Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

Сказала устало: «Нет Дориата… Элу нет… Лютиэнь… девочка моя… – и судорожно ухватилась за дерево. Когда обернулась, синие глаза были сухи. – Ничего больше нет. И меня – тоже…» Она понимает. Когда не в забытьи. А когда забывается, иногда поет. Только голос подводит – срывается. И сбиваются начавшие было подпевать, как когда-то, соловьи. Все пробовала, чтобы отвлечься: все дурманы его Садов, запои – к вину привыкла еще в Средиземье, в бремени плоти познав возможность опьянения, курит постоянно – у Йавапны, с которой она в отношениях почти приятельских, насколько это возможно между майэ и Валиэ, добывает зелье. Мелиан… с вечной самокруткой в зубах, хрипловатым голосом распевающая белериандские романсы… Бесконечные, беспорядочные романы – попытка поймать призрак былого, – а ведь она прекрасно понимает, как это безнадежно. Майэ Мелиан, создательница Завесы, королева Дориата, беспутная и все же прекрасная… Спела недавно балладу о самом веселом человеке – менестреле. Пьяна была, как всегда. Положила руку на колено, протянула ему кубок: «Выпьешь, веселый Вала, со счастливой майэ?» Она видела. Сочувствовала. Не пыталась помочь – чем тут поможешь – разделить хотя бы… И наконец Айо. Не отлучавшийся с тех пор из Садов. Куда? К кому? Даже если удастся оградить его там от неприятностей, что делать ему теперь в Амане? Один из тех, мятежных, вставших на сторону Врага. Мастер-искусник, фантазер, мечтатель. Ученик, мастерством мало в чем уступавший ему, наставнику. Впечатлительный и в то же время сдержанно-рассудительный. Ему мог позволить Лориэн погружать себя в спасительное забытье, мог доверить сознание. Мог, отдыхая, оставить сады на Айо, незаметного для иных посетителей среди колдовских туманов и призрачных кустов. Ему можно было рассказать почти все. Майа удивительно умел слушать. И творить сказку – сон о невозможном.

Ирмо вернулся в реальность, чьи представители сидели перед ним с невинными лицами. О чем их расспрашивать? Что узнавать? Почему-то захотелось уберечь – от чего-то. Действительно, есть в них что-то нездешнее.

– Как вам тут? – дурацкий, никакой вопрос, но что еще спросить, теряясь под пристальным, чуть насмешливым взглядом?

– Дивно – по определению. А как же иначе?

– Действительно. Что же, будьте гостями в моих Садах, новые майар. Я наслышан о вас – от Намо в основном. Трудно вам сейчас…

– Ничего, пока справляемся. – Опять ироничные усмешки.

Может, они и не умеют уже по-иному. «Три тысячи лет без сна…» Интересно, возможно ли, чтобы их ухмылки превратились просто в улыбки – ясные и счастливые? Ирмо почему-то очень захотелось этого: надо понять их, узнать побольше и аккуратно отскоблить тревоги и злость, недоверие и настороженность, – да с чего он это взял? Они же вполне открыты и даже доброжелательны… Что же представляют собой эти недомайар?

– Рад слышать. Не все могут сказать о себе такое. Впрочем, вы же здесь недавно. Тем не менее мои Сады могут быть и просто источником радости и покоя, – право, отдохнуть и расслабиться вам не помешает.

– Отдохнуть… Возможно. Не знаю. Да и насчет забытья… – Аллор задумчиво осмотрелся по сторонам – неяркая, зыбкая красота сада завораживала, звала… – Подумать только, Ирмо… У нас, в Нуменоре, люди просаживали состояния, теряли достоинство и честь, теряли себя наконец, чтобы хоть ненадолго приобрести подобие твоих грез.

Ирмо взглянул на него с интересом:

– Как?

– Дурманы, зелья. Что-то похожее можно было поймать с помощью некоторых сочетаний ягод или грибов. И забвение, покой – отвар мака. Примешь – и мир обретает приемлемые очертания…

– И ты пробовал?

– А как же! И немало. Это давало силы существовать, общаться – с теми, с кем приходилось.

– Зачем?

– Жизнь при дворе – это не только приятное общение, это еще и общение с «нужными» людьми. И не всегда это было легко – даже мне.

– А ты, Эльди? – Ирмо позволил себе назвать ее ласково-уменьшительно. Прошло.

– Я не успела – девушке из хорошей семьи это не пристало. Запретный плод. Только слышала.

– От Аллора?

– Нет, он мне такое не рассказывал. У нас была масса других тем для беседы. Да и не для него это уже было. Призраки, как правило, трезвенники.

– Да, конечно, – натянуто улыбнулся Ирмо. Что же в них встревожило Манвэ?

Конечно, слишком много в них – иного. Людям дано распоряжаться своей судьбой, меняться и менять. Значит, они – люди? Но ведь по сути – они майар? Все-таки что же она видела? Ирмо осторожно попытался проникнуть глубже в сознание – и ощутил какую-то упругую стену, сотканную из образов и картин, – неясно было, где реальная память, а где фантазия. Он был внутри – и все же вне. Что-то мягко, ненавязчиво не пускало – различить, выявить, разложить по полочкам. Завеса… Завеса! Чем дольше общался Ирмо с новыми майар, тем яснее он узнавал собственные методы – Мелиан выучилась завесе от него – собственно, это было в ней всегда, он только помог раскрыть дар…

– Откуда у вас это? – не выдержав, поинтересовался он.

– Что? – невинно уставились на него Аллор с Эльдин.

– Завеса. Так называемая завеса Мелиан.

– Завеса? – Аллор пожал плечами. – Может быть. Тебе это мешает, Лориэн? В смысле – неприятно?

– Нет, что вы, – смутился Вала, – просто… как ты научился этому? Ты же только потомок Мелиан – дальний причем?

– Мне пришлось… Точнее, так вышло. – Аллор поплотнее закутался в плащ, словно озябнув.

Ирмо показалось, что он коснулся чего-то запретного, что нуменорец хотел бы забыть, – вот оно! Но что? Еще немного, и он, Лориэн, узнает это и, может быть, сможет помочь. А Манвэ… Ирмо найдет способ оградить их от гнева Короля.

В это время из-за деревьев послышалось пение. Глубокий голос с легкой хрипотцой, придающей ему даже некий шарм, напевал известную в забытых краях балладу. Ирмо незаметно вздохнул: на поляне, чуть покачиваясь, стояла Мелиан. Выйдя из очередного забвения, она уже успела приложиться к бутылке – майэ продолжала держать ее за горлышко. На губах бывшей королевы Дориата застыла улыбка. Она приветственно кивнула всем присутствующим. Ирмо подивился разительному сходству ее и Аллора – та же грива пышных черных волос, схожий разрез изменчиво-синих глаз…

Мелиан тоже уставилась на гостей с некоторым интересом, даже слегка протрезвев.

– А это кто пожаловал, Ирмо? – поинтересовалась она.

– Это твой дальний родственник, Мелиан, – со вздохом ответил Ирмо, обратив к недомайар извиняющийся взгляд.

– Какой еще родственник? – протянула было Мелиан. – То есть? Как? – Майэ трезвела на глазах, взгляд стал острым, она жадно всматривалась в лицо Аллора.

– Дальний, – улыбнулся Аллор, хотя Ирмо и уловил в его взгляде сочувствие. Незаметное, впрочем, – майа не хотел обидеть Мелиан. – По линии Элроса, сына Эльвинг, внучки Лютиэнь.

– Эльвинг? Да, конечно… – Мелиан задумалась. – Но… Элрос же избрал путь смертных? Откуда же ты взялся в Валиноре?

– Так получилось.

– Ты тоже был смертным?

– Был… – хмыкнул Аллор.

– Откуда ты родом? – Мелиан уселась рядом, все еще сжимая бутылку в руке.

– Из Нуменорэ. Слышала о нем?

– Нуменорэ? Да, разумеется. Но ведь Нуменорэ, – она чуть запнулась, – исчез три тысячи лет назад…

– Скоро три тысячи сто сорок один год.

Мелиан с состраданием взглянула на майа:

– Ты видел его гибель?

– Почти… Мы примчались поздно… – Аллор чуть прищурился, Эльдин придвинулась к нему.

– Откуда?

– Из Мордора.

– ?!

– Из Барад-Дура, – спокойно, хоть и жестко уточнил Аллор.

– Ты был в Мордоре? Кто это – мы?

– Побратимы. Улайар.

– Это же, насколько я слышала, ближайшие помощники Саурона, Рабы Кольца…

– Назгулы.

При этом слове, казалось, холодный ветер проник в теплый сумрак сада. Качнулись венчики странных, мерцающих цветов. Мелиан поежилась:

– А ты… при чем тут ты? Ты тоже был… назгулом?

– Да, был. С Гортхауэром я познакомился в Нуменорэ. Кстати, о дурманах, Ирмо, – кольцо показалось мне сильнее их всех – такие мощь и сила были в нем – казалось, весь мир мне откликается. Просто летал. Потом отказаться не мог. Потом поздно стало… То есть не смог умереть тогда – струсил.

– Струсил? – удивленно переспросил Ирмо.

– А что, я не похож на труса? – Аллор пристально посмотрел в глаза Вале.

– Честно? Нет, не похож. Разве что кольцо тогда поработило твою волю…

– Можно назвать это и так. Но слабость есть слабость. И за это платят.

– Платят… – прошептала Мелиан. – Чем?

– Душой. Свободой. – Лицо Аллора было непроницаемым.

«Хотел в душе покопаться? На, получи, – подумал про себя Ирмо. – И не думает скрывать. Наверное, и самому Манвэ то же самое бы выложил, глазом не моргнув…»

– Коварен прислужник Врага, – робко-утешающе проговорила Мелиан.

– Головой думать надо, и не только о своих удовольствиях, – огрызнулся нуменорец. – Гортхауэр искал соратников, тех, кто поймет, – а нашел в конечном итоге слуг. Не мог уже иначе. А я развлекался, не думая ни о чем и ни о ком, – почему бы и не заполучить такое сокровище? Да еще такое породистое?

– Он знал, что ты – потомок Мелиан?

– А что тут знать? Род нуменорских королей из своего происхождения секрета не делал – скорее наоборот.

Мелиан свернула самокрутку и закурила. Покосилась на Аллора:

– Будешь?

– С удовольствием. – Он глубоко затянулся. – С нуменорских времен не курил…

Эльдин немного смущенно протянула руку:

– Оставь затянуться, ладно?

– А ты-то… разве ты куришь? – удивленно вскинул брови Аллор.

– Ну… иногда. Еще в Арноре научилась.

– Не видел, чтобы ты курила…

– А зачем при тебе было? Ты же не мог…

Грустно улыбнувшись, бывший назгул погладил ее по голове.

– Улайар были призраками? То есть нематериальными сущностями? И все же могли многое, говорят…

– О да. Как говорили: назгул – как человек, только умеет побольше. А вот жить – не умеет. Так кто это в наше время умеет?

Мелиан протянула нуменорцу бутылку:

– На, выпей. Хорошее вино – дрянь не пью.

– Спасибо. – Аллор передал бутылку Эльдин, сделав порядочный глоток.

Та, отпив, протянула сосуд Ирмо. Вала, машинально отхлебнув, поставил его рядом.

– А все же… Как же – завеса? Ведь твои мысли даже я с трудом улавливаю, – невольно вырвалось у Ирмо, – а Гортхауэр… он – мог?

– Невеликая потеря – мои мысли, – взглянул на него Аллор. – А Гортхауэр… Да, потом он не мог… – Майа резко замолчал, и Ирмо почувствовал, что дошел до некоего предела, коснулся чего-то непостижимо страшного, про что выспрашивать не стоит. Может, в забвении удастся? Лориэн вполне искренне хотел помочь, и было любопытно увидеть то, что могло превратить призрака в майа…

– Ладно, что это я, в конце концов… – пробормотал он. – Привык – ко мне редко просто так заходят. Но вам и вправду стоит отдохнуть. Успокоиться. Сбросить хоть часть груза. Отключиться, наконец.

– Стоит ли? – задумчиво сказал Аллор.

– А почему – нет?

– Не знаю. Так кажется. Сознание – вещь зыбкая.

– Ничего, – улыбнулся Ирмо, устремив на них свои колдовские глаза, – я буду рядом. Доверьтесь мне, отдохните – клянусь, что бы ни нашлось в ваших мыслях, я не использую это против вас, об этом никто не узнает – вы ведь… все-таки где-то мои майар… в принципе…

Аллор подавил в сознании вопрос об Айо – Намо не ждет от него, чтобы он хоть кому-то рассказывал о Книге. Даже Ирмо. А если Ирмо знает – тем более незачем дергать его. В конце концов, может, и впрямь немного расслабиться не помешает и ему, и Эльди. Стирать память они ему не дадут – постараются, по крайней мере. (А может, кое-что и впрямь стоит? Он отогнал эту мысль. Нельзя: все связано, уберешь одно – потеряешь еще что-то.) А если не справятся – так в любом случае тягаться с Валой им сложно. Если захочет сломить… Ну… по крайней мере, они постараются удержаться.

Ирмо погружался в их сознание, соединенное и сейчас – удивительно. Пройдя верхние слои, почувствовал: завеса ослаблена. Он видел образы и картины, причудливо трансформированные, увидел – звезды, огни в бесконечной тьме, тропки блестящих искр, услышал музыку – странно знакомую – он слышал ее когда-то давно. Где? Неужели… в Предначальной Песне – Айнулиндале? Но тема… Это же Мелькоров диссонанс?! Но она видела и слышала это – наваждение от реально увиденного Ирмо еще был в состоянии отличить.

Смущенный, Лориэн скользил дальше, в темные глубины, разматывая клубок воспоминаний – от ассоциании к ассоциации, по смысловым цепочкам… Мелькнули Ородруин, обожженная войной Пеленнорская равнина, взвихренный Бруинен, темный зал и удивительный, странный силуэт – темнее тьмы этого зала. И… он не успел сориентироваться – и полетел в жуткую огненно-ледяную и все же бесцветную и бессветную круговерть, она засасывала, лишая воли и сил, – его, Валу! Он ужаснулся, а в следующий миг все в нем сжалось от невыносимой боли, она разрывала, она была – клубком дикой муки… Что это? Откуда? Где? Он терял власть над собой – это было непривычно и страшно – надо вырваться – сможет ли он – сам? Где-то рядом он почувствовал Аллора, его сознание, искаженное, захлебывающееся, – его необходимо спасти… Так вот как было утрачено все человеческое… Ирмо ощутил отчаянное усилие – Эльдин была где-то рядом, пытаясь помочь… Он напрягся, попытался представить Валинор, свои Сады – боль мешала сосредоточиться. Возникла Мелиан – испуганная, она тянулась к ним – Ирмо отчаянно ухватился за ее волю – дикий, почти животный страх – Пустота, нет… Бездна, душащая, стирающая – и там… сколько? Три тысячи лет?! Айо! – не владея собой, позвал он из последних сил… И Айо пришел – возник там, на краю ужасной пропасти, – дотянулся. Пустота неохотно отступала перед усилиями троих майар, с трудом вытаскивающих сущности, бьющиеся в ее стальных тисках. Судорожно вцепившись в Аллора, Ирмо выбирался из огненного хаоса – вдвоем они, сосредоточившись, помогали тем, кто пытался их спасти… Еще усилие, дикое напряжение – и их вынесло, выплюнуло обратно, в сумеречный свет – Ирмо открыл глаза, увидел совсем рядом встревоженное лицо Айо. Помотал головой, отгоняя чудовищное в своей реальности видение. Повернулся к Аллору – майа лежал на траве, запрокинув голову, – глаза полуприкрыты, сквозь стиснутые зубы вырвался стон. Бледная, дрожащая Эльдин изо всех сил трясла его за плечи. Вала кинулся к нему, попытался растормошить. Айо удалось разжать челюсти, сведенные судорогой, влить лекарство… Ирмо, вновь проникнув в мысли, позвал – тот откликнулся: слабо, но внятно. Еще зов – и сознание оказалось под контролем – настолько, чтобы вернуть к жизни. Вала, тяжело дыша, опустился на траву. Аллор открыл глаза, взгляд долю мгновения был затуманен безумием, но скоро стал осмысленным: нуменорец взял себя в руки. Огляделся по сторонам – на него смотрели испуганно Ирмо, Мелиан и Айо. Эльдин била дрожь. Он обнял ее, прижал к себе – она, всхлипнув коротко, замерла рядом.

Лориэн виновато посмотрел на них:

– Простите… Я не думал… Такое… Какая самонадеянность…

– Я чувствовал, что мне нельзя отключаться. Но настолько… Жаль. Думал, это ушло, – проговорил Аллор.

– Что это? – робко прошептала Мелиан.

– Бездна… Впрочем, не знаю точно, – покачал головой Аллор.

– Все понятно. Не он, Саурон, это создал, но – знал, как использовать. Но кто сотворил такое? Враг?

– Не думаю, – ответил Аллор коротко. Айо с благодарностью посмотрел на него.

Мелиан обняла Эльдин:

– Я не хотела… Вот дура, завела разговор…

– Ничего… Кто знал? – вздохнула девушка.

– Это что-то новое для тебя, Лориэн? – спросил Аллор. – А остальные, кто ходит сюда?

– У них – другое. У каждого – свое…

– Все ходят?

– Почти.

– А кто – нет?

– Манвэ, например.

– Тогда понятно.

– Что?

– Он устал, но ни за что не позволит себе расслабиться: не знает, что полезет из памяти, – или слишком хорошо знает… – Аллор вздохнул.

– А Варда? – спросила Эльдин.

– Она – часто.

Майэ покачала головой:

– Вполне естественно.

– Надеюсь, это останется между нами, – сказал Аллор, выпрямившись. – Мне жалость не нужна. Скажем так, не к лицу.

«Как он похож сейчас на Манвэ», – подумал Ирмо. Не это ли, помимо всего, уловил Король, прося помочь разобраться со странными майар?

– А что до прочего… Ты видел многое, Лориэн. Зачем, другое дело. Может, тебя попросили? – Майар в упор смотрели на Валу.

Ирмо смутился – это не ускользнуло от них.

– Впрочем, какая разница? Скрывать нам нечего.

– Да и кто мы такие, чтобы нас опасными почитать и нашими мыслями интересоваться?

– Люди, – проговорил Ирмо, сам от себя этого не ожидая.

– Люди… – протянули недомайар. – Где там… Мы – нелюди, уроды.

– Мелиан, угости еще табаком, пожалуйста, – попросил Аллор.

Майэ с готовностью протянула кисет:

– Вот, берите. У меня много. Еще захотите – не стесняйтесь. И… вообще, все равно – вы же зайдете сюда еще, да?! – с надеждой взглянула она на майар.

– Пожалуйста! – присоединился к ним Айо. – Просто посидим, поболтаем. Отдохнете – по-настоящему. – Майа показалось, что им можно верить. Может, из-за того коротко-резкого «не думаю»? Ирмо виновато улыбнулся:

– Я сделаю так, чтобы вам было хорошо. Таких ошибок я больше не повторю… надеюсь. Еще раз – простите.

– Мы-то простим, – сказала Эльдин, – но ты попытайся побыть Мастером Грез просто ради грез. Право, так лучше будет.

– В самом деле, искусство ради искусства совсем неплохая вещь, – усмехнулся Аллор. – А ведь у тебя так… красиво, хотя я и не люблю это слово. По-хорошему гармонично, что ли?

– Я бы с радостью научил вас многому – если вам это интересно, конечно. По-моему, у вас должно получиться.

– Возможно. Спасибо…

Они посидели еще немного и направились восвояси. Дружески попрощались со смущенным Ирмо и с Айо, а Мелиан сказала:

– Если что не так – вы сразу ко мне. Вы, главное, не стесняйтесь. Все же пра-пра и так далее внук – такое не каждый день встречаешь. – Майэ широко улыбнулась. – До встречи.

Лориэн проводил их взглядом. Странные создания. Неуловимые и вроде открытые. Кажется, поймал сущность, и понимаешь, что все же не уловил ничего. Как в лабиринте: думал, что ты в центре, оказался – с краю. Недаром Манвэ почувствовал исходящую от них опасность: Аллор нес в себе Бездну – пусть и в глубинах памяти. Пустота, от которой они старательно отгородились в Валиноре, пришла с этим элегантно-утонченным, интеллигентным недомайа. Недочеловеком?.. Что же принесет он в Благословенный край? Ирмо не знал. Тревожно – и все. Он души видит – не будущее. С Намо бы посоветоваться. И… с Манвэ? Но… они же живые… Что с ними будет? Только бы не навредить – никому и ничему. Только бы не пришлось выбирать – опять – ради покоя и порядка. Никогда больше! – отчаянно взмолился-подумал Ирмо, стиснув хрупкие пальцы…

* * *

Парочка недомайар вышла из серебристой пелены Лориэна на залитые светом плиты валмарской мостовой. Эльдин, уцепившись за локоть Аллора, бормотала себе под нос все, что думает об отдыхе, грезах и тех, кто эти самые грезы создает.

– Ну вот, милая, выясняется, что ты связалась не только с моральным уродом, но и психическим инвалидом. Странно – думал, освободился. А выясняется, что чуть копнешь…

– А нечего копаться! В Арноре бы некоторым за такие изыскания устроили веселую жизнь. И инвалидность была бы… не душевная.

– Да Ирмо и так… увечный. Выдрессированный? Дома – как на работе. Его же просто понесло.

– Тоже мне, Властитель Душ, – фыркнула Эльдин.

– Самое забавное, что зла нам он, похоже, и впрямь не желал. Промахнулся несколько. Не понял, с чем дело имеет – не ждал. Мы чужие здесь, Эльди. Вся эта публика, кажется, просто не знает, чего от нас ожидать – да мы и сами не знаем, правда? – Он ухмыльнулся, полузакрыв глаза.

– Он еще, того гляди, будет экспериментальным путем выяснять, как нас, бесценных, порадовать и обезвредить, – кисло-сладким голоском протянула Эльдин. – Коли так, я туда, – она ткнула большим пальцем в сторону Садов, – ни ногой!

– Ну зачем же так? Поучиться у него все же есть чему. Да хоть просто поболтать… Кстати, святой принцип потребителя дурманов – от дармового удовольствия не отказываться. А на измену высадит – издержки бытия…

– Прав ты – в некоторой степени. На обиженных воду возят.

– Кстати, о воде: пошли, искупаемся? – неожиданно предложил Аллор.

– Добрая идея. Вообще-то я неважно плаваю. В Арноре, сам знаешь, озера прехолодные.

– Посмотрим. Вот заодно и научу получше.

– Тебе, нуменорцу, и карты в руки. Только бухту поукромней найдем.

– С чего бы это?

– Ну буду плескаться по-собачьи телери на смех.

Аллор длинно и как-то очень обидно присвистнул.

Обнявшись, они двинулись к поблескивавшему вдали морю. Закатное солнце смазало резкие в дневном свете силуэты острых башен, залило, как розовым сиропом, долины. Все казалось каким-то особенно задумчивым и мирным – и настраивало на сентиментальный лад.

Добравшись до моря, они пошли вдоль берега, подальше от набережной. Порой кто-то из них останавливался, чтобы получше рассмотреть блеснувший удачно камушек или пеструю раковину. Вода была прозрачной, сейчас – чуть фиолетовой, отражая закатное небо. Вскоре майар добрели до уютной лагуны с песчаным берегом. Цепочка камней уходила в море. Перескакивая с одного на другой и так – до последнего, они остановились, завороженные – а могло ли быть иначе? – равнодушно-блистательным простором.

– Море – это всегда приятно. Ну… почти всегда, – проговорил Аллор. – Я так по нему соскучился…

Стянув наскоро одежду, он нырнул в мерцающую глубину. Эльдин, смутившись было, все же последовала его примеру. Впрочем, теплое море казалось гостеприимным, и девушка решительно поплыла вслед за своим спутником. Тот спокойно лежал на спине, с блаженной физиономией созерцая звезды в темнеющем небе, но изредка все же поглядывая в ее сторону. Перевернувшись, Эльдин устроилась рядом, запрокинув голову:

– Вот это здорово. Еще бы нырять научиться.

– Знаешь, давай завтра к телери сходим и выпросим какую-никакую лодочку…

– И заплывем куда подальше!

– Ага. Как те крестьяне в притче: «Купим досок, построим летучий корабль и улетим к такой-то матери!» Отсюда, впрочем, далеко не уйдешь – это же другое измерение.

– Знаю. Это я так… Да и куда нам податься – можно подумать, нас кто-то в Средиземье ждет.

– Вот именно. А вот так просто, куда глаза глядят. Хоть поразмяться…

– Выпросим. Жалко им, что ли? Покувыркавшись всласть, парочка лениво поплыла назад: Эльдин начала уставать. С берега, от Пеллор, тянуло прохладой. Когда они выбрались из воды, стемнело окончательно, но в звездном свете дорога была видна неплохо, к тому же взошла луна, высветив путь, словно огромный фонарь. Им показалось, что с моря кто-то наблюдает за ними.

В воде что-то плеснуло.

– Рыбина? – пожала плечами Эльдин. – Здоровая, наверное. А может, тут и русалки водятся?

– Морские девы? – Аллор усмехнулся. – У нас моряки рассказывали: мол, в дальних водах такие симпатичные барышни плавают, а некоторые из них пением моряков на скалы заманивают и корабли топят, увлекая мореплавателей на дно морское.

– Зачем им дохлые мужики?

Аллор прищурился:

– О вкусах не спорят. Может, они и от живых не отказались бы, да вот не живется людям под водой.

– А майар? Вот заплывем…

– А ты ревновать будешь?

– Я им, бесстыдницам! – Эльдин скорчила потешно-угрожающую физиономию. – На уху пущу!

– Если они существуют, то уже дрожат от страха – как бы бури не было. Если это они за нами наблюдают.

– Вот завтра и поинтересуемся. Впрочем, пусть их смотрят.

Вернувшись домой, они развесили мокрую одежду у камина, а сами долго болтали о всякой всячине. Аллор, заявив, что не плавал с Бруиненского брода, рассказал о тех событиях, и Эльдин долго смеялась, представив промокшую назгульскую команду, а с потолка, казалось им, чуть слышно хихикали звезды.

* * *

Утром, а скорее днем, ибо Аллор отнюдь не собирался изменять своей привычке вставать тогда, когда добрые люди уже обедали, они отправились к телери. Разговорившись – а найти общие темы для бывшего светского льва не составляло труда, – майар выманили у неохотно расстававшихся даже на время со своими изделиями морских эльфов небольшую парусную лодку.

– Неплохо. А вот если бы еще просто доску с подвижным парусом добыть, то можно было бы по полосе прибоя покататься, – мечтательно улыбнулся Аллор.

– Это вы в Аталантэ так развлекались? – спросил один из телери.

– В нашей компании один придумал.

– Покажешь, как?

– Сделаете – с удовольствием.

Аллор набросал схему-чертеж устройства такого рода и двинулся к одолженной лодке. Довольная Эльдин последовала за ним, окинув напоследок взглядом жемчужно-коралловые залы.

Проплавав весь день и вернувшись в Гавани, они застали эльфов за окончанием работы. Все было сделано согласно схеме и весьма искусно.

Аллор взглянул на море – дул ветер, и прибой был сильным, волны, мутные от поднятого песка, увлеченно штурмовали прибрежные камни. Заплыв за волнорез, майа влез на доску и, взявшись за управляющую парусом планку, развернул полотнище под углом к ветру. Легкое сооружение рванулось с места, набирая скорость, и заскакало по лохматым гребням. Телери с недоумением наблюдали непривычное зрелище, а Эльдин нетерпеливо-нервно пританцовывала на месте – ей было беспокойно и в то же время безумно хотелось оказаться там, среди волн, – скорость завораживала, а опасность… Все-таки тихая жизнь была явно не для нее – и опыт ничему ее не научил. Дождавшись, пока Аллор, вдоволь наплясавшись с волнами, наконец причалил к мысу под одобрительные выкрики эльфийской компании, она поинтересовалась:

– А это сокровище двоих выдержит?

– Должно бы. Только держись крепче. Даже если перевернемся, так тут до берега рукой подать. – О том, чтобы отговаривать решительно настроенную барышню, он даже не заикался: есть вещи довольно безнадежные.

Лихо вырулив на простор, они понеслись параллельно берегу, то приближаясь, то удаляясь от волнореза. В какой-то момент их начало сносить в море, что было странно – волны как будто играли с крошечной скорлупкой, подбрасывая и снова ловя. Вновь им почудилось, что за ними наблюдают, а вода становилась все неспокойней, волны уже напоминали если не горы, то приличных размеров холмы, и казалось, вокруг нет ничего, кроме этой непрестанно переваливающейся массы. Впрочем, зрелище завораживало, вызывая особенный подъем, какую-то истеричную радость и азарт. Очередная зеленоватая громада подхватила их, закрутив в водовороте; Блаженный Аман мелькнул где-то над головой, а потом возник далеко внизу, как открытая шкатулка с драгоценностями.

– Вот красота! – радостно завизжала Эльдин.

– В последний раз такой вираж у меня был, когда этой весной мой дракон заметил внизу самку, – рассмеялся Аллор, отплевываясь от соленых брызг и не выпуская парус. – Спикировал с высоты пары фарлонгов…

– Ну и что?

– Ничего. На очередную вылазку без меня добирались. Когда вернулся в Минас-Моргул и изложил «уважительную причину», коллеги долго смеялись – мол, вечно у меня… причины. Так ведь не у меня же, говорю, – хохочут пуще прежнего. Приятно посмотреть было.

– На дракона? – хмыкнула Эльдин.

– Это само собой, хотя ничего нового, а вот на них, когда они просто смеются… Действительно редкое зрелище было…

Их снова подбросило вверх, окатив каскадом пены, и прямо перед ними из толщи воды возникло скуластое и чуть курносое лицо с почти круглыми зелеными глазами и белой шапкой кудрей, разметавшейся на несколько локтей вокруг.

– Это кто тут не поймешь на чем по морю разгуливает, дурью мается?

– Майар, вот и маемся, – улыбнулся Аллор. – А… с кем имеем честь? Если вся эта роскошь – ваших рук дело, то кого благодарить прикажете? Давно так не веселились.

На лице водного хозяина возникло легкое недоумение.

– Я-то – Оссэ. А вы кто такие, что не боитесь? И вообще я вас, майар, раньше не видел.

– А мы здесь недавно. И чего бояться, не знаем.

– А щепочку ты придумал или телерийская новинка?

– Это еще в нашей компании давно придумали.

– Какой?

– Нуменорской.

– Так ты оттуда?! А как здесь очутился?

– Долго рассказывать и уже неинтересно – скоро и так весь Валинор знать будет. Лучше еще пару таких волн создай – если не сложно и не лень.

– Мне – лень? Да я позабавиться всегда не прочь. – Их перекинуло на следующий гигантский вал, Оссэ летел рядом. – А вот моряки ваши как-то к играм расположены не были.

– Что ты хочешь, моряки – люди серьезные, ответственные.

– А вы?

– А мы – нет.

– Вот и чудесно, а то уж и порезвиться не с кем. Телери все же побаиваются, а иные из почтенной публики и обидеться могут.

– Не все же такие чокнутые, – проговорила сквозь облепившие лицо волосы Эльдин.

– Вот среди телери попадаются – а то все больше за жемчугом ныряют, – усмехнулся Оссэ, принявший уже вполне человеческий облик и балансирующий на гребне соседнего вала.

– А русалки? – Эльдин явно не давал покоя давешний разговор.

– Какие еще русалки? – Оссэ даже поскользнулся от неожиданности и съехал куда-то в глубину. – Откуда ты знаешь? – спросил он, выкарабкавшись наверх. – Они же глубоко живут.

– А что такого? Да про них полно легенд: и про дворцы, и про моряков, которых они туда увлекают, и про то, что они не умирают, а превращаются в пену…