Московский процесс (Часть 2)

      Что касается пленума, то, как сообщил тАристов, он прошел нормально, избрали дополнительно двух секретарей. На сейме, который начинает работу 30 октября, они поставят вопрос об ограничении забастовок. Во что выльется этот закон, пока сказать трудно, но во всяком случае делаются попытки путем закона ограничить забастовки. Речь т.Ярузельского на пленуме была, я бы сказал, неплохой.
      БРЕЖНЕВ. Я не верю, чтобы т.Ярузельскнй сделал что-то конструктивное. Мне кажется, что он недостаточно смелый человек.
      АНДРОПОВ. Ярузельскин ничего нового по существу не сделал, хотя прошло уже некоторое время. Большой помехой в Политбюро являются Барчиковский и Кубяк. Были разговоры о том и советы даже давались такие, чтобы Барчиковского и Кубяка вывести из состава Политбюро. Однако Ярузельскнй по существу отказался от такой меры. Причем объясняет он это тем, что у него нет кадров, которые могли бы заменить этих лиц.
      Очень настораживает вопрос о том, кто будет премьером Польши. Ярузельский явно благоволит Ольшевскому и Раковскому. И тот и другой, конечно, в премьеры не подходят.
      БРЕЖНЕВ. Шмидт даже в одной из бесед проговорился о том, что очень опасная обстановка создается в Польше и что эта обстановка может усложниться и повлиять на мой визит в ФРГ, который может не состояться.
      АНДРОПОВ. Польские руководители поговаривают о военной помощи со стороны братских стран. Однако нам нужно твердо придерживаться своей линии наши войска в Польшу не вводить.
      УСТИНОВ. Вообще надо сказать, что наши войска вводить в Польшу нельзя. Они, поляки, не готовы принять наши войска. Сейчас в Польше проходит демобилизация лиц, отслуживших свой срок. Причем демобилизованных отпускают домой, чтобы взять гражданскую одежду, а потом снова вернуться и дослужить еще два месяца на работах. Но в это время они подвергаются обработке со стороны "Солидарности". Ярузельский, как мы знаем, организовал оперативные группы, состоящие примерно из 3 человек. Но эти группы пока что ничего не сделали. Очевидно, нужна встреча с руководством Польши, в частности с Ярузельским. Но кто будет встречаться, это тоже вопрос.
      РУСАКОВ. Завтра открывается сейм, на котором стоит вопрос о предоставлении правительству своего рода чрезвычайных полномочий в решении ряда вопросов. Ярузельский, действительно, хотел бы приехать в Москву.
      Приехать Ярузельскому, однако, так и не удалось, но Брежнев направил ему "устное послание" через посла, где, в частности, говорилось:
      Во многих беседах с нашей стороны постоянно подчеркивалась одна и та же мысль: мы не против соглашений. Но они не должны содержать уступок противникам социализма. А главное - дело не должно сводиться только к соглашениям: наряду с мерами по завоеванию на свою сторону широких народных масс и различных политических сил, необходимы решительные действия против открытых врагов народного строя. Вы соглашались с такой постановкой вопроса и сами говорили о своем намерении бороться за трудящихся, а одновременно бить классового противника. (...) Но сейчас создается впечатление, что ставка делается только на первую часть этон двуединой формулы. Мы знаем, что у вас в партийном руководстве есть люди, которые все своп упования возлагают на продолжение обанкротившегося курса Канн. Было бы опасно поддаться на их уговоры. Сейчас уже абсолютно ясно, что без решительной борьбы с классовым противником спасти социализм в Польше невозможно. Вопрос, в сущности, не в том, будет конфронтация или нет, а и том, кто ее начнет, какими средствами она будет вестись, за кем останется инициатива.
      Как видим, и речи нет о советских войсках.
      17. "Никакого ввода войск в Польшу быть не может"
      Наконец уже 10 декабря, то есть за три дня до введения военного положения в Польше, политбюро все еще не знало точно, что же предпримет Ярузельский. Это, пожалуй, самый интересный и убедительный из документов.
      РУСАКОВ. Позавчера у них было совещание секретарей воеводских комитетов. Как докладывал т.Аристов, секретари воеводских комитетов совершенно не понимают выступление т.Ярузельского, который не дал ясной, четкой линии. Никто не знает, что же все-таки будет в ближайшие дни. Шел разговор об операции "X". Сначала речь шла, что она будет в ночь с 11 на 12, затем с 12 на 13. А теперь уже поговаривают, что это будет около 20. Имеется в виду, что по радио и телевидению выступит председатель Госсовета Яблонский и объявит о введении военного положения. В то же время Ярузельский заявил, что закон о введении военного положения можно будет вводить только после того, как он будет обсужден в сейме, а заседание сейма назначено на 15 декабря. Таким образом, все очень усложняется. Повестка заседания сейма обнародована. В ней вопроса о введении военного положения не значится. Но, во всяком случае о том, что правительство собирается вводить военное положение, "Солидарность" хорошо знает и в свою очередь предпринимает все необходимые меры к тому, чтобы ввести военное положение.
      Сам Ярузельский говорит, что он предполагает выступить с обращением к польскому народу. Но он не будет в своем обращении говорить о партии, а обратится к народу с упором на их патриотические чувства. Ярузельский говорит о необходимости провозглашения военной диктатуры, как это было при Пилсудском, указывая при этом, что польский народ поймет это лучше, чем что-либо другое.
      Что касается таких деятелей, как Ольшевский, то за последнее время он выступает более решительно, и надо сказать, что на заседании Политбюро решение о введении военного положения, о принятии более решительных мер против экстремистских деятелей "Солидарности" было принято единогласно, никто никаких возражений не высказал. Вместе с тем Ярузельский имеет в виду связаться по этому вопросу с союзниками. Он говорит, что если польские силы не справятся с сопротивлением "Солидарности", то польские товарищи надеются на помощь других стран, вплоть до введения вооруженных сил на территорию Польши. При этом Ярузельский ссылается на выступление т.Куликова, который будто бы сказал, что помощь СССР и союзных государств военными силами Польше будет оказана. Однако, насколько мне известно, т.Куликов сказал не прямо, он просто повторил слова, которые в свое время были высказаны Л.И.Брежневым о том, что мы ПНР в беде не оставим.
      Если говорить о том, что делается в воеводствах, то нужно прямо сказать, что там сила партийных организаций совершенно не чувствуется. В какой-то мере еще чувствуется административная власть. По существу вся власть находится в руках "Солидарности". То, что говорит Ярузельский, похоже он водит нас за нос, так как в его словах не чувствуется правильного анализа. Если они сейчас быстро не организуются, не соберутся и не выступят против натиска "Солидарности", то никакого успеха в улучшении положения в Польше не будет.
      АНДРОПОВ. Из бесед с Ярузельским видно, что они пока не имеют твердого решения о введении военного положения, н, несмотря даже на единодушное решение Политбюро ЦК ПОРП о введении военного положения, конкретных мер пока мы не видим со стороны руководства. Экстремисты "Солидарности" наступают руководству ПНР на горло. Костел за последние дни также высказал свою ясную позицию. Он по существу перешел на сторону "Солидарности".
      Конечно, в этих условиях польским товарищам надо быстро готовиться к движению "X" и проводить эту операцию. В то же время Ярузельский заявляет, что мы пойдем на операцию "X" тогда, когда ее нам навяжет "Солидарность". Это очень тревожный симптом. Тем более, что последнее заседание Политбюро ЦК ПОРП и принятое на нем решение о введении военного положения свидетельствует о том, что Политбюро поступает более решительно. Все члены Политбюро высказались за решительные действия. Это решение прижало Ярузельского, и он вынужден сейчас как-то выкручиваться. Я вчера говорил с Милевским и спросил его, какие и когда намечаются меры. Он ответил мне, что об операции "X" и о конкретном сроке ее проведения не знает. Таким образом, получается, что или Ярузельский скрывает от своих товарищей план конкретных действий, или он просто уходит от проведения этого мероприятия.
      Теперь мне хотелось бы отметить, что Ярузельский довольно настойчиво выдвигает перед нами экономические требования и обуславливает проведение операции "X" нашей экономической помощью и, я сказал бы даже более того, он ставит вопрос, хотя и не прямо, о военной помощи.
      Теперь если посмотреть на список товаров, которые запрашивают польские товарищи, то, прямо скажем, возникают серьезные сомнения в необходимости поставки этих продуктов. Например, какое отношение к успеху проведения операции "X" имеет поставка удобрений и некоторых других товаров? В связи с этим я хотел бы высказать, что паша позиция, как была она сформулирована раньше на прошлом заседании Политбюро и ранее неоднократно ее высказывал Леонид Ильич, является совершенно правильной и отступать от нее мы не должны. Иначе говоря, мы занимаем позицию интернациональной помощи, мы озабочены сложившейся в Польше обстановкой, но что касается проведения операции "X", то это целиком и полностью должно быть решением польских товарищей, как они решат, так тому и быть. Мы не будем настаивать на этом и отговаривать не будем.
      Что касается экономической помощи, то, конечно, в том размере, в каком они запросили, нам будет трудно это сделать. Видимо, кое-что следует дать. Но еще раз хочу сказать, что постановка вопроса о выделении товаров в качестве экономической помощи носит нахальный характер, и все это делается для того, чтобы, если потом мы что-то не поставим, им можно было бы вину свалить на нас. Если т.Куликов действительно сказал о вводе войск, то я считаю, он сделал это неправильно. Мы не можем рисковать. Мы не намерены вводить войска в Польшу. Это правильная позиция, и нам нужно ее соблюдать до конца. Я не знаю, как будет обстоять дело с Полыней, но если даже Польша будет под властью "Солидарности", то это будет одно. А если на Советский Союз обрушатся капиталистические страны, а у них уже есть соответствующая договоренность с различного рода экономическими и политическими санкциями, то для нас это будет очень тяжело. Мы должны проявлять заботу о нашей стране, об укреплении Советского Союза. Это наша главная линия.
      В общем, мне кажется, что наша позиция в отношении положения в
      Польше сформулирована Леонидом Ильичом в его неоднократных выступлениях, в решениях, которые зафиксированы, сегодня на заседании Политбюро проходит очень обстоятельный обмен мнениями. Все это и должно составлять основу той политики, которой мы должны придерживаться в отношениях с Польшей.
      Что касается коммуникаций, которые ведутся из Советского Союза в ГДР через Польшу, то мы должны, конечно, что-то сделать и предпринять для их охраны.
      ГРОМЫКО. Сегодня мы обсуждаем вопрос о положении в Польше очень остро. Пожалуй, раньше так остро мы его не обсуждали. Это объясняется тем, что сейчас сами не знаем того, в каком направлении повернутся события в ПНР. Руководство Польши само чувствует, что власть ускользает из его рук. Каня и Ярузельский делали, как известно, ставку на то, чтобы опираться на нейтралов. А теперь по существу этого нет, нейтралов нет. Позиция определилась довольно ясно: "Солидарность" объявила себя как явная контрреволюционная организация, претендующая на власть и объявившая открыто о захвате этой власти. Польское руководство должно решить вопрос: или оно сдает позиции, если не предпримет решительных мер, или предпримет решительные меры, введет военное положение, изолирует экстремистов из "Солидарности" и наведет должный порядок. Другого пути нет.
      Каково наше отношение к польским событиям? Я полностью согласен с тем, что здесь высказывалось товарищами. Мы можем сказать полякам, что относимся к польским событиям с пониманием. Это чеканная формулировка, и менять нам ее нет никаких оснований. В то же время мы должны будем как-то стараться погасить настроение Ярузельского и других руководителей Польши относительно ввода войск. Никакого ввода войск в Польшу быть не может. Я думаю, что мы можем дать поручение нашему послу .посетить Ярузельского и сообщить ему об этом.
      Несмотря на довольно единодушное решение Политбюро ЦК ПОРП о введении военного положения, Ярузельский сейчас снова занимает колеблющуюся позицию. Вначале несколько ободрился, а сейчас опять смяк. Все остается в силе, что было когда-то сказано им. Если они в борьбе с контрреволюцией и дальше будут проявлять колебания, то у них ничего от социалистической Польши не останется. Введение военного положения, конечно, внушило бы контрреволюции в Польше о твердых намерениях польского руководства. И если те меры, которые они намерены провести, будут осуществлены, то, я думаю, можно было бы ожидать положительных результатов. (...) Я считаю, что нам не следует сейчас допускать каких-либо резких указаний, которые бы вынуждали их к тем или иным действиям. Я думаю, что мы займем здесь правильную позицию: наведение порядка в Польше - дело Польской объединенной рабочей партии, ее Центрального Комитета, Политбюро. Мы говорили польским друзьям и впредь будем говорить о том, что надо занимать твердые позиции и расхолаживаться совершенно нельзя.
      Конечно, если поляки нанесут удар по "Солидарности", то Запад, по всей вероятности, не даст им кредитов и не окажет никакой помощи. Это они имеют в виду, и это, очевидно, надо принять во внимание и нам. Поэтому правильно предложение Леонида Ильича о том, чтобы поручить группе товарищей посмотреть этот вопрос и с учетом наших возможностей оказать определенную экономическую помощь ПНР.
      УСТИНОВ. Положение в ПНР, конечно, очень плохое. Положение усложняется день ото дня. В руководстве, в частности в Политбюро, нет твердости, нет единства. И все это сказалось на положении дел. Только на последнем заседании Политбюро было единогласно вынесено решение относительно введения военного положения. Сейчас все упирается в Ярузельского. Как он сумеет реализовать это решение. Но откровенно говорить о действиях Ярузельского пока что никто не может. И мы не знаем. У меня был разговор с Снвицким. Он прямо сказал, что мы даже не знаем, что думает генерал. Таким образом, человек, выполняющий сейчас по существу обязанности министра обороны ПНР, не знает, что будет дальше, какие действия предпримет председатель Совмина и министр.
      Что касается того, что якобы т.Куликов сказал относительно введения войск в Польшу, то могу со всей ответственностью сказать что этого Куликов не говорил. Он просто повторил то, что было сказано нами и Леонидом Ильичом о том, что Польшу в беде мы не оставим. И он прекрасно знает, что поляки сами просили не вводить войска.
      Что касается наших гарнизонов в Польше, то мы их укрепляем. Я, пожалуй, тоже склонен думать о том, что поляки на конфронтацию не пойдут и только лишь, может быть, когда "Солидарность" их возьмет за горло, тогда они выступят.
      Беда в том, что польские руководители не проявляют решимости Как здесь правильно высказывались товарищи, нам не надо навязывать им каких-либо своих решений, проводить ту политику, о которой мы условились. В свою очередь надо быть готовым самим и не проявлять каких-то не предусмотренных нашими решениями действий.
      СУСЛОВ. Я считаю, что у нас, как это видно из выступлений товарищей, у всех единая точка зрения на положение в Польше. На протяжении всего периода событий в Польше мы проявляли выдержку, хладнокровие. Об этом говорил на Пленуме Леонид Ильич Брежнев. Об этом мы сказали во всеуслышание народу, и наш народ поддержал такую политику Коммунистической партии.
      Мы проводим большую работу за мир, и теперь нам нельзя менять свою позицию. Мировое общественное мнение не поймет нас. Мы провели через ООН такие крупные акции по укреплению мира. Какой эффект мы имеем от визита Л.И.Брежиева в ФРГ и много других мирных акций, которые мы провели. Это дало возможность понять всем миролюбивым странам, что Советский Союз твердо и последовательно отстаивает политику мира. Вот поэтому нам нельзя менять свою позицию в отношении Польши, которую мы заняли с самого начала польских событий. Пусть сами польские товарищи определяют, какие действия им предпринимать. Толкать их на какие-то более решительные действия нам не следует. Но мы будем, как и раньше, говорить полякам, что с пониманием относимся к их действиям.
      Как мне кажется, Ярузельский проявляет некоторую хитрость. Он хочет отгородить себя просьбами, которые предъявляет к Советскому Союзу. Эти просьбы, естественно, мы выполнить физически не имеем возможности, а Ярузельский потом скажет, что вот-де я обращался к Советскому Союзу, просил помощи, а этой помощи не получил.
      В то же время поляки заявляют прямо, что они против ввода войск. Если войска будут введены, то это будет означать катастрофу. Я думаю, у нас у всех здесь единодушное мнение, что ни о каком вводе войск речи быть не может.
      Что касается оказания помощи Польше, то мы оказали ее больше, чем на миллиард рублей. Мы недавно приняли решение о поставке в Польшу 30 тыс. тонн мяса, 16 тыс. тонн уже поставлено. Я не знаю, сумеем ли мы полностью поставить 30 тыс. тонн, но во всяком случае нам, видимо, следует по этому решению дать еще определенное количество тонн мяса в качестве помощи. (...)
      ГРИШИН. Положение в Польше идет по пути дальнейшего ухудшения. Линия нашей партии по отношению к польским событиям совершенно правильная. (...) О вводе войск не может быть и речи. Экономические вопросы надо будет посмотреть и то, что можно, дать полякам.
      СУСЛОВ. Надо в печати нам разоблачать происки "Солидарности" и других контрреволюционных сил.
      ЧЕРНЕНКО. Я полностью согласен с тем, что здесь говорили товарищи. Действительно линия нашей партии, Политбюро ЦК в отношении польских событий, сформулированная в выступлениях Леонида Ильича Брежнева, в решениях Политбюро, совершенно правильная и менять ее не следует.
      Я считаю, что сегодня можно было бы принять такое решение:
      1. Принять к сведению информацию т.Байбакова.
      2. В наших отношениях с ПНР в дальнейшем исходить из определенной по этому вопросу общеполитической линии ЦК КПСС, а также указаний Политбюро ЦК КПСС от 8 декабря 1981 года и обмена мнениями, состоявшегося на заседании Политбюро ЦК 10 декабря 1981 года.
      3. Поручить т.т.Тихоиову, Кириленко, Долгих, Архипову, Байбакову продолжить изучение вопросов экономической помощи Польше с учетом обмена мнениями, состоявшегося на заседании Политбюро ЦК.
      БРЕЖНЕВ. Какое мнение у товарищей?
      ВСЕ. Очень правильно сформулировал т.Черненко все предложения, их надо принять.
      Постановление принимается.
      18. Операция "X"
      Да, советские вожди были первоклассными игроками. Даже я вздохнул с некоторым облегчением, узнав о военном положении в Польше: вполне реальным в тот момент казалось советское вторжение, кровавые последствия которого и вообразить было трудно. Прекрасно оснащенная и тренированная полумиллионная польская армия, в отличие от своих чешских коллег двенадцатью годами раньше, вероятно, не осталась бы нейтральной. О реакции же населения и гадать не нужно было. Таким образом, речь шла о войне в центре Европы с 35-миллионным народом, известным своим упорством, о партизанщине на десятилетия, о сотнях тысяч жертв. Словом, о европейском Афганистане. "Неужто в Кремле этого не понимают? - думал я с тоской. - Неужто решатся на это безумие?"
      Но, с другой стороны, влезли же они в Афганистан, давили же они Венгрию. А уж "отдать Польшу" они и тем более не могли. К тому же, дело не ограничивалось одними угрозами или словами Брежнева о том, что они "не оставят Польшу в беде", - ни много ни мало, а 44 советских дивизии были стянуты к польской границе. Каково же должно было жить полякам под этой постоянной угрозой! Не удивительно, что и для них военное положение было своего рода облегчением - меньшим злом, а свою армию да и Ярузельского они склонны были оправдывать (теперь даже превозносить как спасителей отечества). Колоссальное напряжение тех дней, пожалуй, лучше всего выразил польский анекдот о человеке, который тонет в Висле и, естественно, кричит во все горло:
      - Помогите! Помогите!
      Толпа же, сгрудившись на мосту, кричит ему в ответ:
      - Тсс! Тише! Хочешь, чтобы услышали советские и пришли оказать "интернациональную помощь"?
      Только этой чисто невротической реакцией и можно объяснить поразительный успех военного положения, введение которого прошло почти бескровно. Что тут скажешь? Умение делать нужную им ситуацию "меньшим злом" было доведено советским режимом до совершенства. Они всегда были "меньшим злом" - меньшим, чем тиф и голод гражданской войны, чем Гитлер, чем ядерная война и даже чем собственное вторжение. А уж коли ничего "хуже" не находилось, придумывали "ястребов" или "консерваторов" в Политбюро, якобы угрожающих "голубям" да "реформаторам". При Горбачеве так стали даже создавать такие пугала: общество "Память", Жириновского... Десятки раз повторялся этот трюк и, что поразительно, всегда срабатывал.
      Нужно сказать, что и лидеры "Солидарности" оказались не готовы к военному положению, угроза репрессий висела над ними слишком долго, к ней успели привыкнуть, перестали готовиться. За малым исключением, все их структуры оказались захвачены практически в первые несколько дней, а большинство лидеров арестовано. Психологически это понятно: то, чего больше всего ждешь обычно застает врасплох. Забавно вспоминать теперь, что ровно в ночь введения военного положения, 13 декабря, я говорил по телефону с Адамом Михником. Я как раз пошутил, сказав Адаму, что он, судя по фотографиям, сильно растолстел и не пора ли, мол, похудеть, - как линия прервалась. Мне и в голову не пришло, что в тот момент отключили телефоны по всей Польше и ему, бедняге, предстояло здорово похудеть в следующие полгода.
      Все же нельзя не помянуть извечную польскую беспечность: никаких параллельных "теневых" структур не позаботились отстроить за полтора года кризиса Многомиллионная "Солидарность" просто перестала существовать в одну ночь.
      В общем, советский расчет оправдался. А сделав свое дело, они с видом посторонних наблюдателей сообщали братским партиям:
      Как друзьям известно, польское руководство ввело в стране военное положение, объявило о создании Военного Совета национального спасения и изолировало наиболее экстремистские элементы из "Солидарности", "Конфедерации независимой Польши" и других антисоциалистических групп.
      Оставляет положительное впечатление Обращение В.Ярузельского к народу, в котором, на наш взгляд, правильно расставлены акценты по основным вопросам. В частности, что особенно важно, подтверждены руководящая роль ПОРП, верность ПНР союзническим обязательствам по Варшавскому Договору.
      Условием успешного проведения акции польские товарищи рассматривали строгую секретность. О ней было известно лишь в узком кругу окружения В.Ярузельского. Благодаря этому друзьям удалось застигнуть противника врасплох, и операция пока проходит удовлетворительно.
      В самый канун осуществления намеченного плана В.Ярузельский сообщил об этом в Москву. Ему передали, что советское руководство относится к такому решению польских товарищей с пониманием. При этом мы исходим из того, что польские друзья будут решать эти вопросы внутренними силами.
      По нашей предварительной оценке, действия польских друзей являются активным шагом отпора контрреволюции и отвечают в этом смысле общей линии братских стран.
      В этих условиях возникает вопрос и об оказании политической и моральной поддержки польским товарищам, а также дополнительной экономической помощи. Советское руководство, как и прежде, будет действовать в польском вопросе в контакте с братскими странами.
      Бесспорно, это был успех советского режима, но никак не победа. Праздновать было рано: загнанная в подполье Польша продолжала сопротивляться; реакция на Западе, хоть и меньшая, чем была бы в случае вторжения, все же сильно подорвала их позиции. Но, пожалуй, самое главное заключалось в том, что военное положение никак не способствовало устранению причин кризиса в Польше - напротив, экономический кризис только усилился, стал еще безнадежнее. "Спасенная Польша" превращалась в непосильную ношу для советского режима. Любопытно, что именно в это время Политбюро начинает понимать всю безнадежность своего положения.
      БРЕЖНЕВ. ...Военное положение в ПНР длится уже месяц. Первые результаты налицо. Как говорит Ярузельский, хребет контрреволюции надломлен. Однако впереди задачи посложнее.
      Наведя относительный порядок в стране, польские товарищи теперь должны решать проблемы, можно сказать, стратегического характера - что делать с профсоюзами, как поставить на ноги экономику, как добиться поворота в сознании масс и т.д.
      Самый важный вопрос - это положение в ПОРП. Друзья ищут подходы к его решению. Похоже, намерения у Ярузельского партию не распускать, название не менять, но воспользоваться военным положением, чтобы основательно ее почистить. Может быть, это даст результаты.
      Вообще складывается впечатление, что генерал как политический деятель окреп и находит, как правило, верные решения. Иногда кажется, что он слишком осторожен, чаще, чем надо, действует с оглядкой на Запад, на церковь. Но в нынешней обстановке лобовыми приемами можно только погубить дело. Наряду с твердыми, жесткими мерами в принципиальных вопросах нужны и гибкость, и осмотрительность. Неплохо, что Ярузельский изучает венгерский опыт борьбы с контрреволюцией.
      Все мы хорошо понимаем, что решающим условием полной стабилизации обстановки в Польше должно стать возрождение экономики. В Чехословакии после 1968 года политическое выздоровление пошло быстро именно потому, что контрреволюция там фактически не затронула эту сферу. Здесь наоборот.
      В этой связи перед нами встает тяжелый вопрос - мы и так находимся на пределе своих возможностей в смысле помощи полякам, а они шлют все новые просьбы. Может быть, кое-что сделать и придется, однако больших авансов давать мы уже не можем.
      Но, конечно, на письмо Ярузельского надо ответить, по-товарищески объяснив, чего мы можем, чего нет. При всех условиях надо точно выдержать график наших поставок в первом квартале, в самые тяжелые для поляков зимние месяцы.
      Другое дело - проекты престижно-политического характера, не вызывающие дополнительного напряжения для нашей экономики. Например, оказание содействия в сооружении варшавского метро. На эту просьбу стоит откликнуться, сделав наше участие предметом гласности.
      Кстати, у поляков положение с продовольствием не столь уж безнадежно. В стране достаточно хлеба, и нужно лишь найти подход к крестьянству, заинтересовать его, наладить, как когда-то у нас говорили, смычку между городом и деревней.
      Польское руководство продолжает рассчитывать и на помощь с Запада. Что ж, в принципе мы не можем быть против этого, хотя, честно говоря, сомнительно, чтобы западники стали материально поддерживать военную власть. Они будут, безусловно, домогаться уступок, и здесь понадобится особая бдительность.
      Ярузельский ставит еще такой вопрос - можно ли принимать помощь от китайцев. А почему, собственно говоря, не принимать? Ведь в этом случае Китай отмежевывается от США с их экономическими санкциями.
      Заканчивая, можно сказать, что польский вопрос еще долго будет в центре международной политики. Поэтому и нашей польской Комиссии следует работать так же активно, как до сих пор.
      ТИХОНОВ. Относительно строительства метро Совет Министров уже подготовил соответствующие предложения и они внесены в Политбюро.
      ЧЕРНЕНКО. Предложение относительно нашего участия в строительстве метро в Варшаве голосуется в Политбюро. (...)
      БРЕЖНЕВ. ...В письме, как вы видите, т.Ярузельский выражает глубокую благодарность за братскую помощь, оказываемую Советским Союзом Польской Народной Республике. Одновременно он обращается с просьбой, чтобы советская сторона подтвердила размеры поставок на 1982 год, содержащиеся в проекте протокола о координации планов обеих стран на 1981-1985 г.г. по нефти, бензину, нефтепродуктам. Сохраняются размеры поставок нефти в 1982 году на уровне 13 млн. тонн, нефтепродуктов - 2,94 млн. тонн, обеспечить максимальные размеры поставок горючего в первом квартале 1982 г.
      Далее т.Ярузельскнй информирует, что он обратился к Генеральным секретарям ЦК Компартии Венгрии, ГДР, Болгарии, Румынии и Чехословакии с просьбой оказать Польше необходимую экономическую помощь, в частности, по снабжению внутреннего рынка основными сельскохозяйственными и промышленными товарами.
      Мы не раз возвращались к вопросу о дополнительных мерах помощи Польской Народной Республике. Сейчас я поставил этот вопрос просто в порядке обмена мнениями. Очевидно, мы и на этот раз полностью отказать полякам во всем не можем, что-то надо изыскать и чем-то помочь. Поэтому, с одной стороны, я прошу ускорить рассмотрение этих вопросов товарищами, которым поручено, и внести соответствующий материал в Политбюро. С другой стороны, постараться решить некоторые позиции положительно.
      ТИХОНОВ. Конечно, нам, очевидно, придется еще посмотреть, чем мы можем помочь Польше, хотя есть и трудности.
      БАЙБАКОВ. Я бы хотел, Леонид Ильич, поставить два вопроса. Первый.- это относительно дополнительных поставок нефти. Я очень внимательно просмотрел все наши фонды по нефти и никак не представляется возможным найти дополнительную поставку топлива в ПНР. Мне кажется, что мы поставляем Польше достаточное количество нефтепродуктов и они могут обойтись тем, что им выделяется.
      Второй вопрос касается поставок зерна на выпечку хлеба. Хлеб в ПНР имеется. У них в этом году был неплохой урожай, а заготовки при лучшем урожае оказались значительно ниже прошлогодних.
      АНДРОПОВ. Они просят сейчас некоторое количество зерновых с тем, чтобы возвратить во втором квартале.
      СУСЛОВ. Иначе говоря, они не дополнительно просят зерновые, а с возвратом.
      ЧЕРНЕНКО. Речь идет о том, чтобы дать полякам взаимообразно 0,5 млн. тонн в первом квартале с тем, чтобы в следующем квартале это возвратить обратно.
      РУСАКОВ. Следует внимательно отнестись к этой просьбе и посмотреть, может, и будет возможность.
      КИРИЛЕНКО. Сейчас, конечно, им очень трудно получить какое-то количество зерна в других странах, хотя в Канаде они закупили некоторое количество зерновых.