Дети против волшебников (№1) - Дети против волшебников

— Где? — отец Арсений охнул, прикладывая ладонь к прожаренному на солнце мохнатому уху. — Не понимакаю ничьих.

— Эх ты, и правда неуч! — строго сказал старец. — Это же девиз юных натуралистов и скалолазов. Так сказал один великий русский скалолаз. Большой был специалист по Альпам. Он там всяких залётных орлов отлавливал.

Ванька незаметно вздрогнул.

Старец смотрел прямо, пряча улыбку в уголках глаз. Потом взглянул на Телегина, в беспамятстве лежащего на лавке у стены.

— Отец Арсений, беги к отцу Пахомию за бальзамом из сабельника, — сказал он. — А ты, отец Ириней, быстро промой рану и посмотри, нельзя ли вынуть пулю. Ты же у нас бывший хирург, вот и действуй.

— Хирург? — удивился Ваня, переводя изумлённый взгляд на отца Иринея. А тот начал действовать немедля, будто ещё заранее приготовился, да только ждал приказания старца. Вытащил из-под лавки потёртый докторский чемоданчик и чёткими, уверенными движениями начал разрезать окровавленные камуфляжные штаны.

— Лет десять назад я работал хирургом в одной швейцарской клинике, делал операции на головном мозге, — вполголоса сказал он Ване, извлекая из пакета тампоны и погружая их в глиняную плошку с йодом. — Однако я всего лишь ученик. Мои навыки — ничто по сравнению с тем, что сможет сделать для раненого наш Геронда.

Царицын уже понял, что Герондой зовут старенького «главврача».

Старец подошёл ближе, всмотрелся в рану:

— Говоришь, охотник подстрелил…

— Да-да, — быстро сказал Ваня. — Мы работали ночью в лесу, ставили силки на редких птиц. И представляете, оказывается через ваш полуостров проходят пути миграции редчайших этих самых… африканских грачей.

— По-твоему, во всем грач виноват? — старец глянул из-под приподнятой брови. — Да нет, брат, у «грача» знаешь какая пулька маленькая? Здесь, похоже, из пулемёта стреляли.

Тут бесстрашный кадет Царицын ощутил, как его голова вжимается в плечи. Ноги сделались ватными.

«Что он такое говорит… не может он такого говорить! Наверное, я ослышался. Или просто совпадение? Да-да, конечно, совпадение».

Но Геронда, похоже, решил добить беднягу Царицына. Он протянул крупную, очень жилистую, тяжёлую на вид руку — и указал на одну из потемневших иконочек, висевших в изголовье раненого Телегина:

— Вот смотри. Это святой Дмитрий. Тоже был смельчак. Хотя, конечно, носил совсем не такую форму, как ты. И никакого ордена ему так и не дали — даже посмертно. Никакого, представляешь?

Ваня усилием воли прикрыл рот и пробормотал, что не расслышал. Но старец не стал повторять, нахмурился и, не глядя на Ваню, вышел из комнаты.

Глава 15.

Наука побеждать

Отслужили они молебен у самой ико ны, потом у каменного креста и, наконец, принялись за дело в ужас ном секрете.

Н. С. Лесков. Левша

Электричества у бородачей не было. Ни одной розетки в стене. Отец Арсений поднёс зажжённую свечку к масляной лампаде с бумажным абажуром. Фитилёчек послушно занялся, весёлый старичок разогнул жёсткие, точно жестяные страницы древней книги и начал читать. В комнатке с иконами чудом сохранялся нежаркий, сухой полумрак. Солнце, обливавшее золотом весь мир за окнами, не отваживалось врываться сюда — только дрожали в воздухе светлые струны, пробившиеся в щели стареньких рам. «Надо же, как смотрит! — подумал Ваня, глядя на Спасителя, изображённого на самой большой иконе. — И добрый, и строгий вместе. Надо ещё ухитриться так нарисовать!»

— Кирие, элейсон, Кирие, элейсон, Кирие, элейсон, — нараспев читал отец Арсений, и Ване казалось, что древние звуки наполняют воздух спокойной, уверенной силой и уже ничто в мире не сможет вторгнуться и прервать то, что происходит в белом домике под кипарисами. Голос у отца Арсения хрипловатый и неспешный, как у доброго сказочника. Жаль, что язык нерусский, — но Ване отчего-то кажется, что он уже видел, и слышал, и знает всё это. Как будто в раннем детстве его приводили в эту самую комнату, и он сидел на дощатом полу, и смотрел на огоньки, и слушал, не запоминая, чудные слова:

— Иперагиа Феотоокое соосон имас…

А теперь вот услышал Ваня и сразу вспомнил, что так уже было в самом начале жизни. И может быть, повторится в самом конце.

Ваня стоял рядом с дверью и глядел, как бывшее светило французской нейрохирургии Франсуа де Сен-Бриак, а ныне просто отец Ириней, надев поверх обычного «халата» узкий длинный передник и нарукавники из потемневшей золотистой ткани, обходит висящие на стенах иконы, гремя старинным кадилом на серебряных цепочках. От кадила струился лёгкий дымок, и от этого дымка Ване делалось спокойно. В углу читает тяжёлую книгу бывший фракийский крестьянин отец Арсений, и голос то мягко рокочет, то неожиданно властно гремит под сводами маленькой церковки. Рядом с Ваней в странном, тесном кресле из тёмного дерева дремлет таинственный Геронда. «Или не дремлет, а просто прикрыл глаза?» — временами Ване чудилось, что старец вздыхает, а губы его подрагивают.

Внезапно всё закончилось. Отец Арсений перестал читать и, захлопнув книгу, побежал целовать иконы — все по очереди, по кругу вдоль стен. Ваня с лёгким удивлением понял, что уходить из комнатки не хочется. Непривычное чувство защищённости… Почему-то теперь он был уверен: всё будет как надо. Обязательно найдётся Тихогромыч, выздоровеет Телегин. И задание будет выполнено.

— Не грусти, парень, — старый Геронда вышагнул из высокого кресла, протянул руку и потрепал Царицына по плечу. — Начальник Ваш теперь уж точно поправится, только ему нужен покой. Пусть полежит у нас недельку-другую.

— Недельку-другую? — Ваня испугался. — Но нам срочно надо улетать… Мы не можем так долго!

— Видать, придётся тебе одному с Божией помощью отправляться в дорогу. Твой начальник прилетит потом, когда восстановит силы. Ну а сейчас пора трапезничать.

Стол отодвинули подальше от спящего Телегина, к противоположной стене. Раненый занимал единственную лавку, и Ваню отправили на двор за пеньками. На дворе Царицын насчитал этих пеньков штук тридцать — можно подумать, что старый Геронда проводил здесь научные симпозиумы, рассаживая по пенькам десятки гостей. Иван притащил четыре пенька, и честная компания, помолившись, разместилась за немного кривеньким, но зато крепко сбитым столом. В огромную глиняную плошку Царицыну навалили целую гору дымящейся фасоли, в правую руку дали стальную ложку, в левую — цельную головку сладкого белоснежного лука.

— Геронда, позвольте я отрежу юному гостю побольше хлеба, — мягко предложил отец Ириней. — Говорят, русские едят гораздо больше хлеба, чем европейцы.

— Вообще-то мы тоже европейцы, — вежливо заметил Ваня, но хлеб с радостью принял. Фасоль на поверку оказалась восхитительно вкусной, а лук почему-то имел привкус свежего яблока.

— Кушай оливочки, — ласково потчевал отец Арсений. Он и сам усердно налегал на зелёных маслянистых друзей, вкусно причмокивая и поминутно вынимая из бороды косточки:

— Ужасно полезная кушанья, да-да.

Отец Ириней почему-то кушать не стал, а достал толстенную книгу в поцарапанной жёлтой коже. Геронда кивнул, и бывший хирург начал чтение:

«Иже во святых отца нашего Иоанна Златоустаго слово о Тайной вечери Спасителя и о предательстве Иуды…»

Ваня хотел внимательно слушать, но, к сожалению, за ушами у него слишком громко трещало, а лук хрустел на зубах так, что из глаз летели солёные искры. Геронда внезапно прервал отца Иринея:

— Погоди. Почитай-ка сегодня вот эту книжку.

И он передал чтецу совсем новенький светлый томик. Отец Ириней бережно принял книгу, разогнул и произнёс:

«Если колдовство подействовало на человека, значит, человек дал диаволу права над собой».

Ваня вмиг перестал хрустеть луком и прислушался.

«Прежде всего нужно найти причину, по которой колдовство подействовало на человека, — спокойно, размеренно читал отец Ириней. — Пострадавший от колдовства должен найти свой грех, признать его, покаяться и поисповедоваться. Он должен понять, в чём была его вина, из-за которой колдовство возымело над ним силу».

Ваня осторожно перевёл взгляд на Геронду. Тот сидел, опустив карие горячие глаза, и не спеша вытирал тарелку хлебной коркой.

«Опять этот „главный врач“, это всё он придумал, — быстро пронеслось у Царицына в голове. — Специально дал отцу Иринею читать про борьбу с колдунами. Это он для меня!»

Ваня обернулся на Телегина, неровно и шумно дышавшего в забытьи. Жаль, что подполковник не видит и не слышит всего этого. Вот бы подивился… Откуда старенькому Герон-де известно о засекреченной спецоперации ФСБ? Всё это весьма подозрительно. Однако, как. Ваня ни старался, ему не удавалось справиться со странным чувством непридуманного родства, которое вызывал у него старый Геронда. Нет, от старца не исходило ни угрозы, ни беспокойства… Как ни крути, Геронда был какой-то хороший, свой.

«Если школьники вызывают духов, нужно задать им хорошую взбучку, — читал тем временем отец Ириней. — В тот самый момент, когда люди вызывают диавола и принимают те колдовские силы, которые он им даёт, они отрекаются от Бога».

«Это уж слишком! — усмехнулся Ваня. — Ещё секунда, и я начну думать, что таинственный Геронда полчаса назад разговаривал с Савенковым по телефону и генерал рассказал ему в подробностях весь план предстоящей операции!»

Отец Ириней поправил светлые очки на длинном рыцарственном носу и снова опустил в книгу серые глаза:

«Диавол даёт силы колдунам, потому, что они соглашаются служить ему, становятся его рабами, и за это он позволяет им совершать „чудеса“, глядя на которые, другие восхищаются. Итак, если мы видим, что человек, совершающий „чудеса“, не имеет ни малейшего родства со Христом, мы должны понять, что всё совершаемое таким „чудотворцем“ есть диавольский обман».

— Ты вот что, отец Ириней, — вдруг тихо сказал Геронда, не поднимая глаз от тарелки, — ты почитай-ка теперь, как можно защититься от колдунов.

Отец Ириней послушно перевернул страничку: «Человеку не может повредить колдовство, если у него есть духовная защита. Эта защита есть Божия благодать, которая сохраняется, если человек не предаёт Бога, не отрекается от доброго предания своих предков, от своей совести».

— Так оно и есть, — кивнул Геронда. — А если грешить и делать зло, если предать свою совесть, Церковь и память предков, то человек вмиг лишает себя Божией благодати. Читай дальше, отец Ириней.

«Колдуны не имеют власти творить человеку зло, пока сам человек своими грехами не даст диаволу право к себе прицепиться. А диавол, нащупав брешь в духовной защите человека, сообщает об этой прорехе своим слугам — колдунам».

— Так оно и есть, тут и говорить нечего, — вздохнул Геронда. Ваня замер: старец поднял глаза и смотрел прямо на него. Говорил он вполголоса, но каждое слово весьма отчётливо доносилось до слуха Царицына.

— Когда мы совершаем небольшие грехи, то делаем незначительные прорехи в наших доспехах — маленькие дырочки, как пульки от «грача». Когда грешим сильнее, то и пробоины больше, как от этого, как его звать-то… — старец в упор посмотрел на Царицына, — от «Калаша» что ли? Ну а уж тот, кто предаёт Родину, отрекается от предания Церкви — тот и вовсе с себя броню сбрасывает — на радость колдунам. Несчастный он человек.

Ваня слушал, затаив дыхание — позабыв даже про восхитительные гигантские оливки. Когда отец Ириней закончил чтение, кадет набрался духу и поднял глаза:

— Господин Геронда, разрешите обратиться?

Старец кивнул и очень внимательно посмотрел на юного «орнитолога».

— Послушайте, а можно по-честному, без красивых фраз? — Царицын попытался говорить по-взрослому. — Все знают, что рассказы про бесов и колдунов — это вымысел. Для детей придумывают сказки и фильмы с разными спецэффектами, а для взрослых вместо чудес придуманы фокусы посложнее. Оптические обманы, пиротехника и прочие хитрости. Скажите, ведь я прав?

Геронда сидел молча, поглаживая бороду. Царицын продолжал, переводя взгляд то на отца Арсения, удивлённо моргавшего поверх опустошённой миски, то на отца Иринея, который сидел, опустив тёмно-серые глаза, огромные и печальные, на переплёт закрытой книги.

— Вот я лично… ну ни разу не встречал ни одного колдуна, — продолжал Ванька, — не говоря уже о всяких там бесах. Из моих знакомых ни один человек не видел ничего подобного. А в Вашей книжке пишут о колдовстве как о реальной силе. Скажите, господин Геронда, разве Вы когда-нибудь видели настоящих бесов?

Старец опустил глаза:

— Эх-хе-хе, птицелов… лучше бы, конечно, никогда их не видеть. Зрелище, честно скажу, ужасное. Те ещё симпатяги. Ну-ка, отец Арсений, расскажи парню, как на тебя напали.

Отец Арсений всплеснул коричневыми руками так живо, что оливковые косточки, ранее бережно хранимые в его жилистом кулаке, разлетелись в стороны.

— Ой, ой! Пугловато мне было. Ворочаюсь от кельи отча Пахомия, иду себе выше по монопати, русски говоря, по ты-ропинке иду. Несу ба-алыиая каструля, полная помидорков. Вдруг смотрюкаю: э, кабан. Чёрный, грязный вся, бежит ко мня. Я себе и бормотаю: «Во-о, дескать, кабан бежит!» А он мне женскими голосами говорит: «Нет, отец Арсений! Это не кабан пришла, это смерть твоя бежит». И смеётся, клыки оскалил. Видно, секач была, не простая кабан. А потом как бросится в меня! Думал меню напуглять. Ну, брат ты моя, в тот минут я всё помидорки уронил. Насилу успел себя перекрестить. Тут он визгнул — и как прыганул с обрыва! Ага.

— Простите, отец Арсений, — быстро сказал Ваня, — а может быть, Вам просто… послышалось, что кабан разговаривал? Может быть, он на Вас молча прыгнул?

— Может и послышалось, — легко согласился отец Арсений.

— Наш Арсений не поленился спустится на дно обрыва, — послышался приятный голос отца Иринея. — Два часа искал кабанью тушу. Нет, не нашёл. Словно испарился кабан.

— Эта самая кабан ко мне потом ещё прямо под кровать приходил, — вздохнул отец Арсений. — С друзьями.

Ваня опустил лицо, пряча улыбку. Ему подумалось, что бедный старичок, похоже, тайком от своего Геронды балуется спиртным, вот и мерещатся ему всякие ужасы. Ваня перевёл взгляд на утончённое лицо бывшего хирурга:

— Скажите, отец Ириней, неужели Вы тоже верите, что настоящие колдуны существуют? Такие колдуны, которые на метлах летают. И которые могут, например, наколдовать, чтобы вот меня прямо сейчас приподняло и пришлёпнуло?

— Геронда, разрешите, я познакомлю юного гостя с некоторыми фактами? — с поклоном спросил Ириней у старца.

— Давай, брат Ириней, расскажи, да только недолго, — кивнул Геронда.

— Ну, я не буду говорить про другие страны, давайте коснёмся России, — предложил отец Ириней. — Так вот, в России с начала девяностых годов и поныне активно действуют пятнадцать очень крупных сатанинских сект. В столице более тысячи человек объединены в группу «Южный Крест», у которой есть своё капище на окраине Москвы, на территории одного заводика. А ещё сатанисты встречаются в Политехническом музее, на специальных семинарах. В Подмосковье официально зарегистрирован люциферианский «Зелёный орден», члены которого утверждают, что защищают природу…

— Природу они защищают! — возмущённо вздохнул Геронда. — Особенно когда кошкам животы вспарывают…

— Геронда, если позволите, я кратко пройдусь по другим городам России, — отец Ириней склонил голову и поднял глаза к потолку, припоминая. — Ну, во-первых, город Ростов. Там каждую весну на новолуние собираются сатанисты со всего региона. Далее… в Череповце прихожане храма Рождества Христова регулярно находят на крыльце своей церкви распятых кошек. В Тюмени сатанисты действуют под вывеской «Клуба любителей ролевых игр», это чтобы удобнее вербовать молодёжь. А в Иркутске поклонники дьявола и вовсе контролируют средства местной наркомафии.

Голос отца Иринея чуть дрогнул, он заговорил громче, явно борясь с возмущением в своей душе:

— Сатанисты регулярно совершают свои жертвоприношения, мы должны помнить об этом всегда! В 1993 году в Пасхальную ночь сатанист совершил ритуальное убийство трёх иноков Оптиной пустыни. Да… Ровно через год там же произошло новое убийство, на этот раз нашли тело паломника с тринадцатью колотыми ранами!

— Ах, злодеи! — прошептал Геронда. — Бога не боятся…

— В Минске в канун сатанинских праздников были убиты четверо новорождённых детей, — продолжал отец Ириней, на глазах его выступили слёзы. — В Невинномыске сатанисты расправились с двумя школьниками… Распинают на крестах… Выпускают кровь… Пятнадцатилетний алтарник московского храма Рождества Богородицы Алексей Нестеров в Пасхальную ночь был избит сатанистами до смерти, до неузнаваемости… А в Новгороде поклонники дьявола принесли ему в жертву студента Александра Петрова и его 80-летнюю бабушку. В Петербурге сатанисты убили 16-летнего Володю Васильева и срезали с него часть кожи для совершения своих обрядов… Эта же группа отрезала голову ещё одному мужчине… Вы понимаете, что происходит? А что они на Урале вытворяют! А в Сибири! В Кемерове — три сатаниста до смерти замучали девушку. В Новосибирске сатанист убил девочку, которой было всего семь годиков! А на Украине, в великом Киеве, официально действует сатанинский Орден рыцарей-тамплиеров! И знаете, сколько сатанинских сайтов в русском Интернете? Почти полторы сотни… Там они учат детей, как правильно совершать жертвоприношения!

— Бесстыдники, — покачал головой Геронда. — А для того чтобы заманивать новичков, начинают с того, что рекламируют колдовство!

— Именно так, Геронда! — с дрожью сказал отец Ириней. — Сначала появляются фильмы о юных волшебниках, красочные учебники магии, компьютерные игры… Потом — огромные парки с магическими аттракционами. Наконец, учреждаются целые школы, где пытаются привить детям интерес к чародейству. При этом не уточняют, из какого страшного источника черпают все чародеи свои магические силы! Образ ведьмы, с визгом летящей на метле, представляется как нечто красивое!

— Геронда, вспоминай-ка тот случай с колдуном? — попросил отец Арсений, в точности, как маленькие мальчики просят рассказать любимую историю про войну.

— Да уж нелегко забыть, — усмехнулся Геронда. — Раз приехал ко мне необычный юноша, совсем ещё мальчик. Возрастом чуть постарше нашего Ванюшки, а какой сильный колдун! Родители с малых лет отдали его тибетским чародеям, чтобы малыш научился у них всякой мерзости.

Геронда вздохнул, покачал головой:

— Этот мальчик был совершенно во власти диавола, и диавол помогал ему вытворять разные колдовские фокусы. Например, парнишка мог протянуть руку — и в соседней комнате со стола взлетал кувшин с водой, опрокидывался над стаканом, и после этого проклятый стакан, доверху наполненный водой, сквозь закрытую дверь прилетал прямо в руку к этому мальчишке!

— Вы это сами видели? — Ваня чуть исподлобья, не мигая глядел на Геронду.

— Да зачем мне глядеть на летающие стаканы? Но я видел другое. Когда этот парень приехал сюда, в это самое место, чтобы раскаяться в колдовстве, диавол начинал его мучить так, что у мальчишки лопались вены.

Геронда прямо посмотрел на Царицына, и Ваня понял: это — чистая правда. В глазах старца была такая горячая боль, точно перед ним прямо сейчас катался по полу, хрипя от боли, мальчик с огромными синяками на руках.

— Диавол не хотел, чтобы юный колдун раскаялся и перестал ворожить. Один раз диавол даже заставил этого парня броситься на меня. Мальчик на миг потерял рассудок, подскочил в воздух и хотел ударить меня ногой в лицо. На Тибете его обучали всяким боевым искусствам, вот он и вздумал опробовать их на мне.

— И что? — Ваня замер, пожирая старца глазами.

— Бог хранил меня, недостойного, — спокойно сказал старец. — Нога остановилась прямо возле щеки, словно на невидимую стенку натолкнулась. Парень очень удивился, что ему не удаётся ко мне прикоснуться. Зато я, признаться, немножко расстроился и, схватив его, всыпал бесстыднику по первое число. Ведь он не просто хотел ударить меня, это ещё можно потерпеть, но ведь он при этом ещё хулил Бога! Этого вытерпеть нельзя. Ну, признаться, я его немножко пихнул, только-то один разок, а он и улетел в овраг. Потом вернулся весь в колючках прощения просить.

Ваня тайком оглядел сухонькую фигуру старца — и вдруг понял, что жилистый старичок, и правда, при необходимости, мог пихнуть так, что мало не покажется никому.

— А как его звали, это парня? — спросил Ваня.

— У него было два имени, одно — человеческое, обычное, а другое — колдовское. По-колдовскому его звали Шушурун. Тибетский учитель так прозвал, в честь самого себя. Учитель у него был известный шаман Шушурун Черентай. Древний старик, и доныне ведьмачит у вас в России, где-то на Алтае. Да даст ему Господь покаяние… Говорят, очень страшный колдун. Хотя страшный, конечно, только для тех, кто живёт без Бога. А кто на Божию помощь рассчитывает, тому колдовство не страшно.

Помолчав немного, Геронда покосился на давно опустевшие тарелки:

— Ну, ладно. Наелись, братья? Читайте благодарственную молитву после трапезы.

Когда Ваня выбегал на двор мыть плошки, Геронда поймал его за рукав лётной куртки:

— Запомнил? Чуть тебя постарше, а звать Шу-шу-рун.

— Ага, Шушурун! — кивнул Ваня, не вполне понимая, для чего ему запоминать это имя. — Простите, а можно вопрос?

— Можно, только позже, — сказал Геронда, доставая из кармана связку чёрных деревянных бусинок, похожих на косточки от счётов, которые Ваня пару раз видел в сельских магазинах, когда отдыхал у бабушки в деревне.

— Сейчас мне надо написать парочку писем, пока отец Ириней забинтует рану твоему начальнику, а отец Арсений польёт наш огородик.

— Огородик? Я помогу!

Ваня бросился вдогонку за отцом Арсением, который уже спешил к источнику с парой огромных бидонов.

Огород у таинственных бородачей был небольшой, но весьма ухоженный. В отсутствие отца Арсения за порядком здесь приглядывал чёрный, с рыжими бровями, поджарый и страшно деловой котяра по имени Мракобес. Мракобес не только держал на строгом учёте всех здешних птиц и полевых мышей, не давая им бесконтрольно размножаться, но, прохаживаясь по грядкам, он также с потрясающей ловкостью пинал баклажаны и тыквы, выстраивая их ровными рядами, дабы отцу Арсению сразу была видна степень зрелости каждой особи.

— Я сейчас, братца ты моя, Мракобеса учу огород поливать, — рассказывал Ваньке отец Арсений, когда они волокли от источника двадцатилитровые бидоны, доверху наполненные ключевой водой. — Ага, вот научу, тогда у меня и вовсе забот не будет! Можно весь день на лавке лежать!

Ваня засмеялся, ему не верилось, что отец Арсений сможет просидеть без дела хотя бы полминуты — не то что лежать на лавке весь день!

Кот Мракобес придирчиво оглядел нового помощника — и, видимо, остался Ваней вполне доволен, особенно когда Царицын, взвалив на спину опустевший бидон, снова побежал к источнику. На этот раз кадет категорически отверг помощь старичка.

— Мы, орнитологи, народ привычный, тяжести таскать любим, — сказал Ваня и умчался, грохоча бидоном.

— Мррм-мрмрмяу, — подумав, произнёс кот Мракобес, глядя вслед убежавшему русскому мальчику.

— Пожалуй, ты прав, — согласился отец Арсений. — Парнишка, и правда, неплохой. По крайней мере, воду носит быстро и на тяжесть не жалуется. Будет жаль, если его всё-таки отчислят из училища.

Глава 16.

Орден идёт напролом

В далёкий край товарищ улетает,

Родные ветры вслед за ним летят…

Любимый город может спать спокойно…

Песня из кинофильма «Истребители»

Навстречу от белого домика спешил по тропинке отец Ириней. Бежал, задевая серым подолом по траве.

— Ваня, скорее! Геронда ждёт тебя, он хочет поговорить.

Наверху, под кипарисом, на тёплом пенёчке сидел Геронда. Завидев Ваню, он поднялся, опираясь на кривую палку.

— Ну что, птицелов, поисповедовал помидоры?

К этому времени Иван потрудился с тяпкой добрых два часа и уже знал, что прополка грядок среди бородачей называется «исповедыванием огорода».

— У нас в Москве таких помидоров не бывает, — признался Ваня. — Невкусные какие-то продаются, и без запаха совсем. Наверное, у нас климат плохой для помидоров.

— Нужно просто почаще их исповедывать, — улыбнулся старец. Он вытащил из кармана небольшую фотокарточку — и протянул Ване:

— Гляди. Это тот самый юный колдун с Тибета. Точнее, бывший колдун. Теперь он живёт недалеко отсюда, на берегу во-он того залива.

С фотографии на Ваню смотрел совершенно счастливый рыжеволосый парень с помидорным румянцем на щеках — и в точно таком же, как у бородачей, сероватом халатике. Взгляд у парня был такой, будто он часа три тащил на плечах тяжёлый холодильник или даже рояль, а буквально пару секунд назад дотащил груз до места, сбросил, расправил плечи и теперь интересуется, где бы тут славненько пообедать.

— Ты понял то, что за трапезой для тебя читали? — без улыбки спросил Геронда, убирая фотографию в карман.

— Я понял, что Вы догадались, что мы никакие не орнитологи, — тихо сказал Ваня. — А откуда знаете, что мне придётся столкнуться с колдунами?

Геронда улыбнулся. Кажется, он вовсе не собирался отчитываться перед Царицыным.

— Я прошу Вас ответить! — тихо, но твёрдо повторил кадет.

— Ладно, так уж и быть, расскажу, — старец припрятал улыбку в седенькие усы и перешёл на шёпот, как настоящий заговорщик. — Только дай честное слово натуралиста, что никому не скажешь. Видишь ли, у меня в глазах специальные контактные линзы. С их помощью я вижу, что у человека на сердце.

— Я серьёзно спрашиваю…

— А вам в училище такие очки не выдают? Очень полезно любому кадету иметь такие линзы. Помогает в деле.

«Он и про училище знает, — Царицын совершенно поник. — А может быть… старичок-то — из ЦРУ? Может, он с „Моссад“ сотрудничает? Или с „Ми-5“, например…»

Старец ласково обнял его за плечи:

— Дурачок ты, дурачок… Какой там «Моссад»! Слушай внимательно. Тебя ждёт серьёзное дело, опасное. Отправляешься к колдунам, а в броне у тебя дырка. И знаешь, где дырка? Вот здесь…

Геронда ткнул пальцем против сердца.

— Какая дырка? — немного испугался Ваня, ему показалось, что это розыгрыш. — Откуда?

— Ты сам её просверлил, — строго сказал старец. — Ты уже приготовил дырку, чтобы повесить сюда красивый орден. Ты очень хочешь получить орден, ведь так?

Ваня покраснел.

— Разве это плохо — хотеть быть лучшим?

— Да, ты очень хочешь стать лучше всех, ты стараешься изо всех сил. Такое упорство в ученье достойно русского офицера. Я знал одного бывшего офицера русской Империи, он был чуть ли не самый умный и твёрдый человек на всей нашей горе. Да, ты хорошо работаешь над собой. Ты любишь всегда и во всём побеждать других, получать первые призы. Но давай подумаем, зачем ты всё это делаешь?

Ваня вдруг понял, что с Герондой бесполезно играть в кошки-мышки. Он знает даже про заветную Ванину мечту, которой он ни с кем никогда не делился — про орден! Этого не могли проведать даже в ЦРУ.

Кадет Царицын вдруг почувствовал, что старенький Геронда видит его попросту насквозь. Словно Ваня — крохотный, прозрачный и сидит у него на ладони. От этой мысли Ване стало страшновато — но одновременно как-то уютно. Он чувствовал, что Геронда добрый. И никогда не воспользуется своими страшными «контактными линзами» Ване во зло. Потому что он его — Ваню — любит.

— Отвечай! — Геронда строго сдвинул брови. — Зачем ты стараешься, надрываешь пупок? Ради чего?

Ваня вздохнул и ответил честно:

— Чтобы стать сильным и служить России.

— Ради России… — протянул старец и вдруг жёстко сказал: — Нет, брат, не ври. Ты делаешь это для себя! Чтобы быть лучше других в училище. Чтобы быть первым, завоевать авторитет, славу, почести. Ты хочешь служить России, но при этом обязательно в роли сильного, прославленного человека. Чтобы тобой все гордились, чтобы расхваливали тебя, какой ты умный и самоотверженный.

Старец помолчал немного и спросил сурово:

— Скажи, если бы твоей Родине понадобилось, чтобы ради неё ты стал никому не известным, скромным, незаметным — разве ты стал бы ей служить?

— Это как? — переспросил Ваня.

— А вот так! Разве согласился бы ты служить своей любимой Родине, если бы заранее знал, что об этой службе никто не узнает, не скажет тебе даже «спасибо»? Представь, что тебе пришлось бы до старости командовать какой-нибудь подводной лодкой в дальнем океане и ты бы затопил за свою жизнь больше вражеский кораблей, чем весь остальной флот, — а за это тебе даже самой маленькой медальки, даже почётной грамоты бы не дали? Что? На такую службу Родине ты согласился бы?

— Ну…

Ваня отвёл взгляд. Ему очень хотелось сказать «да», но что-то внутри мешало. Какой-то невидимый тормоз включился и железной хваткой зацепился за совесть.

— Эм-м. Ну…

— Баранки гну. Сам видишь, на кого ты работаешь. Стало быть, все твои успехи — от гордости, от желания славы и похвал, чтобы тебя ставили в пример другим. Слышишь меня? — Геронда неожиданно ухватил Ванин рукав железными пальцами — и вдруг дёрнул так, что пуговица отлетела. — Слышишь?! Ты не понимаешь, дурень, что, если ты будешь и дальше так тщеславиться, они, эти колдуны, тебя сожрут!

— Что?! — Ване вмиг сделалось жарко.

— Они сразу увидят эту дырку в твоей броне и начнут туда бить! Они купят тебя на тщеславии — и потом уничтожат.

Следи за собой! Делай всё не для того, чтобы потом получить награду, а ради дела, ради чистой совести, ради того, чтобы порадовался за тебя Бог. Старайся не тщеславию своему угодить, а Богу! Заделывай дырку, Ваня! Ну всё, хватит лясы точить. Пора в путь.

Ваня вздрогнул. Последние пять минут он слушал, точно в забытьи. Перед мысленным взором его внезапно и удивительно ясно предстала картина: он, Иванушка Царицын, стоит на рыхлом мартовском льду Чудского озера в доспехах древнерусского богатыря, с топором в руках. А навстречу плотными рядами, выстроившись свиньёй, прут с пустоглазыми кабаньими рылами враги: рогатые рыцари, клыкастые ландскнехты. Орден напирает на передовой полк наших ратников, пытается проделать брешь в русской обороне.