Прыжок в бессмертие

      Снова люди стали вслушиваться в темноту.
      Но вот чьи-то руки бережно положили четыре ломтика хлеба на помятый газетный лист. Людей не было видно. Они слились с густой тенью кустарника, и луна освещала только лежащий подле них обрывок газеты и четыре высохших ломтика хлеба.
      Эту ночь, прерывистый шепот и бешено стучавшее сердце забыть невозможно.
      Вот протянулись к хлебу длинные, худые пальцы. Нервным движением они схватили хлеб и снова ушли в темноту. Потом другие руки. Они бережно берут свой хлеб, чтобы не уронить ни одной крошки... Что в этом жесте? Традиционная манера славян обращаться с хлебом? Или желание во что бы то ни стало использовать малейшую возможность в борьбе за жизнь?
      Темная плоская туча закрыла своим крылом диск луны. Стал накрапывать мелкий дождик.
      Мелкий дождик... Но как громко стучит он по газетному листу. Бумага намокла, перестала топорщиться, осела, а оставшийcя четвертый кусок хлеба быстро набряк и стал заметно больше.
      Если бы не этот дождь, то могло бы показаться, что весь мир вымер, а они остались живыми просто случайно. Они, по всей вероятности, знают об этом - потому и боятся подняться с земли и прячутся в тени кустов...
      А на голых ветвях деревьев покачиваются длинные и узкие станиолевые полосы-так на высохших кладбищенских венках ветер перебирает траурные бумажные ленты.
      Плоская туча выпустила из своих объятий диск луны; прекратился дождь, мягкий свет снова упал на газетный лист.
      Треснула, обломившись, веточка, и чья-то рука протянулась к четвертому ломтику. Мягкий от дождя хлеб легко разламывался на части.
      Тот, кому принадлежал этот четвертый кусок хлеба, погиб. Но каждый из оставшихся в живых сознавал, что если бы погибший не был так мужественен, если бы не обладал таким хладнокровием и выдержкой, то погибли бы все четверо. Он помогал им даже после своей смерти. Его порция хлеба добавит им немногo сил, и, кто знает, может быть, они явятся решающими в этой изнуряющей борьбе.
      Вдруг свет луны погас... На западе в красноватых отблесках вырос лес, слева и справа распласталась плоская равнина, с востока двигался огненный вал. Всплески огня помогли найти воронку от бомбы... В одно мгновение в ней оказались все трое... И снова, в какой раз, люди прижались тесно к земле, так тесно, что, казалось, их невозможно оторвать ни друг от друга, ни от земли...
      ...В грохоте и вое, лязге и скрежете пронесся над головами огненный вал и сжег реальность нацистских застенков...
      Это была ночь страха и надежды. Он запомнил ее на всю жизнь. Эсэсовцы, выгнав заключенных из лагерей, направили их из Заксенхаузена колоннами к гамбургскому порту. Они хотели погрузить сотни тысяч людей в пустые баржи, вывести в море и там пустить на дно.
      Если бы не мужество товарищей, его, Росси, давно уже не было бы в живых. Да, судьба одного зависит от судьбы всех.
      В ту ночь, освещенные огненным заревом, надвигавшимся с востока, они торжественно поклялись отдать людям каждый день вновь обретенной жизни.
      И каждый раз в тяжелую минуту в памяти Росси возникала эта ночь, и звучали слова шепотом сказанной клятвы. Может быть, именно эти воспоминания помогали ему жить в ладу со своей совестью? Однако теперь положение казалось особенно сложным. Видения далекого прошлого исчезли, память Росси с необыкновенной силой и ясностью представила бледное лицо маленькой Джен с черными тенями от длинных ресниц. Потом перед глазами вдруг возникал холодный, властный профиль Байлоу, его тяжелый подбородок... Росси видел Солидад с ложечкой лекарства в руке, склоненную над кроватью своей дочери, а затем холеные пальцы Байлоу, нервно отбивавшие ритм марша...
      Росси потер ладонью виски, хотел отогнать мучающие его мысли... Вдруг в дверь кто-то тихо постучал.
      - Входите.
      Росси вздрогнул: в прямоугольной раме двери появился Манджак, молодой, двадцатилетний, точно такой, каким он был в далекие студенческие годы.
      Вскочив на ноги, Росси хотел было броситься к нему, но овладел собой. Затем смущенная улыбка появилась на его лице.
      - Напугал ты меня, Майкл... Мне показалось... Очень уж ты похож на своего отца...
      - Это лестно,- пробормотал Майкл,- но мой отец считает, что важно не внешнее сходство...
      - Твой отец, твой отец,- возбужденно перебил его Росси,-он всегда все усложнял-это его главная отличительная черта... Почему он не мог приехать? Раньше у нас принято было иначе... Кроуфорд ведь приехал... Хотя его помощь мне меньше всего нужна...
      Майкл внимательно рассматривал этого подвижного и энергичного человека. Правильные черты лица, черные большие глаза под короткими, чуть приподнятыми вверх бровями. Он говорил быпро, не заботясь о том, удастся ли собеседнику уловить ход его мысли.
      По землистому цвету лица, по воспаленным глазам Майкл понял, что Росси последние дни много и напряженно работал.
      - Отец ожидает вас на острове Корда...- Майкл попытался прервать быструю речь Росси.- Он не может оставить свою работу ни на один день.
      - Твой отец мне нужен был здесь. В свое время он пытался проникнуть в тайны клеточного ядра, мечтал о том, чтобы искусственно воссоздать механизм обновления клетки...
      - Последние годы он разрабатывает несколько иную проблему,- смущенно заметил Майкл.- Впрочем, и эта проблема тесно связана с клеткой...
      - Что же Манджак поручил передать мне?- Росси бросил быстрый взгляд на Майкла.
      - Он поручил мне собрать исчерпывающую информацию о больной, выяснить с предельной точностью ее биохимическую индивидуальность, записать послойную схему электрических связей ее мозга. И просил все мои работы держать в строгой тайне...
      Круто остановившись посреди комнаты, Росси сокрушенно покачал головой:
      - Анализы, анализы и еще раз анализы... Больные воспринимают это как утешение только в начале болезни... Но когда болезнь принимает хронический характер, они начинают догадываться, что за бесчисленными анализами скрывается не мудрость врачей, а их бессилие...
      - Он не мог ничего определенного пообещать.
      -- Гм... Пообещать...
      - Но отец поручил мне приготовить препарат для воссоздания митрального клапана.
      - Операция на сердце? Клапан из пластмассы?
      - Нет... Введение при определенных условиях в ткань сердца особого препарата. Он должен быть приготовлен из здоровых, жизнеспособных клеток митрального клапана...
      - Удавались ли отцу аналогичные эксперименты?
      - Да. Ему удавалось восстанавливать почки и селезенку. Затем он эти опыты оставил и занялся более общей проблемой...
      - Ну, что ж. Готов поверить...
      - Я хотел бы также получить всю биохимическую информацию о девочке...
      - Это необходимо для операции?
      - Нет, полная информация об организме ребенка нужна на всякий случай...
      - Что вы имеете в виду?
      - Если наши усилия не помогут, то отец попытается применить новое средство.
      Взгляд Росси прервал Майкла на полуслове. Майкл понял, что поступил бестактно, и готов был провалиться сквозь землю. Густой румянец залил его щеки. К счастью, внимание Росси отвлек экран видеофона. В голубом сиянии появилось лицо молодой женщины в белой шапочке врача. Женщина стала подробно излагать последние сообщения о новых попытках борьбы с лейкемией, предпринятых врачамиФранции. Майкл не мог не обратить внимания на поведение Росси. Вначале, впившись глазами в экран, он старался не пропустить ни одного слова. Рука торопливо делала какие-то заметки на листе бумаги... Затем Росси некоторое время слушал просто из вежливости. Несколько раз он хотел прервать сообщение, но почему-то не решался.
      Не зная, чем занять себя, Майкл стал рассматривать кабинет ученого. Большая, с высоким потолком комната была почти пуста. Вдоль стен невысокие стеллажи с книгами, возле окна - письменный стол, несколько глубоких кресел и низенький столик с большим экраном видеофона.
      В противоположном углу Майкл увидел известный ему со слов отца знаменитый подарок Кроуфорда: часы в виде глобуса. Глобус медленно вращался, выбрасывая на светящееся табло цифры. На той же мраморной доске, рядом с голубым глобусом, поблескивая желтой костью, стояла миниатюрная модель скелета с косой в руке. Жизнь и Смерть плечом к плечу. После каждого прошедшего часа Смерть широко взмахивала косой...
      Кроуфорд считал, что такие часы могут украсить кабинет любого ученого, познавшего цену времени, ну, а для врача, по его мнению, это просто находка. Вначале подарок раздражал Росси, шутка казалась ему просто неостроумной, но впоследствии он привык к часам и перестал их замечать.
      Книжные полки слева от письменного стола были переполнены справочниками по математике... Но это не удивило Майкла - какой настоящий ученый сейчас может обойтись без математики? Тем более Энрико Росси, человек, взя.вший на себя задачу разработки универсального электронного консилиума.
      Взгляд Майкла снова вернулся к столу. Росси, выслушав сообщение, мрачно рассматривал сделанные им заметки. Казалось, ученый совсем забыл о своем госте, как вдруг он взял одну из пайок, лежавших на столе, и протянул ее Майклу:
      - Здесь ты найдешь часть интересующей тебя информации... Это история болезни девочки... Где твоя аппаратура? Ты устроился в гостинице? Может быть, хочешь остановиться у меня? Нет? Ну, как знаешь. Мы немедленно поедем к бояьной. По дороге захватим твои приборы. В профессии врача и полководца много общего - выиграть время, значит выиграть сражение. Собирайся...
      Моросил густой мелкий дождь. Порывисто дул холодный ветер с Ла-Платы. Тяжелые серые тучи приплюснули к земле бетонные кубы зданий, клочья тумана вытерли со стен и крыш румяна и белила реклам, заглушили лязг и скрежет трамваев и поездов...
      Росси всю дорогу молчал, а Майкл думал о том, как бы ему получше справиться со своим сложным и ответственным поручением.
      Когда машина остановилась у дома Солидад, Росси глухим голосом спросил:
      - Ты говоришь, что отец поручил тебе собрать сведения о биохимической индивидуальности ребенка?
      - Да, отец просил меня об этом.
      Росси достал сигарету и закурил. Лицо его было хмуро и сосредоточенно. Автомобильную электрическую зажигалку он чуть было не положил себе в карман, но вовремя спохватился и вставил ее в гнездо на щитке машины.
      - Неужели,- голос Росси дрогнул,- твой отец шагнул так далеко?.. Страшно даже поверить... Что же ты молчишь? Вначале я не придал никакого значения твоим словам. Информация... Информация... Значит, Манджак пошел дальше Сварога, этого знаменитого Сварога, о котором сейчас говорит весь мир. - Холодные пальцы Росси больно сжали кисть Майкла, а черные зрачки глаз словно впились в его лицо... Мороз пробежал по спине юноши - он впервые отчетливо ощутил, что может дать людям "комплекс Манджака". Сердце неожиданно сжалось в груди и затем прыгнуло куда-то вверх. Майкл понимал, что это волнение Росси захлестнуло его такой могучей силой.
      - Отец ждет вас на острове Корда...-только и смог проговорить Майкл.
      Закрыв глаза, Росси замолчал. В его памяти возникали отдельные высказывания Манджака во время их бесконечных споров в студенческие годы, он вспомнил их краткие встречи после войны и слова Манджака о том, что ключи к большим проблемам биохимии может дать только теория информации. Росси почувствовал, как пересохли губы, когда он попытался представить себе все, что может произойти в мире в случае, если Манджак действительно решил проблему воссоздания человека...
      Росси пришел в себя только тогда, когда они с Майклом оказались в квартире Солидад. Джен чувствовала себя лучше. Она трогательно осведомилась о здоровье Росси и быстро нашла тему для разговора с Майклом. Улучив момент, Солидад отвела Росси в другую комнату и стала расспрашивать о цели визита Майкла.
      Росси слушал Солидад и помимо воли любовался ее овалом лица, большими светло-карими глазами, высокой прической, придававшей ее голове особенно гордый и величественный вид.
      Вот Солидад смотрит в его глаза... Он должен что-то ответить...
      - Видите ли, я как-то говорил вам о Манджаке...- начал смущенно Росси.- Это его сын Майкл. Он поможет нам поправить сердце маленькой Джен... Кроме того, они с отцом открыли... гм...- Росси закашлялся,- новый, весьма оригинальный метод диагностики... анализ биотоков головного мозга... Майкл должен будет сегодня записать биотоки Джен...
      - Я не понимаю,-волнуясь, перебила его Солидад,-вы что-то недоговариваете. Почему? Ради всего для вас святого, не обманывайте меня... Что это все значит?
      Опустив глаза, Росси несколько мгновений стоял молча. Потом взял руку Солидад и поднес к своим губам. Румянец залил ее щеки, и Солидад неожиданно почувствовала себя спокойнее и увереннее. Что хотел Росси этим сказать? Думал ли просто ее успокоить или... Нет, он ведь впервые позволил себе так поступить. Солидад сердцем угадывала, что кроется за этим поцелуем. "Вы должны мне верить...- прочла она мысли Росси. - Забудьте, что мы с вами коллеги. Нет ничего более тяжелого, чем одному врачу лечить ребенка другого врача. А без вашего доверия нам будет значительно труднее. Вы должны мне верить... И больше ни о чем не спрашивайте".
      Когда они вернулись в комнату, Джен показывала Майклу свою коллекцию марок.
      - Вот видишь,- щебетала она,- это марки с островов Тринидад. А это Тристан-де-Кунья. Почему же ваш остров не имеет своей марки?.. Вы должны обязательно выпустить их...
      Росси заметил в руках у Майкла большую фотографическую карточку Джен и вопросительно посмотрел на него.
      - О, мы так подружились с маленькой Джен,- пробормотал Майкл,- что даже обменялись фотокарточками...
      В глазах Солидад снова появилась тревога. Она перевела взгляд со смущенного лица юноши на Росси.
      - Ну, вот, Джен,- постарался нарушить неловкое молчание Майкл,- пусть моя маленькая фотокарточка будет для тебя вместо марки нашего острова.Смотри, все марки Великобритании выходят с портретами английских королей. Мы с отцом одни живем на острове...
      Джен понравилась шутка Майкла, и она тихонько засмеялась.
      - Но вы с вашим отцом добрые короли? Правда?
      Смех этой бледной девочки вызвал улыбку на лице Солидад и разгладил морщинку на лбу у Росси.
      До поздней ночи они не отходили от постели больной. Росси деятельно помогал Майклу собрать всю необходимую информацию о биохимической индивидуальности Джен. Он внимательно рассматривал незнакомые приборы, но ни о чем не расспрашивал Майкла, чтобы не вызвать у Солидад подозрений. Майкл все время старался поддержать хорошее настроение у Джен. Он рассказывал ей об охоте на морских черепах и о летающих рыбах... Голубые глаза девочки смотрели на него с удивлением и восторгом. Дже в свою очередь засыпала его вопросами о подводной охоте на кровожадных акул, о печальной судьбе ловцов жемчуга. Девочка очень огорчилась, услышав, что Майкл ничего не знает о судьбе полярников. Но пришел на помощь Росси. Он рассказал, что посланы новые экспедиции на розыски этих людей. Росси увлекся и стал говорить, обращаясь не к Джен, а к Солидад.
      - Я всегда мечтал о создании одной необычной коллекции. В ней должны быть собраны описания подвигов человека во имя дружбы простых людей мира. Почему учителя во всех школах, на всех континентах рассказывают детям бесконечные истории о том, как правители стран и их полководцы вели войны одних народов с другими. Ведь в сознании ребенка война невольно становится чем-то привычным, естественным... Будь моя воля, я бы сжег все эти учебники. Пусть бы лучше дети знали, что норвежец Амундсен погиб, спасая полярного исследователя итальянца Нобиле, что поляк Домбровскнй был верховным главнокомандующим парижских коммунаров, что французский генерал Лафойет боролся против Англии за .независимость Северной Америки, голландец Мультатули отдал свою жизнь за свободу народа Индонезии, что в эту войну солдаты из далеких сибирских деревень...
      Солидад взяла Росси за руку. Он слишком волновался. Это невольно передавалось всем. Глаза маленькой Джен лихорадочно заблестели. Росси понял - он говорил о самом дорогом для него и увлекся. Чтобы огладить неловкость, Росси уже спокойным тоном окончил:
      - А вспомните, что дали миру подвиги людей науки? Каждый наш шаг из дымной пещеры в каменном веке до полета на новые планеты взят с боя... Вот такую коллекцию мы будем собирать с тобой, моя маленькая девочка. И пусть, раз ты этим интересуешься, в твоей тетрадке под номером одия будет эта история с французскими полярниками.
      Через несколько минут Майкл, уложив свои приборы, попрощался с Солидад и Джен. На сердце у него было празднично.
      "Странно,- спускаясь по лестнице, думал Майкл,- Мне ни разу;,не пришли в голову мысли, мучившие меня на острове... "Комплекс Манджака" у постели больной выглядит иначе. Тут я чего-то еще не могу понять... Надо снова все обдумать..."
      - Сколько времени потребуется тебе,- обратился к нему Росси, когда они садились в машину,- чтобы приготовить препарат для больной?..
      - Мы начнем эту работу завтра, с самого утра...- медленно, словно раздумывая, ответил Майкл.
      - Нет, мы начнем ее сегодня же... Нас уже ждут в институте.
      Не успели Росси и Майкл зайти в кабинет, поставить чемоданы и надеть белые халаты, как позвонил телефон. Оказывается, Чезаре Блек разыскивал Майкла, чтобы еще раз выразить ему свою сердечную благодарность за гостеприимство на острове и предложить свои услуги в этом городе.
      Майклу понравилось, что Блек не оказался неблагодарным человеком, но воспользоваться его предложением не мог, так как Росси торопил начать работы по созданию препарата.
      ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР
      Откинувшись в кресле, Байлоу несколько секунд молча расматривал сплющенное с боков лицоБлека, его длинные тонкие усики, узкие щели глаз, коротко подстриженные волосы. Он никогда не мог отделаться от мысли, что физиономия Блека удивительно напоминает ему морду какого-то хищного животного.
      - Что ж, поздравляю с благополучным возвращением. Вы рассказали мне все, что делали эти люди и о чем они говорили...-после значительной паузы произнес Байлоу,-этого недостаточно. Крайне недостаточно, чтобы я мог принять решение...
      - Простите,- с достоинством возразил Блек,- почему вы сбрасываете со счетов мою удачу с Майклом?.. Если бы не я... Это мне удалось вывезти его на континент...
      - Вы торопитесь,- медленно произнес Байлоу,- пожалуй, вы сами не очень довольны своей экспедицией...
      - Нет, почему же...-Блек забросил ногу за ногу, и ввоздухе мелькнула ярко-красная каемка его носков.
      - Я слушал вас терпеливо целых тридцать минут. У вас не хватило выдержки выслушать очень короткий вопрос. Не значит ли это, что вы нервничаете? А нервничать вы можете только потому, что ваша миссия вам не вполне удалась.
      Снова наступила пауза. Байлоу обрезал и закурил сигару.
      - Я хотел бы знать,- продолжал Байлоу,- что вы думаете
      об этих людях. Чем заняты они на острове? Каковы их взаимоотношения? В чем ахиллесова пята каждого? Мне это важнее...
      - Если бы я не рассказал вам о внешней стороне событий,- медленно, в тон Байлоу произнес Блек,- вы не сумели бы оценить добытых мною сведений...
      -- И все же... Вы слишком много ходите вокруг да около...
      - Манджак производит впечатление фанатика. Такие лица бывают у людей, отважившихся на какой-то подвиг. Не нужно быть особо тонким психологом, чтобы заметить, как живо реагирует на все Майкл, какие у него подвижные глаза, как легки его движения и как сосредоточен и углублен в свои мысли Манджак. Сказывается не только разница в возрасте. Дает себя знать, главным образом, отношение к тому, чем они заняты. Странно: отец и сын внешне очень похожи друг на друга, а характеры у них совершенно различны.
      - Я хочу слышать не наблюдения художника,- снова прервал его Байлоу,а выводы психолога...
      - Мне не трудно было догадаться,- невозмутимо продолжал Блек,-- что Манджак-отец честолюбив. Ведь только из честолюбия он вынес показать двух попугаев... Тот, который все время твердил "толер-р-рантно и сакр-р-раментально", скорее всего создан искусственным путем.... Он знает меньше, чем первый попугай... Поэтому-то внимание Манджака и Майкла было все время приковано к нему... Опыт был произведен, по всей вероятности, в то время, когда я был на острове. Значит, они даже не. намерены выполнять ваших указаний...
      - Здесь виноват я сам,- неожиданно Байлоу взял под защиту Манджака..Люди должны всегда находиться в движении... Я же запретил эксперименты и не предложил ничего взамен. Так можно обесценить свои распоряжения, приучить не выполнять их. Впрочем, продолжайте.
      - Обращаю ваше внимание на честолюбие Манджака. Это ли не ахиллесова пята? Больше того, Манджак искоса наблюдал, какое впечатление попугаи произвели на Майкла. Значит, между отцом и сыном есть какие-то разногласия. Тед Манджак в чем-то хотел убедить сына. Может быть, заставить поверить в возможности своего открытия. По отдельным репликам я могу судить о том, что Майкл склонен к философским обобщениям.
      Он пытается рассматривать явления общественной и государственной жизни в развитии, в сложном взаимодействии. Манджак увлечен своей идеей и поклоняется лишь эксперименту. Где-то здесь заключается разница в их позициях... И еще один важный вывод, который я сделал. Но для этого не нужно было выезжать на остров...
      Внимание Блека привлек Микки. Он бесшумно на своих роликах выехал из ниши, подкатился к креслу и мягко в него опустился.
      - Подождите несколько минут, дорогой Блек. Сейчас Микки проинформирует нас о делах этого русского. Вы обратили внимание?.. Он идет по нашим стопам. Первые сообщения о его работах вызвали в прессе целую бурю...
      Бросив недовольный взгляд на Микки, Блек отвернулся. Он терпеть не мог этого робота, его шарообразную физиономию, чуть-чуть растрепанную прическу, круглые зеленые глаза и улыбку...
      Немало, видно, пришлось потрудиться инженерам и специалистам по эстетике, чтобы придумать внешность Микки... Иной раз казалось, что это оживший герой какого-то мультипликационного фильма. Блек как-то сказал Байлоу: "Мало того, что условия жизни в наш век превращают людей в роботов, так мы еще усиливаем этот процесс: пытаемся превратить робота в человека".
      Перед тем как начать доклад, Микки убрал с лица улыбку.
      Его физиономия могла приобретать в зависимости от задачи до шести различных выражений. На этот раз Микки выбрал серьезную, сосредоточенную мину.
      - Русская печать, радио, телевизионные компании,- начал свой доклад Микки,- хранят молчание. Несколько иностранных агентств обратилось к президенту Академии наук СССР с вопросами. Президент якобы в отпуске... Попытки журналистов установить контакт со Сварогом успехов не имели. Сварог руководит институтом в биологическом центре, нечто наподобие Дубны, с ним работают многие видные биологи стран социалистического лагеря. Из личной жизни Сварога удалось выяснить: он принимал участие в войне против гитлеровской Германии... Имел звание лейтенанта... Был ранен... Сварог имеет сына.... Он летчик.
      - Не нужно, Микки,- перебил его Байлоу,- не нужно... Если меня интересует личная жизнь Манджака и его сына, то это не значит, что ты должен собирать аналогичные сведения и о Свароге. Что пишет об экспериментах Сварога пресса Лондона, Бонна, Парижа?..
      - Разрешите в целях экономии времени сделать общее сообщение,проговорил Микки, и на его пластмассовой физиономии на несколько секунд появилось выражение № 1: обнаженные крупные белые зубы и морщинки возле носа и глаз.- Пресса Лондона, Бонна, Парижа, пресса США только и занята обсуждением опытов Сварога. Врачи надеются использовать открытие Сварога для лечения душевнобольных... Военные рассуждают о возможности создания идеальной армии НАТО... в мозги солдат записать программу, угодную только Пентагону... Журналисты берут интервью у крупных ученых, политические комментаторы делают прогнозы влияния изобретения Сварога на мировой уровень вооружений, президенту США поступил запрос оппозиционной партии: почему США снова плетутся в хвосте коммунистического мира? Все религиозные лидеры предали анафеме открытие Сварога. Больше всех неистовствует орден иезуитов. Их "Черный папа" обратился ко всем правительствам с протестом. Общественное мнение становится все более напряженным.
      Микки замолчал, ожидая указаний. Однако указаний не последовало. Байлоу мрачно пыхтел своей сигарой, а Блек чуть покачивался в кресле. Не получив никаких распоряжений, Микки бесшумно поднялся с кресла и отправился в свою нишу.
      -Да...--тяжело вздохнул Байлоу.-Вот так... Гм...
      - Мы с вами остановились на том,- поспешил на выручку Блек,- что главная мысль, к которой я пришел...
      - Да, да... продолжайте...
      - Мы знаем: у Манджака плохое сердце. В случае несчастья он хотел бы передать дела своему сыну. Поэтому в договоре он оговорил право проводить решающие эксперименты только с Майклом...
      - Возможно. Но почему выбран остров Корда?..
      - Не знаю. Пока не знаю...
      - Ваши предложения?
      - Любыми усилиями задержать Майкла на континенте. Одновременно готовить эвакуацию Теда Манджака и его машины...
      - Мне нужен Манджак работоспособный,- холодно и строго сказал Байлоу.Вся операция должна быть проведена максимально. тактично. Если Манджак не будет работать хоть несколько недель, нас снова обойдут у финиша. Вы же слышите, что творится в мире. Надо все взвесить. Займемся пока Майклом...После продолжительной паузы Байлоу посмотрел на Блека.-- Что еще?
      - Видите ли...- робко проговорил Блек,- мои люди имеют обыкновение прослушивать все любопытные разговоры в гостиницах города. Мне кажется... Не согласились бы вы потерять пять минут... Есть одна пленка...
      Уловив утвердительный кивок Байлоу, Блек поставил на сигарный столик миниатюрный проигрыватель и нажал кнопку.
      "Вы все еще верите в людей, вам все еще кажется, что они способны объединиться для разумных действий,- прозвучал чей-то старческий голос.Эта машина, если ей когда-либо будет суждено работать, может принести несравненно больше несчастий, чтем атомные бомбы... Пообещав людям бессмертие здесь, на земле, вы отнимете у них веру в бога..."
      Услышав слово "бессмертие", Байлоу насторожился и испытующе посмотрел на Блека,: не занимается ли тот шантажом?
      "Зачем человеку менять реальную жизнь на земле на путешествие в страну нашего господа бога, в страну, откуда еще никто не возвращался? - звучал зловещий старческий шепот.- Если мы позволим людям потерять страх перед смертью, исчезнет вера в бога, угаснет, словно лампада, нравственность и мораль, потеряет свою власть золото, испарится страх слабого перед сильным, нищего перед имущим, и служители бога не смогут ничего предотвратить... Одичание воцарится на грешной земле! О, рано или поздно люди увидят в современной науке свою гибель... В ярости они уничтожат деревья и весь сад, в котором произрастают столь опасные плоды...
      - Вы думаете,- тихо прозвучал женский голос,- что легенда об изгнании Адама и Евы из современного рая может быть переиздана на современный лад?"
      Женский голос заставил Байлоу вздрогнуть. Что все это могло значить? Обсуждают ли эти люди открытие Сварога? Первый голос принадлежит, несомненно, пожилому священнику, а второй... Кто эта женщина? Медж?? Что знает об этих людях Блек?
      - Голос старика принадлежит главе ордена иезуитов "Черному папе",сказал Блек,- женщина нам не известна. Пока не известна...
      "Мы много размышляем о счастье,- снова зазвучал старческий елейный голос.- Все признанные нами гении упорно тянули и тянут нас к катастрофе. Гений и преступление - понятия почти равнозначные. Инстинкт самосохранения всегда внушал людям ненависть к гениям. Перспективе быть заживо сожженными мы обязаны Архимеду и Ньютону, Копернику и обачевскому, Эйнштейну и Фезми... всем им в равной степени..."
      "Разве наука принесла миру только водородную бомбу?" - робко прозвучал женский голос.
      "Ты сегодня сама вспомнила библейскую притчу о яблоке с древа познания. В этом я усматриваю предупреждение, дошедшее к нам сквозь тысячи лет... Гении всегда были потенциальными преступниками. У некоторых племен Европы в древности был мудрый обычай: они убивали тех, кто чем-либо над ними возвышался. Они говорили: "Ему под стать служить богу" - и отправляли его на тот свет".
      "Не поэтому ли распяли Христа?" - голос женщины дрожал.
      "Не богохульствуй,- строго сказал старческий голос.- Сейчас пришло время поднять на щит славы имя Сальери. Он отравил Моцарта не из зависти. Это клевета. Сальери поступил так, будучи во власти подсознательной ненависти к человеку, в котором он заподозрил гения. Он, может быть, одним из первых прямо отважился совершить этот поступок... Но ведь ни тогда не было, ни сейчас нет законов, ограждающих нас от преступлений, совершаемых гениями".
      Запись на пленке окончилась. Пожав недоуменно плечами, Байлоу посмотрел на Блека.
      - Что ж, это весьма любопытно... Опыты Сварога заставляют задуматься над многим...
      - Тут есть еще одно обстоятельство...
      - Какое же?
      - Запись на пленку разговора "Черного папы" с женщиной была произведена за три дня до публикации в прессе сведений о работах Сварога?.. Эти люди из газет не могли знать о Свароге."
      -- Значит, они говорили не о нем?
      - Я ничего не утверждаю...
      - Это разговор о Манджаке?
      - Не могу точно оказать...
      - Еще раз спрашиваю. Эти люди говорили о машине Манджака?
      - Я просто не знаю...
      - Кто эта женщина?
      Словно пружины вытолкнули из кресла плотную фигуру Байлоу. Он почувствовал, что рядом с ним кто-то другой пытается вмешаться в дело Манджака.
      Нужно немедленно принимать меры. Но какие? Если удастся соответственно направить отношения Медж и Майкла, а затем привезти Манджака в город Черного Дьявола, то можно надеяться, что Манджак не ослабит темпа работ. В помощь Манджаку нужно будет собрать всех сильных биологов западного мира.
      - Я полагаю,- четко и спокойно обратился Байлоу к Блеку,- Мйкл не должен уезжать... Они любят друг друга... Медж и Майкл... Мы должны помочь молодым людям!:
      Блек по-военному выпрямился, низко склонил голову, затем круто повернулся и вышел из кабинета.
      ФОРМУЛА ЛЮБВИ
      Двадцать четыре часа Майкл и Росси не выходили из лаборатории, но добились своего.