– Простите. – Голос Рейчел звучал хрипло. У нее было ощущение, что кошмар, пережитый ночью, продолжается. – Простите, неужели я забыла, что вы должны были прийти?

– Ох, милочка, – воскликнула блондинка, – вы даже не знаете, кто я, правда? Вы, наверное, думаете, что я дура набитая! Но, знаете, ваша мама сказала, что у вас небольшая старенькая «Тойота», и я увидела ее во дворе и решила, что вы дома, а Сисси сказала, что вы должны быть здесь, только, может быть, поздно встаете. Поэтому я стала стучаться и кричать, а потом вдруг подумала: боже, может быть, она заболела гриппом или чем еще и не может подняться с постели. – Гостья вдруг остановилась. – Ох, дорогуша, что я говорю?

Каждое слово было для Рейчел как удар по голове. Если бы только эта женщина назвала себя…

– Рейчел, золотко, я Дарси Батлер из Чарлстона. Моя мама вместе с твоей училась в Уэслианском университете в Мидлтауне, помнишь?

Нет, Рейчел не помнила. Она тяжело опустилась на ближайший стул. Некая сюрреалистичность этого утра не исчезала. Она провела ночь в постели с мужчиной. Для человека сколько-нибудь опытного ее вид, она была уверена в этом, свидетельствовал об этом. Она не помнила ничего относительно того, что ее мать посещала Уэслианский университет с кем-либо из Чарлстона.

– Ну, и твоя мама написала письмо моей маме, – продолжал литься серебристый голос. – Боже, я тут носилась, как курица с отрубленной головой, иначе приехала бы гораздо раньше. Отцовский корабль приплывает в Манилу, и мама поехала встретиться с ним, прежде чем отправиться в тур по памятникам китайского искусства, который начинается в Гонконге, а мне пришлось присматривать за негодницей-сестренкой. – Она бодро огляделась. – Я собираюсь похитить тебя, дорогая, взять с собою в Чарлстон. Настолько, насколько ты можешь. Дрейтонвилл такой маленький городок, что может надоесть до безумия, но, я полагаю, тебе уже это известно. Здесь можно умереть от скуки.

Рейчел с трудом успевала следить за быстрой речью красавицы гостьи, которая к тому же говорила с заметным чарлстонским акцентом, растягивая звуки. Мать Рейчел с присущей интуицией в том, что касалось нужд дочери, написала письмо университетской подруге, сообщая, что ее дочь работает в небольшом городке к югу от Чарлстона.

– Золотко, ты хорошо себя чувствуешь? – спросила гостья. – Почему бы тебе не принять горячую ванну, а я пока приготовлю твою одежду. Когда приведешь себя в порядок, ты почувствуешь себя гораздо лучше.

Рейчел попробовала представить себе, что кто-то будет готовить ей одежду, причем в спальне, где раз-бросанная постель насквозь пропахла мужским духом Бо Тилсона, занимавшегося с ней любовью.

– Все в порядке, я не больна, – быстро и не очень уверенно произнесла она. – Я просто заспалась.

– Ну хорошо, давай я приготовлю тебе чашку кофе, – предложила Дарси Батлер, глядя на Рейчел; самым решительным видом. – Мне очень неловко что я выволокла тебя из постели. Дай я по крайне; мере сделаю тебе завтрак. – Она нагнулась, чтобы поднять с пола джинсовую куртку. – Прелестная вещь, – пробормотала она и аккуратно положила куртку на валик дивана.

Рейчел вздрогнула. Голова ее гудела, все тело ныло, воспоминания наполняли ее чувством вины. Он: не представляла себе, как справится со всем этим, и чувствовала, что, по всей видимости, ей не удастся избавиться от этой милой, решительной молодой женщины, которая непременно хотела забрать ее с собой в Чарлстон. Дарси продолжала:

– Послушай, прими ванну и позволь мне собрать для тебя вещи в дорогу. Я обещала твоей маме, что отвезу тебя в Чарлстон – за волосы притащу, если понадобится. Судя по тому, что я слышала, ты здесь просто с ног сбилась. И ты бледная как смерть, – заметила она.

Проницательный взгляд Дарси из-под трепещущих ресниц вдруг позволил Рейчел понять, что это добрая и милая женщина.

– Несколько дней твоего отсутствия ничего не решат, – добавила она более мягко.

С немой благодарностью Рейчел поняла, что Дарси не собирается ее ни о чем расспрашивать, она просто хочет помочь.

– Боюсь, что ничего не получится, – слабо запротестовала она.

– Получится. – За внешностью золотистой бабочки крылась непреклонная решимость. – Бери телефон и звони кому нужно. Золотко, я знаю здешних людей. Я обычно провожу здесь лето и знаю всех в округе Де-Ренн. Ты должна сказать, что собираешься провести уик-энд в Чарлстоне с Дарси Батлер, и все будет решено.

Она легко и быстро поднялась с дивана и направилась к двери в спальню.

– Не спорь больше, я собираюсь собрать тебе чемодан и похитить тебя. Ради твоего же блага.

Прежде чем Рейчел успела остановить Дарси, та исчезла в спальне. Спустя секунду оттуда донеслось изумленное восклицание.

Дарси вновь появилась в дверях, держа в руках банкноты.

– Господи, ты что, ограбила банк? Ты не хочешь положить их куда-нибудь в надежное место?

Невероятно, но через сорок пять минут они были готовы. Дарси, как слегка встревоженный добрый ангел, прошлась по домику, приводя все в порядок. Она даже замыла остатки пролитого супа на полу в кухне и поставила книги Рейчел на полки книжного шкафа.

Несколько телефонных звонков – и, как Дарси и говорила, все было улажено. Рейчел сообщила о своих планах Билли Йонгу, а затем позвонила Джиму Клакстону. К ее удивлению, Джим одобрил ее поездку и затем радостно добавил, что присмотрел несколько хороших фильмов и надеется уговорить ее Ходить с ним в кино по возвращении. Рейчел вдруг смутилась, пробормотала слова прощания и быстро повесила трубку.

«Это бегство», – подумала она, глядя на телефонный аппарат. Но она чувствовала, что должна уехать из Дрейтонвилла хотя бы на несколько часов, иначе сойдет с ума.

Оставалось решить проблему с деньгами, которые оставил Бо Тилсон. Рейчел не могла положить их в банк – ни на свой счет, ни на счет кооператива, – тем самым она показала бы, что приняла предложение. Ей не хотелось и отсылать пятьсот долларов наличными по почте. Она собралась было обратиться к юристу, но раздумала, представив себе, что он начнет расспрашивать ее. Меньше всего ей хотелось оказаться лицом к лицу с Пембруком Скривеном, ведь он самым определенным образом просил ее не встречаться с Тилсоном.

Единственное, что оставшюсь, – это отвезти деньги в Тихую Пристань, но она даже толком не знала, где находится владение Тилсона. На минуту Рейчел захотелось больше всего на свете, чтобы Дарси Бат-лер была ее подругой. Ей не терпелось рассказать кому-нибудь всю эту печальную историю.

– Мне нужно вернуть… вернуть деньги, прежде чем я уеду, – начала Рейчел. – Они не принадлежат кооперативу. – Необходимо было что-то сказать, она это понимала. Пятьсот долларов, рассыпанные поспальне, требовали какого-то объяснения. – Нам сделали одно предложение, но я отказалась. Я в самом деле не могу поехать, не вернув их.

– Конечно, дорогая, – легко согласилась Дарси. – Только скажи, куда нужно заехать, и мы отдадим их. Я знаю здесь все кругом. Я обычно проводила тут лето с тетей Клариссой, бедняжкой, пока она совсем не сошла с ума. Тогда моя мама перестала иметь с ней дело.

Дарси подхватила чемодан Рейчел и направилась к входной двери.

– И с моим ненормальным кузеном Бо Тилсоном, который был ничуть не лучше ее.

– Кто? – Рейчел остановилась, загораживая Дарси дорогу.

– Кто, Кларисса или Бо? Моя тетя Кларисса умерла, бедняжка. А Бо, я думаю, хорошо известен всем женщинам в округе моложе девяноста. Он великолепен и сексуален. Милочка, можно считать, что ты вовсе не жила на свете, если не видела этого красавца! Ему надо было сделаться кинозвездой. Но то же самое говорили и про бедняжку-безумицу Клариссу. – Она подтолкнула Рейчел к двери.

– Бомонт Тилсон твой кузен? – Рейчел с трудом сумела произнести эту фразу.

Дарси вышла и захлопнула дверь.

– Троюродный брат. У Бо дьявольский характер. Однажды он сломал нос в драке, когда ему было семнадцать, дрался с каким-то фермером из-за девчонки, и у бедной Клариссы был припадок – она боялась, что ее драгоценный отпрыск повредил свое прекрасное лицо. А Бо даже не позволил Клариссе отвезти его в Хейзел-Гарденс в больницу, и у него, если хорошенько приглядеться, заметен след перелома. Но я люблю его до смерти, потому что Бо, когда захочет, так хорош, что может, кажется, зачаровать птиц на деревьях. Если вы еще не встречались с ним… – Но тут, бросив взгляд на лицо Рейчел, она смолкла. Потом быстро докончила: – Я вас познакомлю. Ну ладно, я вижу, вам не хочется. Так куда же мы должны отвезти эти деньги?

– Вашему кузену, – тихо сказала Рейчел, не отводя взгляда.

Младшая сестра Дарси – девочка-подросток – вышла из машины и стояла, поджидая их, щурясь от яркого солнечного света.

Дарси с удивленным видом воскликнула:

– Господи, так вы виделись! Нет, ничего не рассказывайте мне. Догадываюсь, что он был несносен.

– Чем он вас замучил, рассказами о своих коровах? Он всегда раздражается, когда говорит о них, дурачок.

– Что он опять натворил? – поинтересовалась девочка, уставившись на Рейчел. Она протянула руку. – Привет, меня зовут Сисси. А Бо просто псих, – добавила она лаконично, – не обращайте на него внимания.

Мир закачался. Рейчел пожала руку девочке, почти не сознавая, что делает. Дарси обратилась к младшей сестре:

– Положи чемодан на заднее сиденье, золотко, не стоит открывать багажник. Мы должны заехать к Бо. Ты слышала? И оставить ему деньги. Рейчел необходимо сделать это прежде, чем мы уедем, и, боже мой, мы никогда не выберемся из Дрейтонвилла, если не будем пошевеливаться!

И Дарси огляделась кругом с присущим ей радостно-озабоченным выражением.

– Сисси, почему ты не поможешь, вместо того чтобы стоять как истукан? Почему ты еще не везешь нас в Тихую Пристань?

Вскоре массивный «Линкольн-Континенталь» семейства Батлер, промчавшись по шоссе между Дрейтонвиллом и Хейзел-Гарденс, свернул на извилистую асфальтовую дорогу, повторявшую изгибы берега Ашипу на протяжении нескольких миль. Дарси щебетала не переставая, очевидно, полагая, что Рейчел нуждается в гиде, знающем местную историю. Оказалось, что дорога вдоль реки проложена по индейской тропе, которой пользовались французы-гугеноты И первые английские плантаторы, хотя предпочитали дороге в лесной глуши водный путь.

– Большинство из них строили дома на реке, – объясняла Дарси. – Так стоит и Тихая Пристань, одно из старейших зданий здесь, вы знаете это? У каждого плантатора была своя дамба, и сейчас еще можно увидеть ее остатки у старого причала Бомонтов. Посмотрите, – вдруг воскликнула она – посмотрите на этих рисовых трупиалов! Рейчел, вы таких птиц на Севере не увидите! А здесь их целые стаи. Это низинный край, золотко, и у нас до сих пор живут рисовые трупиалы. Хотя рисовых плантаций давно нет. Сейчас нельзя ничего заработать, выращивая рис. Бо говорит, мы не можем состязаться с Калифорнией. Он продает скот и использует насыпи, чтобы река не заливала пастбища, тогда как раньше они служили для орошения. Здесь так хорошо, – вдруг неожиданно закончила Дарси. Серебристый голосок ее изменился. – Я не видала ничего красивее низин Каролины, клянусь, ничего во всем мире, а я повидала много разных мест, поскольку отец служит во флоте. Но я, как и все другие, кто помешан на этих местах, всегда возвращаюсь сюда.

Рейчел, сидя на заднем сиденье лимузина, прислонилась головой к оконному стеклу. Она пыталась придумывать какие-то подходящие реплики в ответ на болтовню Дарси, но это давалось ей с трудом. Край был прекрасен – чем ближе они подъезжали к болотам, тем больше печальная красота пейзажа, словно приснившегося во сне, действовала на них. Ни яркий свет солнца, ни порывы ветра, раскачивавшего гирлянды серого испанского мха на деревьях, не нарушали впечатления.

Сисси, ловко справлявшаяся с рулем большой серебристой машины, свернула на дорогу между двумя зеленоватыми озерками, сплошь покрытыми листьями водяных лилий; пора, когда раскрываются их желтые Угоны, еще не настала. Стая белых цапель сорвалась воды и полетела – зрелище было захватывающее. За озерами дорога, казалось, пошла вниз – едва ли не под самую реку. Кругом виднелись огороженные ярко-зеленые луга, гладкие, как ковер, на которых паслись серые горбатые коровы стойкой к жаре породы. Построенные еще рабами земляные дамбы, теперь заросшие зеленой травой, виднелись в отдалении.

– Тихая Пристань построена на старинном индейском могильном холме. – Дарси повернулась к Рейчел. – Здесь это самое высокое место, но дом прямо-таки стоит в болоте. Большие дома обычно строили в миле от реки, но за два столетия берег подмыло. Теперь река доходит почти что до задней двери. Лужайка еще сохранилась, Кларисса когда-то хотела устроить в конце ее бассейн, а теперь его больше уже негде сделать.

Лимузин свернул на подъездную дорогу, и перед ними наконец предстал дом в Тихой Пристани – не особняк с греческими белыми колоннами, а изящная копия английского помещичьего дома конца семнадцатого века.

– Ну разве не прекрасно? – воскликнула Дарси. Красивый дом был окружен зелеными лужайками, его дымчато-розовый трехэтажный кирпичный фасад казался драгоценным камнем в бледном весеннем солнце. Дом был построен по проекту знаменитого архитектора времен Реставрации; к единственной белой двери с настоящей медной оковкой вела двойная изогнутая лестница. Подъездная дорога изгибалась, позволяя гостям, приехавшим в коляске, выйти, затем раздваивалась и шла по обе стороны дома, где располагались английские сады с цветами и декоративным кустарником.

Какое-то время никто из них не мог произнести ни слова, затем Дарси тихо прошептала:

– До чего красиво, правда? Поддерживать его стоит бешеных денег, а все наличные кончились задолго до смерти Клариссы. Исчезли вместе с Ли Тил-соном, когда он вернулся в центральные районы. – Она вздохнула. – Это проклятие всех старинных семейств в таком округе, как этот, – никогда нет денег, можно только продолжать здесь жить и работать, надеясь, что как-нибудь все уладится. Посигналь, Сисси, – распорядилась она. – Пусть знают, что мы приехали.

– Бо нет дома, – сказала младшая сестра. – Я не вижу его джипа поблизости. На Тихой Пристани лежит проклятие, – сообщила она Рейчел через плечо. – Когда его строили, какой-то раб проклял его и сказал, что, когда дом разрушится, все Бомонты вымрут.

– Вряд ли, – довольно резко отозвалась старшая и протянула руку, чтобы нажать на клаксон. – Ведь Бомонты в родстве практически с половиной округа Де-Ренн.

– Только Бо, – пояснила Сисси. – Только семья Бо.

Рейчел рассматривала прекрасный дом, борясь с искушением попросить Дарси или Сисси войти внутрь и оставить конверт с деньгами. Она не могла оказаться лицом к лицу с Бомонтом Тилсоном, этой беды ей хотелось избежать во что бы то ни стало.

– Пойду проведаю Джули, – крикнула Сисси, выскальзывая с водительского места. – Скоро вернусь.

Дарси издала раздраженное восклицание:

– О боже, мы так никогда не попадем в Чарлстон, Сисси, вернись! – затем повернулась к Рейчел. – Сисси каждый раз бегает навестить Джу, повариху. Они обожают друг друга. Ее будет невозможно оторвать от Джули, когда мы соберемся ехать.

Дарси вышла из машины. Вдруг ее тонкие брови сдвинулись к переносице.

– О, посмотрите-ка, кто здесь, – пробормотала она себе под нос.

Дарси разглядывала забрызганный грязью темно-зеленый пикап, стоящий на дороге у дома. Потом презрительно тряхнула головкой.

– Пойдем, Рейчел, дорогая, раз уж мы сюда приехали, ты можешь рассмотреть хорошенько, что там внутри. Немногим удавалось увидеть Клариссины изыски, но половина жителей Чарлстона охотно отдали бы руку или ногу, чтобы взглянуть хоть одним глазком. Нужно сказать, что Кларисса, когда занималась домом, сделала немало.

Они поднялись по ступеням к удивительно красивому портику восемнадцатого века.

– Жалко, что она не пробыла со старым мистером фермером Тилсоном достаточно долго, чтобы потратить все его денежки и закончить дом. Ей-богу, Бо должен был бы объявить дом историческим памятником штата, но он и пальцем не шевельнет. Слишком занят разведением скота и попытками продержаться на плаву.

Когда они вошли в слабо освещенную прихожую Рейчел ощутила ностальгию по прекрасным старинным вещам, которые она помнила по особняку Гул-боди на Риттенхаус-сквер, по дому, возведенном} предками ее матери. Здесь царила та же атмосфера изящества, вещей, хранимых в течение многих поколений. Слабый запах мастики для полов, шерсти-старинного шелка, льна и дерева, бесценных обоев ручной работы и старинной живописи пробуждал воспоминания так, что захватывало дух. Как ни плохо она себя чувствовала – от усталости и нервного напряжения ее била дрожь, – прелесть дома заворожила ее.

Дарси коснулась руки Рейчел:

– Взгляни сюда.

Раскрытая белая филенчатая дверь позволяла увидеть парадную гостиную в приглушенном голубом, белом и золотом тонах. Мебель была разностильной, от дубовых буфетов эпохи короля Якова, на которых красовались позолоченные подсвечники в стиле Людовика Четырнадцатого, до стаффордшир-ского гарнитура и двух шератоновских стульев с обивкой из выцветшего сапфирового бархата.

– А здесь, – сказала Дарси, открывая дверь в следующую комнату, – библиотека, но на деле – кабинет.

Сразу чувствовалось, что эта комната принадлежит мужчине. Над кирпичным камином в дальнем конце комнаты на белой стене висели две скрещенные военные сабли восемнадцатого века. На противоположной стене – в рамках дипломы предков об окончании Йельского университета, Гарварда и Цитадели, чарлстонского военного колледжа, известного как южный Вест-Пойнт.

О почтении к соразмерности и вкусу века Просвещения свидетельствовали старинные стенные панели красновато-желтого дерева и двери с барельефами – виноградные лозы и листья. Замечательный старинный портрет Каролинского плантатора – возможно, одного из предков Бомонтов – в черном атласе. Персидский ковер с узорами красного и глубокого синего цвета покрывал тот конец комнаты, где викторианский стол совершенно неожиданно был заставлен компьютерным оборудованием.

– Здесь Бо работает, – объяснила Дарси, – взгляни сюда.

Она коснулась какого-то ничем не выделявшегося места на панели стены, и та отодвинулась, давая возможность увидеть крохотную комнату с кроватью в стиле восемнадцатого века и шелковым пологом. прикрепленным к золоченой короне над ним. На обильно изукрашенном венском комоде стояли фарфоровый тазик для умывания и кувшин.

– Когда мужчины семейства Бомонт допоздна работали на уборке риса, то спали здесь, внизу, чтобы никого не беспокоить, – пояснила Дарси. – Бо не пользуется спальней, он слишком велик для этой кровати. А Кларисса не любила этот маленький комод в стиле Марии-Терезии. Думаю, потому она и запрятала его сюда. Но она почти никогда не ошибалась, покупая вещи. Ей чертовски надоела вся эта ободранная мебель довоенных времен, за которой гонялось большинство людей. Представляешь, сначала эту мебель ввозили с Севера, а потом даже была фабрика, на которой делали такую же стилизованную мебель.

Они вернулись в холл. Рейчел подошла к яшику для писем и быстро опустила в него конверт с деньгами.

– Привет, Дарси, – раздался хриплый женский голос.

Под пролетом изогнутой лестницы была маленькая дверка, которая, очевидно, вела в задние комнаты. Именно оттуда появилась женщина, чтобы выяснить, кто пришел. Копна темных волос, острый подбородок, белая кожа, темные глаза, смотревшие отнюдь не доброжелательно. Острые локти и коленки, соблазнительные округлости, которых не скрывали слаксы и зеленый вязаный топ. В тусклом свете блестели большие золотые серьги кольцами и множество позванивающих браслетов.

– Привет, Дарла Джин. – В голосе Дарси не было обычной приветливости. – Мой кузен Бо где-нибудь поблизости?

Женщина направилась к ним, явно сгорая от любопытства.

– Он поехал в город покупать насос. Кто это с тобой?

– Рейчел, это Дарла Джин. – В мягком голосе Дарси сквозила легкая неприязнь. – Полагаю, можно сказать, что она здесь околачивается. Ведь так, Дарла Джин? Когда бы я ни приехала сюда, она всегда здесь околачивается.

Дарси взяла Рейчел под руку.

– Столовую тоже стоит посмотреть, пойдем. Знаешь, Кларисса была помешана на том, чтобы сделать дом таким, каким он был во времена генерала Рене Бомонта. Генерал Рене сражался с Фрэнсисом Мари оном во времена Гражданской войны, ведь ты слышала о Марионе – Болотной Лисице? – Дарси явно делала вид, что Дарлы Джин не существует.

Идя рядом с Дарси, Рейчел обернулась. Она болезненно ощущала любопытный взгляд Дарлы Джин, к тому же ей было не по себе из-за того, что Бо Тилсон мог в любую минуту вернуться.