Кто сказал, что именно в этом времени мы должны жить? Именно сейчас, здесь, сегодня, в этот миг? Почему бы не приподняться над тягучим временным потоком, не взглянуть на жизнь свысока, полюбоваться светлыми полосами, не замечая темных и мутных струй? Почему нужно жить именно в этом направлении, ни шагу назад, только вперед – к смерти и неизвестности?

Что-то подсказывает мне, что после смерти времени уже не будет.

Время шло, и медленно, постепенно отстраивалась моя маленькая империя.

Мне не хотелось расширять ее слишком быстро. Нет, временами сладкие планы разгрома Аригайрта, мести ему, одолевали меня… но самые садистские фантазии в отношении великого шибага как-то не удовлетворяли. Смерть у любого человека лишь одна. Я не настолько безумна, чтобы оставлять Аригайрта в живых, хотя бы и для мучений – он всегда может выбраться, видно, змей благоволит ему. Да, я могу постараться, чтобы перед смертью Аригайрт испытал всю полноту ощущений собственных жертв. Например, в виртуале он вполне может пережить и десятки разнообразных казней – и мне даже не нужно напрягать фантазию, Аригайрт давно напряг ее за меня, и все эти казни реально существовали на Нейаме. Ну а на закуску – особенно красочная и мучительная смерть в реале.

Но чем, какой смертью, даже самой ужасной, он может заплатить за всех замученных им рабов, за детей… Загубленные, сломленные души. Монстры – плоды запрещенных генетических экспериментов – разумные монстры – чем он заплатит за это? Адекватной мести просто не существует, ее нельзя придумать.

Тем не менее, я понимала, что должна буду столкнуться с Аригайртом и победить его. Хотя бы для того, чтобы рано или поздно он не настиг меня. Я освобожу Нейаму. Формально она будет, видимо, принадлежать мне, но я сделаю ее нормальным миром, там не будет рабов, я ненавижу рабство. Там не будет наркотиков, они уничтожают людей, они сильнее любого отдельно взятого человека – но не всего человечества. Я убью Аригайрта, убью его слуг и сделаю свободными всех его рабов.

Однако для этого нужно не меньше десятка крейсеров типа «Зеркала». Или, может быть, пара настоящих линкоров – на Гоне заложен один… захватить линкор мне не по силам, но когда-нибудь я смогу купить… заказать постройку.

Всему свое время. Прошло-то всего два года с тех пор, как я, с перекошенным лицом и в чужой крови, ворвалась в пост «Зеркала»… Всему свое время. Мы накопим силы и средства.

В общем-то, мне и сейчас хватает всего. В своей империи я устроила все так, как мне хотелось. Так, как считала нужным. Мои двести шибагов – теперь я могу выбирать, на «Зеркале» служат лишь самые отборные, универсалы, все отличные пилоты и бойцы, остальные желающие остаются на Гоне или на моих транспортниках (мы купили четыре малых транспорта и один подержанный квиринский патрульник). Мои дисциплинированные, богатые, обеспеченные всем, и главное – преданные мне до мозга костей ребята. Мои великолепные ландеры. Мое уникальное оружие.

Мой остров в Ветренном Океане Гоны – моя чудная Сальветрина. Мой замок, сад, окруженный маленькими живописными поместьями моих товарищей. Никто не может пожаловаться на скупость или несправедливость Принцессы. Я жестко караю за предательство, поправляю ошибки, но я гораздо более щедро награждаю верных и умных подданных.

Пусть наша боевая мощь растет медленно – но совершенно неотвратимо. Торопиться нам некуда, никто не гонит нас вперед. Зато вместе с вооружением растет наше богатство – наши счета в банках Гоны и Глостии, мои личные счета, когда-нибудь все эти деньги превратятся в сверкающие ксиором и меланитом новенькие крейсера, ощетинятся орудиями линкоры, цепочки скоростных ландеров потянутся к ненавистной Нейаме…

Моя Бета. Мои старшие офицеры – Дерри, Дэнс, Ринго, Изайк… с Таффи я так и не научилась находить общий язык, ханкер всегда останется для меня ханкером – пусть он и не занимается больше лично казнями и пытками, у него для этого есть подчиненные, пусть он живет с двумя выбранными красивейшими девушками в одном из лучших поместий Сальветрины. Он ханкер.

Постепенно дыра в моей душе как-то затягивалась. И я понимала, что вот именно такая жизнь мне очень даже нравится. Я сама руководила всеми нашими операциями. Я выходила на «Зеркале», и с того же самого мостика командовала захватом чужих кораблей – как пассажирских и транспортных, почти беззащитных, так и настоящих боевых легких крейсеров, скультеров, аффликторов. Во-первых, сказывалось мое образование – мы брали чужие корабли малой кровью и без большого напряжения, победы давались легко. Мы не лезли на рожон, правильно рассчитывая свои силы, и возвращались, почти не теряя людей, зато значительно обогатившись. Думаю, мой авторитет у команды в основном и держался за счет моих военных талантов. Во-вторых, только мне удавалось поддержать на борту должную дисциплину, и никто другой не мог последовательно проследить за тем, чтобы все захваченные невинные люди содержались достойно, никто из них не подвергся изнасилованиям и побоям, и все были доставлены в ближайший порт и выпущены на свободу с выходным пособием, позволяющим добраться до своего мира. Разумеется, из этого числа исключались преступники и негодяи, известные шибаги, попадавшие мне в руки – некоторых из них мы казнили немедленно, других передавали правосудию разных миров. В-третьих, в мое отсутствие сразу ослаб бы контроль за употреблением наркотиков – на корабле они были строго запрещены, хотя на Сальветрине мне пришлось сделать некоторые послабления.

В общем-то, я не стремилась сделать из своих шибагов святых. Хотя наши экспедиции теперь длились не больше трех-четырех месяцев, на «Зеркале» всегда присутствовало с десяток красивых девушек, которых я нанимала официантками, медсестрами и техниками, причем в контракте оговаривались и другие функции, которые девушки исправно выполняли.

А возвращаясь из космических экспедиций, я наслаждалась, как могла – жизнью на Гоне, на блаженной Сальветрине, бродя с Бетой по солнечным рощам и купаясь в море, окунаясь в круговерть больших городов, читая и отдыхая в тишине, развлекаясь в людском водовороте. А когда мне становилось скучно, я вновь собирала команду, и мы бросались в опасные, щекочущие нервы предприятия, в черное, жестокое к живому, Пространство. Так, чтобы не слишком устать от него, и не слишком утомиться от смертельных опасностей – и вовремя вернуться в свой уютный и благоустроенный мир.

У меня было все, что нужно человеку для счастья…

Разве что одного мне недоставало – некого было любить. За исключением Беты.

Но кто сказал, что это так уж необходимо?

С утра я немного потренировалась в зале – все же не стоит терять форму. Поддержание ее уже не требовало стольких трудов, теперь я применяла разработанные на Квирине стимуляторы, всего лишь раз в день поупражняться, и то не до седьмого пота, ну и два-три раза в неделю пострелять и провести космический тренинг, невесомость там, перегрузки… Тренировки, тем более, не такие уж напряженные, были мне в кайф. Зал я себе оборудовала первоклассный.

После тренировки я искупалась в бассейне с морской водой – неохота было идти к океану, да и волнение сегодня баллов пять. Полежала на упругой, пахнущей солью, расслабляющей тело волне, глядя в высокий купол потолка. Вылезла, оставляя мокрые следы на гемопласте, прошлепала в душ, скинула купальник и омыла тело свежей водой, осушила теплым ветром. Здесь никого не было и быть не могло… я была совершенно одна.

Кто бы мог когда-нибудь подумать, что один только мой личный санитарный блок будет занимать около двухсот квадратных метров…

Я подумала, выбирая между сауной и массажем, решилась на последнее. В сауне я наслаждалась вчера. В просторном, расписанном белым и голубым зале – потолок куполом, непрозрачные светящиеся окна – полукругами, где живописно раскинулись разные устройства, призванные ублажать мое тело, я улеглась на широкую скамью. Массажистка уже спешила ко мне. Мощная, огромная женщина с необыкновенно сильными и чуткими руками, нанятая мной в Ли-Кастре. Я прикрыла глаза, наслаждаясь сильными, иногда чуть болезненными, иногда приятными прикосновениями, массажистка старалась расслабить мои мышцы после тренировки. Я перевернулась. Тело мое начало гореть, кровь помчалась по жилам быстрее. Как хорошо-то! Разве что с сексом это может сравниться…

– Хватит, – я поднялась, улыбкой поблагодарила массажистку. Улеглась в аппарат ионного душа, легкие потоки ветерками побежали по коже, охлаждая и успокаивая ее.

Когда я поднялась, массажистка исчезла. Я приучила слуг не попадаться мне на глаза – хочется же иногда побыть одной… А в некоторые помещения им вообще вход строго запрещен, разве что я вызову.

Хватит, пожалуй. Я набросила легкий струящийся полупрозрачный халатик, почти невесомый на теле. Прошла в собственную визажистскую мастерскую.

Это для экспедиций я накладываю «вечный» макияж и намертво заделываю прическу – чтобы уже не прибегать в космосе к фенам и мазилкам. На планете я, как и рекомендуется для сохранения долгой красоты и здоровья кожи и волос, пользуюсь самыми простыми, старинными методами.

Я улеглась в кресло, положила руки на подлокотники. Две опытные визажистки устремились ко мне. Одна принялась за чистку моего лица, окуривая кожу тоненькими потоками целебного пара с добавлением разных травок. Вторая занялась ногтями. Я с удовольствием отдалась умелым рукам девушек, мысли лениво бродили в голове, зацепляясь за извилины и застревая намертво в бороздах полурасплавленного от безделья мозга.

После лечебных процедур девушки наложили макияж – как раз такой, как мне нравилось (все это я обговорила с ними заранее), чуть заметный, лишь слегка усиливающий естественную яркость губ, блеск глаз, румянец и полутени. Мне грех жаловаться – Адоне подарил и естественную красоту, и чистую нежную кожу, разве что нос с горбинкой, можно было бы исправить, но – не хочу. Мне лично эта горбинка нравится. Затем мне уложили прическу – прядка к прядке, сложное переплетение моих естественных золотистых и мелированных локонов. Закрепили ее невидимым полем.

Теперь в гардеробную. Она у меня небольшая, зато очень дорогая. Синтезатор одежды… Я вполне могу себе позволить каждый день синтезировать новый костюм, а то и не один – конечно, когда есть время и желание. Если нет, к моим услугам необъятные шкафы.

Я вошла в синтезатор, поразглядывала свое обнаженное трехмерное изображение, повертела его так и сяк. Нет, все-таки я ничего… Пожалуй, мое тело изменилось с тех пор, как я вылетела из Школы Легиона. Как-то старше стало, богаче. Груди вроде бы увеличились. Или нет? Мышц точно прибавилось, бедра крепче, и талия сильнее и четче выделяется. Все шрамы и рубцы, оставшиеся от Нейамы, давно излечены, кожа чистая, как у новорожденного младенца.

Я синтезировала голосом на изображении белье – кружевное, лазоревого оттенка. Это мелочи… Теперь платье. Я собираюсь сегодня в Кастру, так что надо одеться поприличнее для Гоны, чтобы не слишком выделяться из толпы. И в то же время – с изюминкой. Я красивая женщина, а не шибаг неотесанный.

В конце концов мне удалось создать вполне удовлетворительную модель. Верх василькового цвета из драпированной материи, одно плечо обнажено, на втором – золотая фибула. Руки дважды обернуты полосками полупрозрачной синей ткани – и все. Юбка темно-голубая, прямая и длинная, с высокими боковыми разрезами, внизу волан из того же василькового шелка. По местным представлениям это должно выглядеть отпадно, богато, но не дико. К платью я создала пару аксессуаров – легкую сапфировую диадемку, здесь они в моде, и кожаную сумочку в тон юбке. Туфли – повинуясь здешней моде, на каблуке, но все же не очень высоком, терпеть не могу каблуков. Я нажала «ввод», минуты через две из отверстия выпал пакет с моим новым платьем. Я переоделась, полюбовалась собой в зеркальных стенах. Подхватила сумочку и вышла.

Я выбрала Фарфоровый зал для завтрака. Но там меня ожидал не слишком приятный сюрприз. Бета глухо зарычала, едва мы вошли, я машинально приказала «тихо» – ну не может же здесь оказаться враг… Это и не были враги – просто двое парней, мои сегодняшние (вчерашние) секс-партнеры, еще не позавтракали, и по досадной случайности выбрали именно этот зал.

Парни, одетые в одинаковую синюю форму (напоминающую ту, которую я ввела для своих шибагов на «Зеркале»), синхронно вскочили и отдали честь. Я поморщилась, но тут же справилась с собой. Ну не виноваты же они… всякое бывает.

– Доброе утро, – сказала я, придав своему голосу возможную приветливость, – вы уже позавтракали?

– Да, принцесса, – ответил Нел, глядя на меня слегка ошарашенно. Моя досада развеялась – приятно посмотреть на таких высоких, сильных, ладных парней… сама же их и выбирала. Ну, правда, если откинуть все мысли об их профессии, в общем-то, недостойной мужчины… Хотя раньше оба они служили в десанте, так что…

У меня в экипаже немало мужчин ничуть не хуже этих. Но я принципиально не сплю с нижними чинами – разлагает дисциплину. Еще не хватало, чтобы я командовала на мостике, а какой-нибудь пилот или техник думал о том, как вчера меня трахнул. Единственные два человека, для которых я делаю исключение – это Дэнс и Изайк. Один раз мы были с Таффи, ну просто захотелось попробовать, но мне это не понравилось. Выяснилось, что Таффи и в сексуальном смысле склонен к садизму, а я люблю нежность и ласку.

Но вся беда в том, что с Дэнсом и особенно с Изайком отношения уж слишком близкие… интимные в высшем смысле этого слова. Это уже не просто секс как взаимная стимуляция. Мы становимся слишком близки… И как только мы становимся близки, так начинается – сразу понимаешь, какая невероятная пропасть разделяет меня и Дэнса, меня и Изайка, что мы даже друзьями никогда не будем, что мы чужды друг другу, чужды… и хочется гораздо большего. Вспоминается Ильт. Ведь бывает же это по-настоящему! Иногда мне кажется, что та ночь с Ильтом, в холодной яме на земле была сном, или я ее придумала.

Нет, не хочу я сближаться ни с Дэнсом, ни с Изайком. Не хочу любить. Их любить нельзя – это слишком больно. Они не способны ответить. Они – не Ильт.

Изайк женился на своей гоночке, она ему уже и сыночка родила, и слава Адоне. С Дэнсом мы время от времени сближаемся. Но неделю назад мы снова поссорились с ним, и я сознательно его удалила от себя. Пусть поживет один, потрахается с кем хочет, мне плевать. Я его не люблю, он мне безразличен. Ну может, когда-нибудь и снова сойдемся, почему бы и нет.

Но пока я предпочла выписать из Кастры из соответствующего заведения двух жиголо. Мои требования – сильные, крепкие парни, желательно, бывшие военнослужащие. К тому же Нел и Мирк (это, скорее всего, их клички, а не имена) оказались на диво умелыми любовниками. Вчера мы просто замечательно поразвлекались…

Но я не хочу их видеть днем. Разговаривать с ними, дружить, ходить повсюду – еще чего не хватало.

Парни вежливо ретировались. Я села за центральный столик, на который лился солнечный свет из-под высокого стеклянного купола. Фарфоровые стены зала, тонко расписанные синими цветами, глянцево поблескивали в утренних лучах. Подъехала тележка с заказанным мною заранее завтраком. Я поставила на пол миску Беты, наполненную свежим сырым мясом с хрустящими мелкими косточками и хрящиками, Бета любила есть у моих ног.

Прекрасно. Фрукты, булочки с орехами, шоколад, масло и сыр, взбитые сливки. Я ела не торопясь и мысленно просчитывала и планировала как предстоящую военную операцию (ее контуры лишь неясно намечались пока в мозгу), так и сегодняшний день. Сегодня я намерена отдыхать, но и это следует проделывать с толком – дни не должны проходить бесплодно.

Помни о времени. Помни о смерти. Помни, что каждый день уникален, что второй такой возможности у тебя не будет.

Старайся получить максимум радости от каждого дня.

Я поднялась, оставив пустые вазочки и тарелки. Бета давно уже опустошила свою миску, и теперь встала, готовая следовать за мной куда угодно.

Я набрала на спайсе номер Дерри – сегодня ее придется взять в город с собой…

Дерри ждала меня на ландерной стоянке. Я окинула ее взглядом… желтый брючный костюм выглядел, на мой взгляд, нелепо, что-то похожее на одежду хирурга, разве что цвет потемнее. Ну ладно, неважно это…

И ведь хорошенькая девушка, если подумать. После всех пластических операций – носик маленький, прямой (лучше моего), глаза, пусть небольшие, но блестящие и выразительные, лицо – вполне даже правильное. Но есть вещи, которые не исправить никакой хирургией. Если человек не уважает и не любит сам себя…

– Доброе утро, – сказала она радостно. Я приветливо кивнула, вызвав на лице Дерри счастливую улыбку. Распахнула дверцу ландера, вскочив на подножку (а в «Страгоны» карабкались по лестнице… удивительно, но ландеры более приземисты).

– Мы полетим… вдвоем? – спросила Дерри.

– Втроем. С Бетой. Ну садись же!

Дерри села справа, Бета привычно вспрыгнула на заднее сиденье. Я предпочитаю водить ландер сама, не потому, что боюсь покушений или не хочу присутствия постороннего пилота, просто…

Ну люблю я летать, если честно!

И машина у меня красивая. Сейчас все подвески убраны, только небольшая скромная лазерная пушечка на носу… ну на всякий случай, мало ли что. Выкрашена в серебристый цвет, передняя плоскость крыла – голубая, и голубые стрелы на носу.

Фонарь мягко опустился. Я подняла ландер в воздух вертикально, на одних гравитационных.

Разве я могла когда-нибудь мечтать о такой машине? Вот бы девчонки от зависти попадали…

– Если хочешь, Синь, я могу повести, – предложила Дерри.

– Не надо, я сама.

Серебряная стрелка рванулась вперед, в пронизанное солнцем и водными бликами пространство Ветренного океана…

В этой котловине Гоны, где плещется океан – всегда кружат ветра. С этим ничего нельзя сделать, перепады давлений, горная цепь на севере и Воронка на юге. Ветра эти не совсем хаотичны, они подчиняются, конечно, определенной закономерности, но очень уж сложной. Это просто гигантская атмосферная ловушка, в которой бьются и мечутся тысячи ураганов, вихрей, ветерков, воздух и вода здесь никогда не бывают спокойны. В этом океане почти никогда нельзя купаться, в нем не плавают корабли, лишь субмариной можно достичь одного из многочисленных, с пышной великолепной природой, островов и островков. И ни один Гонский самолет – здесь самолеты, как и на Серетане – не может проникнуть в бушующее пространство Ветренного океана. Только сверхустойчивый на своей гравитационной подушке, стремительный, как пуля, маленький ландер.

Четыре державы на Гоне содержат военные базы в Ветренном океане, ибо субмарины здесь дороги, используются лишь в военных целях. Да и базы эти содержать хлопотно, цунами – дело самое обычное. Больше в этой части планеты не живет никто… за исключением, конечно, вот таких приблудных шибагов, как мы.

Моя Сальветрина надежно защищена от цунами и ураганов силовым полем. Это встало мне в копеечку – но все-таки дешевле, чем покупка земли в населенной части, да еще при тамошней строгой секретности.

Мы даже не замечали никакого ветра. Я выжала газ реактивных двигателей, ландер несся над океаном на четырех скоростях звука (гравикомпенсатор работал вовсю, обеспечивая нам комфорт), прорезая прозрачные мощные тела ветров, проходя сквозь них, как нож проходит сквозь масло. Мы шли низко, и казалось, вокруг нас плещется необозримый золотистый, кое-где с быстро несущимися клочьями облаков, солнечный океан. А внизу – достаточно глянуть в нижний обзорный экран – настоящее море высоко вскидывало темно-синие, покрытые пеной, жадные языки волн.

– Красиво, – пробормотала Дерри.

– Еще бы! Слушай, в полиции ты бы никогда такого не увидела.

– Да уж конечно, – стеснительно согласилась она.

– Я иной раз думаю, может, и к лучшему, что так все обернулось…

– Ой, Синь, конечно, к лучшему! – подхватила Дерри, – я так рада. У нас так здорово все идет.

Я замолчала. Вот вроде бы и соглашается она… всегда соглашается. И такая милая, всегда готова услужить…

Но что-то не так. Просто не хочется с ней разговаривать. И Дерри покорно замолкла, увидев мое чуть нахмурившееся лицо. Она не виновата, что я не хочу с ней говорить… что она, если уж честно, мне противна. Как личность. Чтобы не смущать Дерри, я сказала:

– Сложновато немного… ветер сбивает. Надо же, ну и ураган здесь…

Мы действительно входили в тучу, изготовившуюся для хорошей, положительной грозы. Дерри поспешно закивала. Ну конечно же, обожаемой хозяйке трудно вести ландер…

– Может быть, помочь? – спросила она.

– Нет.

Мой сухой короткий ответ ее не обидит, пусть думает, что мне и на самом деле тяжело.

Я посадила ландер на учебном аэродроме Кастры, где у нас был свой человек. Оттуда мы взяли машину – древнюю, вроде серетанской, бензиновую колымагу на четырех колесах. Бета очень неодобрительно фыркнула, но в машину залезла. Запах бензина ей, видите ли, не нравится. За руль я посадила Дерри, не люблю эти драндулеты водить.

На улице пришлось надеть на Бету золотой ошейник с кожаной подбивкой и тоненькую цепочку (ха… порвать эту цепочку для Беты – одно движение). А то люди косо смотрят. Правда, на Гоне встречаются подобные домашние животные, хоть и редко, и не измененные генетически, просто крупные кошки… иначе Бету вообще приходилось бы оставлять на Сальветрине. Я бы и сейчас ее не брала, но с ней все же безопаснее, она заменяет минимум четырех телохранителей.

На нас оглядывались. Ну и пусть, плевать. Мы с Дерри направились к сверкающей стеклом (не ксиором) громаде Центрального Банка.

Собственно, для этого мне сегодня Дерри и нужна. Как свидетель. У них тут идиотские правила, чтобы оформить какую-то покупку, нужно явиться лично, поставить свою подпись, да еще и свидетеля притащить. Но не стоит нарушать законы по пустякам. Я люблю бывать в Ли-Кастре, хороший город, хоть и невообразимо старый. Почему бы и не провести пару часов в компании моего поверенного по делам, довольно симпатичного и еще не старого мужчины?

А покупала я сегодня еще один островок, поскольку для моей многочисленной команды Сальветрины уже не хватало. На Рантике уже построили шестнадцать домов – для офицеров, и общежитие для рядовых шибагов. Там же я собиралась оборудовать хороший тренировочный полигон.

Часа два мы изучали бумаги, с чем-то там соглашались и что-то подписывали. Я почти не вникала в содержание документов, не вижу в этом смысла… если нас захотят обмануть – обманут все равно. Я изучала лицо поверенного, державшегося скромно, но гордо. Для него я – сумасшедшая миллионерша, решившая вложить деньги в совершенно бесполезные земли. Он даже не знает, что у меня построено на Сальветрине…

Наконец мы мило распрощались и вышли через вращающуюся дверь на главный, провонявший бензином, заполненный людскими толпами, проспект Ли-Кастры.

Гона – удивительная планета.

Нет, не так уж много шибагов избирают ее своей базой. Скажем так, я – скорее исключение, чем правило, хотя в Ветренном океане еще как минимум десяток островов принадлежат гостям из Космоса. Но вот в Гонских банках многие предпочитают держать сбережения – конечно, в эквиваленте, это надежнее, чем глостийские финансовые системы, а на большинстве других планет шибагу лучше надолго не задерживаться.

Здесь многие бывают. Сажают корабли на неофициальном космодроме, без всяких диспетчеров – на пустынном, плоском как тарелка, острове Залли, или где-нибудь в пустынном месте на материке. В одной Ли-Кастре множество публичных домов, и баров, и казино, и виртуалок, и прочих приятных для жизни мест обслуживают преимущественно всякую мелкую космическую шушеру.

Но самое удивительное то, что население Гоны знать ничего не знает о существовании населенного Космоса.

Нет, астрономия у них развита, они, конечно, наблюдают звезды, вроде бы даже существование других планетных систем доказали. Но вот о том, что на других планетах тоже живут люди, основная масса населения Гоны не подозревает. Забавно читать их фантастическую литературу об инопланетянах – почему-то гонийцы думают, что Космос сплошь населен всякими там монстрами, то ли киборгами, то ли разумными ящерицами, то ли разумными микробами, растениями, змей-знает-кем, но только не людьми.

И это при том, что сотни шибагов и всякого мелкого космического люда то и дело снуют по мостовым крупных городов Гоны, пользуются всякого рода услугами, покупают здесь земли и даже захватывают помаленьку рабов для продажи на глостийских рынках. Мы для местных – просто богатые люди с причудами… Это очень удобно на сплошь криминализованной планете, здесь и местные привыкли не задавать друг другу лишних вопросов, и никто не интересуется источниками наших капиталов. Никому даже в голову не приходит посчитать общее количество вращающейся на планете финансовой массы. Еще бы, Гона разделена на десятки государств.

Очень и очень немногие люди на Гоне знают о существовании космических цивилизаций. Военные – не знают, у них примитивные ядерные бомбочки да реактивные самолеты с ракетами (и слава Адоне). Местные магнаты – не знают, и не могут пользоваться современными удобствами. Конечно, не знает полиция… Всем это очень удобно, и ни один шибаг по доброй воле не откроет местному населению сию тайну… А если кто-то и узнает – как, например, узнала невеста Изайка – он просто вступает в наши ряды, сообщив родственникам о своем отъезде за рубеж.

Мы с Дерри решили зайти в местный супермаркет. Это очень любопытно, на Серетане тоже есть что-то подобное – огромный дом, где занимаются исключительно розничной торговлей, он всегда набит людьми, потому что это единственное место, где можно сделать покупки… бр-р, ужасно! На Серетане хоть через Сеть можно было что-то заказать. А здесь – идти каждый раз, толкаться, тащить сумки и тележки…

Для начала мы с Дерри зашли в небольшое кафе – перекусить. Здесь было относительно спокойно, правда, кормили отвратительно. Я уже изучила местную кухню, единственное, что здесь можно было есть – огромные горячие бутерброды, которые назывались «коло», с мясом, соленой капустой, сыром, какими-то специями. Я взяла себе пару коло и пиво. Дерри последовала моему примеру. Само собой разумеется.

В кафешке никого не было, только в углу играл на автомате какой-то пошатывающийся, с блуждающим взглядом – явно под сэнтаком – гражданин, просаживая гроши сверкающему разноцветному безжалостному монстру. Тихо бормотал телевизор – жуткое местное изобретение, ящик с плоскостным экраном, с расплывчатым двухмерным изображением.

Как они здесь живут? Впрочем – как мы жили на Серетане? Там не намного лучше. А может быть, можно и так жить. По большому счету, все это барахло большого значения не имеет. А сейчас я все это воспринимала с этнографическим интересом… Астрейский язык я давно выучила. По телевизору бормотали что-то про войну между Тризери и Авилоном, вроде как Тризерийские субмарины в Ветренном океане подошли близко к берегам Авилона и выпустили какие-то там ракеты. У них тут все время войны, ничего не поделаешь, да и в Галактике дело не лучше обстоит.

– Куда пойдем? – поинтересовалась Дерри, поглощая свой коло. Я пожала плечами.

– Давай зайдем в сам магазин, что ли… посмотрим. А потом прошвырнемся по городу. До вечера.

Оставив Бету у входа (команда «место») мы шли вдоль пестрых полок открытых шкафов. Я разглядывала местные товары с любопытством. Озабоченные домохозяйки сновали вокруг, наполняя свои дребезжащие тележки. Я заметила мальчика лет десяти, замершего у витрины с компьютерными играми.

Игры, тоже мне… не виртуальные, конечно. И вообще примитив. Но мальчик смотрел такими голодными глазами. Я подошла к нему.

– Тебе какая игра нравится?

– «Космический десант», – выдохнул ребенок. Я посмотрела на коробку… Адоне Всемогущий! Десант… Это что у них за рога на шлемах, интересно? И как они в таких скафандрах вообще двигаются? А это что за чудища – противник, что ли?

– Хочешь ее купить?

– Ага… она дорогая…

Я решительно открыла шкаф, сунула коробку в руки ребенку. Огромные фиолетово-серые глаза с недоумением уставились на меня.

– Она же дорогая…

Я небрежно сунула ребенку в карман сотенную бумажку.

– На сдачу купишь маме цветы.

Потрепала его по волосам, кивнула Дерри.

– Пошли, – Дерри вылупила на меня глаза не хуже осчастливленного мальчишки.

– Смотри, – мы остановились у полки с парфюмерией. Дерри схватила какой-то флакон, принюхалась. Протянула мне.

– Тебе нравится, Синь?

– Ничего, – из горлышка несло ванилью и еще какой-то хреновиной. Не знаю уж, что Дерри в этом нашла.

– Я возьму, – заявила она. Сгребла с полки нераспечатанную коробочку. Меня вдруг охватил азарт. Интересно, есть здесь что-нибудь стоящее? Мы наперегонки открывали флаконы, нюхали, обменивались впечатлениями. После примерно десятой банки мне все стало казаться совершенно одинаковым – воняло спиртом и чем-то цветочным. Однако я все же взяла три флакона, показавшихся более-менее достойными… Дерри дернула меня за руку.

– Синь…

– Ой, – пробормотала я. С обеих сторон у шкафа караулили внешне совершенно безучастные секьюрити в черных костюмах, одинаково помахивая палочками-электродубинками. Н-да… привлекли мы, видимо, внимание.

Однако в чем дело? Вроде бы, мы ничего не нарушили. Покидали выбранные флаконы в корзинку (ну и что же, что самые дорогие… кому какое дело, интересно?) и спокойно двинулись мимо растревоженных секьюрити к кассе.

Когда мы вышли из магазина, я опомнилась. Купленные флаконы сложили в изящные плетеные сумочки, у меня – три штуки, у Дерри, вроде, еще больше. Но ведь мы еще пока не собираемся домой.