Дьявол по имени Любовь

— Не смей указывать, что мне делать! — Лицо мое обожгла сильная оплеуха. — Маленькая дрянная сучка! Сначала раздразнишь, а потом на попятный!

Слезы гнева и унижения потекли из моих глаз, когда Чак уселся на меня верхом и прижал мои руки к сиденью, соединив их над моей головой. Мне вовсе не хотелось, чтобы мой первый сексуальный опыт в обличье Синди оказался таким.

Молния на его штанах подалась, и орган, вызывавший столь острый интерес у его учениц, выпрыгнул на волю.

— Ну что, тебя устраивают его размеры? — Он ткнул мне в лицо предметом своей гордости.

И в самом деле, этот орган был неправдоподобно велик — я и не представляла, что такое чудо природы возможно, поэтому уставилась на него с раскрытым ртом. Неужели этот пенис, похожий на гигантский жезл красного дерева, принадлежал к разряду подобных органов? Поистине он был величайшим среди них!

Чуть ослабив хватку, Чак откинулся назад и начал любовно поглаживать его, как ласкают и гладят любимую собаку.

Я ничего не знала о приемах самозащиты, но сообразила, что лучшего шанса захватить его врасплох не представится. Набрав полную грудь воздуха, я резко подняла колени и нанесла ему сильный удар в пах.

— О-у-у-у! Ах ты, мерзкая потаскушка!

Чак покачнулся и повалился навзничь, держась за ушибленное место, а я выбралась из-под него и открыла дверцу. Мне хотелось найти потерянную деталь туалета, но я быстро отказалась от этой мысли, услышав, как Чак ворочается в машине.

Я оправила коротенькую юбочку Синди в надежде придать ей видимость пристойности, сняла туфли и босиком пустилась наутек. Я понимала, что должна убраться подобру-поздорову, пока агрессор не оправился от шока.

Пробежав минут двадцать по извилистым, петляющим дорогам, я сбавила скорость и огляделась. Я не имела ни малейшего представления о том, куда меня завезли. Не знала даже, в каком направлении двигаться. Здесь не было ни дорожных знаков, ни указателей. По обе стороны дороги возвышались изгороди и густые кусты, среди которых то тут, то там виднелись непримечательные калитки или ворота. Когда я в темноте приблизилась к одной из таких калиток, блеснул свет и на меня уставился глаз телекамеры, а внутри ее что-то запищало и защелкало.

Я сочла логичным спуститься с холма и двинулась к перекрестку. Едва я миновала участок, поросший травой, в поле моего зрения появилась вывеска, с трудом различимая в свете дальнего уличного фонаря, но все же я разобрала надпись: «Осторожно! Вооруженная охрана! Тренированные сторожевые собаки!»

Послышался вой сирены, и в отдалении я увидела мигание синего огонька патрульной машины. Шум мотора приближался, и я снова бросилась бежать, но вскоре оказалась в тупике перед еще одними высокими, надежно запертыми стальными воротами. Машина приблизилась ко мне. Под ее шинами зашуршал гравий. Из нее вышел кряжистый мужчина и направил на меня луч электрического фонарика.

— Эй, Уэйн, — растягивая гласные, протянул мужчина, — иди-ка сюда и погляди, кого я нашел! По сравнению с ней Шарон Стоун выглядит жалкой побирушкой.

Сначала они вознамерились забрать меня в участок, но когда мне удалось убедить их, что я не ночная бабочка и не собираюсь взломать дверь в дом их клиента, они уговорили меня зайти в будку, предназначенную для охранников. Когда я подарила им по поцелую, каждый из которых, впрочем, длился не более минуты, они согласились подбросить меня домой.

Триш все еще не было дома. Заметив, что она не заперла дверь своей спальни на замок, я осмотрела ее гардероб и нашла в платяном шкафу полбутылки виски. Это было именно то, что мне нужно. Я села на кровать, отхлебнула большой глоток и почувствовала, что мне немного полегчало. Наверное, эта скаредная сучка отмечала уровень виски в бутылке, но сейчас меня это не волновало. Ведь можно долить виски крепким холодным чаем.

Моя новая жизнь складывалась совсем не так, как я предполагала. Я всегда объясняла неудачи моей прежней жизни тем, что не была красива. А теперь, обретя красоту Синди, решила, что у меня все наладится. Но в чем же состоят преимущества моей теперешней жизни, то, о чем я так мечтала и на что всей душой рассчитывала? Где друзья, карьера, где та жизнь, которую рисовало мне мое воображение? Где любовь и романы?

Розовый игрушечный медведь с упреком взирал на меня с пола своими стеклянными глазами, пока я снова и снова прикладывалась к бутылке.

— Что ты так уставился на меня, ты, набитая опилками башка? — Я схватила его за горло и сильно сжала. Медведь подмигнул мне. — Ах так! С меня хватит!

Через несколько секунд агрегат по переработке отходов занялся любимой игрушкой Синди и, растворив ее, спустил в канализационную систему Лос-Анджелеса.

Будущее представлялось мне холодным и неопределенным. У меня не было денег. Я задолжала Триш. Оказалась в ловушке. Работа в ресторане «У Марти» заставила меня с тоской вспоминать о библиотеке. Теперь прежние занятия казались мне завидными и желанными. Каждый встреченный мной мужчина рассматривал меня только как объект сексуальных домогательств. А сегодня вечером я чудом избежала насилия.

Неужели ради этого я продала душу Дьяволу?

— Ты негодяй, Мефисто! — воскликнула я, отирая остатки клейкой розовой массы с нержавеющей стали агрегата. — Ты обманул меня и запутал мою жизнь!

— А кто тебе сказал, что будет легко? — услышала я голос Мефисто, который, как мне показалось, звучал у меня в мозгу. — Ведь ты получила то, что хотела? Не так ли?

— Где ты? — сердито спросила я. Тут до меня донесся призрачный глумливый смех, очень похожий на смех пугала из дешевого фильма ужасов, а на сушилке прямо передо мной начала материализовываться фигура. Я с изумлением увидела, что знакомая фигура Мефисто уплотнилась и приняла привычный вид. На нем была та же неопрятная одежда, что и при первой нашей встрече, а его ботинки, как и тогда, были заляпаны грязью.

— Как жизнь, детка? — поинтересовался Мефисто, оглядывая комнату и спуская ноги на пол. Он встал в полный рост, прислонился к мойке, скрестил руки на груди и улыбнулся мне. — Славное местечко ты выбрала!

Я ответила ему злобным взглядом.

— Ты ведь нарочно все это подстроил, мерзавец! Почему, вместо того чтобы оставить меня в Гилдфорде, ты запихнул меня в эту гнусную дыру? Почему не предупредил, что я попаду в чужую жизнь, как в ловушку?

— Но ты ведь не спрашивала, — высокомерно ответил он. — Когда заключаешь договор с Дьяволом, следует читать все примечания на полях, даже те, что набраны петитом.

— Не можешь ли ты вызволить меня отсюда? Я хочу одного: получить шанс стать счастливой и вести достойную жизнь.

— Но ведь этого хочет большинство людей. Верно? Однако они сами прилагают усилия к тому, чтобы их жизнь сложилась удачно. Почему же у тебя все должно быть иначе?

— Я… я не знаю. Но почему все-таки ты выбрал меня, если не собирался дать мне то, что обещал?

— Разве я не дал тебе молодость и красоту? По-моему, у тебя есть мозги, поэтому решай сама, как построить свою дальнейшую жизнь. — Мефисто с упреком посмотрел на меня. — Надеюсь, ты не разочаруешь меня, Хариэт. Я приложил немало усилий, чтобы устроить твою судьбу. Ты сознаешь, как тебе повезло? Ведь с тобой заключили договор, как с доктором Фаустом!

— Что значит «повезло»?

Он вздохнул:

— Я подумал, что ты выполнила свое домашнее задание, но, судя по всему, ты не справилась с этим. Неужели ты не знаешь, что такого рода договоренности вышли из моды… дайка мне подумать… — Мефисто начал подсчитывать на пальцах. — Пожалуй, лет полтораста назад. — Он метнул на меня раздраженный взгляд. — Стандарты меняются, все катится в тартарары, все мельчает. — Мефисто протянул руку к бутылке с виски. — Что нам нужно, так это старые традиции. Но их следует слегка модернизировать. В пакте, заключенном с Фаустом, был огромный потенциал зла. Если бы только исследователи книг, по праву переплетенных в кожу, опомнились и увидели это!

— Почему же эти договора вышли из моды, если в них заложен такой потенциал?

— Да потому, что возня с ними требует слишком больших усилий. Ты понимаешь это? — В голосе его зазвучала горечь. — Я уж не говорю о чувстве удовлетворения от хорошо выполненной работы! Дело в том, что теперь все измеряется сиюминутной эффективностью. И потому пришли к выводу, что все это — пустая трата времени и сил.

— Но в чем же дело? Чего еще желать, если кто-то продал вам душу?

— О! Нужно гораздо больше! — Мефисто отхлебнул добрый глоток виски. — Мы должны быть уверены, что вы все еще на нашей стороне и трудитесь на пользу силам зла. Мы помогли вам получить несколько лишних лет жизни, как было предложено и Фаусту.

Поставив бутылку на сушилку, он наблюдал, как жидкость с бульканьем поднимается до прежнего уровня — так бывало и прежде, когда нам случалось пить вместе. Я радовалась, что мне удастся сэкономить на крепкой заварке чая.

— Ты уже прошла первую стадию, и прошла успешно, — продолжал Мефисто тоном заговорщика. — Я недолго уговаривал тебя принять мое предложение. Но откуда мне знать, что ты не переметнешься к моим противникам? Что не принесешь себя в жертву добру, не станешь творить благие дела и совершать тому подобные глупости? Я должен постоянно приглядывать за тобой и должен быть уверен, что ты остаешься порочной и развращенной.

— Я вовсе не порочная и не развращенная, — возразила я. — Кроме того, в нашем договоре ничего не было сказано на этот счет. Насколько я понимаю, наша сделка завершена, так что с этим покончено. Я хочу продолжать свою жизнь и стать счастливой.

Мефисто хмыкнул, оглядев убогую кухоньку.

— Неужели это ты называешь счастьем? По-моему, ты не слишком преуспела. Верно?

— Не в этом дело, — начала защищаться я, смущенная тем, что он не сводит глаз с моих ног. Коротенькая юбочка Синди почти не прикрывала их, что снова грозило завести меня слишком далеко. С ужасом вспомнив, что мои штанишки остались где-то в холмах Голливуда, я оправила юбку и приняла более приличную позу.

Мефисто чуть слышно вздохнул:

— Ты еще не осознала, насколько привлекательна? — Он подошел так близко ко мне, что я ощущала его дыхание на своей коже. — Ну как ты можешь осуждать этого бедного малого? Особенно после того, как пробудила к жизни его гормоны? — Мефисто легонько коснулся моего лица и провел пальцем по щеке, как бы очерчивая его контуры. — Разве кто-нибудь способен противиться такому искушению?

Тело Синди затрепетало от желания, но я отпрянула именно в тот миг, когда его губы почти коснулись моих.

— Не смей! — Я шлепнула его по руке. — Этот бедный малый, как ты его называешь, попытался изнасиловать меня. Этому нет прощения!

— О Господи! Похоже, у нас появились незыблемые принципы! И так внезапно! — ухмыльнулся Мефисто, отступая на шаг. — Припоминаю времена, — добавил он язвительно, — когда ты не слишком торопилась отвергнуть меня!

— Если ты снова дотронешься до меня, сам знаешь, что будет!

Впрочем, я понятия не имела, сопоставимо ли анатомическое строение Дьявола со строением смертного, например, такого мужчины, как Чак Вудкок.

Мефисто казался возмущенным.

— Я никогда и никого не принуждаю к тому, чтобы меня признали привлекательным. — Он снова скрестил руки на груди. — К тому времени, когда я закончу свои дела с тобой, ты сама попросишь меня об этом.

— Ни за что! Ни при каких условиях!

Тело Синди, однако, подавало сигналы совсем иного рода, но я старалась не замечать этого. Сегодня вечером оно и так ввергло меня в крупные неприятности.

— Я могу и подождать, — отозвался Мефисто философским тоном. — Каждый рано или поздно поддается искушению. — Он снова взял бутылку и отхлебнул из нее, задумчиво разглядывая меня. — К тому же у меня есть множество способов выиграть пари.

— Какое пари?

— Ну, мы всегда заключаем пари, — улыбнулся Мефисто. — Ждать результатов двадцать пять лет не имеет никакого смысла и не доставляет ни малейшего удовольствия.

— Двадцать девять, — пробормотала я. — Ты ведь ошибся? Правда?

— Забудем о мелочах, — нетерпеливо возразил он, взмахнув бутылкой виски. — Я готов пренебречь устаревшими правилами и указаниями, полученными из преисподней Я много вложил в этот проект. Неопровержимые доказательства падения до того, как истечет год и придется представить ежегодный отчет. Вот тогда я и покажу им, чего стою! — Он с гордостью посмотрел на меня. — Они и вообразить не могли, что такое соглашение, как заключил в свое время Фауст, мне по зубам, но я им покажу! Я не ординарный бес! Я Мефисто!

— Повелитель и глава всех духов! — Я улыбнулась.

— Все дело в том, чтобы правильно выбрать союзника, — продолжал он, не обратив внимания на мою насмешку. — Насколько мне известно, мои предшественники прежде никогда не имели дела с женщинами. А ведь это гораздо занятнее. Как по-твоему? — Мефисто ухмыльнулся. — Равенство возможностей и тому подобное… Уверен, ты это одобришь.

Он сделал еще один глоток виски, и жидкость шумно забулькала.

— Как ты думаешь, Хариэт, почему я выбрал тебя? Как полагаешь, зачем перенес в Лос-Анджелес? Все дело в том, что здесь больше возможностей использовать твой новый потенциал, чем в твоем затхлом, старом Гилдфорде. Не согласна? Здесь гораздо больше шансов получить все то, чего у тебя не было раньше и по чему ты так тосковала. — Мефисто обвел помещение широким жестом. — Ты ведь жаждешь успеха? Денег, славы, завидного положения в обществе? И все это здесь, под рукой! Ты добьешься всего этого, если пожелаешь и будешь действовать соответственно. — Он издал смешок и внезапно икнул. — А впрочем, можешь употребить все это во зло. Ведь говорят, что красота греховна.

— Мне жаль разочаровывать тебя. Я была слишком занята борьбой за существование, чтобы тратить время и силы на беспочвенные фантазии.

— Никогда не забывай о том, что красота способна развращать и губить.

При этих словах я ощутила, как по телу моему пробежала дрожь — мне стало не по себе от того, как он произнес их.

— Возможно, ты считаешь себя выше этого, но, поверь, ты забудешь свои выдуманные принципы, как только ощутишь вкус хорошей жизни. Ты будешь стремиться к ней, стараться отхватить свой кусок пирога, как и все прочие. Просто подожди — и увидишь!

— И каков же вкус хорошей жизни? — раздраженно спросила я. — Пока что здесь я не видела ее!

— А вот скоро узнаешь. — Мефисто рассмеялся, и смех его отозвался эхом в моем мозгу, что было крайне неприятно. Я протерла глаза, чтобы яснее видеть его. Но фигура Мефисто начала тускнеть и растворяться в воздухе. — Что ты хочешь этим сказать?

— Подожди — и увидишь! — услышала я глумливый голос. — Только пойми, что я слежу за тобой…

Перед моим носом все еще покачивалась бутылка с виски.

— Вернись! — попросила я. — Скажи мне, что будет дальше.

— Увы, — отозвался он. — Не могу.

Бутылка упала мне на колени, и Мефисто исчез.

Глава 8

Через несколько дней, когда я пила кофе в задней комнате ресторанчика Марти во время перерыва, туда ворвалась Триш.

— Скорее, Син! Ты и не представляешь, кто к нам пришел! Харли Брайтмен!

— Кто?

— Ну, тот, из-за кого ты пострадала, с кем столкнулась на шоссе! Неужели не помнишь? — Она удивленно смотрела на меня. — Ну же! Владелец «Лапиник»! Как ты думаешь, он хочет получить компенсацию за нанесенный ущерб?

— Кто из них? — осведомилась я, прижавшись носом к окну в стене кухни, отделявшей нас от зала.

— Да брось, Син! — Триш взмахнула рукой. — Мы же видели его, когда Ларри Кинг брал у него интервью. Ну конечно же, не тот жирный бородатый коротышка! И не тот хмырь в бейсбольной шапочке!

Я проследила за взглядом Триш и увидела за столиком возле двери мужчину лет тридцати с небольшим, изучавшего меню. Я заметила, что он привлекателен и в нем есть что-то мальчишеское. От моего внимания не укрылось и то, что он модно одет, но потом официантки, сновавшие взад и вперед с привычной для них скоростью, скрыли от меня посетителя.

— Уверена, эти тупые сучки все испортят, — презрительно бросила Триш. — Ну подумай, неужели парень, владеющий целой компанией по производству косметики, позаботится о том, чтобы они получили роли в кино?

— Что там происходит? — осведомился Марти, приблизившись к нам со своей неизменной лопаточкой для перемешивания еды, на которой лежала глазунья. — Черт возьми! — выдохнул он. — Харли Брайтмен в моем ресторане! — Марти толкнул дверь в зал. — Жена никогда не простит мне, если я не получу от него автограф! — Вручив мне лопаточку с глазуньей, он нырнул в самую гущу внезапно возникшего очага лихорадочной активности.

Через несколько минут Марти вернулся совершенно ошарашенный.

— Синди, детка, не знаю, что ты такое сотворила, чтобы заслужить такую честь, но Харли Брайтмен хочет поговорить с тобой. — Он поправил белую наколку на моей голове и подтолкнул меня к двери. — А теперь отправляйся и будь с ним мила. Веди себя так, чтобы я мог гордиться тобой.

Официантки рассеялись с хихиканьем, похожим на кудахтанье, когда я подходила к столику самого завидного жениха в Лос-Анджелесе.

— Синди, — мягко обратился он ко мне, протягивая руку. Я уже собралась пожать ее, когда заметила, что все еще держу лопаточку с глазуньей.

— Привет, — неуверенно отозвалась я, пряча за спину руку с лопаточкой.

— Вероятно, вы не помните меня. — Харли улыбнулся. — Когда я видел вас в прошлый раз, вы были без сознания. Я хотел снова повидать вас, желая убедиться, что с вами все в порядке.

Я нервно оглянулась, не зная, куда пристроить глазунью, но так ничего и не нашла.

— Обычно я не вожу «ролле» сам, — добавил он, — и был потрясен, когда машина наехала на вас. Я чувствовал себя в какой-то мере ответственным… Для меня большое облегчение видеть, что вы чувствуете себя хорошо.

Я с интересом разглядывала его. У Харли были правильные черты лица и светло-каштановые волосы. Его ясные глаза смотрели дружелюбно. Встретив мой взгляд, он вопросительно поднял брови и застенчиво улыбнулся.

— Я хотел также предложить вам, гм… пообедаете ли вы со мной сегодня вечером?

Уловив краем глаза движение, я бросила взгляд в окно за его спиной и увидела Триш на площадке для парковки — она отчаянно жестикулировала, стараясь привлечь мое внимание. «Скажи „да“», — прочла я по ее губам. Марта стоял рядом с ней, размахивая меню и указывая на Харли другой рукой.

«Спроси, что он хочет съесть», — поняла я.

— Благодарю вас, — ответила я. — С удовольствием. — Пожав плечами, я вытащила из-за спины лопаточку с остывшей глазуньей. — Не хотите ли яичницу?

Когда я рассказывала Триш подробности нашей беседы, та бледнела и краснела от зависти.

— Ах ты, счастливая сучка! Как жаль, что несчастный случай не произошел со мной! — Помолчав, она с надеждой посмотрела на меня: — Ты уверена, что он не просил тебя захватить с собой подругу?

Когда мы вернулись домой, Триш помогла мне перебрать туалеты Синди: мы искали что-нибудь достойное такого вечера. Раз уж Триш не посчастливилось отобедать в обществе Харли Брайтмена, она жаждала хоть как-то приобщиться к этому торжеству, поэтому рьяно перебирала тряпки Синди.

— Ты только подумай, Син, — вздохнула Триш, раскладывая передо мной целый ворох платьев. — Он один из богатейших людей в Лос-Анджелесе и до сих пор не женат. Почему бы Харли не влюбиться в тебя?

— Глупости. — Я презрительно усмехнулась, хотя была приятно взволнована случившимся. С чего ему вздумалось пригласить меня? Имеет ли это какое-то отношение к вкусу хорошей жизни, о которой говорил Мефисто?

Наконец мы с Триш остановились на узком черном платье с глубоким вырезом.

— Зачем держать прелести в тайне? Нужно показывать хотя бы часть их, — наставительно заметила Триш, одергивая трикотажное платье и желая убедиться, что значительная часть моей груди и плеч открыта для обозрения.

Она суетилась вокруг меня, стараясь сделать так, чтобы цвет и качество деталей моей одежды — от чулок до оттенка губной помады — соответствовали друг другу. Когда я была готова к выходу, Триш встала рядом со мной перед зеркалом, любуясь плодами своих трудов.

— Если он не пригласит тебя снова, то вовсе не потому, что ты недостаточно элегантно одета, — заключила она.

Ровно в восемь раздался звонок в дверь, и я задрожала от радостного волнения. Уже тридцать лет никто не приглашал меня на свидание, и я не знала, как себя вести.

— А теперь постарайся ничего не испортить, — предупредила Триш, провожая меня до двери. — Если не будешь знать, что сказать, говори «да».

Хотя узкий холл был плохо освещен, Харли Брайтмен не снял солнцезащитных очков.

— Привет, Синди, — проговорил он, сдвигая очки и поблескивая из-за них глазами, как звезда мыльной оперы. «Интересно, — подумала я, — это он кокетничает таким образом?»

— Я — Триш. — Она отстранила меня локтем и протянула руку Харли. — Сегодня я помогала ей одеваться.

— Вы выглядите фантастически! — пробормотал он. — Готовы?

Сунув в протянутую ладонь Триш пятидолларовую бумажку, Харли торопливо повел меня вниз по лестнице.

— Я немного беспокоюсь за свою машину. Боюсь, как бы с ней что-нибудь не приключилось.

Машина оказалась бледно-голубым «феррари» с тонированными стеклами. Когда мы подошли к ней, стайка юнцов, столпившихся у капота и пытавшихся в темноте снять с ветрового стекла стеклоочистители, прервала свою работу и разбежалась в разные стороны.

— «Роллс» пока еще в починке, — пояснил Харли, открывая для меня дверцу. — К тому же сегодня у моего шофера выходной. Поэтому вам придется рискнуть и положиться на меня. — Нахмурившись, он посмотрел на приборную доску.

— Где же кнопка, которую используют для зажигания света? — бормотал Харли, щелкая переключателями.

— А, вот она! — Сняв темные очки, он подмигнул мне. — На этот раз постараюсь пи на кого не наезжать.

Ресторан, куда Харли привез меня, назывался «У Вагнера», И, если судить по тому, что там и тут в «Зале валькирий» мелькали знакомые лица, место это было модным. Крепкий коренастый мужчина в смокинге устремился к гостю.

— Мистер Брайтмен, сэр! — сказал он с сильным немецким акцентом. — Что за чудесный сюрприз! — Глазки его с сомнением ощупали мою фигуру, потом он перевел взгляд на Харли. — Сегодня вы не один, сэр? Сядете за свой столик?

— Благодарю, Хайнрих. — Харли сунул ему в руку банкноту. — Я люблю ходить сюда, — шепнул он мне, пока мы наблюдали, как хорошо одетую пару среднего возраста попросили пересесть, освобождая столик для нас. — Здесь гораздо уютнее, более интимная атмосфера, чем «У Мортона» или в «Спаго», а Хайнрих — такая интересная личность. Правда?

Атмосфера в ресторане мне вовсе не показалась интимной. Посетители переходили от столика к столику, обмениваясь приветствиями и поцелуями с друзьями, и гул голосов заглушал негромко игравшую музыку.

— Куда он ведет их? — спросила я, увидев, что официант куда-то сопровождает пожилую пару.

— Вниз, в «Подземелье Нибелунгов». Это подвальное помещение, — пояснил Харли с многозначительной улыбкой. — Хайнрих держит его для туристов и бузотеров. Сейчас там не бывает людей, которые хоть чего-то стоят.

Хайнрих подал нам красиво оформленное меню.

— Хорошая мысль называть блюда именами персонажей «Песни о нибелунгах»[6]? — спросил Харли и заказал «Восторг Брунхильды».

— А что это за цифры против каждого названия блюда? — шепотом спросила я, надеясь, что это не цены.

Харли рассмеялся:

— О, это указание количества калорий. — Он похлопал себя по животу. — Позволяет следить за фигурой и сохранять талию.

Прежде я никогда не задумывалась о количестве поглощаемых калорий, но знала, что двести — не очень много для главного блюда. Я разглядывала меню, желая найти что-нибудь поосновательнее. После того как я выплатила Триш все, что задолжала, на еду у меня совсем ничего не осталось, и всю последнюю неделю я питалась тем, что оставалось на кухне ресторана «У Марта».

— Не заказать ли мне бифштекс? — неуверенно спросила я.

Хайнрих изумленно приоткрыл рот, а в зале внезапно воцарилась тишина. К нам повернулись головы — люди уставились на нас. Кто-то уронил стакан, который со звоном разбился. В возникшей тишине этот звон показался оглушительным. Мужчина за соседним столиком начал вызывающе кашлять.

— Вы слышали? — прошелестел женский голос. — Мясо с кровью!

Кто-то тихонько присвистнул. Постепенно в зале снова загудели голоса — все оправились от удивления.

— Позвольте предложить вам вместо бифштекса «Радость Зигфрида»? — Хайнрих печально взглянул на меня, и я поняла, что у меня нет выбора.

— Это блюдо весьма богато белками, но без холестерина.

— Советую вам попробовать, — сказал Харли. — Говорят, оно изысканное.

Смущенная и сбитая с толку, я кивнула. Уже не спрашивая меня, Харли заказал минеральную воду, и я догадалась, что алкоголя мне в этот вечер не видать.

— Какой у вас знак, Синди? — спросил Харли, возвращая Хайнриху меню.

«Ну как отвечать на все эти каверзные вопросы? — думала я, изо всех сил пытаясь вспомнить дату рождения Синди, которую видела в ее водительских правах. — О Господи! Какой знак соответствует июню?»

— Готов держать пари, что вы Близнец! — воскликнул Харли.

— Как вы догадались? — Я сделала вид, что весьма заинтригована.

— О, у меня есть небольшой бзик. — Харли самодовольно усмехнулся. — Это даже можно назвать талантом. Сам я Стрелец, — добавил он и начал подробно объяснять мне сочетания созвездий и планет на звездной карте. Оглядывая зал и слушая Харли, я заметила за соседним столиком Клинта Иствуда, а у стойки бара Ричарда Гира.

Мне показалось, что это весьма благоприятное расположение звезд.

Когда принесли наш заказ, я выяснила, что Брунхильда приходила в экстаз от пасты из цельной пшеничной муки с лесными грибами, а Зигфрид, по-видимому, предпочитал лососину, зажаренную на решетке. И то и другое было подано с гарниром из ломтика свежего апельсина, красиво уложенным с краю тарелки.

— Хотите попробовать кусочек? — Харли поднес к моему рту клейкую массу на вилке, одновременно наколов на другую кусок моей рыбы. — Он усмехнулся. — Мой специалист по биоэнергетике считает одной из самых благоприятных в физиологическом отношении привычек — делить пищу с другим живым существом. Это отражение примитивной формы связи.

Держа во рту кусок клейкого теста, я ощутила, как по телу Синди пробежала дрожь возбуждения, и поняла, что не осталась равнодушной к примитивным исконным связям. «Может, это и есть мой великий шанс в жизни?» — размышляла я.

Разглядывая красивое лицо Харли, я трепетала от предвкушения и желания. Залившись краской, я отвела взгляд. Что же мне делать? Тридцать лет я ждала случая узнать, каковы сексуальные отношения с настоящим мужчиной, и теперь боялась все испортить и лишиться этой возможности. Как дать ему знать о моем желании, не спугнув его? Я не хотела, чтобы Харли счел меня доступной. Я не собиралась повторить ошибку, которую сделала, отправившись кататься с Чаком Вудкоком. «Не спеши, проявляй хладнокровие», — твердила я себе. И тут сообразила, что хотя Хайнрих не считает меня «стоящей», я обладаю могущественным оружием — телом Синди. К тому же при мне оставались еще и мозги Хариэт.

А значит, оставался и мой шанс. И понемногу я начала расслабляться, впервые с тех пор, как очнулась в облике Синди. Все в моей жизни изменилось — меня как бы покрывала сложная амальгама из правды и вымысла, но сейчас это было не так уж важно. Ведь Харли не знал меня прежде. Он не знал меня ни в образе Хариэт, ни в образе Синди. «И это, — сказала я себе, — и будет началом моей новой жизни. Я буду кем захочу и какой захочу». По мере того как росла и крепла моя уверенность в себе, я вдруг осознала, что говорю о книгах.

— Вы читали Диккенса? — услышала я его восторженный голос. — У меня дома есть его собрание сочинений. Как-нибудь я покажу его вам.

Я так привыкла, что на меня не обращают внимания и говорят со мной свысока, как всегда было в моей прошлой жизни, что мне показалось новым и очень волнующим то, что я поразила Харли, произвела на него впечатление. Когда я сказала ему, что читала Шекспира, Харли пришел в такое изумление, будто я изобрела новый способ расщепления атома.

— Поразительно! — воскликнул он, пожирая меня глазами. — Вы такая красивая, такая юная, такая неиспорченная, но… — Харли развел руками. — Но какое знание мира!

На десерт мы заказали торт «Гибель богов», оказавшийся крошечной порцией шоколадного мусса с урезанным количеством калорий. Должно быть, не стоило стремиться попасть в Валгаллу[7], если вы захотели бы питаться нормально и вкусно. Я как раз размышляла, стоит ли пошутить насчет «гибели богов» от голода, когда почувствовала, как Харли коснулся моей руки и погладил ее.

— Синди, — прошептал он, глядя на меня, — я искренне рад, что нашел вас.

— Я тоже. — Я подалась к нему и взглянула на него с улыбкой, как я надеялась, весьма обольстительной.

— Мне не следовало бы этого говорить, — продолжал Харли, ероша волосы и пропуская их сквозь пальцы так, что они поднялись над головой нимбом. — Но с первой минуты, как я увидел вас, Синди… я думал только о вас. — Лицо его приняло озадаченное выражение. — Когда я впервые вас увидел, Синди, после аварии, лежащей там без сознания… — Он сглотнул. — Я сразу влюбился в вас.

Влюбился? Меня охватило возбуждение — наконец-то я услышала волшебные слова, о которых мечтала столько лет! Но правда ли это? Ведь в реальном мире люди не влюбляются таким образом. Или все-таки влюбляются? Я не могла считать себя экспертом в этой области.

— Но как это возможно? Ведь вы едва знакомы со мной.

— А мне и не нужно знать вас больше, Синди, — твердо возразил Харли. — Достаточно заглянуть вам в глаза.

Взяв мою руку, он заговорил о том, что глаза — зеркало души.

Если это и правда, то означает только одно: Харли не очень пристально вглядывался в мои глаза. Что, если бы он отдернул хлипкий занавес и увидел мою краснеющую от стыда пятидесятилетнюю душу, проданную Дьяволу? А между тем гормональная бомба, заложенная в теле Синди, отвечала ему, посылая электрические импульсы во все мои нервные окончания.