Нежное предательство

Пока жив отец, он будет управлять плантацией. Когда он умрет, ты вправе планта­цию продать, если захочешь. Мне рассказывали, что некоторые рабовладельцы очень привязыва­ются к неграм. Если в твоем случае это так, ты, как владелец плантации, имеешь право освобо­дить рабов, что успокоит твою совесть. Любимые рабы Одри могут поехать с вами на Север и работать на вас, как оплачиваемые слуги. Люби­мые рабы останутся с девушкой, она будет отлич­но жить здесь. Ты, разумеется, сможешь обеспе­чить ей такую жизнь, к какой она привыкла. Так ты избавишься от плантации, решишь для себя расовую проблему и сохранишь рядом любимую женщину. Ты смог бы забрать на Север ее брата. Вероятно, тогда мальчик начнет здесь самостоя­тельную жизнь.

– Не знаю, – Ли снова подошел к окну. Теперь люди старались расцепить колеса повозок, которые столкнулись друг с другом, – Боюсь, что окажусь там, словно в осином гнезде. Послушать вас, все так понятно и просто. Но вы сами знаете, что все не так, Бен. А что будет с моей адвокат­ской практикой? Мне удалось создать фирму «Джеффриз, Джеймс и Стилвелл», одну из луч­ших в Нью-Йорке. Я не могу так все бросить.

– Ты в состоянии добиться успеха, куда бы ни поехал. Стилвелл, да и я, постараемся брать самые перспективные дела. Ты можешь остаться владельцем фирмы и снова начать рабо­ту, когда вернешься на Север. Неужели адвокат­ская практика для тебя важнее любви к Одри Бреннен?

Ли посмотрел в лицо партнера.

– Вы задаете вопрос, на который нет ответа. Было бы несправедливо задавать такой вопрос Одри, что для нее важнее, Бреннен-Мэнор или ее любовь? Такой вопрос здесь не подходит. Надо хорошенько подумать о наших взглядах, о наших образах жизни, о проблемах рабства, отце и брате Одри. Она никогда не сделает того, что причинит отцу боль.

– Что же, теперь ты представляешь присяж­ных, ты и должен решать.

– Большое спасибо.

– Иногда даже простой разговор дает резуль­тат. Мне льстит, что ты решил посоветоваться именно со иной. Можешь быть уверен, разговор останется между нами. Если, конечно, ты не уедешь в Луизиану и не вернешься под руку с женой, – Бен направился к двери. – Оставляю тебя наедине с грустными мыслями и нерешенны­ми вопросами.

– На которые нет ответа, – саркастически сказал Ли.

– Прислушайся к тому, что подсказывает сер­дце, Ли. Может быть, ты правильно поступил? Но прежде чем эта девушка выйдет замуж и ты потеряешь ее навсегда, вероятно, не мешало бы съездить туда и убедиться, что вы оба уверены в правильности принятого решения. Познакомься с Ричардом Поттером и убедись, что он действи­тельно любит Одри, и ей будет с ним хорошо. Может быть, на душе станет легче, когда ты убедишься, что именно там, только там она будет счастлива. По всей видимости, она предстанет там перед тобой совсем в другом свете, когда вы встретитесь в привычной для нее обстановке. Мо­жет, встреча слегка охладит твою страсть. Вер­нувшись в родной дом, возможно и она будет смотреть на тебя иначе.

Ли озадаченно посмотрел на Бена, провел ру­кой по волосам.

– Мне как-то такой вариант не приходил в голову. Возможно, вы правы, Бен.

Бен засмеялся.

– Есть только один способ разобраться во всем. Делай то, что считаешь нужным. Желаю тебе удачи, – он похлопал Ли по плечу и вышел за дверь.

Ли подошел к шкафу, налил себе немного виски в рюмку, сел за стол, задумавшись, разгля­дывал рюмку. Да, он должен увидеть Одри еще раз! Он поставил рюмку, так и не пригубив. Обмакнул перо в чернильницу и начал писать:

«Моя любимая Одри, – написал он. – Я много думал о нас. Не знаю, возможно, ты будешь против моего приезда в Бреннен-Мэнор в июне».

Подумав немного, решил, что необходимо быть осмотрительным в подборе слов, чтобы отец Одри или Ричард Поттер не догадались, что Ли спал с ней. Это должно быть официальное, сдержанное письмо. Он вычеркнул слова «моя любимая» и вставил «Дорогая». Сначала он напишет на чер­новике, потом перепишет начисто и отправит. Письмо должно прийти к ней до того, как она будет помолвлена.

Глава 11

Одри шла по саду, стараясь разобраться в своих чувствах. Состояние здоровья отца напугало де­вушку. Приезжал доктор из Батон-Ружа и сказал, что это – сердечный приступ.

«Он может прожить еще много лет, – пояснил доктор. – Но ему необходимо больше отдыхать, не переутомляться и не расстраиваться».

«Не расстраиваться». Вот что не давало покоя Одри. Отец беспокоится, что не доживет до ее свадьбы с Ричардом Поттером. Помолвка не пред­полагалась раньше августа. Но отец страстно хотел дождаться помолвки, выдать дочь замуж и убедиться, что плантации ничего не грозит.

Мысль о том, что Бреннен-Мэнор останется без Джозефа Бреннена, была для Одри невыносимой. Отец всегда был таким сильным и энергичным. Казалось, что он проживет сто лет. Но в памяти девушки еще не стерлись воспоминания о внезап­ной смерти Энни Джеффриз, напугавшей ее. С отцом может случиться то же самое. Раньше она старалась отгонять мысли о замужестве. Однако понимала, что свадьба неизбежна. На пальце Од­ри уже носила дорогое кольцо с бриллиантом и сапфиром, в знак того, что обещала выйти замуж за Ричарда. Он сопровождал их семью во время поездок в Батон-Руж. Они навестили тетю Джанин и дядю Джона. Тетя и дядя устроили гранди­озный вечер, на котором объявили о помолвке.

Ричард оказался джентльменом до кончиков ногтей. Во время визитов к ней, прогулок верхом и разговоров наедине, прогулок в саду он был очень добр, внимателен. Никогда до нее не дотра­гивался и даже не пытался поцеловать. Иногда Одри хотелось, чтобы он попытался приласкать ее. Понравится ли ей его прикосновения и поце­луи? Одри бросало в дрожь при мысли, что Ричард будет заниматься с ней любовью, когда она станет его женой. Будет ли он столь же нежен, как Ли? Почему от этой мысли Одри прямо-таки содро­галась?

В конце концов, вполне очевидно, что Ричард любит ее. Он красивый мужчина, для своего воз­раста. Самый подходящий жених в южной Луи­зиане. Элеонор не без зависти заметила, что Одри самая счастливая женщина в штате.

«Ты должна рассказать мне о своей брачной ночи, – сказала кузина, хихикая. – Если хо­чешь, расскажу, что тебя ждет. Можешь спраши­вать. Я знаю все, что необходимо знать».

Одри хотелось поделиться с кузиной своим секретом. Она прекрасно знает, что ждет ее, но Элеонор ужасная сплетница. Несомненно, узнав правду о Ли, она расскажет все Ричарду. Поттер сочтет Одри запятнанной, непорядочной женщи­ной и откажется жениться. Отказ Ричарда разо­бьет сердце отца. Но Одри подозревала, что Элео­нор была бы рада такому повороту дела.

Она пыталась убедить себя, что любит Ричарда. В конце концов, многие женщины с радостью полюбили бы его, представляя, какую блестящую жизнь будут они вести, став самой богатой парой в Луизиане. Ричард уже подумывает о выдвиже­нии своей кандидатуры на пост губернатора. Но пока его больше волновало управление двумя плантациями. Именно сейчас он обсуждает этот вопрос с отцом Одри. Девушка была уверена, что они попутно обсуждают возможность перенести свадьбу на более ранний срок. Возможно, уже на следующий месяц. Отец пытался говорить с ней об этом, когда она сидела у его постели во время завтрака.

Одри знала, что надо согласиться. Но что-то удерживало. Да, это – самый выгодный союз, означающий, что Бреннен-Мэнор будет всегда в безопасности. Ричард хороший человек… А, мо­жет, нет? Что-то неясное тревожило Одри. Ричард внимательный, щедрый и благоразумный. Не скрывает любви к ней. Но нечто, затаенное в его холодном взгляде, пугало и настораживало. Всем хорошо известно, что Поттер очень суров со свои­ми рабами. Гораздо чаще приказывает избивать их, чем это делает ее отец и знакомые плантаторы. Отец втолковывал ей, что Сайпресс-Холлоу гораз­до больше Бреннен-Мэнор, и после нападения на Харперс-Ферри жестокость оправдана и вызвана необходимостью защищаться от возможных вол­нений негров. В последнее время плантаторы только и говорили об этом.

Из-за болезни мистера Бреннена Ричарду при­шлось взять на себя часть забот по управлению Бреннен-Мэнор. Он работал с Джоем, брал юношу с собой в поездки по плантации. Неплохо относил­ся к Джою. А это было очень важно для Одри. Но несмотря ни на что, она не испытывала к Ричарду тех чувств, какие испытывала в присутствии Ли. Иногда в душе зарождалась надежда, что Ли приедет за ней. Если бы он написал хоть одно письмо. Даже Джой ничего не получил. Брат сказал Одри, что отец запретил переписываться с янки. Сначала Одри расстроилась и разозлилась. Но теперь ей казалось, что отец принял мудрое решение. После событий в Харперс-Ферри стало яснее ясного, что проблема уничтожения рабства приведет к страшному кровопролитию. Отец и другие плантаторы считали, что большинство се­верян тайно сочувствуют Брауну в попытках воо­ружить негров. Она не сомневалась, что Ли один из таких людей.

Отношения между Севером и Югом с каждым днем становились все более напряженными. Оче­видно, летняя любовь с Ли останется всего лишь… летней любовью, память о которой навсег­да будет дорога сердцу Одри. Тайной, которую она решила унести в могилу. Одри отдала Ли то, чего уже не сможет дать ни одному мужчине, даже Ричарду. Она отдала Ли Джеффризу свою душу, свою девственность, свою страсть.

Может, он просто использовал ее? Что она в действительности знала о мужчинах кроме того, что они делают с женским телом? Не посмеялся ли этот янки Джеффриз над южанкой, с которой переспал? Больно осознавать то, что Ли не попы­тался написать ей, подать весточку, хотя совер­шенно свободен. Одри же не могла ничего сооб­щить ему. В конце концов, почему он не написал Джою?

Одри наклонилась, чтобы послушать розу, и неожиданно услышала резкий шипящий свист и чье-то всхлипывание. Девушка выпрямилась и прислушалась. И снова – свистящий звук, удар и – стон. Что-то происходило в теплице. Одри поспешила туда, . Она отлично знала разницу между звуком, который раздается, когда Марч Фредерик пользуется кнутом поменьше и звуком бычьего кнута. Маленький кнут надсмотрщик постоянно носит с собой. Большой кнут свит из нескольких полос бычьей кожи с вплетен­ными металлическими наконечниками. При од­ном ударе этот кнут оставлял несколько кровавых ссадин.

Как Одри ненавидит Фредерика! Она пони­мает необходимость дисциплины, особенно в столь опасные времена. Но она чувствует, что иногда совершенно нет необходимости в такой жестокости. Надсмотрщик испытывает настоя­щее удовольствие, причиняя человеку боль. Его непомерная жестокость возмущала и раз­дражала Одри.

Девушка обогнула ограду и увидела Марча Фредерика, который стоял перед входом в тепли­цу. Перед ним опустился на колени старый Джордж. Негр был без рубашки. Спина старика была располосована до крови. Марч занес руку для нового удара.

– Прекратите! – приказала Одри.

Надсмотрщик заколебался и обернулся на ок­лик. Он оглядел хозяйку, как всегда снисходи­тельно и оценивающе, отчего Одри стало не по себе. Как всегда, Марч плохо выбрит, рубашка промокла от пота под мышками. У него были голубые глаза, но не такие красивые, как у Ли. Бледно-голубые, холодные глаза. Под этим взгля­дом она ощущала себя словно обнаженной. Одри не любила надсмотрщика еще по одной причине, он явно не испытывал никакого уважения к своим хозяевам. Рьяно выполнял свои обязанности. Но, казалось, если бы ему представилась возмож­ность, он со всеми бы расправился и завладел плантацией.

– Не смейте больше бить Джорджа, – прика­зала Одри, подходя ближе. – Не сейчас и никогда больше.

Марч медленно опустил кнут. Джордж все еще стоял на коленях, всхлипывая. Хозяйка подошла ближе. Марч зло засмеялся, оглядывая ее липким похотливым взглядом. Зубы у него были желтые, оттого что он постоянно жевал табак. От улыбки Марча Одри чуть не затошнило.

– Я застал его спящим, – сказал Марч. – Этот ленивый ниггер должен ухаживать за садом, а он лежал в теплице.

– Я… не спал… мисс Одри, – оправдывался старик, вытирая ладонью нос и глаза. – Было так жарко… Я вошел за инструментом и задержался, чтобы немного отдохнуть от жары.

Одри огляделась, увидела ведро с водой, стала поливать спину и голову Джорджа. Дей­ствительно, стоял невыносимо жаркий день, даже для Луизианы. Апрель оказался необы­чайно теплым.

– О, как хорошо, мисс Одри, – Джордж стоял на коленях, вытирая лицо. – Старый Джордж благодарит вас. Это правда, мисс Одри, я просто немного задержался в оранжерее. Вы же знаете, я никогда не сплю, если должен трудиться.

– Я знаю, Джордж. Иди в свою хижину и отдохни.

Негр медленно поднялся, а Одри обернулась к Марчу Фредерику. Если бы взглядом можно было убить человека, она была бы уже мертвой. С такой ненавистью смотрел на нее мужчина. Она хорошо осознавала, что бы он сделал прежде, чем заду­шить ее. Но она – Одри Бреннен. И этот подонок не осмелится дотронуться до нее. Тут Одри при­шла в голову мысль о том, насколько сильнее она станет, если выйдет замуж за Поттера. Возможно, сумеет убедить Ричарда уволить этого негодяя.

– Я требую, – сказала она, – чтобы ты больше пальцем не трогал Джорджа.

– Он ленивый ниггер.

– Он старик. Он устает. Особенно в такую жару, как сегодня! И ты прекрасно знаешь, что Джордж не как все негры. Он живет рядом с тех пор, когда еще отец был маленьким мальчиком! Мы не требуем, чтобы он выполнял тяжелую работу. Папа держит его и не продает не потому, что его никто не купит, а потому что здесь родина Джорджа, его дом. Он будет жить здесь до самой смерти, – она обернулась к садовнику, который нерешительно стоял рядом.

– Иди, Джордж.

Негр перевел взгляд с нее на Марча, не решаясь оставить Одри наедине с надсмотрщи­ком. Но он понимал, что Фредерик слишком умен и не осмелится коснуться мисс Бреннен. Подумав немного, Джордж решил, что может уйти.

– Спасибо, мисс Одри, – старик поковылял прочь. Одри зло взглянула на Фредерика.

– Я потребую, чтобы тебя уволили.

– Ваш отец никогда не уволит меня, – усмех­нулся Марч. – Я очень нужен ему. Я один из лучших надсмотрщиков в Луизиане.

– Есть и другие.

Он засмеялся, пытаясь казаться уверенным, но в глазах сквозило беспокойство. Марчу Фредери­ку здесь нравилось. Он обладал большой властью. Возможно, даже слишком большой. Хозяин хоро-шо платил.

– Вы только женщина. Все решают ваш отец и Ричард Поттер. Ваши слова не имеют никакого значения.

– Это мы еще посмотрим! – Одри гордо вздер­нула подбородок, – повернулась и быстро напра­вилась к дому. Случившееся возмутило девушку до глубины души. Не хотелось расстраивать отца, но надо было что-то предпринять. Войдя в дом, Одри промчалась мимо Тусси и Лины, не отвечая на их тревожные вопросы.

– Мистер Поттер наверху с вашим отцом, если вы хотите их видеть, – сказала Лина. Одри заторопилась вверх по лестнице.

– Хорошо, – ответила она. – Я хочу погово­рить с ними обоими!

– Они просили не беспокоить их, – крикнула вслед Лина.

Одри уже не слышала. Она быстро вошла в спальню отца. Ричард сидел рядом с кроватью. На постели были разложены бумаги, скорее всего, юридические документы. Одри предполагала, что мужчины обсуждали, на что будет иметь права Ричард, а на что – не будет, после женитьбы на Одри. Ей не раз приходила в голову мысль, что Ричард женится на ней, рассчитывая стать богаче и могущественнее. Но какое это имело теперь значение? Ей было безразлично.

Мужчины смотрели на нее удивленно и не­сколько растерянно, озадаченные ее внезапным появлением.

– Милая, – сказал Ричард, поднимаясь. Ты чем-то сильно расстроена.

Одри посмотрела в темные глаза жениха. По­чему она сомневается в его искренности? Ричард нежно взял ее за руку.

– Да, я расстроена, – согласилась Одри.

– Что случилось, Одри? – спросил мистер Бреннен.

Одри посмотрела на отца и снова перевела взгляд на Ричарда.

– Я предполагаю, что отец говорит сейчас с вами о желании ускорить нашу свадьбу, из-за ухудшения его здоровья.

Ричард улыбнулся. У него была очарователь­ная улыбка. Да, конечно, он привлекательный мужчина, высокий, довольно крепкого телосло­жения для его возраста. Темные волосы аккурат­но причесаны, ухожены, черные глаза красивы. Он воспитан и предупредителен. Одри постарает­ся полюбить его, особенно если у нее от него будут дети. Однако сможет ли она полюбить его? Она считала, что любовь ушла из ее жизни. Выйдя замуж за Ричарда, она станет любить детей.

– Конечно, мы обсуждали именно это, – ответил Ричард. – Я мечтаю о том, чтобы свадьба состоялась как можно быстрее. Но, может быть, ты еще не готова…

– Я думаю, вы поедете на демократический съезд в Чарлстон в конце месяца? – прервала она.

Ричард неожиданно смутился.

– Да, а что? Мы должны быть уверены, что партия проголосует в поддержку рабовладельцев. Мы должны помешать Стефану Дугласу одержать победу. Этот человек верит в демократический суверенитет…

Она снова не дала ему договорить.

– В данный момент политика меня мало вол­нует. Я решила, Ричард, что только вы вернетесь со съезда, я выйду за вас замуж. Я уже продумала более точную дату. Вас устроит воскресенье, три­надцатого мая? Хочу, чтобы венчание прошло в католической церкви в Батон-Руже. Во время вашего отъезда я побуду у тети Джанин, чтобы она помогла мне подобрать подвенечное платье и разослать приглашения.

Ричард обрадованно улыбнулся. Одри взгляну­ла на отца. Тот казался очень удивленным.

– Одри, это для меня такая честь, – Ричард взял ее за руку и поцеловал. Ей показалось, что у него очень холодные губы. Возможно, ей это только показалось, так как она разгорячилась от невыносимой жары и гнева. Ричард сжал ее ла­донь.

– Я согласна выйти за вас замуж раньше, но при одном условии.

– Какое условие, дорогая?

– Я хочу, чтобы уволили Марча Фредерика!

– Уволить Фредерика! – воскликнул отец. – Одри, я не могу!

– Или вы, или Ричард сделаете то, что я прошу. Или я не выйду замуж за Ричарда. Это мое условие.

– Почему вы требуете этого, Одри? – удивил­ся Ричард.

Она посмотрела на отца, вытянула руку из ладони Ричарда.

– Я застала Марча, когда он бил бедного старого Джорджа. Он обвинил старика, будто бы тот спал в оранжерее. Но Джордж сказал, что спрятался туда из-за жары. Я верю Джорджу. Марч знает, как мы относимся к садовнику. Я не люблю этого надсмотрщика, отец. Никогда не доверяла ему. Он дикий и жестокий человек, опасный. Я хочу, чтобы его уволили. Он много раз исчезал и отсутствовал по нескольку дней в то время, когда его помощь была особенно нужна. Я не стала бы доверять ему дела в отсутствии Ри­чарда. Уверена, что опасно оставаться с ним нае­дине. Сомневаюсь, что он стал бы выполнять мои распоряжения. Он не проявляет ко мне должного уважения.

Ричард взял ее за плечи.

– Одри, Одри, успокойся. Если для тебя столь важно, мы пойдем на компромисс. Марч хорошо выполняет свои обязанности. Но я согласен, что он не имел права бить старого Джорджа. А если я переведу его в Сайпресс-Холлоу? Мне нужна дополнительная помощь, ведь я буду проводить больше времени здесь, с тобой. Я найму нового человека для Бреннен-Мэнор. Ты согласна?

Одри повернулась, пристально взглянула на него.

– Я соглашусь с любым условием, лить бы мне больше не пришлось видеть этого человека или разговаривать с ним. Джой тоже ненавидит его. Считаю, что Марча следует наказать за то, что он сделал с Джорджем. Он воспользовался болезнью отца. Если вы не хотите увольнять его совсем, то, по крайней мере, необходимо уменьшить ему жалованье до конца года и удалить из Бреннен-Мэнор.

Ричард ласково улыбнулся.

– Договорились, – он снова нежно взял ее за руку. – И это все, что тебя тревожит?

«Нет, – хотелось ответить Одри. – Я не хочу спать с тобой. Надеюсь, что ты будешь терпелив и твои прикосновения будут такими же нежными, как и у Ли».

Несмотря на то, что она провела с Ли ночь, раздумья об интимной близости с мужчиной все еще смущали. Она испытала это только один раз, получив огромное наслаждение и удовлетворив любопытство. Когда Ли прикоснулся к ней, слу­чилось что-то таинственное и необъяснимое. Неу­жели любой мужчина может доставить такое же удовольствие, если будет относиться к ней так же, как Ли?

Одри понимала, что должна попытаться полю­бить этого человека, полюбить его прикоснове­ния. Она собирается стать женой Ричарда. Когда она выйдет замуж, отец будет самым счастливым человеком на земле, а Джой будет защищен. Бреннен-Мэнор сохранится навсегда.

– Да, – ответила она. – Единственное, в чем я хочу быть уверенной, чтобы поместье всегда называлось Бреннен-Мэнор. Чтобы это название помнили всегда, даже после смерти Джоя.

– Конечно, дорогая. Мы уже обсудили это.

– И Джой, и я можем жить здесь. Лина, Тусси, Генриета и Джордж будут жить здесь всегда.

– Договорились.

– Я хочу, чтобы Марч Фредерик завтра уехал отсюда.

– Ты никогда больше не увидишь его, – заверил Ричард.

Одри почувствовала свою власть над Ричардом. Оказывается, не так уж плохо быть женой Поттера. Она будет играть более важную роль в управ­лении плантацией в качестве жены, нежели будучи только дочерью плантатора. И если невозмож­но выйти замуж за Ли, то какая разница, чьей женой становиться. Тем более, что Ричард наде­лен многими положительными качествами. На его месте мог быть кто-то другой.

– Тогда можете сообщить всем, что свадьба назначена на тринадцатое мая, – сказала Одри.

Ричард благодарно сжал ее руки.

– Я люблю тебя, Одри. У нас будет самая грандиозная свадьба! В деньгах не будет недостат­ка. Как только соберем урожай, отправимся пу­тешествовать в Европу. Как ты относишься к такому предложению?

– Я с удовольствием поеду в Европу, – согла­силась девушка. Да, это замечательная идея. Она уедет далеко от Ли. К тому времени, когда они вернутся в Америку, Одри привыкнет считать себя миссис Ричард Поттер. Может быть, к тому времени она будет ожидать ребенка. Она хочет иметь детей. Будет жить в Бреннен-Мэнор, забо­титься о Джое и отце. Все сложится хорошо.

Джозеф Бреннен радостно улыбался, чувствуя себя гораздо лучше. Может быть, приступ случил­ся у него из-за письма, которое этот янки прислал Одри? Нет ничего хуже для человека с Юга, чем одна только мысль о том, что его дочь собирается выйти замуж за янки. Он не собирался показы­вать письмо Одри, как и те письма, которые мистер Ли Джеффриз прислал Джою. Даже Ри­чард ничего не знал о письмах. Джозеф Бреннен не хотел, чтобы у Ричарда Поттера появились какие-либо сомнения в отношении Одри. Он про­сто сжег все письма. Его дети не должны дружить с республиканскими аболиционистами! Послед­нее письмо Ли прислал на имя Одри, сообщая, что приедет в Луизиану в июне. Ли хотел поговорить с ней и ее отцом, Джозеф прекрасно понял, о чем собирается говорить этот янки. И надеялся, что, не получив ответа, тот не поедет на Юг. Одри скоро будет принадлежать Ричарду. К тому времени, когда Ли Джеффриз приедет сюда, она станет замужней женщиной. Он, конечно, не при­знается, что уничтожил письма. Ли Джеффриз вынужден будет уехать ни с чем.

Ричард поцеловал кольцо с бриллиантом на руке Одри.

– Тринадцатого мая 1860 года будет самым счастливым днем в моей жизни, – сказал он.

– И в моей, – добавил Джой.

Одри хотела сказать то же самое, но не смогла пересилить себя.

Ли вошел в дом, который так любила его мать. Воспоминания нахлынули со всех сторон. Он не собирался возвращаться сюда, зная, как больно ему будет здесь. Но не смог воспротивиться нео­жиданному желанию еще раз побывать в Мэпл-Шедоуз.

Показалось, что не удалось тогда, как следует, проститься с детством, с матерью, с тем восхити­тельным летом, которое он провел здесь с Одри.

Этим летом дом открывать не собирались. Он приехал один, чтобы еще раз взглянуть на него, возможно, найти ответы на мучившие вопросы. Он написал Одри письмо, но так и не дождался ответа. Вероятно, он сделал глупость, решив по­ехать к ней. Может быть, побывав здесь, он ка­ким-то образом поймет, что делать дальше. Здесь он влюбился в Одри. Здесь же простился, как ему тогда казалось, навсегда.

Ли закрыл за собой переднюю дверь. Сырой, затхлый воздух ударил в ноздри. Тишина, глухая тишина была невыносима не только потому, что здесь всегда звучал голос матери, но и оттого, что он не услышит голоса Одри. Сладостные воспоми­нания сжимали сердце, когда он вошел в гости­ную, взглянул на пианино, которое так любила мать. В комнате было темно, окна и балконные двери заперты, зашторены, чтобы защитить дом от сильных холодных ветров, дующих здесь зи­мой. Ли всегда верил, что у дома есть душа, хотя это было глупо. Ему очень жаль душу дома, который стал совсем одиноким. Энни Джеффриз, хозяйка, никогда не придет сюда, не приедет весной и не откроет окна и двери, чтобы впустить сладковатый запах цветущей сирени.

Ли закрыл глаза и представил, что слышит, как играет на пианино мама, что рядом стоит Одри и поет. Вспомнил, как ярко было тогда освещена солнцем гостиная, через распахнутые двери и окна в комнату проникал теплый ветер. Кругом стояли вазы с цветами.

Он прошел в гостиную, сел к пианино, открыл крышку, осторожно дотронулся до клавишей. Его охватило чувство безысходного горя, невозврат­ной потери. Ли замер, опустил голову и заплакал. Неожиданно по спине прокатилась теплая волна. Тепло было ощутимо и настолько явно, что Ли стал изумленно озираться по сторонам. Может быть, яркие лучи солнца проникли в гостиную сквозь неплотно зашторенные окна? Но день был пасмурный, прохладный, весна в Коннектикуте задалась поздняя, в доме было довольно прохлад­но.

Он не увидел ничего необычного. Поток тепло­го воздуха мягко и нежно коснулся лица. Ли мог поклясться, что слышал, как кто-то прошептал его имя. Молодой человек снова оглянулся, но опять не заметил ничего странного. Он встал, вытер глаза, отошел от инструмента, некоторое время молча смотрел на него, оглушенный, оша­рашенный тем, что испытал.

Мама? Он ощутил ее присутствие и умиротво­ренно вздохнул. В доме было по-прежнему тихо, но молодой человек почувствовал тайную радость.' Возможно, Энни Джеффриз продолжает жить здесь и иногда садится за фортепьяно. Она, конеч­но же, рада, что сын вернулся сюда. Ли вздрог­нул, закрыл крышку пианино, все еще потрясенный тем, что случилось. Он рад, что решился приехать сюда. Он должен был побывать здесь, чтобы погоревать и вспомнить. Хотелось верить, что Энни Джеффриз и ее музыка продолжают жить… где-то.

Ли вышел из гостиной, встал на лестничной площадке, посмотрел наверх. Сможет ли он войти в спальню? Может быть, там он найдет что-то важное. Он должен решить, что же теперь пред­принять? Как быть с Одри? Он надеялся отыскать ключ к решению, стоит ли еще раз встречаться с Одри.

Ли поднялся по лестнице и вошел в комнату, где провел волшебную ночь с любимой женщи­ной. Посмотрел на аккуратно застланную кро­вать, дотронулся до подушки. И так ясно вспом­нилось все – вкус и запах ее кожи, восторг, который он испытал с ней. Почему он полюбил ее? Почему только к Одри рвется его сердце? Почему полюбил женщину, с которой невозможно счастье?

Ли внимательно оглядел комнату. Он должен найти что-то… То, что принадлежало Одри. По­смотрел на туалетный столик, надеясь обнару­жить забытую шпильку или сережку. Ничего. Почему ему внезапно стало страшно? Судорожны­ми движениями распахнул дверцы платяного шкафа, проверил все полки, ясно осознавая, что если бы кто-то увидел его сейчас, то принял бы за сумасшедшего. И в шкафу ничего не было.

Молодой человек направился к письменному столу и выдвинул правый верхний ящик. Не­сколько потертых листов бумаги лежали в ящике. У Ли дрожали руки, когда он вынимал эти лист­ки. Он решил, что, наверное, переутомился и бредит. Хорошо, что он решил отдохнуть от рабо­ты два месяца.

Сжимая в дрожащей руке помятые листки, он подошел к окну и отодвинул шторы, чтобы можно было прочесть.

Ли, любовь моя,

Солнце сияет,

С океана дует сильный

И влажный ветер.

Я люблю тебя как женщина.

Но ты видишь во мне

Только ребенка. 

Ли, любовь моя.

Когда мы рядом,

Хочется, чтобы день не кончался.

Я люблю тебя как женщина,

Но ты считаешь меня только другом. 

Ли, любовь моя,

Ты стоишь рядом,

Высокий и сильный.

У тебя голые глаза.

Я мечтаю, чтобы ты обнял меня.

Хочу услышать:

Я люблю тебя. 

Ли дочитал последнюю строфу. На других стра­ничках Одри написала ноты. Очевидно, сочиняла на эти слова мелодию. Теперь молодой человек думал, может быть, это знак ему, чтобы он поехал в Луизиану и нашел девушку? Он перечитал стихи и ему показалось, что Одри вошла в дверь и сама читает нежные слова признания.

– Одри, – прошептал он тихо-тихо. Интерес­но, должно быть, она случайно оставила запись текста? Или бросила специально, потому что не­довольна им? А может быть, хотела, чтобы он обнаружил листки? У нее не было времени и возможности показать стихи или спеть для него. Вероятно, она не видела в этом смысла.

Что же теперь делать с листочками? Выбро­сить? Сжечь? Послать ей? Нет. Она будет смуще­на, если он пошлет их ей. Вдруг мистер Бреннен увидит, прочитает и разгневается? Ли, конечно, не мог уничтожить стихи. Они смягчили боль в его душе. Может быть, то воля Божья? Она слу­чайно оставила, чтобы он мог найти песню в тот миг, когда больше всего нуждался в ответе на вопрос, стоит ли ехать к Одри?

Ли свернул странички, положил в нагрудный карман и вышел из комнаты. Он уже побывал на могиле матери и не собирался оставаться в доме на ночь. Повидался со старым Томом. Если он решил ехать в Луизиану, чтобы узнать свое буду­щее, то не должен терять время. Предстоит долгое утомительное путешествие. Ли вышел из дома, запер на ключ входную дверь, поднял воротник плаща, закрываясь от пронизывающего, холодно­го весеннего ветра.

Молодой человек заторопился к нанятому эки­пажу, отвязал лошадь, устроился на сиденье. Может быть, он совершит самый сумасбродный поступок в жизни, но все-таки поедет в Луизиану. Он должен быть уверен, что сделал все возможное для спасения своей любви, для ее защиты. На душе было легко и свободно. Все-таки удачно сложилась поездка сюда. Наверное, ему сам Бог помог.