Люди и ящеры

— А Хзюка жив?

— Еэ. Он внизу. Со всеми уцелевшими офсах сдерживает воинов Су Мафусафая. Хзюка теперь машиш сивов.

Пока они разговаривали, сверху начали подходить егеря Обермильха. Они останавливались и с любопытством разглядывали ящеров. Те забеспокоились.

Мартин поспешил вмешаться: — Фосехта! Устами машиша Бернара обещаю: мы дадим вам землю. На перевале уже разжигают костры. Скажи уффиких, чтобы не боялись моих воинов. Они помогут вам пройти снега.

Фосехта медленно повернулся и крикнул два слова. Мартин слышал, как женщины сивов передавали их вниз, по цепи:

— Уохофаху Фахах, Уохофаху Фахах...

Одна уффики вдруг упала. К ней подошел Тиргурд. Наклонился, поднял, стряхнул снег.

— Ну, ты чего, девочка? Держись. Давай-давай, перебирай лапками...

Ящерка ткнулась лицом в его полушубок и затихла. Капрал растерянно глянул на Мартина.

— Герр майор, разрешите доложить! Совсем еще ребятенок...

— Вот и неси ее, крокодил, — отозвался Обермильх. — Заморозишь ведь.

Тиргурд сунул руку за пазуху и вытащил кусок сахара.

— На, попробуй, — сказал он. — Тебе понравится.

Он поднял глаза кверху, изображая блаженство. А сверху прибежал фельдшер.

— Герр майор! Санитарные палатки готовы. Мы там воду согрели.

— А спирт есть?

— Само собой. Море! Ребята даже от своей нормы отказываются.

— Очень хорошо.

— Разрешите проверить, которые тут обмороженные?

— Да они все обмороженные, — сказал Мартин.

— Тиргурд, — недовольно крикнул Обермильх. — Тащи ребенка!

— Она чегой-то лопочет, герр егер, а я никак не разберу.

— Отцом тебя называет, — вздохнул Мартин. — Сирота, всех родных поубивали. Намыкалась она там, в своих Схайссах..

Тиргурд снял шапку, почесал затылок и зачем-то перекрестился.

— Ну что ж. Значит, будет сестренка моей Катьке. Прокормим!

Потом хитро глянул в сторону начальства:

— Глядишь, и зачтется где. А?

— Еэ, — сказал Мартин. — Обязательно.

— Йа, — сказал Обермильх. — Конечно, зачтется. Прохвост ты этакий...

Красноярск, 2002