Свирепый черт Лялечка

      - Не волнуйся, больше твою доченьку преследовать не будут. Так сказать, услуга за услугу. Хотя, сто процентной гарантии дать не могу. Я еще не виделся с кардиналом. Ты мне расскажи, куда она улетела?
      Мужик снова осмотрелся и недоверчиво посмотрел на меня.
      - А как тебя пытать начнут, ты все про меня и выложишь...
      - А ты мне мало что ли сказал до этого? Для костра не хватит?
      - Так-то оно так, но не хотелось бы усугублять. Но, ладно. Она там, где никакие папики ее не достанут. - Он перешел на едва уловимый шепот. - В районе Шайтан-Сарая.
      Это мне ни о чем не говорило.
      - Как туда попасть можно?
      - Никак. Если б можно было, то давно уж Пахан их завоевал бы.
      Озирался не только мужик. Я тоже поглядывал по сторонам. Особенно в сторону дворца кардинала. На балконе стоял священнослужитель с фиолетовым ирокезом. Два зеленых папика что-то нашептывали ему в оба уха, указывая пальцами в нашу сторону. Несмотря на приличное расстояние, я почти не сомневался, что предметом их оживленного доклада является моя скромная персона.
      - А ты зарядил только один костерок?
      - Как можно? Откуда же я знал, к какому столбу мою дочурку прикрутят? Все четыре.
      - И что, каждый может подойти и напихать в костер что угодно?
      - Почему каждый? Ни коим образом. Я имел неограниченный доступ в силу своих служебных обязанностей.
      - А ты кто?
      -Я - Дезцип. Палач.
      Он произнес это так просто и обыденно, будто говорил, что является булочником.
      - Хм... Значит, следующий кого запалят, так же улетит и попадет в тоже место, что и девушка, целым и невредимым?
      - Точно. Если не догадаются дровишки перебрать. А вон кажется по твою душу...
      Мужик показал на толпу папиков, высыпавших на кардинальское крыльцо. Они решительно направились в нашу сторону.
      Летать так летать
      Я понимал, что вряд ли кардинал осмелится в открытую объявить меня еретиком при таком количестве мандатов. Скорей всего меня собираются пригласить только для беседы. Но вероятность загреметь в каталажку до выяснения личности была очень велика. Так же я не исключал вариант с тихим мирным моим отравлением. Нет человека - нет и проблемы. Так сказать, от греха подальше...
      Но больше всего волновала судьба Лялечки. То что она, как помощница никуда не годится, только мешает, было понятно уже давно. Но это ведь не повод, вот так, запросто, бросить ее в тяжелую минуту.
      Решение пришло быстро.
      - Пошли!
      - Куда?
      - Я полечу вслед за девушкой. Расскажешь по дороге, что делать надо.
      - Делать ничего не надо. Только кто ж тебя туда подпустит?
      - Меня подпустят.
      - Нет, я не пойду. Жизнь дороже.
      Спорить с палачом не было времени. Абсолютно. Папики находились примерно на том же расстоянии от лобного места, что и мы. Только с противоположной стороны. Я извлек из кармана пятирублевый мандат и, выставив его перед собой, как святое распятие, рванул к эшафоту.
      Надо сказать, что пятерка действовала на народ помощней, чем крест на нечистую силу. От меня просто шарахались.
      - Быстро примотайте меня к столбу! - Приказал я опешившим папикам. Распоряжение самого Пахана В Натуре!
      Мандат и упоминание главы церкви и политбюро возымели действие. В считанные секунды я был привязан.
      - Поджигайте!
      Почему-то вспомнился Овод, командующий своим расстрелом...
      Хворост занялся почти мгновенно. Подоспели ошарашенные посланцы кардинала. Они молча таращили на меня глаза, не в силах сообразить, что же происходит.
      - Запомните, все что видите - это не ересь и не дьявольский антикоммунизм (сочетание какое получилось интересное), а чудо господнее! Так и передайте кардиналу!
      Зная о том, что бог покинул этот мир, я не опасался гнева Всевышнего за мою маленькую ложь. Страшно было другое...
      Задымило, заискрило. Я почувствовал, как дернулся столб и начал медленно подниматься. Мне ничего не оставалось, как повторить гагаринско-лялечкино: "Поехали!" и положиться на волю уж не знаю кого, то ли отсутствующего Господа, то ли бараноподобного дьявола...
      Приземление
      Полет проходил по классической траектории. Не знаю точно сколько он длился, но страху я натерпелся на многие годы. Машинально и отрешенно наблюдал за проносящимися подо мной лесами, полями, деревушками. В голове заклинила, словно заевшая грампластинка, единственная строчка из песенки: "Таких не берут в космонавты".
      Когда полет проходил по ниспадающей ветви параболы ландшафт кардинально изменился. Вместо привычных холмов, речушек, рощ и оврагов появилась ровная желтая полоса. Пески. Я летел над пустыней. Правда, она занимала малую часть преодоленного мной пространства. Вскоре вновь внизу зазеленело, и моя "ракета" стала стремительно снижаться.
      Столб воткнулся в мягкий грунт примерно под углом в 45 градусов. Приземление было вполне удачным, если не считать, что все внутренности получили значительную встряску. Несколько секунд я не мог дышать. Пришла мысль, что от сотрясения разорвались легкие. Не буду описывать ужас, испытанный за эти мгновения. Всего минуту спустя я уже нормально себя чувствовал, вися вниз головой, и радовался, что не было времени позавтракать.
      Еще через некоторое время я понял какую совершил ошибку: надо было приказать папикам привязывать меня как-нибудь по-особому, чтобы я мог в дальнейшем самостоятельно освободиться от пут. Но такой команды не было, и инквизиторы выполнили приказ на совесть. Они свое дело знали. Подергавшись минут десять, я пришел к окончательному выводу: без посторонней помощи мне предстоит коротать остаток дней в столь незавидном положении.
      Отчаяние усилилось, как только я представил Лялечку, точно так же беспомощно висящую где-нибудь неподалеку.
      И зверюшки поумней...
      Не знаю, сколько я провисел. Кровь прилила к голове, сознание помутнело и периодически покидало затекшее тело.
      Я в очередной раз открыл глаза и дернулся с перепугу (насколько позволяли путы). Было от чего. Прямо перед моим лицом, громко вдыхая воздух ноздрями, находилась страшная вытянутая морда. Потом, приглядевшись и произведя корректировку на перевернутое изображение, я успокоился и облегченно выдохнул:
      - Лошадь.
      На что морда обиженно ответила:
      - Сам ты лошадь, я - конь!
      Я опять лишился чувств.
      В следующий раз я пришел в себя и понял, что меня куда-то везут. Я не стал подавать признаков жизни, решив сделать это в конечном пункте. Мое тело, словно мешок, уж не знаю с чем, мерно покачивалось в такт лошадиной (или конской) поступи. Рассмотреть окрестности опять не было ни какой возможности. Голова снова была направлена вниз. Я висел, перекинутый через луку седла. И я видел только медленно плывущую землю и копыта лошадей соседних всадников.
      Интересно, мне показалось или на самом деле лошадь, то бишь конь, говорил?
      Сомнения разрешились почти сразу после того, как возникли. Как по заказу, до меня донесся лошадиный разговор. Сомнений быть не могло. Слова перемежались характерными звуками, издавать которые могли только эти животные. Да и смысл диалога свидетельствовал о том же:
      - Он тяжелый?
      - Да не то чтобы, но потяжелей девчонки будет. Хотя его везти проще.
      - Почему?
      - Он как тюк. Лежит не дергается.
      - А она что?
      - Сказала, что сейчас будем как в цирке джигитовкой заниматься.
      - Что такое цирк?
      - Не знаю. Но она все норовила мне то на спину встать, то под брюхом пролезть. Щекотно. Еле угомонили.
      - Не хотела бы я попасть в тот цирк.
      - Я тоже...
      - А я девчонку только издали видела. Хорошенькая и, наверное, добрая...
      В этот момент голос сверху, принадлежащий всаднику, прервал лошадиный разговор:
      - Брыкунок, Игогока, заткнитесь! Человека разбудите!
      Бздысыкпук говорил, что в этом мире зверюшки поумней наших будут, но чтобы настолько...
      Восточное гостеприимство
      Меня привели во дворец и через несколько минут я предстал пред ясными (немного замутненными) очами правителя. Султан, как султан. Обыкновенный. Дорогой халат, чалма. Хитрая рожа. Все, как положено.
      - Ты Андрюха? - Сразу спросил восточный повелитель.
      Я ошарашено подтвердил:
      - Да... А откуда...
      - Мы ее не трогали, так что козьи морды нам делать не надо. - Перебил султан. - Можешь убедиться. Только она сейчас спит. Не знаю, кто из вас главней, но я бы не советовал ее будить. Так что твоя Гюльчатай в целости и сохранности. Да, ты садись, мы всегда рады таким высоким гостям.
      Я сел напротив повелителя за столик, уставленный всевозможными яствами и напитками.
      Выходит, Лялечка не только благополучно приземлилась, но и еще успела навести шороху и в султанате. Вот, только почему Гюльчатай? Может, это и не Лялечка вовсе? Хотя, нет, вероятность того, что кто-то еще знал мое имя и пообещал всему султанату сделать козьи морды равнялась нулю.
      Я заметил, что, не смотря на радушную улыбку, султан изредка бросает на меня настороженные взгляды, как будто опасается чего-то. Словно в нем происходит борьба между осторожностью и привычкой в одночасье, только мановением руки, решать любые проблемы и утолять прихоти.
      Я решил воспользоваться этим, пока привычка повелевать не возобладала в нем над опаской сделать что-либо непоправимое.
      - Рассказывай.
      Я постарался, чтобы это прозвучало и не как приказ, мало ли, вдруг он оскорбится, но и не как просьба. Важно было не перегнуть палку.
      - Прилетела она так же, как ты. Совершенно неожиданно. Тебя-то мы уже ждали. Переполох поднялся, конечно. Сняли ее. Она сразу предупредила, что если кто ее пальцем тронет, то придешь ты и сделаешь всем козьи морды. Мы, правда, не трогали ее. Локоть она при посадке стесала.
      - Сильно? - Озаботился я.
      - Нет. Пустяковая царапина... Я сразу понял, кто ее послал. Как тебя усадил за стол. Предложил откушать. Она сказала, что сидит на какой-то диете, съела почти целого жареного гуся, выпила кувшин вина, теперь спит.
      Это Лялечка. Несомненно. Только она может сказать, что на диете, а после этого съесть (вернее слопать) недельный запас провизии.
      - Хорошо. А папики у вас есть?
      - Проверяешь? - И без того узкие глазки султана превратились в щелочки. - Думаешь, мы от веры отступили и перешли в лоно церкви? Или тебе потребно показательную казнь устроить? Только скажи, я отряд отряжу, наловят тебе папиков сколько угодно.
      - Нет. Папики мне как раз не нужны.
      - Тогда зачем спрашивал? - Султан был в недоумении.
      То что он принял меня за кого-то другого, являлось фактом очевидным, но, вот, за кого? Одно неосторожное слово могло погубить не только меня, но и ничего не подозревающую, спящую Лялечку. Я решил быть предельно осторожным.
      - Ты, кажется, что-то говорил про вино?
      На лице правителя отразилось облегчение. Щелчок, и перед нами возник раб, который тут же наполнил бокалы янтарной жидкостью.
      - За знакомство. Тебя как зовут?
      Вновь появилась недоверчивость:
      - Если ты тот, за кого мы тебя приняли, то должен знать.
      Вот тебе и здрасьте! Знать бы за кого меня тут держат...
      - Тот, тот! Только давно здесь не был. Думаешь, ты у меня один такой? Я сам не ожидал от себя подобной наглости. - Так что давай все по порядку. Все, все, все. Как зовут, кому поклоняетесь, какие отношения с Паханом. Даже кто я такой. Отвечай все без утайки, а я проверять буду.
      Я решил вновь воспользоваться этим приемом. С Далдоном, вроде нормально проехало, может и здесь повезет? Хотя, конечно, султаны - не чета простодушным царям... Мысленно я зажмурился. Не знаю, как этот, но наши султаны уж шибко изощренными слыли насчет способов казни. На кол, например, посадить или кожу содрать. Но внешне я держался совершенно спокойно, даже немного высокомерно.
      - Все-таки, проверка. Хм... Ну, ладно.
      Взгляд султана остался недоверчивым, но ведь не последовало мгновенной команды: "Ату его!", и то хорошо.
      - Зовут меня Бабахан, поклоняемся шайтану, с Паханом никаких отношений у нас нет. А ты - посланец шайтана.
      Как-то не получалось у нас мирной застольной беседы. Но, тем не менее, я немного успокоился. Насколько я понимал, то шайтан - это восточная разновидность дьявола. Так что правитель был недалек от истины.
      - Ну, и в каком виде он к вам является, если, вообще, является?
      Я постарался подпустить в голос немного презренного высокомерия, мол, уж я-то с шайтаном частенько общаюсь. То ли произошло то, чего я больше всего опасался, в смысле перегиба палки, то ли к этому все так и так шло, но султан уже не скрывал подозрения.
      - К нам он является в виде гориллы. А как же еще? А, вот, явится он к тебе, Андрюша, это мы сегодня и проверим. Когда начнем шкуру с тебя потихонечку сдирать...
      Я так и остался с поднесенным кубком. Как будто за ним можно было спрятаться. Это ж надо, умудриться уцелеть и выбраться живым из лап папиков и так вляпаться, находясь, можно сказать, среди союзников. Действительно: восток - дело тонкое...
      Землячок
      - Хватит прятаться. Разговор есть.
      Голос был не Бабаханов.
      Я опустил кубок. Напротив меня вместо султана сидел темноволосый мужчина. Дьявольской наружности. Не в смысле рогов и отвратной физиономии. Наоборот. Про таких как раз говорят: чертовски красив. Ледяной пронзительный взгляд, выворачивающий душу наизнанку, таящий в себе глубину многовековой мудрости. Легкая ухмылка на тонких губах... Короче, эпитет сам собой всплыл в моей голове.
      Я уже не был в апартаментах правителя. Я и незнакомец находились... А черт ее знает, где. Только я и он. И столик между нами. Все остальное терялось, размывалось. Не было ни цвета, ни контуров, ни света, ни тьмы. Одним словом, дьявольские проделки.
      Мужчина пристально смотрел на меня.
      - Догадался, кто я?
      - Последний раз ты представал в качестве барана.
      - Обижаешь. Я не Бздысыкпук. Теперь признаешь?
      - Догадываюсь... Люцифер?
      - Правильно.
      Я почему-то совсем не испугался. Даже когда начальник заставал во время работы за компьютерной игрушкой, страшней было.
      - А что в таком виде? Вроде бы должен...
      - Поговорку помнишь, про то, что не так страшен? Или тебе хотелось бы, чтобы я явился в виде козлища?
      - Да, нет. Просто сложился стереотип. Недаром же твой образ чаще всего изображают в том виде, про который ты только что сказал.
      Я не рискнул в открытую обозвать сатану козлом.
      - Спрос определяет. Клиент всегда прав. Хотят меня видеть таким пожалуйста. Хотя некий символизм в данном образе присутствует, так сказать, выражение сущности основной народной массы. Так что, если желаешь...
      - Нет, нет. Да ты и сам, наверно, это понимаешь, иначе сразу бы появился в виде этого...
      - Правильно догадался.
      - А зачем, вообще, козлом прикидываться? - В отличие от султана, Люцифер явно не собирался причинять мне вреда, и я понемногу перестал следить за каждым своим словом. - Мне кажется, что искушать, да души губить гораздо проще в таком виде. Зачем внешностью отпугивать потенциальных клиентов?
      - Я же говорю, спрос. Это сатанисты все. Сволочи. Небось слышал про черные мессы и прочую дребедень?
      Я кивнул.
      - С жиру бесятся. На самом деле ни какой веры в меня. Я у них - для отмазки. Мол, так полагается. Культ такой. Тьфу. Вспоминать противно. Пообожрутся, поперетрахаются все. Нет, чтобы признаться, что именно этого и хотелось, так нет. Обряд, мол, такой. Вообще-то, дерьмовый вы народ, люди. Что здесь, что дома.
      - Скажешь, не губил, не искушал?
      - Зачем я буду так говорить? У меня работа такая. Все правильно. Но мне, как творческой личности, интересен индивидуальный подход. Так сказать, ручная работа. Чтобы сопротивлялся, да упирался. А что получается? Идейку подкинул и успевай в сторонку отскочить, чтобы не смели. Такое начинается... То война за истинную веру, то построение светлого будущего. И все по колено в крови. Ладно, на данную тему можно беседовать вечно. К делу перейдем. Что ты обо всем этом думаешь?
      - Судя по всему, Пахан появился из нашего мира. И скорей всего, я здесь, вовсе не случайно выбранная жертва, как считает Бздысыкпук, а часть одного плана. И скорей всего его автор находится в данный момент напротив меня.
      - Какой сообразительный. Помрешь, к себе возьму.
      Кажется, на моем лице отобразилось мое отношение к услышанному.
      - Да не волнуйся ты так. На нормальную должность. И не сейчас, а когда помрешь. Лично я не буду торопить события. Так что все в твоих руках. Забудь. Думай о хорошем.
      Ему легко было говорить. Но все-таки я попытался взять себя в руки.
      - Тут небольшая неувязочка получается. С одной стороны Пахан из нашего мира. Слишком многое указывает на это. А с другой, он тут уже несколько веков, а коммунистические идеи появились у нас максимум полторы сотни лет назад. Да и живет он слишком долго...
      - Ничего странного. Тебе же Бздысыкпук уже пытался объяснить про временные несоответствия.
      - Я тогда не воспринимал все всерьез. Спал. Вернее...
      - Думал, что спишь. Ладно. Время в разных мирах течет с различной скоростью. Здесь проходят века, а дома - только дни. Например, касаемо тебя, то ты по нашему времени отсутствовал всего несколько секунд. С этим более менее просто. А, вот, с людьми посложней будет. Вот, ты, например, если оставить тебя в этом мире, состаришься здесь только через несколько тысяч лет, когда у нас пройдут положенные годы.
      - Значит, если какого-нибудь папика переместить к нам, то он на глазах рассыплется в труху, так как здесь пройдут годы?
      - Нет. Он там проживет ровно столько, сколько ему было отпущено здесь.
      - Неувязочка получается.
      - А где их нет? Не бери в голову. Твое дело искать ответы на вопросы где, как, когда. А зачем и почему оставь более искушенным. Не такие умы пытались объяснить этот феномен. Человеку вообще не положено между мирами перемещаться. Однако, случается. То по нашей воле, то боги балуются... А понять никто не может. Бывает, соберемся и дьяволы, и боги. Спорим - спорим, спорим - спорим, а к консенсусу прийти не можем.
      - Вы с богами к консенсусу?!
      - А почему бы и нет? Вопрос чисто риторический. Ничего принципиального. Отчего не подискутировать. Хватит об этом. Главное, чтобы ты понял принципиально, как все получилось с Паханом. Вернемся к нашим баранам, Люцифер, довольный своим тонким намеком, ухмыльнулся, - продолжай.
      - Итак, все что здесь происходит - твоих рук дело. Причем, местный князь тьмы об этом не догадывается и считает стечением обстоятельств. Так?
      - Точно тебя к себе возьму, заместителем. - Заметив мою на глазах прокисающую рожу, дьявол поспешил оговориться. - Только на добровольной основе... Я ему помочь хотел. Он у Верховного не на хорошем счету был, в плохом смысле этого слова. Мягкий слишком. А мы с ним приятельствуем понемногу. Вот я и подсобил. Короче, что из этого вышло, ты сам видишь.
      - Ну, и?
      - Что, ну, и? Делай свое дело, как считаешь нужным. Ни помогать, ни мешать я тебе не буду. В дальнейшем. Сейчас вызволю. Но в обмен на это ты должен пообещать, что Бздысыкпук ничего не узнает о твоих домыслах, так как это только домыслы и ничего больше. В принципе, я могу забрать отсюда чертовку, а тебя оставить султану. Так что выбирай.
      - Я согласен. Ничего не скажу местному барану... Забирай нас обоих.
      - Э, нет. Ее запросто. Ты другое дело. Правила там всякие. Тебя могу только сразу на работу.
      Когда я сообразил, что он имеет в виду, как-то все похолодело.
      - А что же делать? Султан ведь собрался шкуру с меня сдирать.
      - Твоя проблема. Думай. Чем смогу - помогу.
      - Появиться по моему зову в виде шайтана не противоречит правилам?
      - Немножко. Если бы Бздысыкпук сам... Но вполне возможно.
      - Слышал в каком потребно виде появиться?
      - Да, знаю, - недовольно буркнул дьявол, - а ты про козлище речи вел... Ладно. Подменю приятеля. Только ты не зарывайся. И недолго. Вдруг, он сам явится. Обид потом не оберешься.
      - А сейчас?
      - Сейчас мы вне времени, да и пространства тоже. В постоянной нашей среде обитания.
      - Значит, сидите и наблюдаете за нами?
      - Много чести. Когда ловишь рыбу, не обязательно морду в воду засовывать и наблюдать, как она подплывает к наживке. Достаточно услышать колокольчик. Звякнуло, что дела тут хреновые, значит создалась предпосылка для этого разговора. Ладно, хватит. Потом поговорим, если надумаешь трудоустраиваться.
      Дьявол ехидно хмыкнул.
      - Погоди. Вопрос один есть. Бздысыкпук говорил, что в нашем мире я никому не нужен, и что Светка собирается отравить меня из-за квартиры. Это тоже твои козни? На самом деле все не так?
      - Интересный вопрос. Но не стану тебя обнадеживать. Я лишь немного сгустил краски. Твоя девка на смертоубийство не способна. Кишка тонка. Максимум, что тебе грозило - это бомжевать. А скорей всего все ограничилось бы разменом квартиры. Ладно, хватит об этом. Ты даже не представляешь, как все это сейчас далеко от тебя. Рюмку возьми.
      - Что? - Я не понял, чего он от меня хочет.
      - Говорю, бокал поднеси к губам. Сейчас султан будет.
      Я вновь налил себе вина поднял кубок, глотнул...
      Спиритический сеанс
      Бабахан сидел напротив. Надменность и презрительность на его лице быстро улетучивались, сменяясь удивлением и зарождающимся испугом. Не мудрено. Он надеялся увидеть страх и растерянность, а взамен получил наглую ухмылку.
      - Так, что ты говоришь?
      - Я говорю, посмотрим, явится ли шайтан к тебе на помощь, когда с тебя с живого кожу снимать будут.
      Гонору в его голосе поубавилось, но он явно решил не отступать от задуманного.
      - Зачем же так долго ждать? Сейчас и проверим.
      Не в том дело, что я торопился насладиться властью над восточным правителем. Больше всего я опасался, вдруг, Люцифер отлучится в наш мир по делам на пару секунд. А за это время здесь не только успеют шкуру с меня содрать, но и выдубить, и высушить.
      - Шайтан! Явись ко мне, своему верному помощнику!
      Больше всего я боялся, что дьявол, как ему и полагается, обманул меня и вообще не покажется. А я своим выпендрежем только ускорю мучительную кончину.
      Но тут задымило, посыпались искры. Я с облегчением вздохнул и добавил:
      - Верному помощнику и главному советчику!
      Появилась огромнейшая горилла. Султан, как был, рухнул и принялся отбивать ревностные поклоны, громко ударяясь головой о пол.
      - Ну, ты и наглый, - шепотом сообщил мне сатана, и уже громко, - зачем вызывал, верный помощник, и гм... главный советчик?
      Ее-то, вообще никто не ждал. В дверях появилась Лялечка. Она сладко потянулась и увидев происходящее, выдала:
      - Дядя Люцифер в обезьянку играет, ух, ты!
      Горилла пришикнула на нее. На что чертовушка, как всегда, надула губки и, обиженно пробурчав: "С ними играет, а со мной ни разу так не играл!", уселась рядом со мной.
      Нужно было спасать положение.
      - Я тебя вызвал, о шайтан, чтобы ты объяснил этому неверующему псу твоему, кто к нему пожаловал.
      - Встань, пес! - Обратился дьявол к султану.
      Бабахан с трудом повиновался. Перекошенная благоговейным ужасом рожа была белее мела. Мелькнула мысль, что без тети Аси тут не обошлось. Правитель трясся, как осиновый лист.
      - Слушай, пес. Это мой верный помощник и советчик. Отныне, выполняй все его приказания, как мои!
      Султан часто-часто закивал головой.
      - Дядя Люцифер! А я! И про меня скажи! - Встряла Лялечка.
      - Она тоже моя верная помощница!
      - А про советы?
      - ...и советчица!
      - И чтоб слушался! - Не унималась чертовушка.
      - И выполняй ее приказы, как мои!
      Султан зажмурился, борясь с нахлынувшим желанием грохнуться в обморок. Воспользовавшись этим, гориллообразный Люцифер погрозил нам кулаком. Лялечка за это показала ему язык. Мне даже показалось, что сатана улыбнулся. Хотя, не уверен, в обезьяньей физиогномике я не силен.
      - Некогда мне с вами, люди! Меня ждут более важные шайтанские дела!
      С этими словами дьявол исчез, постучав себя по груди, как настоящая горилла.
      Бабахан решил, что теперь уже можно, и лишился чувств.
      Откровенная беседа
      - Ля...
      Она резко дернула меня за рукав и сердито зашептала мне на ухо:
      - Тихо ты!
      Я вопросительно взглянул на свою спутницу, ничего не понимая.
      - Здесь я не Лялечка, а Гюльчатай.
      - Почему?
      - Для конспирации. А то начнут потом: Лялечка - то, Лялечка - се... А тебя тоже спалить хотели?
      - Нет. Я уже знал, что сюда полечу.
      - Значит ты отправился за мной?! Спасать?! - Чертовушка захлопала в ладоши.
      Я немного смутился и решил сменить тему:
      - Султан говорил, что ты локоть стесала.
      - Точно! - Неизвестно чему обрадовалась чертовушка. - Вот!
      Она согнула руку и продемонстрировала мне запекшуюся ссадину.
      - Подуй, подуй, подуй! Больно, страшно как!
      - Так, уже все зажило.
      - А у нас, у чертей, так. Сначала поранимся, а больно только потом. Подуй!
      Я понимал, что врет, но спорить не собирался. Тем более, от того что Лялечка резко согнула локоть, корка лопнула и в трещинке показались свежие капельки крови. Я несколько раз дунул на ранку, чем вызвал счастливую улыбку на симпатичной мордашке.
      - Ля... То есть, Гюльчатай, а что это у тебя кровь красного цвета, и я не наблюдаю ни одного червячка? Кажется, ты что-то говорила про зеленую кровь. Обманула?
      - Нет, - она немного нахмурилась, - просто когда проходили чертотомию, ну, устройство чертей, как у вас - анатомия, я того, фьють, и смылась. А про червяков я в кино видела. В ужастике. Там какое-то дьявольское создание когда убили, так с него червяки и полезли. Вот, я и подумала, что у меня тоже... Я же первый раз поранилась. Там меня все лелеяли, берегли.
      В этом я успел уже убедиться.
      - Что там наш Бабахан, не умер там от избытка чувств?
      Прислушавшись, я понял, что до летального исхода далеко. Нервное обморочное дыхание сменилось легким посапыванием. Изнеженный организм султана не выдержал таких моральных перегрузок. Включились защитные функции. Он уснул. Тем лучше, можно было поговорить без лишних свидетелей.
      - Еще вопрос. Ты что, не умеешь сматываться из этого мира к себе?
      - Конечно, умею... Вот, еще. - Лялечка бросила на меня быстрый взгляд, как бы желая удостовериться, поверил я или нет.
      - Ну, и что же ты не смылась, когда тебя сжигать собрались?
      - Решила до последнего держаться. Думала, как уж совсем припечет, тогда и фьють...
      - А в полете почему не переместилась? Я когда летел, думал, все, кранты.
      - А я о кирдыке подумала. Чуть не описалась. - Притихшим, серьезным голосом призналась Лялечка, но тут же вновь весело улыбнулась. - Но все же обошлось! Мы живы, здоровы. Вместе...
      - Гюльчатай, а еще...
      - Какая я тебе Гюльчатай? Все, я теперь опять Лялечка.
      - А конспирация?
      - Теперь не нужна. Если бы эти телепузики меня победили, то думали бы, что одолели какую-то там Гюльчатай. А теперь мы же ими повелеваем. И что получается? Вся слава достанется какой-то там Гюльчатай? Фигушки! Ты же дашь мне немного покомандовать?
      - А что ты хочешь, чтоб они сделали?
      - Я еще не придумала...
      - Как надумаешь, скажешь.
      - Обязательно.
      Несколько секунд мы сидели молча. Меня одолевали сомнения. Стоило ли лететь вслед за чертовушкой, чтобы тут же предложить ей такое? Но я решился.
      - Лялечка, нам с тобой требуется поговорить.
      - Про чертолюдиков?!
      - Я серьезно.
      - А я разве шучу?
      - Слушай, как я понял, вместо того чтобы обучаться своим чертовским прибамбасам, ты веселилась, прогуливала. И, кажется, я знаю где. Сначала география, потом чертотомия... Выкладывай все начистоту.
      Чертовушка обиженно насупилась.
      - Что ты привязался ко мне? Чертям положено быть непослушными...
      - Тебя чуть не сожгли. Это палач для своей дочки-ведьмы зарядил костер, чтобы она не сгорела, а улетела сюда. А если бы этого не было?
      - Ладно, расскажу. Только, гляди Бздысыкпуку ни слова, а не то...
      - Знаю. Превратишься в зверюку страшнючую и разорвешь на мелкие части.
      - Кусочки. - Поправила меня Лялечка. - Я много времени в вашем мире провела. Обучение - тоска смертная. А там и карусели, и Диснейленд, и дискотеки, и карнавал в Бразилии, и самое главное - телевизор с видиком! Ну, дядя Люцифер помогал мне там. Там я все умею. Здесь тоже умею, только не всегда знаю как.
      - А с чего это он тебе помогал, да еще в тайне от своего приятеля Бздысыкпука?
      - Просто так.
      - Не верю я, чтобы дьявол когда-нибудь что-то просто так делал.
      - Ой! И правда! Как я сама об этом не догадалась?! - Деланно перепугалась чертовушка. - Мы, черти, все с выгодой норовим свершать. Ага! Знаю, зачем! Он, наверное, хочет впоследствии меня на должность Римской Мамы внедрить, чтобы я распространяла среди верующих дьявольские идеалы... Или, может, влюбился в меня и охмуряет? Если так, то тяжело нам будет, когда он все про нас с тобой узнает.
      - Что узнает-то?! Ничего же не было!
      - Это пока не было. А потом обязательно будет. Раз уж беспристрастный дьявол не смог устоять перед моей красотой, то куда ты денешься? Обязательно влюбишься. И будем мы с тобой по разным мирам прятаться. Бедные такие. Меня же за непослушание лишат наследства и годового дохода, а у тебя и так ни фига не было. Работу копеечную найдем, чтобы на кусочек хлебушка зарабатывать. Только, чур, я в проститутки не пойду. Не потому что боюсь. А потому что, вдруг, в самый ответственный момент непроизвольно превращусь в страшнючую зверюку, и тогда, вместо баснословных гонораров, одни неприятности получатся. А тем временем, все дьяволы с сетями, капканами, удочками, сачками и даже с липучками для мух за нами охотиться будут. А мы такие хитрые, всегда в самый последний момент ускользать будем. А еще...